Давненько не получал наш доблестный народ посланий. А это всё потому, что он молодец, твёрдую конфетку ему в зубы и кофе на диван. Указаний от начальства нет. Дел нет. Народ может отдохнуть, выворачивая на изнанку свою голову, пытаясь уловить в тексте нового обращения хоть какой-нибудь смысл. Но я, как интригующий автор, помолчу, да не буду говорить, что смысл и дальше не появится. Мы собрались лишь для того, чтобы подождать, подождать, да поставить зеркало и начать кривляться. Первое время - неохотно и боязливо, а потом - с нарастающей амплиудой, пока кто-то не лопнет от смеха, а остальные не убегут, чтобы не попасться на глаза сыщикам, приехавшим на место проишествия, по совместительству являющееся местом сбора улик по делу о лопнувших кривлястерах.
Насколько я понимаю, зеркало поставили. Вот, выходит первый посетитель и превращается в апрельскую обезьянку. Вместо традиционного послания народу давайте послушаем, что он говорит, глядя на меняющееся своё изображение. Смотрите, как он радуется, как подражает отражению. А вот, человек в первом ряду уже надувается и скоро лопнет...
Мелконький обезьянин с отвёрткой в зубах стоял у зеркала и говорил:
Летние деньки. Начинается жара и кончается учебный год, приближающий нас к вершине знаний или разумной пропасти - каждому своё. Наконец-то можно снять эту надоевшую шапку, тяжёлую шубу, пройти так по улице и не замёрзнуть. Только вот куртку жаль. Точнее, жаль её карманов. Было время, в эти карманы помещался весь мир. Теперь же приходится носить с собой маленькую сумку, но, думаю я, согласятся со мной многие, что планета наша плохо смотрится в сумке. Она то и дело выпадает оттуда, а если и не выпадает, то сильно выпирает. Это действует на нервы. Строгий куб сумки и выпирающий из него земной шар. Страшно. Страшно как в полночь внутри банки с консервами. Так и хочется спрятаться за самой большой килькой. Она внушает доверие. Она заставляет поверить в себя. Она поливает тебя своим соусом. Темно и уютно. Темно и слишком сильный запах. Темно и страшно. А вдруг... А вдруг кто-то откроет холодильник? Вдруг именно сейчас? Захочет перед сном перекусить. Бутерброды. Хлеб с маслом. И с сыром. Но чего-то не хватает. Хочется чего-то. Например, рыбы из банки. Открыть эту гадость, откусить немного. Нет, не от банки откусить. От рыбы. И положить банку обратно в холодильник. ...Страшно... Вдруг кто-то возьмёт проткнёт жесть и откроет банку. Страшно. Тусклый свет ночника пробьётся сквозь промасленные рыбьи хвосты и в банку опустится вилка. Страшно... Жуть... Вдруг этот сонный монстр зацепит нас всех и забросит в свой огромный рот? Просто проглотит, ляжет спать и навсегда забудет о том, что сделал. Что будет с нами... Что с нами будет. Куда катится мир? Недавно захожу я в шкаф, а там ещё зима. Повсюду тёплая одежда, валенки, шерстяные носки. Всем холодно. Все в лыжных костюмах. Люди греются у костра. Рассказывают про разные случаи. Каждый утверждает, что это правда. Каждый трижды клянётся всем, что попадётся под руку, что действительно это произошло именно с ним. Упоённо рассказывает и запрокидывает голову назад. Настаёт время остальных. Теперь все присутствующие дружно чешут свои головы и утверждают, что помнят это. Да да, помнят. Всё, что только что придумал один, помнят все остальные. Так тянутся долгие вечера, когда весь уксус уже выпит, все разошлись, а делать что-то надо. Кто-то разжигает огонь, садится вокруг него, воображая себя группой людей и шутит. И так весело шутит, что парочка человек от смеха забывает всё и падает головой в костёр. Теперь приходит время философии. Остальные думают, умерли они или нет. Ведь, сначала же был только один человек, притворившийся всеми. Он и в костёр сунулся. Он и сгорел, как бы это ни казалось нам печальным, как бы мы ни протестовали. Хотя, кто тогда над этим сейчас думает? Тишина. Я открываю дверь пошире и что есть силы кричу: "Козлы, вы же мне шкаф к хренам спалите! Вылезайте отсюда и идите куда попало!" Это помогает. Огонь тут же гаснет, люди вокруг него исчезают. Появляется человек в жёлтом халате и предлагает чашку чая. Да, я устал. Да, я хочу успокоиться и выпить чая. Чашка увеличивается в размерах, заполняет собой весь шкаф, в то же время заполняясь чаем. Я радуюсь. Этого хватит надолго. С такой чашкой можно жить. Жить счастливо, забыв про посетителей из шкафа.
День третий. Первые два не помню. Всему виной тот чай. Он заполнил всё, включая и мысли. Включаю ли я мысли, отключаю ли я их - чай всё равно там остаётся и вынуть его невозможно. Приходил профессор. Он случайно разлил мои мысли. Теперь приходится нырять, чтобы выдернуть пробку из пола. Через двадцать сорок пять минут ноги достают до пола. Да... Сложно висеть, зацепившись за люстру. Через некоторое время начинаешь растягиваться. Рястягиваться, растекаться, разливаться. Я же на 95 процентов состою из воды. Меня из-за этого ни в одно приличное место не зовут. Боятся. Пятна на полу они уже научились вытирать, а вот тушить пожар после замыкания - ещё нет. Пусть учатся.
День второй. Так получилось, что второй день был после третьего. Или я так странно всё это вспоминаю, или что-то со временем. Маленький беспорядок. Бес Порядок. Не знаю, какой дурак назвал чертёнка Порядком, но после этого и началась неразбериха. Дня через три после субботы и за шесть дней до пятницы об этом сообщили по радио. Монотонный голос всхлипывал и метался по углам телевизора. "Было, есть и будет", - вещал он, убеждая себя в обратном. Время не ждало. Мы ждали время. Голос помогал нам выдержать этот тяжёлый промежуток, когда не прошло и минуты. Все падали. Падали вверх. Падали вниз. Падали на мягких ежей и ледяную вату. Дул. Дул. Дул. Дул ветер, но как начать новое предложение, мы не знали. Не знал об этом и автор. Он рылся в справочниках и нудно листал словари. Все ждали, чем же всё закончилось, но на на финал не хватило. Барабаня по стеклу,
Конец.