ПУПЫРЬ

Жил да был на белом свете Пряник медовый, не совсем старый, да не вполне новый. Бабкою, для старика, по сусекам не метен, по коробу не скребён, а вполне себе даже серийного производства был он. Как и все его братцы с боков кругл, не низок не высок, не пятка не носок. Глазурью облит, ароматом свербит, вызывая аппетит. Всё бы так, потак, равно как у всяк, да не тут-то было. Не под всякое рыло, у того пряника нутро было. Всё потому, что у нашего героя, аккурат посерёдке, был огромный пупырь. Что да как так вышло, ни кто не знал, да и знать не хотел. Может, досталось ему судьбой лишняя ложка мёду, а то и блестящей глазури сверх меры на него пришлось. Нам про то не ведомо. Да только тот пупырь сыграл в его жизни первую скрипку. Ну да всё по порядку буду сказывать, на картинках его жизнь показывать.

А дело было так! Принесли кулёк тех пряников ребятишкам на потеху. Знать выдался успех в делах хозяйских и на лишнюю полушку подсласнили деткам их скудомерный рацион. Раскинулись пряники на красном блюде, лежат глазурными боками блестят, ароматом ноздри деткам щекочут. Вот уж и прошёл скоромный обед, честной народ за чаи принялся. Тут и разобрали все сласти, дабы в рот их покласти. Разобрать разобрали, да кто не возьмет тот пряник с пупырем, всяк его в зад на блюдо бросает. Уж больно он непригляден. Так и провалялся наш герой цельный день до вечера. Ни кому на зуб не попал. Лежит среди пустотелых сушек и рад радёшенек. Ишь, как его берегут, не иначе он особенный. Для пущей персоны пряничником приготовленный.

День лежит, не горюет. Два лежит не печалится. Уж неделя прошла, а его всё к трапезе не зовут. Вот уж и полная луна на подходе. Считай полмесяца прошло, а пряник всё там. С сушками от тоски сохнет, от печали глазурью каменеет. Начал он думы думать. Как бы ему исполнить миссию свою, да ублажить Особенную персону своими выдающимися качествами.

Время шло. Праздники закатились за быт. С красного блюда перекочевал пряник в черную плошку. Нутро у пряника всё черствело, испуская последние сладостные ароматы, некогда богатой медовой начинки. За всё время вынужденного отшельничества прилетала к нему только Муха-горюха, шебутная побируха. Поводила своим хоботком туда-сюда. Пощекотала прянику телеса, да не солоно хлебавши, улетела восвояси. Отлежал наш герой себе все бока. Только хочется ему закатиться за околицу. Да куда же, без божьей воли то, денешься. Так бы и пролежал весь век, кабы в сумраке ночном, не заявилась к плошке Мышка-норушка, по воровским делам хлопотушка.

Понюхала она лежебоку. Попробовала его на зуб. Да только боляк себе нажила. Взяла его в лапки, повертела туда-сюда, а он везде себе одинаковый, словно камень какой чудной. Раздосадовалась мышка, бросила круглобокого на полку, а он и рад стараться. Покатился себе, с полки на стол, со стола на пол, да прямиком к окошку. Мышка хвостиком махнула, да улизнула.

Лежит себе Пряник у оконца, дух переводит. Думку думает: Эх, ещё бы немного и был бы я, на воле вольной. Там, глядишь, и особый случай подвернётся. Кто ни будь меня да коснётся!.

Так случилось, что сошлась Луна со Звёздами в едином укладе. Засияла она, словно оранжевый апельсин. Испустила голубой луч, сквозь звёздную пыль. Произошло чудо, и превратилась наша быль в волшебную сказку. Всё в ней ожило, обрело здравомыслие и человеческий голос. Появились у нашего героя, Пряника, ручки да ножки. Прорезались глазки и сквозь застывшую глазурь, проявилась милая улыбка.

Только, было, Пряник очухался, стал шевелиться, да к новой жизни приспосабливаться, как вдруг обрушилось на него сила великая, чудище, страшилище косматое. Впились в затвердевшее тельце его когти вострые. Навалилось дыхание поганое, прижало к полу так, что дух вон.

