Проскуряков Дмитрий : другие произведения.

Безумный Драконоборец

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть первая.

  БЕЗУМНЫЙ ДРАКОНОБОРЕЦ
  (эпопеическая сага "Хтонические Хроники Хаоса", том пятый).
    []
  
  ПРОЛОГ (В ожидании Героя).
  
  [Диспозиция 3. ЦЕНТРОБЕЖЬЕ, остров СРЕДИННОПОЛОВИННЫЙ].
  
   Если б каменный уголь умел говорить,
   Он не стал бы вести беседы с тобой.
  
   Герой обязан был явиться - на то он и Герой. История Центробежья скоро пойдет совершенно иным путем. Миру угрожает смертельная опасность, и только великий Герой может спасти положение. Неоправданно затянувшаяся вражда между магическими Гильдиями грозит разрушить общество изнутри. Ужасный хтонический Демон уже заносит кровавый топор войны над несчастными, обреченными землями. Да и вялотекущее противостояние между Правостороньем и Хундидандией готово вспыхнуть с новой силой. Дела из рук вон плохи.
   Но старик Зудумшт свято верил Пророчеству: оно гласило, что великий Герой сойдет на землю в урочный день и урочный час. "...Он появится из ниоткуда, он возникнет из ничего. Он будет абсолютно богоподобен - и прекрасен, и ужасен. Его не спутать ни с кем". Лишь одно неясно: "ниоткуда" - это, собственно, откуда? Зудумшт не знал достоверного ответа на этот простой вопрос. Но зато он твердо знал, что существует старинный волшебный Портал-Между-Мирами, и этот Портал сейчас находился перед ним. Огромный, в два человеческих роста, отделанный по краям черным пористым камнем, а в середине - глубокая темно-синяя пустота. Зудумшт нашел Портал на северо-восточной оконечности острова 43 года назад, и с тех пор не представлял жизни без Портала. Ведь откуда еще взяться Герою, который призван спасти мир от уничтожения? Только из Портала, единственного Портала во всем мире. Велико Центробежье, а отступать некуда - как Пророчество ни толкуй, все одно выходит: Герой придет из ниоткуда, а значит - из Другого Мира. Из Портала.
   По виду комнаты можно было без труда определить род занятий ее хозяина. Хозяин, без сомнения, был магом. На веревочках, натянутых от окна до окна, болтались крысиные хвосты, лягушачьи лапки, мышиные шкурки, засушенные жучки и бабочки, акульи челюсти, свиные хрящики, от мертвого осла уши. В шкафах, за полупрозрачным матовым стеклом виднелись толстенные потрепанные фолианты в добротных кожаных переплетах, многочисленные рабочие тетради, пузатые банки с заспиртованными частями тел животных, ярко раскрашенные куриные яйца. На стенах висели оленьи рога, картины с изображениями легендарных сражений, а также большущие таблицы, показывающие соотношения различных ингредиентов в магических формулах и реактивах. На столе стояли большие весы с тяжелыми чашками и всевозможных размеров гирьками, а также важный волшебный предмет для связи на расстоянии - Переговорное Стекло; оно было сработано из тщательно, до блеска отполированного куска каменного угля.
   Старый маг Зудумшт был сед и мудр; борода его доставала до пупа, слегка растрепанные редкие волосья достигали плеч, морщины на лице походили на карту речной страны, а крючковатый нос делал его обладателя похожим на благородного орла. Когда-то Зудумшт являлся главой Гильдии магов Свиного Уха, но вот уже 43 года он, став добровольным изгоем, терпеливо ждал прихода великого Героя. 43 года Зудумшт был предметом насмешек своих бывших соратников и соотечественников. Каждый год, в день летнего солнцезастоя, действующий глава Гильдии Мясопуст проявлялся в Переговорном Стекле и справлялся прежде всего не о здоровьи Зудумшта: "Ну как, прибыл ли наш великий Герой всех времен и народов?" - вопрошал он с оттенком едкой иронии в скрипучем голосе. Вот и сегодня он традиционно начал разговор с коронной фразы, но Зудумшт не ответил - впервые за 43 года он не издал ни звука в ответ на глупое приветствие, продолжая скрюченно сидеть в своем полуразвалившемся кресле. Мясопуст, поведя сизым носом, повысил голос до крика, но без толку: Зудумшт не хотел говорить.
  - Старый безмозглый идиот! - взвизгнул тогда Мясопуст. - Стекляшка, которую ты почему-то именуешь Порталом, еще ни разу не действовала! Это совершенно бесполезная штуковина! Протри его хоть раз от пыли - это наверняка обыкновенное зеркало! 43 года жизни потрачены впустую, ты понимаешь это, дегенератская твоя голова?
   Дряхлый Зудумшт безмолвствовал. Он потрясенно взирал на Портал. Покрытая многолетней пылью и грязью поверхность Портала начала смутно колебаться: это едва уловимое движение можно было принять за полет обезумевших от жары молекул в столбе солнечного света, но Зудумшт знал, что это не так. Чувствовал сердцем.
  - Ну и сиди дальше, пока не перекинешься, престарелый болван! - в сердцах крикнул Мясопуст и дал отбой. Переговорное Стекло опустело и потухло. Зудумшт даже не обратил на это внимания: он изумленно следил за колыханием поверхности Портала. Такого действительно еще ни разу не бывало. Внезапно вспыхнул яркий, слепящий свет, и порыв могучего ветра вырвался изнутри древнего бесполезного зерцала. Пыль обеспокоенно закружила в воздухе, не торопясь оседать, а старик Зудумшт, протирая глаза, отчаянно пытался рассмотреть, что за темная фигура заслонила вдруг поверхность Портала: эта фигура словно бы появилась из ниоткуда...
  
  
  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДИЛЕТАНТ.
  
   То ли вынули чеку, то ль порвалась связь времен,
   Подружились господа да с Господней сранью...
  
  ГЛАВА I. БЕЗМОЗГЛЫЙ ЭКСКУРСАНТ.
  
  [Диспозиция 1. ЗЕМЛЯ, УКРАИНА, п-ов КРЫМ, МРАМОРНАЯ ПЕЩЕРА].
  
   Семен Самойловских уже давно потерял направление, потерял очки, потерял всяческий интерес к происходящему. Трудно что-то увидеть почти в полной темноте, разгоняемой минимальным светом карманного фонарика - да еще и без очков. А особенно если у тебя на глазах минус пять. Пр-роклятая, р-распр-роклятая жизнь. Семен присел на холодные жесткие камни и перекусил жалкими остатками сэндвича - крошками, которые он жадно выскреб из кармана. В рюкзаке давно ничего съестного не водилось.
  - Вот хреново-то! - громко сказал Сема вслух. Эхо, против ожидания, не отвечало. Куда-то делось, спряталось. А может, заблудилось. "Ну и местечко! - мрачно подумал Сема. - Похоже, даже эхо тут не живет. А что тогда здесь делаю я?"
   Семен почувствовал, что просто не может больше идти. Надо передохнуть, набраться сил перед очередным марш-броском по загадочным подземным лабиринтам Крымского полуострова. Судя по часам, Сема находился в состоянии перманентных блужданий уже третьи сутки, и конца этому пока видно не было. Ясное дело - где ж в темноте чего-то увидишь!
  - Охо-хо... - по-старчески закряхтев, Семен прилег на камни и честно попытался задремать.
   Сон не шел. Поди поспи, когда температура воздуха всего плюс девять по Цельсию, а ты только в майке, рубашке да свитере. Пусть даже теплом свитере. К тому же не к месту одолевали воспоминания. С детских лет Сема бредил приключениями, пиратами, пещерами, кладами, сокровищами. Внутреннему зрению Семы в очередной раз предстала мама, которая не раз говаривала: "Ох, Семка, Семка, доиграешься, доведут тебя твои пещеры! Потеряешься как-нибудь - и всех делов!" Сема застонал от бессилия. Мама, как всегда, оказалась права. Вот он и вправду потерялся и не знает, что делать. Компас из кармана выпал, сотовый телефон под землей не берет, направление движения неизвестно. Единственное, на что можно слабо надеяться - на случай. Или на чудо. Что какая-нибудь штольня встретится, по которой можно взобраться наверх - или на таких же чокнутых спелеологов наткнешься. Безумный Спелеолог - вот какую кличку в своей среде заслужил Семен за самоотверженость, храбрость и беззаветную преданность делу. Он долго мечтал стать спелеологом. Долго не решался. Читал книжки, изучал фотоальбомы, смотрел фильмы по выбранной тематике. Ходил на экскурсии. И вот, пару лет назад свершилось. Он стал одним из главных исследователей сравнительно недавно открытой Мраморной пещеры в центре Крыма - и одним из самых отважных и безбашенных, как это теперь принято говорить, исследователей. Сколько новых, неизведанных ходов он обнаружил! По скольким тоннелям пролез! Один новый "экстремальный туристический маршрут" был открыт в первую очередь благодаря Семену. Сема слыл энтузиастом. Не жалея себя, мерз, как собака; плавал в подземных озерах, как Голлум; интуитивно выбирал верное направление, порой на ощупь выбираясь из самых дальних концов пещеры - и вот, пожалуйста, всё зря. Как он так умудрился? По Семиным подсчетам, сейчас он наверняка находился где-то к юго-востоку от плато Чатырдаг - именно под этим плато скрывалась от солнечного света Мраморная пещера, знаменитая на весь цивилизованный мир своей неземной красотой. Ну, пусть даже к юго-западу - и что? Толку-то!
   Сема снова застонал от непереносимого позора. Мечтал стать лучшим спелеологом Крыма; питал, можно сказать, амбиции. И вот пожалуйста - заблудился, как последняя туристка из дремучей северной тундры! Хорош гусь.
   "А может, это меня леший водит? - мелькнула спасительно-трусливая мысля. - Ну, в смысле, пещерный? Я же сам, помнится, придумал легенду о том, что при входе в Мраморную пещеру стоит статуя Хозяина, и если с ним не поздороваться, он тебя обязательно заплутает! А я, по-моему, в последний раз и не поздоровался... Ох, беда, беда, огорчение... Сам же в свою ловушку и попался. Не зря мне дедуля всегда говорил: "Без ошибок, Семка, жизнь не проживешь, без стыда ты харю не износишь!" Только дорого даются мне эти ошибки..."
   []
   Сема Самойловских, он же Безумный Спелеолог, был славным малым - веселым, добрым, неунывающим шутником. Положительной во всех отношениях личностью. Неумеренная тучность, легкая картавость, минус пять и очки с толстыми стеклами обычно сразу располагали к нему любого - людям всегда бальзамом на душу, когда у собеседника есть недостатки, которых нет у них. На обидные шуточки и подколы Сема уже привык не реагировать и не обижаться. Обижаться - это не конструктивно. Ну, толстый - и что? Ничего особенного, просто зимой теплее. Или когда +9 по Цельсию в пещере. Семе было 20 лет, и он все еще оставался неистребимым романтиком - любимым его книжными авторами были Фенимор Купер, Майн Рид и Жюль Верн, а любимым певцом-песенником - сладкоголосая француженка Милен Фармэ. Сеструха приучила. Вот и сейчас, на грани сна и яви, он начал напевать про себя что-то странное, смесь французского с южноукраинским... "Ты ж мене, ты ж мене пидманула, силь ву пле, па сис жур..."
   От нездорового забытья он очнулся из-за странных звуков: будто где-то невдалеке брели, бормоча себе что-то под нос, спотыкаясь и шаркая обувью, несколько человек. И такой обыденностью повеяло на Семена от этого, такой затхлой рутиной, что он даже не всполошился, не закричал, не стал звать на помощь - даже не шелохнулся, а стал терпеливо ждать приближения гостей. Кажется, приключения закончились, слава тебе Господи.
   Мелькнул призрачный свет факела за поворотом тоннеля. Сема вытянул шею и раскупорил пошире глаза. Слова замерли где-то в глотке, в нёбе, на половине пути к языку. Их было человек десять - маленьких, коренастых, бородатых, свирепо насупленных, в бесформенных одёжах типа балахонов, в смешных висячих колпаках с бамбошками. С огромными мешками за спиной. Странные люди переглянулись, а потом, ни слова не говоря, схватили несчастного Сему за руки и потащили за собой.
   Долго шли, очень долго. Подъемы, спуски, опять подъемы. Бесконечные повороты. Недвижные подземные реки и озера, которые приходилось переходить вброд. Незаметные лазы, по которым надо было ползти и с трудом протискиваться, согнувшись в три погибели. Низкие, узкие гроты. Гигантские пустоты, заполненные грудами мертвых камней. Сказочные колонны и даже целые дворцы из причудливо застывшей воды и белого известняка. Бесчисленные сталактиты и сталагмиты. Места, о существовании которых Сема и не подозревал. Места, которые он бы ни за что не нашел, если бы ему довелось еще раз когда-нибудь попасть в этот сумасшедший лабиринт. Никто из провожатых не произносил ни звука в ответ на Семины отчаянные восклицания, жалобные стенания, громкие завывания и обоснованные вопросы к подземным небесам. Сперва Сема слабо надеялся, что таинственные пещерные люди, подозрительно похожие на сказочных гномов, ведут его к выходу, хотят спасти. Затем он начал замечать в свете догорающей лучины неприязненные, недружелюбные взгляды исподлобья, исподбровья, исподшапья - и запаниковал. Попробовал вырваться, но силы были уже на исходе, и в итоге пришлось подчиниться странным существам, шедшим в непонятном зловещем молчании, в неизвестном направлении и с неозвученными планами по поводу Семиной персоны.
   Сколько прошло времени - неизвестно. Существа были неутомимы и почти не делали привалов. Дорога превратилась в непрекращающийся кошмар. Очки куда-то подевались. Ноги подкашивались, практически уже не держали, и последнюю часть пути Сему кто-то нес - подробности не запомнились. Ясно, что Сема и не заметил, как пришли. Он просто лег на землю и вырубился окончательно. Он и не знал, что в эти минуты решается его судьба - причем альтернатив не было.
  
  [Диспозиция 2. ЗЕМЛЯ, УКРАИНА, п-ов КРЫМ, потухший вулкан КАРА-ДАГ].
  
   - Мы человеколюбивы, незнакомец. Мы добры и милосердны. Мы допускаем, что ты по незнанию, по простоте душевной или по глупости проник в потайные тоннели маленького народа. Но поручиться за это мы не можем, а потому ты останешься здесь. Никто посторонний не должен узнать о нашем прибежище, ибо на карту поставлено слишком много. Ты, конечно же, будешь получать корм... в смысле, пищу. Но тебе придется для этого работать. А работы тут хватит - долбить, копать, строить, благоустраивать наши жилища. Принимая во внимание твое достойное поведение, лет через 50 мы, может быть, даже рассмотрим вопрос о том, чтобы отпустить тебя обратно наверх. Но об этом пока еще рано говорить. Итак, успехов тебе, человеческий отпрыск. И да пребудет с тобою великий Дьюрин и его благословенная борода.
   Вот что услышал Семен Самойловских, проснувшись через 15 часов в надежде, что все произошедшее с ним накануне окажется не более чем бредом взбудораженного подсознания, не сумевшего справиться с главным позором спелеолога - с тем, что он все-таки заблудился. Заблудился в своей же родной пещере, которую знал вдоль и поперек.
   Гном, произнесший приговор, представился как прораб Фигли и был, как мы видим, суров, строг, непреклонен и немногословен. Возражения не принимались и не рассматривались. Началась Семина жизнь под землей, в андерграунде. Часы давно остановились, мобильный телефон разрядился, превратившись в бесполезный набор мертвых микросхем, солнце находилось где-то высоко, за толщей камней. А потому никакой возможности определить, сколько конкретно прошло времени в унылых однообразных работах, не представляется возможным. По скромным прикидкам выходило не меньше двух месяцев. Сема чувствовал себя кротом. В постоянном полумраке он таскал камни, пробивал киркой тоннели, перелопачивал пустую породу в поисках самоцветов, выравнивал, шпаклевал и красил охрой стены выдолбленных в скалах парадных залов и гномских жилищ. Порой ему встречались вовсе уж загадочные камни - черные, пористые, неприятно пахнущие. Их не брали ни долото, ни стамеска, ни молоток, ни кирка. Монолит. Забирать эти камни приходил сам прораб Фигли - неизменно качая головой и насупливая густые седые брови, он сдержанно хвалил Сему за старательность, брезгливо ковырял черный камень пальцем, морщился и уходил. Один мелкий кусочек этого минерала Сема все-таки отколупал и положил в карман: шапошное знакомство с геологией подсказывало, что образец довольно необычный и наверняка редкий. Вроде и не каменный уголь, и не агат, и не халцедон, а черт знает что такое. Для науки пригодится.
   Жить приходилось в условиях практически спартанских: запиравшаяся снаружи на ночь каморка; лежак, набитый сырым сеном; луковая похлебка с блокадным кусочком ржаного хлеба. Сема изо всех сил старался не унывать и временно даже запретил себе думать о доме, о родственниках и друзьях-приятелях. Ни одной попытки к бегству Семен не предпринял: во-первых, за ним постоянно велось незримое наблюдение, а во-вторых, он просто не знал, куда двигаться. Нечего и надеяться выбраться отсюда самому - положение гораздо хуже, чем даже у Маши в домике медведей. Та хоть видела, куда бежать, а что увидишь в кромешной тьме под землей? Да еще без очков. Единственное, что могло спасти - это примерное поведение и старательное отношение к порученным делам. Хотя с этим тоже были проблемы. Ремонт и всё, что с ним связано, Сема не любил никогда. Родители, напротив, просто обожали просматривать тематические глянцевые журналы, переставлять с места на место мебель, переклеивать обои, перебеливать потолок, перекладывать плитку в ванной и в туалете. На это время Сема старался случайно затеряться где-нибудь у друзей, в компьютерном клубе или, еще лучше, в родной Мраморной пещере. Никогда не понимал он эту неумную и неуёмную деятельность, связанную с бесконечным стремлением что-нибудь ремонтировать. "Будут в моей комнате белые обои или розовые - жизнь моя от этого, ей-богу, никак не изменится, - говаривал Сема. - Будет такой или сякой абажур на лампе - мне до лампы! Встанет шкаф в левом углу или в правом - да абсолютно фиолетово! По барабану! Главное ведь, чтобы удобно было. Впрочем, хотите - переделывайте, желаю успехов. Руки мастера боятся", - и сваливал. А вот теперича пришлось и самому заняться тонким ручным трудом. Под вечер просто с ног валился от усталости.
   В тяжких трудах и скучнейших повседневных заботах медленно и утомительно тянулось время. Просвета в конце тоннеля не предвиделось. Но однажды все изменилось: кто был ничем, тот стал вдруг всем. Не сразу, конечно, стал, но довольно быстро. И вступил в новую, совершенно неожиданную фазу приключений. Основную. А вышло это вот как.
   Был рабочий полдень. Сема Самойловских усердно штукатурил выдолбленную давеча стену - в комнате, где гномы намеревались устроить очередное складирование своих бесконечных сундуков и мешков с драгоценностями. Штукатурил и бодро напевал очередную песенку Милен Фармэ. Самодельная лестница-стремянка угрожающе мотылялась из стороны в сторону, и в один момент, пытаясь удержаться в вертикальном положении, Сема всем весом навалился на стену и пропорол ее своим самодельным мастерком. Мерзкий, отвратительный, скрежещущий звук, как по стеклу, отразился многократным гнусным эхом от стен пещеры. Царапина осталась - дай боже. Перспектива перештукатуривать все заново расстроила было нашего великого строителя, но сей странный звук, с другой стороны, весьма заинтересовал: камни так не кричат. Что же это? Надо расчистить и посмотреть.
   Через час, слезши со стремянки, Семен с удивлением взирал на здоровенный, в два человеческих роста, предмет, отдаленно напоминавший старое запыленное зеркало. Рама зеркала была отделана тем самым вонючим черным камнем. Интригующее совпаденьице - что-то это да значит! Вблизи впечатление от зеркала было еще более странным. Оно не то излучало какую-то энергию, не то было сильно наэлектризовано: во-первых, при приближении руки по нему проскакивали мелкие искорки, а во-вторых, оно определенно светилось в темноте - призрачно так светилось, сумрачно, почти незаметно. Это Семен видел даже без очков.
   Еще через час за Семой пришел гном - звать на обед, а Сема, раззявив рот, все также стоял и пялился на загадочный артефакт, пытаясь постичь его сущность. А может, просто рассматривал узоры пыли на поверхности - Сема и сам толком не мог понять, что его так привлекает.
  - Ох и попадет тебе от прораба Фигли, - пообещал Семе гном, так и оставшийся в веках безымянным, и повел его на обед. Срочно вызванный по неотложному делу прораб Фигли сначала грозно сжал кулаки и выпятил вперед бороду, подыскивая подходящие слова для недобросовестного строителя, но взглянув внимательнее на странноватый предмет, вдруг осекся и, не издав ни звука, стрелой вылетел из пещеры. Следующие 5 дней Сема отдыхал: он был заперт в своей скромной каменной каморке и был выпускаем только на обед да в туалет. Не работать оказалось неожиданно приятно, но, что особенно удивило Сему, уже под конец второго дня своего непонятного "замоключения" он ощутил совершенно иррациональную потребность что-нибудь раздолбать, покрасить или отштукатурить. Ничем не подавляемую нездоровую нужду пришлось глушить мелкими скандалами и склоками.
  - Дайте хоть телевизор, что ли! - кричал Семен сквозь дверь, получая жидкий гороховый суп с бледным подземным луком. - Скучно, блин, мне тут у вас! Или радио дайте, мужики!.. Что? Да не жмотьтесь, не сломаю, не пещерный же человек! Что? Как это нет? Гы-ы-ы! Быть такого не могет - где это видано: 21-ый век, а у них ни телека, ни Интернета! Не парьте мозги, в натуре!
   Но пришлось еще попариться на нарах нашему Семену прежде, чем все выяснилось. По вечерам делать было нечего, и от скуки Сема вспоминал, откуда у него вообще пошло это увлечение пещерами и как он дошел до такой жизни. Началось всё, пожалуй, с того, что как-то раз, давным-давно, папа возил его к родственникам на Урал, и там, на краю света, их занесло в Кунгурскую ледяную пещеру. Впечатление получилось ошеломляющее; Сема до сих пор помнил, как, выйдя наружу, он понял, что больше всего на свете хотел бы остаться там, внизу, и смотреть, смотреть, смотреть... "Я ведь, кстати, с детства любил книжки про динозавров, - осенило однажды Сему. - Интерес к древности, оказывается, давнишний... Все эти геологические периоды подробно изучал - пермский, юрский, меловой... До сих пор помню, как учителя удивлялись моей осведомленности... - тут Сема самодовольно ухмыльнулся. - С той-то поры я и решил, что гадом буду, а пещеры изучу. И вскоре появилась Мраморная... М-да... Гадом-то я не стал, а вот заблудиться - заблудился..."
   На шестой день Семена пригласили в ту же комнатуху, и он ее не узнал: помещение существенно расширили и расчистили от строительного мусора, странное зеркало было тщательно отмыто от грязи и сияло ослепительным синим светом. Когда Семен вошел, разговоры резко стихли. В комнате толпилась чертова уйма гномского населения: одни, что попроще, жались к стенам, другие, судя по виду, познатней, важно восседали на креслах, расставленных по правую руку от зеркала. Важных гномов было ровно семь штук; сюртуки, колпаки и кальсоны у них в точности соответствовали цветам радуги. Без очков, правда, видно было плоховато и мутновато, но чего уж там - не привыкать! Прораб Фигли церемонно представил Сему собравшимся и скромно отошел в сторону. Воцарилась тишина. Все поедали Сему глазами, в особенности цветные персоны в креслах: некоторые из них даже привстали с места. Семен решил не теряться и подбоченился.
  - Да, именно я нашел эту штуковину, - храбро объявил он. - Надеюсь, я заслужил поощрение? Например, освобождение?..
   Поскольку все молчали, Сема подошел к синему зеркалу и аккуратно погладил его поверхность... И тут же испуганно отдернул руку: ему показалось, что она просто проваливается вовнутрь. Все ахнули. Семина рука действительно исчезла на пару секунд - как будто растворилась в небытии.
  - Гы-ы-ы! Ну и дела! А кстати, чего это вообще такое? - недовольно и слегка обескураженно спросил Сема.
  - Помолчи, молодой человек, - вдруг резко пробасил гном в самом большом кресле и с самой длинной бородой. Костюм у гнома был красного цвета. - Помолчи и послушай. В свете твоих особых способностей (гном показал глазами на Семину руку) боюсь, придется рассказать даже больше, чем мы намеревались. Дело в следующем...
  
  ПРИЛОЖЕНИЕ К ГЛАВЕ I.
  
  Путеводитель "Мраморная пещера", Симферополь, 2001 год (отрывок).
  
   Пещера Мраморная находится на плато горного массива Чатырдаг. Видимый с самых различных точек и расстояний, живописный силуэт этой горы является символом Крыма.
   Плато Чатырдага испещрено многочисленными карстовыми полостями, что придает его рельефу облик "лунного". Здесь заповедано 160 карстовых пещер, шахт, колодцев. Среди них особенно интересна открытая в 1987 году пещера Мраморная. Вход в нее находится на высоте 920 м над уровнем моря. Заложена она в блоке верхнеюрских известняков и состоит из трех частей: Главной галереи, Нижней и бокового "Тигрового хода". Огромных размеров галереи натеками расчленяются на отдельные залы. Протяженность разведанных ходов - 2050 м, глубина - 60 м. Длина оборудованных экскурсионных маршрутов - более 1 км...
   Уникальность Мраморной пещеры принесла ей мировую известность. По оценке известнейших спелеологов, она входит в пятерку самых красивых оборудованных пещер планеты.
  <...>
   Здесь ходы разбегаются в разные стороны. Дальше пути пока нет. Но остановятся ли на этом крымские спелеологи?
  
  ГЛАВА II. ДОБРОВОЛЕЦ.
  
