Настал он в час безмолвного терпенья, в пространство полного забвенья
Где пустота разумение сужденья, и света место погребенья
Он Тот из мира полного свеченья, рассекший полоню смятенья
И в миг без страха сожаленья он вторгся в новые владенья
Секунда также смысл приобрела, а мысли клочья тьмы делили, попутно разуму сулили, обдумать образ для значенья, того кто жизнь "узреет" для творца
А разум громко голосил, он код бинарности просил: Систему знаков утвердил, и по итогу победил,
на клочья пустошь поделил, он ориентиры запросил, из колыбели повинуясь, творцу в творенье во спасенье, одномоментно и системно прорвались меры и размеры, чистеца массу обрела
Открылись символам пути, и бесструктурно простираясь попутно в мантию сшиваясь, где вероятно прерывалась фундаментальная длина,
Окутал он чертог свой новый, неисчерпаемым числом, их нарекают ароматом, созвучных кваркам веществам, не беспокоясь о движенье, оделись в грани исчисленья, где беспокойные явленья картину мира обрели
Невероятное случилось, блистая в образе себя, творящий принципы природы, в своём раздели очертаний, математически возрос
Он так хотел, по средствам воли, признать себя фигурой речи, инвариантность улыбнулась, а слово гласно протянулось, "Завет" как зов себя нарёк, и окружающих обрёк, на сингулярность зонной грани, где гравитацию ославил, а фигурально в прошлом дом оставил, и поселился в правила цепи
В безвестном поле трон поставил, к нему желанья он подвел, затем как будто усмехаясь, Задев биекцию тепла, он плотность крохотной вселенной соизмеряя излучение, на спуск реакции сподвиг
Из точки взрыва разлетелись, те части сильных измерений, в которых правил сгусток построений
Вскипали ядерные бури, сливалась времени струна, резвилось квантовое поле, а суб строение искал
Спустя оставленное время, попутно путаясь в сеченьях, он праздно хаос остановил
Неописуемый восторг от тверди правил и причин, по всей материи вселенной, от мира гелия и шума, простейшим знанием скрепил
И созерцать ее заставил, тем самым странным существам, что смогут части наблюдать,
Эзох стал первым веществом, в безмерном счастье обретаясь, по кругу тканью изрекаясь, инженерийно телом восклицаясь, заставил он себя восстать
- Ты знаешь Эзох, кто и что! Тебе теперь судьбу блюсти, по галактическим законам, ты должен мрак остановить и пустоту пред упредить
Прошли цикличные эпохи, пристыли хроники часов, простёрлась био перспективность млекопитающих шагов,
результативно усложнились таксиномичные ряды, а тайны кратного генеза возглавят клетки появленье, на что первичные археи от неживых соединений спонтанно выбор обрету
Затопотала центробежность меж пыли газа и планет стационарно пробудился условный абиогенез, изъяв всю нужную потребность не умоляя неизбежность, в растворе образных остатков по утверждению задатков, метаболический процесс
Комплементарности сугубо, формировались парные кислоты, та нуклиновой зовётся, что в днка программу рвётся,
Планеты жизнью обрастали, на них живые умирали, луга и чащи простирали, возможность вести размноженья, под яркость звезд их свеченье
В спиралевидных отголосках, в подкорке кратности творца, блуждали вестники терпенья, они все братья от рожденья, которым нужно одобренье, и постоянное смиренье, на службе рода и творц
Изверзлась мантия пространства, надежда светом пронеслась, восславил мир своим приходом, так нареченный человек
Они разбавили смятенье, той самой волей осмысленья, их чувства разных устремлений, давали счастья в осмысленье
Лелеял их творец судьбы, хранил как камень пониманья, давал он им тепло земли и пламя факела желанья
Росли любимые сердца, дарили коды подтвержденья, всему что явится сюда, из неизвестного вниманья
Эхсах, старейшина творца, считавший люд несправедливым, всегда стремившийся попрать, перед творцом его любимых
Он был прекрасен до того, как возгордился до того, как Бога равным посчитал, и даже больше - он сказал: Как можешь отче этих слабых, ты ставить выше чем сынов? За что владыка их створил, ты дал им важность возвышенья, закрыл свой глаз на их глумленье! Немного времени прошло, а эти склянки заблужденья, свой голос к небу подвели, а сами душу продали! Склевали многих господа, пожрали правила святые, своих в отребья завели, и от себя они ушли! Из-за чего таким бессильным, чьи годы числятся в борьбе, а сроки вдохами понятны, ты позволяешь совершать, попытку сущность осознать. Ответь!
