Сижу на подгнившей лавочке, в каком-то подозрительно-ничейном закутке на Рублёвке, крапива по сторонам. И подходит ко мне старик весьма респектабельного обличия. Я-то ладно, тут мне и место вроде. А он-то чего забрёл сюда? Да ещё с тростью, бывшей когда-то частью ствола небольшого деревца. Кривая, пегая, сверху набалдашник из сучков раздвоенных, а снизу почти полностью истёртая резиновая набойка.
- Позволите? - говорит старик и садится рядом.
Минута проходит, молчим. Не по мне это. Пожрать не очень, а поржать сильно охота.
- Набойка-то сотая по счёту? - спрашиваю, кивая на трость.
- Тысячная, - смеётся. - Я её ещё в девяностых сделал.
- Зачем, чтобы слепого изображать?
- Чтобы от бандитов отбиваться. Бедренную кость запросто перешибает.
- Ого! - делаю вид, что поверил. - Но сейчас ведь другие времена.
- Другие, - соглашается. - И защитник сейчас у меня есть. Но добрая палка в руках никогда не помешает.
- А защитник кто?
- Сын, генерал. В Башкирии, правда. Но всё равно, если что, разберётся.
- Генералов у нас везде хватает. А в Башкирии-то почему? - спрашиваю, чтобы беседа не прерывалась.
- А у него мама оттуда, - отвечает. - И фамилия башкирская.
- Да вы что! - снова обозначаю великое удивление. - А ну-ка рассказывайте. Старики живут, пока лепечут.
- Это дети лепечут, - возражает. - А я расскажу всё, как было. А было это в семьдесят четвёртом. Послали меня в Уфу расследовать кое-что. Там бригадира одного в трубе заварили.
- Как чай, что ли?
- Ну и шутки у вас! - сердится. - Запихнули, а стык заварили. На строящемся газопроводе. За то, что своих обворовывал. А трассовики народ суровый, многие с уголовным прошлым. Так он целых семь километров до выхода полз. А, когда выполз, ослеп.
- А мама башкирская тут при чём?
- А при том, что я днём с делом вожусь, а вечером по городу гуляю. В одном магазине раз булочку взял, другой раз. А продавщица - чудо чудное, диво дивное. Колпак на головке беленький, волосы чёрненькие, глазки горят, ямочки на щеках. Смотришь на неё и словно воспаряешь куда-то.
- Не куда-то, а в рай, - уточняю.
- Хотите, чтобы я вас палкой огрел? - угрожает и улыбается одновременно.
- Не хочу, - признаюсь. - Считайте, что перед вами одно большое ухо.
- Так вот, ничего подобного до этого со мной не случалось. Влюбился и всё тут. Воспылал страстью, втюрился, втрескался, как хотите. Да ещё имя у неё музыкальное - Реляфа.
- На гармошке такие ноты точно есть, - подтверждаю, отодвигаясь подальше. - Продолжайте, пожалуйста.
- Продолжаю. Позвал в кино, согласилась. Обнял в подъезде, не заартачилась. После работы жду проводить, чуть не плачет от радости. А мне-то что делать, не тащить же её в гостиницу. Ей семнадцать, а я вдвое старше. Короче, посчитал я это знакомство сказочным приложением к командировке и вернулся домой. С другом поделился, а он, не вздумай связываться, говорит, у них многожёнство.
- Не многомужество же!
- И я ему то же самое сказал. А он, ищи себе подругу жизни в столице.
- Где-е-е! - восклицаю, аж лавочка пошатнулась. - Найти хорошую жену в Москве - то же самое, что за мороженым на солнце слетать.
- Вот именно. Полгода я выждал и поехал в Уфу свататься. Первым, кто прикоснётся к груди моей дочери - это муж её, а потом ребёнок.
- Так у вас дочь или сын? - спрашиваю в полном недоумении. - И грудь чья?
- Да это отец её мне так при встрече сказал. Здесь, говорит, по конкурсу в институт не прошла, пусть в Москве поступает. И фамилию пусть нашу оставит.
- И всё?
- Всё. А чего ещё! Не знаю, как вы, а я свою подругу жизни нашёл. Вернее и преданнее моей Реляфы никого нет.
И, надо же, именно в этот торжественный момент зазвучала в кармане у старика волнующая мелодия из кинофильма "Мужчина и женщина".
- Ну, вот она, полюбуйтесь!
Мелодия повторяется, а я глаз оторвать не могу от фотографии абонента на экране смартфона под надписью "Моё башкирское счастье". Только ангелы на небесах могли создать такой божественный образ. Единственное, что выдаёт его земное происхождение - это голубая косынка, повязанная так, как предпочитают восточные женщины.
- Я такие манты приготовила, как тебе нравится, - щебечет образ канареечным голосочком по громкой связи. - С мясом и картошкой.
- Спасибо, любимая! - благодарит старик. Встаёт, перешибает зачем-то пару веток крапивы и удаляется. А мне так жрать захотелось.