Аннотация: Во все времена Благие Вести порождают конфликты. Дерзкая попытка юноши-Леопарда и девочки-Пчелы одомашнить коз раскалывает племя людей-Ящериц. Могучие древние силы противятся опасному эксперименту, боги колеблются - назревает гражданская война...
Леонид Пузин
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ КОЗЫ
1. Урс из рода Ящерицы.
2. Где пьют козы.
3. Смертельное камлание.
4. Молоко для Пчёлки.
5. Бог-Дракон Рарх.
6. Ночной потоп.
7. Ученик шамана.
8. Вкуснятина!
9. Неуставные отношения.
10. Визит медведя.
11. Клик на тропе войны.
12. Непромокаемая одежда.
13. Прозрение шамана Огра.
14. Пчёлка собирается замуж.
15. Ужас и восторг Клика.
16. Девочка и леопард.
17. Агр-Уга идёт по следу.
18. Дар ясновидения
19. Нарка, Мемека, Бебека, Умка...
20. Место у костра.
21. Нелегко быть пастырем.
22. Слава козьему молоку.
23. Незваный гость.
24. Между прошлым и будущим.
УРС ИЗ РОДА ЯЩЕРИЦЫ
(Первое погружение)
Всю зиму Южная пустыня опаляла земли рода Ящерицы губительными суховеями. Жирафы, слоны, зебры, буйволы ушли на восток - на берега Великой Реки. Вслед за ними ушли антилопы, носороги, львы и даже умеющие питаться падалью и костями гиены. Но ушли не только крупные звери, ушли газели, шакалы, лисы и камышовые коты. На землях рода Ящерицы остались лишь змеи, мыши да неприхотливые, объедающие ветки чахлого кустарника, козы.
Таящийся за камнем на берегу пересохшей речушки мальчик-Леопард Урс страдал от жажды и голода: похоже, наступающая десятая весна будет его последней весной в Серединном Мире. Если в течение ближайшей луны не пойдут дожди - не только он, но все мужчины, женщины и дети рода Ящерицы переселятся на Нижние Пастбища - в Царство Мёртвых. Где, по словам его прадедушки шамана Огра, не бывает ни летней жары, ни зимней засухи, а царит Вечная Весна.
Солнце подходило к середине неба, к голоду и жажде добавился зной - Урс не выдержал. Выйдя из-за камней, мальчик-Леопард спустился на дно пересохшего русла, где в тени от большой скалы находились вырытые слонами ямы.
Кремнёвым наконечником копья долбя твёрдую почву, Урс думал: где пьют козы? Ведь в пересохшем русле реки только слоны и люди могли добывать воду из-под слоя песка и глины.
Углубившись на локоть, мальчик-Леопард тыльной стороной ладони почувствовал влагу - копать оставалось совсем немного: на семь, восемь пальцев. Вынув пригоршней разрыхлённый грунт, юноша отцепил от пояса пустую тыкву-горлянку, утяжелил её камнем и стал ждать: теперь - скоро! Солнце не пройдёт по небу и шага своего дневного пути - а всего таких шагов люди-Ящерицы насчитывали двадцать пять - и в выкопанную лунку наберётся вода.
Вдруг из-за скалы донёсся подозрительный шорох - мальчик-Леопард мгновенно вскочил на ноги и замер с копьём наперевес: кто? А поскольку последний лев ушёл из этих мест сорок дней назад, то Урс не встревожился - напротив. Вдруг да за поворотом русла скрывается неосторожная коза? Вот это была бы удача! Мысли юноши сосредоточились на глупой козе: как бы её не спугнуть? Ведь у него с собой нет лука, и если коза бросится наутёк, то он не сможет её догнать...
Сердце Урса не успело сделать и сорока ударов, как за поворотом вновь раздался непонятный звук: то ли шуршание, то ли шорох, то ли царапанье когтей о камни. Вообще-то, так крадутся вараны, но только издаваемые этими ящерицами звуки бывают значительно тише - кто?
К изумлению мальчика-Леопарда - действительно: из-за поворота появился варан. Но только - какой! Настоящее чудовище! В первое мгновенье Урс принял его за крокодила - от носа до кончика хвоста не меньше шести локтей! Полноте, да варан ли это? Во всяком случае - обычный земной варан? Уж не Предок ли это рода Ящерицы? Пожелавший явиться Урсу из Царства Мёртвых?
Оторопевший мальчик-Леопард, не собираясь ни нападать, ни защищаться, замер на месте с бесполезным копьём в правой руке - разве можно использовать оружие против Предка, явившегося с важной Вестью?
Огромный варан не торопился открывать Урсу заветные тайны Нижнего Мира - припав к земле, ящер-Посланец смотрел на юношу оценивающим взглядом, словно соображая, достоин или не достоин мальчик-Леопард Высшего Знания? Сумеет ли он должным образом распорядиться мудростью Предков?
После, вспоминая случившееся, Урс так и не смог ответить себе, сколько времени длилось их противостояние. То юноше казалось, что совсем не долго: несколько мгновений, то - целую вечность.
Между тем, гигантская ящерица раскрыла зубастую пасть, высунула раздвоенный язык, угрожающе зашипела и сделала шаг в сторону мальчика-Леопарда. То есть - повела себя не как почтенный Предок, пришедший с Вестью из Нижнего Мира, а как обыкновенный хищник, который, встретив незнакомого противника, не знает, что ему делать: напасть? Или убежать?
Отступив на шаг, Урс взял копьё наизготовку: почтение почтением, но если Вестник-Предок ведёт себя подобно гиене, нападающей на слабого и бегущей от сильного, то следует быть предельно внимательным - мало ли, что на уме у ящерицы? Его, Урса, гигантский варан видит кем? Добычей или охотником?
Вообще-то, благоразумие подсказывало юноше уступить дорогу Предку, но гордость удерживала мальчика-Леопарда на месте: вот ещё! Будет он бегать от варана-переростка! Ведь это же - не взрослый крокодил! При всей своей длине громадная ящерица вряд ли весит больше самого Урса! А, скорее всего - меньше. Ведь половину её длины составляет тонкий, по виду не особенно сильный хвост...
Эти колебания едва не стоили жизни юноше - хвост у варана оказался очень сильным. А главное - необычайно быстрым. Получив страшный удар по ногам, мальчик-Леопард кубарем покатился по земле. Копьё отлетело в сторону, и когда огромная ящерица впилась острыми, по счастью, мелкими зубами в левое бедро поверженной жертвы, Урсу пришлось отбиваться костяным ножом, который юноша успел выхватить из-за пояса. Но варан тоже недооценил мальчика-Леопарда - вернее, будучи рептилией, он не имел навыков млекопитающих хищников: схватил юношу за ногу, а не вцепился ему в горло. Это дало Урсу шанс, и он им воспользовался.
Почти теряя сознание от боли, мальчик-Леопард бил и бил выточенным из слоновьего бивня лезвием в тупоносую морду противника. Варан шипел, верещал, однако не разжимал зубов, продолжая терзать бедро юноши. Что тоже было ошибкой ящерицы. Причём - роковой. Всякий млекопитающий хищник - даже лев - встретив такой отпор, изменил бы тактику: или вообще бросил сопротивляющуюся жертву, или отскочил в сторону, чтобы напасть из более выгодного положения. Ум варана, на его беду, не имел достаточной гибкости - схватив, ящерица продолжала жевать ногу Урса, несмотря на сыплющиеся на её морду удары костяного лезвия. Наконец, слабеющему мальчику-Леопарду удалось попасть в глаз чудовища - пройдя сквозь глазницу, нож впился в мозг варана. Смертельная судорога свела тело ящерицы - из разжавшейся пасти выскользнула истерзанная нога юноши, дёрнувшись в последний раз, варан замер рядом с потерявшим сознание победителем.
Очнувшись, Урс застонал от боли - острыми зубами ящерицы бедро было искусано едва ли не до кости. А когда мальчик-Леопард попробовал встать, боль сделалась нестерпимой - у юноши потемнело в глазах, и, чтобы снова не потерять сознание, он сел на землю. Стало немного легче, боль отступила - Урсу сразу же захотелось лечь: может быть, тогда совсем потухнет пожирающий ногу огонь? Однако мальчик-Леопард понимал: если он не найдёт в себе силы перевязать рану, то погибнет от потери крови.
Произнеся заговор от боли в ноге, мальчик-Леопард смог доползти до выдолбленной им лунки - рядом с которой лежала уцелевшая во время битвы тыква-горлянка. Обвязав сосуд сыромятным ремнём и опустив его в скважину, юноша обрадовался: слава Великому Леопарду, в выдолбленную лунку набралась вода! Вытащив тыкву, юноша поднёс её к пересохшим губам и сделал три небольших глотка. Урсу очень хотелось пить, но жажда сейчас не главное, от жажды он не умрёт, главное - рана.
