Пташкин Александр Сергеевич : другие произведения.

Дневник Фальца, или как стать счастливым простофилей. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Журнальная версия! рассказ опубликован в журнале "Пролог", номер 114, 2012
  ДНЕВНИК ФАЛЬЦА,
  
  или как стать счастливым простофилей
  
  
  Рассказ
  
  
  
  Помню как сейчас, мы бежим вместе. Я держу ЕЕ за руку. И знаете, это несказанное ощущение... Умудряюсь смотреть на ее профиль. Она испугана, оборачивается. Дурочка. Моя дурочка. Если и будет взрыв, то только когда захочу я (как же я самоуверен!). Все здесь не по-настоящему, кроме тебя, Анна!
  
  Ее страшит обшарпанный больничный коридор, спрятавшийся во тьме и ожидание катастрофы. Глупышка!
  
  Пару одиноких лучей и отсвет от открытых палат проникают в это мрачное здание. Мне душно здесь. Но это ерунда. Рядом ОНА! Ради нее может терпеть и не такие лишения.
  
  Анна опережает меня, тянет за собой. Я - тяжелый груз. Благо, что медсестра не убегает, не бросает меня. А как же иначе?! Ангелы не могут иначе...
  
  Бог мой, как же долог этот бег. А злосчастный коридор бесконечен.
  
  Я был уверен, что контролирую собственный сон, но нет. Словно кто-то вмешивается в этот личный, сугубо личный процесс... Все больше от меня скрывается лицо любимой (смею называть Анну таковой!). Я пытаюсь разглядеть ее черты. Еще крепче хватаюсь за руку медсестрички. Но и без того редких лучей, пробивавшихся через изрешеченные стены лазарета, стало не хватать, чтобы запомнить контуры ее лица. ОНА пропала. Я лишь чувствовал ее силу... ладонь. Анна хваталась за меня как за спасательный круг. Очевидно, первоначальная бравада ее иссякла. А страх пробрался во все ее нутро, словно большой паук-хищник...
  
  Мы неслись как две фурии, не чувствуя под ногами земли. Благо, что больницу давно все покинули. И никто не стоял у нас на пути.
  
  Еще один поворот вправо. Я вижу, нет, скорее чувствую, что моя спутница оборачивается ко мне. И вот оно, мгновение. Моя любовь во всем великолепии. Этот детский взгляд, наивный и чистый... Мы не обращаем внимания на то, что бомба проснулась и принялась рушить здание. Время остановилось. Нет, оно стало иным. Мы чувствовали друг друга, я всматривался в ее глаза, благо свет от двери предоставлял мне такую возможность. Она не спешила, я тоже замер. Из глубины лазарета рвалась на свободу чудовищная сила, готовая поглотить все на своем пути.
  
  Сейчас я могу шутить, говоря, что снаряд оказался гуманным, он позволял мне пару секунд наслаждаться обликом Анны, но тогда было не до смеха...
  
  Под ногами сотрясался пол, а с потолка лавиной сыпалась штукатурка. Почему мы не спешили покинуть гиблое место? Сон окончательно вышел из под моего контроля. Знаю лишь одно, мы оказались вне времени, вне пространства. Рушилось все вокруг, мы же оставались вместе, держась крепко за руки.
  
  Хлынул яркий свет. Коридор на наших глазах разлетелся в щепки и на нас обрушилась волна из кирпичей, известки, штукатурки, всяческой металлической дряни. Время вновь приготовило для нас сюрприз, замедлив и без того черепаший ход. Мы оценили столь великий дар - обнялись.
  
  Поцелуй Анны... это что-то. Ураган. Десяток ураганов. И даже смертельный взрыв немецкой бомбы не сравнится по мощности с этим страстным поцелуем... Я готов был заплатить за него какую угодно цену, пусть хоть целая эскадрилья сбросит на нас ворох бомб, мин, зажигательных смесей. Я не ас в знаниях по военному делу, но я полагаю, что вы меня поняли...
  
  Мы, наконец, ощутили всю силу взрывной волны, той самой. И помнится крепкий удар, словно кувалды, и исчезающее из обзора прекрасное личико Анны. И вновь мрак... И лишь спустя пару мгновений раздается голос: "Роджер, просыпайтесь!".
  
  Что ж, прощай чудесный сон! Здравствуй, утренний обход врачей!
  