   - ...Итак, мы - не кто попало, не просто случайные гномы, мы - члены Великого Совета Семерых, и наше сборище здесь и сейчас произошло по причине твоей находки.
  - Что еще за Совет Семерых? - пробурчал Сема, ничего еще пока не понимая. - Что за всеобщий переполох?
  - Совет Семерых - это верховные правители народа гномов на Земле, - продолжал седой гном в красной накидке. - Мы живем тайно, и вы, люди, к счастью, ничего о нас достоверно не знаете. У нас несколько крупных диаспор по миру, и для принятия важных, ответственных решений самые мудрые из нас собираются на Совет. Представлю тебе членов Совета. Я - председатель, самый старый и мудрый гном; мои предки происходят из древней Атлантиды. Меня зовут Ж, но ты должен называть меня Почтенный Ж.
  - Усёк, - вставил Сема. Остальных членов Совета Ж называл далее в том порядке, в каком они сидели. Каждый гном при этом важно кивал.
  - Ахератон-оглы-Бабай, хранитель богатств Древнего Египта. Абу-Абу, сторож среднеазиатской сокровищницы Тамерлана. Шмуль Рабинович, представитель палестинских и израильских земель. Тао Мяо Цзе-дынь, законный наследник китайских и японских императоров. Андвари фон Румпельштильцхен, династический держатель сокровищ Нибелунгов. Гмурр Гламурр, заокеанский наш собрат, глава ацтекско-инкской диаспоры.
  - Очень приятно, - заверил всех Сема. Любопытно, что сидели Семеро точно в соответствии с цветами радуги - с красного по фиолетовый. "Остается выяснить, где у этих семи гномов Белоснежка, - резонерски подумал Сема. - Хотя... может быть, это я?.. Судя по тому, что я у них тут делаю основную черную работу, я и есть Белоснежка".
  - Скажи нам еще раз: как зовут тебя, сын человеческий? - спросил Абу-Абу.
  - Сема Самойловских.
  - Каких-каких? - ехидно переспросил Гмурр Гламурр.
  - Не каких-каких, а просто - Самойловских, - недовольно пояснил Сема, не любивший подобных плоских приколов. - Фамилие, блин, такое.
  - Это не суть, - продолжал Почтенный Ж. - Слушай внимательно, Сема, или как там тебя. Вот что я должен тебе сказать. Последнее время что-то уж очень неспокойно стало на Земле. У людей появились космические спутники - с орбиты газету прочесть можно, залежи ископаемых просветить. Всюду какие-то скважины бурят, нефть ищут... Того и гляди на наши запасы наткнутся. А потому - Совет Семерых принял решение все самые драгоценные артефакты складировать здесь, под Святой горой Кара-Даг. Заповедная зона, вход ограничен, а уж под землю - тем более. Так что место подходящее.
  - Кара-Даг? - ахнул Сема. - Так мы щас... под Кара-Дагом? Ёлы-палы! Это же... это же... восточная оконечность Крыма... Ничего себе вы меня утащили, ребята...
  - Не перебивай, юноша, - недовольно прогнусил Шмуль Рабинович. - Не имей такой привычки!
  - 43 года назад из тайного схрона в Египте сюда была перевезена наша главная священная реликвия, - продолжил Гмурр Гламурр. - Сюда, под заповедник Кара-Даг, на вечное хранение был доставлен древний Портал. Портал-Между-Мирами. Более трех тысяч лет назад, когда еще была жива мифическая Атлантида и на Земле царил Золотой век, этот Портал действовал; он служил дверью из нашего мира в мир параллельный. Так называемое Центробежье. Оба Мира были связаны незримыми, но очень прочными нитями, у Миров была общая судьба и одни правители - их звали Сварог, Стрибог и Семаргл. Несчастья и катастрофы в том мире неизбежно отражались здесь - и наоборот. После гибели Атлантиды Портал был утерян и через несколько сотен лет случайно найден народом гномов выброшенным на берега Египетской пустыни. Но проход между Землей и Центробежьем уже не действовал... Сломался, видимо...
  - Ого! Так значит, Атлантида все-таки существовала! - воскликнул Сема. - Вот это да!
   Сема, как истинный романтик, всегда интересовался сенсационными публикациями в прессе о неопознанных летающих объектах, о похищении землян инопланетянами и иновременянами, о Бермудском треугольнике, о Лемурии и Атлантиде - погибших континентах, о неуловимом снежном человеке, о таинственной Шамбале, о секретном мировом правительстве Сионских Мудрецов... Все это было жутко познавательно, и во все это хотелось верить... Но почему-то не верилось. И вот, пожалуйста...
  - Напоминаю, - перебил Сему Почтенный Ж. - Я - потомок гномов из древней Атлантиды. Я об этом уже говорил, внимательнее надо слушать! А по поводу гибели Атлантиды могу лишь процитировать наизусть отрывок из утерянной старинной рукописи. Слушай. "...И взбесятся природные стихии, и разразится гром, и разверзнутся хляби небесные и зыби земные, и перемешаются напрочь верх с низом, и нахлынут воды на сушу и затопят ее до самых высоких горных вершин, и погибнут обитатели славной и милой моему сердцу Аталантэ - земли в высшей степени обетованной и завещанной нам предками. Сие произойдет, потому что в Центробежье разразится война, а наши Миры связаны незримой нитью. Черные-черные руки черного-черного страшилища-паразита, чье имя не может быть даже названо здесь, тянутся через непостижимые и непроницаемые границы между Мирами. Ибо мы знаем, что есть две Земли, и у них никогда не бывало общих границ, а есть один-единственный проход, соединяющий Миры - та самая Заветная Дверь в Потайной Комнате. Властителю Тьмы не пройти-не проникнуть сквозь сию завесу, поскольку Дверь охраняется лучшими воинами и стражниками Миров. Но сила Черного Демона такова, что ему и не нужно преодолевать священную границу; презрев естественные законы природы, он способен вызвать бурю и смести с лица земли Аталантэ - для этого ему нужно выиграть войну в Центробежье. Внемлите же словам моим, о Повелители Обоих Миров, ибо провижу, пронзая взглядом мрак грядущего: близится уж час роковой! Близится безумный час, когда Оба Мира обратятся в ничтожество и разлетятся, развеются в пыль, тлен и прах. Боги считают себя могучими, неуязвимыми и неподвластными Злу. Но это не так, говорю вам!"
   Все присутствующие почтительно молчали. Боязливо поежившись, промолчал и Сема. История была любопытной, но его не покидало неприятное ощущение, что все это ему рассказывают не зря и явно чего-то от него хотят.
  - Многие века Портал хранился в Египте. 43 года назад он был доставлен сюда, под Кара-Даг, - сказал Абу-Абу, среднеазиатский гном. - И практически тут же исчез. Бесследно. Последний раз наш Совет Семерых собирался именно тогда. Мы пытались найти пропавший Портал, но безуспешно - он как сквозь землю провалился! И вот ты нашел его, хвала великому Дьюрину и летописцу нашего народа Нику Перумову. Но как Портал оказался замурованным в скалу, в сотне метров от места хранения? Непостижимо... Возможно, когда-нибудь мы это узнаем...
  - Мы действительно благодарны тебе, - подхватил Андвари фон Румпельштильцхен. - Мы благодарны за то, что ты откопал Великий-Портал-Между-Двумя-Мирами, пусть даже и случайно, как ты сам утверждаешь ("Ничего я не утверждаю!" - попробовал встрять Сема, но был властно остановлен). Но, во-первых, это дает тебе еще меньше шансов на освобождение отсюда ("Э-э, не имеете права!" - заныл Сема), ибо теперь ты знаешь о нас еще больше, чем раньше. И во-вторых... Во-вторых, Дьюрин свидетель, тебе придется теперь помочь нам расхлебать кашу, которую ты имел честь заварить ("Какую еще кашу, начальник, что за жаргон?", - возмутился Сема, но снова был прерван). Теперь тебе придется узнать все до конца, ибо наш Совет так решил. Стало быть, слушай. И, умоляю, помалкивай, юноша!
  - Дело в следующем... - Узкоглазый Тао Мяо Цзе-дынь пощипал свою жиденькую бороденку и взял на себя инициативу дальнейшего рассказа. - "Не дай вам бог жить в эпоху перемен", - говорили древние китайцы и были, надо признать, совершенно правы. На Земле грядут катаклизмы, причем очень серьезные и очень неприятные. Много тому признаков: учащающиеся землетрясения, наводнения, цунами, лесные пожары, появляются до сей поры невиданные болезни. Возможна даже смена геологических пластов Земли, что, как ты понимаешь, для нас, гномов, весьма нежелательно. Ты, сын человечий, уже уяснил, что есть две Земли и они связаны прочнейшими узами. Глобальные изменения грядут в Обоих Мирах. И мы уверены, что главная причина перемен - какая-то очень большая беда, которая произошла в том мире.
  - Согласно древнему Пророчеству, отрывок из которого зачитал Почтенный Ж, наше время является критическим для существования Обоих Миров, - взволнованно картавя, заговорил Шмуль Рабинович. - Возвращается древний Черный Демон, спавший три тысячи лет, и это угрожает самому нашему существованию. Где и как найти Демона - мы тоже не знаем. Впрочем, ты, наверно, спросишь: зачем мы тебе это все излагаем? (Сема настороженно молчал. В голове его царила восхитительная пустота. Он чувствовал себя, как во сне: гномы, сокровища, демоны - слишком много для забавного розыгрыша. Это было уже не смешно). Зачем же мы, действительно, посвящаем тебя в наши тайны? Все очень просто. Мы просим тебя о помощи, человечий отпрыск.
  - Мир может погибнуть, и мы даже не поймем, в чем дело. Нам нужны достоверные сведения о том, втором мире, в который можно попасть посредством Портала, - подтвердил Почтенный Ж. - Но никто из нас не может проникнуть через Портал. Мы - дети камня, мы - порождения земли, и нас Портал не пропускает. Ты же на это способен - по крайней мере, твоя рука проходит в Портал.
  - Не-не-не, ребята! - возмутился Сема. - Так дело не пойдет! Это несерьезно! Идти в какой-то там неизвестный другой мир, искать какого-то Черного Демона... На деревню дедушке... Вы что, сдурели? Думаете, я чокнутый? Да ни за что!
  - Предпочтешь до конца жизни долбить киркой стены? - иронически вопросил Ахератон-оглы-Бабай, играя седыми бровями, и Семен осекся на полуслове.
  - Мы отнюдь не просим тебя искать Черного Демона, - уточнил Андвари фон Румпельштильцхен. - Напротив! Этого ни в коем случае не стоит делать! Тебе нужно, во-первых, просто разведать обстановку. Выяснить, что там происходит и можем ли мы как-то исправить положение дел.
  - Во-вторых, найти исчезнувшую после гибели Атлантиды Книгу Пророчеств, отрывок из которой цитировал Почтенный Ж, - добавил Абу-Абу.
  - Я не без оснований полагаю, что ее автор, святой Манстротрямус, перед Великой Катастрофой Атлантиды прошел через Портал и остался в другом мире - но и Книгу унес с собой, - сделал сноску сам Почтенный Ж. - Книга не получила известности при жизни Манстротрямуса на Земле. Она была написана в высшей степени туманным и непонятным слогом; в ней, помимо прочего, шла речь о незнакомых землях и народах - ведь когда Портал действовал, очень немногие имели счастье проходить сквозь него, очень немногие. Отрывки из Пророчества мои предки заучивали наизусть и передавали по наследству. Книга нам необходима. Только в ней мы найдем подробные инструкции по спасению Обоих Миров от гибельной опасности. Найди Книгу и принеси ее. Она написана на древнем языке Аталантэ, поэтому ты все равно ничего не поймешь. Только я смогу прочесть Книгу. Святой Манстротрямус был величайшим человеком в истории - при всей моей нелюбви к людям лично к нему я питаю глубочайшее уважение.
  - То есть, вы хотите, чтобы я нашел там для вас Книгу? - уточнил Сема. - Я вас правильно понял, Почтенный Ж?
  - Правильно, правильно! - воскликнул Гмурр Гламурр. - Из Книги мы узнаем все необходимые подробности и дальше будем действовать по обстановке. В Пророчестве обязательно должен быть указан путь к спасению от Черного Демона.
  - Запомни: Книга называется "Пророческое провозвестие святого Манстротрямуса", - сделал уточнение Тао Мяо Цзе-дынь. - Ничего не перепутай.
  - Гы-ы-ы! Обижаете! - хмыкнул Сема. - "Пророческое провозвестие святого Манстротрямуса". А кстати, что мне за это...
  - Кроме того, в пророческой Книге говорится о том, что Черного Демона может победить только великий огненосный Герой, - встрял Шмуль Рабинович. - Неплохо было бы тебе заодно, по ходу дела, выяснить, кто он, этот Герой и где его достать. А если сумеешь этого Героя найти, надо немедля призвать его к свершению высокой миссии спасения Обоих Миров. Это третья часть задания.
  - А также, в-четвертых, хорошо, если найдешь один магический предмет, - добавил Почтенный Ж. - Я слыхал о нем от своего прадеда - а ему об этом предмете говорил его прадед. Волшебный нож. Тесак Косорукого Мясника - вот как он называется; сделан он был еще в Атлантиде, из исчезнувшего с лица Земли металла, прочнейшего из прочнейших - резал даже камень. И добавлял силы своему обладателю. Такой нож бы нам сейчас очень пригодился...
  - Ну, это если повезет и Тесак попадется на твоем пути, - уточнил Ахератон-оглы-Бабай. - Но главное - принеси нам Книгу и отыщи Героя. И как можно быстрее. Земные недра просыпаются, и, вполне возможно, близится новая Всемирная Катастрофа. Мы чувствуем это нутром.
   Вперед выступил прораб Фигли.
  - Ты жаловался, что без очков ничего толком не видишь, - как бы немного извиняясь, проговорил он. - Вот твои очки. Мы нашли их в одном из тоннелей. - И протянул их Семе. Сема рассеянно кивнул, привычно нацепил окуляры и в задумчивости оглядел собрание. Так-то гораздо лучше. Морщинисто-бородатые гномские лица теперь стали видны, как на ладони. У Почтенного Ж борода было потешно завита в косички, а у Рабиновича на левой щеке красовалась большая бородавка. Да, в общем, и ситуация стала ясной. Альтернативы не вырисовывалось. Сема стоял в полном оцепенении, шевеля шариками, роликами, подшипниками, винтиками, шпунтиками, шурупиками и еще бог знает чем, что могло поворачиваться в его бедной голове, заполненной немыслимой информацией. Стоял и никак не мог принять решение. Нереальность ситуации подавляла и мешала сосредоточиться должным образом.
  - Пожалуй, это уж слишком, ребята, - пробормотал Семен и яростно почесал репу. - Эк вы хватили, однако... Что, больше правда некому пойти?
   Собрание угрюмо безмолвствовало.
  - М-да, вопрос снимается... А вы уверены, что я это...того...ну, справлюсь, в общем... М-да, а что мне, собственно, еще остается делать? Не долбить же, правда, стены до самой старости... Ну ладно, короче, моя миссия, как я понял, будет состоять в следующем: нужно найти книжку - раз; и этого вашего супермена, который спасет Оба Мира от злодейства - два; так? И хорошо бы привести его сюда, так? Ну, и Тесак волшебный... И я это... того... вы меня отпустите, надеюсь, если у меня все получится?..
  - Да, человеческий детеныш, - важно ответствовал Почтенный Ж, - ты вне всякого сомнения будешь выпущен отсюда. Слово потомка гномов Атлантиды. Клянусь тебе бородой Дьюрина и священными рунами сэра Толкиена.
   Снова воцарилось гнетущее молчание. Гномы с трепетом запереглядывались и заперешептывались: видимо, клятва, произнесенная Почтенным Ж, имела немалый вес. Семен наконец почувствовал ответственность ситуации: увильнуть не удастся, так и так придется переться черт знает куда и искать черт знает что... И даже выбора, что интересно, нет...
  - А если я этого вашего супергероя не узнаю? На нем же не написано... - пробурчал Сема.
  - Главное - добудь Книгу. Полная версия Пророчества подскажет нам, как действовать дальше, - торжественно изрек Шмуль Рабинович. - Ты - наша единственная надежда, помни об этом. Мы верим в тебя.
  - А мне, похоже, особо не в кого верить - не в себя же, - вздохнул Сема. - Ладно, решено. Отправляюсь. Сколько дадите на сборы?
  - Полчаса хватит? - деловито осведомился Андвари фон Румпельштильцхен.
  - С-с-сколько? - переспросил Сема. - Шутите? Гы-ы-ы! Я же не супергерой. Мне бы еще покушать поплотнее на дорожку. Кто его знает, можно ли в этом вашем Зазеркалье нормально питаться?
  - Второй мир называется не Зазеркалье, а Центробежье, - педантично поправил Тао Мяо Цзе-дынь. - Невнимательно слушаешь. Центробежье состоит из двух материков; они называются Левосторонье и Правосторонье. К сожалению, это все, что нам известно. Наши знания о том мире крайне, крайне скудны.
  - Заметно, - язвительно вставил Сема.
  - Одним словом, поторапливайся. Чем быстрее ты тронешься в путь, тем лучше, - мрачно резюмировал Почтенный Ж. - Весь мир будет тебе искренне благодарен, если ты поможешь его спасти, мой мальчик.
  - А моя мама всегда говорила: лучше опоздай, но обязательно успей покушать. Пусть весь мир подождет, - храбро парировал Сема, резко повернулся на пятках и пошел к выходу из помещения. - А ну-ка, подать обед в мою комнату! Да что-нибудь повкуснее, чем этот ваш луковый суп с горохом!
   За обедом Семен погрузился в тяжкие размышления. Стоит ли идти незнамо куда и искать то - не знаю что? Чай, не в сказке ведь, не в фантастическом романе, а в реальной жизни все происходит. Впрочем, во всех романах, которые Семе доводилось читать, герои рассуждали точно так же - то-то Сема смеялся над ними! А вот теперь и сам впросак попал... Да еще в какой просак... Ёлы-палы...
  
  ПРИЛОЖЕНИЕ К ГЛАВЕ II.
  
  "Пророческое провозвестие святого Манстротрямуса" (отрывки).
  
  1
  "Поистине, много чего говорят.
   Говорят, что есть миры, где дождь льет с земли на небо;
  где люди превращаются в драконов и задают всем жару;
  где музыку едят, а живопись слушают;
  где простые маги свергают богов и, становясь на их место, влезают в еще теплые сапоги своих бывших кумиров;
  где люди пьют кровь у комаров;
  где люди поклоняются комарам и справляют сакральные обряды, смиренно давая им пить свою кровь;
  где вода убивает, а яд воскрешает к жизни;
  где сахар соленый, как соль, а соль сладкая, как сахар;
  где люди едят одну только рыбу и прозываются рыбоедами;
  где люди ходят на руках и прозываются, соответственно, рукоходами;
  где любая фантазия, любой написанный текст становятся самой что ни на есть настоящей, подлинной реальностью;
  где слова из бумаги, а мысли из картона;
  где не мы читаем книги, а книги сами читают нас.
   Далее, говорят, есть миры, где слоны без труда превращаются в мух, а плезиозавры - в плесень;
  где случайная смерть бабочки способна изменить весь ход мировой истории;
  где вода при нагревании становится льдом, а при охлаждении испаряется;
  где огонь не сжигает, а возрождает к новой жизни;
  где воздухом нельзя дышать, потому что он из глины;
  да чего уж там, говорят даже, что есть миры, где народные депутаты выполняют все-все-все свои предвыборные обещания.
   Более того, утверждают, что миров - бесчисленное множество, и каждый из них является кривым отражением другого...
   Так вот, сочиняют, бестии проклятые! Брешут и нимало не краснеют! Нет таких миров!
   Нет и быть не может, потому что не может быть никогда - истинно говорю! Ибо на самом деле есть лишь две Земли. Есть две Земли, и, сказывают, у них никогда не бывало общих границ. Но сие есть кривда и безответственная ложь: тропа меж Мирами существует, но она тщательно сокрыта от глаз людских и демонских, будучи доступна лишь самим Богам. Только случайно можно обнаружить дорогу из Мира в Мир; нашедший Портал и узнавший Путь обязан молчать - обязан самому Творцу Вселенной, Великому Отцу Сварогу".
  
  2
   "Провижу, прозреваю: несколько раз Колесо Сварога перекрутилось вокруг своей оси; сменились государства на Земле; впали в ничтожество, повымирали и наросли новые, доселе невиданные народы; стал иным даже рисунок созвездий в ночи. И была предана забвению истинная вера в Небесного Отца Сварога, стала она небылью небывалою, гостьею запоздалою, и покрылась она паутиной липкою, и заросла она плесенью вековою, и была погребена под пылью и поедена была молью. И пресеклось отправление истинных культов, и обрушились, заброшенные всеми, храмы, и перестали люди приносить требы Богам.
   Такова память людская - недолгая, невечная. Но была и еще одна веская причина, по которой вотще были старания жрецов. Ибо явились в мир в течение этого времени несколько ловких и хитрых мужей, и изощрились они разобщить народы, прельстить их сладкими своими речами и развести в разные стороны. Число зело влиятельных выдумщиков было три: один повел избранных в выдуманное Царствие Небесное, другой - в Небытие и Вечное Блаженство, а третий, тот, что происходил из дремучего и ленивого народа многоженцев, провозгласил, что нужно просто убивать чужаков - и будешь спасен.
   И забылося тогда самое имя Божье-Сварожье на Земле, и начали бездари и бумагомараки сочинять всяческие небылицы да ложные измышления о древних Небесных Владыках, дабы с легкостию люди могли перестать им поклоняться и класть требы. Лишь в Центробежье не забудут наших нынешних Богов".
  
  ГЛАВА III. СУРРОГАТ.
  
  [Диспозиция 3. ЦЕНТРОБЕЖЬЕ, остров СРЕДИННОПОЛОВИННЫЙ].
  