- Ты знаешь Эхсах, что случилось! Не требуй большего себе! Твоё проворное болтание , ничто иное как желанье, попрать их в качестве людей
Я их убью, я истреблю, мой гнев познает эта тля! Не будет им сейчас покоя, я образцово их сдушу! Посмотрим сможет совершенство, спасаться бегством в континентах? Бежать и прыгать им придётся, от идеала ноги уносить, и души их уже вернутся на вечный кон где изольются! Ну а потом я их останки отдельно в кучу соберу! Познает лютое глумленье, и осторожное шипенье, а кости в теле захрустят и эти громко завопят! По праву стадо размелю ну а потом я их сожгу!
- Эхсах, ты главное не понял, а понял нужное себе! Ты вдруг посмел поколебаться, и беспорядка нахвататься, и хаоса смыслу ты продался! Посредствам ложных убеждений, фундаментально ты проврался! Забыл ты путь свой идеальный, уставу вдруг ты преступил, а лоно истинного царства, на замок гордости сменил
Опережая света скорость, великий крыльями махал, он своих мыслей ожидал... Могучий рвался созданных карать, их в землю стопами топтать. Он жаждал мести тем сужденьям, произраставшим раним изреченьем: "Мы богу равные сыны, построим храм себе во славу, и рядом башню возведём, Сенаара станет нашим раем, а люди града Иерихона, из дома роли Вавилона, второе знанье обретут и своё тело сверх поймут".
Гнались за Эхсахам полки, они летели как могли, попутно дуги разжимая и камни грудью разбивая! Земля людьми заселена, они там мелко копошились! Потомки пасших пастухов, свой взгляд на небо развернули и там свой рок в красивом цвете, над морем рыжим рассмотрели.
Синел тот шар, и падал быстро, он заряжал орбиту странным смыслом, сквозь тучи синим он пробился, и скотовод слегка смутился! Лукавый явно торопился, чтоб быстро с массами проститься!
Упал ЭХсах на тверд земную, разбил ногами гладь морскую, и на закланье род людской объединил своей рукой.
В глазах его пылала ярость, желанье было усмирит, а вместе с тем и посрамить, желанья тех чьи были чужды, первичным замыслам отца. На пальцах кровь была земная, а с безымянного стекала, по капли падая в траву и обагряя черемшу, невероятная природа, которых Эхсах убивал. Перстами мощный исполин, немало душ успел отправить, в глубины общего сознанья, для измененья роли осязанья.
В пожарах были города, сверкали молнии тогда, а тучи были грозовые, резня притихла лишь тогда, когда прибыли остальные.
Гонцы творца чуть не успели, за это головы слетели, десятков добрых работяг и праздных заспанных зевак. На счёт людей погибло море, не то которое морское, а то которое земное! Для церемонии прощанья, его вскопали без желанья. Там черепа и прах людей сложили, ну а затем там их почтили.
- Что происходит здесь сейчас - Воскликнул в роли палача, казнивший многих без суда.
- Ты предрешён Эхсах, лишён ты крыльев всеотца, они сейчас стекают смогом, а ты познаешь боль простую, спина и тело все сгорит, а дыры будут насквозь ныть
- Запомни Эзох, равный мне, родитель дал мне идеал, я смолвил слово лишь одно и правит мир оно легко. Так вот мой брат понаречённый, перо последнее моё, залогом станет, вот оно. Падёт оно на бренн земной, за тем законом станет то, что я на веру возжелаю: Желаю я, возвысить то, что я считал великой сутью, Желаю я, чтоб мой отец, навеки понял глупый гнев, он ошибался много раз, и он ошибся и сейчас, за это я его убью, и крылья вновь приобрету. Я в каждом сущем существе, его задатки изменю. Теперь они от душ взрастут, и будут крепче остальных, от мерзкой воли поколений, я стану мерой измерений.
- Ты мерзок Эхсах для меня, ты недостоин меча и кола, ты ниже слов о плуте, и будешь ты в пустоте. Я не позволю людскую судьбу покарать, и буду строго тебя наблюдать. Я цепи скую и сомкну, я в яму тебя заточу, ты свету будешь чужим, а мраку ты станешь родным.
- Эзох, ведь ты расположил, а человек предположил, его та воля без усилий размножит "случьи" поведений. Посмотришь ты как происходит, причина следующего дня, дадут тогда они согласие, на раньше позже и сейчас., За ними будущий восход и пыльный будущий расход, Таким безропотным бедняжкам, а как по мне, так не бедняжкам, а больше тупеньким дворняжкам, дарован остров обитанья и материалы для созиданья, ключей для вскрытия среды, Ты насладишься как они, потомки наглости и лжи, поизувечат все весы и заберут отца часы. Тогда они, уже давно не мы, сломают стены и коды, поперегнут слова судьбы и возведут конец игры.