  
  
  
  10 февраля 2011.
  
  Очередное утро.
  
  Мда... хронология конечно страдает. Я точно помню, что это было 10 февраля. Ты, мой верный читатель, простишь за мою неточность. Верю. Я полагаю, что ты давно бросил искать признаки логичности в повествовании и ждешь не дождешься, когда я, наконец, расскажу, что было дальше. Удовольствие необходимо растягивать, поэтому не обижайся, но придется добавить пару сюжетных деталей. Цель одна - если ты не успел проникнуться историей, самое время это сделать (в этом месте автор от души смеется, а ты, читатель, скорее всего, делаешь тоже самое...).
  
  "Просыпайтесь, Роджер. Нам необходимо осмотреть вас".
  
  Кто же придумал тревожить больных в то время, когда больше всего хочется отдыхать?! Странно, но доктора этого не понимают или делают вид, что не понимают.
  
  Для меня - просыпаться - настоящая мука. Но сегодня на удивление я был бодрячком... бодрячком насколько позволяла ситуация.
  
  Чтобы не было недомолвок у нас с тобой, читатель, хотел бы прояснить реалии... Мы же с тобой не будем слушать то, как я нудил каждый день пребывания в больнице. Поэтому как фильме... монтаж... и сразу исцеление... хоть и частичное...
  
  С меня сняли гипс. Я мог передвигаться. Сиим фактом я очень обрадовал Гарри, а он негодяй, в хорошем смысле слова, прыгал, скакал от радости. Не думал, что улучшение в моем физическом состоянии может кого-то обрадовать. Не считая моих родителей, которые меня "сторожили" и днем и ночью. Любят. И как же мне в этом отношении повезло. Несказанно повезло.
  
  Но сейчас не об этом. Мы же с вами помним, что меня разбудили врачи... Были они какие-то необычные... ну, вот как вам объяснить?! Ну, необычные и все тут. Знаете, как в твой день рождения... люди вроде и нормально себя ведут и чувствуешь какой-то подвох... в какой же момент скажут, даже нет, завизжат "Сюрприз!".
  
  Улыбаются стервецы. К этой команде тайного заговора подключились и мои папа с мамой. Тоже губы кривят, словно скрывают радость и не могут сдержаться, хочется им что-то мне рассказать... прям аж свербит нечто внутри них. Сидят значит-ся на стульчиках у моей койки как воробушки на жердочке. А врачеватели в халатиках, значит, мне и предлагают встать (это я уже могу! Времени-то уже пролетело уйма!). Проверяют рефлексы! Помучили всласть. На то они и доктора.
  
  А затем приключился сюрприз. Чутье меня не обмануло.
  
  Меня попросили и родители и врачи отправиться в путешествие до окна. Расстояние весьма изрядное. Не смейтесь. Это действительно так. Мышцы уже с трудом вспоминали, что их когда-то нагружали. Я сделал один неуверенный шаг, затем второй. Замахал руками, словно я канатоходец и борюсь не то с налетевшим ветром, не то укрощаю собственное тело.
  
  День выдался солнечным. Я успевал строить догадки относительно погоды, пока "мчался" до окна... Через зашторенное окно тонкими струйками пробивались особо ретивые лучи.
  
  И что же там?! Вам может и не понять, но с каждым шагом мое сердце билось все чаще. Я даже вздохнул поглубже, когда остановился и осмотрел компашку из врачевателей в халатах и моих родителей. Меня подбодрили, мама даже не выдержала и сказала свое веское слово: смелее сынок, тебе понравится!
  
  Дорогие мои, когда вы так говорите, ждать можно чего угодно, подумалось мне. Но я сделал более уверенный, твердый шаг вперед.
  
  Я представил себя в роли актера, перед которым вот-вот откроют занавес. Это будет непременно важная роль. Даже не так. Это будет самая главная роль в жизни...
  
  От окна подуло свежестью. Забыли закрыть форточку на ночь. То-то меня знобило.
  
  Больше медлить не стоило. Я раздвинул шторки. Меня ослепило на мгновение утреннее солнце. Я прикрыл глаза рукой.
  
  Моя псевдо борьба с силами природы: с солнцем, холодом от окна - прекратилась в тот момент, когда я удостоил своим вниманием шумную толпу под окнами моей палаты.
  