По счастью, зубы ящерицы не задели ни вен, ни артерий - кровь из множества рваных ран только сочилась и нигде не текла непрерывной струёй. Юноша обмыл ногу водой из тыквы - слава Великому Леопарду! - изжёванные лохмотья кожи и вылезающие из-под них клочья мяса перестали кровоточить. К сожалению, у мальчика-Леопарда не было с собой ни сухого мха, ни мягкого луба, поэтому, чтобы перевязать рану, юноше пришлось изрезать на узкие полосы кожаный передник - свою единственную одежду. Что явилось очень непростым делом: костяным лезвием хорошо колоть, а резать - гораздо хуже. Пришлось использовать кремнёвый наконечник копья, который тоже не слишком подходил для данной работы.
Кромсая ослиную шкуру передника, Урс не раз пожалел, что у него нет при себе деревянного ножа с кремнёвыми вкладышами - ах, как такой нож режет не только кожу, но и сухожилья и даже кости! К сожалению, подобным лезвием не нанесёшь сильного колющего удара - сломается.
Прежде, чем отправиться в путь, мальчик-Леопард не только от души напился, но и наполнил водой тыкву - до стойбища было не меньше десяти тысяч шагов, и ему (раненому, с тяжёлым грузом) наверняка потребуется немало времени и сил, чтобы одолеть возвратную дорогу.
Присев на корточки, юноша взвалил ящерицу на плечи, однако, несмотря на силу, доставшуюся от Отца-Леопарда, выпрямиться Урсу удалось с трудом - варан весил никак не меньше его самого. Так что юноша не прошёл и пятисот шагов, как его ноги подломились, и, чтобы не упасть, Урсу пришлось сесть на землю. Мальчику-Леопарду страшно захотелось бросить мёртвую ящерицу: ведь с таким грузом он не одолеет и половины пути! Свалится, обессиленный, и, покинув тело, его душа переселиться на Нижние Пастбища! А может - и к лучшему? Ведь в Мире Предков нет ни боли, ни жажды, ни голода...
...варан сполз с плеч мальчика-Леопарда, глаза Урса закрылись, сознание помутилось, но в этот критический миг юноша подумал: да, возможно, лично ему будет хорошо на Нижних Пастбищах, а тем, кто останется здесь - в Серединном Мире? Ведь если этот варан является Предком, и он не донесёт его до стойбища, а кощунственно бросит в пустыне, то может навлечь проклятие Владыки Мёртвых Де-Рада на весь род Ящерицы?! Мысль о возможном проклятии помогла Урсу собрать оставшиеся силы и встать с земли.
Вновь мальчик-Леопард споткнулся, пройдя триста пятьдесят шагов. Чувствуя, что больше не сможет поднять варана на плечи, Урс взял громадную ящерицу за хвост и поволок её по земле. И хотя по пути домой сознание временами покидало юношу, мальчик-Леопард смог преодолеть боль и усталость - вечером у порога своей хижины шаман Огр нашёл лежащего в беспамятстве Урса. Голова юноши покоилась на хвосте огромной ящерицы.
ГДЕ ПЬЮТ КОЗЫ
(Второе погружение)
Гигантский варан жевал ногу Урса. Несмотря на стойкость духа, мальчик-Леопард мучительно стонал: боль была не просто нестерпимо сильной, но - постоянной. Не ослабевающей ни на мгновенье. До Урса дошло: он в Царстве Мёртвых, где его ногу жуёт не обыкновенная ящерица, а разгневанный убийством Варан-Предок. Изнемогая от боли, юноша взмолился: Отец-Леопард, пошли на помощь шамана Огра, который выведет меня из этого страшного места!
Молитва Урса дошла до Отца-Леопарда - сквозь кровавый туман юноша увидел прадедушку Огра. Старик-Олень, напоив его горьким питьём, прогнал Варана-Предка и стал что-то делать с пылающей ногой - боль утихла. Избавленный от ужасной ящерицы, юноша заснул. А кода снова открыл глаза, то понял: он в Серединном Мире! В хижине шамана. Прадедушке удалось вывести его из Царства Мёртвых.
Из открытого входного проёма лился мягкий вечерний свет; оглядевшись, мальчик-Леопард увидел, что в круглой хижине никого нет. Вернее, так ему показалось вначале - присмотревшись, юноша заметил затаившуюся у центрального столба крохотную фигурку.
Присмотревшись внимательнее, Урс узнал в ней свою двоюродную сестрёнку Мару - Пчелу. Мальчик-Леопард подосадовал: надо же! Вернувшись из Царства Мёртвых, он первым делом видит эту несносную надоеду! Девчонку, которой не исполнилось шести вёсен. И которая вот уже второй сезон дождей докучает ему десятками глупых вопросов: что, где, почему, зачем? Как же - Пчёлка... да никакая она не пчела, а назойливая муха!
Увидев, что Урс очнулся, Мара выбралась из своего укрытия, тихонечко подошла к волчьей шкуре, на которой лежал мальчик-Леопард, и, приложив палец к губам, заговорщицки прошептала:
- А правда, что ты убил дракона? - драконами люди-Ящерицы называли летающих крокодилов, слуг бога Рарха, - и принёс его в стойбище? И Отец-Крокодил бил тебя за это огненной палкой? А добрая богиня Ия отняла у него палку и побила самого Отца-Крокодила?
Подивившись фантазии юной пигалицы, на которую лишь прошлой весной надели девчоночий фартук, Урс состроил глубокомысленную мину и уклонился от прямого ответа:
- Знаешь, Пчёлка... дракона не дракона... крокодила не крокодила... но убил я не простого зверя - это точно. А кого - тебе знать не положено. Это дело не женского ума. Не всякому мужчине можно говорить о таких вещах...
- Ага, мужчине! - ехидно подковырнула Мара, - тебе, Урсик, и твоему другу Клику до посвящения в мужчины ещё две весны! А ему ты обязательно всё расскажешь - я знаю! Как только он посмеет войти сюда. Ведь дедушка-Олень всем запретил приближаться к его хижине - ну, пока ты не вернёшься из Царства Мёртвых. А ты вернулся, вернулся - я первая тебя увидела!
Радостно воскликнула Мара и выскочила наружу - спеша поделиться новостью с подружками. Однако, добежав до входного отверстия, девочка-Пчела резко остановилась, повернула назад и, подойдя к Урсу, протянула ему два печёных клубня харша - корня редкого луковичного растения.
- Ой, Урсик, совсем забыла! Дедушка-Олень говорил, что, когда ты вернёшься из Царства Мёртвых, у тебя останется мало сил - и я... я...
Мара запнулась, разжала измазанные золой ладошки и молниеносно исчезла. Мальчик-Леопард с благодарностью подумал о двоюродной сестрёнке: пигалица пигалицей, а заботливей, чем иная мама! Нет, к Пчёлке он порой бывает ужасно несправедлив! Ведь в голодные времена редко какой мальчишка способен поделиться едой! А Мара - пожалуйста! Притом, что, когда не хватает пищи, в первую очередь страдают женщины и дети. Особенно - маленькие девчонки. Конечно, по-настоящему род Ящерицы пока не голодает, но животы подводит уже у многих. И надо же - Пчёлка...
Сопливые рассусоливанья Урса были прерваны появлением друга Клика. Оглядевшись по сторонам, мальчик-Копьё юркнул в хижину шамана и с опаской подошёл к волчьей шкуре, на которой лежал Урс. Помедлив мгновенье, худой, высокий юноша робко спросил у друга:
- Урс, а ты, правда, был в Царстве Мёртвых? Мне Пчёлка сейчас сказала...
- Вот болтушка! - перебив друга, воскликнул Урс, - если узнает дедушка - ох, он ей и задаст! Тебе - тоже. Не боишься?
- Кого? Дедушку Огра?.. - задумчиво переспросил Клик, - нет, не боюсь... кто же боится дедушку-Оленя? Конечно - когда он не шаманит. Нет, Урс, я боюсь другого: а вдруг одна из твоих душ - ну, душа Леопарда - ещё не вернулась? Задержалась на Нижних Пастбищах?
- И ты её, значит, можешь спугнуть? - съехидничал мальчик-Леопард, - брось, Клик! Оставь эти страхи маленьким девчонкам. Да и то... Пчёлка-то вон не испугалась! Первой пришла ко мне!
Как ни обидно было Клику сравнение с девчонкой, но факт оставался фактом, и он, покраснев, промолчал. Увидев смущение друга, Урс великодушно оставил скользкую тему и заговорил о поединке с огромным вараном.
Подробно рассказав Клику о страшной битве, мальчик-Леопард перешёл к появившейся у него догадке о месте козьего водопоя. Ещё в бреду - или в Царстве Мёртвых? - Урсу пришло в голову, как следует осмотреть ту скалу, из-за которой появился гигантский варан. Наверняка там должен быть подземный лаз в пещеру - иначе, откуда взялась невиданная ящерица? И наверняка в этой пещере есть вода... а если так - то...
Мысль подстеречь у водопоя неосторожную козу очень понравилась Клику - ещё бы! Этой весной ему предстояло посвящение в юноши, а он до сих пор не добыл себе "взрослого" имени. Ведь Кликом - Копьём - его нарекли в детстве, и никакой собственной заслуги в этом имени нет.