   Старик Зудумшт протер, наконец, глаза от кружившей в воздухе пыли и, преодолевая трепетное волнение, воскликнул:
  - Приветствую тебя, о великий Герой! - И, не выдержав торжественности минуты, даже упал на колени. - Ты явился!
  - Чё-ё? - послышался недоуменный возглас, и Зудумшт осмелился поднять взор. Перед ним стоял толстый, щекастый, неповоротливый увалень, ничуть не похожий на славного рыцаря или воина, и притом престранно одетый: в мятой клетчатой рубашке неясного происхождения, в потасканных, заляпанных грязью и краской мешковатых штанах, с невзрачной котомкой за спиною, с загадочным стеклянным приспособлением на носу. С чрезвычайно глупым выражением на лице, кстати. Глаза за стеклами смотрелись неправдоподобно большими, что слегка смущало. И - вот ведь! - ни меча, ни шпаги. Какой-то безродный бродяга с большой дороги... Нет, Герои такими не бывают. Определенно не бывают...
  - Ты кто? - бесцеремонно спросил субъект. Зудумшт медленно (годы-то уже, чай, немалые!) поднялся с колен и критически осмотрел пришельца из Портала. Нет, явно тут какая-то ошибка. Накладочка.
  - Звать меня Зудумшт. Я - колдырь Гильдии Свиного Уха, - сухо сказал старик Зудумшт. - К вашим услугам.
  - Чё-ё? Колдырь? Свиного Уха? А может, Свиного Рыла? Гы-ы-ы! Ну, ты и сказал, блин!
  - Колдырь - значит колдун, маг. У нас здесь правит магия, в нашем мире, не знаю, как у вас. Представься теперь ты, уважаемый гость, - чопорно ответствовал Зудумшт, покоробленный насмешливой реакцией.
  - А меня зовут Сема. Сема Самойловских. Я к вам, понимаете ли, по делу. Ищу одну нужную книжку - да еще супергероя в придачу. Долго объяснять. Вы вот меня только что Героем назвали - так это не я, сразу говорю. Я его как раз должен найти, этого вашего Героя-то.
  - Найти Героя? А откуда ты, собственно, прибыл?
  - Из другого мира, откуда же еще! - воскликнул Сема, удивляясь непонятливости старикана. - Как там в этой книженции сказано?.. "Есть лишь две Земли, и у них никогда не бывало общих границ. Но сие есть кривда и безответственная ложь..." Ну, что-то в этом духе...
   У старого мага закружилась голова.
  - "...Но сие есть кривда и безответственная ложь: тропа меж мирами существует, но она тщательно сокрыта от глаз людских и демонских, будучи доступна лишь самим Богам", - взволнованно докончил цитату Зудумшт. - Откуда тебе известен этот текст, юноша? Как это возможно?
  - Елки-палки! Да гномы мне всё про это дело рассказали!
  - Гномы?! - вытаращил глаза Зудумшт. - Разве гномы существуют? Подожди, при чем тут вообще какие-то гномы? Юноша! Нам с вами пора объясниться! Вы цитируете потерянную Книгу Пророчеств - вы что, ее видели? Читали?
  - Нет. Я как раз хотел спросить про нее у вас. Где эта книжка? Мне сказали, она где-то тут.
   Старик Зудумшт впал в полный ступор, вызванный непониманием происходящего:
  - Но... но у меня нет этой Книги. Ее вообще нет в нашем мире!
  - Ну, нормально, блин! А что у вас вообще тут тогда есть? Чего ни хватишься, ничего нет! - последовала окончательно обезоруживающая Семина реплика, и Зудумшт понял, что надо начинать с самого начала.
   Через полчаса затеплилась надежда, что недоразумения все-таки разрешатся.
   Через час они нашли, наконец, общий язык.
   Через два часа они уже прекрасно понимали друг друга.
   Через три часа они, слегка выпив и закусив, попытались прикинуть, что делать дальше.
   Положение вырисовывалось следующее. Патовое, в общем, положение, но, по крайней мере, более или менее ясное. Место, куда попал Семен, действительно называлось Центробежьем и состояло из двух практически изолированных друг от друга материков - Правосторонья и Левосторонья. В данный момент непосредственная Семина дислокация лежала точно посередине двух континентов, на острове Срединнополовинный. Здесь как раз и находился пресловутый Портал, единственная дверь между двумя Мирами - Землей и Центробежьем. 43 года назад, прогуливаясь по пустынной северо-восточной оконечности острова, старик Зудумшт, тогда еще Архиколдырь, действующий глава Гильдии магов Свиного Уха, увидел огромный, массивный камень, стоявший на линии прилива. Раньше там этого камня не было ("Все совпадает, - смекнул Семен. - Портал - единственная вещь, находящаяся одновременно в Обоих Мирах. Его перемещение в пределах одного мира есть одновременно и перемещение в пределах другого. До этого камень хранился у египетских гномов - здесь Египет наверняка соответствует какому-нибудь морю или океану, поэтому его и не нашли. 43 года назад Портал оказался на Кара-Даге - это место оказалось смежным со здешним островом, и Портал попался на глаза старому магику").
   Осмотрев предмет, Зудумшт с удивлением, близким к обмороку, понял, что перед ним - древний Портал, описанный в старинных летописях: "...и стояла в той комнате странная-престранная дверь, войдя в которую, можно было проникнуть в совершенно другой мир, и многие маги, многие ученые и многие торговцы побывали в том мире, а некоторые даже там и остались на вечное поселение. Дверь сия не открывалась и не закрывалась - в нее просто входили и исчезали. Она была отделана знатным черным камнем неизвестного науке происхождения". Вот так. Портал был древнейшей пуповиной, связывавшей Оба Мира в единое неразрывное целое. С помощью магии Зудумшт перенес Портал вглубь острова и выстроил специально для него небольшую часовенку, где тут же и поселился сам ("Ага, тут-то зловредные гномы и потеряли Портал, пока я его случайно не откопал!"). Пройти сквозь Портал Зудумшту не удалось - тот не действовал.
  - Это перст судьбы! - воодушевленно повторял Зудумшт. - Если Портал явил себя, значит неспроста! Значит, грядут обещанные пророком Манстротрямусом перемены: грядет пришествие Героя, призванного спасти мир от Черного Демона. А значит, я призван встретить Героя и дать ему подробные инструкции. Ибо я помню лишь два куска из Пророчества, и второй касается именно Героя. "Герой обязан явиться - на то он и Герой. Он появится из ниоткуда, он возникнет из ничего. Он будет абсолютно богоподобен - и прекрасен, и ужасен. Его не спутать ни с кем: он совершенно чист - как новорожденный".
  - Стойте, стойте, про какого еще там Черного Демона вы говорили? - встрепенулся Сема.
  - Ужасный хтонический Демон Влазелин, он же Властелин Зла, да будет проклято в веках его гнуснопрославленное имя. Совсем недавно он очнулся ото сна, в котором пребывал более трех тысяч лет. Увы, событие сие предсказал святой Манстротрямус - причем предсказание было сделано тогда же, более трех тысяч лет назад, в начале времен. Когда-нибудь ты прочтешь подробную историю нашего Центробежья и поймешь, что я имею в виду под "началом времен". А пока ты должен лишь знать, что три тысячелетия назад Демон Влазелин почти уничтожил Оба Мира - и вашу Землю, и наше Центробежье, и только вмешательство самих Богов спасло Миры. Но все равно, из-за произошедшей три тысячи лет назад Великой Катастрофы облик Миров изменился, погибли целые континенты, и люди постепенно начали вырождаться. Возвращение Черного Демона, пришедшееся на наши дни, может вовсе стереть людей с лица Миров.
  - Гы-ы-ы! А чего тут думать? Надо снова позвать Богов, - разумно рассудил Сема.
  - Ха! Позвать Богов! Дорогой ты мой Семочка! Боги приходят лишь тогда, когда им заблагорассудится, и не нам, ничтожным, давать им советы. Чем вызваны поступки Богов, не знает никто - на то они и Боги! К тому же, их вмешательство три тысячи лет назад только усилило количество жертв и разрушений - ведь они повелевают стихиями! Пусть уж они управляют нами издалека. Если они хотя бы пришлют своего Посланца, великого Героя - и то хорошо...
   Поговорили еще. В целом, ничего существенно нового Сема Зудумшту не сообщил. Зудумшт, потомственный колдырь, один из немногих был прекрасно осведомлен о существовании древней-предревней Книги Пророчеств святого Манстротрямуса. Написана Книга была более трех тысяч лет назад и какое-то время хранилась как святыня в одном из старых храмов. 20 столетий назад, в XIII веке от Образования Центробежья, произошла крупная магическая война между Гильдиями, и Книга бесследно сгинула. Осталось лишь цитировать по памяти ее избранные куски и передавать изустно следующим поколениям посвященных. В сущности, если бы даже сейчас Книгу и нашли, прочесть ее было бы некому: древний язык, на котором она написана, давно стал мертвым.
   То, что в мире Центробежья нет ни Книги, ни Героя, изрядно огорчило Семена. То, что в Семином мире нет ни Книги, ни Героя, обескуражило до крайности Зудумшта - ведь он надеялся, что помощь придет из Портала. Следовало над этим всерьез поразмыслить.
  - Что же теперь делать? - спросил Сема, но ответа не получил. Пауза затягивалась. Зудумшт нервно теребил седую бороду и задумчиво жевал губами, а Сема лихорадочно соображал. Ловить в этом Центробежье, похоже, нечего: полная безнадега. Но и назад к гномам возвращаться резона ни малейшего. Опять стены долбить и штукатурить? Фиг. Не заманите. Тогда что остается? Остаться здесь, попробовать как-то устроиться, обосноваться. Ну, по ходу дела поискать Книгу - вдруг да найдется? А нет, так и пёс с ней. Невелика важность. Жизнь и свобода дороже, ежу понятно. Домой-то, конечно, хочется - но деваться некуда, назад хода нет.
  - Направляюсь на поиски, - деловито сообщил Сема Зудумшту и засобирался. - Должен все проверить сам. Где у вас тут выход?
  - Ишь, на поиски... - недовольно проворчал Зудумшт. - Куда ж ты попрешься-то такой, на поиски? Да тебя в таком виде первый же стражник спохватает и в кутузку! Или в первом же трактире лихие люди оберут, как липку! Не-ет, ты погоди немного. Энто дело обмозговать надобно!
  - Да чего мозговать-то, чего? - вскипятился Сема. - Идти надо! ("А вдруг он меня щас возьмет да и запихнет обратно в Портал? - с ужасом подумал Сема. - Надо бы пошустрее отсюдова линять!")
  - Стой ты, не мельтеши, как муха! А еще лучше - сядь, приткнись! - гаркнул на него Зудумшт хорошо поставленным командным голосом. Сема тихо пристроился на табурете рядом с дверью и насторожился. - Книгу найти - дело важное и нужное. Раз решил идти искать, я тебе сначала расскажу все, что знаю - а вдруг и правда найдешь? Дуракам обычно везет. В общем, слушай сюда, Семка...
   * * *
   Времечко незаметно затянулось. В одиноком домике мага на северо-восточной оконечности острова Срединнополовинный Сема провел около трех месяцев. Набирался ума, опыта, знаний для похода в большой мир. Старик Зудумшт на некоторое время стал его гуру, нянькой, отцом и, извиняюсь за выражение, матерью. Зудумшт предоставил в его пользование длинную белую хлопковую рубаху, серые холщовые штаны и потертые, поношенные кожаные сандалии - чтобы Сема не очень выбивался из толпы. Хотя благодаря очкам с толстыми стеклами на минус пять Сема из нее, из толпы, все ж таки выделялся. Свои любимые синие джинсы, клетчатую рубашку из синтетики, свитер и альпинистские боты для хождения по пещерам Сема с сожалением оставил в часовне. Хотя, подумав, все-таки сложил ботинки обратно в рюкзак - на случай долгого путешествия по горным местам. Свой рюкзак Сема не собирался тут оставлять в любом случае.
   Сведения, любезно сообщенные Семену Зудумштом, были не просто полезны и небезлюбопытны - они были жизненно необходимы. Особенно в свете того, что, осознав безнадежность поисков Книги, Сема решил остаться здесь жить. Сема не раз ловил себя на мысли, что жизнь в Центробежье настолько не похожа на привычную, земную, что даже трудно представить, как такое появиться-то на свете могло. И точно в то же время ему совершенно нелогично казалось, что все окружающее настолько близко и знакомо, что не нужно ничего особо заново изучать: просто напряги память - и вспомнишь все сам. Чем такое смешение чувств объяснялось - было совершенно непонятно.
   Итак, вот что узнал наш Сема. Сначала - урок географии, с приложением карты местности. [КАРТА].
    []
   Остров Срединнополовинный - небольшой кусок суши в самом узком проливе между Лево- и Правостороньем. Всю южную часть островка занимает город Гипоталамус - главный торговый центр Центробежья. Судоходство по причинам, оставшимся для Семы непонятными, тут не развито - только прибрежное, каботажное. Между материками корабли не плавают, и вся торговля ведется исключительно через остров.
   На запад от острова лежит Правосторонье. Столица его - город Левоград. Из объяснений Зудумшта Сема понял, что Правосторонье - не единое государство, а что-то типа конфедерации, с семью самоуправляемыми областями - Перегрузией, Ономастией, Пельняндией, Бибекской автономией, Культуркой, Носоглотией и загадочной местностью под названием Инфракрасный Лес. К югу от Инфракрасного Леса, через Хундиакский перешеек, располагается недружественная Хундидандия - холодная, неприветливая горная страна диких, необузданных, воинственных народов. В настоящее время война Правосторонья с Хундидандией в ниспадающей фазе, но в любой момент может разгореться с новой силой, ибо, как свидетельствовали на допросе пойманные разведчики хундидандцев, ими верховодит не кто-нибудь, а сам Властелин Зла, восставший от тысячелетней спячки хтонический Демон Влазелин, великий и ужасный. И этот Демон собирает свежие силы для открытия военной кампании.
   К востоку от острова Срединнополовинный располагается Левосторонье, со столицей Правоградом, родиной старика Зудумшта. О Левосторонье маг рассказывал с гораздо большим удовольствием - и люди-то там веселее, энергичнее, не то, что в Правосторонье - вялые, квелые, как мокрые курицы. И государство-то единое, и правит потомственно мудрый кнэзь Богумил Большая Кормушка. И люди живут лучше, богаче. И магия помогает хозяйству, приносит пользу - в отличие от Правосторонья. И трава там зеленее, и соль солонее. И даже сметана лучше - аж ложка стоит!
   Семен поначалу даже призапутался: Право-, Лево-, Лево-, Право-... Свихнуться можно! Потом, вглядевшись в карту, понял: справа - Левосторонье, слева - Правосторонье. А столицы - наоборот, как положено. Вот, блин, и вся премудрость. Элементарно, Ватсон.
   С юга Левосторонское кнэзество ограничено огромной цепью Ультрафиолетовых гор, за которыми лежат, как сказал Зудумшт, "практически необитаемые земные пространства" под общим названием Серая Хмарь. Правит ими, по слухам, некий Великий Серый Хмырь, но никаких достоверных сведений о нем не имеется. Там живет несколько отсталых, почти первобытных племен, не имеющих, в отличие от воинственной Хундидандии, никаких территориальных притязаний к своим соседям. Контактов с Серой Хмарью практически нет - лесов там не имеется, полезных ископаемых тоже, лугов-полей не наблюдается; сплошь одни бесконечные болота и болота. Нечем, одним словом, с ними торговать - а без торговли нет и жизни. На крайнем юго-западе Серая Хмарь соединяется с Хундидандией так называемым Пуповинным перемыском, не приспособленным ни к жизни, ни к передвижению - ибо это сверхактивная вулканическая гряда. Огнепышущие горы - так она называется. Перемысок не имеет ни малейшего стратегического значения как в сообщении между материками, так и в предстоящей войне.
   На вопрос, кто живет на расположенном в Левом море Архипелаге Пелаг Х`ларр, Зудумшт почему-то изрядно смутился и пробурчал, что там-де тоже обитают дикие неразумные племена и знать о них абсолютно не обязательно. Сема решил на всякий случай взять сей факт на заметку. Что-то явно с этим Архипелагом неладно.
  - А почему называется "Карта Заднего Центробежья"? - спросил Сема, обратив внимание на заголовок.
  - Существует легенда, что окромя нашего, есть еще земли - сказочные и мифические. Они-то и называются Центробежьем Передним, Тайным, Невидимым. Говорят, там текут молочные реки, каждый человек может владеть любой магией, какой пожелает, и что там живут Перворожденные Эльфы. И что якобы дороги туда нет ни по морю, ни посуху, а это что-то вроде небесного пристанища. Чушь полная. Да мало ли сказок у нас в Центробежье темный народ насочинял...
   Также Семену были преподнесены краткие сведения из экономики, политики, культуры и идеологии Центробежья. В первую очередь, Сему немало поразил тот факт, что они с Зудумштом говорят в буквальном смысле слова на одном языке - различия только в характерных идиомах да в специфических реалиях. Старик Зудумшт по этому поводу сказал следующее:
  - В качестве рабочей гипотезы я бы принял вот что: коль скоро Миры родственны и связаны незримой пуповиной древнего магического Портала, то, следовательно, языки Земли и Центробежья совершенно не случайно имеют некое мистическое сходство. Возможно, у них даже один пракорень. Например, диалект левосторонских магов.
   "Или санскрит", - подумал образованный Семен.
   А узнав вскоре о господствующих в Центробежье религиях, Сема окончательно уверился в правильности подобного предположения. Выяснилось, что Центробежье - мир, не затронутый христианством; мир абсолютно, до мозга костей, языческий. Для Семы, выросшего в условиях ханжеского постсоветского "возрождения" христианских ценностей, такая картина реальности была внове. И, надо сказать, эта картина Сему порадовала: за 20 лет сознательной жизни он так и не смог сделать разумный выбор в пользу ни одной из религий, с которыми его познакомили в школе и в институте. К тому же Сема всегда очень любил бывать на природе, и потому стихийно был близок к более древнему, более естественному мировосприятию - а именно к одушевлению природных начал.
   Итак, ни христианства, ни ислама, ни прочих других религий. Ни Магомета, ни Аллаха, ни Иисуса, ни Будды, ни Кришны. Религиозные культы здесь были напрямую связаны с видами магии. Колдыри сами в некотором роде исполняли роль жрецов. В Левосторонье имела место магия Свиного Уха - магия животного мира. В Правосторонье, о котором старик Зудумшт отзывался с некоторым пренебрежением, в фаворе была совсем другая магия - магия Овса, использовавшая энергию деревьев и трав. Соответственно, там бытовало поклонение богу по имени Перун-Деметр - покровителю растительного мира. Сема, к немалому удивлению мага, быстро расшифровал главные функции бога - благо школьный материал по истории и мифологии еще не забылся окончательно. Перун-Деметр, как Сема и угадал, являлся богом плодородия, урожая и дождя с грозой как главного фактора изобилия. Повсюду в Правосторонье стоят храмы верховного бога и везде местные жители усиленно делают вид, что ему поклоняются, рассказывал Зудумшт. Почему делают вид? Да потому что Правосторонье не является единым государством (в отличие от Левосторонского кнэзества), там семь самостоятельных областей, и везде своя, более древняя вера. Даже в Левограде, столице Пельняндии, простой люд - крестьяне, ремесленники, торговцы - верят в своего народного бога Крышня; просто жрецы Перуна-Деметра и маги Гильдии Овса, которые официальную религию исповедуют, не особо стараются навязывать ее массам. А вообще правосторонцы - большие мастера по части лечебных и волшебных трав; там снимают по семь-восемь урожаев в год, там выращивают думающие папоротники, ходячие деревья, Молодильные Тыквы и прочие невероятные штуки. Кроме того, если надо, правосторонцы успешно воюют с помощью боевой Овсяной магии и могут побить с ее помощью почти любого противника. Хотя магия Свиного Уха все равно на несколько порядков лучше.
  - В нашем Левосторонье всё иначе, - с гордостью говорил Зудумшт. - Гораздо лучше. У нас повсюду одна религия, одному богу храмы поставлены, никакого разброда и шатания. И высшие слои общества, включая самого кнэзя, и низшие - все заодно. Наш бог - Велес-Херес, он же в просторечии Пейсатый-Волосатый.
   А Сема, кстати, и тут не подкачал:
  - Ваш Велес-Херес - явно покровитель скота. И скотского плодородия. Гы-ы-ы, что-то в Центробежье всё на размножении завязано. Фрейда на вас нет, батенька!
   Впрочем, Зудумшт юмора не понял и увлеченно продолжал рассказывать дальше, а Сема мотал на ус. Короче говоря, вся жизнь Левосторонья завязана на животных - главным образом домашних. Вся жизнь крутится вокруг их режима дня, питания и, опять же, размножения. Простые люди верят в происхождение от разных видов животных и поклоняются им, наряду с верховным божеством, Велесом-Хересом ("Тотемизм, однако! - вспомнил Сема умное словечко из школьной программы. - Надо же, думал, сто лет как забыл всю эту фигню, а гляди-ка, застряло!"). Самые продвинутые люди принадлежат к Гильдии магов Свиного Уха и занимаются обустройством жизни граждан и их защитой от возможных нападений извне, для чего совершенствуют свои знания в магических практиках. А защита никогда не мешает - это сейчас Гильдии на перемирии, а в прошлом нередко случались стычки с магами Овса, которые то учеников переманят, то скот потравят, то поносную траву в водопровод подсыплют, то целую деревню злостной дурью обкурят, то еще дрянь какую-нибудь непотребную учудят ("Мы и сами их, бывало, долбали! И крепко долбали!" - признался Зудумшт). Да и нынче боевая магия пригодиться может - если затяжная война Правосторонья с Хундидандией разразится в полную силу, придется Овсятникам помогать. А то как бы еще хуже не было.
  - Магия Свиного Уха, я тебе скажу, это настоящая наука! - мечтательно заведя глаза, возвещал Зудумшт. - Чего там только нет - и вызов существ-помощников, и оборотничество-перекидонство, и гадание на кишках животных... А уж боевые заклинания!.. Чтобы их изучить и освоить в совершенстве, не один год жизни нужен!..
   Сема решил пока не углубляться раньше времени в подробности (чтобы не распухла голова) и перевел разговор на другую тему. В Правосторонье и Левосторонье жили по одному, общему для всех закону, "Центробежской Правде", разработанному около десяти веков назад совместным собранием магов-колдырей и правителей обоих материков. Уложение не отличалось особой сложностью, а потому было действенным: за все проступки полагались штрафы и розги. Наказание деньгой называлось "вира", наказание розгой - "майна". Человек, больно ударивший другого, мог, согласно судебному разбирательству, на выбор получить плетей или потерять до трех гривен (к побиванию жен это правило, конечно, не относилось). За убийство крестьянина, ремесленника и любого свободного человека сажали в тюрьму, но можно было откупиться вирой в 40-50 гривен; за убийство члена кнэзевской дружины или мага полагалось заплатить не менее 80 или 100, а от усердной майны порой даже помирали. Средний месячный доход свободного человека, как правило, не превышал 10 гривен - этого с лихвою хватало на жизнь, так как хозяйство почти у всех было свое, а продукты стоили дешево, практически копейки.
   Судя по беглому описанию, Центробежье показалось Семену страной всеобщего процветания и благоденствия.
   "Пожалуй, и вправду можно тут остаться, - решил он с легким сердцем. - А что? Магия - это здорово. Фэнтези я, надо сказать, никогда особо не жаловал - и напрасно. Теперь придется полюбить. Изучу ихнюю эту магию свинскую, найду себе какую-нибудь девчонку, женюсь, да и осяду в собственном доме в пригороде Правограда. Буду разводить скот, доить коров, разводить мед, читать умные магические книжки, в общем - цвести и пахнуть. Плодиться, опять же, и размножаться... А что я, хуже людей? Кстати, судя по карте, у них тут до фига всяких гор - Ультрафиолетовые, Тригорье, Многогорье, Хунды... А раз есть горы, значит, и пещеры найдутся. Поскитаемся по здешним пещеркам - наверняка не хуже наших, земных. Я еще тут прославлюсь, они еще назовут меня Безумным Спелеологом! Буду гонять по подземным командировкам..."
   Сема даже прикрыл глаза - так замечтался. Перед его внутренним взором уже предстала аппетитная селянка на высоком сеновале, куры и коровы, коровы и куры, неизведанные пещеры... Разговор этот происходил на третий день Семиного пребывания у Зудумшта в гостях. Сема и думать не думал, что задержится здесь еще на целый триместр.
  - Ну что ж, надо тебя проинструктировать да отправлять в дорогу, на поиски Книги Пророчеств, - деловито пробормотал старик Зудумшт, и Сема очнулся от сладкого забытья:
  - Чего? Какой еще книги?
  - Здравствуйте-мордаствуйте! - воскликнул магик. - Какой еще Книги - он спрашивает! Ну ты и балбес, да простит меня Велес-Херес! Ты что, забыл, что впервые за три тысячи лет Центробежью угрожает смертельная опасность? И твоему миру, между прочим, тоже! Древний Демон проснулся, а это не шуточки! Мир гибнет! Мир спасать надо!
  - Ну конечно! Будто, кроме меня, некому! Мир, видите ли, у них гибнет! В который уж раз! - начал отпираться Сема, безнадежно понимая, что его по новой запрягают, как послушную лошадь. Хорошо, черт возьми, когда есть на ком воду возить. Всем от этого легче. Ну, кроме того, на ком эту воду возят, естественно.
   Старик Зудумшт укоризненно смотрел.
  - И с чего мне начать? - тяжело вздохнув, сдался Сема. Ему не хотелось задавать этот вопрос. Ужас как не хотелось. Он догадывался, что последствия будут непредсказуемыми. И не ошибался...
  - Ну... с чего начнем? - вздохнул Сема.
  - Ты должен стать воином! - Зудумшт вытаращил глаза и воздел к потолку длинный старческий палец. - Освоить хотя бы азы магии Свиного Уха - чтобы суметь защититься от возможных неприятностей. Сейчас в Центробежье нелегкие времена. На дорогах пошаливают разбойники, повсюду там и тут появляются разные самозванцы, которые провозглашают себя законными сыновьями кнэзя Богумила XVIII. Засланцы из Правосторонья, из Гильдии Овса перевербовывают наших учеников, шпионы хундидандцев рыщут, разведывают, устраивают диверсии, торговые объединения делят сферы влияния... Да мало ли что! Смутные времена, одним словом...
  - Двумя словами, а не одним, - недовольно пробормотал Сема. Человек настроения, он уже успел чуть ли не разочароваться в своем решении остаться здесь.
  - Не важно. Ты же новичок у нас. А новичку в любом месте опасно. Здесь ведь, если разобраться, шагу нельзя ступить, чтобы кого-нибудь не надо было хорошенько стукнуть или припугнуть. Куда ты такой олух пойдешь? Ты ж для каждого проходимца лакомая добыча! Что ты там мне вчера говорил? Поезд тебе? Автомобиль-скороход? Еще какие-нибудь ваши тамошние чудеса? Забудь. Здесь - мир магии и меча, ничего лишнего. Придется ножками, ножками своими топать, балбес, недотепа несчастный! Эх! Что же с тобой, недотыкомкой, делать? Так и так придется началам магии обучать, чтоб не сгинул ни за что ни про что!
  - Вот еще! - заныл было Сема. - На фига мне эта ваша бесовская черная магия? Да я и не сумею!
  - А не сумеешь - заставим, - жестко подытожил Зудумшт.
   И они приступили. Самым первым делом Зудумшт посоветовал Семе завести рабочую тетрадь, куда можно было бы записывать всё необходимое, и начал с общих положений.
  - Основа нашей магии - использование энергии животного мира, - втолковывал Зудумшт. - Любой зверь, любая птица - это такое же существо, как и мы. Все мы созданы Пейсатым-Волосатым Велесом-Хересом, то бишь Господом нашим всеобщим. Хотя на этом сходство заканчивается. В отличие от нас, звери и птицы неразумны, а потому в незапамятные времена Велес-Херес дал нам, людям, право повелевать ими и использовать для своих нужд в качестве сырья к свершению магических действий и обрядов. Любые магические заклинания можно условно разделить на пять категорий... Почему не записываешь? А ну-ка!..
   И Сема усердно конспектировал. Согласно Зудумштовской классификации, первая разновидность заклинаний была врачебной. Это и вылечивание ран, и сугрев при замерзании, и все остальное, приводящее человека из плохого состояния в нормальное, в привычное. У каждого мага-докторуна на поле боя всегда с собой недюжинный запас лечебных растворов и порошков, которые он изготавливает из крови и жира животных, или же толчет из их костей, или же просто приводит в действие посредством лягушачьей лапы или крысиного хвоста - самое главное знать, к какому заклинанию какая часть звериного тела прилагается.
   Второй тип - гадательная и поисковая магия. Сюда относится гадание на кишках коров, овец, коз и прочих полезных в хозяйстве животных, а также много других видов гаданий, в том числе на полете и помете птиц. Есть и множество специальных поисковых заклятий, помогающих найти в полевых условиях что угодно - от жилого места до отхожего. Или какую-нибудь потерянную вещь, что тоже отнюдь не лишнее. Чаще всего для этого используют Травяной Мешок.
   Третий тип - бытовая магия, сельскохозяйственная: чтоб скотина паслась на лугах безопасно и самостоятельно, чтоб кроты помогали землю рыть, пчелы - мед собирать, бобры - плотины строить да деревья валить, рыба чтоб сама на брег выбрасывалась и до сковородок прыгала. Чтобы мясо и шерсть быстрее на скотине нарастали, чтобы молока больше доилось. "Есть и всякая там любовная магия, но тебе она тут не понадобится", - безапелляционно заявил Зудумшт, и перешел к типу пятому, самому главному.
   Ибо пятым подвидом была магия боевая, и нужна она любому странствующему человеку, имеющему хотя бы малейшее отношение к колдырству. Главная сила боевой магии Свиного Уха была в вызове существ. Вызывать можно было только реальных, не вымышленных птиц и животных, притом тех, части тела которых были у мага в наличии. "Например, по когтю - льва, по крылышку - индейку", - пояснил Зудумшт. Сильный, опытный колдырь мог легко вызвать до десяти крупных существ за раз и до сотни мелких - паучков, ос, оводов, саранчи и прочей сволочи. Также имелся ряд сложных заклинаний для подчинения настоящих, из плоти и крови, животных. Из защитных заклинаний самым мощным было то, что вызывалось намазыванием на тело Щит-мази. Щит-мазь готовилась из желчи рыжего кота, крови ушастой совы, только что съевшей белую мышь, жира беговой курицы, мочи новорожденной копнощаги и перебродившего молока пинадлы. А молоко пинадлы, кстати, было самым дорогим ингредиентом в рецепте, так как надоить от пинадлы молоко мог далеко не каждый: пинадлы пинаются так, что мало кто отваживается на дойку. Потому-то Щит-мазь была редким, но очень сильным магическим средством защиты на поле брани.
   Некоторое время Сема чувствовал смутное неудовлетворение от перечисления магических возможностей, и никак не мог понять почему. Словно чего-то не хватало. Чего? Животные, звери, птицы - это, конечно, да. Круто. Но как-то не до конца... Ах да! Вода, огонь, медные трубы...
  - Уважаемый Зудумшт, - поднял руку Семен. - А как же управление погодой? Где же магия Огня, Воды, Земли и этого... как его? Воздуха! Это же должна быть самая элементарная магия, самая первая. У вас что, ее нет или просто до нее еще не дошла речь?
  - Магия природных стихий? - яростно гаркнул Зудумшт, да так, что голубь, клевавший на подоконнике крошки, от страха вспорхнул и улетел. - Чушь! Досужие выдумки безграмотных, безответственных фантазеров! Кто только их распускает? Поймать бы этих раздолбаев да настучать хорошенько по рукам!.. Точнее, по мозгам. А дело в том, что просто не бывает такого, Сема, не бывает. Повелевание огнем - что это? Приказать потухнуть огромному лесному пожару? Невозможно! А повелевание рекой - это что за дела? Повернуть русло вспять? А управление ветром - с колокольни палкой машем, разгоняя облака? Как ты это вообще себе представляешь? Подобный бред возможен лишь в сказках, вот что я скажу, и любой колдырь тебе это подтвердит. Бездарных магиков у нас так и зовут - "тучегонителями", потому что они пытаются делать то, чего сделать нельзя. Стихии неподвластны ни простому смертному, ни опытному колдырю-кудеснику. Как невозможно ни чтение мыслей, ни полное подчинение воли другого человека - всё это незыблемые начала Бытия, на которых зиждется сама Жизнь. Начала Бытия, которыми нельзя распоряжаться по своему соизволению и щучьему хотению. И хвала Велесу-Хересу за это! Мир превратился бы в Хаос, будь сие возможно! В неуправляемый Хаос, где нет ничего постоянного и ничего стабильного. Только боги и демоны могут командовать природными явлениями. Смело кидай куском куриного навоза в того, кто всерьез утверждает обратное и городит подобную чепуху! Даже книга на эту тему есть специальная - найди как-нибудь, прочти, она называется "О непознаваемой сущности природных Первоэлементов".
   Три долгих-долгих месяца Зудумшт маял и мучил Сему колдовской теорией и практикой. Занятия продолжались с утра до поздней ночи. От восхода, как говорится, до заката. А иногда и дольше. Сразу было заметно, что старина Зудумшт уже давненько не практиковался в обучении нерадивых учеников - и покрикивал он частенько на Сему, и ругал, и поколачивал тяжелым дубовым посохом, и даже за уши таскал порой, когда Сема разбивал какую-нибудь склянку, разливал ценный отвар или рассыпал порошок. Сема старался не обижаться - он же прекрасно понимал, что выхода нет, учиться надо, иначе тут, в мире магии, долго не протянешь.
  - Ох и дурень, ох и дурень! - схватившись от бессилия за голову, восклицал по сто раз на дню несчастный Зудумшт. - Тупин, кретица! В смысле - кретин, тупица! Неужели так трудно понять, что боевое заклинание Голодного Муравья нельзя использовать на поле битвы! Кругом же свои! Как ты это, Влазелин тебя побери, себе представляешь со столь сильным заклятием? Смотри: вызывается муравей, который тут же начинает делиться. Спустя несколько секунд эти два муравья делятся еще пополам - и так далее, в прогрессии. Так они же всё, что им на пути попадается, жрут - и своих, и чужих! Кинул заклинание - и бежать! А ты - на поле боя предлагаешь им пользоваться!
   Или:
  - Ну как можно не понимать, что гадание на овечьих кишках не только буйной фантазии требует, но и знаний, молодой человек! Знаний! Как легла вот эта кишочка, как вон та изогнулась... Что? Мутит тебя, нехорошо тебе? Разгильдяй! Жизни ведь человеческие от твоего гадания зависят, не хухры-мухры!
   Или:
  - Ох, и балбес ты, Семка! Ну каким местом ты думаешь? Неужели не понимаешь, что превращение в быка - не шутка и не развлечение! Это одно из самых крайних средств для спасения жизни. Чтобы запустить его в ход, нужна крайняя, предельная степень сосредоточения! Да многие даже не сумели потом развратиться обратно - в смысле, расколдыриться. А ты таращишься по сторонам и считаешь чаек над морем! Беспредельная глупость! Ну куда тебя, эдакого увальня неумелого, отпустишь? Куда?
   Сема не раз вспоминал за эти три месяца одну дурацкую бездарную книженцию, читанную в прошлой земной жизни. Главный ее герой (Сема не помнил, как его звали - помнил лишь, что он был майором ВДВ и мастером единоборств: еще один расхожий штамп современной российской фантастики), так вот, этот главный герой, чтобы изучить магию чужого мира, сел на пару минут в кресло, ему подсоединили к тупой терминаторской башке пару электродов - и готово. Сразу великий маг. "Красота! Тут бы тоже какой-нибудь гипноизлучатель задействовать", - желчно завидовал Семен. Но, как известно, подобные глупые чудеса бывают только в детских сказках и непритязательных бестселлерах. Семену приходилось потеть и трудиться в полный рост.
   Остров Срединнополовинный был относительно невелик (на пинадле его можно было объехать по береговой линии часов за пять-шесть). Это была основная торговая точка Центробежья, куда стекались люди со всех концов и со всех волостей. "Все дороги ведут к Гипоталамусу", - говаривали в Центробежье. Центральная улица города (она называлась Большая Першпективная Дорога) шла точно с востока на запад через весь город от Врат Солнца до Врат Луны. Каждые Врата были украшены красочной символикой соответствующей направленности - резными солнцами, лунами и месяцами. Это, очевидно, должно было символизировать статус Гипоталамуса как главного города между двумя цивилизациями. В Гипоталамусе Сема познакомился с двумя Свиными колдырями, назвавшимися Музициан и Позициан: они направлялись в Правосторонье, во Свояси, по вполне прозаическим торговым делам. Сему они споймали на улице у харчевни и предложили совершенно бесплатное обучение магии Свиного Уха, но, узнав, что Сема уже учится у Зудумшта, разочарованно отстали. Познакомился Сема и с двумя продавцами фруктов - их звали Тулумбас и Ганджубас - у них Сема в течение трех месяцев покупал фрукты с большой скидкой. Что и говорить, самый крупный навар у купцов был здесь, в Гипоталамусе, на Срединнополовинном. Самый широкий выбор добровольцев для вступления в магические Гильдии - тоже здесь; на острове шло незримое и неявное, но вполне реальное сражение между Овсом и Свиным Ухом за рекрутирование в свои ряды новых членов. Подковерная, так сказать, велась борьба, полная шпионских страстей и интриг. Но на Сером Бугре, там, где стоял отшельнический скит Зудумшта с Порталом, то бишь на северо-восточной оконечности острова, было пустынно и безлюдно.
   За три месяца Сема с горем пополам выучил несколько базовых заклинаний магии Свиного Уха. Например, маскировочного Хамелеончика, позволяющего принять окраску любой местности; для сотворения этого заклинания обязательно требовалась кровь хамелеона, а хамелеоны водились только в высотных лесах Многогорья, а потому далеко не каждый имел эту магию в своем арсенале. Из боевых заклятий у Семы получились Вызов лисицы, Вызов волка и енота-полоскуна - животного, с военной точки зрения не очень-то продуктивного. По крайней мере, старик Зудумшт долго смеялся. И, надо сказать, даже это для Семы было не так-то просто сделать. Получались заклинания далеко не с первого раза - хорошо, если с двадцатого-тридцатого. Но ведь получались, как ни странно - а это дорогого стоило. Ощущение было необычайное - когда должным образом произнесенное сочетание слов, подкрепленное солидным волевым усилием, материализовывалось в нечто конкретное. На Земле такого просто не могло быть. На Земле магии не было места. Сема решил во что бы то ни стало освоить эту мудреную науку и запасся терпением. Пока еще только терпением - умения катастрофически не доставало.
   А настоящий вкус к волшебническим упражнениям появился у Семы вообще только спустя два месяца после начала обучения, когда, наконец, впервые он извлек из себя одно из самых простых заклятий, Черепаший Панцирь (что-то вроде невидимой оболочки, щита). С тех пор мучения кончились, и ученичество вступило в новую фазу. Сема осознал, что магия - это не просто бормотание под нос заученных по бумажке фраз; это - колоссальное мысленное и волевое сосредоточение, "плетение" образов, воплощающихся силой твоего желания, веления и хотения в реальность. Главное - почувствовать концентрацию энергии в кончиках пальцев, ощутить, как сила подаренных Зудумштом амулетов втекает вовнутрь и затем выбрасывается вовне вместе с заклинанием.
   И вот, из глупого неуча и неумехи Сема перешел в ранг "подавана". Как объяснил старик Зудумшт, в любой Гильдии было стандартное деление на ступени посвящения в магическое знание. Ступень первая - "подаван", ученик, годный пока разве что ассистировать своему учителю, подавая нужные свитки, инструменты, ингредиенты для отваров и лягушачьи лапки на поле боя. Ступень вторая - "чарогонщик", продвинутый пользователь магического искусства, способный прогнать несколько чародейских заклинаний подряд и ни разу не ошибиться. И ступень третья - "колдырь", профессиональный колдун, обладающий мощью в одиночку справиться с десятком чарогонщиков из противодействующей Гильдии. Глава Гильдии стоял вне категорий и именовался "Архиколдырем".
   Итак, пусть неофициально, но Сема стал молодым подаваном, и не чьим-нибудь, а бывшего Архиколдыря Гильдии магов Свиного Уха. Это уже было немалым достижением. С ним можно было, наконец, приступать к непосредственному знакомству с новой реальностью.
   Прощание было недолгим.
  - Пора, - сказал однажды Зудумшт. - Вчера я связался по Переговорному Стеклу с кое-какими знакомыми; новости неважнецкие. Похоже, в ближайшее время готовится новое наступление на юге, на Хундиакском перешейке. Влазелиново воинство поднимает голову и, похоже, всерьез намерено нанести по южной Пельняндии удар. Попробуй успеть найти Книгу, пока не началась суета. Кое-чему я тебя, дурня, научил, авось не пропадешь теперь. Где искать Книгу, не знаю - это я, впрочем, тебе уже говорил. Столько столетий лучшие умы Центробежья, самые могучие колдыри, самые ушлые гробокопатели, разорители древних склепов и курганов искали ее и не могли найти - неужели тебе удастся? Я лично не верю. Но делать нечего - а вдруг ты везучий? Поищи в старых городах, в заброшенных руинах, в пещерах (при этих словах Сема слегка оживился). Перечитай древние летописи и рукописи - вдруг кто-то что-то упустил, какое-нибудь мелкое упоминание о Книге. Постарайся. Не подкачай.
  - В какую хоть сторону-то мне двигаться? - спросил Сема.
  - Думаю, стоит начать с Правосторонья, - рассудил Зудумшт. - С земмель наших магических конкурентов. Во-первых, успеть, пока там не начались военные действия - потом там будет уже не до исследований и не до изысканий. А во-вторых, в Правосторонье - самые древние монастыри, книгохранилища и библиотеки. Их уже не раз перелопатили до тебя - но никогда ничего нельзя знать наверняка. Попробуй заглянуть первым делом в столицу Пельняндии, Левоград. Там на городских окраинах, на берегу озера Пельнянь много заброшенных руин и подземелий - вполне могут оказаться книжные схроны. Потом проверь город Херополис, проверь Уздец, проверь Бибек, проверь Мульт и Топинамбурт. Ходи, растопырив уши, все впитывай, все слушай, во все вникай. Не зевай. Если в Правосторонье ничего не найдешь, поедешь в Левосторонье. Я тебя тут жду. Что еще? Пока все. Садись на паром, доплывай до Попыхов, и там езжай до Левограда.
  - Вы же говорили, у вас в Центробежье никакого транспорта нет, - робко подметил Сема.
  - Такого, как у вас, самодвижущегося, сказочного, нет. Но у нас есть друдлы и пинадлы. На друдле ты доберешься до Левограда быстрехонько - буквально долетишь за полдня. Но у друдл есть один недостаток: они не очень-то высоко летают. И если умеючи, их довольно легко сбить камнем из пращи. А в наше смутное время - сам понимаешь... На пинадле ты затратишь дней пять: хоть и не поспешишь, но зато людей не насмешишь. Тем более, что на пинадле надежнее: средней величины пинадла кого хошь запинает, любого бандита. Копыта у нее - будь здоров! Так что - этот вариант более безопасен.
  - Нет, думаю, полечу на друдле, - сказал Семен. - Надо торопиться.
  - Да, кстати, не вздумай заикнуться овсятникам, что ты - подаван Гильдии Свиного Уха. Тебя, конечно, не посадят под замок, но соглядатая вполне могут приставить. А оно тебе надо?
  - Понял.
  - И вообще к магам тамошним овсяным не суйся. А когда будет кто спрашивать, откуда ты родом, говори, мол, из Многогорья. Там как раз живут замкнуто и о мире вне гор почти ничего не знают - как и ты.
  - Сработаем, - заверил Сема.
  - Да, вот еще что, - Зудумшт протянул огрызок бумажки. - Держи. Это - Помета-Возврат. Одно из самых сильных заклинаний магии Свиного Уха. Используй только в самом крайнем случае, в самом крайнем.
  - Что это? - спросил Сема. - Убить всех противников в радиусе пяти столбов? Немедленная победа?
   Зудумшт с порицанием посмотрел на шутника и погрозил пальцем.
  - Ох, плетей бы тебе дать хороших... Ну да ладно. Помета-Возврат - заклятие немедленного перемещения. Причем не куда-нибудь, а туда, куда тебе надо. В отмеченную точку. То есть, именно сюда, в мою комнату. А почему пользоваться в крайнем случае - потому что сил заклятие требует неимоверных. Некоторые маги потом полмесяца от него отходят, выздоравливают. Уразумел, балбес ты этакой?
  - Ага.
  - Ну, и слава Велесу-Хересу. Заклинание это двухкомпонентное. Сначала - Помета. Снимай штаны.
  - Чё-ё? - не понял Сема.
  - Помечать-то как будешь территорию? Магия Свиного Уха, родной, это магия животного мира. Произнося формулу Пометы, нужно напрудить лужу. Как собака или как волк. А потом, проговорив в нужный момент формулу Возврата, ты немедленно появишься здесь. Все просто - как мычание коровы.
   Сема, испытывая смешанные чувства, подчинился и облегчил мочевой пузырь. Нелегкая это штука - магия. А Зудумшт продолжал скрести в затылке.
  - Так... Ну, что еще? Вот подробная карта Центробежья. Гривен на дорогу я тебе дам достаточно - на пару-тройку месяцев хватит. На жизнь, на жратву, на подкуп стражников, если что... Буду тебя ждать... - старик Зудумшт достал из кармана балахона носовой платочек и промакнул непрошенную скупую старческую слезу. - И буду ждать настоящего Героя. Ведь рано или поздно он придет, я уверен. А иначе... А иначе нам удачи не видать... Ведь Герой должен явиться - на то он и Герой...
  
  ПРИЛОЖЕНИЕ К ГЛАВЕ III.
  
  "Тексты священной Овсятницы" (отрывок).
  
   Что есть начало? То, что предшествовало всему. В самом начале не было решительно ничего; гольный хаос, сумятица и бесформие царили в Центробежье. Да и самого Центробежья еще не было; не народились пока ни первоматерик Пандейра, ни великое государство древности Кракожия. И вот со звезд прилетел, откуда ни возьмись, Человек-на-Пылающем-Пироге и рассеял над безвидным хаосом порцию Космической Спущёнки. Это были семена, споры, зарождающие жизнь, зарождающие саму ткань Мира, саму материю. Из Космической Спущёнки появилась белая гора Алатырь и самое первое растение на этой горе - Священный Овес. И вырос, вымахал Овес от земли до самого до неба, ажно до самых звезд. И спустился на землю по стеблям Овса Всевышний Перун-Деметр, и привел здесь всё в порядок. Народил новые растения - съедобные и несъедобные, волшебные и не очень, однолетние и многовековые, а также сделал из овсяного стебля самых первых людей. По этой причине и является Овес Священным Перворастением, самым насущным и необходимым для здорового питания, для жизни и для магии. И всё это устроил не кто иной, как Перун-Деметр.
   Перун-Деметр внимательно следит, чтобы почва была удобрена, насыщена навозом - для этого, и только лишь для этого он создал животных. Также он следит, чтобы вовремя шли дожди и грозы - для этого у него всегда в руке его верный молот, которым он колотит по облакам, вызывая дождь и высекая молнии. А чтобы люди не забывали снимать созревший урожай, у него всегда с собою острый серп. Всевышний имеет неустанное заботливое попечение о каждом из нас и радеет обо всем человечестве как о родных дитятях своих - ибо воистину ребенками неразумными мы рядом с ним и являемся. Но так было раньше. Отойдя от дел в незапамятные времена, Перун-Деметр оставил бразды правления Миром своим отпрыскам - Сварогу, Стрибогу и Семарглу. Но это уже совсем другая история.
  
  ГЛАВА IV. КНИЖНЫЙ ЧЕРВЬ В КНИЖНОЙ ЛАВКЕ.
  
  [Диспозиция 4. ЦЕНТРОБЕЖЬЕ, ПРАВОСТОРОНЬЕ, ПЕЛЬНЯНДИЯ, г.ЛЕВОГРАД].
  