  Слышали бы вы этот визг радости, когда они меня увидели. Важнее другое - я всех их знал, до единого. Мои клиенты. Давнишние и те, кому моя помощь потребовалась совсем недавно. В центре митинга в честь меня стояла Эстелла Рутт, та самая, что усвистала с моего приема, счастливая и готовая к новым отношениям. Что удивительно, она стояла под ручку со Стивом. Помните Санту?! Да, да, именно он. Позже, намного позже, я узнаю подробности о том, что Эстелла мне соврала о том, что она нашла некого джентльмена на работе и готова с ним встречаться. У нее приключилась тривиальная встреча с судьбой в лице Санты на улице. Стив, в подпитом состоянии переходил дорогу на красный свет. А тут машина Рутт...а дальше как в голливудском фильме... счастье... сплошное счастье.
  
  Георгий тоже поспел на коллективную встречу у больницы. Он предпочитал держаться немного в сторонке. На плече старикана ворковала голубка, неизменная спутница... Поп с грустным лицом. Но не сегодня... На устах его улыбка. Он счастлив до глубины души. Он машет мне рукой. Знаете, так машут дети, пяти-семи лет, когда они еще совсем юны и источают лишь искренние чувства... Спасибо ему за то, что он таков...
  
  Сколько же дам в этой гурьбе... и многие из них такие молодые... я помню судьбу каждой из них... каждая несчастлива по-своему. Но я их тоже люблю...Они молодцы, хотя бы потому, что не сдаются в этой жизни, сильные они одним словом.
  
  Чуть не забыл про Гарри. Он тоже там, среди всех. И слышно его лучше любого глашатая. Ему бы в демонстрациях профсоюзов участвовать. Шучу, конечно...
  
  Все они мне родные. А иначе зачем бы совершенно чужие люди пришли ко мне... Неужто я прям такой замечательный?! Навряд ли... более я ничего не успел подумать. То ли от переизбытка чувств, то ли от того, что организм был не готов к нагрузкам, но я впал в беспамятство. Земля и небо поменялись местами, а затем и просто выключились из моей головы.
  
  
  
  
  
  ***
  
  
  
  Сейчас я восстанавливаю хронологию событий. И у меня назрело желание оставить здесь еще один пункт моих умозаключений. Я сбился в подсчетах, какой уж он там этот самый пункт, главное вот:
  
  - Как бы одиночество не старалось забраться в нашу жизнь, прорости мерзкими щупальцами во все возможные части сознания, знайте, всегда найдутся люди, которые помогут вам сделать генеральную уборку в вашей же голове.
  
  
  
  
  
  ***
  
  
  
  По поводу моей потери сознания не переживайте. Я приду в себя. Скоро... Но перед этим я погляжу чудеснейший сон, из которого мне не захочется выбираться...
  
  Вновь привиделась Анна. Представляете, открываю глаза, а надо мною ее образ, такие прекрасные черты лица и опять же улыбка.
  
  Видимо моя душа на время выпрыгнула из бренного моего тела и устремилась в рай. Я так полагал...
  
  Она молвила слово, словно в реальности (собственно реальность и сны для меня смешались уже давно, хотя во снах было намного лучше, несмотря ни на что!):
  
  - Вы не представляете, как нам повезло, мы с вами уцелели после такого взрыва. Уму непостижимо. Только вот осколок стекла вас немного подранил в ногу. Я его уже вытащила и перевязала рану. Ходить сможете.
  
  Мне хотелось сказать: а порежьте меня и еще перевяжите! Правда, правда! Так не хотелось, чтобы она отвлекалась на кого-то еще! Пусть занимается мною! Каков же эгоист, прям диву даюсь!
  
  Она оказала первую помощь мне и умчалась к тяжелым больным. Я поискал рядом фуражку... так и не нашел ее...черт.
  
  По небу растекались клубы черного дыма. Наша больничка догорала, вернее ее остатки. На месте пристанища израненных душ зияла глубокая воронка. Прямо таки целый бассейн здесь мог вместиться...
  
  В ушах еще стоял гул наших "добрых" авианалетчиков. Мессеры уходили на юг. Очевидно, их пристанище где-то там. Когда вновь их ждать?! Неизвестно. Эти гады могут заглянуть на огонек в любой момент. Ничего святого у них нет. Собственную мать продадут...
  
