Егор Матвеич, затушив о каблук окурок, осторожно отворил скрипучую дверь. Медицинские учреждения он недолюбливал и побаивался. Старался приходить сюда только по самым неотложным причинам. Последний раз заглядывал примерно четверть века назад, когда на циркулярке "отпилил" себе два пальца. Не хотел идти и сегодня, но боль в желудке лишала покоя.
А ведь даже молодые ходили в больницу, как на работу. Старик знавал таких и приравнивал больницу к наркотикам: свяжешься, то навсегда. Он всячески противился визитам в это обшарпанное двухэтажное здание в центре посёлка.
- Вот, язви её! - ругался, когда подхватывал простуду, выпивал стакан водки с перцем, и ложился под два одеяла.
- Голова садовая! - ругал свою голову, когда та трещала с похмелья и выпивал полстакана, но без перца.
И на тебе! Желудок, язви его! Егор Матвеич пытался лечиться традиционным же способом, опять с помощью водки, размешивая в ней ложку соли, - не помогло.
Он высидел очередь и открыл дверь в кабинет. Доктор что-то быстро и увлечённо писал. Наверно, историю болезни. Вот ведь, наверно, больной уже давно дома, смотрит телевизор, а доктор всё пишет и пишет...
Не глядя на вошедшего, врач указал на стул. Матвеич сел и осмотрел кабинет. На столе из подставки торчали инструменты. "Сколько людей доктор вскрыл этими штуками!" - по спине прошёл холодок. А доктор продолжал писать, иногда глядел в потолок и снова строчил.
"И что он туда смотрит?" - Матвеич тоже посмотрел вверх, но ничего не обнаружил и стал строить дальнейшие догадки насчёт пациента, о котором пишет доктор. Может, тот вовсе не сидит у телевизора, а отдал богу душу? Доктор же сочиняет, чтобы отчитаться перед начальством и не зазря получить зарплату. У Егора Матвеича взмокла голова - хотелось встать и убежать из этого ужасного кабинета.
Наконец, доктор перестал писать.
- Извините. Самому всё делать приходится. Надо срочно заявку на стройматериалы составить. Не зная, что сказать, Матвеич кашлянул.
- На что жалуетесь? - продолжил доктор. - Простудились?
Старику стало стыдно за свои прежние мысли. "Ишь, чего удумал. Человек делом занимался!"
- Желудок болит, - сказал он.
- И давно болит?
- Да, почитай, почти год уже.
- А почему раньше не обращались?
- Думал, пройдёт.
- Курите? - спросил доктор и посмотрел на руки пациента так, точно проверял: не держит ли тот спрятанную сигарету.
- У входа бросил, - Егор Матвеич выставил прокуренные пальцы вперёд. - Затушил, как положено.
- Я спрашиваю, вообще курите? - раздражаясь на его непонятие, спросил доктор.
- Вообще курю. А как же. С пятилетнего возраста, язви её!
- Жить хотите?
- Можно ещё потянуть, - признался Матвеич. - А чего бы ещё не пожить? Пенсию платят исправно, прямо на дом приносят.
- Тогда бросайте курить.
- Как так? - удивился дед. - Прямо сразу? А вдруг с лечением не получится, что ж я напрасно брошу-то?
- Вот и хорошо, что бросите! - уверенно сказал доктор. - Будете ещё, как молодой бегать.
Егор Матвеич достал из кармана пустую пачку "Примы", смял в кулаке и отправил в корзину под столом.
Доктор слегка поморщился.
- Вы всё принимаете буквально. Разденьтесь до пояса и ложитесь на кушетку.
Матвеич разделся и послушно лёг на застеленный клеёнкой топчан. Вытянув по швам руки, плотно зажмурил веки.
- А чего глаза закрыли?
- Лучше уж я сам. А то будете потом медными пятаками накрывать.
- Вы это, выбросьте дурные мысли из головы! - рассердился доктор.
Он стал нажимать пальцами на живот в разных местах и сопровождать вопросами: больно, не больно? Егору Матвеичу показалось, что у него вообще нигде не болит. "И чего я сюда припёрся, старый дурак?" - проклинал он себя. Медик надавил пальцами где-то под ребром.
- Ой, больно! - охнул Матвеич.
- Вот и хорошо. Вот и ладненько, - проворковал врач.
"Блажной какой-то. Как ножом резануло, а ему хорошо да ладненько".
- Одевайтесь! Сейчас выпишу направление на сдачу анализов. И рецепты. Пока общеукрепляющие и болеутоляющие. А как будут результаты анализов - сразу ко мне. Назначу основное лечение. Ясненько?
- Да уж, чего неясного.
Матвеич сунул в карман проштампованные бумажки и выскользнул из кабинета. В коридоре на него накинулись ждущие очереди пациенты.
- Гляди-ко, сам вышел, - удивился мужик с мордой кирпичного цвета.- Ну, что скажешь? Как тебе доктор?
- Нормальный, хоть и чумной слегка, - ответил Егор Матвеич. - Вот сдам анализы, назначит лечение, и всё ладом!
- Ага, так просто взял и сдал! - насмешливо бросила пожилая женщина.
- А чо не так? - удивился старик. - Разве не примут?
- Да принять-то примут, но придётся побегать.
"Да ну её! Из тех, что вечно недовольны", - подумал он и пошел к выходу.
В конце коридора сверкал витриной аптечный киоск. Красивая молодая женщина глянула на рецепты, дежурно улыбнулась и повернулась к посетителю задом. Наклонившись, стала передвигать коробочки и пузырьки на нижней полке. Коротенький медицинский халат, ушитый по моде, поднялся, оголив едва прикрытые бедра.