Летели годы без утешно, стремились люди где потешно, а Эзох это созерцал и больше Эхсоха страдал. Вдруг оказалось что земные, под солнцем света все гнилые, а в лунный час календаря разврату стелет от себя. За все их страстные желанья и безусловно гнусные деянья, мир обоюдности причин их к глубине приговорил. Несли они ответ за всё, за радость горе и питьё. От их пороков рос Эхсах, частенько он их навещал, от удовольствия рыдал и крылья черные собрал. С улыбкой страшной на лице в обезображенном лице, Эхсах их души собирал и на смолу он их менял. Любил и долго он хранил, а многих даже приручил, а остро падшие поступки, на пьедестал он возносил
Ценил он много клеветы, без обвинений не уйти. Он возносил до полноты духовной гибели пути. Любил он воздухом дышать, сгоревшим носом забирать и кислородом наполнять свои горящие мембраны! При вдохе бронхи отдыхали, но а затем грудные полыхали. Cредь алчных чад биоценоза, Эхсах немного отдыхал и положительно вникал в глухие дебри их пороков! Рабов питья он осквернял и отвращенью нарекал, а их поступки собирал
Упавший с мира идеал, предавший творчество миров, одобрил полночь всех грехов и крах усладой принимал. Эхсах возвёл себе дворец, где реки лавой протекали и грома вихри пролетали. Там падших кладбище простёрлось и для виновных скверной мглой свои ворота распростёрло! Их воля долю там познала, которой в жизни собирала, с поступков, действий и их слов!
Сосуд заполненный песком, простейшим свойством наделён, Отсечка время отсчитала, песчинка долю промотала. Эзох и Эхсох вновь столкнулись, и на дискуссию решились.
- Привет мой брат, титан от рода, Ну как тебе земные дали, тут многие собой проторговали. А чащи, рощи и луга, которым нет тут конца, бывают иногда снега? Людишки тут шерстят в округе, и даже стонут при итоге, когда болеют в полдороге
- Ну здравствуй люто нечестивый, погано выглядишь но в силе
- Не рад, не рад меня ты встретить, но я обрадован тебе. Давно гуляю в этих рощах, средь тонких запахов цветов, ласкают слух мне птичек нотки, журчанье лёгких ручейков
- Прогнил на сквозь ты Эхсох скверный, газон тобой такой любимый, ссыхает быстро под тобой! Гудрон приятнее тебя, и скалишь зубы на меня! А зубы выросли в клыках итогом стал безмерный страх!
- Неважно это для тебя, смотри на новое сейчас. Я правлю этим под луной, взгляни насколько превосходен, мой новый нимб который мой и мной снова был воссоздан! Меня недавно посрамили, меня любви отца лишили, ведь мне летать вы запретили, а кто же Вы такие? За что законам преступили, и крылья на алтарь мои возложили! Теперь я взмахом солнце застилаю а взглядом из люда бога прогоняю!
- Ты грозный стал и мраком спрятан, забрал ты чуждое тебе! Растлил ты доброго начало, собрал ты злости плотно. Ты блеешь гордою бравадой, ты славишь гнусное в себе, на толпы власть свою поставил, а смерть ошейником пленил
- Эзох окинь блуждающих мирян, разросся дом их лицемерный. То зло приписанное мне, равно их склонности разжиться! Обогатится брюхом до кален, желанье пузу угодить, вот эти действия желанны, им больше алчность по душе
- Эхсах Ты стал актёром грустным, плохие доводы твои, ты заигрался в подчиненье, и превратился ты в судью. который судит без закона, решает доли без статьи. Ты на весы кладёшь предвзято, и лишь бы выгоду достичь. С тех пор как стал ты нас сильнее, ты многих братьев по убил, ты рвал от них их крылья чести, и в горло когти ты вцепил
- Я расскажу тебе по правде, что не ответит наш отец, ну а затем ты идеальный рассудишь этот весь концерт.
Эхсах рукою поманил, Эзох направился неробко, туда где ирод заходил! Они явились в час ночной, куда-то где-то под фонарь, что насторожено светил, свечой он колбу закоптил. Тут лихорадно стража пробежала, и крик Эквита слух страшил, Про дэум атквэ хоминум фидэм из далека префекта было слышно, квод ди омэн авэртант. У переулка где тупик, затихло странно ожиданье.
