- И мне можно у тебя спросить: "Или;, Или;! лама; савахфани;? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" (Мф.27:46) - дружелюбно улыбнулся Кентайр. - Или это для тебя истинно молитва к более Великому и Могучему, чем Ты и я?
- ЛамА? С ударением на последнем слоге? Так называют в буддийских храмах священника - ламА. Не случайно одинаковыми звуками на разных наречиях мы говорим о стремлении к Великому и Могучему... А почему ты назвал меня Великим и Могучим? Насмешничаешь?
- Отнюдь. У тебя есть то, что есть у меня - большая раковина, полная мыслящей субстанции. Ты очень активно ворочаешь ею сейчас на своей шее, пытаясь определить, где я. Но кроме этого общего ментального инструмента ты имеешь руки, ноги, разнообразные органы. Особенно меня восхищает твой пищевод, набитый столь огромным количеством флоры и фауны, вплоть до серных курильщиков, азотных могильщиков и других носителей ядов и противоядий. Яды - это то, что ядят, или едят. Усваивают. Но почему усвоенный, ассимилированный тобой яд не становится завоевателем тебя? Как ты остаёшься самим собой? Какая структура в тебе выдерживает этот вечный бой, оставаясь неизменной?
- Это огонь. Я могу держать его в руках. Я люблю смотреть, как он приходит из своего мира и опять уходит туда. Легко и без страха. Это огонь. Ты, водовоздушная медленная улитка, ты гибнешь от огня. Намного живее то, что окружает меня. Сейчас я разожгу огонь и ты, и любой лесной аука или морской наутилус, все вы отойдете за край света.
- Зажги огонь, - сказал Кентайр. - Посидим у костра. Или перед свечой. Среди осеннего пожара красных цветов твой маленький теплый огонек. И мы сделаем для лесных аук и морских наутилусов праздник левого уха. Таков был у лесных людей когда-то праздник новолуния, когда Он восседал в середине круга людей и бил в барабан с натянутой бычьей шкурой. Все остальные должны были плясать в кругу, распевая песнь "Голо Эла", пока в смертельной усталости не падали на колени. И тогда каждый должен был острым шипом проколоть себе мочку левого уха, а юных девушек подводили к жрецу, и каждой он прокалывал мочку острым шипом.
- Я помню этот рассказ Гессе о лесных людях. Ты вытащил кусочек его из моей памяти и тут же прицепил мне к левому уху. Как некое беспокойство в ухе Ван Гога. Я знаю это, я помню это. Зачем тебе это?
- Зажги свечу и слушай ручей, - сказал просительно Кентайр.
Но я всё-таки зажег от свечи костер. Тонкий свет пчелиного воска не растопит холод. Ироническая похвала Кентайра о моём всемогуществе, при том, что температура обитания 36,6 в диапазоне выживания плюс-минус три... Только спасительный огонь, земной неукротимый друг, истинное божество бегущего из материнского лона Тьмы... но и правда - помолчу, послушаю ручей и костер.
как на костре мерцающие грани
поленьев, окруженных ободком
бегущим чуть повыше, чем касанье
веселым невесомым огоньком
так иногда меня уносит искрой
туда, где недоступное уму
таится семя неоткрытой мысли
и сам себя тогда я не пойму
но -
может быть потом -------------
-------------------------------на расстояньи ?
*
Глядя в костер я оперся спиной на сосну и задремал. Красное пламя плясало на черной ткани...
http://www.playcast.ru/view/1384737/92725c28170c35b0897d48092a1d3635909f1b61pl
с музыкой Рика Вэйкмана - "Огонь и дождь"