   На улицах Левограда было людно, шумно, но не суетливо - правосторонцы, как справедливо (и довольно пренебрежительно) отмечал старик Зудумшт, были медлительны, задумчивы и флегматичны - более того, пожалуй, несколько вялы и меланхоличны. Даже манера говорить у них была своеобразной: неторопливой и размеренной. Единственными, кто нервничал, были извозчики.
  - Поворачивай, поворачивай оглобли! - кричал Семин "кэбмен", пытаясь разминуться с очередной встречной телегой и постоянно употребляя в речи столь милые Семиному слуху нецензурные бранные слова. В точности те же, что любой земной шофер произнес бы в подобной бытовой ситуации. Сей факт приятно напоминал о доме. Все-таки язык Центробежья определенно имел славянские корни. Над этим стоило подумать, чем Сема в данный конкретный момент и занимался. А еще в данный конкретный момент он ехал на край города рыться в руинах.
   ...После отъезда из отшельнической часовенки Зудумшта произошло уже довольно много событий. От Попыхов до Левограда Семен действительно домчался за полдня. Решение лететь на друдле досталось Семе нелегко - он с детства боялся высоты, боялся летать даже на самолете, не говоря уж о всяких там дельтапланах, парашютах и прочих хлипких подобиях летательных аппаратов, на которые он даже по телевизору смотрел с неудовольствием. Но, понимая, что время не ждет, Сема сжал зубы в кулак и сел на друдлу. Ничего, только первые два часа было трудно, потом привык. Аккуратно сверял свой путь с картой, радовался совпадениям.
   Пустынные земли Ономастии, наблюдаемые сверху, с высоты друдлиного полета, оставили в душе Семы смутную неудовлетворенность и болезненное недоумение. Хотя, по сути, Ономастия практически ничем не зацепила взгляд - селения сплошь состояли из огромных, гипертрофированых грибов: именно они служили ономастам домами. Длинные изящные шпили опят, лисичек и бледных поганок поднимались высоко к небу, словно готические храмы и почему-то навевали неизбывную вселенскую тоску. Как можно в таком жить? - думал наш Сема и не находил ответа.
   А Пельняндия Семену понравилась - с высоты она смотрелась очень даже симпатично. Примерно так же, наверно, могла выглядеть альтернативно-сказочная средневековая Русь. Аккуратные бревенчатые дома, покрытые зеленым дерном; обширные поля и плантации, засеянные различными сельскохозяйственными культурами типа картошки и моркошки; там и тут по краям полей виднелись вышагивающие взад-вперед дозорные дендроиды - одушевленные силой магии Овса деревья; кое-какие из крупных растений зорко поворачивались вслед за друдлой и угрожающе шевелили листьями, чем живо напоминали Семе триффидов из западной научной фантастики (что-то такое в стиле "хоррор" Семе приходилось в детстве читывать). Далеко внизу, по левую руку, тянулась с северо-востока на юго-запад широкой синей лентой река Рябь и дополняла общую идиллическую картину сельской жизни. Не хотелось верить, что скоро сюда придет война.
   Левоград впечатлил Сему. Как средневекового рыцаря впечатлило бы древнешумерское поселение; как древнего шумера впечатлило бы стойбище неандертальцев. Ну, грубо говоря, конечно. Левоград был неофициальной столицей Правосторонья (поскольку у каждой из семи областей был свой стольный град) и официальной столицей Пельняндии, центрального региона. Город большой, тысяч на тридцать жителей, не меньше. Дома обычные, бревенчатые (что снова приятно напомнило Семе российские деревеньки). Улицы вымощены широченными досками, которые, против ожидания, держались довольно крепко - как заговоренные (впрочем, почему - "как"? Наверняка заговоренные). Улиц много, можно даже заблудиться. Повсюду, чуть ли не в каждом квартале, стоят храмы Перуна-Деметра; они традиционно деревянные и на маковке в качестве сакрального украшения имеют перекрещенные серп и молот, всегдашние орудия Перуна-Деметра, бога плодородия и небесного грома. У храмов постоянно толпятся многочисленные оборванцы и попрошайки - божьи человеки. На городском рынке толстые тетки, плюясь семечками, торгуют всякой мелкой съестной всячиной. Богато одетые купцы зычно зазывают в свои лавки. Повсюду пахнет квашеной капустой, печным дымом, травяными отварами, маринованным укропом, свекольным борщом, свежескошенным сеном и свежесрубленным деревом для домов-теремов. Плотники всюду что-то рубят, строгают, выпиливают, шкурят - готовят украшения на фасады. Жизнь вертится медленно и размеренно, как колесо у телеги. Медленно, но верно - и в нужном направлении. Сразу видно - столица, думал Семен. Причем именно правосторонская столица.
   Питейные заведения Сема посещал не часто, а когда заходил порой пропустить стаканчик вкусного медового взбитня, обязательно оставлял себе крышечки от бутылок. Это было его старым увлечением - с самого детства Сема собирал пивные, винные, лимонадные и прочие крышки. Зачем - он и сам не знал, просто нравилось. Любой человек, в сущности, имеет право иметь как минимум одно невинное хобби - вот и за Семой таковое числилось. Десяток-другой самых разных крышечек Сема насобирал уже на острове Срединнополовинный, да тут еще присовокупил несколько. "Когда вернусь домой, будет о чем вспомнить, - забавляясь, думал Сема. - Фотоаппарата нет, так хоть что-то на память останется..."
   За три недели пребывания в Левограде Сема успел посетить пару местных библиотек, книжных лавок, порыться в подвалах нескольких старых заброшенных домов и повздорить с парой живших там бездомных голодранцев. Ничего особенного. Хотя нет - Сема успел найти форпост господствовавшей в Правосторонье Гильдии магов Овса, добиться аудиенции у самого Одуванта, Архиколдыря Гильдии, и записаться в подаваны. Своих знаний основ магии Свиного Уха Сема благоразумно не выдавал и вообще косил под шланга, прикидывался полным нулем. Хотя, в сущности, он им на тот момент и был - без сомнения. Немалого труда Семе стоило убедить овсятников, что он им необходим - никому его жалкий замухрышный вид не внушал доверия. Да и харизмы в Семе не ощущалось. Заинтриговали всех разве что очки на минус пять - в Центробежье таких странных вещей не делали, глаза сквозь них очень уж необычно смотрелись, большими и строгими; поэтому, так и быть, смилостивились и решили Сему в Гильдию принять, за красивые глаза.
   Учителем Семену определили отнюдь не старого, лет тридцати, но уже опытного и заслуженного чарогонщика по имени Пропанбутан; это был всегда немного сонный, вялый и рассеянный молодой человек с тонкой шеей и абсолютно без бровей - он спалил их как-то раз во время неудачного опыта по приготовлению магической мази, и с тех пор брови расти не хотели ни в какую. Сема порадовал своего нового гуру сообразительностью и быстрым усвоением материала. В награду за успешное обучение Сема получил от Пропанбутана ценный подарок - холодное оружие высокого качества, очень такое, скажем, правосторонское, сельскохозяйственное оружие - серп. Хотя вполне боевой. Блестящий, длинный, закругленный наподобие турецкого ятагана - красотища. Имя серпу было - Остряк. А Сема вскоре и впрямь стал личностью известной среди Овсяной Гильдии Левограда. Именно о Семене Пропанбутан через некоторое время скажет: "Этот парень - действительно из нынешней продвинутой молодежи: он не только схватывает на лету, а еще и выхватывает изо рта". Оно и не удивительно - ведь у Семы уже был опыт. Магию Свиного Уха Сема, как мы помним, он начал понимать с горем пополам только через два месяца; здесь же все произошло гораздо быстрее. Говорят, знающему один иностранный язык уже легче учить второй - так и тут.
  - Магия Овса всецело основывается на подчинении растительных организмов, - объяснял Пропанбутан. - Сила, которая черпается прямиком из Матери-Земли - истинная сила, и только на ней может зиждиться истинная магия. Без убийства животных, птиц и прочих малых сих. А подобные убийства, кстати, практикуют злокозненные маги Свиного Уха - якобы это их выдуманный бог, Велес-Херес, им разрешил. Да, впрочем, кто им, шарлатанам, поверит? - Замечания навроде этого каждый раз ввергали Сему в полнейшее недоумение и заставляли крепко задумываться о своем Свином подаванстве.
   Заклинания Овса тоже условно делились на группы. К лечебным принадлежали, например, Молодильная Тыква, Рвотный Корень (делалось с помощью растения тошнотки болотной), излечение вареной сосновой смолой, лечебные налобешники из бересты, которые надевались на голову, и многое другое. Особо рекомендовались (и не только лошадям) всяческие блюда из овса как самого универсального, полезного и даже священного злака. Под конец пребывания в Левограде Сема замучился питаться овсяными завтраками и обедами и соскучился по мясу и колбасе, но сказать об этом вслух не решался. Диета тут для магов была строгой. Ни малейшей приверженности к пище животного происхождения выказать было нельзя - антипатия Пропанбутана к Левосторонью и магам Свиного Уха в частности была безграничной. "Они там все поголовно извращенцы и зоофилы, - то и дело говаривал он Семе. - С ними никогда и ни за что не связывайся".
   Главной поисковой травой традиционно была бузина (согласно известной поговорке "В огороде - бузина, а в Пелианоре - дядька") - для нахождения потерянной вещи ее применяли в виде выпиваемого отвара, а для узнавания грядущих событий лучше всего гадалось на гуще этого отвара. Бытовая, сельскохозяйственная магия тут была настолько обширной, что Сема даже не стал всё записывать: запомнил лишь про особые сорта винограда, которые сами сеялись, собирались в корзину, бродились и оповещали хозяев, что вино готово - и точно такого же назначения сорта пивного ячменя-самосада и трубочного табака. Про различные приворот-травы, смоковницы-афродизиаки Пропанбутан скромно умолчал, заметив вскользь, что это не существенно. А Сема уже даже и не спорил. Его, между прочим, заинтересовал рецепт волшебного отвара Улёт-травы, дававший Божественную Мудрость и Всезнание. Улёт-трава росла только на вершинах самых высоких гор, под толстым слоем снега; отвар делался лично тем, кто должен был его выпить (на другого человека он не действовал), готовился в течение одного года и одного дня из редчайших ингредиентов, варился строго определенное время при строго определенной температуре и закапывался через год и день после сбора травы в нос в количестве трех капель. За всю историю существования магии Овса только два Архиколдыря древности сумели правильно приготовить этот отвар. Но никто от них так ничего и не узнал, ибо они сразу бросали все дела и исчезали в неизвестном направлении. Возможно, даже попадали в мифическое Переднее Центробежье, постигнув Высшую Мудрость.
   Но самое пристальное внимание Сема обратил, конечно же, на боевую Овсяную магию. Ему очень понравились заклинания, превращающие обычные деревья в Дендроидов (которые, хоть и медленно передвигались, но зато били врага без промаха), а также в Яд-Дендроидов, которые плевались отравленной слюной, а при необходимости просто поедали и переваривали пойманных врагов, как гигантские орхидеи (хотя, честно сказать, эти трансформации с деревьями пока что Семе не удавались). Имелось множество разновидностей оживших деревьев - Дендроциты, Рододендроиды, Дроиды, Дендриты, Дендротики, Дендромахи - и все они отличались друг от друга разными свойствами. Самым интересным подвидом были Дендродактили - они умели летать; плохонько, тяжело, но все-таки.
   Мощными по степени убойной силы были многочисленные травы типа дымянки, пустырника, дурмана вонючего, кровохлёбки, отстрел-травы, прострел-травы, разрыв-травы, а также фрукты типа граната и лимона. Большой популярностью у магов пользовалась крушина - поносная трава, которую они обожали внедрять тем или иным диверсантским образом во вражескую воду. Некоторые травы лучше действовали в виде отвара, некоторые - в виде порошка, а некоторые просто следовало повесить в засушенном виде на шею или положить в карман, и для активации требовалось произнести нужное заклинание. Универсальной панацеей - от всего - считался волшебный корень мандрагоры, выдернутый из земли надлежащим образом (стоя спиной к растению с заткнутыми ушами, закрытыми глазами и залепленным ртом, а также в центре начерченного серпом круга) и в нужное время (в полночь полнолуния); также было необходимо быть сопровождаемым черной собакой любой породы.
   Помимо всего прочего, Сема присмотрел себе специальную Чащобную Расческу - кинув ее на землю и произнеся особое заклятие, ты получал мгновенно вырастающую на пути врага непроходимую лесную чащу. Полезная вещь, что ни говори. Ну, и еще Сема выучил несколько базовых заклинаний - и теперь чувствовал себя гораздо увереннее в дивном новом мире. А потому без боязни приступил к выездам за город, на берега озера Пельнянь, где располагались развалины нескольких древних поселений. Там Сема искал пресловутую гномскую Книгу. Пока вполне безуспешно. Но он не отчаивался.
   "Поиски только начинаются! - бормотал он себе под нос, выкидывая лопатой очередной кубометр земли из очередной ямы. - Кто-то же должен найти наконец эту дурацкую книженцию! Пусть это, предположим, буду я. Почему бы и нет? Чем я хуже других?"
   О доме, родичах, друзьях-приятелях, любимой Мраморной пещере и прочих приметах прошлой жизни Сема уже почти научился не думать. Кстати, это было не так уж и трудно - слишком много нового с ним произошло после того, как он потерялся и был найден гномами; слишком разительно отличалась здешняя жизнь от земной - другие обычаи, другие верования, другие люди, совсем другие возможности - та же магия, к примеру. Поэтому Сема старался усиленно размышлять о нынешнем положении и не напоминать себе об ушедшем. "Что толку? Вернусь назад - хорошо, а нет - значит, суждено остаться тут, и всех делов", - вот каково было резюме. Сема полагал подобную точку зрения вполне благоразумной. Может быть, спокойная, размеренная, неторопливая жизнь правосторонцев на него повлияла таким образом - неизвестно. Может быть, он увидел, что порой дела делаются вроде бы как и сами собой - если не рваться, не метаться, не бежать со всех ног и почти даже не держать эти дела в памяти. Может быть, он, сам того не понимая, почерпнул у правосторонцев некой стихийной древней житейской мудрости и примирился тем самым со своим незавидным статус-кво. Если нет возможности изменить жизнь, можно изменить отношение к ней. Хотя почему, собственно, таким уж прямо незавидным следует считать его статус-кво? Семен оказался в параллельном сказочном мире, где до него уже три тысячи лет не ступала нога другого земного человека - а это чего-то да стоило.
   Кстати, об отношениях и соотношениях. Узнав, что магов в Левограде проживает около двухсот, Сема прикинул, что пропорция "маги - люди" составляет в лучшем случае один к ста. В пересчете на население Центробежья получалось не так и много, особенно если учесть, что в столице магов наверняка больше, чем в окраинных городках. Да и отношение простых людей - крестьян, ремесленников, торговцев - к колдырям было немножко странным. Сема хорошо почувствовал это на своей шкуре, походив по Левограду и окрестностям, будучи, как и положено, обвешан пучками травы и склянками с отварами и мазями. Какого-то особого почтения или пиетета не наблюдалось, преобладала скорее ироническая усмешка: раз погоду делать не можете, дождь вызвать вам слабо, какой тады от вас прок - ну, разве что урожай обильный, и то ладно. Народ сам по себе, маги сами по себе - из рассказов Зудумшта о своей родине, о Левосторонье, Сема понял, что там несколько иначе. Да что там говорить, тут, в Правосторонье, даже религия Перуна-Деметра не сумела стать господствующей.
   Итак, Семен Самойловских находился в данный момент в процессе поисков Книги Пророчеств. На берегу легендарного озера Пельнянь, почитаемого среди пельняндцев за священное обиталище местного народного бога Крышня, Сема осмотрелся. Почти первозданная природа - кристально чистая озерная водичка, печальные зеленые деревца - всё внушало спокойствие и умиротворение. Сема как раз стоял рядом с очередными живописными руинами, напомнившими Семе своим внешним видом раскопанные Помпеи - это были сплошь непонятные полуразвалившиеся сооружения, подпертые остатками толстых колонн; всё по пояс заросло травой. Сема стоял и чесал репу. Теребил лопату в правой руке и прикидывал, с какой стороны начать. Как вдруг рядом с обрушенной колонной зашевелилась земля, и оттуда, недовольно ругаясь, выполз грязнущий, немытый, косматый, весь в копоти, человек. Крепкий такой, коренастенький мужичок. На лице его можно было различить разве что небесно ясные голубые глаза и рыжую (кажется, именно рыжую) короткую бороду. Лет ему на вид было 40-45.
  - А ты-то чего тут делаешь? - неприветливо бросил бородач - словно они с Семой были уже минимум сто лет знакомы и не раз ссорились по пустякам. Сема затруднился с ответом. Глаза незнакомца пристально вперились в Сему и моментально ощупали его с головы до ног. Нашему герою показалось, что этому человеку врать бесполезно, и впервые за полторы недели Сема честно признался, что именно он ищет. "Подумаешь, какая-то забытая книга, - решил Сема. - Он о ней и не слышал-то, наверно, никогда. Деревенщина". Но реакция человека была неожиданной. Глаза его расширились до невероятной величины; он даже присел на обрушенную колонну, словно обессилев.
  - Ну ты даешь, - сказал он наконец. - Тебя как зовут, поисковик?
  - Сема. Я... я - подаван местной Гильдии.
  - Да хоть какой Гильдии, мне все равно - хоть Овса, хоть Сыра, хоть Свиного Уха. Я к магии вообще отношения не имею. Я - историк. Можешь звать меня Митрич. В данный момент ищу следы древней цивилизации крышнепоклонников.
  - Простите... - Сема решил, что ослышался. - Стойте... Сыра? Какого еще Сыра? Гильдий ведь две.
  - Гильдий три, - снисходительно усмехнулся Митрич и для верности показал Семе три пальца на руке. - Маги Овса и маги Свиного Уха терпеть друг друга не могут, но еще больше они ненавидят магов Сыра. Об их существовании в Центробежье вообще предпочитают не помнить. А лучше не замечать - будто их и нет. Вот так-то, подаван. Мир не столь прост, как ты, должно быть, думал.
  - Точно. А где эта Гильдия находится?
  - Придет время - выяснишь сам. А не придет - стало быть, не судьба. Кто много знает, тот плохо спит. Но мне крайне интересно другое: чего это у тебя такое на носу?
  - Очки.
  - Зачем?
  - Плохо вижу.
  - А-а... То есть, тебе сквозь эти стекла четче видно? Хм... Интересное инженерное решение, я с таким еще не сталкивался... Я для своих родителей мастерил нечто подобное, но это было просто одно стеклышко, сточенное по краям, чтобы не порезаться... Сам придумал?
   Сема совсем смутился.
  - Ладно. Меня больше волнует другое. Ты откуда про Книгу Пророчеств знаешь? И почему ты ищешь ее именно здесь? Ну, если не секрет, конечно.
   Сема тяжело вздохнул. Рассказывать всю свою историю первому встречному не хотелось. Тем более встречному, который, похоже, немного в курсе дела. А вдруг это конкурент? Поэтому Сема выдал версию, что о Книге ему поведал Одувант, Архиколдырь Гильдии Овса. Но Митрич купился.
  - Тут ловить нечего, уверяю тебя, - убежденно сказал он. - Я тут уже все руины исползал. Глухо, как в Инфракрасном Лесу. Никаких кладов, никаких тайников. Уж я-то в этом деле понимаю. Не одни развалины оползал, как червяк.
  - Тогда куда мне податься?
  - Домой, - недовольно пробурчал Митрич. Похоже, разговор ему надоел. - Книга Пророчеств святого Манстротрямуса потеряна около двух тысяч лет назад. Ни в одном книгохранилище ее нет. Факт для историков известный. Так что иди домой и изучай свою магию Овса. Вот и все.
   Загадочный Митрич вскинул на плечо лопату, развернулся и, не прощаясь, зашагал прочь. У Семена появилось странное неподконтрольное чувство, что он видит Митрича не в последний раз. Сема встряхнул головой и огляделся по сторонам. Было спокойно, безветрено. Благодатно. Где-то в кустах неподалеку весело и задорно тинькала птица-синица. Зеленела, как ей и полагалось, трава-мурава. Деревья задумчиво стояли у озерца, наклонившись к нему, словно кони на водопое. Тихая прозрачная водная гладь простиралась почти до самого горизонта. Теплый бриз доносил приятный запах ила и гнилых морепродуктов. Над прибрежными камышами, словно миниатюрные нановертолеты, вились стрекозы. Да уж, огромное озеро. Здоровенное. Где-то там, посреди него, как говорят пельняндские бабульки - остров, на котором в древности жил-поживал сам местный верховный бог Крышень. Там даже остался один из немногих сохранившихся в целости храмов, ему посвященных. Может, туда тоже надо сгонять? Кто его знает... А может, последовать совету старика Зудумшта и побывать для очистки совести в названных им городах?
   Сема развернул карту, потыкал пальцем. Поскреб в затылке. Та-ак... Херополис, Уздец, Бибек, Мульт, Топинамбурт. Вдруг чего да найдем полезного. И - назад, в Гипоталамус, на остров Срединнополовинный. Да, так и сделаем. С богом.
  
  [Диспозиция 5. ЦЕНТРОБЕЖЬЕ, ПРАВОСТОРОНЬЕ, БИБЕКСКАЯ АВТОНОМИЯ, г.БИБЕК].
  