Раны на бедре мальчика-Леопарда зажили только через пять дней после его возвращения из Царства Мёртвых. Не полностью, но до такой степени, что Урс обрёл способность совершать длительные переходы. Дожди всё не шли, у людей-Ящериц оставалось всё меньше пищи - мальчик-Леопард и мальчик-Копьё отправились к месту битвы Урса с Вараном-Предком. Кроме ножей и копий, юноши захватили луки: если догадка Урса верна и они встретят коз, то только стрелы смогут догнать этих быстрых животных.
Солнце поднялось к середине неба, раскалившиеся камни обжигали ступни и ладони - никакой щели ни у подножья скалы, ни на самой скале Урс с Кликом не обнаружили. За девять дней, прошедших с момента битвы с вараном, все следы огромной ящерицы ветер занёс песком. Да, в русле пересохшей реки, кое-где сохранились отпечатки лап и хвоста варана, но сразу же за поворотом скалы они уходили вверх по береговому откосу и терялись у каменной гряды, ведущей к возвышающемуся в трёхстах шагах от реки горному отрогу.
Очистив выдолбленную Урсом скважину и напившись воды, раздосадованные юноши гадали, что делать: вернуться домой? Или наудачу пойти вдоль каменной гряды? Обсуждая с Кликом план охоты на коз, мальчик-Леопард, как ни старался, так и не мог вспомнить, что привело его в эту пустыню девять дней назад? На какую добычу он рассчитывал, таясь среди раскалённых камней? Не иначе - тогда у него помутился разум! Или... тогда он пришёл сюда по зову Отца-Леопарда?
Мало сведущие в колдовском искусстве, Урс с Кликом недолго гадали на эту тему и, подгоняемые голодом, скоро нашли компромиссное решение: пройти вдоль каменной гряды до горного отрога и, если на этом пути не найдётся подземного лаза, вернуться в стойбище. Тогда у них хватит времени, чтобы до ночи раздобыть какую-нибудь еду.
Заветная щель обнаружилась недалеко - там, где каменная гряда переходила в горный отрог. Заглянув в неё, Урс отпрянул: из подземного хода веяло холодом и страхом. Юношам только сейчас пришло в голову, что в пещере может быть логово льва. И что же? Отступить? После того, как они затратили столько времени и сил на поиски неприметного лаза?
К сожалению, вход в подземелье находился среди камней, так что трудно было рассчитывать на какие-нибудь следы. И всё-таки зоркие глаза мальчика-Леопарда их обнаружили - клок козьей шерсти. Это открытие решило дело: если козы не боятся пользоваться затерянным лазом, то вряд ли в подземелье таится опасный хищник.
Собираясь идти в пещеру, юноши захватили с собой долго горящие смолистые корни горной сосны, две сухие дощечки и палочку-веретено для добывания огня. Сняв с лука боевую тетиву, Клик отвязал от пояса бечёвку, два раза обернул ею палочку, и закрепил это приспособление на луке. Урс положил дощечку на камень, придавил её пальцами ног, вставил в выдолбленное углубление один конец веретена, а другой конец накрыл крепко зажатой в правой руке второй дощечкой. Клик взял лук за середину и стал быстро водить им из стороны в сторону - веретено бешено завертелось. Когда нижняя дощечка стала тлеть, Урс высыпал на неё горсть сухих мелких стружек и подул на них - вспыхнул огонь. Запалив от него корень сосны, мальчик-Леопард нырнул в чёрную пасть подземного хода - Клик, приведя лук в боевую готовность, последовал за другом.
Когда подземный ход привёл Урса и Клика в просторную пещеру, то мальчишки-первопроходцы пришли в полный восторг: надо же! Сказочное подземелье! Льющийся сквозь находящуюся на головокружительной высоте расселину золотистый свет, ровный песчаный пол, а главное - журчащий между камней полноводный ручей! Теперь они непременно раздобудут козу! А если повезёт, то - не одну!
Затаившимся юным охотникам пришлось ждать до вечера - не напрасно! Прежде, чем погас дневной свет, послышался характерный козий топот. Когда маленькое стадо из двух взрослых животных и пяти рождённых прошлой весной козлят рассыпалось вдоль ручья - полетели стрелы. Пока козы сообразили, в чём дело и бросились наутёк, юным охотникам удалось подстрелить четырёх крупных козлят. Слава доброй богине Ие - сегодня люди-Ящерицы наедятся досыта!
Как мальчик-Леопард и мальчик-Копьё ни были голодны, они не стали разводить огонь, чтобы поджарить сердце и печень - в стойбище! Там, среди восторженных соплеменников, они съедят причитающуюся охотникам почётную долю добычи! У костра Предводителя рода Ящерицы Зеб-Зара - Бешеного Слона.
СМЕРТЕЛЬНОЕ КАМЛАНИЕ
(Третье погружение)
Шаман Огр бодрствовал вторую ночь - бесполезно. Ни Владыка Царства Мёртвых - Де-Рад, ни богиня-Мать Ия не открыли шаману, когда бог-Дракон Рарх пошлёт на земли рода Ящерицы дождевые тучи. Камлания давались Огру всё труднее: шаману шла шестьдесят вторая весна, и он чувствовал себя дряхлым стариком. Будь у Огра достойный преемник, дедушка-Олень давно бы оставил Серединный Мир - увы. На помощника Гагу шаман положиться не мог - не справится! У Гаги нет Маны - особенной духовной силы, позволяющей шаману проникать в заповедные Обители богов и богинь. И будь у старика-Оленя другой ученик...
Вообще-то, Огр вторую весну присматривался к мальчику-копью Клику, в котором прямо-таки кипит драгоценная Мана, но... успеет ли? Клик ещё не достиг возраста юноши, а у него, Огра, остаётся всё меньше сил. Бросить же ученика на половине пути - страшнее не придумаешь! Недоучившийся шаман - бедствие не только для людей-ящериц, но для всей земли!
Тяжело вздохнув, старик-Олень вышел в предрассветную мглу и понюхал воздух - дождём не пахло. Ветер по-прежнему дул с юга, принося запахи пустыни, и Огр не улавливал никакого намёка на перемену погоды. Ах, будь у него силы, чтобы самому - без посредничества Де-Рада - проникнуть в Обитель бога-Дракона Рарха! Но сил не было, и по морщинистому лицу Огра покатились крупные слёзы - старик, совсем старик!
Справившись с душевной слабостью, шаман вспомнил о самом надёжном средстве вызывания дождя: крови младенца. Если на алтаре Рарха зарезать новорожденного мальчика, этот жестокосердный бог обязательно пошлёт дождевые тучи. Однако человеческие жертвоприношения претили Огру, шаман прибегал к ним только в крайних случаях, когда роду Ящерицы грозила неминуемая гибель, а поскольку смертельного голода люди-Ящерицы пока не испытывали, то старик-Олень решил повременить с этим отчаянным средством.
Вообще-то, существовало ещё два не менее эффективных способа: самопожертвование и смертельное камлание. И будь у шамана достойный преемник, старик-Олень выбрал бы лёгкий путь: перерезал себе горло на алтаре бога-Дракона Рарха. Но, поскольку Огр не мог положиться на Гагу, шаману не оставалось ничего иного, как морить себя голодом.
Смертельное камлание являлось настолько сильным и опасным колдовством, что никто из людей-Ящериц не решался подойти к хижине Огра ближе, чем на тридцать шагов. Кроме малых детей, которых заботливые мамы шлепками и подзатыльниками отгоняли от опасной черты, что весьма способствовало образованию подрастающего поколения - уже на второй день камлания редко какой малыш нарушал невидимую границу.
Прошло ещё пять дней, из хижины шамана, почти не смолкая, доносились непонятные песнопения, звуки бубна, ритмические погромыхиванья камешков в тыкве-горлянке, жуткие завывания духов-Предков - ветер по-прежнему дул с юга. Скоро мутное озерцо должно было совсем пересохнуть, лишив людей-Ящериц тех немногих мелких животных, которых удавалось подстеречь у водопоя - хроническое недоедание грозило перейти в настоящий голод.
Урс с Кликом, собираясь потихонечку улизнуть на охоту в открытую ими пещеру, встали задолго до рассвета, надеясь, что в стойбище все спят, однако, пробираясь мимо хижины вождя, они вдруг услышали мужские голоса - не в самой хижине, а за примыкающим к ней с севера кустарником. Ведомые любопытством, юноши осторожно подкрались к говорившим - если проведают, что мальчишки осмелились подслушивать мужчин, их жестоко изобьют. Но любопытство оказалось сильнее страха: о чём это вождь - а низкий голос Зеб-Зара нельзя было не узнать - секретничает с помощником шамана: характерный писклявы тенор Гаги тоже не оставлял сомнений относительно его владельца. Разговор вёлся вполголоса, однако мальчик-Леопард и мальчик-Копьё подкрались так близко, что слышали каждое слово.