- Ой, ой, ой! - заголосил Пряник - Почто меня так испытывать. Я сам бы удовольствие кому-никому да принёс! А так, со страху, я ещё больше очерствел!

Разжались тут когти острые. Ушло дыхание зловонное. В лунном свете проявилась Кошка-мурлышка, хвост пушистый, да морда усатая. В недоумении смотрит на Пряника и говорит человеческим голосом: Разве ты не мышь? Что же здесь шевелишься, мусором шуршишь?

- Нет, я не мышь отвечает Пряник

- Я Пряник медовый,

Не совсем старый, да не вполне новый.

Бабкою, для старика, по сусекам не метён,

По коробу не скребён, а в с серийном производстве обретён.

Я с боков кругл,

Не низок, не высок,

Не пятка, не носок.

Глазурью облитой, ароматом пропитой,

И под маркой Общепит вызываю аппетит.

- Вон оно как! Я то, дурёха, тебя за мышку приняла. Уж было собралась поужинать, да видать не судьба!

- От чего ж не поужинать! Откусите мне бок и будет вам сладкое счастье, а мне судьбы участие! Я для того в этот мир пришёл, что бы удовольствие принести своим почитателям, аппетита старателям.

- Что же ты тут-то валяешься, а не на столе, к чаю подвигаешься?

-Видите ли, уважаемая Кошка, глаза с лукошко, у меня пупырь. Он-то всю мою жизнь сгубил. Не даёт мне, проклятый, свершить мою миссию, доставить удовольствие

- Ладно, ладно вижу твою беду. Только я в толк не возьму. Чем не доволен то ты? Всех твоих братьев съели давно, а ты ещё жив. Радуйся, глупый, что у тебя пупырь. Он тебя хранит, да от бед бережёт. Благодаря ему ты стал особенным. Может, станешь героем местного эпоса.

- Правда!? А как же моя миссия?

- Так может у тебя совсем другая судьба. Может ты пришёл в этот мир, что бы всех нас спасти от сладострастного забвения. Потому у тебя и пупырь вырос. Наверняка это не случайно.

- А как же мне это узнать?

- Нет ни чего проще. Походи по миру, да поспрошай у страстолюбцев. Они тебе чего ни будь да присоветуют.

- Мир это где?

- Выгляни в оконце и увидишь иной Мир.

- Так не могу. Не дотянуться мне до него.

- Нет ни чего проще. Подцепила кошка Пряник за бок, прыгнула в открытое окошко, да забросила нашего героя за грядку и была такова.

Огляделся Пряник. Кругом темно, а вокруг всё живёт, стрекочет и шевелится. Красота красотой, да любоваться постой. Не успел Пряник подумать, куда ему дальше идти, как его кто-то в бок ткнул, да давай по земле катать.

- Ой, ой! Не кувыркай меня, постой! Я не ленился, ни чем не провинился! Почто меня в бок пихать!

-Уф, уф! Не пойму ни как, вроде не слизняк. Не кузнец и не лягушка, а неведома игрушка.

- Пряник я медовый,

Не совсем старый,

Да не вполне новый.

Бабкою, для старика, по сусекам не метён,

По коробу не скребён, а в с серийном производстве обретён.

Я с боков кругл,

Не низок, не высок,

Не пятка не носок.

Глазурью облитой,

Ароматом пропитой,

И под маркой Общепит вызываю аппетит.

А ты кто такой?

- Уф, уф! Невидаль какая, для ужина причина больно большая. Я Ёжик-колючка для дураков взбучка! На тебя посмотреть, аппетиту не иметь. Хотя, что то в тебе привлекательное есть, да нельзя съесть.

- Так это, у меня пупырь. Умные головы говорят, я особенный. Не какой-то там синтетический, в поту экологический, а сам по себе виртебрический. Мне тут одна кошка сказала, что моё виртуальное эго выходит за рамки банальной субъективности, стремясь к индивидуализации объективной действительности. А всему причиной мой пупырь. Вон, видал, какой. Только у меня такой. Он мне индивидуально достался, сам Пекарь над ним старался!

