Брожу в горизонтальном состоянье 
Мысли, причёсывая ото лба к затылку.
Лезу из кожи вон прямо в бутылку,
Глядя на  то, как провода провисли
И как трезубец променял на вилку
Нептун.

День прогорел. Под натиском заката,
До утра, похоронив коричневый залив.
Пустую гальку обнажил отлив,
Фазу Луны едва накрыла  вата,
И четверти ведра с неё не нацедив,
Дождя.

Подлив мне в сон. Не позже, чем однажды.
Тогда, как показалось, мне, седой старик,
Мне нашептал скороговоркой книг.
И свято умер от  сомнения  и  жажды.
Оставив о себе мне  вместо памяти парик
И холода.

Я зачерпнул из четверти ведра,
Стакан. Скользнув по дну одной из граней,
И вдруг увидел,  как рекламу, на большом экране, 
Почти всё.  Время, что так стремилось   во вчера.
Только  не реверс, а стоп-кран сжимая
В руке

Когда очнулся я, стало уже светать,
Едва. Открыв глаза, в окне  отведав неба,
Я заварил дежурный чай с кусочком хлеба.
И как всегда, собрался улетать,
Но вновь стала  препятствием разбегу,
Стена.