Если бы Лермонтов писал "Героя нашего времени" в наши дни, он выбрал бы главным героем Алексея Шацкого. Во всяком случае Виталий испытывал в этом смысле стопроцентную уверенность. Человек, который сделал сам себя вопреки всему - таким был его босс Алексей Александрович. И он, Виталий Кашмирцев, им бы, несомненно восхищался, если бы не досадный побочный эффект, коим частенько чреваты большие достижения, а именно: презрение к тем, кто достиг меньшего или стоит хотя бы на ступеньку ниже.
Так думал Виталий думал, идя в кабинет к боссу и сжимая в руках свежевыверенный материал. Честно говоря, звонок из кабинета Шацкого с лаконичным "Зайди ко мне" сулил обычно мало хорошего; это, увы, не звонок друга: "Дружище, заходи!".
Бестелесая секретарша Любочка в сером костюме и красной блузке, с аккуратно заколотыми ярко-рыжими волосами и легким румянцем на щеках, сочувствующим, почти шелестящим взглядом проводила Виталия за тяжелые двери: сначала открываешь одни, потом и другие двери, а проёмчик между ними - этакая страшилка для клаустрофобов, увертюра перед встречей с начальством.
- Давай, Виталий, заходи, поговорить надо... - босс вытащил из нижнего ящика стола дорогую сигару, надрезал ее кончик, закурил и, по обыкновению, жестко уставился на собеседника.
Виталий сел на стул, попытавшись избежать направленного в его сторону начальственного взгляда.
- Коньячку? - неожиданно предложил Шацкий.
От удивления Виталий едва не свалился со стула: все в редакции знали, что Шацкий не пил. Никогда, ни при каких обстоятельствах. И вдруг - "коньячку". Уже для этого стоило появиться на свет, чтобы распить на пару с главным редактором бутылочку пятизвездочного.
- Люба, коньяк, - лаконично приказал Шакций по телефону, и в инквизиторских дверях возникла удивленная приветливая Любочка с лимоном и "Henessy", а на столе выросли две хрустальные рюмки.
- Мне чай, - обратился босс к секретарше, и буквально через минуту она вернулась с чаем; оставалось только удивляться, как ей удалось так быстро вскипятить воду, словно физические законы тоже подчинялись желаниям Шацкого.
Как бы то ни было, Любочка отлично справлялась со своими обязанностями секретарши. Причем, в отличие от многих своих коллег из других солидных компаний не состояла в интимных отношениях с шефом, хотя он и не скрывал, что считает рыжеволосую помощницу весьма привлекательной особой, просто был выше и этой начальственной слабости.
- Скажи мне, - спросил босс, когда Любочка вернулась на свое место.- Что для тебя игра?
- Игра во что? - отхлебнул Виталий коньяку.
- Игра в широком смысле слова. Не боулинг или бильярд, а вообще игра. Понимаешь, о чем я?
Виталий понял - "о чем". Но пока не мог понять "зачем".
- Кусающиеся акулы, "Мусульманские братья", валюта, наркотики... - босс выразительно уставился на Виталия. - У тебя, что, нездоровая страсть к расследованиям?
- Наверное... Я мечтал стать сыщиком в детстве...
- И мы бы потеряли акулу пера, - насмешливую эту фразу Шацкий столь по-доброму и мягко, что нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно.
- В журналистике, не меньше, а даже больше азарта, - констатировал Виталий.
- Особенно на Востоке, - Шацкий повертел в руках чашку с чаем.
- "Восток - дело тонкое", - процитировал Виталий и потянулся к бутылке, пользуясь тем, что босс расщедрился. - Я налью еще грамм сто?
- Хоть двести... - Шацкий решил внезапно развить тему. - Скажи мне, азартный ты наш, что мешает арабам жить нормальной жизнью?
- Дело в том, что арабы-мусульмане чувствуют себя ущемленной и обиженной нацией, у которой отняли право на первородство, их всю жизнь преследует комплекс украденного у них первородства.
- Понимаю: надо нырнуть в глубину веков...
- Очень глубоко. Причины восходят к истории отношений Авраама и его наложницы Агари, чей сын Ишмаэль и считается прародителем арабов.
- Просто какой-то феномен безотцовщины!
- Не без этого... Ишмаэль, действительно, рос без отца. Став взрослым, он как бы взял на себя его функции.
- То есть, функции главы семьи и кормильца.
- Отсюда присущий Ишмаэлю своеобразный эдипов комплекс по отношению к отцу, который бросил его и мать на произвол судьбы. Потому в Коране, кстати, зафиксировано несколько иное отношение к женщинам, чем в ТАНАХе. Особенно это касается разводов. Как сказано в одной из сур: "Удерживайте их - женщин - или разбирайтесь с ними с достоинством... Вам не дозволяется ничего удерживать из того, что вы дали женам вашим".
- Да уж, - подавил Шацкий зевоту. - Хотя все это и интересно, лучше скажи, как ты умудрился роман с этой танцовщицей завязать.
- Какой роман? - едва не поперхнулся коньяком Виталий.
- Ты хотел спросить: откуда я знаю? - обдал его насмешливым взглядом из-под очков Шацкий, и, прежде, чем Виталий успел ответить, продолжил. - Звонил Хасан, вернее, его переводчик.
- Что им надо?
- Сказали, что из-за тебя "Люди спасения" потеряли очень важного человека.
- Кого потеряли? - не понял Виталий.
- Куда-то внезапно исчезла девица, та самая, из "Тысячи и одной ночи", с которой ты...
- ...Извини, - перебил босса Виталий. - Но без нее я вряд ли бы вышел на "Людей спасения".
- Ладно. Материал готов? - Шацкий дал понять, что аудиенция окончена, взял у Кашмирцева статью и погрузился в чтение.