- Чухня какая-то! Пахнет от тебя мерзко. Хотя, что то в тебе есть, чего можно съесть. Да времени нет, об тебя зубы ломать. Надобно на тебя слизняков имать. Они сладкое любят, тебя крутобокова оближут, а я тут как тут. Всех их и слопаю! Давай начинай аромат источать. Я в траву спрячусь, да буду за тобой приглядывать.

Сказал так и исчез, как не было. Подумал Пряник, вот мол и мой час пришёл, удовольствие доставить. Однако, как только увидел первого слизняка, так сразу и передумал отдаваться первому встречному, мерзкому поперечному. Бросился на круглый бок, да наутёк!

Вдоль грядки катится, на тропинку перекатывается. По тропинке до забора, а от забора имхо! Держите вора!

Долго ли, коротко ли по тропке катился, да бока истёр и утомился. Прилёг отдохнуть, летней ночи вдохнуть, да опять налетела на него чёрная тень. Охнуть не успел, как в небо улетел. Мелькают перед глазами, то крыши домов, то звезды на небе и уж глядь, а под ним водная гладь.

Ещё лишь момент и жизнь, как аргумент, перестала волновать, стал он себя забывать. Бросили его в тёмное дупло, где птенцам от голода животы свело. Лежит, Пряник, не жив, не мёртв, только бормочет себе под нос:

- Я ли не уникален. Я ли не эпохален. Мной весь мир дивится, да ни кто не соблазнится. Куда я попал? Уж, наверное, совсем пропал. Судьба, старуха злая. Не видать мне желудочного рая!

Полежал, полежал и чувствует, клюют его в бок. А кто клюёт, не видно совсем. Тут в дупло всунулась большая, лохматая голова с огромными, светящимися в ночи глазами.

- УУ, УУ, УУР! Что не едите, что впустую на пищу глядите!

- Так, нечего здесь есть. Только клюв портить. Эта пища, как камень.

- Как так, разве это не жаба?

- Нет, не жаба я!

Я Пряник медовый,

Не совсем старый,

Да не вполне новый.

Бабкою, для старика, по сусекам не метён,

По коробу не скребён, а в серийном производстве обретён.

Я с боков кругл,

Не низок не высок,

Не пятка не носок.

Глазурью облитой,

Ароматом пропитой,

И под маркой Общепит вызываю аппетит.

Я уникальный, сам по себе не синтетический,

В поту не экологический, а очень даже виртебрический.

Мной весь мир дивится, хоть я и не гламурная девица.

А всему причиной мой пупырь.

Вон, видал, какой.

Только у меня такой.

Он мне индивидуально достался,

Сам Пекарь над ним старался!

Опыт жизни у меня большой,

Не сравнивай меня с лапшой.

Коли не хочешь меня слушать, а захочешь скушать

И не можешь мной дивиться, так можешь подавиться.

Ты кто есть, что пожелал меня съесть?

- УУ, УУ, УУР! Я Сова-большая голова! Мне ума не занимать, только время отнимать. Мои наветы ждут звериные Советы. С тобой и верно, промашка вышла. Ну, на то виновато дышло! Возьму-ка я тебя за бок, да брошу за порог.

Схватила Пряника за ошурок, да и зашвырнула с дуба прямо в пруд, что под деревом был. Бултыхнул Пряник в воду, только круги за собой оставил. Поглотила его сырая мгла и обняла шёлковая тина. Всё, прошла жизни рутина!

Был бы окончен на этом сказ, да не о том наш рассказ. Было это всему не конец, а только начало.

Такое начало, как рождение мочало. Сначала мочим, опосля дерём, а уж потом сушим, да в баню несём, где снова мочим, мылом точим, да им сальную спину скребём.

Так вот! Лежит Пряник на дне, не ворохнётся, а про себя думает: Это как же я судьбинушку поменял? Как жизнюшкой, вопреки своего хотения, не по уму распорядился? Где я теперь? Света белого не вижу. Может, уж я, в Желудочном раю? А может и того хуже, в калашном аду? Как же мой пупырь и исключительность особенная? Пекарь не зря надо мной старался, душу и силу в меня вкладывал. Нет! Этого я снести не могу! Надо от сюда выбираться!