...- говоришь, от камлания Огра не будет толка? Дескать, у него почти не осталось Маны? А у тебя, Гага? Все знают, что у тебя вообще нет Маны?
- Враки, Могучий Зеб-Зар. Конечно, у меня не так много Маны, как когда-то было у старика-Оленя, но та, что есть - вся моя. Вполне хватает - чтобы проникать на Нижние Пастбища. А в обители богов я не рвусь - зачем? Я не такой самонадеянный, как Огр, чтобы навязывать свою волю богам - нет уж. Я лучше почтительно попрошу, принесу дары, воздам должное их мудрости и силе...
- Дары, говоришь, Гага? А не жирно будет - подарить богу-Дракону Рарху не младенца, а девчонку, которой уже шесть вёсен? Сам знаешь, у нас мало людей, и жертвовать Марой, которая через четыре весны может стать матерью... не лучше ли подождать до того, как Огр закончит своё камлание?
- То есть - до его смерти, Великий Зеб-Зар? Ведь он уже семь дней морит себя голодом, бьёт в бубен, разговаривает с Предками, а дождя как не было - так и нет. И никаких признаков - что ветер переменится. А люди-Ящерицы голодают всё сильней и сильней. Нет, Могучий Зеб-Зар, медлить больше нельзя: ведь пока упрямый старик заморит себя голодом - может пройти и пять, и семь, и даже десять дней. А вчера, как ты знаешь, умер мальчишка четырёх вёсен от роду. Мальчишка, Великий Зеб-Зар, - не девчонка...
Услышав, что Гага собирается принести в жертву Мару, мальчик-Леопард возмутился и решил, что этому не бывать: да что он из себя воображает - шаман-недоучка?! Воспользовавшись затвором Огра, намеревается направо налево жертвовать девчонками их рода?! Притом, что у людей-Ящериц на счету каждый младенец! Уж если ему так хочется подлизаться к жестокосердному богу Рарху - пожертвовал бы собой! Глядишь, была бы хоть какая-то польза от обделённого Маной недоумка! Но главное - Пчёлка! Да как этому недоделанному шаману могло прийти в голову, пожертвовать его сестрёнкой?!
Понимая, что если он хочет спасти Мару, то не может давать волю гневу, мальчик-Леопард, знаком предложив Клику следовать за собой, отполз подальше от хижины Зеб-Зара - не дожидаясь окончания разговора вождя с шаманом. Чем бы ни закончился их спор - а Гага, похоже, сумеет настоять на своём - Пчёлку необходимо немедленно спрятать! Ведь если, согласившись с Гиеной, Бешеный Слон примет решение и оповестит о нём полноправных мужчин-охотников, то Мара обречена. Другое дело - сейчас, пока жизнь Пчёлки не сделалась общенародным достоянием: сейчас Урс может спрятать сестру, не рискуя стать врагом рода Ящерицы.
Посовещавшись с Кликом, которого тоже возмутило намечающееся жертвоприношение, Урс решил, что лучшим убежищем для Мары будет открытая ими пещера - там есть вода, и нет крупных хищников. Да, существовала опасность, что в этой пещере живут вараны, но - по мнению юношей - опасность не слишком значительная. Ведь на мальчика-Леопарда явно напала не обычная ящерица, а Варан-Предок.
По счастью, Мара не вскрикнула, когда, тихонько пробравшись в хижину её матери, Урс осторожно разбудил Пчёлку. Каким-то образом сразу догадавшись, кто прервал её сон, Мара выскользнула наружу - вслед за обожаемым братом. Светало - беглецам пришлось пережить несколько тревожных мгновений, пока они пробирались между хижин просыпающегося стойбища. Но богиня-Мать Ия явно покровительствовала Пчёлке - беглецов не заметили.
Сложности начались в пещере: Мара, пришедшая в восторг от подземного убежища, тем не менее, наотрез отказалась остаться в нём в одиночестве. Причём, девочка боялась не столько реальных варанов, сколько Невидимых Подземных Жителей - они, по мнению Пчёлки, могли утащить её на Нижние Пастбища, откуда одной ей ни за что не найти дорогу в Серединный Мир. И когда Урс, выведенный из себя упрямством сестрёнки, открыл ей причину их поспешного бегства - перспектива быть принесённой в жертву испугала Мару куда меньше, чем несколько дней одиночества. Ведь жертвоприношение - это так торжественно, так красиво, на виду у всего рода Ящерицы! - никакого сравнения с подземным затвором. Ведь, когда на Нижние Пастбища тебя отправляет рука шамана - для твоей души всегда остаётся открытой дорога в Серединный Мир. А вот если в Царство Мёртвых тебя утащат Невидимые Подземные Жители - возврата нет.
Поняв, что Пчёлку не переупрямить, Урс с Кликом решили по очереди оставаться с ней в пещере. Да, постоянное отсутствие одного из юношей сильно увеличивало риск разоблачения, но, как известно, женщина всегда настоит на своём... Даже - если этой женщине шесть вёсен от роду.
МОЛОКО ДЛЯ ПЧЁЛКИ
(Четвёртое погружение)
Шли дни, бойня, устроенная в пещере страшными двуногими хищниками, козе-Матери начинала казаться кошмарным сном, но мудрая предводительница небольшого стада не утратила осторожности - кто, кроме неё, убережёт козлят и молодых козочек? Особенно - сейчас: когда на свет появилось новое потомство? Крошечные, едва стоящие на ногах козлята? Но, поскольку в сухих ветках мало влаги, без воды не обойдёшься - стаду, состоящему из пяти взрослых особей, семи подростков и четырёх малышей, волей-неволей приходилось ходить в пещеру.
Вообще-то, кроме недавно появившихся у заветного водопоя двуногих хищников, в подземелье водились вараны, но козы не слишком боялись медлительных ящериц - очень редко какой-нибудь из них удавалось схватить неосторожного козлёнка-сосунка. А для родившихся прошлой весной подростков, не говоря о взрослых животных, эти зубастые рептилии не представляли серьёзной угрозы.
Коза-Мать остановилась у входа в пещеру и тщательно принюхалась: двуногими хищниками пахло значительно сильнее, чем вчера. Но всё же слабее, чем в тот роковой вечер, когда им удалось убить трёх внучек и одного правнука. Что делать? Козе-Матери очень не хотелось идти в подземелье, но у её дочерей четыре козлёнка-сосунка, и кормящим мамам мучительно хочется пить?
Колебания козы-Матери прервала просвистевшая около уха стрела. Стоящий рядом с предводительницей стада резвый подросток вдруг подпрыгнул и рухнул на камни - испуганные животные бросились в разные стороны. В суматохе чьё-то копыто задело младенца - захромав, крошечный козлёнок остановился и жалобно заблеял, подзывая маму. Однако быстрые ноги унесли прочь внучку предводительницы стада - покалеченный малыш остался во власти двуногих хищников.
- А я тебе говорю, Урсик, не смей убивать этого козлёночка - он мой!
Увидев, что брат, схвативший дрожащего кроху, потянулся за кремнёвым ножом, повелительно закричала Мара.
- Мой! Слышишь, Урсик! И если ты тронешь его хоть пальцем - не знаю, что с тобой сделаю!
- Тю, бешеная! - неожиданная вспышка сестры так смутила мальчика-Леопарда, что Урс не нашёл других слов для обозначения Пчёлкиной выходки, - нужен мне этот заморыш! Бери - если хочешь. Может, и молока для него найдёшь? - съехидничал успокоившийся юноша, - а то он у тебя скоро умрёт - ты же не мать-коза.
- Молока? - растерялась Мара, - а разве он не может щипать траву?
- Ну, Пчёлка, ты даёшь, - снисходительно отозвался почувствовавший своё превосходство Урс, - посмотри - ему же три дня отроду. Он ещё натуральный сосунок. И потом, - назидательным голосом продолжил юноша, - какая сейчас трава? Она уже две луны, как выгорела. Почему, думаешь, кроме коз, отсюда ушли все звери?
- У-у, какой ты противный, Урсик, - протянула разочарованная Мара, - так и норовишь всё испортить... Нет, погоди, - в голову девочке пришла новая мысль, - его мама должна вернуться. Давай подождём до завтра.
- Ага, вернётся, - скептически хмыкнул Урс, - хотя... - юноша задумался, - в такую сушь козам не обойтись без воды. А кроме как в этой пещере, им её нигде не найти. Так что - вернётся. Вот только - признает ли своего козлёнка? Ладно - увидим. На, Пчёлка, держи.
С этими словами мальчик-Леопард передал сестре дрожащего малыша. В руках девочки козлёнок быстро успокоился, а когда Мара стала его ласково гладить, то, поймав ртом указательный палец сестры Урса, попытался его сосать.
- Ой, бедненький, какой ты голодный! - воскликнула девочка, - ну, ничего, потерпи немножечко - скоро придёт твоя мама и принесёт тебе молочка.