   Из Левограда Сема первым делом направился на быстрой друдле прямиком в Херополис, один из рекомендованных для поиска Книги городов. Находился городишко на северо-западной оконечности Правосторонья, в Перегрузии. Жизненный уклад здесь был чрезвычайно похож на тот, что Сема наблюдал, пролетая над Ономастией. Народ тоже жил в гигантских грибах - только грибцы были пониже, покряжистее, покоренастее: боровики, грузди, мухоморы. В Херополисе Семе ни капельки не понравилось: системы канализации тут не существовало в принципе, мощеных дорог не имелось, приходилось месить грязь по окраинам в поисках Книги и копаться в запутанной подземной грибнице. В домах было червиво, промозгло, влажно (даже, пожалуй, сыро) - и оттого очень неприятно, неопрятно и неуютно. Питаться жители Перегрузии имели обыкновение своими же домами. Отламывали кусок стены, варили его на медленном огне - а на утро стена уже благополучно зарастала. Семе подобное местное развлечение чуть не стоило здоровья: как-то раз он, устав от извечного пельняндского хлебня, взятого в Левограде, попробовал вжиться в роль рядового перегруза, но следующие три дня провалялся с высоченной температурой. По ночам равнодушные к неважным бытовым условиям перегрузы показывали свое глубокомыслие и занимались групповым перечитыванием священных религиозных книг вслух. Кроме того, наевшись и накурившись вездесущих грибов, они справляли тайные обряды поклонения своему загадочному богу по имени Чисто Разум; ничего конкретного Сема об этой стороне жизни перегрузов выяснить не сумел. Маги Гильдии Овса, благодаря которым, собственно, и росли грибы-переростки, к альтернативному культу относились на удивление терпимо и никаких преследований не предпринимали. Видимо, надеялись, что культ постепенно исчезнет, отомрет сам. В унылых грибницах Херополиса Сема провозился около полумесяца, но ничего существенного не обнаружил.
   Как, впрочем, и в следующем пункте путешествия; им был Уздец - город на слиянии рек Зыбь и Сыпь, на границе Перегрузии, Пельняндии и Бибекской автономии. Городок был крайне причудлив, ибо в нем смешались самые различные жизненные уклады: на треть он состоял из грибных домов, на треть - из бревенчатых срубов, а на треть - из тростниково-камышовых хижин. Добрая половина местных жителей зарабатывала на жизнь скупкой и продажей всего, что только может придти в голову скупать и затем продавать: Уздец стоял в очень выгодном, бойком месте, и торговля здесь цвела буйным цветом. Во время хождения по местному рынку у Семы чуть не свистнули из кармана кошель с зудумштовскими монетами, но Сема, по счастью, вовремя заметил неловкое движение стоявшего сзади вора - хотя догнать наглеца, чтобы наподдать, уже не сумел: тот быстро растаял в толпе.
   Бибек, столица Бибекской автономии, тоже оказался необычным городом - но уже сугубо по-своему: он располагался на водах Бибекского залива и состоял из девятнадцати огромных кантонов - многоэтажных искусственных островов диаметром примерно в пару километров. Издалека каждый кантон выглядел как огромный, высокий, ступенчатый монолитный муравейник. Жилые и служебные помещения были встроены в него со всех сторон. Внутри медленно, но верно кипела жизнь. На нижних этажах жили людишки попроще, на верхних - познатнее, побогаче. Кантоны соединялись мостками, а также за символическую плату можно было переправиться из одного кантона в другой на лодчонке. Абсолютно всё в Бибеке было построено из спрессованной травы - особой, сверхкрепкой породы тростника. Похоже, здесь, как и в других местах Правосторонья, люди свято соблюдали поклонение растительному миру. Животных тут тоже не разводили - видимо, этим действительно занимались только в Левосторонье.
   Три дня Сема просто тупо блуждал по кантонам, пытаясь понять, где что находится и в каком месте можно попытаться найти искомую Книгу. К счастью, на исходе третьего дня он совершенно случайно наткнулся на коллегу по Гильдии Овса - любого уважающего себя мага в Центробежье видно издалека: маг обвешан амулетами, оберегами, пучками трав и прочей необходимой чепухой, как революционный матрос пулеметными лентами. А магов в общей сложности не так много, так что встретить мага в Бибеке было поистине удачей. Мага звали Вибрион, был он мелок, плюгав, лысоват, имел жидкую козлиную бороденку, редкие маслянистые волосы, носил на пальце аляповатое безвкусное кольцо-печатку и возглавлял местную секцию Гильдии Овса, состоявшую из семнадцати человек. "На огромный двадцатитысячный город маловато", - подумал Сема, но особо останавливаться на этой мысли не стал. Вибрион накормил и приютил Сему у себя на квартирке; узнав о предмете Семиных поисков, ничуть не удивился (он вообще никогда о Книге не слышал) и посоветовал обратиться в пару книжных лавок.
  - Никогда не интересовался старым барахлом, - высокомерно изрек при этом Вибрион и принялся рассматривать свое кольцо. На этом их знакомство, в общем, и закончилось.
   Книжные лавки нимало не впечатлили Сему: по размеру они едва превосходили его собственную домашнюю библиотеку. Сема уже хотел было в сердцах плюнуть и ехать на пинадле дальше на юг, в Культурку, но тут вовремя вспомнил, что сюда, в Бибек, его послал не абы кто, а сам старик Зудумшт. "Черт возьми, он же знает гораздо больше меня. Неужели он имел в виду эти две жалкие лавчонки? Не-ет, что-то тут не так. По крайней мере, здесь есть книжные лавки, в отличие от Перегрузии, где я копался в старых грибницах и подвалах - значит, и шансов больше". Сема принялся за изыскания. Слово за слово, слово за слово (пришлось, тщательно сосредоточившись, припомнить заклинание Животного Магнетизма из арсенала магии Свиного Уха, которое усиленно вдалбливал ему Зудумшт; заклятие помогало втереться в доверие к любому человеку) - и кое-что выяснилось. Пусть неохотно, но один из торгашей признался, что порой берет книги у некоего Ыеупта, который, как говорят, является главным коллекционером-букинистом в Бибеке. И что живет этот фрукт где-то в восемнадцатом кантоне. Битых полдня Сема бродил по кантону и опрашивал всех встречных. Народ пожимал плечами. Оно и не удивительно - по виду они явно не походили на заядлых книгочеев.
   Наконец, осматривая самый нижний, подвальный (точнее, подводный) этаж 18-го кантона, Семен абсолютно случайно заметил в одном из темных углов незаметную вывеску над деревянной дверью: "Книжная лавка Ыеупта". Сема отворил дверь; потянуло застарелой плесенью, вековечной пылью и запахом лежалой бумаги. Сначала в полумраке ничего не было толком видно. Но через полминуты, вглядевшись и прозрев, Сема обалдел. Его охватил благоговейный трепет: сын мамы-библиотекаря, он провел все свое детство среди книг и напрочь испортил зрение чтением еще в пятом классе - он даже записывал в школьном дневнике, сколько страниц в какой день прочитал (выходило порой по 100-200 в день). А здесь, у Ыеупта, книг было несметное множество. И книг, и рукописных свитков... Длинные, нескончаемые, уходящие в перспективу стеллажи высотой под самый потолок... Настоящее древлехранилище. Старенький, сухонький, почти невесомый, похожий на голодающую мышь Ыеупт приподнялся из-за конторки, подслеповато вгляделся в визитера.
  - Приветствую вас, о пытливый вьюноша, - дребезжащим голосом произнес Ыеупт. - Что-нибудь хотите купить? Милости прошу, выбирайте. Ко мне не часто заходят посетители, я рад гостям.
   Сема почувствовал себя неловко.
  - Э-э, вы знаете, я... Ну, как бы... не собираюсь прямо сразу что-то покупать...
   Ыеупт разочарованно закряхтел.
  - Я, видите ли, ищу одну важную книгу... по поручению моего учителя... Я - подаван Гильдии Овса...
  - А кто ваш наставник, вьюноша?
  - Колдырь Пропанбутан.
  - О! Личность известная, вполне уважаемая. Он как-то тоже у меня здесь был... И что ищете?
  - "Пророческое провозвестие святого Манстротрямуса". Знаете такую? - с замиранием сердца проговорил Сема, надеясь на чудо. Ыеупт лишь вяло отмахнулся:
  - Дорогой вьюноша! Книг у меня не меньше, чем жителей во всем Центробежье, а потому ни один человек, включая меня самого, не ведает, какие именно книги здесь есть.
  - А список? Или каталог? - понимая безнадежность ситуации, спросил Сема.
  - Никакого списка книг нет, так что - вольному воля. Посмотри сам - ну кому под силу сделать список всего, что тут есть?
   Семен понял, что выбора не остается:
  - А я бы тогда, знаете... я бы пожил бы у вас месяцок-другой, если можно... за некоторую плату, разумеется! Очень уж мне эта книга нужна, понимаете?
  - Ну хорошо, хорошо... Плати за постой и сиди, сколько влезет - ищи, изучай, читай, штудируй. Подаванам везде у нас дорога.
   На том и порешили. Не медля ни секунды, Сема с энтузиазмом принялся за поиски. Впрочем, к концу второго месяца энтузиазм поутих сам собой - слишком много было у Ыеупта книг. Экономя время, Сема закупал еды на неделю вперед целыми тазиками и затем даже не вылезал на поверхность земли. И все равно за три месяца он не осмотрел и половины всего собрания. "Зачем человеку столько книг? Зачем?" - с ужасом думал Сема, все больше погрязая в безудержном книгочействе и понимая, что после этого приключения уже никогда не сможет читать, как прежде - с той же легкостью и беззаботностью.
   И все ж таки за три месяца Сема узнал много нового. Например, углубил свои познания в истории, экономике, политике, культуре и мифологии Центробежья. Особенно в мифологии, потому что, во-первых, Сема вообще всегда интересовался мифами народов мира, а во-вторых, поскольку Книга Пророчеств потерялась давным-давно, отблески и отголоски этих Пророчеств могли сохраниться именно в мифах. Сведений в этой области имелась масса, и пока было не совсем понятно, для чего это может пригодиться. Но Сема верил, что абсолютно бесполезной информации не бывает, а потому, согласно наущениям Зудумшта, старался впитывать в себя всё, как губка. Кое-что даже брал на карандаш - благо магическая тетрадка была толстой. Особое внимание обращал на упоминания о потерянных книгах, древних демонах и, памятуя просьбу гномского вожака, Почтенного Ж, искал, не проявится ли где в текстах Тесак Косорукого Мясника. А про демонов он тоже смотрел с умыслом, поскольку хотел на всякий случай побольше разузнать о загадочном Черном Идоле. Из многочисленных текстов он, как семечки, выщелкивал, вылущивал все возможные подробности. Хотя никакой связной картины пока не получалось. Разве что некоторые истории о древних демонах были забавными. Поистине порадовала Сему в этой связи местная бибекская космогония. Содержалась она в книге "Жизнь в тростниках" и звучала так.
   "Существовало некогда, в давние-стародавние, незапамятные времена величайшее и могущественнейшее в истории изначальное племя хлюпахуасков. Хлюпахуаски повелевали погодой, зажигали новые звезды на ткани небес, управляли ростом растений и размножением животных. А были они столь величавы оттого, что происходили напрямую от древнейшего хтонического демона Хлюпы, который, собственно, и создал Вселенную, а также вычленил из Вселенной Центробежье, куда и поселил своих чад, своих отпрысков - хлюпахуасков. А взялись хлюпахуаски вот откуда. Однажды демон Дрюпа, однояйцевый собрат-близнец Хлюпы и его партнер по сотворению мира, вздумал погубить Хлюпу и силой своей воли понизил температуру мира до абсолютного нуля. Хлюпа, не ожидавший от собрата подобной подлости, страшно простудился и заболел насморком. Но их божественная родительница, Вселенская Мать-Перемать, спасла жизнь Хлюпе, напоив его целебным травяным отваром, и Хлюпа, благополучно выздоровев, прогнал нерадивого и подлого брата Дрюпу за пределы земные, дабы тот не смел причинять больше зла ни ему, ни его возлюбленным созданиям - хлюпахуаскам. Ибо из соплей Хлюпы, упавших на землю, родилось славное племя хлюпахуасков. Впоследствии, с неумолимым течением времени, впав в ничтожество, хлюпахуаски забыли о своем звездном, божественном происхождении, забыли, как повелевать животными, растениями и природными стихиями - и стали обычными людьми. Основали в заливе город Бибек и зажили счастливо. Только самые умные жители Центробежья сумели сохранить изначальные знания и передать их по наследству. Таких называют у нас магами, волхвунами, колдунами, колдырями. Они - истинные наследники хлюпахуасков. Им и карты Центробежья в руки".
   В очередной раз прочихавшись от библиотечной пыли и сжевав кусок пельняндского хлебня с экспортной левосторонской колбасой, Сема открывал следующий талмуд-фолиант. Труд назывался "Всеведущая книга Божественной Метафизики озера Пельнянь", был написан неким летописцем со странным старомодным именем Авалокитешваара Иштаурбин и повествовал о пельняндских народных верованиях, никак не связанных с официальным поклонением Перуну-Деметру. Общий смысл религиозных воззрений жителей Пельняндии, как его уяснил для себя Сема, был в следующем. Пельняндцы поклонялись верховному богу Крышню, всемогущему и всемилостивейшему. Раньше, в доисторические времена, его звали по-другому - Пелль Мень, и жил-проживал он в самом центре священного озера, на затонувшем ныне островке. Когда разразилось вселенское наводнение с дождем, Пелль Мень, видя, что погибают люди, мигом перенесся на Край Центробежья и оторвал от земли огромный кусок - гору Алатырь. Потом Пелль Мень встал ногами на облако, держа гору Алатырь над головою, и (далее по тексту) "сокрыл Центробежие от смертного ливня, заливавшего земли. И спас Пелль Мень людей, и получил с тех пор уважительное прозвание Крышень - так как до сих пор держит он гору Алатырь, Крышу Мира, над головой и крышует людей от всяческих невзгод, бед и напастей. И как только он нас, дуралеев болезных, крышевать перестанет, тут-то нам всем крышка и настанет".
   В конце книги шло меленьким почерком примечание, что в соседней с Пельняндией Носоглотии основу культа составляет учение о Носоглотке Всевышнего Крышня. Самое уязвимое место Бога - его нос: если Крышень чихнет, он не удержит на руках гору Алатырь, и та обвалится, придавив всех без исключения центробежцев. Жители Носоглотии считают себя Хранителями Всевышней Носоглотки и к любым гостям из соседних областей относятся настороженно, в первую очередь проверяя, не болен ли гость насморком - дабы не заразить Крышня.
   "Сколько всего я уже узнал! - с воодушевлением подумал Семен, дочитав до этого места. - Знать бы еще, что из этого нужно. Ну, да что-нибудь из прочитанного пригодится обязательно, иначе не бывает - особенно когда ищешь сокровища или древние книги".
   И Сема добросовестно двигался дальше вдоль бесконечных стеллажей и рылся, рылся, рылся, копался, копался, копался... В поисках истины порой надо просеять массу бессмысленной чепухи; в поисках золота необходимо перелопатить кучу отвальной породы - это Сема знал на собственном горьком опыте работы у гномов.
   На исходе второго месяца, почувствовав пылкий энтузиазм своего постояльца, добрейший Ыеупт, потомок мифических хлюпахуасков, уже сам начал приносить Семе пожрать да попить; а также любил он порой порасспрашивать, что интересненького Сема нашел в книжках. Сема с удовольствием пересказывал, а Ыеупт внимал: как и можно было ожидать, он сам толком не знал, какие жемчужины мысли хранил в пыльном загашнике. Покупатели к Ыеупту заходили редко - бизнес не очень-то процветал. Но, как показалось Семену, для Ыеупта собирание книг было скорее просто увлекательным хобби, чем источником дохода.
   Как и прежде, основное внимание Семен обращал на космогонические мифы, то бишь рассказы о создании/происхождении мира. Они вызывали у Семы самый неподдельный и искренний интерес: возможно, на это повлиял род Семиных занятий - спелеология. Ведь когда большую часть жизни находишься вдали от людей, среди первозданных скал, камней, естественных пустот и немыслимых красот, созданных самой природой, поневоле возникнут мысли о вечном, разумном и добром. О чем-то изначальном и величественном, намного превосходящем человека. О чем-то метафизическом. О том, что, возможно, даже был Некто, кому интересно было замыслить и создать подобную красоту. "Кто бы это мог быть? - порой думал Сема, шастая по пещерам и поражаясь бесконечной природной изобретательности. - Как Он мог выглядеть - Тот, кто все это создал? Что могло быть Его целью?" Изучения земных мифов Семе оказалось мало; теперь он удовлетворял свою жажду познания в лавке Ыеупта.
   Прочел Сема кое-что в том числе и о верованиях Перегрузии (в их грибном городе Херополисе Сема, если помните, успел уже побывать). Священную книгу перегрузов, "Восхваление Чисто Разума", Сема не смог одолеть даже на четверть. Замысловатые речевые обороты и смутные философские образы утомили очень быстро. В общих чертах было ясно одно: из всех племен Центробежья перегрузы были наиболее рефлексивны и глубокомысленны, а потому ближе всех подошли к истинной картине мироздания. Мир, по их словам, не един, а двоичен, и судьбы двух его половинок крепко связаны воедино. Эти две половинки - как верхняя и нижняя стороны у шляпки Большого Гриба. Первый мир - Центробежье, названный так из-за того, что вращается по кругу, и ось вращения - дверь во второй мир. Если вращение прекратится по воле какого-нибудь злобного демона, то настанет Судный Час Обоих Миров, и всё живое погибнет. Точка соприкосновения Миров, ось вращения Центробежья, она же ножка Гриба, называется Тайная Дыра; это - единственный путь, по которому можно проникнуть в иной мир. Но под силу это только демонам - а также умершим. Ибо второй мир ("Это то есть наша, что ли, Земля?" - удивился Семен) - это Царство Мертвых для Центробежья, а Центробежье - Царство Мертвых для того, второго мира. Смерть здесь есть рождение там - и наоборот (Семе стало не по себе. Он рванул на шее воротничок рубахи и поглубже вздохнул. "Нет, это все бред! Не может же быть, чтобы я умер? - в замешательстве подумал бедный Сема. - Я бы заметил, блин! Как это можно не заметить?!"). Там, в загробном мире, как и в Центробежье, все устроено гармонично и разумно. Имя Бога-Творца обоих миров - Чисто Разум; его функция в том, что он ведет обитателей Обоих Миров к победе сил Разума над силами Добра, а также к окончательному превращению обитателей Обоих Миров в Чисто Разум. Именно поэтому священная книга перегрузов называется "Восхваление Чисто Разума", а главный еретический труд - "Критика Чисто Разума". Еретическая книжонка, измышленная неким Иманакантом, под строжайшим запретом в Перегрузии. Порывшись, Сема отыскал и ее среди прочей макулатурной рухляди, но даже и просматривать не стал. Много чести. Тем более, что информация о Портале и Черном Демоне не отличалась особой оригинальностью.
   На кое-какие вопросы Сема ответов не нашел. Например, за эти пару месяцев он достаточно насобирал упоминаний о священных писаниях жителей уединенного в Море Внутренностей загадочного острова Уретрея. И, естественно, горел желанием выяснить подробности. Но тщетно - все листы, где, согласно содержаниям книг, имелось изложение уретрейских мифов и тамошнего жизненного уклада, были тщательно вырваны. С корнем. Только в одном месте Сема нашел вскользь брошенное замечание о том, что поверья и религиозные обряды уретрейцев, связанные, по слухам, с поклонением Единому Богу Уретру, отличаются разнузданной дикостью и неумеренной необузданностью. Сема вписал себе на листочек: "Не забыть: обяз.побывать на о.Уретрея!" Только удастся ли?.. Посмотрим. Неисповедимы пути центробежские. Пока что я передвигаюсь по центробежским землям не то чтобы по явной необходимости, подумал Семен. Какими-то сумасшедшими скачками, хаотическими зигзагами, если проследить по карте. Как бы не по своей воле... Ну да, собственно, так и есть: не по своей. По объективной необходимости. Посмотрим, что будет дальше, в какие еще места закинет меня судьбина.
   Кроме того, размышляя перед сном о прочитанном, Сема пришел однажды к парадоксальнейшему выводу. Ведь что есть на самом деле все эти мифы? Чертова куча несусветных глупостей, предрассудков и несообразностей! Но вот что интересно и странно: прочитанные один за другим, они, тем не менее, дают вполне цельную картину мира! Очень и очень чудную, слегка даже придурковатую, но все же цельную! И это заставляет задуматься. По крайней мере, пусть даже происхождение Черного Демона народы представляют себе по-разному, наверняка среди этих сведений есть то, что поможет с ним справиться. Пока я не знаю, что именно мне надо найти. Может быть, я это уже нашел, просто не догадываюсь. Всякое бывает... В этом-то и прелесть... Ну что, завтра продолжим. Спокойной ночи.
   В лавке имелось много любопытных книженций, на которые Сема поневоле обращал внимание и тратил время - хоть и понимал, что не стоило бы. Например, "Сказки Инфракрасного Леса" - они были настолько вычурны, заморочны, мрачны и заумны, что немало озадачили Сему, вогнали в тоску и вывели из душевного равновесия на целых полдня. "Хроники Переднего Центробежья" утверждали, что Правосторонье и Левосторонье составляют Заднее Центробежье, а за морем есть еще и Переднее - так вот оно-то и есть настоящее, подлинное Центробежье, где живут всякого рода эльфы, тролли, гоблины, хобгоблины, хоббиты, орки, ролевики, гремлины, домовые, лешие, кикиморы-шишиморы, хохлики-задохлики и прочая живность. Чем подтверждались слова старика Зудумшта. "Святцы-Святотатцы" рекомендовали, какие имена в какой день года следует давать детям. Книга "Поминай как звали" описывала похоронные обряды народов Центробежья; особо указывалось на тщательное охранение кладбищ - но причина не разъяснялась, как нечто само собой разумеещееся. "Ржавые Заветные Скрижали Заповедной Истины" философа Акафиста вообще оказались Семе не по зубам - он даже не понял, о чем там шла речь. Зато "Соитие по наитию" Сема прочел на одном дыхании - увлекательная и познавательная оказалась брошюра.
   Труды, посвященные славному прошлому этого мира, как и опасался Сема, тоже не отличались особой претензией на правдоподобие. "Повесть о стоянии на реке Сыпи", "Моление Гундилы Беспорточника", "Сказание о Бибекском побоище" - сплошь содержали выдумки одна другой хлеще. Вообще, историю древнего Центробежья добрейший Ыеупт рекомендовал изучать по "Хренографу" и "Древнецентробежской вивлиофике" (известным, каноническим в своем роде работам - по ним даже учились в некоторых школах). Чем Сема с энтузиазмом и занялся. Вторая книга была скучная, старая и потому чуть ли не рассыпалась в руках; Сема быстро задвинул ее в угол. Первая же Семе понравилась гораздо больше: она была написана более живым, неакадемическим языком и в ней имелось много иллюстраций. Уже одно название привело Сему в бешеный восторг. Оно гласило: "ХРЕНОГРАФЪ: Большой Летописный Сводъ, повествующий о временахъ давния и древния, а такожде о событиях новыя и современныя, скромнымъ послушникомъ-алтынтолобасникомъ Тудыть-Растудытьскаго святаго монастыря братомъ Деметриадомъ составленный".
   Введение начиналось словами: "Книжица небезынтересная сия, "Хренограф" озаглавленная, является наиболее полным собранием древних летописей и комментариев к ним, а речь ведет о том, откуда и что именно пошла есть славная Центробежская земля, кто в ней начал первее всех правити и кнэзити, с чего воопче все началось, чем продолжилось и к чему на данный момент пришло. Итак, в начале не будет Слова, будет Предисловие. Слушайте же и внимайте, о отроки, взыскующие знаний, мнений, суждений и занимательнейших историй!"
   Сема хмыкнул, перелистнул страницу и начал читать с середины абзаца.
   "...все это мифы, легенды, сказки и досужие умствования, веры коим нет ни на грош, ибо зело велика и витиевата есмь фантазия людская, и чего она там способна измыслить - особливо после стопки-другой хлебенной водки или опосля мухоморного отвара - все мы знаем. Посему о сотворении мира ни слова более: все равно никто из людей при сем достославном событии не имел чести присутствовать, а значит, и обсказать доподлинно не может. Речь же пойдет у нас о делах, нашедших отражение в хрониках, сводках и летописях истории светлых времен - истории, вошедшей в письменные анналы; то бишь истории, научно говоря, задокументированной и потому сомнению не подлежащей.
   То было время всесильных богов, которые любили похвалиться своей силой и бессмертием; время потомственных венценосных правителей, сверх меры восхваленных собственными народами и подкупленными летописцами, а потому наверняка правителей никчемных и бездарных; и время могучих былинных героев, которые обожали гарцевать на неутомимых белых конях, потрясая мечами и сбруей, а также призваны были спасать писаных-переписанных красавиц из лап зловредительских чудовищ и страшилищ - но сами эти герои были глупы, как стоеросовые полена. Однакожде потому-то они, собственно, и прославились".
   Фривольный, иронический и даже ернический тон, неподобающий для серьезного исторического исследования, покоробил Сему, и он, нахмурившись, пролистнул несколько страниц. Там автор, брат Деметриад, тоже то и дело сбивался на иронию, но зато в целом было гораздо интереснее.
   "Ажно дух занимается, други мои, когда встает пред нами, аки живая, история светлых времен. Из немногочисленных, но вельми достоверных и заслуживающих доверия источников (список приводится в конце моего скромного труда) мы узнаём, что более трех тысяч лет назад Центробежья как такового еще не существовало, а на его месте располагался гигантский материк Пандейра, и всю его территорию занимало величайшее государство древности - Кракожия. Кракожией правили три загадочных, мифических личности - звали их Сварог, Стрибог и Семаргл. Правили бессменно и бессрочно; хронисты утверждают, что они были богами - что ж, всякое бывает, скажу я. В столь отдаленные от нас времена более чем вероятно, что высшие небесные существа могли являться среди людей и направлять их, аки детей неразумных. Те времена считаются Обжирательским Золотым Веком в истории: молочные реки, кисельные берега, шоколадные деревья, мармеладные горы, всеобщее благоденствие и справедливость... Продолжительность людской жизни достигала, пишут, аж трехсот лет. Кроме того, все источники сходятся на том, что причиною процветания сильномудрой и храбропрославленной Кракожии было Центровое Древо. Посреди первопрестольного кракожского града Терминала, на высоком холме росло изумительной красоты изумрудное Дерево-Фикус. Ни ясно солнышко, ни бледная луна не заходили над ним и несли свою постоянную небесную вахту вместе. И жили на том Дереве две волшебные птицы, одна из которых сторожила солнце, а другая - луну. Звали птиц Евдундоксия и Снандулия. Перья их при свете дня были жемчугом, а в ночи - бирюзой; прочие подробности сокрыты мраком веков".
   Упоминание о Свароге, Стрибоге и Семаргле, старинных славянских богах, удивило Сему - ведь гномы говорили, что точно так же звали и правителей Атлантиды. Неужели те же? Но как это объяснить? Неужели они и впрямь главенствовали в Обоих Мирах? Что ж, до Семы раньше то и дело доходили разного рода газетно-журнальные статьи об инопланетном происхождении ариев-славян. Но здесь не менее невероятная и фантастическая теория получала свое документальное подтверждение: славяне существуют уже более трех тысяч лет! И жили они в свое время не где-нибудь, а в Атлантиде! Точнее, их далекие предки. А Атлантида существовала одновременно в двух параллельных измерениях. Неудивительно, что в Центробежье осталось множество следов славянской культуры и религии. И столь же неудивительно, что славяне, как пишут осведомленные и просвещенные светом разума люди, являются предками множества земных народов: и майя, и индусов, и египтян, и греков, и так далее. Ну, практически всех - кроме негров, конечно: прокралась крамольная, в высшей степени неполиткорректная мысль, но Сема, боязливо оглянувшись по сторонам, подавил ее в зародыше.
   Конечно, подумал Сема, текст из "Хренографа", мягко говоря, никак не согласуется со всем, что писалось об Атлантиде раньше. К примеру, встречалась Семе, наряду с другими, мысль о том, что в Атлантиде изобрели какое-то очень мощное оружие (типа атомной бомбы) и неудачно его испытали, погубив весь континент. Или что тамошние жрецы сами зачем-то намеренно уничтожили себя и свой народ, вызвав землетрясение и потоп... И еще с десяток столь же достоверных версий... Вот ведь, понимаешь, историческая наука - престранная штука! Кому верить? Как придти к общему знаменателю? Тысячу раз прав автор этого учебника, брат Деметриад: никто из ныне живущих при этом не присутствовал, свечку не держал и потому не может достоверно ни о чем свидетельствовать. А значит, и история, изложенная в "Хренографе", точно так же имеет право на существование. Она ничуть не хуже других.
   Ага, тихо, начинается самое интересное.
   "Да токмо не уберегли всемогущие боги родную землю от беды неминучей. Понеже объявился в Кракожии злобный ползучий гад, подземный змей по имени Черный Идол - родился он из остывшей вулканической лавы. Потому и поймать-то его было никак не можно, ибо мастерски прикидывался он то камнем, то скалой. И стали происходить повсюду в Кракожии то горные обвалы, то лавины, то землетрясения - и весьма разоряли эти бедствия кракожские города. А и невдомек было трем славным правителям, что причиною всем без исключения природным возмущениям была тайная злоухищренная враждебность Чернобога. Он постепенно и незаметно подтачивал, подъедал корни земли. Окромя того, Властелин Мрака очень быстро прельстил многих кракожцев щедрыми посулами и ложными обещаниями власти над миром. Он подбил часть жителей стольного града Терминала подъять восстание супротив трех великих правителей. И, когда начался бунт, Черный Змий, аки тать в нощи, пробрался к Религиозному Фикусу - как раз когда две сторожевые священные птицы улетели умиротворять богоборцев - и свалил могучее Древо с помощью ледоруба да пилы. И треснул мир напополам, и задымил разлом, и раскололся огромный континент Пандейра, и почти все люди, населявшие Кракожию, погибли. Дерево-Фикус затонуло и сгинуло - и двум птицам некуда стало возвращаться. Представить не можно, как воскручинились Сварог, Стрибог и Семаргл - да только поздно, делать нечего. Изловили они поганое Черное Идолище, загнали его в глиняный сосуд, запечатали несмываемой печатью да и закинули на дно Моря - дабы никогда уже не всплыл. А сами оставили наш грешный мир навсегда".
   Сема грустно вздохнул. И здесь боги покинули мир. Недостойны с ними люди общаться, что ж тут сделаешь. А вот по поводу Черного Идолища всё стало предельно ясно.
  - Чтоб мне лопнуть! - воскликнул Семен и начал в волнении ходить между стеллажами. - Ведь это - все тот же воскресший Влазелин! Он же демон Дрюпа, он же Всадник Апокалипсиса. Ежу понятно. Похоже, и правда дело-то плохо. А если верить тому, что Земля и Центробежье соединены мистической пуповиной Портала, то военные действия здесь действительно отражаются природными катаклизмами там. И значит, Земле тоже грозит опасность. Ох, как все сложно-то, мама дорогая!
   Но следовало читать красивую легенду дальше.
   "От Пандейры не осталось в итоге ничего - и последние кракожцы чуть не погибли в бушующих волнах. Но две волшебные птицы - Евдундоксия и Снандулия - бросились в воду и образовали собою нынешнее Центробежье, состоящее из Левосторонья и Правосторонья. И называется наш мир Центробежьем, потому что птицы медленно, но верно движутся навстречу друг другу, и когда они наконец встретятся, и два материка столкнутся, наступит Окончательный Конец Света.
   Последние люди, таким образом, выжили, но, лишенные божественной помощи, одичали, озверели от несправедливости природной и позабыли все, что когда-то знали их славные предки - кракожцы. Образовалось в Правосторонье множество разных племен - чудь незнаемая, жмудь слепошарая, муть косорылая, культуристы, трубочисты, интуристы, перегрузы, ономасты и прочие - причем многие из них благополучно дожили до наших дней. А в Левосторонье опосля Потопа проявилось всего четыре племени - еректусы, бабируссы, склавинцы и гмыри. А предводительствовали ими (соответственно) вожди Синеух, Синебрюх, Синеус да Синенос. Долго и тяжко воевали четыре племени, но в конце концов Синеух хитростью зловредительской и братопредательской перебил всех (о том - отдельная глава моей книги), и стало племя еректусов главным в Левосторонье, а династия Синеухов и поныне правит и называется "кнэзями". И повелось в Левосторонье свое летоисчисление - от воцарения Синеухов, хотя вскорости забылось, а осталось одно основное счисление дат - от Великой Катастрофы, сиречь от погибели Кракожии и Пандейры, то бишь, собственно, от Образования Центробежья ("от О.Ц-Б."). Ныне идет не какой-нибудь там, а XXXIII век от О.Ц-Б".
   Это уже были вполне даже небесполезные сведения. Ну, а дальше в "Хренографе" шел пассаж, который и вовсе оказался в тему.
   "А еще бают просвещенные светом разума люди, что была-де в Кракожии, во Дворце Трех Правителей - Сварога, Стрибога и Семаргла - загадочная комната, и стояла в оной комнате престранная дверь, войдя в которую, можно было проникнуть в совершенно другой мир, и многие маги-колдыри, многие ученые-профессора, многие купцы-негоцианты побывали в том мире, а некоторые даже там и остались на вечное поселение. Дверь сия была величиною в два человеческих роста и обрамлялась неизвестным камнем черного цвета. Да только после гибели Кракожии потерялась та волшебная Дверь, сгинула в морской пучине, и не осталось более сообщения с миром иным. В нескольких летописных хрониках встречалось мне, старательному и скромному автору "Хренографа", упоминания о сей Тайной Двери в Тайной Комнате, да только что сие было такое, осталось мне неведомо".
  - Никогда, блин, не знаешь, где найдешь, где потеряешь! - сказал Сема вслух от переизбытка чувств, дочитав до этого места. - А если б я не откопал Портал? Где бы я был сейчас? А? То-то и оно-то.
   * * *
   Ровно три месяца провозился наш архивокопатель в лавке добрейшего Ыеупта. И таки не зря.
   Во-первых, обнаружил книгу "О непознаваемой сущности природных Первоэлементов", о которой упоминал Зудумшт, и внимательно прочитал - хотя ничего принципиально нового в ней не нашел и был весьма разочарован. Просто там с помощью мудреных математических формул разъяснялось, почему все-таки невозможно воздействие на природные стихии - огонь, воду, воздух и землю - и почему мифы о существовании подобной магии столь живучи. Слишком уж хочется людишкам сравняться с богами.
   Во-вторых, нашел Семен смутные упоминания о загадочной магии Сыра: на одной из запыленных полок валялась неоконченная (и даже толком не начатая) картотека всех книг, находящихся в лавке. Среди списка Сема обнаружил следующие названия: "Основы сыромантии", "Сырояд" и "Размышления о сущности Сыра". Самих книг, естественно, в наличии не имелось, в чем Сема и не сомневался. Чья-то аккуратная, но безжалостная рука вымела их подчистую. Эта неестественная таинственность настораживала всё больше и больше. Что за непонятный Сыр? Почему нигде о нем ни слова? Нет, это нельзя так оставлять.
   В-третьих, Семе на глаза попалась блеклая, совершенно невыразительная, покрытая старой паутиной брошюрка под названием "Небесная Ботва". "Что-нибудь о магии Овса, не иначе", - скучающе подумал Сема и хотел уж было задвинуть ботву обратно на полку, но что-то его удержало. Интуиция, наверное. Не зря же сын мамы-библиотекаря. В конце книги, в кратеньком приложении, Сема углядел интересные примечания. Настолько интересные, что позабыл про всё на свете. Автор книги, некий Гмурман, утверждал, что заклятие Вызова животных совершенно незаслуженно ограничивают. Ведь, согласно воззрениям колдырей погибшей Кракожии, вызывать можно (Сема аж подпрыгнул на месте) не только реальных зверей, но и проживающих в мифическом Переднем Центробежье. А также и выдуманных. Как-то: единорогов, гиппогрифов, мантикор, василисков, кентавров, катоблепасов, гарпий, ганглий, горгулий, хобгоблинов, бегемотов, верблюдов, и даже хоббитов. Практически всех - кроме Драконов, друдл и пинадл. Эти животины не подвергаются абсолютно никаким магическим воздействиям - и причина тому неизвестна.
   Пару дней Сема потратил на изучение забытых древнекракожских заклятий, но пока что ему удалось вызвать только саламандру. Тот день Сема запомнит надолго. Он уже совсем было отчаялся хоть чего-нибудь добиться, уже почти готов был признать себя полным бездарем и ничтожеством, как вдруг, войдя, видимо, в необходимое агрессивное состояние сознания, он извлек из себя абсолютно верное сочетание духовных магических компонентов и волевых импульсов. И среди старой пыльной книжной лавки вспыхнула, заплясала маленьким озорным огоньком волшебная саламандра, она же, по книге, Огненная Элементаль. Пару-тройку секунд Сема, зачарованный, смотрел на ее веселый танец, а потом, опомнившись, схватил бутыль с тригорским вином и начал тушить разгорающийся пожар. Огня и электричества Сема боялся с детства - огня, потому что слишком уж он неуправляемая стихия, а электричества, потому что никак не мог понять, что же это такое и как работает - несмотря на все школьные уроки физики. Тем более, в детстве родители всегда стращали его розетками и загадочным "током", который только чуть дернет - а ты уже умер. Огонь и электричество были для Семы явлениями одного порядка, смертельно опасными и непредсказуемыми. Не мудрено, что Сема до дрожи в руках испугался, когда саламандра впервые вырвалась на волю. Слава Перуну-Деметру, добрейшего Ыеупта в тот день поблизости не было, и он не учуял запах поджога. Живо-два Сему бы вытурил из лавки, несмотря на то, что добрейший. "Небесную Ботву" Сема решил прихватить с собой. Похоже, искусство Вызова действительно изрядно подзабыто под местным солнцем.
   В-четвертых, в книге "Центробежские кудеса, или Всяческие забавные сказания о вещах знаемых и незнаемых" Сема нашел упоминание о хранящемся в Инфракрасном Лесу, у его хозяина по имени Максим-Лесник, некоего древнего волшебного ножа. Максим-Лесник, судя по книжке, являлся личностью в высшей степени загадочной: об истинной природе его было никому на свете неведомо; какого он роду-племени, тоже никто понятия не имел. Слухи твердили разное, но кто же верит слухам? (Сема иронически хмыкнул, прочитав подобное утверждение). Найти лесного хозяина тоже дело крайне непростое. По слухам, дом его находится где-то в центральной части Леса, но дорогу дотуда показать бы не смог никто на белом свете - потому что ее не существует, этой дороги (Сема еще раз хмыкнул - теперь уже недоуменно). Единственное, на что стоит уповать - это на заинтересованность самого Максима-Лесника во встрече с вами, если вы к нему пошли в гости. Если у Лесника подобной заинтересованности нет, вы его ни в жизнь не найдете.
   Ну, и в-пятых... Да, да, Семен достиг своей главной цели. Ползая под очередным стеллажом, заваленным несметным количеством макулатуры, он сам не заметил как зарылся с головой в какой-то полуразвалившийся гнилой картонный ящик. Там хранились в полнейшем беспорядке древнющие, еще, небось, времен кнэзя Синеуха I, родословные и геральдические книги - скучнейшее, мутнейшее чтиво. Хранились там старые, пятьсот лет никому не нужные, истлевшие, покрытые вековой пылью орденские ленты, почетные грамоты, копии указов, холопские челобитные, чиновничьи отчеты. Сема привычно вывалил все это хозяйство на середину прохода между стеллажами, и вдруг ему показалось, что в одну из заплесневелых орденских лент что-то завернуто. Развернул. Какая-то железная коробушка - в две ладони умещается. Закрыта. Сема достал ножичек, поддел крышку - та отвалилась. А там, внутри, была она. Сема не сразу это понял - мелкая, тщедушная книжонка, убористо заполненная каракулями на неизвестном языке; впрочем, каракули явно походили на когда-то виденные Семой старославянские буквицы. Листы пожелтевшие, не очень чистые - словно над этой книгой кто-то когда-то ел суп. Сема по привычке пролистал книгу от конца к началу, и только потом, дойдя до титульного листа, увидал среди чуждых гиероглифов еле заметную небрежную писульку: "Сей трудъ есмь святаго Манстротрямуса Пророческое провозвестие. Храните про черный день". Без подписи - видимо, какой-то сведущий в древних реликвиях маг или инок подписал.
   Сема предполагал, что будет прыгать от радости и вопить ненормальным голосом, когда это произойдет (если вообще произойдет). Но ничего подобного: спокойствие и хладнокровие настигли Семена. Он присел на пол и сосредоточенно задумался.
   "Что-то надо делать дальше. Что именно? Бороться и искать, найти и перепрятать. Тот, кто схоронил Книгу здесь, был умным парнем... Если хочешь спрятать дерево, спрячь его в лесу. Если хочешь спрятать книгу... Что, что? Дуракам везет? Так, кажется, говорил старик Зудумшт? Так вот, ничего подобного: везет умным. Но... три тысячи лет, три тысячи лет! Однако, какую же раньше делали бумагу - три тысячи лет, а ей хоть бы что! Молодцы колдыри. Да, долго бы еще эта суперКнига лежала под спудом бесполезного барахла - если бы ее не нашел самый достойный; тот, кто не поленился перерыть вверх дном всё Центробежье. Ну, почти всё... Дуракам везет? Ха! Как бы не так!.. Но вот... что сейчас? Что дальше? Какая мне польза от этой Книги? Можно ли извлечь выгоду из ее находки? Она, безусловно, открывает мне путь домой. Она - моя верительная грамота. Хотя... это только часть порученного мне задания..."
   Примерно такие оппортунистские мыслишки бродили под Семиной макушкой, пока он собирал манатки и выбирал для маскировки еще несколько понравившихся книжек. Можно было смело двигать назад, на остров Срединнополовинный, а там - через Портал к гномам. Путь домой открыт. Милости просим.
   И все же... все же какая-то смутная мысль неотступно, неотвязно грызла Сему, как мышь порой грызет мешок с крупой. Неплохо бы еще добыть в Инфракрасном Лесу волшебный ножик, о котором говорили гномы. В конце концов, если приключения начались и сюжет завертелся, зачем так быстро все сворачивать? Зачем торопиться назад к гномам?
   ...Да и правда, зачем?
  
  ПРИЛОЖЕНИЕ К ГЛАВЕ IV.
  
  Указ правителя Пельняндии Мудвина - Безликого и Прекрасного.
  
   Я, Перуна-Деметра Божией милостию правитель и повелитель Пельняндии и куратор Правосторонья со всеми ея областями да автономиями, Мудвин - Безликий и Прекрасный - согласуясь с вверенной мне властью, а такожде основываясь на верховной божественной поддержке, имею приказать:
  - Жителям славной Пельняндии отменить дурную привычку вставать не ранее 11-ти утра и перенести вставание на 10 часов, ибо послы да купцы из соседнего Левосторонья, подымаясь с кровати чуть не затемно, создают неудобство в работе наших контор, приказов и прочих важных государственных учреждений, а такожде причиняют беспорядок рынкам, базарам, ну и воопче сие позднее пробуждение серьезно подрывает авторитет Пельняндии как государства солидного и способного к активной деятельности - коим мы, тем не менее, являемся. Впрочем, сие напрямую касается токмо конторских служащих и торговцев, ибо именно они имеют непосредственные сношения с иноземными гражданами. Окромя того, сие касаемо служащих контрразведывательного приказа, поскольку пока они, псы ленивые, изволят дрыхнуть, иностранские агенты успевают прекрасно сделать свои нечестивые дела и что надо вынюхать.
  - Колдырям-магам достопочтенной Овсяной Гильдии рекомендую повысить бдительность в южных районах Пельняндии - ибо засланцы хундидандские расплодилися там числом несметным и немероятным. Неплохо бы, помимо прочего, измыслить какой ни наибудь хитрющий прибор, коий вычислял бы из толпы истинного двурушника и шпиёна. Кто из магов подобное сотворит-смастерит, наградою умельца-искусника не обижу.
  - Жителям приграничных с Культуркой, Перегрузией и Ономастией территорий - не садить в своих огородах семена чрезмерных растений, ибо изрядно портят они вид приличных пельняндских поселений и не сообразуются ни с чем. Уже проросшие самопроизвольным образом или умышленно посаженные растительные гиганты вырубать нещадно и пускать в пищу - или же в строительство.
   Мудвин - Безликий и Прекрасный самолично руку приложил.
  
  ГЛАВА V. МЯСНИКИ И ЛЕСНИКИ.
  
  [Диспозиция 6. ЦЕНТРОБЕЖЬЕ, ПРАВОСТОРОНЬЕ, КУЛЬТУРКА, г.ТОПИНАМБУРТ].
  