А как выберешься, ежели темень кругом и от сырости глазурь сводит. Стал Пряник тужиться, пузырьки воздуха из себя выпускать. Авось и поднимет его сила веры великая, да всплывёт он над темною бездной. Однако, как не пыжился, ни чего не выходит! Вот уж и светать стало. Пробиваются лучики утренней зари сквозь толщу торфяной воды. Только бы надежде возродиться, да вместо неё почувствовал он на себе шевеление упругих нитей. Будь-то бы Пекарь, его тело карамелью поливает. Повернулся Пряник лицом к чудо-нитям и онемел. Перед ним новое чудовище стоит, усами шевелит и клешнями его трогает.

-Что-то я слепой стал совсем. Не пойму, что это у меня на пути такое лежит. Камень не камень, ракушка не ракушка. Неведома мне, пустая безделушка!

- Я не безделушка!

Я Пряник медовый,

Не совсем старый,

Да не вполне новый.

Бабкою, для старика, по сусекам не метён,

По коробу не скребён, а в серийном производстве обретён.

Я с боков кругл,

Не низок не высок,

Не пятка не носок.

Глазурью облитой,

Ароматом пропитой,

И под маркой Общепит вызываю аппетит.

Я уникальный, сам по себе не синтетический,

В поту не экологический, а очень даже виртебрический.

Мной весь мир дивится,

Хоть я и не гламурная девица.

А всему причиной мой пупырь.

Вон, видал, какой!

Только у меня такой.

Он мне индивидуально достался,

Сам Пекарь над ним старался!

Опыт жизни у меня, во, с макушкой!

Не сравнивай меня с ракушкой.

Коли не хочешь меня слушать,

А захочешь скушать и не можешь мной дивиться,

Так можешь подавиться.

Ты кто есть, что пожелал меня съесть?

- О как! Всем какам как! Я Рак-помрак, в сумрачном пруду устраняю бардак. Тебя сейчас изучу, скручу и съем, коли захочу!

- Так я не против, если меня кто, проглотив, удовольствие сведёт своё на позитив! Только я здесь, как-то не хорошо себя чувствую. Боюсь, удовольствия от меня будет мало. Надо бы мне на воздух. Там все мои ароматы возымеют полное раскрытие, превратя поглощение в событие.

- Ну, это можно устроить и моста не нужно строить!

Схватил Пряника клешнями и, виляя хвостом, быстренько его к поверхности пруда поднял. Запихнул его на лист кувшинки и ждёт, пока Пряник благоухать начнёт.

Пряник полежал, дух перевёл и чувствует, что начал как-то мякнуть. Потрогал свои бока, так и есть. Глазурь слоями пошла, тельце рыхлеть стало, ножки подкашиваются, ручонки не слушаются. Испугался наш герой такого состояния, плюхнулся на лист кувшинки и стал потихоньку ароматом исходить, да слёзы сладкие лить. Стали те слёзы в пруд капать и медовый елей по воде разносить. Потянулись, на тот чудо-процесс, местные обитатели поглазеть. Приплыли дафнии и циклопы, а с ними личинка Стрекозы-коромысла. Вскоре подтянулись и мелкие рыбёшки. Всем тот медовый аромат по душе пришёлся. Все плавают кругами, под листом кувшинки, пересуды заводят. Как так и откуда такой дух принесло?

Но вот утренняя прохлада прошла. Выглянувшее солнышко пригрело округу. Пригрелся и наш герой. Подсох, засиял глазурованными боками. Пупырь вперёд выставил, лежит, как кум королю. Вот уж и мысли весёлые у него появились. Вот, мол, я какой! Удивил прудовых обывателей, на пригляд старателей. Такая на него гордость снизошла, хоть на витрину, в калашный ряд ставь. Встал Пряник на край листа, распростёр рученьки свои над водой и возгласил: Внемлите мне, жители глубин! Сниспослан Я Вседышным Пекарем! Дабы узрели вы, великий промысел Его! Я плоть от плоти Его! Я дух от духа Его. В огненной феерии рождён Я, замыслом его! Горнилами судьбы выпестован, дабы донести до вас Слово Его! Много для многих создал наш Пекарь, ради обретения ими таинств вкуса. Внемлите мне, придите, что бы вкусить плодов из райских кущ, что во мне заложены Всемогущим Пекарем!...