"Ишь, какая! - с восхищением подумал дед. - Язви её!"
Назвала сумму к оплате.
Матвеич понял, что если он купит лекарства, натощак ему придётся жить до следующей пенсии.
- Дайте мне только эту, - попросил он, заприметив на розовой пачечке вполне подходящую цену. А про себя подумал: "На хрена мне желудок, если жрать будет нечего?"
- А как же остальные? - неприязненно спросила молодка и некрасиво надула губы.
- В другой раз выкуплю, - пообещал Матвеич.
Выйдя на улицу, с облегчением вздохнул и пошарил по карманам. Хорошо, что додумался сигарет в запас взять. Достал непочатую пачку "Примы" и направился к скамеечке, стоявшей за кустами. На ней сидел Роман Абрамович, бухгалтер тарной базы, где Матвеич сторожил перед уходом в отставку.
- Ты чего тут, Абрамыч? - спросил старик.
Тот посмотрел, не узнавая.
- Да ты что, Абрамыч! Память, что ли, поплошала? Матвеич я, у вас работал.
- А, Матвеич! - будто бы признал бывший бухгалтер. - Да нет, с памятью всё нормально. Сердце пошаливает. Вот сижу и жду. Врач после обеда примет.
Старик присел рядом и закурил.
- На, и ты покури, - предложил он.
- Да нет, спасибо. Завязал я с этим делом. - Ну, как знаешь. - Матвеич сидел и смолил.
- А давай! - махнул рукой Роман Абрамович. - Уговорил!
Он сделал первый осторожный вдох - ничего не случилось, кашлянул только. Затем с наслаждением сделал глубокую затяжку.
- Сегодня же куплю. И гори оно всё синим пламенем! - Задержал дыхание и выдохнул аккуратное кольцо дыма.
- Ни хрена себе! - восхищённо воскликнул Матвеич. Тоже затянулся пошибче и попытался выдохнуть колечко. Получилось абы что, и тут же расплылось.
Роман Абрамович хихикнул и выпусти ещё ряд ровных, как баранки из магазина, колец.
- А ты в курсе, Матвеич, что величайший комик всех времён и народов Чарли Чаплин завещал миллион долларов тому, кто выпустит семь колец и пропустит через них струю дыма.
- Вон даже как! - удивился Егор Матвеич.
- Я по молодости тренировался, - признался Роман Абрамович. - У меня один раз даже получилось, но, к сожалению, рядом не было компетентных лиц, которые смогли бы зарегистрировать рекорд.
- Значит, остался без мильёна? - посочувствовал дед.
На крыльцо поликлиники вышел доктор и удивился, увидев дым. Заглянул за кусты. Двое больных, запрокинув головы, выпускали в небо кольца. Они поднимались вверх и таяли в проплывающих облаках.
- Это что вы тут делаете? - строго спросил.
Роман Абрамович, слегка стушевавшись, и эскулапу поведал о завещании Чарли Чаплина. Доктор удивился и сунул палец в одно из колец. Покрутившись на пальце, оно уплыло.
- А сколько сам Чарли запускал?
- Шесть, - ответил бывший бух. - Он обещал награду тому, кто побьёт его рекорд. Денежки-то до сих пор в швейцарском банке лежат. Давно лежат. Проценты идут.
- И какие, если не секрет?
- Средства массовой информации об этом умалчивают, - ответил Роман Абрамович. - Но я сейчас приватно подсчитаю.
Он вытащил маленькие сувенирные счёты с чёрными и жёлтыми полированными костяшками и стал считать.
- Набежало сто девяносто пять процентов. Почти удвоилась сумма. И, стало быть, составляет два миллиона долларов. Или, в пересчёте по нынешнему курсу, сто миллионов рублей.
- Ого!
Доктора рассказ бывшего бухгалтера тоже вдохновил. Он вытащил из халата пачку сигарет с фильтром и закурил. Пенсионеры раздвинулись; доктор сел в центре и, затянувшись, выпустил облачко, напоминающее по форме прикроватную уточку.
Все трое стали дымить так усердно, что забеспокоился дежурный с ближайшей пожарной каланчи. К поликлинике, оглушительно вереща, подъехала красная машина. Старший расчёта, узнав, в чём дело, присел рядом и тоже стал пускать кольца дыма.
Прибежала медсестра и напомнила доктору, что его ждут больные. Тот с сожалением прервал тренировку. Пожарники уехали. У Романа Абрамовича защемило сердце, и он навсегда, окончательно, бросил курить.
- Вона как у тебя легко получается, - позавидовал Матвеич.
- Нет ничего проще! - похвастался бухгалтер. - Я уже, таким образом, бросал тридцать раз.
Он поднялся и пошёл на прием.
Егор же Матвеич отправился домой. Болей в желудке не ощущал. И вообще ничего не тревожило. Разве что щекотала мысль: почему он раньше не узнал о завещании Чарли Чаплина? Может, потренировался бы, и получилось. Правда, тогда нарисовалась бы ещё одна проблема: а куда девать сто миллионов рубликов?
"Ну, лекарства выкупил бы, раз пообещал, - размышлял по ходу. - А остальные куда?"
Он три года назад похоронил жену, а ещё раньше, в лихие девяностые, пропала дочь Дарья, уехавшая за товаром за границу. Сын Максим погиб в горячей точке, тоже на чужбине.
Вышел Егор Матвеич на свою улицу, с колдобинами на прохожей и проезжей части, а по краям заросшую лопухами и колючками, споткнулся и захромал, но при этом решил навяленную проблему: "Да вот же ж! Наш прошпект заасфальтирую, язви его в душу".