   От Бибека до Топинамбурта ехать было нескучно. Торопиться теперь никуда не хотелось - а хотелось компенсировать постоянные спешные перелеты из города в город на друдлах и прокатиться, наконец, на пинадле. Тем более, что за время трехмесячного пребывания в лавке Ыеупта Сема довольно-таки поиздержался, и следовало ограничить траты. Поэтому, чтобы разделить с кем-нибудь пополам плату за полуторадневный проезд до Топинамбурта на пинадле, Семен нашел себе в Бибеке сопровождение - попутчика, "странствующего рыцаря", как тот сам представился. Звали его ХывонОмес; был он энергичен, высок ростом и прям, словно проглотил аршин. Главной достопримечательностью его лица были пышные черные усы, лихо, по-гусарски закрученные кверху. При себе он имел широкий палаш в позолоченных ножнах и за поясом - острый кухонный нож. И был этот субъект преизрядным болтуном. Сема никогда не жаловался на молчаливость и замкнутость - но этот мужичонка впервые в жизни заставил Сему почувствовать себя букой. Хывономес трепался, не закрывая рта ни на секунду. Буквально ни на секундочку. Сначала это раздражало Сему - неприятно, когда не можешь вставить ни полслова и не можешь даже задать наводящий-уточняющий вопрос. Или спокойно, в тишине, полюбоваться природой. Еще более неприятно слушать чьи-то излияния на абсолютно чуждые и неинтересные темы. Но спустя полдня Сема свыкся, расслабился и, как говорится, начал получать удовольствие. Тем более, что вслед за сведениями по эзотерической магической практике, истории, археологии и культурологии необходимо было приблизиться к реальной жизни - не следовало уподобляться земным декабристам и быть далеким от народа. Ведь любая информация рано или поздно может пригодиться, помнил Семен Самойловских.
   Итак, по словам Семиного спутника, он был коренным уроженцем Бибека, Тростникового Города. В родном городе Хывономеса, Бибеке, не было единой структуры власти - каждый кантон управлялся по-своему. И потому в целом царил сплошной бардак: например, за один и тот же проступок в одном кантоне могли отрубить палец, а в другом - просто пожурить и наложить скромную виру, то бишь штраф. Хывономес же, являясь сторонником сильной руки, был крайне этим положением дел недоволен, а потому ушел пытать счастья служить более достойному и сильному правителю, в Пельняндию. Тамошний управленец, по имени Мудвин - Безликий и Прекрасный, слыл человеком сильным и суровым. Однако, выяснилось, что он - всего лишь ставленник магов Гильдии Овса.
  - Колдыри-овсюшники вертят этим Мудвином, как хотят! - разорялся Хывономес. - Я-то думал, хоть в Пельняндии нормально - да не тут-то было - как и везде, земля велика и обильна, а порядку в ней нет! Я ведь уже все Правосторонье исходил, мил человек - и в Перегрузии бывал-живал, и в Ономастии, вот только в Носоглотии не довелось, не любят они пришлых. Так всюду одно и то же - спокойные все, медлительные - спасу нет. Что за мягкотелость? Встают уж за полдень, работают еле-еле, спустя рукава, а ночами сидят, вместо того, чтобы спать, как по уставу заведено; всякой ерундой заняты - кто гуторит, кто книги читает, кто магией занимается своей овсяной, кто детей делает - что за непорядки, спрашивается? И ведь это, мил человек, по всему Правосторонью. В Левосторонье иначе. Говорят, там всё, как у людей - встают с рассветом, кучу дел к полудню сделать успевают - торговые сделки оформить, скот выпасти, обороноспособность страны муштрой солдатской укрепить. Вот это я понимаю - правильный подход! Правда, с таким режимом они уже часам к четырем вечера с ног валятся, ну да это ничего, так и надо.
  - Тебе надо туда переезжать, уважаемый рыцарь, - вставил Сема.
  - А то я не понимаю! Я, видимо, просто по ошибке тут родился, в Правосторонье. Слишком уж я живчик, в заднице у меня шило. Не могу ужиться с сородичами. Ну да ништо. Вот в Культурке побываю, поосмотрюсь - вдруг там жить можно. Тогда останусь. А нет - так в Левосторонье поеду, к тамошнему кнэзю Богумилу в услужение наймусь.
   Большая грузная пинадла, на спине которой разместились оба путника, передвигалась неловкой прыгучей иноходью, и обоих ощутимо потрясывало - но Сема довольно скоро привык даже к этому. Все равно для него на данный момент другого метода передвижения не существовало.
   А рыцарь продолжал болтать. Поговорили о разнице в жизненных укладах народов Правосторонья.
  - Перегрузы и ономасты - самые настоящие моральные уроды, - бесцеремонно высказывался Хывономес. - Жрут всякую гадость, курят грибы, отхожих мест у них нет, а знай себе рассуждают о каких-то высоких материях, тканях, еще бог весть о чем. Никчемные людишки. Про пельняндцев я уже говорил - бледные они все и вялые, как сосиски. А бибекцы - так те просто дураки: где ж это видано - строить дома из травы! Что за бред! Да еще на воде! Постоянно ведь подмывает фундамент, все время латают, ремонтируют!
  - Ты же сам из Бибека, - удивился Сема.
  - Потому и говорю, что дураки! - раздосадованно отметил рыцарь. - Потому что знаю, как облупленных.
   Поговорили и о магиках.
  - Да хто их любит, этих дурацких колдырей! - неприязненно поведал Хывономес. - Только сами колдыри, Перун-Деметр их задери. И правильно - а за что их любить? Чванливы, хвастливы, заносчивы. Мы, мол, во всем лучше вас, простолюдинов. Мы, мол, все знаем и все умеем, не то что вы - только и можете, что хлебень сеять да картошку сажать. С вас, мол, и спроса никакого. А на нас все Правосторонье держится. А уж как разоденутся - амулеты такие, амулеты сякие, с головы до ног, как чучела, обвешаются - и рады-радешеньки! (Сема лишний похвалил себя, что не успел сказать рыцарю, что является подаваном обеих Гильдий). И никто в народе их не любит, этих колдырей. В каждой области - своя вера, свои боги. А магики пускай кому хотят, поклоняются, людям это без интереса. Надо в храмы Перуна-Деметра ходить - будем ходить, только отстаньте и жить не мешайте. Вот и вся хилософия, понял? Житейская, понимаешь, мудрость.
   Поговорили и о надвигающейся войне Пельняндии с Хундидандией. Сема, улучив секунду, выразил сомнение, что Правосторонье готово к битвам: ополчение не собирается, кузнецы работают в обычном режиме - даже тут, по дороге на юг, не пахнет войной.
  - Да что они могут, пельняндцы, какие из них воины! - засокрушался Хывономес. - Они же спокойные, уравновешенные, как лекарские весы. С такими, кажется, навоюешь! Только маги-колдыри и сдерживают на юге натиск хундидандцев. Тем более, что и натиска пока никакого нет - так, баловство одно, разведки боем. А вот когда тамошний Демон-предводитель за дело серьезно возьмется, тогда пиши пропало. Тогда точно в Левосторонье побегу. Да, побегу. Пельняндцы все равно воевать не умеют толком, лучше к кнэзю Богумилу подамся. Там мои таланты не пропадут зазря. Пользу принесу.
   Поговорили и о подвигах Хывономеса на ниве военной службы.
  - Не понимаю тех, кто не хочет служить в армии, - кипятился рыцарь. - Они - как бабы, не как мужики. Никакой дисциплины. Взять, к примеру, мою службу в Пельняндии, у Мудвина - Безликого и Прекрасного. Представь себе ситуацию: стою в ночном дозоре. Приграничная с Хундидандией зона, к востоку от Заусенца. Я - в стороне от дороги, охраняю. И ситуация следующая: кузнечики трещат, птички поют - тишина, одним словом. Темно уже, ночь. И такая, знаешь ли, ситуация вырисовывается: вижу - направляется кто-то ко мне со стороны моря; по обочине дороги идет, конечно. А темно, не видать ни буя. Достаю арбалет и, как положено по уставу, кричу: "Кто идет? Выйти из сумрака!" Это у нас на пропускном пункте лампы керосиновые горят - а там-то, у дороги, ничего не горит, темно, хоть глаз коли. А шпион-то остановился - и ни шагу. И вот теперь ситуация такая складывается. С одной стороны - я, а с другой - он, хундидандский шпион. А может, и не шпион - но, скорее всего, да. Стрелять мне или не стрелять? По инструкции положено, но он же мне ничего не ответил, не подтвердил, что он - шпион. Значит, стрелять пока нельзя - до выяснения. Ситуация неясная. И пока я за старшим по смене ходил, этот шпион, скотина, уже куда-то сквозь землю провалился. Вот так-то. Дисциплина - прежде всего, - самодовольно заключил Хывономес. Сема попытался вникнуть, что именно рыцарь хотел сказать своей бытовой армейской зарисовкой, но никаких идей не появилось.
  - Да, кстати! - встрепенулся вдруг Хывономес. - А ты сам-то в армии служил, разгильдяй? Не чувствую я в тебе военной выправки! Нет в тебе этого самого... нравственного стержня! А? Служил?
   Сема ощутил, что краснеет, как индеец.
  - Я... видите ли... - Сема от смущения даже сбился на "вы". - Я по зрению негоден.
  - По зре-ению? - возмутился Хывономес. - Что еще за притча такая? Что за отмаз? При чем тут зрение? Ну-ка, спину держать прямо! Смотреть в глаза! Так... Отвечай, призывник!
  - Ну, видите, у меня очки на минус пять с половиной?
  - Чего пять с половиной? Что за чушь? - гаркнул вояка. - Что с того, что какие-то стекла себе на нос нацепил! Может, ты вообще едешь не в ту сторону? А ну - с пинадлы слазь! Па-а стойке смир-рна стана-а-вись!
   В течение нескольких следующих минут Семену пришлось выдержать довольно унизительное испытание - проверку зрения довольно грубыми казарменно-волевыми методами. Хывономес заставлял Сему бросать камешки в нарисованную на дереве цель, стрелять из рыцарского арбалета и считать, сколько выставлено пальцев на руках - причем с расстояния в тридцать шагов, что в принципе являлось для Семы задачей невыполнимой. Кроме того, пришлось на скорость отжиматься и бежать вслед за лошадью. Наконец, Хывономес с неохотой вынужден был признать, что такому слепому уроду и слабосильному рохле, как Сема, в армии не место. И армии только лучше, что Семы там нет. С чем Сема радостно согласился, поразившись армейской смекалке и сообразительности.
   Мирное течение беседы возобновилось. Поговорили о торговле. Сема выяснил, что оборот продукции в Центробежье нехитрый. Взяв карту, Сема гораздо лучше представил общую картину. В Правосторонье сеют различное зерно, производят хлебень, взбитень, пиво, выращивают шелк и продают Левосторонью. Левосторонье торгует мясом, солью, кожей, шерстью. В Тригорье делают самое лучшее вино; в Медвежутти, что на юго-востоке Левосторонья - красную лососевую икру. Хундидандия, когда не воюет, продает шкуры и меха. В окрестностях Мозгового леса, в Палимпсесте и в Анаколуфе, добывают уголь и железную руду. В Ультрафиолетовых горах находятся ультраобсидиановые копи, единственные в Центробежье. Хывономес утверждал, что, когда состарится, займется торговым делом - только пока что не знает, каким именно. Сема пожелал удачи.
   Поговорили об изредка попадавшихся по дороге кладбищах. Сема высказал недоумение, несколько раз увидев высокую ограду и нескольких стражников у ворот упокоищ.
  - Э-э, тут не так-то все просто, - мрачно проговорил Хывономес. - Каждое кладбище в Центробежье охраняется. Сказывают, чтобы хундидандцы не грабили могилы - но сдается мне, что врут, и причина на самом деле в другом. Ходят кое-где в Левосторонье россказни об оживших мертвецах - да только не верю я в эти суетные, богохульные бредни. И считаю, стрелять надо из арбалетов всех паникеров, кто подобные слухи распускает.
   Поговорили и о мореплавании.
  - Что ж ты, малец - говоришь, что жил в Многогорье, а ничегошеньки не знаешь-не ведаешь. Мореходство у нас в Центробежье развито хорошо, да только не везде. Лишь в Море Внутренностей его нет - слишком уж опасно там плавать. Бури, ураганы постоянные, штормы, водовороты, воронки, подводные землетрясения, вулканы - а оттого огромные цунами. Вся эта ботва - от Огнепышущих гор, именно они навигацию портят. Опять же, гигантские спруты там живут, в Море Внутренностей, всякие водяники-брекекексы, многоглавые змеи - в общем, ужас. Даже каботажного, прибрежного судоходства в этом море нет. Только паром ходит от острова Срединнополовинного к каждому материку - да и то паром на толстенных стальных канатах; ну, это ты и сам видел. А Правое и Левое море прямо-таки кишат кораблями, там все нормально.
   Поговорили и о бабах - куда ж без них.
  - Баба - материя тонкая, хрупкая, - наставительно поучал Хывономес. - Баба для человека - это что? Правильно: инструмент размножения, продолжения рода. С бабой разговор должен быть коротким - а ну марш в койку, и всех делов. Ведь главное для мужика что? Совсем не бабы, пропади они пропадом. Война, правильно. Главное - чтоб был порядок, чтоб враг боялся. Отсюда - и война (Откуда - отсюда, Сема не понял и окончательно запутался). А враг - он что? Он должен быть разбит, победа должна быть за нами. Отсюда и дисциплина. Вот, собственно, и вся военная премудрость.
   Порой Семе казалось, что, разглагольствуя подобным образом, Хывономес просто шутит. Своеобразно, но шутит. Однако тон, которым говорил рыцарь, был наисерьезнейшим и не допускающим возражений. Сугубо командным. Поэтому Сема не решался уточнять и переспрашивать. И вообще слегка робел: к людям армейским и военным он с детства относился как к персонам, полностью обмороченным и больным на голову. А спорить с такими и высказывать свое мнение, как известно, опасно. К тому же на привалах Хывономес то и дело прикладывался к личным Семиным пищевым запасам - причем, с видом, будто так и надо - что тоже Сему немного смущало.
  - Ну чего тебе, жалко, что ли, для ветерана патрульной армейской службы? - говорил Хывономес, с невинным видом уплетая очередной бутерброд, и упреки сами собой застревали у добродушного Семы в горле, как какая-нибудь берцовая кость. Делиться с ближним - первый признак человеколюбия, даже если ближний не особо симпатичен и ты не разделяешь его взгляды на жизнь. И вообще даже если он просто полный придурок. А особенно - солдафон-придурок.
   Тем временем покинули Бибекскую автономию и въехали в Культурку. По пути встречались меленькие деревеньки и большие поселения. Сема только дивился, на них глядючи. Здесь в ходу было селиться в различных плодово-ягодных культурах, выращенных с помощью магических удобрений до столь же невозможных размеров, что и северные грибы - потому, видать, и называлась страна Культуркой. Дома были самые многоразличные - из огурцов (без окон, ясное дело, и почти без дверей), из помидоров (сочненькие такие домики, ничего не скажешь, прямо квартал красных фонарей), из кабачков (это были, в основном, трактиры и кабаки), из зеленых перцев, из свеклы, из моркови, из баклажанов, из кукурузы. Жилые помещения аккуратно выдалбливались в мякоти мутировавших овощей-фруктов, все это изнутри и снаружи подвяливалось-подсушивалось медленным огнем и было готово к применению. Были, кстати, и подвесные дома - из желудей, из гороха, из яблок и груш - тоже гигантских. Поистине, быт местных обитателей, культуристов, находился в полной гармонии с магией Овса - Сема уже планировал, расставшись, наконец, с рыцарем, найти тут пару колдырей и спросить у них совета, как ехать дальше на юг. А Хывономес даже по сторонам не смотрел. Знай себе сидел на крутой спине пинадлы да от всей души плевался:
  - Срамотень-то какая, прости меня, Вселенская Мать-Перемать, что это вижу. Взять бы меч да порубить нечестивцев в капусту.
   Долго ли, коротко ли ехали, но до Топинамбурта, крупного города на берегу Шейного залива, допилили. Среди овощных домов Сема непроизвольно начинал чувствовать себя персонажем не то "Приключений Карека и Вали", не то "Путешествий Гулливера", не то "Алисы в Стране Чудес" и вел себя стесненно - хотя жители тут были веселые и приветливые: видимо, здоровая вегетарианская диета способствовала.
   Пришла пора расстаться с попутчиком. Сема сердечно, не скрывая радости, простился с болтливым рыцарем-экстремистом и направился в местную Гильдию. Магов в Топинамбурте и впрямь было много - Гильдия насчитывала около трехсот человек. И то, к слову сказать, ведь тут были уже южные рубежи Правосторонья - по ту сторону залива лежали недружественные земли демонической Хундидандии. Потому и количество боевых магов соответствовало положению.
   Молодого подавана в Топинамбуртской Гильдии приняли радостно, рассчитывая, что он с готовностью вольется в стройные ряды защитников южных пределов. И весьма удивились, узнав, что идет подаван в самое пекло, к границе, за каким-то непонятным ножом. Глава местного филиала - фитомаг, лекарь и травник Скрупул - как и Зудумшт, тоже был преклонных лет, но с коротко остриженной седой бородкой, ростом пониже, да и выражение глаз у Скрупула было более строгое. Отсутствие усов и слегка обветренное лицо делали его похожим на отставного боцмана. Скрупул, неодобрительно покачав головой, пригласил Сему к себе в апартаменты и долго расспрашивал об истинной цели похода в Инфракрасный Лес. Рабочий кабинет колдыря приятно пах высушенными травами и кореньями. От окна до окна протянулась длинная веревка с нанизанными на нее пучками магических и лечебных растений. На лабораторном столе и в шкафу стояло бесчисленное множество баночек, скляночек, стаканчиков, шкаликов, мензурок, колбочек, бутылочек с отварами, настоями, растворами, вытяжками, порошками, эликсирами, бальзамами, эссенциями, мазями, притираниями, таблетками. В углу на полу притулилась спиртовка. Магические книги аккуратными стопками располагались на письменном столе. Сам Скрупул, как и любой порядочный, уважающий себя чароплёт, был, словно новогодняя елка, обвешан мелкими волшебными предметами, которые красиво покачивались при ходьбе.
   Сема, увиливая и ссылаясь на Пропанбутана, валял дурочку и утверждал, что Пропанбутану очень, очень нужен этот нож, что это - подарок его внучатой прапрабабушки и дорог ему как память. И что поход в Инфракрасный Лес - проверка Семы на готовность перейти от подавана к ступени чарогонщика. Видя Семину решимость, Скрупул отступился, перестал уговаривать Сему никуда не ходить и даже дал на дорожку полезную вещь - Лекарский Налобешник. Сема горячо поблагодарил Скрупула, оценив дар по достоинству. Налобешник был узкой полоской заколдыренной бересты, принимающей форму головы хозяина и настраивающейся на его биоритмы. И, соответственно, вылечивающей при необходимости любую хворь или недуг, в том числе и легкое ранение. Подобные налобешники Сема не раз видел на магах Овса, еще в бытность свою подаванскую при Пропанбутане, но собственный так и не заработал.
   Кроме того, Скрупул велел опасаться загадочных "черных колдырей".
  - Что еще за холера такая? - озадачился Семен.
  - Согласно слухам и контрразведданным, среди хундидандской армии, готовящейся к войне, недавно объявились некие злодеи с мощными магическими способностями, - пояснил Скрупул. - Их истинных возможностей мы пока не знаем - лицом к лицу не встречались. Но говорят, что они владеют магией природных стихий, - и Скрупул сделал многозначительную паузу.
  - Чушь, - уверенно сказал Сема. - Такого не может быть в нашем Центробежье - я читал трактат "О непознаваемой сущности природных Первоэлементов".
  - Ого! - воскликнул Скрупул. - Уважаю! Это очень и очень редкая книга; где ты ее достал?
  - Места надо знать, - отшутился Сема.
  - Так или иначе, до сегодняшнего дня никто из смертных не мог повелевать ветром, землей, водой и огнем - мы твердо знали, что это невозможно, что это всего лишь сказки, легенды и мифы. Сейчас же всех нас терзают сомнения: ведь если черные колдыри - подручные самого Влазелина, древнего Демона (а демоны, по преданию, владели в свое время магией стихий), то, может быть, эти колдыри действительно способны... Нет, нет, это пока что только домыслы... Тем более, что в Хундидандии вообще никогда не было магии - там всегда рассчитывали исключительно на силу мечей и стрел. Оттого-то нам всегда и удавалось сдерживать их натиск без особых проблем...
   Кроме того, Скрупул предупредил, что Инфракрасный Лес - небезопасное место не только для простого смертного, но даже и для опытного мага: заблудиться там можно в момент. Задумавшись о своем, Сема не очень-то вслушивался, разумно полагая, что как истинный спелеолог, он не из одной пещеры нашел выход - так уж в лесу-то ему и подавно бояться нечего, сориентируется на местности. То есть, говоря коротко, ситуация и выводы из нее были ясны, и Семе не терпелось тронуться в дальнейший путь.
   Выйдя из особняка, в котором жил Скрупул, и обозревая центральную площадь города, на которой, помимо прочего, стояла ратуша, где заседал верховный правитель Культурки по имени Трицепс Второй, Сема размышлял над текущим моментом. Момент тек туда, куда надо - на восток, на скоростной друдле, в город Мульт, а затем оттуда - в сторону легендарного, загадочного Инфракрасного Леса. Там уже скорее всего придется пешочком: в районе готовящихся военных действий транспорт не ходит - да там уже и недалеко.
  - Не советую ездить в наших краях на друдле, - сказал Семе на прощание Скрупул, предостерегающе покачивая заскорузлым, узловатым пальцем. - Там, на севере, может, и ничего, а у нас отнюдь небезопасно: хундидандские шпионы и диверсанты могут запросто сбить друдлу. И тогда кранты, разобьешься. Друдлы высоко летают.
  - Раз высоко - значит, не собьют, - беззаботно сказал Сема, но к совету прислушался и пошел в сторону, где можно было нанять свободную пинадлу.
   И вот он, бросив прощальный взгляд на смешной овощной городок, на площадь, окруженную со всех сторон тыквенными и огуречными постройками, на спокойных, деловитых культуристов, садился на хребет шустрой, подвижной пинадле, даже не подозревая, какие невероятные приключения его еще ждут впереди. Я и сам, честно сказать, толком не знаю в подробностях, что с Семеном случится.
   Ну да ничего, сейчас посмотрим.
    []
  [Диспозиция 7. ЦЕНТРОБЕЖЬЕ, ПРАВОСТОРОНЬЕ, ИНФРАКРАСНЫЙ ЛЕС].
  
   Почти граничащий с Лесом город Мульт Семену не запомнился: он был как вторая капля воды похож на Топинамбурт, вот разве что дома были в основном из более экзотических фруктов - арбузов, дынь, мандаринов, бананов - последние лежали горизонтально и напоминали не то ангары, не то общежития. Да и дел никаких там у Семы не имелось. Когда на исходе дня самые высокие арбузные гиганты города скрылись сзади за линией горизонта, Сема начал было думать, что взял, наверно, слишком к югу - леса было не видать: сплошь голая равнина, кое-где покрытая островками жухлой травы.
  - Еще полчасика - и привал, - сказал себе Сема, и вдруг на всем ходу пребольно стукнулся башкой о невидимую преграду. Аж в глазах потемнело. Поправив очки, проморгавшись и придя в норму, Сема вытянул вперед руки и ощупал пустоту. Под руками высилось на недосягаемую высоту нечто шершавое и неровное, похожее по ощущению на древесную кору. С недоумением пришлось бороться пару минут. Поправив рюкзак, Сема обошел препятствие и тут же вторично приложился от души лбом. Что-то столь же невидимое стояло и слева, и справа от злополучного места. Сема, преодолевая все нарастающее чувство полной нереальности и бессмысленности происходящего, вытянул вперед руки и, как слепой, направился вперед, поминутно спотыкаясь и стукаясь о непонятно что. Запнувшись и чуть не упав в очередной, сотый-двухсотый раз, он вдруг понял.
  - Гы-ы-ы! - сказал он вслух. - А ведь я на месте. Это и есть Инфракрасный Лес, чтоб мне лопнуть! Только как мне в нем не заблудиться? - И произнеся эту глупую фразу вслух, Сема окончательно осознал, что думать об этом надо было раньше - прежде чем в Лес входить. Уже сгущались сумерки. Вокруг по-прежнему виднелась унылая черноземная равнина - и ни единого деревца. И в какую сторону поворачивать, чтобы выйти из невидимого лабиринта - непонятно.
  - Идиот несчастный, тупин, кретица! - выругался Сема и обессиленно присел на землю. Волей-неволей приходилось ночевать под открытым небом. Семен достал из рюкзака свою стандартную правосторонскую походную пайку - пару огурцов, один большой мясистый помидор, ветку укропа и маленький кусочек пельняндского хлебня - и с горя умял все за несколько секунд. Хлебень был специальным, магическим - одной буханкой, по уверениям Семиного гуру, Пропанбутана, можно было запросто кормить пять тысяч человек в течение пяти недель. Нажравшись до отвала и решив, что при дневном свете идти все равно сподручнее - хоть и все равно не видишь, куда - Сема нехотя заснул.
   Утро не принесло облегчения. Мертвая тишина, хруст веток под ногами, невидимые корни, о которые спотыкаешься, невидимые сучья, за которые постоянно цепляешься одеждой и рюкзаком, невидимые стволы, в которые так и норовит невзначай впериться лоб. Порой под ногами начинало хлюпать, и Сема с удивлением обнаруживал, что бредет чуть ли не по колено в невидимой воде. Порой вокруг возникал едва слышный, тончайший насекомый зуд, и Семе приходилось отчаянно отбиваться от нашествия невидимых, но от этого ничуть не менее назойливых и ничуть не менее кровососущих комаров. Порой Сема попадал в сердце невидимого бурелома, и приходилось продираться сквозь него на коленях, орудуя исключительно серпом Остряком. Даже самая элементарная поисковая магия не действовала. Сема истратил почти все свои запасы бузины, лежавшие в рюкзачке, готовя поисковый отвар, но не добился ничего - никаких сведений извне не поступало. Самым простейшим средством был Травяной Мешочек - он комкался из любой травы под ногами и творился наговор на какого-нибудь человека или на вещь. В данном случае - на здешнего хозяина, Максима-Лесника: "Лесная трава - премудра голова, разыщи мне Лесника средь дремучих лесов, средь зеленых лугов, средь темных чащоб, средь трухлявых трущоб, средь садов-огородов и средь водопроводов. Ом-Хо-Хом!" Безрезультатно. Травяной клубок лишь тупо вертелся на месте, как стрелка взбесившегося компаса, но никуда не двигался. Зверь-Проводник (в данном случае, это оказался заяц), специально вызываемый для поиска выхода из любого лабиринта, так же слепо, как и Сема, тыкался в невидимые деревья и делу не помогал - только раздражал. Очевидно, громада Леса была в целом иммунна к магии.
   Солнце стояло уже довольно высоко. Семен сидел на невидимом толстом корневище и, жадно поедая пельняндский хлебень, проклинал себя за тупость.
   "И какого рожна я поперся сюда за этим дурацким гномским ножом? - спрашивал он себя в который раз. - Что бы мне за это - премию, что ли, выдали? Прибавку к зарплате? Ведь гномам что надо в первую очередь? Книгу. А я ее нашел. Что и требовалось. Ну так какого... Как можно было заранее не подумать о том, что слишком уж подозрительное название у Леса - Инфракрасный? Как можно было не догадаться, что не всё с ним в порядке? Как можно вообще быть таким идиотом? Просто кошмар какой-то!.."
   Внезапно мысль его скакнула в совершенно ином направлении.
  - Надо найти скорее Максима-Лесника, - сказал Сема вслух, убив на щеке очередного незримого комара. - Может, он подскажет, как в чисто поле выйти. Хорошо бы он, конечно, еще бы отдал Тесак Косорылого Мясника, или как там эта хрень называется, которую я ищу. Но главное - выйти отсюда, из этого дурацкого Леса.
   И, не успел Сема окончательно дожевать свой жалконький кусманчик, как сзади кто-то громко крикнул:
  - Желаю здравствовать! Какими судьбами в наших лесных эмпиреях?
   Со стороны невысокого холма, легко петляя между невидимыми деревьями, шел невысокий человек престранного вида - причем престранного даже для Центробежья. Его длинные кудрявые волосы были покрашены в болотно-зеленый цвет, а борода - в ярко-красный, к тому же она была заплетена в толстую косицу; на голове ловко сидела высокая черная шляпа с широкими полями, а на плече - угрюмая носатая птица с острым хохолком; просторная белая хламида ниспадала складками вокруг тела; в правой руке Лесничий держал здоровенный деревянный посох с навершием в виде цветка лотоса; на ногах имелись высокие, до колена, плетеные лапти.
  - Милости прошу к моему шалашу! - Максим-Лесник сделал рукой широкий приглашающий жест, и Сема, выставив по привычке руки вперед и натыкаясь на деревья, поплелся на зов. Лесник, слегка нахмурившись, созерцал жалкое зрелище.
  - Так мы далеко не уйдем, - сказал он, когда Сема приблизился. - Что ж ты поперся в Лес, даже не владея магией настоящего вИдения? А что это у тебя за странная хреновина на носу? Ты разве с ней не лучше видишь?
  - А меня никто не предупредил, что нужна специальная магия, - пожаловался Сема. - А обычная у вас тут в Лесу даже и не действует. Зачарованное место какое-то.
  - Так ты маг? - обрадовался Максим. - Тогда всё гораздо проще. Если дашь бумажку, я напишу одно простенькое заклинаньице - и тогда ты сможешь нормально вИдеть.
   За Семой не заржавело: блокнот с полезными записями был извлечен из рюкзачка и передан Хозяину Леса; Максим проворно выдрал из птицы перо и нашкрябал на бумаге длинную формулу. Еще пяток минут Сема усиленно старался правильно произнести мудреное заклятие ИнфравИдения. Получилось довольно быстро, хоть и заклятие было очень странным и совсем не походило ни на магию Овса, ни на магию Свиного Уха.
   И тогда Сема увидел Лес. Первый момент даже перехватило дух - все-таки необычно этот Лес выглядел на самом деле. Весь какой-то туманный, расплывающийся, зыбкий, неясный, словно ускользающий в небытие; того и гляди, не уследишь - и растает, пропадет, испарится. Деревья кривые, скрюченные, старые, переплетенные мшистыми ветвями и корнями, стоящие плотной, почти непроходимой стеной. Чуть колышущейся призрачной стеной. И все до одного деревья - мутно-синеватого оттенка. Среди корней шныряли мелкие полупрозрачные грызуны, среди ветвей молча порхали почти невесомые птицы. Семе казалось, что они с Максимом плывут с аквалангами под водой, среди коралловых рифов. Даже воздух стал какой-то странный, разреженный.
   Шли недолго, пару-тройку часов, миновали несколько поселений, пока не вышли к реке Зяби. За это время Сема узнал много нового. Лес простирался на триста столбов с севера на юг и на четыреста пятьдесят столбов с запада на восток. На западе граничил с Культуркой (оттуда и пришел Семен), на севере и востоке - с Пельняндией, а на юге вплотную подходил к Шейному заливу. Неофициальной столицей Леса был Инфрапорт, стоящий в устье реки Сыпи - туда, собственно, Максим и направлялся. Обитателями Леса были в основном звери и птицы, а также странные бесплотные существа - мелькальщики, что-то вроде духов; при приближении путников они мелькали, мерцали и потихоньку испарялись. Видимо, стеснялись показываться на глаза.
  - У меня в Лесу каждому зверю свое житье предоставлено, - хвастался Лесничий. - Зайцу - заячье, волку - волчье, еноту - еночье, мелькальщику - мелькальщичье. Никто друг дружке не мешает. Полная, в общем и целом, гармония. Симбиоз. Как и должно быть в мире - да только нигде так не бывает, кроме как здесь.
   Посреди почти непроходимой инфракрасной чащобы Максим показал Семе издалека, из-за густых кустов огромного, жирного, лысого паука с лоснящимся крестом на спине; паук неторопливо ползал по невидимой паутине и что-то сосредоточенно вязал.
  - Смотри, Семка, - шепотом сказал Лесник. - Окромя тебя, никто его не видел - и не увидит, я думаю. Спросишь - почему? Да потому что незачем. Это знаешь кто? Это - Мировой Паук. Наш мир есть не что иное, как Глобальная Паутина, а люди - это мошки, которые в ней барахтаются. Пока Великан-Паук Паутину плетет, Реальность существует. Когда ж он это свое занятие незамысловатое прекратит, исчезнет и мир. Такие вот дела. Так что идем отсюда, не надо ему мешать.
   Крепко-накрепко задумался Семен. Читанная у Ыеупта мрачная книжка "Сказок Инфракрасного Леса", помнится, подействовала на него столь же угнетающе. Вот и теперь слова Максима загрузили его, что называется, по полной программе. Принятие подобного мировоззрения почему-то начисто отбивало охоту жить дальше, поэтому через несколько тяжких минут Сема мужественно заставил себя забыть про Чудо-Паука. Тем более, что дошли, наконец, до обитаемых мест. В немногочисленных поселках жили немногочисленные инфралюди - чрезвычайно странные создания, как имел честь убедиться сам Семен. Почти бесплотные, прозрачные, худые до изнеможения, тощие, как жерди, они жили, подобно зверью, прямо в дуплах деревьев и между корнями. Максиму радостно кивали, на Сему косились с подозрением и близко не подходили. Максим объяснил, что они Сему почти не видят - также, как и он их. И Инфракрасный Лес - единственно возможная среда обитания инфралюдей: ведь они созданы совсем из другой материи, нежели люди, а потому не смогли бы жить там, где живем мы. Материя эта чрезвычайно тонкая, хрупкая и никакому научному исследованию не подлежит.
  - Как же ты тут умудрился приспособиться? - с удивленим спросил Сема и получил в ответ загадочную улыбку.
  - Пути мудрых людей неисповедимы, - изрек Максим-Лесник. - Да и вообще всех людей. Мог ли ты еще полгода назад знать, что очутишься здесь? - Сема промолчал, тактично посчитав это образным ответом на свой вопрос. - Кстати, какое у тебя ко мне дело? Излагай, однако. Я всегда чую, когда ко мне по делу.
   И Сема изложил. Начать пришлось издалека - еще с Земли и пленения у гномов. Изложил историю Книги Пророчеств и своих поисков этого фолианта по библиотекам-руинам-книжным лавкам. Изложил просьбу Почтенного Ж принести ему Тесак Косорукого Мясника - единственное, кроме Книги, свидетельство могущества древней праславянской Атлантиды. "Говорят, есть лишь две Земли, - увлеченно цитировал Сема отрывок из Пророчеств, - и у них никогда не бывало общих границ...", рассказывал о предсказанной угрозе с юга, о злобном Демоне, о пришествии Героя, который спасет Центробежье от катастрофы...
  - Ну, так как? Поможешь нам поднять Центробежье? - спросил, закончив рассказ, Сема. - Отдашь Тесак? Нужно будет передать этот Тесак Великому Герою, чтобы он смог победить Демона Влазелина. А иначе - сам понимаешь... Всем хана...
   Максим задумался. Как раз в это время они подошли к пристани, сели в утлую байдарку с одним инфрагребцом и споро поплыли вниз по течению в сторону резиденции Максима, в град Инфрапорт. Лодчонка была сработана из невидимого инфракрасного дерева, а потому создавала у Семы жутковато-мистическую иллюзию скольжения непосредственно по воде. Сема вежливо пережидал затянувшуюся паузу.
  - Я живу анахоретом, - начал наконец Максим-Лесник свою историю. - Отшельником то бишь. Просто не люблю суету, не люблю скопища людей. Поэтому Инфракрасный Лес - самое оно. Самое то место, которое мне потребно. Я здесь, одним словом, за главного. А главным я стал очень просто. Звали меня тогда просто Мак, и жил я далеко на севере, на берегу озера Пельнянь. И вот однажды прилетел ко мне Человек-на-Пылающем-Пироге и сказал: "С сегодняшнего дня звать тебя Максим-Лесник и работаешь ты в Инфракрасном Лесу" - и вмиг перенес меня сюда. Вот и всё. С тех пор я управляю жизнью всех инфракрасных существ. Что это за существа и откуда взялись, я, откровенно говоря, и сам не знаю: я стар, но Лес еще старше, причем во много-много раз. Каков же мой возраст - наверно, спросишь ты. Отвечу. Мне более трех тысяч лет (Сема вздрогнул так, что покачнулась лодка). Я еще смутно помню времена Кракожии. Тогда я тоже жил отшельником, и о многом не знал, многим не интересовался, а сейчас еще и память подводит. Вообще, я - самый древний из ныне здравствующих людей. Причина тому, я полагаю - Инфракрасный Лес, его особая атмосфера, особая аура, особый воздух, особый дух. Другие люди не могут в Лесуь жить: какое-то здесь излучение вредное; но на меня оно действует благотворно. Тем паче, что я, если уж быть до конца с тобой честным, о благородный странник... видишь ли, я - не совсем человек. Я состою в родственных отношениях с одним из верховных божеств - с Перуном-Деметром. Я - его внебрачный сын. Потому-то надо мною и не властно время. Так вот, ты упоминал в своем рассказе святого Манстротрямуса. Бедолага Манстротрямус... Я знал его (Сему снова покачнуло, и вслед покачнуло лодку). Да, да, я его помню. Смешной был малый. Всё считал, что провидит судьбы мира. Хотя, кто его знает, может, так оно и было; по крайней мере, катастрофу Кракожии он, похоже, предсказал. Я встречался с Манстротрямусом пару раз. Упертый малый - только и разговоров у него было, что об этой Книге Пророчеств. Но я никогда не видел ее. Покажи, что ли?..
   Сема выскреб реликвию из рюкзачка; Максим задумчиво пролистал ее, нигде особо не остановившись.
  - Может, переведешь мне ее сразу? - спросил Семен. - А то мало ли чего там гномы потом прочтут - может, чего неправильно поймут...
  - Нет, уважаемый Сема, - с сожалением покачал головой Максим-Лесник. - Боюсь, не смогу. Это - древнейший язык Кракожии, а я его совершенно не помню. Три тысячи лет им никто уже не пользовался, и я в том числе. Мертвый язык. Есть и еще одно обстоятельство: пару десятков веков назад я имел несчастье принять участие в очень серьезной, хотя и ныне забытой войне Правосторонья и Левосторонья. Я был тяжко ранен, контужен. Еле выжил - и то только за счет своего полубожественного происхождения. Но память это мне попортило. Так что спрячь ценнейший документ той эпохи, спрячь понадежнее, он тебе еще пригодится. Да. Так вот. С тех пор я - в нейтралитете. Когда воюют две силы, я предпочитаю не вмешиваться и стоять над схваткой, предпочитаю жить в своей хате с краю. Тем более, что подвластные мне инфралюди могут существовать только в пределах Леса. Кем мне, кроме них, воевать?
  - Да я вашей помощи и не прошу, - замахал руками Сема, засмущавшись и перейдя на "вы". - Нам нужен только Тесак, который, согласно одной умной книге, хранится у вас.
  - Книги устаревают, друг мой, - печально изрек Максим. - У меня этой вещи больше нет. А краткая история Тесака такова. Краткая - потому что события тех светлых времен вспоминаются уже с трудом. Мне передал Тесак сам Манстротрямус - перед смертью. Я хранил его точно святыню, носил всегда с собой. Оно и не удивительно: людям, владеющим магией, он придает дополнительные пункты к ловкости, силе, выносливости и меткости броска. Но однажды, лет десять назад, я имел неосторожность прогуливаться по базару Заусенца - это город такой, к востоку от Леса, самый южный форпост Пельняндии на границе с Хундидандией (Сема понимающе кивнул: карту Центробежья он уже выучил наизусть и хорошо представлял). И какая-то ворюга вытащила у меня Тесак из ножен. Как - не знаю, я даже не заметил. Вот, собственно, и всё. Конец истории.
   Сема поник.
  - А куда мы тогда едем? И зачем?
  - В Инфрапорт, в мою столицу. Ты - мой почетный гость. Я редко вижу людей, поэтому рад тебе. Ты пришел с чистым сердцем, с благородными помыслами. С чисто конкретным делом, лично ко мне. Поэтому я не могу не угостить тебя дарами Леса и Залива.
   Перекусить и правда не мешало. Впрочем, помня карту Леса, Сема прикидывал, что на месте они будут не раньше, чем через пять-шесть дней. Максим, однако, сказал, что они окажутся в Инфрапорте уже через два часа, даже предложил поспорить. Сема осторожно отказался, сообразив, что всесильный Лесничий наверняка задумал применить какую-нибудь древнюю магию. Так и оказалось. Сема лишь диву давался, как это здорово у лесного хозяина получалось: он словно раздвигал руками пространство, и лодка проскальзывала в освободившуюся щель. Тем самым множество столбов пути оставалось позади; пейзаж коренным образом менялся, а лодка продолжала двигаться сначала вниз по реке Зяби, а потом и по Сыпи. Ровно через обещанные два часа они были на месте.
   Город Инфрапорт был настолько замаскирован под окружающую инфракрасную действительность, что Сема нипочем бы не нашел его сам среди прочно переплетенных ветвей и корней. Максим-Лесник закатил для дорогого гостя пир на весь мир. Прислуживали Семе за столом наяды, друиды и дриады - так своих слуг представил Максим; все слуги были закутаны в плащи, полностью скрывавшие фигуру и лицо ("Чтобы не отвлекать нас от главного - от трапезы", - пояснил хозяин). На инфракрасном столе наличествовали совершенно необычные и экзотические блюда: "Никакого пельняндского хлебня! - торжественно провозгласил Максим. - Долой сугубую практичность в еде, да здравствует излишество и вычурность! Для хорошего дела нет предела!" Началом обеду послужил вкуснейший винегрет с мидиями, креветками и древесными клопами, которые сочно и озорно хрустели на зубах. В качестве разминки перед супом попробовали паштет из семени бобра - дорогущий и элитный деликатес. Далее, выше всяких похвал был рассольник из маринованных гигантских абрикосов Культурки. На второе полагались на выбор: форшмак из вяленой бельмесятины в сметанном соусе или же свежезабитый заяц, фаршированный острым магическим щавелем и земляными орехами; в качестве гарнира имелось рагу из тушеной инфракрасной капусты с хреновой подливкой. И, наконец, на сладкое, на десерт, к превосходному тригорскому вину "Дары Горыни" был подан сырный пудинг. Что неизбежно развернуло разговор за столом в совершенно определенном, предсказуемом направлении.
  - А вот я интересуюсь, - уже слегка захмелев и потому осмелев, сказал Сема. - Что за магия Сыра такая? Ведь нигде, нигде, даже у Ыеупта в лавке, нет об этом никаких сведений. Все словно сговорились! Я вообще случайно узнал про Сыр.
  - О-о, это - долгая и сложная история, - согласился Максим. - Действительно, издревле существовало не две, а три магические школы, и они серьезно конкурировали друг с другом - боролись за сферы влияния, за новых учеников, за территории для расселения, за симпатии простых жителей Центробежья, наконец. Они борются до сих пор, просто не столь явно. Теоретически каждый может стать магом, но далеко не каждый хочет; опять же, способностей и терпения не всем хватает...
  - А какая школа сильнее? - перебил Сема, поняв, что сейчас Максима унесет не в ту степь.
  - Хм-м... Как лицо вполне непредубежденное, могу сказать: все три хороши по-своему, и сравнивать их бессмысленно. Это все равно что спросить: что лучше - живопись или музыка? Магия - своего рода искусство, в этом все дело.
  - Но что все-таки эта Сырная магия собой представляет?
  - А ты обратил внимание, что кладбища в Центробежье тщательно охраняются? - ответил неожиданно вопросом на вопрос Максим-Лесник. - Заметил, конечно. А что сыр нигде не продается и не производится? Молоко - да, есть, но сыра - просто не бывает. Так вот. Скажу тебе честно, я и сам толком не знаю, что это за Сырная магия такая и как она работает - но одно ясно: ее принципы в корне отличаются и от магии Овса, и от магии Свиного Уха. Она как-то связана с мертвой материей. И она каким-то образом может действовать на расстоянии - вот что мне известно. Магов Сыра не любят и стараются о них не помнить - но в то же время с ними считаются, их побаиваются. Хотя они и сами не лезут на рожон. Они обитают на Архипелаге Пелаг Х`ларр.
   ("Ага! - подумал Сема. - Вот я и поймал старого Зудумшта на лжи - он мне говорил, что на Архипелаге живут дикие племена. Ну что ж, дело терпит, если понадобится - разберемся").
   Спросил Сема хозяина и о грядущей войне:
  - А ежели нападут на вас злобные хундидандцы, чего делать будете?
  - Ха! - самодовольно воскликнул Максим. - Пусть сначала найдут нас в нашем Лесу! А на всякий случай у меня имеется убойное оружие - Инфракрасный Пулемет. Мгновенно переводит любое существо в инфракрасное состояние - или вообще уничтожает без остатка. Так что, если война и начнется, нам ничего не грозит. Мы единственные выстоим.
   Сема в очередной раз подивился самоуверенности этого человека. На исходе вечера, совсем уже раздобрившись, Максим-Лесник сказал Семе:
  - На крайняк я тебе дам верное средство. Если попадешь в беду, да так, что не знаешь, куда деваться, вот тебе стишок. Призыв, так сказать. Прочти его - и я приду:
  Песня звонкая, лети к Максиму-Леснику.
  Ты кончай там отдыхать, лежа на боку;
  Ноги в руки и на помощь мне спеши скорей,
  Ведь ты - лучший в Центробежье друг простых людей.
   Сема от души поблагодарил хозяина за моральную поддержку и в несколько приемов выучил безыскусное спасительное четверостишие.
   А под конец, нажравшись практически до поросячьего визга, Сема отвалился на спинку стула и захрапел, как старый боров. Оно и не зря, в общем-то: уже на следующее утро Максим-Лесник сердечно распрощался с гостем и попросил не бросать поиски Тесака.
  - Езжай-ка ты, парень, в город Заусенц, - напутствовал Хозяин Леса немножко хмурого и квелого после вчерашней веселой попойки Сему. В то утро Сема впервые осознал, почему у похмелья есть такой совершенно замечательный и меткий синоним - "бодун". Единственное, что Семену хотелось - это доспать; ну, и рассольчику какого-нибудь инфракрасного, чтоб башка не трещала и не моталась из стороны в сторону. Но инструкции Максима он слушал, тем не менее, внимательно. - Заусенц - место бойкое. Авось тоже повезет. Раз Книгу нашел, глядишь, и Тесак обнаружишь. Хотя бы следы его. Коли найдешь - возвращайся, не забудь старика, возврати мне нож. Он - мой по праву. Гномам не отдавай. А на дорожку я тебе подарю полезную штуковину (Максим достал из кармана плаща маленький деревянный предмет). Это - колдовская отмычка. Универсальная. Отпирает все, что угодно, замок любого уровня сложности и заколдованности. Она так и называется - Отмычь. Не посей. И помни, помни мою доброту!
   Так Сема оказался на южной окраине Правосторонья.
  