Мальчику-Леопарду была смешён щенячий восторг сестры, но Пчёлке сегодня пришлось, ой, как не сладко, и, слушая её излияния, юноша радовался: слава варану-Предку, Мара успокоилась и повеселела, обретя живую игрушку. Неважно - когда умрёт этот сосунок: благодаря удачному выстрелу, им на несколько дней хватит мяса, пусть Пчёлка порадуется, играя с малышом. Кроме того, свежуя добычу, Урс воздал должное Отцу-Леопарду, который надоумил его устроить засаду не в самой пещере, а около входа. Неизвестно, почуяв человеческий запах, пошли бы на этот раз козы к подземному водопою? Ведь после того, как они с Кликом подстрелили в пещере трёх животных, прошло немного времени - коза-предводительница вряд ли забыла, чем грозит стаду встреча с людьми? Ещё мальчик-Леопард подумал, что нехорошо не принести в стойбище сегодняшнюю добычу, но в этом виноват не он, а Гага, которому, чтобы задобрить жестокосердного бога Рарха, приспичило зарезать Пчёлку - ведь, собираясь на охоту, они с Кликом надеялись накормить всех людей-Ящериц...
Справившись с паникой, коза-мама обнаружила, что потеряла обоих малышей. Где? Понюхав воздух, коза не почуяла знакомого запаха - значит, её новорожденные дети были где-то далеко. Или - находились с подветренной стороны. Осиротевшая мама громко заблеяла - может, отзовётся хотя бы один малыш? В ответ - молчание. После небольшой паузы, коза снова проблеяла призыв к детям: опять - молчание. И ещё раз, и снова - молчание. Осиротевшей маме не оставалось ничего иного, как пойти назад по своему следу.
По пути в пещеру коза несколько раз останавливалась, принюхиваясь и прислушиваясь - ни что: ни запахи, ни звуки не выдавали пропавших детей. А когда возле подземного хода рогатая мама увидела страшных двуногих хищников, тоска стеснила козье сердце - всё! Она уже никогда не увидит своих малюток! Не почувствует на переполненных молоком сосцах их крохотных ротиков! Эти отвратительные чудовища, несомненно, сожрали её очаровательных малышей!
Страх гнал козу прочь от места ужасной бойни, и, несмотря на материнский инстинкт, она убежала бы, заметив врагов, но, когда мышцы ног напряглись для стремительного прыжка, вдруг заблеял козлёнок. Её козлёнок. Метнувшись за большой камень, коза затаилась, раздираемая противоречивыми чувствами: страх гнал животное прочь, материнский инстинкт удерживал на месте - её малыш жив! Голоден и зовёт свою маму! Необходимо подойти к нему и накормить молоком из переполненного вымени! Да, но рядом с её крохой два страшных хищника - большой и поменьше... Будь только одно чудовище - то, что поменьше - коза попыталась бы спасти детёныша, но от большого хищника пахло смертью, и отчаявшаяся мама медлила, затаившись за камнем. Вдруг, к радости козы, большое чудовище нырнуло в черноту подземного хода, а оставшийся рядом с её детёнышем маленький хищник показался осиротевшей маме не слишком опасным - не опасней лисицы или шакала, у которых всякая уважающая себя коза всегда отобьёт своего козлёнка. Немного выждав, храбрая мама вышла из-за камня и медленно, замирая на каждом шаге, направилась к радостно заблеявшему малышу.
Следя за семенящей козой, Мара прошептала брату, - исчезни, Урсик, она тебя боится, - и, когда мальчик-Леопард скрылся в пещере, замерла, чтобы не спугнуть осторожно приближающееся животное.
К сожалению, извилистый подземный лаз не давал Урсу возможности видеть происходящее, поэтому юноша весь обратился в слух, готовый по первому зову прийти на помощь сестре. Конечно, коза вряд ли нападёт на большую девочку, к тому же, рядом с Пчёлкой лежит копьё, и сестра умеет с ним обращаться, и всё-таки - мало ли на что может решиться разъярённая мама?! С другой стороны, Мара права, при нём коза ни за что бы не подошла к своему малышу. Да, но оставленная на милость дикого животного Пчёлка... может ли он поручиться за безопасность сестры?
"Варан укуси, какой он дурак! - запоздало прозрев, обругал себя мальчик-Леопард, - козлёнка следовало привязать, и дело с концом! Тогда бы он мог скрыться в пещере вместе с Марой! И Пчёлке ничего не грозило бы! А коза, накормив детёныша, не смогла бы его увести с собой! Теперь же дрожи, гадая, успеет ли он, в случай чего, прийти на помощь сестре? Дурак, ну, как есть - дурак!"
(В оправдание Урса следует сказать, что люди-Ящерицы, кроме полудиких собак, прибивающихся к стойбищу в сытые времена, не знали никаких домашних животных. Так что догадка юноши, относительно привязи для козлёнка, была не просто догадкой, а, по сути - гениальным открытием.)
Услышав подозрительную возню, звуки которой перекрыл позвавший на помощь голос сестры, мальчик-Леопард выскочил из подземного убежища и бросился на рассвирепевшую козу, которая, выставив рога, отгоняла Мару от жалобно блеющего козлёнка. Пчёлка, вопя, - ко мне, Урсик! - защищалась, орудуя древком копья, как палкой.
"Вот дурёха, - мимоходом оценив тактику сестры, юноша схватил козу за рога и всем телом навалился на спину разгневанной мамы, - вместо того, чтобы колоть наконечником, лупит древком, не поражая, а только дразня разошедшуюся тварь!"
Не выдержав напора мальчика-Леопарда, коза завалилась на бок, Урс сел ей на шею - пленённое животное, почувствовав, что не в силах вырваться, скоро затихло. Пришедшая в себя Пчёлка крикнула брату, - не убивай! - юноша, вспомнив недавнее озарение, связал козе ноги ремешками из сыромятной кожи. Козлёнок, жалобно блеющий в продолжение всей схватки, вдруг успокоился, подошёл к поверженной маме, ткнулся мордочкой ей в бок, нашёл вымя и, схватив ртом сосок, жадно зачмокал. Обессилевшая коза, почувствовав сосущий ротик детёныша, перестала дрожать - полностью положившись на козье счастье: сейчас она и её младенец живы, а дальше - посмотрим.
Когда козлёнок насытился, умилённая Мара - неожиданно не только для Урса, но и для себя самой - припала к козьему вымени и стала сосать. Пахучее, тёплое молоко до того понравилось девочке, что, прервавшись, она обратилась к брату:
- Урсик, а давай не будем эту козу есть вообще? Давай уведём её в стойбище? Чтобы всегда пить вкусное молоко?
Немного подумав, мальчик-Леопард согласился: Великий Варан знает, чем обернётся эта затея, но в предложении Пчёлки что-то есть...
БОГ-ДРАКОН РАРХ
(Пятое погружение)
Клик не умел врать. А когда обстоятельства вынуждали мальчика-Копьё говорить неправду, то он, избегая разоблачения, предпочитал молчать. За что приходилось расплачиваться голове, спине и некоторым другим частям тела юноши - неразговорчивому упрямцу частенько перепадали подзатыльники, затрещины, а то и удары палкой. Поэтому, оставив в пещере Урса с Пчёлкой, Клик не пошёл в стойбище, а отправился в святилище рода Ящерицы, намереваясь задержаться там до ночи - до времени, когда все люди заснут, и он сможет незаметно пробраться в отцовскую хижину.
По пути юноше посчастливилось убить крупную змею, так что о пропитании мальчик-Копьё мог не беспокоиться два, а то и три дня. Оказавшись среди разрисованных скал, Клик выпотрошил добычу и, острым кремнёвым осколком разрезав на тонкие полосы змеиное мясо, разложил его на камнях - пусть хорошенько провялится на солнце. Затем, перекусив слегка поджаренным хвостом рептилии, мальчик-Копьё занялся любимым делом - изображением сцен охоты. А так как непосвящённому в мужчины юноше нельзя было рисовать в святилище, то Клик выбрал стоящую особняком скалу - где его беззаконное творчество не могло причинить вреда ни людским, ни звериным душам.
На сером камне куском красной охры рисуя жирафа, мальчик-Копьё вдруг почувствовал непреодолимое желание изобразить не жирафа, а бегемота. Причём - крылатого Бегемота. То есть - бога Рарха в обличии Дарителя дождя. Чего нельзя было делать не только юноше, но и мужчине - никому, кроме шамана Огра. Ведь неправильное изображение могло до того разгневать бога, что он навсегда задержал бы дождевые тучи. Однако желание нарисовать крылатого Бегемота так завладело Кликом, что рука юноши против его воли наметила линию спины могучего водяного зверя. Мальчик-Копьё попробовал сопротивляться кощунственному желанию - бесполезно: руку Клика вела не земная сила.
По мере того, как на шероховатой поверхности камня появлялись новые линии, юноша всё сильнее чувствовал зависимость от своего рисунка - бог Рарх явно высасывал Ману (особую духовную Силу) из мальчика-Копья. Ощутив себя во власти крылатого Бегемота, Клик поначалу испугался, однако, победив страх, понял: бог Рарх зовёт его душу. И юноше не оставалось ничего иного, как повиноваться этому зову - пририсовав Бегемоту второе крыло, Клик потерял сознание.
