Впервые Роннар попросил учителя о предсказании на второй месяц ученичества.
Старшие ученики говорили: Эриафор Лериадан никогда не ошибается! Еще старому королю предсказал две скоротечные победоносные войны - те самые, которые сейчас называют Войной одной весны и Двенадцатидневной войной. Именно столько они и длились... Говорят, что и нынешнему министру финансов он предрек быстрое возвышение. А вот молодая, недавно овдовевшая герцогиня Риальтон вышла из кабинета Эриафора в слезах (это лично видел рыжий Мартион, его заставили поклясться самой страшной клятвой, что он не врет) - наверное, узнала, что ее новое замужество, да не за кем-нибудь, а за принцем королевской крови, будет неудачным...
Роннар ужасно робел, но любопытство пересилило. В конце концов: ну что стоит великому прорицателю поведать, станет его ученик хорошим чародеем или нет?
Нет, Роннар, конечно, понимал, что учитель может быть в неподходящем расположении духа, и вообще... И все же ответ застал врасплох.
- Если тебе так уж не терпится узнать ответы на все вопросы, сходи к ярмарочному гадателю! - нетерпеливо отмахнулся от ученика старый маг.
И буркнул вслед:
- Даже в голодные годы ученичества я брезговал профанациями.
Непонятное слово "профанация" опечалило Роннара больше всего, едва ли не сильнее, чем факт отказа.
Но мысль о предсказании не ушла, она затаилась и ждала своего часа, и вот...
В тот день, когда Роннара торжественно приняли в подмастерья Цеха Чародеев, он рискнул повторить свою просьбу. Ему сровнялось семнадцать, он был впервые влюблен и даже самый невероятный успех охотно променял бы на счастье стать мужем ясноглазой Меланоры. Он хотел знать, непременно хотел знать, что все будет так, как задумано.
На этот раз учитель не рассердился - опечалился.
- Давно у меня не было такого одаренного ученика... и такого поразительного глупца с непомерно раздутым воображением. Роннар, предсказания в том виде, в каком ты их себе воображаешь, невозможны.
- Но ведь...
- Просто невозможны - и все. Можешь ли ты предсказать, сколько тебе прослужат сапоги, которые ты намереваешься заказать завтра? Это зависит от того, добавлю ли я к твоим медякам пару полновесных серебряных монет, ты ведь поиздержался, отмечая свой перевод в подмастерья... не отрицай, поиздержался! Даже если я добавлю пару золотых монет и ты пойдешь не в нашу сапожную мастерскую, где, как известно, полдня работают - полдня пропивают заработанное, а в хорошую мастерскую, где шьют сапоги дворянам, ты не можешь быть уверен, что кожа будет хороша, ведь наши отношения с Лаперионом, этим королем скотников, далеки от идеала, и его купцы всячески надувают наших. Допустим, и мастер был хорош, и материал не подвел, но... Но сегодня ты ходишь по улицам столицы, а завтра, быть может, тебе придется отправиться в путешествие, что тогда? Сапоги прослужат тебя вдвое, втрое меньше, чем если бы ты разгуливал в них по столице. Видишь, сколько вероятностей, сколько зависимостей от людей и обстоятельств? Так о каких же предсказаниях ты говоришь?
- Но ведь вы...
- Да, я предсказываю. Но те, кому я берусь предсказывать, прекрасно осведомлены о том, что предсказание - всего лишь картинка, на несколько мгновений увиденная магом... Роннар, в судьбе каждого есть что-то неизменное, несколько точек на карте нашего жизненного пути, к которым мы все равно придем, как бы ни плутали. Чем опытнее маг, тем точнее он может истолковать суть увиденной картинки. И все же в предсказаниях мы полагаемся на интуицию, а я, как тебе известно, предпочитаю опираться на знания. Интуиция - слишком шаткая опора для старика...
- Учитель, вы хотите сказать, что картинку можно истолковать неверно?
- Я хотел бы, чтобы так и было. Тогда можно было бы просто наплевать на предсказания и преспокойно заниматься другими отраслями магии... скажем, вещественной магией, она мне более всего симпатична... и тебе тоже, по-моему. Увы, если ты увидел палача, вздымающего над тобой топор, невозможно сомневаться, что ты погибнешь на плахе, - Эриафор вздохнул. - Немногие способны достойно встретить неотвратимое. А ты еще так молод, Роннар.
Как бы то ни было, с этого дня Эриафор взялся дважды в неделю учить Роннара искусству прорицания. Действительно искусству, слишком уж мало оно было похоже на точное магическое знание. И как бы то ни было, как бы ни пугала встреча с неотвратимым, Роннар почувствовал досаду, узнав, что делать предсказания для себя невозможно.
Четыре года спустя Роннар стал мастером и получил право самостоятельно заниматься чародейством. Он давно решил, что, получив жезл чародея, отправится в путешествие по стране, - и опыта поднаберется, и детскую мечту осуществит. А потом... потом хоть бы и на королевскую службу, Мартион, ныне - младший королевский целитель, обещал выхлопотать местечко, благо репутация у него, Роннара, отменная. В успехе на поприще чародейства Роннар уже не сомневался. Что же до любви... Ясноглазая Меланора вышла замуж два года назад - ровно через полгода после того, как наскучила ему. Теперь Роннар готов был поклясться: любовь - один из способов сделать жизнь интереснее, не более того.
И все же он в третий раз попросил учителя о предсказании. Он хотел заглянуть в глаза неизбежному... и надеялся, что готов к этой встрече. Равно как и к тому, что учитель в очередной раз откажет.
- Ну что ж, - ответил Эриафор. - Настаиваешь - изволь.
И добавил совсем тихо, будто бы говорил с самим собой:
- Надеюсь, это убережет тебя от соблазна раздавать пророчества, как знатный человек в праздничный день раздает медяки беднякам.
Роннар думал - учитель сядет рядом с ним, глаза в глаза. Роннару казалось - так проще. Но учитель стал у него за спиной.
- Молчи и постарайся ни на чем не акцентировать внимания.
Роннар думал - учителю понадобится немало времени, ведь он, Роннар, теперь тоже был чародеем. Роннару казалось - вторжение магии не пройдет незамеченным, ведь он теперь тоже...
- Я видел двух девушек. Они похожи - и не похожи. Обе любят тебя как отца и обеих ты любишь как дочерей... - старый маг помолчал. - Роннар, ты предашь и одну, и другую.