  [Диспозиция 8. ЦЕНТРОБЕЖЬЕ, ПРАВОСТОРОНЬЕ, г.ЗАУСЕНЦ].
  
   Поиски следов потерянного (то бишь украденного) Ножа были долгими. Сначала Сема бродил по городу и пытался понять, что вообще делать. Потом пытался придумать, с чего начать - но, поскольку так толком и не придумал, что делать, то понять, с чего начинать, было невозможно. Пока что Сема пришел к выводу, что Заусенц, в отличие от других виденных им воочию городов Правосторонья, более менее готов к войне. Заусенц занимал выгодную тактическую позицию на вершине холма, и благодаря высоченным сторожевым башням дозор мог заметить вражеское наступление издалека. Толстенные крепостные стены, по которым день и ночь прогуливалась стража, тщательно вырытый и заколдыренный ров с отравленной водой вокруг стен, стоящие наготове катапульты с солидным запасом камней, великое множество ополченцев, торчащих в черте города - все это внушало некоторую надежду, что супостату не напасть врасплох. Даже несмотря на общее расслабленное настроение горожан - истинных правосторонцев по своему темпераменту.
   Сема настойчиво продолжал поиски следов Ножа. Наконец, спустя три дня, появился некоторый проблеск. В одной мясной лавке (Сема рассудил, что Тесак Кособокого Мясника, или как его там, следует искать в мясных лавках) ему посоветовали обратиться к "прознатчикам". Оказалось, что в Центробежье вот уже несколько столетий существует тайное братство - или секта; а может, профессиональная гильдия своеобразная. Точный состав и цели прознатчиков никто не знает. Главой их значится некто Оптоед, личность легендарная, но стопроцентно засекреченная. Известно лишь, что эти шустрые парни способны достать из-под земли что угодно и кого угодно - или по крайней мере, информацию о том, где это достать. Прознатчики славятся честностью (залог за невыполненное задание - редкий случай! - возвращается заказчику) и мстительностью (неплательщики строго наказываются).
  - Когда им не платят, они становятся самыми настоящими мясниками, - говорили люди шепотом. - Лучше с ними не ссориться. Лучше с ними дружить. А то придет страшный Оптоед, и придется дать ответ.
   Последняя фраза звучала зловеще, хотя и ничего конкретного для Семы не означала. Он, естественно, и не догадывался пока, что ему еще придется в полной мере выяснить ее смысл.
   С одним из таких парней, который представился как Кумека, Сему и свел хозяин мясной лавочки. Встреча происходила в подвале старого амбара для хранения зерна. Хмурый и неприветливый Кумека был, как уголовник, пострижен абсолютно налысо и имел на левой руке замысловатую непристойную татуировку; многодневная небритость добавляла солидности, а выдающийся далеко вперед нос делал его похожим на любопытного попугая; вообще же Кумека оказался немногословным и серьезным малым. Потребовал за информацию о местонахождении Тесака сто гривен. Сема чуть не подавился слюной, но сдержался и как можно спокойнее сказал, что сейчас может дать залог в двадцать гривен, а остаток - потом. Собственно, это было все, что у Семы на тот момент осталось от того, что дал на дорогу Зудумшт. "Фигня, - легкомысленно думал Сема. - Чего-нибудь да придумаем". Хотя что именно - он пока не знал.
   На вопрос: "Откуда вы взялись и кто вы такие?" Кумека ничего не ответил. Но на бурчливое Семино: "А как вы знать-то все можете? Где вот ты собираешься искать пропавший десять лет назад ножик?" среагировал.
  - Мы, прознатчики, существуем, чтобы всякие там герои не заморачивались. Надо вам выпутаться из безвыходной ситуации - пожалуйста, мы поможем. Вот и всё - больше ничего тебе о нас знать не надобно.
   Вставим меткое замечание: подобные Кумеке персонажи существуют еще и для того, чтобы не заморачивались сами авторы, если вдруг возникло по ходу дела некое сюжетное затрудненьице. Не правда ли?
   Оставшись, таким образом, без копья денег, Сема задумался: следовало как-то выжить неделю, которую Кумека взял на добычу сведений. Пришлось наняться посудомойщиком в трактир. Трактирщик, вечно подпитый пельняндец по имени Бухтияр, считал Сему удачным приобретением: работой малец нагружен по горло, а оплата - по минимуму. Но больше недели Сема задерживаться в Заусенце все равно не рассчитывал. Так и вышло.
   Неделя прошла в тяжелых трудах на кухне и заслуженном вечернем отдыхе за кружкой честно заработанного клюквенного морса и куска батона, намазанного маслом. Ничего более существенного не происходило.
   Ровно в указанный срок объявился Кумека и через гонца назначил встречу на том же месте в десять вечера. Остаток суммы должен был быть у Семы с собой обязательно. Но, против ожидания, за неделю Сема так ничего на сей счет и не придумал. 80 гривен в кармане начисто отсутствовали: на те гроши, которые Бухтияр платил, мудрено было скопить и пятак. Но на встречу Сема шел с легким сердцем: он был уверен, что его счастливая звезда не подведет и вывезет в последний момент. Сема понятия не имел, как именно - но верил. Слепо верил в свою непоколебимую удачу. "Верую - ибо абсурдно", - убеждал себя Сема, и почему-то его это успокаивало.
   Кумека был уже на месте и поджидал опаздывающего Семена. Молча протянул конверт с сообщением - согласно негласному кодексу прознатчиков. И стал молча ждать в ответ такого же - только с деньгами; опять же согласно неписанному кодексу. Сема, словно в задумчивости, споро разорвал конверт и, не успел Кумека ни слова молвить, бегло пробежал пару накорябанных от руки строк. "Есть сведения, что искомый вами предмет находится в южной цитадели Хундун под охраной тамошней гвардии хундидандцев. Но пробовать достать его оттуда мы вам не рекомендуем по причине войны".
   Кумека, приподняв бровь, недоуменно и выжидающе смотрел на Семена. Тот, важно кивнув, полез в карман. Потом в другой. "Кажется, я попал. Ногами в кал, - мелькнула, наконец, здравая мысль. - Что же делать?"
   За окном ударил тревожный колокольный набат. Сначала мерно, медленно - потом все ускоряясь и ускоряясь, затеребенил, затараторил. Кумека встрепенулся:
  - Всеобщий сбор! - взволнованно изрек он. - Похоже, хундидандцы наступают!.. Ну! (Это уже в адрес незадачливого Семы). Гривны где? Монету гони!
   Пауза мучительно затягивалась. Кумека, уперев руки в боки, с интересом разглядывал Сему, словно прикидывая, какая эпитафия лучше бы подошла на его могилку. Сема демонстративно рыскал по карманам, судорожно повторяя про себя спасительный стих:
  Песня звонкая, лети к Максиму-Леснику.
  Ты кончай там отдыхать, лежа на боку;
  Ноги в руки и на помощь мне спеши скорей,
  Ведь ты - лучший в Центробежье друг простых людей.
   Без толку. Лесной Хозяин не появлялся. Пауза все длилась и длилась.
   За окном амбара послышались крики: горожане выбегали на улицу и направлялись в сторону крепостных стен. Кумека обернулся на шум в сторону одного из окон. Сема понял, что это - его единственный и неповторимый шанс. С истошным воплем:
  - НА НАС НАПАЛИ! ЗА РОДИНУ! - Сема юркнул в другое подвальное окошко, находившееся почти вровень с землей и слегка приоткрытое. Чуть не оставил правый ботинок в цепких руках Кумеки - но тот все-таки не успел вовремя среагировать на Семину проделку: видимо, до этого никто не отваживался столь нагло обманывать прознатчика.
  - Стой! - раздался заглушенный гулом набата крик Кумеки из покинутого Семой окна. - Куда? Из-под земли ведь достану!
   Но Сема уже нарезАл что было мочи - неважно куда, главное прочь. Он удачно подгадал момент: вокруг тоже спешили люди - с вилами, с топорами, с дубинами, с граблями, с мечами, с копьями, с алебардами, с арбалетами - на защиту родного города от нападения. Сема быстро затерялся в толпе, петляя по узким улочкам и заметая следы. Естественно, он отнюдь не собирался помогать честным горожанам биться против хундидандцев. У него была другая цель, одна, но пламенная - унести отсюда ноги. Но не от трусости. А чтобы продолжить Миссию. Всеми правдами и неправдами, среди всеобщей толкотни и суеты, прячась за повозками и притворяясь глухонемым идиотом, он вместе с женщинами, стариками и детьми покинул Заусенц через задние ворота. Буквально вылетел, как пробка, из тех же ворот, что и весь народ. Из ворот, обращенных на север - как раз сделанных для подобного экстренного случая, когда с юга нападает враг.
   Теперь следовало, наконец, поразмыслить над полученной информацией. Сема отбился от толпы и присел неподалеку от дороги на ржавые останки старой телеги. С прознатчиком Кумекой вышло, что и говорить, неловко и донельзя стыдно. Но, достаточно было Семе вспомянуть бессмертные дедовы слова: "Без ошибок жизнь не проживешь, без стыда ты харю не износишь!", чтобы успокоиться и решить, что ничего страшного в этом поступке нет. Надо думать о будущем.
   Путь ныне лежал на юг, в Цитадель Хундун, находящуюся (Сема сверился с картой и убедился, что память не подводит) на северо-западной оконечности Хундидандии. Туда - два пути, оба одинаково неприемлемые. Один - через Шейный залив, в данную минуту, без всякого сомнения, заполненный вражескими кораблями и потому для туристического судоходства непригодный. Ни одно судно не повезет Сему через залив, ни одна друдла не полетит: каждая друдла у своего владельца на счету, и ни один не отпустит животину на верную смерть. Второй путь - через Хундиакский перешеек, своим ходом, потому что опять же ни одну друдлу или пинадлу Семе для такого дела не предоставят. А друдлы и пинадлы - животные своеобразные: их куда хочешь повернуть нельзя, они движутся точно по заданному курсу, и никак иначе. Первый путь, через заливчик, короче и быстрее - но преодолеть его не представляется возможным. Второй, через перешеек пешком - настолько безумен (незамеченным сквозь наступающие полки врага), что даже и думать об этом нечего. Тем более, что пройти пёхом целых шестьсот столбов - дело нешуточное. Есть, правда, и третий путь - плюнуть на побочное задание Почтенного Ж и податься домой; тем более, что Книга найдена. Но взяв след, Семе жуть как не хотелось бросать дело на полдороги. Тем более, смекнул он, ведь у него осталось последнее универсальное средство бегства из затруднительной ситуации - заклинание Помета-Возврат, подаренное ему на прощание стариком Зудумштом. Произнес - и ты уже на острове Срединнополовинный. И Сема решил рискнуть.
  - Кто писюганит, тот не пьет шампанского, - изрек он для себя бодрое напутствие и тронулся. Он рассчитывал проскользнуть самой безумной с точки зрения любого здравомыслящего человека тропой - по берегу Шейного залива, через Хундиакский перешеек. Через перешеек, заполненный легионами враждебных хундидандцев. Прямо у них под носом. Или прямо между пальцами - тоже не самое плохое сравнение.
   Обходя Заусенц с запада, Сема, щемясь по кустам, с ужасом наблюдал штурм города. Зрелище было широкоэкранным и эпическим - как в кине. Несметные толпы хундидандцев, почти не нарушая боевого порядка, настойчиво накатывались на крепостные стены и вскоре откатывались, отгоняемые меткими стрелами, кипящей смолой, подожженным спиртом и магическими ударами. В ход шли прострел-трава, разрыв-трава, звероубой, дымянка обыкновенная, плоды граната и лимона. Кроме того, настойчивых хундидандцев от стен отгоняли периодически создаваемые Овсяными магами Дендроиды, Яд-Дендроиды, Дендроциты, Дендродактили, далее по списку. Помимо них, Сема заметил еще один новый вид боевых деревьев - облитые специальным травяным составом, они, в отличие от прочих, были неуязвимы для вражеского огня. У них были еще более злобно ощеренные рты-дупла и еще более длинные и разлапистые ветви, которыми они хищно размахивали во все стороны - как сумасшедшие косари на сенокосе. Коси, коса, пока роса. Сема без труда распознавал знакомые заклинания и уважительно покачивал головой - колдыри в Заусенце свое дело знали четко. Город стоял. Город грамотно защищался. Сотни и сотни стрел летели с крепостных стен. Сотни и сотни хундидандцев оставались лежать недвижными.
  - Мысленно я с вами, правосторонцы, - шептал Сема, отползая все дальше и дальше. - Но пасаран! Я ухожу лишь потому, что у меня есть дела поважнее. Спецзадание. Великому Герою понадобится великое оружие против древнего Демона, и я должен постараться его достать. Обязан просто-напросто. Обязан. Ведь если не я, то кто?..
   В общем, надо признать, так оно и было.
  
  ПРИЛОЖЕНИЕ К ГЛАВЕ V.
  
  "Сказки Инфракрасного Леса".
   Деревянный Витафон.
  
   То ли совсем не так давно, то ли уж вовсе недавно жил в Лесу один Инфражук. А может, и не жил толком, а просто - имел место быть. Да и место-то было, в общем, так себе - на одной из затерянных, невидимых лесных засек-просек. Бывает и хуже, скажем прямо - хотя и не о том речь.
   Однажды, пролетая над Лесом, Инфражук услышал странный-престранный звук - будто кто-то большой и толстый гудел что было сил в басовую тубу размером со всю Вселенную. Был этот звук настолько низким и густым, что даже слышать его толком было нельзя - можно было лишь ощущать кожей. Снизившись, Инфражук увидел, что под огромным деревом стоит незнакомый, невиданный, неведомый и невидимый предмет. Это был Деревянный Витафон - именно он играл на весь Лес тревожную инфразвуковую симфонию. Он сигнализировал об опасности, подстерегающей любого, кто осмелится приблизиться к магическому прибору. Ведь Деревянный Витафон по сию пору стоит там, где его воткнул сам Максим-Лесник - и напоминает Витафон всем лесным обитателям о безусловной бренности их бытия. На нем никто не играет, на Витафоне, он сам себе игрок; его звучание - не более чем стон ветра, запутавшегося в ветвях деревьев.
   Инфражук, вслушавшись в печальную, грустную музЫку, забыл обо всем, что было, обо всем, что будет. Внезапно осознав, что сам является не более чем отзвуком величественной симфонии Деревянного Витафона, Инфражук перестал махать крыльями и хряснулся оземь. Насмерть разбился Инфражук, без остатка.
   А вот и мораль. Не подлетай, не подходи близко к Деревянному Витафону - иначе ноты твоей предсмертной муки, влившись в общий хор симфонии ветра, лишь приумножат общую мировую скорбь.
   Так уж у нас тут в Лесу заведено.
  
  "Введение в космогонию добродетельных народов Центробежья". Глава "Ономастия" (отрывок).
  
   В начале было Слово, но оно было настолько замысловатым, хитрым и заковыристым, что его даже никто не мог произнести. Тем более, что, для начала, не было никого, кто б мог хотя бы попытаться. Ибо вопиюще пусто было кругом, и даже некому было носиться над водой и над землей. Пусто и безвидно было в Центробежье. Так что, более точно следовало бы сказать так: "В начале должно было быть Слово. Но его, к сожалению, как такового не было - по крайней мере, точно нам о нем ничего не известно".
   И вот, однажды, пытаясь быть произнесенным, Слово породило Того-Кого-Не-Следует-Называть (ну, раз не следует - и мы не будем). Тот-Кого-Называть-Не-Следует (или сокращенно просто Тот) тоже попробовал произнести Самое Главное и Самое Первое Слово - но и у него ничего не вышло. Посему делать нечего: силой воображения Тот решил создать целый мир. Чтобы хоть кто-нибудь, пусть даже воображаемый, смог произнести То Самое Слово, которое породит уже настоящий, истинный, подлинный мир.
   Ну, значит, слово за слово - и понеслось, как говорят в народе... Появились люди, появились звери, птицы, гады наземные, твари подводные, друдлы, пинадлы, демоны и прочие живые существа. Появились книги, растущие на полях - ибо любил Тот почитать и потому почитал книги важнее любых других обычных развлечений и даже важнее пищи. А книг всегда должно быть вдоволь - и, значит, лучше полей да огородов для них места не найти. И устроил Тот так, чтобы можно было сеять разумное, доброе, вечное прямо на полях да огородах - чтоб, значит, всегда под рукой.
   Ну, стало быть, много лет Тот искал того, кто бы смог ему помочь прочитать и произнести Слово - но не нашел, лишь до смерти всем надоел. Но вышло так: поскольку так никто и никогда не смог произнести Самого Главного Слова, которое всему является Началом, то мы так до сих пор и живем в ненастоящем мире. В придуманном мире, созданном воображением Того-Кого-Называть-Не-Следует (ну, коли не следует - то мы все-таки и не будем). Тем более, что через некоторое время Тот-Кого-Не-Следует-Называть окончательно устал и удалился от дел, предоставив нам самим искать выход.
   Ну, и очень даже хорошо. Не больно-то и хотелось. Ну его на фиг.
   А то еще, глядишь, неровен час, прочтет кто-нибудь это Слово-то.
  
  ГЛАВА VI. СЕМА-ВАРВАР.
  
  [Диспозиция 9. ЦЕНТРОБЕЖЬЕ, ХУНДИДАНДИЯ, ХУНДИАКСКИЙ ПЕРЕШЕЕК - СЕВЕРНОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ ХУНДИДАНДИИ].
  
   Случилось то, на что Семен втайне и рассчитывал, пускаясь в опасное путешествие. А рассчитывал он на парадоксы восприятия. На то, что подобная сверхнаглость просто не придет никому в голову. Бесчисленные полки хундидандцев сосредоточенно продвигались к границе, спеша на подмогу гибнущей братве - они чувствовали себя уверенно, чувствовали себя хозяевами на своей земле, и по сторонам особо не глядели. Особого труда прошмыгнуть через расположения вражеских отрядов, таким образом, не составило. Тем более, что теперь в Семином арсенале был целый рюкзак магических артефактов, несколько умных книг и не один десяток мощных заклинаний разных школ магии. Пора было проверить их на деле. В данный момент Семе то и дело приходилось пускать защитно-маскировочные заклятия - ни к чему было геройствовать и обнаруживать себя раньше времени. Кровь редкого горного зверя, позволяющая наводить на себя заклятие Хамелеончика, пока еще оставалась на дне бутылька, но грозила скоро закончиться. А прятаться было от кого. Особенно тщательно требовалось скрываться от мелких гнусных собакоподобных тварей, которых хундидандцы погоняли, держа на крепких поводках - твари назывались брудлингами, имели непропорционально большие головы, слюнявые пасти и острые клыки; брудлинги омерзительно воняли, постоянно чесались, дрались меж собой, кусались, визжали и верещали. Гнусные существа были приручены для того, чтобы сражаться в общих рядах. Пока что брудлингам просто скармливали пленников-пельняндцев. С гиком и свистом. На это Сема не мог смотреть без ужаса и сострадания. Но помочь не мог ничем.
   На переход через перешеек Семе понадобилось десять дней. Сначала он на всякий случай даже считал приблизительное количество врагов, но вскоре, перейдя за десять тысяч, просто сбился. Это заставило его двигаться быстрее: такого несметного воинства он не ожидал увидеть и теперь с содроганием думал о грядущей судьбе полюбившегося ему Правосторонья - Пельняндии, Бибека, Культурки, Перегрузии, Ономастии... Инфракрасного Леса, к слову сказать, хоть они и уверены там в своей неуязвимости... Ведь все будет предано мечу, топору и огню - силы, похоже, не равны... Ох, беда, беда, огорчение... Поторопиться бы надо бы... Чтобы лучше шлось, Сема снял хилые местные сандалии и надел старые, проверенные временем альпинистские боты. Продвижение действительно ускорилось.
   Десять дней партизанского прорыва дали Семе неплохое представление о вражеской армаде. Этнически она состояла из двух народов - хунди и данди. Они немного отличались по росту и цвету кожи: высокогорцы хунди были более длинны, худощавы и бледнолицы, а по характеру - чуть спокойнее и выдержаннее. Во главе войска, на командных постах стояли данди, как более воинственные и идейные, хунди же в целом вообще были заметно малочисленнее.
   Кроме того, подтвердилась секретная информация мага Скрупула. Среди войск постоянно мелькали странные личности в закрытых черных плащах: это, как выяснил Сема, были не кто иные, как пресловутые "черные колдыри" - магические помощники самого Демона Влазелина. Поскольку они, по слухам и по поверьям, владели потайной магией стихий, недоступной более никому в Центробежье, на них войско Хундидандии очень рассчитывало в приближающихся битвах. Сами хундидандцы, к слову сказать, подобно своим животным, тоже отнюдь не были аристократически воспитаны: жрали тухлое мясо и сырую гнилую картошку, постоянно дрались, ругались, устраивали брудлинговые бои, на спор рубили пленным головы. В общем, дикарьё дикарьём, зверьё зверьём. Боевой хундидандский гимн звучал повсюду, и скоро Сема волей-неволей выучил его наизусть:
  "Сила в Руке, Сила в Ноге -
  Пускай задрожит глупый Враг!
  Рука - в Кулаке, а Нога - в Сапоге;
  Мы поднимаем наш Флаг!"
   Осилив длинный Хундиакский перешеек, Сема повернул на закат и двинулся вдоль северного побережья Хундидандии. Месячное путешествие утомило Сему необычайно и принесло ему немало страданий - как физических, так и душевных. Повидать ему пришлось немало. Единственное, что его слегонца утешало, это мужественная мысль: "Фродо Бэггинсу было в сто раз тяжелее, когда он шел в Мордор!" На истинных Героев стоило равняться, и Сема старался изо всех сил. "Это только в книжках, черт возьми, легко, - хмуро думал Сема, - полеживаешь себе на мягком диване, полузгиваешь семечки да нехотя так прослеживаешь по рисованной карте путь главного персонажа - где он там прошел, сколько рек пересек, сколько перевалов одолел. А в реальности все несколько иначе. В реальности ты это всё ножками своими топаешь, ножками..."
   После поворота на запад климат здорово испортился: резко похолодало, в воздухе повисла туманная промозглая пелена. Сему все это немало удивило, поскольку он рассчитывал, двигаясь на юг, придти в более теплые края - но, видимо, в Центробежье подобное было не заведено. Север был на юге, а юг - на севере, всё не как у людей. Природа тоже заметно помрачнела: исчезли зеленые травы, поля и огороды, буйные леса, а до горизонта раскинулась, растянулась, как огромная ленивая собака, унылая, однообразная тундра. Без конца и без края - сплошь тундра с изредка растущими сухими кустиками чертополоха. Запасная куртка уже не спасала от холода, зуб на зуб не попадал постоянно, и приходилось греться отваром из лишайника и побегов конопли. В довершение всего закончились все магические маскировочные средства. То и дело Сема вынужден был прятаться в зарослях кустарника, пережидая изредка попадавшиеся отряды вооруженных до зубов хунди и данди. В одной из таких зарослей Сема подобрал старый, поношенный (видимо, выброшенный за ненадобностью), но еще не очень дырявый черный плащ. Завернувшись в него и посмотревшись в лужу, Сема решил, что издалека вполне сойдет за странствующего черного колдыря - а к колдырю с расспросами не всякий полезет. Пару раз, когда ему не удалось вовремя убраться с дороги вражеских отрядов, эта идея успешно подтвердилась.
   Помимо всего прочего, пришлось несколько раз прятаться среди камней от подлинного стихийного бедствия - по Хундидандии в это время было полно кочующих, мигрирующих зубобрюхов и гаппер-снипперов, животных весьма крупногабаритных. Даже один, отдельно взятый дикий зверь запросто бы затоптал Сему - а уж целое стадо-то и подавно. Приближение табунов Сема ощущал заранее: гул и колебание земли, топот тысячи копыт, мычание зубобрюхов, вой и рев гаппер-снипперов слышались издалека, за несколько столбов. Всегда хватало времени найти укрывище. А одно животное даже сослужило Семену верную службу. Прячась от нашествия очередного табуна за грудой камней и держа на всякий случай наготове боевое заклятие отстрел-травы, Сема заметил молодого гаппер-сниппера, который отстал от стада и заметно прихрамывал. Не задумываясь о том, что бы сказали приверженцы земного Гринписа, Сема с одного заклятия уложил зверя и содрал с него шкуру с помощью верного Остряка - серпа, подаренного Пропанбутаном. Больше о холоде можно было не думать. В шкуре гаппер-сниппера и в накинутом сверху черном плаще Сема чувствовал себя самым комфортным образом. Удалось, кроме того, немного шутейно попрактиковаться в магии Свиного Уха: аккуратно сложив останки освежеванного гаппер-сниппера в кучу, Сема посыпал их пеплом от костра, позаклинал с помощью зачарованной лягушачьей лапки, и через пять минут гаппер-сниппер восстал из мертвых - только, конечно, далеко в не лучшем виде - кособокий, косорылый и без шкуры. Не понимая, что с ним происходит, зверь в ужасе бросился наутек.
  - Гы-ы-ы! Козырно! - восхищенно сказал Сема вслед воскрешеннму зверю, восхищаясь своему мастерству и чувствуя себя божественно всесильным. - Свиное Ухо рулит, однозначно!
   На привалах приходилось поедать уже напрочь опостылевший, опротивевший, обрыдший пельняндский хлебень, потому что однажды пойманная и зажаренная копнощага была настолько отвратительна на вкус, что Сема не решился на вторичный эксперимент. Магический Вызов существ тоже в этом смысле себя не оправдал: появившиеся таким образом в распоряжении Семы курицы и телята были абсолютно безвкусны и не оставляли ни малейшего ощущения сытости в желудке. Оно и не удивительно, ведь животные были изначально иллюзорными.
   От тоски Семен повторял на привалах все имевшиеся у него в заначке заклинания, используя пучки засушенных трав и кореньев, а также набор звериных лапок, ушей и когтей. Он обнаружил, что со времени ученичества у старого Зудумшта, который гонял Сему в хвост и в гриву, многое изменилось. Ведь магия (вы помните) - она как иностранный язык: чем больше ею пользуешься, чем чаще практикуешься, тем проще она начинает даваться. И вот уже Сема с относительной легкостью вызывал бобра, лося и собаку - никто другой пока не получался, но и это было много. Также удалось сотворить из подручного дерева вполне обычного ходячего Дендроида - и это тоже явилось изрядным достижением. Хотел оседлать Дендроида и поехать - да скорость у такого дерева невелика; смысла никакого, одно беспокойство. И, наконец, без особого напряга, пусть пока и водя пальцем по тексту, Сема сумел воспроизвести древние забытые заклинания из манускрипта "Небесная Ботва". То самое заклятье, которым он чуть не спалил лавку Ыеупта, теперь получилось практически без проблем: Вызов саламандры. Кроме нее, Вызову поддались хобгоблин и гарпия - существа, впрочем, мелкие и вполне бесполезные. Больше всего Семе хотелось вызвать единорога или как минимум коня, чтобы поехать по Хундидандии, как свободный белый человек - но пока безрезультатно. С некоторым изумлением Сема отметил про себя, что "Саламандра" и прочие похожие заклятия на самом деле не являются ни магией Овса, ни магией Свиного Уха, ибо действуют по совершенно иным правилам. "Может быть, это и есть загадочная магия Сыра, о которой мне почему-то никто не хочет рассказывать? Хотя, скорее всего, вряд ли. Причем тут сыр? Сыром тут и не пахнет, - прикидывал Сема. - Скорее всего, это - магия древней Кракожии, о которой я читал в "Хренографе".
   Приятно было рассматривать пополнившуюся коллекцию пивных и винных крышечек - чего там только уже не было; этот факт сам по себе согревал Сему в холодные темные ночи. Немного скрашивала унылый путь книга стихов, захваченная Семой у Ыеупта для более близкого ознакомления с менталитетом местного населения. Стишки были, скажем прямо, так себе, но очень хорошо разбавляли вечерний досуг у костра. Назывался сборник "Родимые пятна Солнца", и автором его был некий Радамаэрл Пиит. Заглавный стих особенно позабавил Сему. Чем-то он подошел к текущей ситуации, хотя чем именно - Сема не мог бы объяснить. Меланхолически-философическим настроением, наверно. Звучал стих так:
  "Покажи свою желтую лысину:
  Что за пятна я вижу на ней?
  Растолкуй мне вселенскую истину
  И стакан самогона налей.
   Всё ведь ясно, как божий день,
   И не вешай мне тень на плетень:
   И у Солнца изъяны бывают;
   И пинадлы порою хромают!"
   Изредка попадавшиеся на пути хундидандские поселения приходилось обходить стороной. Цитадель Хундиак, Хундуанд, Хундедырт, многие другие, помельче - в них Сема не побывал, да и желания подобного не имел. Издалека города напоминали кочевнические стойбища - сплошь телеги, повозки, колымаги; непрочные хлипкие дома из неаккуратно сваленных камней и деревьев, казалось, намекали постороннему наблюдателю, что обитатели этих непрезентабельных жилищ уже сидят на чемоданах, дабы всё бросить и отправиться в дальнейший путь. От поселений за версту воняло отбросами и помоями. Крысы так и шныряли повсюду - здоровые, розовощекие и откормленные, как бультерьеры.
   К счастью, где-то ближе к концу пути Сема, наконец, освоил Вызов единорога и Вызов коня - теперь можно было, по крайней мере, ехать верхом и не бояться сбить ноги в кровь. Жаль только, что ресурс существования у животин был маленьким - всего пару часов, и после исчезновения одной приходилось заново сосредотачиваться и вызывать следующую. Да еще не всегда получалось.
   А по ночам набегала печаль. Даже напевание легкомысленных песенок Милен Фармэ ничуть не помогало - только тоскливее становилось. Семен, сжав зубы, заставлял себя не вспоминать оставшихся где-то там, за кордоном, за гранью Портала, по ту сторону реальности, маму с папой, друзей-приятелей, симпатичных девушек-экскурсанток, которых он встречал в Мраморной пещере. Заставлял, заставлял себя не вспоминать, да ничего не получалось: не железный ведь. Часто было грустно. Но, вспоминая о важности своей Миссии, о необходимости добыть уникальный артефакт, о том, что он вообще первый из современных людей находится здесь, в Центробежье, а также сравнивая себя с великим Фродо Бэггинсом, Сема справлялся с приступами нездоровой меланхолии и ностальгии. Промозглым зябким утром, пусть и с трудом, разминая затекшие ноги и спину, но он поднимался, собирал рюкзак и упрямо, упорно шел вперед. "Совершенно нет времени. Времени нет совершенно", - бормотал он, стараясь подстроить ритм бормотания под стук своих шагов, и шел, шел, шел. Как заведенный, от рассвета до заката. К вечеру уже еле волочил ноги, спотыкался. Он знал, что придется еще преодолевать горный массив Хунды, дабы попасть в Цитадель Хундун. Цитадель располагалась на северо-западной оконечности Хундидандии, и никак иначе попасть туда было нельзя. Надо было просто сжать зубы и идти вперед.
   Так и рождаются настоящие Герои, мой уважаемый читатель. Не так ли?
   Точно так. Сема, ясное дело, даже не догадывался, что его ждет впереди. Ну, вы-то уж наверняка заранее знаете, что Семен Самойловских найдет требуемый артефакт и сам станет тем Великим Героем, которого столь безуспешно ищет. А потом и злобного Черного Демона победит... Якобы, законы жанра, и всё такое... предсказуемо... скучно... Может, и так... а может, и совсем не так... Не стоит раньше времени торопиться с выводами. Все-таки не забывайте, что эта книга не выращена на правосторонских полях...
  
