Странную строку эту нашептал мне сегодня наутро мой чуткий гений. Я записал ее и бросил ручку. Не хочу об этом. Мой гений - он такой - не добрый и не злой. Просто чутко слышит, когда как будто что-то случилось. А ведь ничего не случилось. Просто выпал первый снег и сразу растаял. Или уже второй? Черной-черной стала земля там, где утром был белый-белый снег.
Ничего не случилось. Вчера я шел мимо Храма Архистратига Михаила и прошел мимо. Там отпевали не чужого мне человека. Это был, бывший уже, мой ...ну, конечно же, не враг. И не друг. Мой, может быть - бывший долг. Теперь - вечный долг, да? Ведь по-христиански надо было зайти и простить. Или по-человечески отвернуться и сплюнуть.
Ничего не случилось. Может быть, я слишком громко думаю? Проснулся мой лучший внук Кимон-Колобон и внимательно смотрит на меня черными взрослыми глазами.
Ничего не случилось! А вот в лесу может случиться беда. Ты вовремя проснулся. Вставай, пойдём в лес. Там сегодня очень-очень нужны спасатели!
И мой лучший внук буквально за полчаса собрал большой отряд из двух человек. И мы вышли в путь. Для всего двора по официальной версии мы вышли на охоту за рябиной, но ведь даже собаку с собой не взяли. По одной тайной для всех детей причине - на безымянном озерце, близ Изумрудного города, что у Мыса Пасхи, - появилась Одинокая утка. Я видел ее там в прошлое воскресенье. Потому и взял с собой несколько корочек хлеба.
Тайна нужна, потому что у нас во дворе есть несколько заядлых рыбаков и охотников. А хлеб нужен, для того, чтобы раненая, или просто отбившаяся от стаи птица, окончательно поверила в наши добрые намерения. Прошлый раз я оставлял ей корочку. Она поверила - я видел через кусты, как она взяла хлеб, когда я громко ушел и тихонько вернулся.
Ой! - Колобон и Чубарик так посмотрели на сухие черные корочки, что я отдал хлеб им. Ладно - пойду домой, отрежу еще несколько кусочков. Правда, мякиш в воде быстро размокает, но если мальчики очень любят корочки... Им ведь тоже нужно набираться сил. А отчего еще можно набраться сил, если не оттого, что кто-то к тебе сегодня добр? Пусть и всего на три корочки хлеба.
Когда я вернулся, выяснилось, что отряд сильно поредел. Не знаю, или два друга успели опять навсегда поссориться, пока я набивал карманы хлебом, или Чубарик трезво всё взвесил. Да, пусть тебе и уже целых четыре года, но все-таки и до озера целых четыре километра... Да еще и так тяжело было идти пешком в прошлый раз. И обидно. Тогда Колобон полез в озеро и порезал босую ногу стеклом, а потом всю дорогу ехал у деда на шее, а Чубарик бежал сзади и завистливо ныл. Но шея была одна, даже если тоже порезать ногу, место уже занято. Несправедлива судьба. Даже ногу нужно всегда порезать первым...
И тут наш отряд снова удвоился. Пока мы прособирались, вернулся из магазина наш пёс Райт. Он нес сумку в зубах, а бабушка шла сзади, но как только пес увидел нас с Колобоном в лесной одежде, он все бросил. И сумку, и бабушку, и кинулся нам ставать на плечи и облизывать носы и щёки. Разве прогонишь такое собачье счастье от себя? А на озере я ему скажу "СИДЕТЬ" и рот потребую не открывать - "МОЛЧА". Он эти команды с детства знает. Будет сидеть и тихо скулить сквозь зубы, глядя на дичь водоплавающую.
И мы пошли. Каждый сам по себе и всё же вместе. Мой лучший внук Кимон Колобон проверял на прочность ледяные плотины на ручьях в придорожных канавах. Мой верный пес Райт летал туда-сюда, от меня до внука, а по дороге что-то обнюхивал, кого-то отпугивал. А я просто шел сам по себе. День был такой. Или настроение именно только для встречи с одинокой уткой. Бывает.
Опасные места мы, конечно же, проходили вместе. Крепко держась за руки и за собачий ошейник. Таких мест было немного: две дороги, три реки, один овраг. И всё же достаточно, чтобы хорошо почувствовать руку друг друга. За это мы и любим трудные походы за Железные горы. Да, быстро ржавеет и разрушается брошенный недостроенный завод крупнопанельного домостроения, последний памятник развитому социализму... Теперь мы здесь в сталкеров играем. И в хоббитов тоже.