  Удивительно, но грузовики, стоявшие у лазарета, даже и царапинки не получили. Нас всех, кто относился к племени подраненных сильно и не очень, усадили, уложили (кого как!) в кузов. Анна, кстати, не отсиживалась, а принимала активное участие в распределении больных по машинам.
  
  Я присел у самого краюшка, чтобы было удобно вылезать из грузовика. Мало ли, вдруг застрянет в грязи наш железный конь. Дороги, знаете ли, у нас не ахти какие хорошие. Ко мне присоседилась и медсестричка. Видно я ей приглянулся (мне хочется, чтобы все так и было!).
  
  Какой же все-таки это прекрасный момент, когда она любуется (неважно чем!), когда просто смотрит в даль, когда кривит ротик вовремя разговора, выражая тем самым недовольство в том или ином вопросе, когда грустит... этих самых когда у меня насчиталось в голове сотни, тысячи, родной человек прекрасен во всем.
  
  Как вы думаете, что же делал я? Наверное, вы с уверенностью ответите, что посматривал я лишь на нее, остальной мир для меня казался маленькой изюминкой, ненужной, невкусной... А чего хорошего могло твориться вокруг?! День и ночь спутались в своих сменах. Гарь, пепел, одна сплошная чернь пожаров, вечного холода, взбесившегося ветра, да к тому же солнце издевательски выглядывало лишь изредка, словно маленькая лампадка, ни тепле тебе, ни света. Но я особо не горевал, у меня было рядом самое яркое светило...
  
  Желание нарушить молчание не оставляло меня. О чем же ее спросить?
  
  - А это правда сон? - неправда ли я чудак?! Такие вот вопросы генерирую в своей голове.
  
  Анна обернулась ко мне. Голубые глаза. Какие голубые глаза. Жаль, что в них отражалось лишь горе, смерти, перекошенные морды неприятеля, пулеметные очереди, визг гусениц танков, взрыв, десятки, сотни. Вот и сейчас я посматривал на нее, а в ее грустные уставшие очи. Мне даже на секунду почудилось, что она хочет сказать мне: боже, как я устала, заберите меня отсюда! Возможно, ее мысли и пострашнее моих догадок.
  
  - Смотря, что ты имеешь ввиду, капитан! Извини, кстати, что на ты! - и вновь взгляд, ее взгляд...понимаете так смотрят мамы на своих неразумных детей, с долей жалости и сочувствия.
  
  - Ничего страшного! Так даже лучше! - я приободрился, она со мной говорит, счастье-то какое. - Я про то, что мы сейчас здесь, разве это не сон? Разве вы меня не помните?
  
  - Если ты о том, что вокруг разруха, голод, холод, тогда это действительно сон, и знаете, это чудовищный сон, кошмар, который все никак не кончается.
  
  - Поверь, все будет хорошо. Понимаете, мы должны пройти испытание. Значит, так надо!
  
  - Чего надо? Чтобы погибали дети? Беременные женщины? Или молодые, пышущие здоровьем, мужчины?
  
  - Бог нас никогда не забудет!
  
  - А если он упустит момент и не сможет остановить дьявола? - Анна поддержала разговор в нужном ключе. Я высокими словами и она в тоже пекло полезла.
  
  - А мы здесь для чего? Выполняем Его задачу. Обязательно остановим, - как мне показалось, звучало с моей стороны неубедительно.
  
  - Мне очень нравится твоя позиция. Я бы хотела, чтобы таких как ты оставалось как можно больше, может и жизнь изменится к лучшему, - она помедлила, а затем тихонько, почти шепотом добавила. - Дай мне слово, что не погибнишь!
  
  - Ты серьезно? - я правда был удивлен. Как-то привыкли мы быть безразличными к окружающими, видно во время войны все по-другому. Вот же совершенно незнакомый человек (ведь я для нее именно такой!) просит меня не умирать, как будто от меня зависит - попадет сегодня шальная пуля в меня или нет...
  
  - Вполне! - она кивнула и вперилась взглядом себе в ноги, словно застеснялась. А может... а может я ей и впрямь нравлюсь? Эх, чего же это сон или не сон?
  
  - Тогда уж и ты сделай мне одолжение - береги себя! Если уж будут погибать такие как ты, тогда в чем смысл нашего бытия?!
  
  - Ну, это ты загнул, таких как я тысячи, а может и больше.
  