На одиннадцатый день смертельного камлания тело шамана Огра совсем обессилило, зато дух сделался таким лёгким, что смог покинуть Нижние Пастбища. Провожая шамана, владыка Царства Мёртвых бог Де-Рад вручил старику-Оленю посох из священного дерева Эльх. Поблагодарив гигантского Удава, в облике которого бог Де-рад является колдунам, нашедшим дорогу в его обитель, дух шамана ступил на сплетённый из волос Белой Обезьяны канат над пропастью. И хотя дух старика-Оленя почти ничего не весил, сделав первый шаг, Огр понял: без посоха из священного дерева он не смог бы пройти в темноте над бездной - тонкий канат страшно раскачивался, норовя сбросить дерзкого путника. И не имело значения, куда сбросить: вверх, вниз или вбок - из темноты со всех сторон неслись жуткие завывания, омерзительный визг, ужасающий хруст и глумливый хохот. Только отталкиваясь священным посохом от Первозданной Тьмы, дух шамана мог сохранять баланс на тонком, раскачивающемся канате.
Вообще-то, мост из волос Белой Обезьяны не имел ни длины, ни ширины - канат под ногами являлся скорее символом, чем опорой - однако духу старика-Оленя дорога во Тьме показалась бесконечно долгой. Когда забрезжил свет, шаман Огр почувствовал, что ещё немного, и он бы не выдержал - свалился в мерзко хохочущую Тьму.
Сойдя с каната, дух шамана оказался посреди выжженной пустыни - пахло серой, потрескивали раскалённые камни, по лощинам клубился ядовитый зелёный туман. Ступив на испепелённую почву, старик-Олень осмотрелся по сторонам, надеясь обнаружить если не самого бога Рарха, то его слуг - летающих крокодилов. Однако, насколько видели глаза, вокруг не было ничего живого: ни птиц, ни ящериц, ни насекомых, ни даже чахлой травинки - только пышущие жаром гранитные и базальтовые глыбы. Которые в свете кипящих лавовых потоков казались кроваво-красными. Да, подходящее место для бога-Дракона Рарха! Неудивительно, что, купаясь в огненных реках, он напрочь забыл о необходимом людям-Ящерицам дожде! Из своего пылающего Царства шлёт на землю не благотворные дождевые тучи, а жаркие, губительные суховеи!
Древний, как само Время, бог Рарх совсем обленился: когда приходила пора дождей, ему всё сильнее не хотелось превращаться из жадного Крокодила в щедрого Бегемота - и дождевые тучи задерживались. Если бы не шаманы, душам которых иногда удавалось пробираться в его обитель, бог Рарх, забыв о своих обязанностях, навсегда бы остался в облике крылатого Крокодила, и земли рода Ящерицы умерли бы от жажды. Однако назойливые людские души ухитрялись каким-то образом попадать на берега огненных рек, в которых купался бог Рарх. Правда, постаревший шаман людей-Ящериц всё реже докучал крылатому Крокодилу, и бог Рарх почти перестал считаться со стариком-Оленем, как вдруг...
"Это безобразие следует прекратить раз и навсегда! - подумал Дракон, вылезая из огненной купели, - а то жалкие людишки никогда не перестанут надоедать ему своими ничтожными просьбами! Дожди, видите ли, задерживаются! Да что он из себя воображает - этот дряхлый шаман Огр! Знал бы старик, каких усилий мне стоит превращаться из Крокодила в Бегемота! И как это больно - когда каждая косточка изменяет форму! Нет! Вот как зарычу на него сейчас, как дохну огнём - навсегда забудет путь по канату из волос Белой Обезьяны!"
Старик-Олень медленно поджаривался на берегу лавового потока. Шаман чувствовал: ещё немного, и его дух, не выдержав убийственного жара, покинет обитель бога-Дракона Рарха. И как раз в тот момент, когда Огр подумал о возвращении по канату из волос Белой Обезьяны, из глубины огненной реки вынырнул огромный крылатый Крокодил. Старик-Олень сразу понял, что перед ним не слуга Дракона, а бог Рарх - собственной персоной.
Шаман, помнящий, насколько губительно дыханье крылатого Крокодила, немедленно закрыл лицо маской Отца-Оленя, которую предусмотрительно захватил с собой - выпущенная Драконом струя синего пламени скользнула по оленьему черепу, не причинив вреда Огру. Увидев, что шаман защитился от огня, бог Рарх взревел страшным голосом:
- Убирайся прочь, смертный! Если ты, жалкий червь, немедленно не покинешь мою обитель, я испепелю тебя молнией! Оглушу громом! Зажарю на раскалённых камнях! Утоплю в лавовой реке!
Услышав гремящий тысячью громов голос бога, старик-Олень задрожал, как лист на ветру, однако, победив страх, загородился посохом из священного дерева Эльх и крикнул в лицо крылатому Крокодилу:
- Пока ты не превратишься в Бегемота и не пошлёшь дождевые тучи на земли рода Ящерицы, никуда я отсюда не уйду! Посмотри на священный посох, мне его дал Владыка Мёртвых Великий Де-Рад, и пока он в моей руке, ты не можешь причинить мне вреда, жестокосердный бог Рарх! Из-за твоей лени и твоего упрямства гибнут люди-Ящерицы, и пока ты не превратишься в человеколюбивого Бегемота, я от тебя не отстану!
С этими словами, шаман Огр замахнулся на бога-Дракона священным посохом.
Однако расхохотаться-то бог расхохотался, но отступил на два шага, и шаман понял, что Дракон боится удара посоха. Эта догадка придала силы старику-Оленю, и он сделал выпад в сторону жестокосердного бога. Отступая, Дракон вновь выпустил в шамана струю синего пламени, которое хоть и не обожгло Огра, но сбило его с ног. Падая, шаман пожалел, что у него нет достойного ученика, который помог бы ему в неравной битве, однако бесполезное сожаление только мешало делу, и, собрав все силы, старик-Олень встал на ноги. Бог Рарх, опасаясь священного посоха, изменил тактику и, взлетев, стал метать в шамана белые молнии. Поражаемый электрическими искрами, дух Огра изнемогал в битве с жестокосердным богом. Чтобы вернуть себе силы, старик-Олень шептал волшебные заклинания - напрасно: силы таяли, молнии жалили всё больнее, язык перестал повиноваться шаману. Заметив, что Огр слабеет, крылатый Крокодил снова расхохотался:
- Прочь, прочь, жалкий старикашка! Проваливай в свой Серединный Мир, и навсегда забудь дорогу в мою Обитель!
- Нет, - из последних сил прохрипел шаман, - пока ты не превратишься в доброго Бегемота... Бегемота...
Особенно яркая молния бросила старика-Оленя на пышущий жаром камень - ещё мгновенье и дух шамана, не выдержав дикой боли, покорился бы жестокосердному богу Рарху, но в этот критический миг раздался звонкий мальчишеский голос:
- Держись, дедушка! Я тебе помогу!
В сгустившейся из воздуха фигуре узнав юношу Клика, старик-Олень приободрился: да, у мальчика-Копья поразительно сильная Мана! Если без всякой подготовки его дух смог проникнуть в обитель бога Рарха, то со временем этот сопляк станет величайшим шаманом всех времён и народов!
Подумав так о неожиданно пришедшем на помощь мальчике, старик разжал ослабевшие руки и передал Клику священный посох. Получив оружие, отважный юноша изловчился ударить посохом мечущего молнии бога-Дракона Рарха. Раздался оглушительный рёв, заклубились тучи, хлынул ливень, зашипели раскалённые камни - жадный Крокодил превратился в щедрого Бегемота.
Мальчик-Копьё очнулся под проливным дождём, не понимая: то ли ему приснился волшебный сон, то ли он действительно побывал в обители бога Рарха.
Как бы то ни было: сверкали молнии, грохотал гром, на землю людей-Ящериц лил благодатный дождь - очнувшийся Клик вскочил на ноги, радостно закричал и простёр руки к низвергающим воду тучам.
НОЧНОЙ ПОТОП
(Шестое погружение)
В темноте полыхали молнии, гремел гром, с неба сплошным потоком лил сумасшедший ливень. Визжа от радости, Пчёлка то прыгала на месте, то наперегонки с ветром носилась по лужам. Да что - Пчёлка: девчонка, которой только-только, в момент, когда пошёл дождь, исполнилось шесть вёсен - мальчик-Леопард Урс, в этот же самый момент достигший возраста юноши, вопил и скакал наперегонки с сестрой. Словно ему стукнуло не десять вёсен, а самое большее - пять.
Люди-ящерицы до того заждались дождя, что ни слепящие молнии, ни страшно грохочущий гром не пугали пришедших в восторг Мару и Урса - девочка-Пчела и мальчик-Леопард прыгали и скакали под дождём до тех пор, пока не замёрзли. Почувствовав, как сникла сестра, мальчик-Леопард взял Пчёлку за руку и повёл в пещеру - радость радостью, но когда зубы начинают стучать от холода, не худо оказаться у огня.