  [Диспозиция 10. ЦЕНТРОБЕЖЬЕ, ХУНДИДАНДИЯ, ЦИТАДЕЛЬ ХУНДУН].
  
   И вот спустя почти месяц на горизонте наконец (о, наконец!) проявились в слегка дрожащей туманной белесой дымке Хунды - огромный горный кряж, покрывающий всю западную Хундидандию. Внушительные черные горы с высокими снежными шапками, сверкающими на солнце. Гораздо выше Крымских гор - наверно, похожи на Кавказ или на Альпы, думал Сема, поскольку, кроме Крымских гор, никаких других раньше не видал. Семен воспрял духом: горы были его, можно сказать без преувеличения, родной стихией. Жить становилось лучше, жить становилось веселее - определенно. Так казалось.
   Но жизнь, как обычно, внесла свои суровые коррективы: подойдя через несколько дней поближе и начав подробное исследование дальнейшего пути, Сема приуныл. Воспрянувший дух снова тихо угас: горы стояли сплошным частоколом, теснились, налезали друг на друга и были практически непроходимы. На пару километров над уровнем моря подняться можно было без труда, зато потом скалы резко шли вверх и начинали напоминать земные Гималаи-Джомолунгмы (тоже виденные Семой только на фотографиях). Вблизи горы оказались гораздо выше, чем чудились издаля, вершины их можно было рассмотреть, лишь запрокинув голову. Начали попадаться узкие расщелины, каньоны, глубокие-преглубокие разломы. Нечего было и думать штурмовать кряж без специальной подготовки. "А ведь проклятая Цитадель Хундун там, за этой грядой, - обреченно думал Сема. - Тут понадобится альпинистское снаряжение - а где я его возьму? У меня только ботинки нормальные, для хождения по горам. Купить ничего нельзя - внимание к себе привлеку... Нет, я должен, просто-таки обязан найти сквозную пещеру".
   Последнее оказалось делом крайне, крайне непростым. Ни одно заклятие поиска толком не помогло - ни Зверь-Проводник, ни Травяной Клубок. Слишком запутанной была местность. Не меньше недели Сема потратил на бесплодное блуждание в бесконечных лабиринтах мерзлых скал. Пришлось по ходу дела отстрелить парочку не в меру смелых зубобрюхов и даже одного снежного человека, который страстно мечтал полакомиться нежным Семиным мясом. Один раз Сема подрался с пещерным медведем и вынужден был подлечиваться Налобешником. "В горах изранен лоб, сошел с ума от раны", - грустно усмехаясь, цитировал при этом Сема бессмертную школьную классику. Один раз соскользнул со скалы, чуть не угодив в расщелину, и подвернул ногу - помог только лечебный корень мандрагоры. Несколько раз Сема западал на ложные проходы в скалах - эти проходы кончались тупиками. Заклятия обогрева понапрасну тратить не хотелось, и всё это время Сема пребывал в основательно подмерзшем состоянии, даже шкура гаппер-сниппера перестала спасать. Одна из ночевок запомнилась Семе надолго. Обессилевший, он улегся под шатром из опасно нависших сверху белых скал, там, где почти не нападало снега, и всю ночь обеспокоенно слушал, как от скал отрываются мелкие камушки и с тихим шорохом падают вниз. Один из камушков даже угодил Семе в лоб. Под утро Семе начало казаться, что скалы того и гляди сложатся пополам, упадут и погребут его под собой. Но встать и перейти в другое место просто не было сил, и Семен наконец забылся в мутном неприятном сновидении.
   Выхода на ту сторону не обнаруживалось. Но - Безумный Спелеолог есть Безумный Спелеолог! - в конце концов Семе таки удалось справиться с поставленной задачей. Пролистав замерзшими пальцами рабочую тетрадь, он наткнулся на еще не опробованное Свиное заклинание Чужих Глаз. Терять было нечего, и Сема рискнул. Атрибутом послужила засушенная птичья голова, подаренная стариком Зудумштом. Сема даже толком и не представлял, что должно произойти, поэтому просто тупо, раз за разом, повторял и повторял заученные словеса. И вдруг перестал чувствовать свое тело; это было, пожалуй, даже страшновато, хотя и немного забавно - словно сильно обкурился марихуаной. Но самое прикольное было то, что он внезапно увидел горы сверху, с высоты как минимум пары километров (точнее, пары столбов, пользуясь здешней терминологией). Видимость была странной, практически 360-градусной, то бишь круговой; к тому же смотреть приходилось сквозь мелкую-мелкую сеточку. "Муха, наверное, - превозмогая крайнюю степень удивления, подумал Сема. - Хотя откуда тут, к чертям собачьим, мухи, в таком холоде?" Всюду, словно покрывало, лежала снежная пелена, и ничего более; ну, еще торчащие там и тут горные вершины. Сема полетел дальше, дальше и дальше, пока не увидел впереди просвет в облаках - там сквозь туман проступала искомая Цитадель Хундун, увенчанная высокими каменными башнями. Неподалеку от нее Сема, спустившись пониже, заметил в скале маленькое отверстие, из которого шел пар. И тут же Сему рывком вышибло из мушиного тела - аж в глазах потемнело. Конечности безнадежно замерзли, и пришлось разводить костер, чтобы согреться настоящим живым теплом. А протерев очки, Сема огляделся и увидел неподалеку очередной вход в очередную пещеру - причем из нее тоже выходил еле заметный пар. "Эге!" - сказал себе Сема и оказался прав.
   Сквозной тоннель естественного происхождения был успешно пройден. Подземелья Хунд были невероятно скучными и неброскими - камни, камни, камни... Куда там до царского великолепия Мраморной пещеры! Эх... Еще где-то около недели Сема плутал под землей - но инстинкты, научные знания и опыт работы спелеологом не подвели: как результат, Сема стоял на вершине небольшой уродливой скалы и с неудовольствием обозревал последнее препятствие на пути к обретению искомого Ножа. Собственно, последним препятствием и была сама Цитадель Хундун. Неприступная ни с земли, ни с воды, ни с воздуха, она гордо вздымалась среди горных вершин силуэтами острых черных шпилей и тупых квадратных крепостных зубцов. Внутри и вокруг кишмя кишел народишко: у горных хунди здесь был опорный край их паршивой державы. Каким образом можно войти в город незамеченным, чтобы найти неизвестно где Тесак и потом его выкрасть, стало абсолютно непонятно. "На что я рассчитывал? - в немом изумлении думал Сема, почесывая репу, осматриваясь окрест и в очередной китайский раз проклиная себя за непроходимую глупость, наивность и дутое прожектерство. - Да меня вмиг вычислят и сомнут - даже в моем черном плаще! Уроды-то они, конечно, уроды, но ведь не дураки!.."
   ...Дежурный хунди-патруль неслышно и незаметно продвигался сквозь скалы, по стандартному кольцевому маршруту вокруг Цитадели. Обычный маршрут, обычный патруль - двое хунди, один данди. День сегодня выдался особенно ветреный и морозный, а потому хотелось пробежать путь как можно быстрее и вернуться в корчму допивать разведенный спирт. Старший патрульный запахнулся поплотнее в тройной тулуп, сплюнул в расщелину и процедил:
  - Быстро, быстро, пацаны, шевели протезами! Нечего, мля, сопли жевать. Все равно, один хер, никого тут нет, кроме нас. И быть не может.
  - О! - вдруг прохрипел правый. - А это? - и указал топором.
  - Адское Пекло! - воскликнул старший и резко изменил курс. На вершине небольшой скалы стоял какой-то неопознанный субъект в поношенном, дырявом черном плаще и внимательно вглядывался в сторону Цитадели. Подрулили поближе, к подножию.
  - Кто таков? - гаркнул старший. Неопознанный вздрогнул, оступился и чуть не свалился вниз.
  - Вам-то какое дело? - ответил он. - Я - черный колдырь.
  - А ты чё такой дерзкий? - ощерился левый патрульный. - Колдырь там или не колдырь - нам по боку. Патрулю отвечай по всей форме. А ну-ка, слазь! Чего тут выглядываешь?
   Субъект сделал непроизвольное движение назад, но, видно, понял, что не удержится и упадет, а потому не тронулся с места. Уже вполне было видно, что он - не хунди и не данди. Тип лица совсем не тот. Да и на носу хренотень какая-то странная... Шпионская приспособа, наверно, чтоб далеко смотреть...
  - Не-е, это не наш, - подал голос правый. - Точняк не наш. Смотри, какие глазища здоровенные!
  - Документы предъявил, быстро! - скомандовал старший. Отлично. Отлично. Бежать правосторонскому лазутчику некуда. Адское Пекло, вот это удача! Впервые поймали шпиона. И надо ж, куда, падло, забрался! В самый тыл!
   ...Ситуация была аховая, как бы, возможно, выразился странствующий рыцарь Хывономес. Семен шел, окруженный вооруженными ухмыляющимися рожами и старательно бормотал:
  - Песня звонкая, лети к Максиму-Леснику.
  Ты кончай там отдыхать, лежа на боку;
  Ноги в руки и на помощь мне спеши скорей,
  Ведь ты - лучший в Центробежье друг простых людей.
   И снова спасительный стих не помогал ни на йоту. Максима-Лесника и духу не было. "Шарлатан проклятый, - с досадой подумал Сема. - Хвастун. Хотя, может быть, зря я на него тяну? Наверно, он имел в виду, что стишок действует только в пределах Леса? А я прослушал..."
   Внутри Цитадель выглядела неопрятно и непрезентабельно: узкие, мощеные необработанным острым булыжником улочки, всюду кучи отбросов, всюду скользко и грязно, всюду бродят брудлинги без поводков и без намордников - того и гляди в ногу вцепятся, оттяпают за милую душу. Народ свирепый, насупленный, с оружием наперевес. Дома из камней сложены спустя рукава - криво, неаккуратно. На главной сторожевой башне трепещет черное знамя с вышитым белым кругом, а в круге изображен герб Хундидандии - перечеркнутая буквой "Х" буква "Д". Проходя мимо одной из таверн, Сема в очередной раз услышал бодрый хундидандский гимн про ногу в руке и руку в кулаке и нервозно подпел - слова запомнились хорошо, будь они неладны.
   В караульном отделении Цитадели грубый начальник стражи, мужик неопрятной звериной внешности, с короткой стрижкой и мясистым лицом умственного дегенерата, вел дознание. Он бесцеремонно вытряс на пол содержимое Семиного рюкзака, а также Семиных карманов, и начал брезгливо попинывать пучки магической травы, засушенные и завяленные лягушачьи лапки, тетрадку с магическими формулами, пельняндские корочки хлебня и ценнейшие манускрипты.
  - Осторожно! - возопил Сема, едва дегенерат добрался до Манстротрямуса. - Это же Книга Пророчеств!
   Начальник караула, убедившись окончательно, что перед ним - правосторонский шпион, на ухо шепотом отдал своему подчиненному какой-то приказ. Шустрый носатый хунди подобрал в охапку древние пергаменты и направился в сторону печи с явным и недвусмысленным намерением сжечь с таким трудом добытые материалы.
   Вот этого Семен не стерпел. Ценный исторический документ уничтожить хотят!
   Да, довели человека, что тут еще скажешь.
   Сема мигом понял, что выхода не остается. И он жахнул тем, чем мог - сон-травой. Тем, что единственное оставалось в тот момент в его распоряжении: во время долгих ночных привалов среди хундидандской тундры Сема нашел способ прописывать заклинания из арсенала магии Овса в одежду; в данном случае в шкуру гаппер-сниппера был зашит маленький пакетик сон-травы, и шкура тем самым была энергетически подпитана для исполнения заклятия мгновенного сна. Хунди, вознамерившийся уничтожить Книгу Пророчеств, уснул на ходу в мгновение ока - даже не успев поставить ногу на пол. Стражники, находившиеся в комнате, сначала от неожиданности растерялись, но тут же выхватили мечи и секиры. И зря они это сделали, тыловые крысы. Сема, упав на пол и схватив из кучи, сваленной на полу, корень звероубоя площадного, произнес накрепко заученную фразу, подкрепленную отчаянным ментальным усилием. Раздался характерный хлопок - словно пробка вылетела из бутылки с шампанским. И через секунду охранники в караулке все до одного попадали замертво - даже не успев понять, что происходит. Звероубой площадной и называется так именно потому, что покрывает своей убойной силой всю площадь вокруг колдуна - а его самого не задевает. "Сильная вещь - магия Овса, - вынужден был констатировать Сема, вставая с пола и отряхиваясь. - Что ж мне старик Зудумшт заливал, что, мол, овсятники - слабаки? Сколько народу враз положить можно ихней магией!"
   Что теперь? Следовало спешить. Сема почувствовал, что адреналин не просто плещется - кипит в крови. "А ля гер, как говорится, ком а ля гер, уважаемые господа. Фантомас против Скотланд-ярда. Не я ее начал, эту войну. Я хотел решить дело мирно. Ну, не удалось - что ж теперь, стреляться? Фигушки". Сема собрал рюкзак и обвесился самыми необходимыми магическими предметами - оберегами, запасными пучками разрыв-травы, звероубоя, дымянки, дурмана вонючего, кровохлёбки быстродействующей. Сейчас больше всего Сема походил на шизоидную новогоднюю елку. Он обмазался мазью панцирника обыкновенного, сотворил заклятие Панцирь-Генерал и сжал покрепче в руке верный серп Остряк.
  - Теперь меня не остановить! - торжествующе сказал Сема и ударом ноги распахнул дверь караулки.
   Цитадель лежала перед ним как на ладони. В его сторону повернулись возмущенные лица вооруженных воинов и стражников...
   Сема сосредоточился и кинул первое боевое заклинание вместе с плодом лимонника разрывного. Бабахнуло преизрядно. Дом неподалеку накренился и начал рушиться. Хунди отчаянно закричали и кинулись на Сему с мечами и алебардами наперевес. Для Семы теперь было главное - не подпустить врагов близко. Да, Панцирь-Генерал действует как защитное поле и делает своего обладателя неуязвимым, но все же, все же... В ход пошла магия Свиного Уха. Первым делом - Заклятие Голодного Муравья, страшная вещь, орудие массового уничтожения и испуга. Потом - Куриная Слепота, получающаяся путем разбрасывания отрубленных куриных голов; поражает временно органы зрения противника и выводит его из игры. Потом, чтобы закрепить успех - Вызов зубобрюха. Потом - Вызов сколопендр и скорпионов. И - саламандра. Саламандрочка. Сторожевая башня Цитадели с гордым стягом запылала и, несмотря на крапающий дождик и кучу ведер воды, вылитых в огонь, спасти ее не удавалось: Саламандра была древним и очень сильным заклинанием. А Сему уже разозлили не на шутку: хунди все нападали и нападали, даже стреляли из арбалетов, пытаясь пробить Панцирь-Генерал.
  - Я в гневе страшен, ребятишки! Вы меня лучше из себя-то не выводите! - в азарте кричал Сема, кидая очередное мощное боевое заклятие...
   "Хундунское побоище" - так это потом назовут, именно под таким веским именем войдет сие событие в анналы Центробежской истории. Один человек разгромил целую крепость в тылу врага - такого еще не бывало никогда. Беспрецедентно. Да, Сема почувствовал Силу. Он понял, что магия - это не так уж и сложно, если знаючи и умеючи. Он был неостановим и неуязвим. В общем, вы понимаете: было видно, где он шел...
   Очнулся от боевого берсеркерского экстаза Сема нескоро: уцелевшие защитники Цитадели уже сбежали, покинув пепелище, а он все разрушал и разрушал, сносил и сносил - все здания подряд, одно за другим, одно за другим, все стены подряд - одну за другой, одну за другой... В ход пошли плоды гранатника и корень пустырника, который превращал площадь поражения в пустырь.
  - Ну как, осознали? - заорал Сема, увидев, что рушить больше нечего, поняв, что битва триумфально выиграна и Цитадель разнесена в мелкие кусочки, клочки и закоулочки. - Так вам и надо, сволочугам! Да здравствует Центробежье! Да здравствует Пельняндия! Во имя Овса и Свиного Уха! Чтоб вам всем пусто было! - и громко захохотал, подражая киношному Фантомасу и с удовольствием прислушиваясь, как эхо гуляет между скал.
   И тут он вдруг замолк. Оглянулся осмысленно, протер очки, ужаснулся делу ручонок своих суетливых, схватился за голову и сел прямо на оплавленную брусчатку, между руин двух домов.
  - Ой дурак! - произнес Сема приглушенно. - Ой дура-ак! Тупин, кретица! Как же я теперь Нож-то найду? Где? У кого спрошу? Да-а, бл-лин... Ошибочка вышла, однако...
   Осознание жестокого поражения, полного провала тяжелого полуторамесячного похода по Хундидандии не укладывалось в голове.
  - Каким же идиотом надо быть, чтобы так поступить? - воскликнул Сема и застонал от бессилия. - Боже, это никогда не кончится! Великий Перун-Деметр, за что же я такой глупый-то уродился?
   Катастрофа была умопомрачительной. Пиррова победа в квадрате, в кубе. От Цитадели не осталось фактически камня на камне, но смысла в этом не было ни малейшего. Цель похода теперь исчезла под руинами. В течение как минимум часа Семен сидел на мостовой и, заламывая руки, рвал на себе волосы. Заломленными руками, естественно, рвал. Остервенело стучал себя кулаком по лбу. Горькие терзания заполнили его чистую, ангельскую душу. Что он наделал? Сколько хундидандцев нашло свою безвременную смерть в разрушенной Цитадели? И тут он вспомнил переход через Хундиакский перешеек - омерзительных вонючих брудлингов, поедание пленников-пельняндцев, отрубание голов, штурм Заусенца (как там наши, интересно, держат ли до сих пор осаду?) и многое другое. Все верно: на войне гибнут (и еще погибнут) тысячи и тысячи мирных центробежцев. Так какого Велеса-Хереса я тут мучаюсь укорами совести? Врага нельзя жалеть.
   Наконец, Семен собрался с мыслью и начал думать. И, против ожидания, это принесло-таки свои плоды. Сема раскрыл тетрадочку с записанными заклинаниями и стал прикидывать, какое тут могло бы сгодиться. Взгляд наткнулся на графу "Заклятия Поиска". Всё те же Зверь-Проводник, отвар бузины и Травяной Мешок... Почему бы не попробовать их еще раз? Хотя не очень-то они и помогают, как выясняется... Еще три или четыре часа Сема провел в хаотических блужданиях по Цитадели. Рыл носом землю, расчищал развалины лопатой, вытаскивал завалявшиеся в остатках домов копья, мечи, ножи, топоры, грабли, стрелы, болты для арбалетов, ночные горшки, ковры, стулья. Четкого ориентира для заклятий не было, поэтому откапывалось всё подряд. Сгустились сумерки, а Сема все так же ползал по опустевшей Цитадели. Наконец, он набрел на остатки сожженной саламандрами сторожевой башни. Пучок поисковой травы закрутился на месте, указывая на подземелье.
  - Ну, если и сейчас мимо, спалю к чертям свинячьим! - пообещал пучку Сема.
   Преодолевая смертельную усталость, Сема принялся раскидывать завал. Из-под земли показался железный люк. "Бесполезно! - стучало в висках. - Я - идиот, кретин, тупица. Какой из меня Герой! Ха! Возомнил себя Героем, посмотрите на него! Решил: кому еще оказаться Героем, как не мне! А? Хорош гусь, ничего не скажешь! Бездарность!"
   Люк в подвал долго не открывался - он заржавел и почти впаялся в старую кирпичную кладку. Ни одно заклятие не помогало. Даже волшебная Отмычь Максима-Лесника продемонстрировала полное бессилие. И тут Сема вспомнил про Остряк - серп, подаренный Пропанбутаном: пора уже забыть про магию, раз она не действует, пора применить старый добрый рычаг! Достал из инвентваря, вставил в узкую щель между полом и крышкой. И - о чудо из чудес! - крышка подалась и медленно, но верно поползла вверх, подчиняясь Семиной руке. Под люком открылась лестница в подземелье. Пахнуло престарелой затхлостью и унынием. Клубок травы, как шальной, покатился вниз по потрескавшимся ступеням. Сема поспешил следом - и вот оно! За двумя ржавыми железными дверями, за несколькими спусками и поворотами находилась небольшая зала, посреди которой стоял маленький конторский стол. За столом важно восседал чертенок. Самый настоящий адский чертенок - с рогами, хвостом и копытами. Весь, от кончика хвоста до макушки, покрытый буро-рыжей шерстью. Сказочный персонаж, удивленно тараща глаза, воззрился на вошедшего Сему. Сема, понимая, что пора импровизировать, сделал морду попроще и приступил к вранью:
  - Я от господина Влазелина. По срочному делу.
   Бесенок вскочил из-за стола, сотворил легкий поклон:
  - Желаю здравствовать! А... вы... кто будете? Вы на хунди не похожи... И на данди тоже...
  - Я из черных колдырей, малявка! - вполне искренне возмутился Сема, вживаясь в роль. А сам нащупывал в кармане прочную веревку, позаимствованную при осмотре Цитадели. - Чё-то ты больно дерзкий. Распустился тут, понимаешь, под землей, одичал. Не видишь, на мне черный плащ... Тебя, кстати, как зовут, служивый?
  - Шуршун, - сказал черт и с облегчением закивал головой. - Ну, раз, черный колдырь - тогда милости прошу в наше вещехранилище. Вам, черным колдырям, у нас везде дорога. Тем более, что ко мне уже лет пять никто не заходил - скучища тут! Никому моё старьё-барьё не нужно.
  - То-то же, - Сема изо всех сил старался не выйти из образа. - А скажи-ка мне, братан, могу ли я взять у тебя Тесак Косорукого Мясника?
  - О-о! Это очень, очень древняя и могучая вещь! - воодушевился Шуршун. - Неужели она наконец понадобилась нашему господину? Давно пора. - И он полез в пухлую конторскую книгу, которая лежала на столе. - А что там, кстати, за шум наверху? Я-то здесь, при подвале, сторожем поставлен, мне выходить наружу не велено - а все ж таки интересно.
  - Да не, ничего интересного. Опять хунди и данди подрались - добычу не поделили, - не моргнув и глазом, соврал Сема.
  - Бывает, - с пониманием протянул бесеныш и остановил пролистывание гроссбуха. - Ячейка 328. Отворись!
   И сию же секунду из гладкой на вид правой стены на уровне груди выдвинулся небольшой ящичек. Шуршун подошел к нему, всунулся туда по пояс и начал рыться. Пора, - понял Сема и мигом скрутил чертеняку по рукам и ногам.
  - Э-э, э-э, ты чего? - возмущенно завопил Шуршун и попробовал вырваться - но не удалось: Сема вязал крепко, на совесть.
  - Ох и глупый, глупый ты бес! И куда ж ты за нами полез? - довольно ухмыляясь, продекламировал Сема. Черт продолжал барахтаться, а Сема уже доставал из ячейки N328 искомое. Да, это был ОН - Сема сразу понял, что это ОН. Тесак Косорукого Мясника. Взяв ЕГО в руку, Сема ощутил мгновенный прилив жизненных сил - будто и не устал, как собака, раскапывая этот чертов городишко. В руке Тесак лежал уютно, как влитой, да и на вид был обалденным - красивым, фигурным, вычурным даже. Остро заточенное лезвие - яркое, чистейшее, без единой царапины, словно не рубили им никогда ни мясные туши, ни ненавистных врагов. Удивительно: нож словно дожидался своего нового хозяина, словно его тут оставили именно для Семы, для будущего великого Героя. Никто его тут, внизу, толком и не охранял, был он всеми забыт и заброшен. Хотя, наверно, просто глупые хунди и данди, не склонные к магии, не смогли его использовать и потому спрятали, заныкали, заначили до лучших времен. Пока сам Влазелин не удосужится его забрать. Но Сема оказался шустрее какого-то там Влазелина. Не обращая внимания на протестующие крики бесеныша, Сема рассмотрел артефакт внимательнее. На лезвии, если посмотреть на свет, виднелись еле различимые руны. У Семы аж сердце зашлось от восторга первооткрывателя: загадочные буквы в точности совпадали с теми, которыми была написана Книга Манстротрямуса. Итак, готово! Миссия выполнена! Можно возвращаться.
   А это уже проблемы не составляло. Сема снова раскрыл магическую тетрадочку на нужной страничке и отыскал двухкомпонентную формулу Пометы-Возврата из арсенала Свиной магии. Сосредоточился. Сконцентрировался. Мысленно представил себе место, куда следовало возвратиться - и явственно почувствовал, что хочет в туалет по малой нужде. Все верно, так и должно быть. Ложный позыв на низ - так это по-научному называется. Все-таки магия Свиного Уха, магия животного мира. Сема на всякий случай заглянул еще раз в ящик и подумал, не взять ли второй предмет, который лежал там же, рядом с Тесаком. Это была небольшая, с ладонь величиной, но толстая коробка из темного металла, блестящая и симпатичная на вид. На верхней стороне ее были высечены три загадочные руны: "ДДД". Не разбираясь, Сема сунул в рюкзак и эту штуковину.
   В это время на поверхности послышались странные звуки - сначала содрогнулась земля, словно с воздуха кинули огромный мешок с кирпичами, а потом раздался мощный разъяренный вопль неведомого существа (а может быть, и животного). Мерзкий, пронзительный, оглушающий вопль. С потолка, как снег, посыпалась известка.
  - Это сам Повелитель! - завизжал Шуршун. - Ну, держись, тать! Сейчас тебе ого-го как не поздоровится! Властелин! Сюда! Все сюда! Тут грабитель!
   "Черт, запалился! Главное, чтоб не успели схватить! - раздосадованно подумал Семен. - Даже ведь как-то страшно: что за зверь такой этот их Влазелин?.. Ну да черт с ними со всеми. Спохватились - и спохватились. Только поздно, я уже ухожу. Не хочу больше ни с кем знакомиться". Сема хладнокровно, не торопясь, слово за словом проговорил формулировку Возврата в келью Зудумшта, и почувствовал, как мир уходит, выскальзывает из-под ног. И всё заверте...
  
  ПРИЛОЖЕНИЕ К ГЛАВЕ VI.
  
  Неопознанное письмо, подобранное Семой на Центральной площади города Левограда.
  
   Доброго здоровьица вам дрожайшая Епитимья.
   Пишу к вам из дальнего-дальнего далека - аж из самого Левосторонья, из городка Собачинск, что на берегу речки Посолонь. Штото вы драгоценная Епитимья не отвечаите, обиделись что ли на меня? Напрасно коли так. Я ведь вас от всей души люблю, и уважаю - да так что просто сил нет как уважаю.
   Кажится расказывал уже вам о себе и о своей жизни, но может и нет, поэтому обскажу сызнова, не взыщите. Стех пор как уехал я из Левограда, ох и сложно мне было ох и сложно. Кем я токо не подрабатывал дабы заработать на хлеб так сказать насущный. И водовозом быть приходилось, и трубочистом, и помошником лекаря, и помошником пекаря. А потом плюнул на все и решил: а поеду-ка я в Левосторонье, попытаю щастья там. По сию пору пытаю. Был и счетоводом, и писцом, и стрельцом, даже учеником мага пытался заделаться, да токо нету у меня способностей к энтому делу никаких - так мне маг и сказал, у которого я подвизался. Музициан его звали - забавный был малый. Да почему собственно был - он и до сих пор есть, никуды не делся.
   Щас, в данный текущий так сказать момент устроился разнощиком воблы по пивным да по трактирам. Не пыльно, не напрягает. Бандиты на дорогах, хвала Перуну-Деметру (то есть, Велесу-Хересу теперь) пока не попадались. Но все равно ношу с собой кухонный ножик - на Велеса-Хереса надейся а сам не плошай. Вот и не плошаю.
   И воопще жызнь тут совсем другая, не то что у нас в Правосторонье. Все чего-то бегают как умалишенные, суетятся, спешат. Поначалу-то я признаца терялся, плелся так сказать в хвосте жизни. А щас потихоньку научаюсь как тут надо чтоб не сожрали, не скушали - ибо тут это враз, токо зазевайся. Шустрю помалеху. Тут поднесу, там подсоблю. Отпихну грузщика, вынесу мебель из телеги, донесу до дому богатого чиновника - глядишь денежка на пинадлу наскреблась чтоб в соседний город доехать. Так и живем не унываем, нерв жизни так сказать ощущаем, по нему и ориентир держим. А по вечерам свое самосознание повышаю - хожу порой в местный крестианский "тиятр", представления смотрю. Небезинтиресно.
   Жду вашего ответа. А то все пишу пишу и словно в колодец пустой письмишки мои падают. Что не отвечаите? Аль обижены на меня всёж таки? Ну развелись мы с вашею дочерью. Так это потому что она такая сука и стерва распоследняя, а не потому что я конкретно к вам плохо отношусь. Я ведь вас всегда так и называл - мама Епитимья.
   Засим прощаюсь. Пияшка, вечно ваш любимый зять.
    []
   ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ......................................
  
  
Ну что, прочитали?
А ТЕПЕРЬ ЖМИТЕ СЮДА!

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"