Так пряник разошёлся в краснобайстве своём, что не заметил, как набежала грозовая тучка. Грянул гром. Побежала, от порывов ветреной стихии, рябь по глади пруда. Застучали капли по листьям кувшинок. Слушатели бросились врассыпную, кто куда. Только Пряник, в религиозном экстазе, продолжал стоять, подставив дождю сияющий лик. Стойко выдержал он все удары стихии. Не шелохнулся и не склонил колени в ничтожном раболепии перед мощью Неизбежного. Вот уж и дождь прошёл. Выглянуло Красно-Солнышко. Подул лёгкий ветерок. Пряник размок совсем. Бока его крошками осыпаются, лужицами сладкими проливаются. Ручейки по листочку прямо в пруд их уносят. Вновь собрались обитатели пруда, на изящно-словесную проповедь от сладко-голосого Пряника. Он им всё о своём. Придите, услышьте, Пекарь-создатель, конец концов всем делам отцов, притче и во веки веков, спасены будете и прочия, прочия, прочия

Мелкие обыватели прудовые внимают, да быстро пропадают. Рыбки слушают, да вкусно кушают.

Время шло. День сменялся ночью. Дождь убегал от солнышка. Ветерок сменялся полным штилем. Вот уже кувшинки лист оторвался от родительского стебля и стал блуждать по пруду. Влекомый неведомыми течениями, по непредсказуемым водным тропам. Пряник так увлекся своей новой миссией, что не замечал уже, как худеет с каждым днем. Тогда же, в его риторике, появились новые нотки и окаянные темы.

-Каждый, присягнувший Пекарю, избавлен будет от страданий своих! Ибо сказано в учении Его, каждый, обредший жизнь, от создателя нашего, несет в себе частицу Его, а значит сам способен создавать, тот, кто прошёл через муки собственного рождения, не может исчезнуть бесследно, ибо обязан дать жизнь новую многим из многих, единое единит единством единиц, чистота помыслов, как чистая вода хлябей небесных, омывает от дурнот внутренних, ведя к светлому будущему, спасая себя, спасёте мир Покайтесь уже сегодня, ибо завтра может не прийти!

Сколько он так пел и сколько елей лил, нам неведомо! Только пришёл час, когда от пряника остался лишь пупырь его. Кто тому виной нам не разбирать. Толи дождь тому причина, толи внутренняя напруга, или ещё чего Да геть с ним! Только пупырь тот, под тяжкими обстоятельствами тоже обнажился. Предстал пред миром, скинув глазурную корку, простой, рыжий таракан. Пригрелся он, было, на солнышке. Задёргал лапками, зашевелил усищами. Еще бы день и мир вздрогнул от мощи жизненной силы нежданного пришельца. Но всё пошло иначе.

Привлекла суета, вокруг листа кувшинки, простую, прудовую лягушку. Подплыла она, медленно перебирая лапками, к краю Пряниковой обители. Глядь, а там чудо-юдо рыжее. Не удержала лягушка, вопреки учению Пекаря, свой внутренний соблазн, да и слизнула языком страшилище, всем врагам судилище.

Да! Жизнь, порой, примитивней всяких помыслов! Сколько иного не учи, а он все же через природу свою не переступит!

Может так тому и быть?

Во всякой сказке свои указки.

Доброму урок! Злыдню, шаг за порог.

В то, что сказано и в нашей повести указано, тебе верить или нет, укажет души твоей свет!

На том, дозволенные речи, прекращаю и уму твоему, все смыслы посвящаю! Спи внучок, если ты не дурачок, то смысл той сказки разглядишь и ошибки свои упредишь. А коли нет, так нет! Иди опять в интернет. Заходи в Net. и Com., да оставайся дурачком