По счастью, костёр в пещере хоть и прогорел, но не погас; бросив на тлеющие угли сухих веток, Урс мигом развёл огонь. Быстро согревшись у костра, Мара зевнула и, привалившись к боку связанной козы, закрыла глаза - сон сморил девочку. Рогатая пленница, как ни странно, ничуть не воспротивилась Пчёлкиной фамильярности - лишь слегка дёрнула ногой да пошевелила ушами. Глядя на спящую сестру, мальчик-Леопард подивился её прозорливости: в Марином предложении, отвести в стойбище пойманную козу, несомненно, есть рациональное зерно. Если пугливое животное, смирившись с неволей, перестало вздрагивать от прикосновений девочки, то - почему бы и нет! - со временем признает человеческого детёныша, как своего? И будет давать девочке вкусное молоко? А почему бы и нет?
Вообще-то, люди-Ящерицы и прежде приводили в стойбище детёнышей тех или иных животных - чаще всего, коз - но все они, в лучшем случае, доживали до очередного сухого сезона; когда наступали голодные времена, четвероногих пленников сразу съедали. И пойманного ими козлёнка постигла бы та же участь, а вот взрослая коза - другое дело. Если она будет давать молоко не только своему детёнышу, но и Пчёлке, то рогатую маму не следует резать даже в сухой сезон: козы неприхотливы и, питаясь скудной растительностью, четвероногая пленница в голодные времена выручит людей-Ящериц своим молоком. Ага - размечтался! Много ли молока у одной козы? Сестрёнке - и той не хватит! А если поймать ещё одну? И ещё?..
Согревшемуся у костра, сытому Урсу хотелось спать, но, захваченный необычными мыслями, мальчик-Леопард сопротивлялся этому желанию: варан укуси, если наловить достаточно коз, то люди-Ящерицы навсегда забудут о голоде!
Поразительное открытие потребовало так много умственных и духовных сил, что, сделав его, мальчик-Леопард лёг рядом с сестрой, положив голову на связанные передние лапы рогатой пленницы. Коза, испугавшись, вздрогнула, однако, проблеяв и услышав в ответ тоненькое блеяние сосунка-детёныша, успокоилась, смирившись с соседством мальчика-Леопарда. Засыпающий Урс обрадовался такой реакции осторожного животного: похоже, его грандиозный замысел может осуществиться!
Во сне душа мальчика-Леопарда переместилась в будущее: он - уже не юноша, а взрослый воин - идёт по бескрайней саванне во главе огромного стада коз. А вокруг него - неисчислимое множество людей невероятно разросшегося рода Ящерицы: мужчины, женщины, дети и, самое удивительное, седобородые старцы. Притом, что в настоящее время мало кто доживает до своей сороковой весны, а уж подобные пережившему шестьдесят сухих сезонов шаману Огру - редчайшее исключение.
Зачарованный увиденным, Урс не сразу понял, что является не простым воином, а Великим Вождём людей-Ящериц. Куда более значительным, чем Зеб-Зар. Да что - Бешеный Слон: в мире, в который переместилась душа мальчика-Леопарда, с Урсом не мог сравниться ни один из бывших, настоящих и будущих Предводителей рода Ящерицы! "Слава мне, слава!", - возликовало наполнившееся гордостью сердце юноши, однако мальчик-Леопард не успел насладиться своим величием, как до него донёсся испуганный голос Пчёлки: "Урсик, проснись!"
Очнувшийся юноша ничего не увидел в окружающей тьме, зато услышал пронзительные вопли Мары, блеяние козы и громкое бульканье ручья. Ручья? Да никакого, варан укуси, не ручья, а стремительно несущегося потока!
"Урсик! Урсик! - вопила Мара, - м-е-е! м-е-е! м-е-е! - отчаянно блеяла коза, - свиу-слям! свиу-слям! блям! буль-буль олям!", - ревела прибывающая вода - мальчик-Леопард растерялся. По счастью - на несколько мгновений, Почувствовав на левом запястье судорожно сжавшуюся ладошку Мары, а под головой бешено брыкающуюся козу, Урс сразу пришёл в себя и вскочил на ноги: Де-рад побери, где была его глупая голова?! В такой ливень улечься спать в этой пещере?! Которая находится ниже уровня вышедшей из берегов реки?! О чём он думал, когда они с Кликом умилялись ровно покрывающему пол песку?! Глупец, как он сразу не сообразил, откуда здесь взялся этот пляжный песочек?! Бежать, немедленно бежать из пещеры! Бежать, но - куда?
Глаза в темноте ничего не видели, но уши слышали, и мальчик-Леопард понял: по подземному ходу несётся водяной поток - хватит ли у них сил, чтобы одолеть стремительное течение? Особенно - у Пчёлки?
Раздумывать было некогда, Урс схватил за руку сестру и потащил её к выходу. Однако Мара крикнула брату, чтобы он развязал козу. Мальчик-Леопард кремнёвым ножом перерезал путы и, оттолкнув вскочившее животное, потянул Пчёлку навстречу бешено несущемуся потоку - поздно! Вода в подземном ходе доходила Урсу до пояса, а течение было таким стремительным, что юноша почувствовал: даже в одиночку - без Мары - он не справится с разбушевавшейся стихией.
Вода стремительно прибывала, Мара дрожала и плакала, коза испуганно блеяла - мальчик-Леопард лихорадочно искал выход: если он немедленно ничего не придумает - они с сестрой утонут! Ведь им постоянно приходится перебираться с камня на камень - отыскивая всё более крупные глыбы. Причём - на ощупь: раз за разом окунаясь в холодную воду. К тому же, насколько он помнит, в этом углу пещеры, нет более крупных камней, чем приютивший их обломок скалы.
Мальчик-Леопард мгновенно нырнул вслед за сестрой, сориентировавшись на звук - на полоснувшее по сердцу "буль-буль". Слава Варану-Предку, Урсу хватило скорости - вцепившись в Пчёлкины волосы, юноша выдернул её голову из воды. Причём, так быстро, что Мара не успела не только захлебнуться, но даже по-настоящему испугаться. И трижды слава доброй богине Ие - поток не затянул Урса с сестрой в глубину, а прибил их к скальному уступу.
Выбравшись на узкий (не шире локтя) карниз, юноша одной рукой, утешая, стал гладить по голове дрожащую Мару, а другой - ощупывать неровную каменную стену, надеясь обнаружить расположенный выше уступ.
"Богиня-Мать, помоги, - мысленно взмолился Урс, - дай мне и Пчёлке такое место, куда не доберётся вода!"
Добрая богиня Ия услышала мальчика-Леопарда - на уровне плеч рука Урса нащупала каменный карниз. Причём, настолько широкий, что снизу юноша не смог дотянуться до стены пещеры. Обрадованный открытием, мальчик-Леопард захотел взобраться на этот уступ, но был отвлечён плачем сестры.
Услышав девчоночьи причитания, Урс чуть было не перебил сестру, сердито заметив, что сейчас не время оплакивать утонувшего козлёнка - самим бы выбраться из смертельной ловушки! Однако, пожалев Пчёлку, мальчик-Леопард вместо строгого выговора погладил девочку по голове и, утешая, сказал, что утонувший козлёночек резвится сейчас на Нижних Пастбищах, где нет ни боли, ни жажды, ни голода.
Очарованная нарисованной братом картиной загробного мира, девочка, перестав плакать, сделала неожиданный вывод:
- А знаешь, Урсик, давай мы тоже утонем? И навсегда останемся в Царстве Мёртвых? Если на Нижних Пастбищах так хорошо, то зачем жить в Серединном Мире? Ведь сейчас здесь так темно, холодно и страшно... давай, Урсик, утонем - а?
Не зная, что ответить на это будто бы наивное предложение сестры, мальчик-Леопард снисходительно хмыкнул:
- Ну, Пчёлка, ты даёшь! Ведь даже сопливые карапузы знают, что ушедшие в Царство Мёртвых по своей воле, не могут возвратиться в Серединный Мир!
Однако замёрзшая Мара не унималась:
- Ну, и пусть, Урсик! На Нижних Пастбищах всегда светит солнышко, цветут цветочки, а дожди идут только тёплые! А здесь - бр-р-р! Темно, холодно - зачем возвращаться? Давай, Урсик, утонем - а?
Зная, что пререкаться с упрямой девчонкой - пустое дело, мальчик-Леопард не стал возражать сестре, а, подхватив Пчёлку за талию, поднял и посадил Мару на нащупанный им карниз. Затем, подтянувшись на руках, сам забрался наверх - вода прибывала, а Урса, в отличие от сестры, почему-то не тянуло на Нижние Пастбища.
Спасаясь, Урс с Марой не сразу заметили, что выплывшая из стремнины коза присоединилась к ним. Затопившая пещеру вода бурлила и клокотала так, что брат с сестрой не слышали прыжков и фырканья взбирающегося на уступ животного, и только почувствовав дыхание осиротевшей мамы, Пчёлка радостно воскликнула: Урсик, а она нас совсем не боится!