  В этот момент мне хотелось закричать, обнять ее, расплакаться (чего я никогда не делал!) и прошептать ей: дурочка, ты - дурочка, для меня ты - единственная такая и лучше быть не может.
  
  Вы знаете, а я не медлил, не расшаркивался, как принято у нас с вами в реальности. Я взял, да и обнял ее. Она была не против.
  
  - А знаешь, а ведь это не сон! - призналась Анна, когда я приблизился к ней совсем близко.
  
  - То есть? - умею же я задавать глупые вопросы.
  
  - А ты видел сны, в которых тот, кто с тобой рядом, может тебе признаться, что испытывает к тебе чувства сильные? И что этот человек тоже думал, что видит сон...Я о себе. Нет, это не сон, это иная реальность и тут тоже надо быть человеком.
  
  - Значит, я обнимаю тебя по-настоящему?
  
  - Ты прям как ребенок! - она вновь одарила меня своей неповторимой улыбкой и крепко ко мне прижалась.
  
  Наш грузовик тряхнуло малость. Благо, что у нас в кузове не было тяжело больных. Лишь кто-то позади простонал. Чертовы дороги...
  
  Вереница грузовиков тянулась до горизонта, словно одна большая, упитанная гусеница. Где-то там, вдалеке, совсем распогодилось. Робкое солнышко выпрыгнуло зайчиком на небосвод, чтобы осветить нам путь. Я мечтал о каше, простой солдатской каше, на которую в наши дни я бы посмотрел с презрением, а тут хочется. Действительно иная реальность. А главное здесь другие люди... сами же видите. Они иные, открытые и какое же счастье, что я становлюсь похожим на них. Я даже шучу про себя, что Бог меня отправил сюда на перевоспитание. А вдруг не только меня? Если уж представить совсем уж фантастическую картину, то все вокруг такие же как я... а вдруг так оно и есть? Видимо мы натворили очень много плохого, что нас отправили именно на войну, а не в Грецию отдыхать.
  
  Моя теория явно являла собой бред сивой кобылы, потому что Анна здесь, а она-то чего могла в реальности натворить?! Полагаю, что ничего.
  
  Мы спасались бегством, рвались на встречу солнечному зареву. Ох, как же это непривычно убегать, для меня непривычно. Я всегда привык встречать врага в лицо, а не драпать. Но вы знаете, как-то я задумался не только о себе, мне захотелось сопровождать и защищать беспомощных, ну и чего греха таить-то, быть рядом с Анной. Хоть побуду с ней, пока раны не заживут мои. А как вылечусь, так сразу вновь в бой...
  
  Кузов вновь тряхнуло и я проснулся. Рядом со мной стоял перепуганный Гарри.
  
  
  
  
  
  ***
  
  
  11-28 февраля 2011.
  
  - Что с тобой происходит? - затараторил Гарри. - С каждым днем с тобой все больше странностей.
  
  Я продрал глаза и еще не подключился мозгом к сумбурной речи Гарри.
  
  - А теперь переведи на гражданский язык! - шутку мою морячок не оценил, даже злиться начал.
  
  - Все тебе хи-хи-ха-ха. Что с тобой? Ты засыпаешь, улыбаешься как дурачок во сне, но это не страшно, но почему ты не дышишь? Я тебя тряс, как грушу, пытаясь разбудить. Еле получилось. Так было вчера, позавчера, неделю назад. И даже раньше. Но последние три-четыре дня меня шокировали. Вот сегодня, мне потребовалось десять минут, чтобы тебя раскачать, как говорится. Я боюсь за тебя, с каждым днем все хуже и хуже. Ты случаем не планируешь впасть в летаргический сон?
  
  - Что за глупости, у меня обычный сон. Что у тебя за привычка наводить ужас на собеседника! Ну, организм мой такой, отдыхать ему захотелось, - я был раздражен, ну, а чего будить-то человека. Терпеть не могу, когда меня вот так тормошат.
  
  - Ты это своим врачам объясни! Они не меньше моего тут носятся, как ошпаренные. Им тоже не нравится то, что ты так много дрыхнешь, это ненормально.
  
  Разговор пустой. Мне так показалось. Я чувствую себя превосходно. Жду не дождусь, когда меня выпишут отсюда.
  
  Гарри все же настоящий друг. Не бросает меня. Все время следит за моим здоровьем. Вот так сокровище, а не друг.
  