- Изобличить тебе хочу, любимых разума отца. Вот просто нежное дитя, юна и страстно хороша, босыми стопами она, спешит домой из далека. Хрупка, обворожительно дитя, ресницы блымают потешно, и носик хрупкий как хрусталь, имеет горбик свой родимый. её Зовут Амаунэт, нет краше этой чаровнице, блистают локоны её и броско волосы порхают! Когорты стройных женихов ей своё сердце предлагают . Мила, приятна, глубока и в главном девица чиста, сшибает с ног её улыбка, в ней есть азарт и чудеса, минута с ней таит задор, а смех у ней застенчив крайне. Вот странный странник пробежал, и вроде тёмный в капюшоне
- Не можешь ты без этой скверны, питаешь ты свои надежды, на ужас этих ситуаций, где жесткость варварства пирует
- Я вижу Эзох твой озноб, ты знаешь будущее леди. Крадётся к ней насильник злобный, он хочет милую вкусить, расправу подлую свершить и неземную потребить . Ты видишь Эзох чистоту, манеры свежесть и красу, нет в этой слабенькой особе, ни крохи проданного чести. За что её сейчас распнут, и надругаются морально? Попорчен этот недоумок, ублюдок в мраке обитает, он поведеньем убивает, и вот сейчас он в крике юной обитает
- Сейчас же это прекрати! Не виной жизнь ты сохрани! Как можно это наблюдать, а что по хуже одобрять! И это акции твои? Вот эти страшные скоты?
- Эзох ты вроде сердца не имеешь, но потихоньку ты грубеешь! Ответь мне лучше ты защитник? Удастся это посмотреть, когда невинную побьют и скоро кровью обольют? Сейчас Отец тебя не видит, ты в зоне спора хоронишься, и от его ты взора уклонишься. Тебе дано легко вступиться, спасти красавицу сейчас. Об этом братья не узнают, я тоже робко промолчу. Ну что таково в гневе правды, зачем отец вам запретил, карать такие аргументы и сущность аду подарил? Ведь эта добрая особа, запала счастьем для тебя! Не стоит ложью закрываться, она прекрасна для тебя. Ты не обманешь мои уши, ты что-то в ребрах ощутил!
Эзох ведь правда помрачнел, и руки вырвать захотел, подонку с ножиком в руке, который слюни распустил на незнакомку в темноте.
- Эзох, ты к лицедею терпелив и на эмоции ты скуден, к зловеще маслящему худу, ты снисходителен условно, ты трус который не уверен, владеешь силой безусловной, караешь хаоса ты сынов, а здесь отребью потакаешь и на алтарь ты нежность подставляешь! Буквально скучно здесь с тобой, ты стоишь меньше кондачка!
Разбойник хищно говорил, и бранью площадь огласил! порхала бедное дитя, и восклицала "не меня"! Неотразимая девчонка истрепыхалась от волчонка, Милашка в поиске спасенья губами помощи молила,
Быдливый психики лишённый, одномоментно и крещённый. Ударом в спину был убит, он тушей вялой бездыханной, с меча скользнул на парапет! Глубоким эхом из грудины, разбойник стал спокойней ивы!
- Ты кто из рта её сорвалось, ещё она в дурмане жалась. А Эзох в мире обитал, и на своём он прошептал
- Не бойся славное дитя, ты спасена от воровства! Спеши в свой дом который рядом, и не броди в местах таких ты даром
- Скажи мне как тебя зовут и благодарна буду я, за то что спас ты от клинка
Покинул лунное свеченье и воссоздал её спасенье, где мысли были и она, которой жизнь так дорога.
- Эзох, мой братец наречённый, Пленила чуткая тебя, любви ты двери отворил, и от отца ты отшагнул
- Ну не злорадствуй имя потерявший, ты позаботься о своём смятенье, отвечу я за риск в решенье, и за отцовское веленье! Поставил в главном под сомненье, то поиспользовал решенье.
- Не это главное сейчас, а твой чудесный пряный глаз, который девушкой пленен и на замок он заключён
И в самом дели он влюбился, и с глазом алчным породнился, бедняжка плакала слезливо за что её любить так мило! На самом деле он увлёкся, за незнакомку он зарёкся
- Хочу я сделку предложит, ты если хочешь полюбить! Ты прогони отца из жизни, ты измени и не моргни, и вдруг ты смертным оживёшь, и с милой счастье обретёшь
Лукавый сказки говорил, он явно ложь в него вносил:
- Эзох уже отцу не мил, тебе уже готовят тионил. Он братьев этих так растил, избавил их и обелил, от чуждых им ненужных лир