-- Оператор Налив. В вылете борту номер 347 отказываю.
Налив! Вот имечко Бог дал! Главное голосок такой приятный, а имя, как гайками кручено! Помню, Кори говорил, это имя ей дед придумал. Его с Земли ребенком эвакуировали, так он всю жизнь вспоминал фрукт какой-то "Золотой Налив". Что за фрукт, никто не знал вокруг, да только дед твердил, что вкуснее ничего быть не может.
День с утра не задался. Даже со вчерашнего утра. Вчера был мой первый день в транспортной авиации. Знал ведь, что когда-нибудь это произойдет. Вроде знал, с детства готовился, что выйду я однажды на пенсию в свои гордые тридцать пять, пересяду в раздолбанную жестянку и буду ворчливых старух возить по выходным на их треклятые фермы в соседнюю галактику. И ведь вышел же на пенсию, назло всем. Сам не верил, ведь через столько мясорубок прошел, стольких друзей потерял, что мог и мозгов последних лишиться. Но нет, вышел - жив-здоров и даже котелок варит. Месяц, как и положено, провалялся на реабилитационном пляже на Майорке. Прокутил все пособие - спустил в пыль, да только скука там смертная, а руки штурвала просят...
Вот и вышел вчера первый день в эту долбанную контору. Посмотрел на тот хлам, на котором летать придется, и так я расстроился, что выругаться охота... А что делать... Хоть летных часов у меня море, рекомендации от вооруженных сил отличные, а все равно не любят нас на гражданке. Говорят, все мы чокнутые. Нервы не к чертям. Сказал бы я что у кого не к чертям, да ладно. Вязаться неохота...
Вот и говорит мне вчера новый начальник, не начальник, а сморчок скукоженный. Рано, говорит тебе еще людей возить. Ты пока на фурах поработай полгода. Посмотрим, как справляться будешь.
А я что... Мне работа нужна. Не все ли мне равно, старух возить или грибы маринованные. Одно что, продукт просроченный...
Ну, а раз согласен, выходи, говорит завтра в рейс. Повезешь партию пильцеплопских яиц на десятую Амарийскую базу. А как вернешься, получишь деньги.
И ведь знал, что этот сморчок что-то задумал! Ведь уже вчера видел, но решил не заморачиваться. Надо было хоть в справочнике порыться, как обращаться с этими яйцами. Только я из дока это корыто вывел, только тогда сообразил, что пока я в рейсе, я и отвечаю за эти яйца, мать их! Подписал накладную, и вперед; твои проблемы довезешь - не довезешь!
Вот тут я и кинулся сопроводительную записку читать. Глядь, а яйца то эти, мать их, какой-то чертов деликатес для толстосумов с Амарийских курортов. И доставляют их в эти Амарийские рестораны не замороженными, как обычные канифольские яйца, а охлажденными! Тут меня прямо как в лоб стукнуло. Ведь при любом изменении теплового режима из яиц этих пильцеплопы начнут вылупляться и расползаться по всему кораблю. А на корыте этом контроль температурный конечно от двигателя запитан. Пока турбины крутятся - воздух циркулирует - груз охлаждается.
Ну как я об этом мог подумать заранее? Я в ресторанах тех в жизни не был, и даже баек про них никто не рассказывал. Не знаком я с этими толстосумами. И тут меня такая злость взяла, аж выругаться захотелось! Лететь - то тут - всего-ничего, а на Сортировке этой простою трое суток пока Налив вылет разрешит. За трое суток простоя пильцеплопы эти вылупиться успеют, меня сожрут а потом сдохнут с голоду и стухнут, так что их даже на ферму в качестве биомассы не сдать будет. А за простой транспорта и потраченное топливо мне еще и заплатить придется. Вот я влип - то!
-- Налив, говорю, родная!-, а голос делаю такой сладкий,- аж в горле першит. Мне никак нельзя стоять долго.
Смотрю на термометр, а значение уже к критической точке подбирается.
-- Вылет запрещаю!,- а у самой голос металлом дрожит.
Эх, посмотреть бы ей в глаза, да на этом корыте только радио да навигатор настроены. На месте экрана - провода торчат. А я ведь столько о ней слышал от сержанта Кори. Хороший был малый, смелый, отчаянный, да не дождалась она его. А он ее так любил. Он ее Нали звал, малышкой Нали.
-- Налив, отчего же нельзя? Горизонт то свободен...
-- Этот горизонт свободен, а дальше вам коридор перекрыт. Там торговый караван из Махала. Долгая история. Курите пока.
-- Да чтож ты!, не сдерживаюсь я. Чуть не выругался, ей Богу!
И тут меня как осенило. Ведь жених - то ее, сержант Кори, как раз в том квадранте и погиб. Вот она за ним так тщательно и наблюдает! Это оно все понятно - нейтральная территория. Но ведь времена - то другие были. Тогда наши патрули это место под контроль еще не взяли и много ребят там пропало.
И так мне ее вдруг жалко стало, но и одновременно какое-то уважение к ней зашевелилось, что ли. И я прямо, осмелел.
-- Нали, говорю, милая, ты не переживай. Я ведь сам-то военный. Я там коридорчик один знаю. Маршрут обходной. Я на этом суденышке точно впишусь, будь уверена! Ты мне вылет только разреши. Мне ждать ну-никак нельзя. Уж поверь мне, детка!
А она чуть не всхлипнула, ну или мне так показалось.
-- Разрешишь вам вылет, а вы потом не вернетесь!, а у самой уже никакого металла в голосе, как и не было...
И ей Богу, в этот момент мне так захотелось вернуться, ну слов никаких, и посмотреть на нее.
-- Ну что ты, Нали! Я вернусь. К тебе вернусь и привезу фисташки.
И тут она улыбнулась. Вот, клянусь, я услышал по радио , что улыбнулась. А ведь могла и на смех меня поднять.
-- Не фисташки, фиалки...
И снова так официально как раньше, да уже все равно как-то не так:
-- Борт номер 347, вылет разрешаю. Счастливого пути!
Эх, знать бы еще кто они такие, эти фиалки, и откуда я о них слышал... да не все ли равно -остистую аклиору ей привезу, лишь бы вернуться...