Брониславу Станиславовичу, молодому доценту кафедры государственного и муниципального управления, внезапно поручили в индивидуальном порядке принять экзамены у одного полковника. Небольшая группа, в составе которой числился этот самый военный, состояла сплошь из работников различных министерств, в том числе почему-то министерства обороны, причём в ранге не ниже руководителей департаментов. Почти все они давно всё сдали, а этот слушатель по засекреченным причинам экзамен не сдавал, и ему предоставили дополнительную возможность.
Доцентом весьма престижной и сугубо гражданской академии Бронислав Станиславович стал всего неделю назад, и раньше принимать экзамены ему не доверяли, разве что зачёты. Он очень разволновался ещё и потому, что экзамен должен был состояться уже на следующий день. Поздно вечером перед сном Бронислав Станиславович разложил на прикроватном столике экзаменационные билеты, улёгся поудобнее, надел очки и стал просматривать вопросы, а вдруг на какой-то из них он и сам толком ответить не смог бы.
Один билет проштудировал, другой... и вдруг дверь в спальную комнату открывается и перед Брониславом Станиславовичем вырастает мужская фигура в кожаной куртке, с папахой на голове, с шашкой на левом боку и с маузером на правом.
- Вы кто, Чапаев? - робко спросил Брониславов Станиславович.
- Нет, я из другой дивизии, - ответил незнакомец и бесцеремонно уселся на край постели. - Некогда Василию Ивановичу по академиям разъезжать, он своих белых добивает.
- А вы своих добили уже?
- Всех под корень вырезал, отдыхаю пока, заслужил. Вот он и попросил меня, боевого соратника, вместо себя экзамен тебе сдать. Так что, давай спрашивай.
- А как к вам обращаться, голубчик? - приподнимая голову над подушкой, спросил Бронислав Станиславович.
- Какой я тебе голубчик! - насупив брови, возмутился посланник Чапаева.
- Тогда, может быть, господин красный командир? - осторожно предложил Бронислав Станиславович.
- Да я тебя сейчас пополам разрублю за господина!
- Извините, ради Бога, я это нечаянно оговорился.
- А за Бога ещё и расстреляю!
- Я больше не буду, правда, - не соображая, чего не будет, но всё равно пообещал Бронислав Станиславович. - Берите билетик, пожалуйста.
- Ну, взял.
- Читайте.
- Сам читай.
- Кадровая политика в системе государственного управления, - послушно зачитал первый вопрос Бронислав Станиславович.
- И что?
- Отвечайте.
- Я, что ли?
- Вы, конечно, не я же.
- А что говорить?
- Ну, расскажите, например, как вы подбираете и расставляете кадры у себя в дивизии, какими принципами и критериями руководствуетесь при этом?
- Чего, какие ещё принципы с критериями! Ты мне голову не морочь. Говори так, чтобы я понял, буржуй недорезанный.
- Ну, какой же я буржуй, - попытался возразить Бронислав Станиславович.
- А кто же ты! Ишь, морду какую наел. На чистенькой простынке лежит, одеяльце в цветочек, лампочка светит.
- Хорошо, товарищ. Давайте сначала. Как вы подбираете и расставляете своих подчинённых?
- Да проще простого. Подбираю, кто не подчиняется, и расставляю к стенке.
- Потрясающе. И второй вопрос, товарищ. Учёт национального состава населения при формировании органов местного самоуправления.
- Опять начинаешь!
- Хорошо. Давайте яснее. Кого, кроме русских, вы берёте в отряд красноармейцев?
- Тебя бы не взял.
- Это почему же, разрешите полюбопытствовать?
- Так ты же непонятно кто. Отравишь лошадь и смоешься.
- Куда?
- А леший тебя разберёт. К предкам, наверно.
- Неужели в Польшу?
- Так ты шляхтич, что ли? А я думал еврей.
- Я не еврей, а поляк. Преподаватель в третьем поколении. Сын профессора, между прочим.
- А зовут-то тебя как, интеллигентишка?
- Бронислав Станиславович.
- Да как же тебя с таким именем в академию генерального штаба взяли! Хрен выговоришь. И не поляк ты никакой, если ты Броня. Форменный еврей.
- Послушайте, уважаемый. Я ничего не имею против евреев, но я поляк. И горжусь этим.
- А я говорю, еврей.
- А я утверждаю, что поляк. И корни у меня польские.
- Под эти самые корни я и изрублю тебя, как всякую белую сволочь. Плевать мне на твоих предков, будь они хоть трижды папуасами. Глянь вот, какой острый клинок у моей наградной шашки. А рукоятка какая, с узорами. Одно удовольствие помереть от такого оружия. Только ты вначале бумагу напиши, что экзамен Василий Иванович сдал.
- А, если не напишу? У меня ведь своя честь имеется.
- А у меня ещё пистолетик имеется. Глянь вот, какой тяжёлый. А патронов в нём сколько. Пристрелю, как последнюю контру.
- Так вы уж определитесь поточнее, товарищ, изрубите меня или пристрелите? - стараясь не терять присутствие духа, произнёс Бронислав Станиславович. - И как кого, как белую сволочь или как контру последнюю?
- Так, очкарик, ты мне надоел, - недовольно проворчал боевой соратник легендарного героя гражданской войны, встал с постели, одной рукой занёс шашку над головой Бронислава Станиславовича, другой рукой наставил на него маузер и приказал. - Садись и пиши бумагу. Ты против Чапаева, значит, враг. А с врагами у нас разговор короткий...
Взмах шашки не состоялся, выстрел не прозвучал, но чистенькая простынка под начинающим экзаменатором оказалась поутру слегка подмоченной.
Через некоторое время, наяву уже, в академии, Бронислав Станиславович перед тем, как приступить к выслушиванию ответа на первый экзаменационный вопрос, спросил у офицера из министерства обороны:
- Скажите, товарищ, а война будет?
- Ну, что вы, разумеется, нет, - уверенно заявил полковник. - Врагов у России, конечно, много. А с врагами у нас разговор короткий.
- Верно, - согласился Бронислав Станиславович. - Тогда всё. На второй вопрос отвечать не надо. Я ставлю вам отлично и желаю успехов. До свидания.
Полковник пожал плечами, улыбнулся, взял зачётку, сказал "честь имею" и вышел.