Не слышен был этот разговор ни воронам, что кружили тревожными стаями над чернеющими деревьями, ни листьям пожухлым, что мягко шуршали под ногами.
- Застегнись, а то простынешь, - сказал отец. - И не пей много.
- Я и не пью, - возразил сын. - Тебе вот стопочку и себе такую же. И всё.
- Ладно, за встречу можно, - согласился отец. - Ну, как ты?
- Нормально. Всё, как у всех. Ничего хорошего.
- Ну, так не бывает, чтобы совсем ничего. Жить всегда можно. При любом раскладе.
- Не начинай! - перебил сын.
- А что плохого-то! - удивился отец. - Ты в Москве, квартира у тебя. Да, однокомнатная, зато своя.
- Всё равно не надо было дом в Константинове продавать. Сейчас бы приезжали туда на выходные.
- А на что бы мы с мамой тогда жильё тебе в столице приобрели. Всех наших сбережений на половину только хватало. Сто раз ведь об этом говорили. В Рязани мы бы и так купили. Но ты же наотрез отказался оставаться здесь после института.
- Обошёлся бы как-нибудь без квартиры. Снимал бы.
- А кто бы платил за неё. Ты ведь нигде не работал. А сейчас работаешь, кстати?
- Уволился недавно.
- Опять! Неужели ничего достойного найти не можешь?
- Предлагают разное. Но ты же знаешь, что я за гроши на дядю работать не буду.
- Жалко. Сколько мы с мамой тянули тебя, учили, и всё зря. Ну, как же так, сынок! Тебе ведь уже давно за сорок, борода седая.
- Всё по блату, отец. Был бы ты у меня олигархом, а не учителем в школе.
- И что?
- А то. Умные люди в девяностые деньги делали, а ты стаж свой педагогический высиживал. Крутиться надо было.
- Я и крутился, как мог. Думаешь, легко было в советское время квартиру получить.
- Да какая это квартира, хрущёвка драная! - усмехнулся сын.
- Однако ты вырос в ней, - вздохнул отец. - Потом на дом с мамой копили. Как отпуск, так подрабатывали.
- Да он копейки тогда стоил!
- Да хоть сколько! Главное, что мы с мамой любили тебя. Ты дневник-то мой о себе читаешь иногда?
- Какой дневник?
- Который я тебе в восемнадцать лет передал. Я ведь его со дня твоего рождения вёл. Где он?
- Валяется где-то, - отмахнулся сын.
- Оградку бы покрасить, - помолчав немного, заметил отец. - А то мама переживает. Траву она ещё может повыдергать, а на другие дела у неё уже сил нет. А ты чего приехал-то? Десять лет не появлялся у меня, а тут на тебе.
- Я к маме приезжал. Семьдесят лет всё-таки. Вот она и попросила проведать тебя перед отъездом.
- А, если бы я олигархом был, проведал бы без маминой подсказки?
- Да не обижайся ты, я же пошутил просто, - улыбнулся сын. - Пойду я, а то на электричку опоздаю.
Сказав это, он встал со скамейки, застегнул куртку, вышел за оградку и направился к центральной аллее.
- Береги себя, сынок! - услышал он вдогонку голос отца. Вороны не слышали, листья не слышали, а он услышал.
Недопитая бутылка водки досталась пожилому рабочему с тележкой, заваленной отслужившими своё венками и прочим кладбищенским мусором.