  
  
  
  
  ***
  
  
  Я провалился в свой очередной сон совершенно случайно, когда послеобеденное время намекнуло мне на то, что делать нечего, пора и вздремнуть. Я не стал противиться, а предпочел поддаться власти Морфея.
  
  Первое ощущение (да и последующие тоже!) было приятным. А то. Анна целовала меня сладко. Вот как оно. Вот она моя реальность! Разве из таких прелестных "оков" вырываются, нет, еще и сам просишь, чтобы уж и заковали, так намертво.
  
  Мы стояли на пороге графского поместья (ну, это мне потом Аннушка объяснила, что здесь, мол, некий видный политический деятель проживал, я поверил, как же не верить любимой!). Окна, конечно вдребезги. Кто же мог подумать, что костистая ручёнка немца заглянет и сюда. Хозяина не видать, видимо, подался из этих мест куда подальше...
  
  Раз мы так с Анной вальяжно стояли, никуда не торопились, значит, мы прибыли куда надо, а все ее заботы временно отошли на задний план, всех больных оббежала, пять минуточек у нее в запасе есть. И я могу на нее просто посмотреть. Посмотреть.
  
  Нам было тепло, несмотря на холод. Метель уже не буйствовала как прежде. Будто уснула, ушла к себе, чтобы набраться сил. Зато пришла союзница непогоды - ночь.
  
  Но как ни странно, спасибо тебе ночь. Ты мне преподнесла удивительный подарок. Анна сделала мне признание (не знаю, в нашем мире все происходит намного медленнее, в этих удивительных снах события сменялись так быстро, словно это старый фильм-короткометражка, кадр - встреча, еще кадр - чувства, еще кадр вдогонку - любовь):
  
  - Роджер, я не могу без тебя. Понимаешь, у меня такое чувство, что я тебя давно знаю. Как же я жила без тебя?! Я правда не могу без тебя!
  
  Господи, у меня даже руки затряслись. Я ведь не ожидал таких признаний, еще мгновение и она скажет, что меня любит и никогда никого так сильно не любила. Остановить ее в этом порыве?! Да ни за что! Пусть признается, мне станет легче, тогда и я смогу открыть свои чувства.
  
  Лучше опередить ее в этом по истине судьбоносном для меня порыве:
  
  - Я тебя люблю!
  
  Все же здорово произнести такие слова, ничуточки не сомневаясь в их содержании.
  
  - Я тоже.
  
  Вот теперь мне не хотелось более просыпаться и пусть за этим последуют самые страшные последствия. Но я знаю ради чего я совершаю безумный поступок.
  
  Она уткнулась мне в грудь. Мы так стояли, черт знает, сколько времени. Пока не замерзли до костей. Тогда Анна завела меня в коморку, созданную наспех, словно это временное жилище. Хотя оно таковым и было. Графские развалины с трудом подходили под больницу. Совсем никаких условий для житья, а уж тем более совершенно никакое пристанище для раненых.
  
  Неудобства все же - ерунда. Главное ОНА. Я готов был песиком лежать на коврике у входа, лишь бы она была рядом.
  
  Не помню, как галопом, пробежала ночь. Утренний рассвет - новая надежда. А вдруг сегодня по радио сообщат, что война закончилась?! Наивный, сам признаю.
  
  Как бы я не любил Анну, защищать родину все же необходимо. Именно поэтому я засобирался покидать больничку. У меня сразу же закрался в душе страх, а если Анне прикажут паковаться и я ее больше никогда не увижу и мы потеряемся раз и навсегда?!
  
  Я начеркал свой адрес в Лондоне, именно тот, реально существующий. Моя милая нисколько не удивилась. Хотя, возможно в те времена улица моя уже существовала. Кто бы знал, а может во снах определенный адрес - мелочь, и куда важнее человеческие чувства, чистые чувства.
  
  Это утро мое сознание запечатлеет навсегда. Мы выбрались из графских покоев. На улице стоял настоящий мороз, куда более сильный нежели вчера. Нас не смутил данный факт, наоборот вздумали мы бегать, словно дети и хохотать, время от времени одаривая друг друга снежками. Удавалось попадать в яблочко, ну, то есть мне в лоб. Я ж еще умудрился оставить на своей койке шапку, так и бегал, закалялся. За нами подглядывали, те самые болезные, что пободрее. Видать нашей энергии, бодрости хватало не только на нас. Мы с Анной то и дело отвлекались от наших с ней боев и осматривали уцелевшие окна поместья. Я помню эти лица, измученные войной. Ох и сколько ж в них желания жить, сколько задора, они улыбались нам, насколько позволяли силы. Им тоже мечталось выскочить к нам и задать нам, как следует, снежками.
  
  Анна остановилась, отвернувшись от меня. Я тоже притих
  
  - Дорогая, что-то случилось. Я случайно попал тебе в глаз?! Извини меня, пожалуйста! - мне стало даже страшно, как я посмел сделать больно любимой.
  
  Она обернулась. И я увидел ее заплаканное лицо.
  
  - А если я умру. Пообещай мне, что будешь жить!
  
  - Что за глупости ты говоришь?! Ты всегда будешь со мной!
  
  - Война все же, тут получить шальную пулю раз плюнуть. Обязательно найди себе другую. И нарожайте много-много детей, слышишь меня?!!!
  
  Я попытался подобраться к Анне поближе, чтобы приласкать, успокоить. Я подался вперед. Она ответила мне шагом назад. А затем вновь милая задала больной для моей души вопрос:
  
  - Найдешь? Если будешь искать, найди покрасивше! Детки ваши станут вот такими крепкими и здоровыми, а главное они будут жить в мирное время! - она распростерла руки, пытаясь сквозь слезы изобразить вселенское счастье. Анна рванулась ко мне, обняла за шею и поцеловала, словно в последний раз, и добавила:
  
  - Закрой глаза!
  
  Я выполнил ее просьбу. Последовал толчок в грудь. Так сделала Анна. А затем я услышал пулеметную очередь, когда падал на спину. Черт! Зачем я послушал ее!
  
  Я тут же открыл глаза и увидел как в Анну попадает целая очередь. Она вздыхает и падает на меня.
  
  Наш сопроводительный отряд поспевает не вовремя, просыпается, когда Анна уже мертва, а немецкий патруль из пятерых худющих фрицев рыщет новых жертв. До меня не успевают добраться. С верхних этажей лазарета отзывается наш пулеметчик. Супротив отступает.
  
  Неподалеку падает навзничь немец. Я в одно мгновение оглядываю бездыханное тело Анны, срываюсь с места и бегу за автоматом противника. Еще бы разжиться по пути гранатами, всем чем угодно, главное, чтобы гад горел в огне.
  
  Трудно объяснить мое тогдашнее состояние. Ощущение такое, словно тебя убили, а твой дух еще может сопротивляться и бороться с живыми.
  
  Меня не остановить. Я - бешенная псина. Я кричу, скорее даже рычу, голыми руками готов глотки рвать. Выхватываю автомат из ослабших рук фрица. И лечу добивать залетных его собратьев.
  
  Помнится в детстве мы бегали счастливыми по местным полям, плавали в речках, не думая, что простынем. Запускали в солнечный день на ржаном поле яркого змея. И носились, не чувствуя под ногами землю. Мы парили, парили от счастья. А что сейчас?! Ощущения не такие. Голова полна ненависти, жажды мщения, бесконечного мщения, а в ногах все те же чувства и также не чувствуешь земли под ногами. Только в руках у тебя уже не змей, а оружие, страшное оружие убийства.
  
  И самое чудовищное, что рядом с тобой бегут точно такие же ребята, у которых свое горе, которые также как и ты потерял кого-то из близких, и пусть их траур уже немного притупился, они также звереют при виде немцев и готовы крошить их в мелкую стружку. И желательно, чтобы пуль в магазине хватило на добрую тысячу немцев. Стрелять! Стрелять! Стрелять!
  
  Соперник юркий попался. Пытается укрыться от нас. Сначала крысой мчится на задний двор графских развалин, затем стремится в ближайший лес. Там мы всех четверых и настигаем. В плен решаем не брать...Тем более, что среди нас шестерых есть снайпер, который решает не бегать вместе с нами, а тихо "снимает" сначала одного, второго, третьего. Одного нам на растерзание. Правда, я в этом не успеваю поучаствовать. Я лишь вижу, как последний еще живой немец зарюхивается, словно свинья, в землю, а я поскальзываюсь обо что-то, скорее всего о лед, и падаю. И вновь сознание меркнет (скорее наоборот включается в реальность, где мне и надо быть, а не дурью страдать!) в самый неподходящий момент.
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"