Для девочки-Пчелы и мальчика-Леопарда неожиданная смелость козы явилась большой удачей: прижавшись к животному, замёрзшие дети смогли согреться. Более того, когда утром проголодавшаяся Мара припала к козьему вымени, расчувствовавшаяся мама, нежно лизнув девочку, признала её своим детёнышем. Коза не испугалась даже мальчика-Леопарда - когда Урс, по примеру сестры, взял в рот второй сосок, животное хоть и напряглось, но не отстранилось от юноши.
Утром дождь прекратился, к середине дня вода стала спадать, вечером Урс, Мара и коза смогли выбраться из пещеры-ловушки. Оказавшись на свободе, голодная скотина набросилась на ветки колючего кустарника, однако, наевшись, коза не только не убежала, но позволила брату с сестрой пососать её молока. Что оказалось очень кстати: разлившаяся река отрезала детей от стойбища - отныне Урс с Пчёлкой могли полагаться только на себя.
УЧЕНИК ШАМАНА
(Седьмое погружение)
Младший шаман Гага - Гиена - часто забывал благодарить друзей за оказанные ему серьёзные услуги, но никогда не забывал отомстить недругам за самые незначительные неприятности. А уж если кому-то, пусть нечаянно, доводилось наступить на любимую мозоль шамана-Гиены - злопамятный Гага делал всё, чтобы жизнь неудачнику не казалась мёдом.
Убедив вождя Зеб-Зара принести Мару в жертву богу-Дракону Рарху и не найдя Пчёлку в стойбище, поначалу Гага не слишком огорчился: не вышло сегодня - зарежет девчонку завтра. Однако, когда поздним вечером вдруг хлынул ливень, младший шаман позеленел от злости: коза забодай эту пигалицу! Эту юную вертихвостку! И её двоюродного брата Урса! Проснулись ни свет, ни заря, умотали куда-то на целый день и - будьте любезны! Сорвали его блестящий замысел! Ведь если бы удалось Пчёлку заклать сегодня, то он, Гага, в глазах людей-Ящериц поднялся бы на недосягаемую высоту! Ещё бы! Принёс богу-Дракону необходимую жертву, и сразу - спасительный дождь! А теперь - шиш! Теперь вся слава достанется старику-Оленю! Теперь даже младенец скажет, что только смертельное камлание старшего шамана Огра спасло людей-Ящериц от голодной смерти! Чтоб ему было пусто - этому неугомонному старикашке! Ни одного зуба во рту, а - подишь ты! Хватило сил, не только пройти по мосту из волос Белой обезьяны, но и заставить бога Рарха из жадного Крокодила превратиться в щедрого Бегемота! Чтобы в этом обличии послать на земли людей-Ящериц спасительные дождевые тучи! А может?..
...надежда младшего шамана Гаги на смерть старика-Оленя не оправдалась: выйдя из священного транса, Огр не только не потерял сознания, но выглядел так, будто и не перенёс жестокую двенадцатидневную голодовку. Да, телесно старший шаман ослаб, но за время смертельного камлания его Мана усилилась настолько, что, казалось, старику-Оленю тело уже не нужно: исчезни тело - душа Огра обретёт самостоятельную жизнь в Серединном Мире. И это преображение старика-Оленя явилась такой увесистой плюхой для завистника Гаги, что, растерявшись, младший шаман не нашёл ничего лучшего, чем сорвать злость на вверенных его попечению юношах.
Взяв пять толстых ремней из шкуры буйвола, Гага-Гиена связал их в пучок и образовавшейся длинной плетью в кровь исполосовал спины всех своих учеников - шести, поступивших на обучение прошлой весной, и пяти новеньких. Будь его воля, попало бы и четырём старшим ученикам, которым в ближайшее полнолуние предстояло посвящение в мужчины, но над этими юношами Гага потерял власть с началом сезона дождей.
Особенно досталось мальчику-Копью Клику: заподозрив его в причастности к бегству Мары и Урса, Гага длинной - в два с половиной локтя - плетью содрал кожу с лопаток юноши. И хотя Клик не смог молча вынести жестокое испытание - стонал и мычал от боли - но, к разочарованию шамана-Гиены, не орал, не визжал и даже почти не вскрикивал. В отличие от двух других новеньких учеников, которые, при куда более щадящем бичевании, вопили и верещали как резаные. Правда, два других мальчика терпели, подобно Клику, но ведь и попало им несравненно слабее, чем другу Урса.
Злорадно решив, при повторении "урока", содрать кожу не только с лопаток, но и с рёбер мальчика-Копья, Гага испытал глубокое разочарование, когда старший шаман Огр заявил, что берёт Клика в свои ученики. И не только - разочарование, но и ревность, и зависть, и ярость, и даже отчаяние: мало того, что это решение старика-Оленя выводило юношу из-под власти Гаги, но - младший шаман сразу понял - Огр готовит ему замену. Якобы обнаружив у Клика необычайно сильную Ману, противный старикашка собирается через его, Гаги, голову сделать из сопливого мальчишки главного шамана людей-Ящериц. А он, Гага, в этом случае навсегда останется в тени. Если только...
Справившись с раздражением, Гага увидел мир в более привлекательном свете, чем ему показалось сразу, когда старик-Олень объявил своё решение. Во-первых: даже начальная стадия обучения шамана занимает не меньше трёх сухих сезонов и трёх сезонов дождей, а за такое долгое время может много чего случиться... может погибнуть Клик, может, что ещё вероятнее, умереть старик-Олень. А во-вторых: для успешного осуществления его, Гагиного, Великого Замысла, не лучше ли какое-то время вообще находиться в тени?
После жестокого бичевания мальчик-Копьё решил на два-три дня исчезнуть из стойбища - если шаман-Гиена возьмётся за плеть раньше, чем заживёт спина, то он не выдержит нового испытания: заорёт, завизжит, заверещит подобно слабакам Карху и Гвану. Вообще-то у людей-Ящериц было принято юношей, приготовляемых к посвящению в мужчины, сечь не чаще, чем раз в луну (в полнолуние), но это - теоретически. В действительности - на практике - многое определяла воля наставника. А шаман-Гиена - Клик это почувствовал с первого удара - спуску ему не даст. И по своей природной жестокости, и, особенно, из-за подозрения в пособничестве бегству Мары.
Однако осуществить свой замысел мальчик-Копьё не успел: посыльный от старика-Оленя позвал юношу в хижину старшего шамана.
Осмотрев спину Клика, Огр покачал головой, а затем, втирая целебную мазь в кровоточащие рубцы, пробурчал под нос: "Ах, Гага, Гага, воистину - Гиена. Зверь, а не человек. Такому суровому бичеванию можно подвергать только старших юношей - при их посвящении в мужчины - а никак не мальчишек, только-только приступивших к занятиям. Нет, этому выродку необходимо дать укорот. Ты, Клик, не бойся, завтра ко мне возвратятся телесные силы, и я поставлю Гагу на место. А сегодня, чтобы не попасть ему под горячую руку, заночуешь в моей хижине".
Мальчик-Копьё очень обрадовался этому предложению Огра, так как понимал, что бегство от Гаги ему, в лучшем случае, даст два-три дня передышки - не более. Ведь только шаман может подготовить юношу к посвящению в мужчины, а старик-Олень шесть вёсен тому назад передоверил обучение мальчиков Гаге-Гиене. И надо же, сейчас, когда, казалось, разозлённый младший шаман начнёт упорно сживать его со света, вмешательство дедушки Огра открыло дорогу к спасению! И не только ему, но и Урсу - ведь когда друг вернётся, Гага набросится на мальчика-Леопарда с ещё большей жестокостью, чем на него, Клика. Когда друг вернётся...
"...варан укуси, Козья пещера! - подумав об отсутствующем Урсе, испуганно спохватился Клик, - Ведь она расположена ниже уровня реки! Не зря на полу этой пещеры ровным слоем лежит песок! А они - болваны! - вовремя не догадались, откуда там взялся пляжный песочек! И? Если Урс с Марой укроются от дождя в Козьей пещере - то?! Спаси и сохрани, добрая богиня Ия, не дай утонуть Урсу с Марой!"
Дедушка-Олень более чем серьёзно отнёсся к опасениям Клика и, не мешкая, вошёл в малый транс, чтобы узнать, не переселились ли души Пчёлки и мальчика-Леопарда на Нижние Пастбища. Увы, после смертельного камлания шаман на несколько дней утратил способность управлять Маной - судьба Урса и Мары осталась невыясненной. Однако, видя огорчение Клика, старик-Олень предложил юноше попробовать самому проникнуть на Нижние Пастбища.
- Дедушка-Олень, но - как? Я не умею камланить... - На лестное предложение Огра ответил растерявшийся Клик. - Ведь, чтобы душа попала на Нижние Пастбища, это же надо... надо...
- Или долго учиться, - за запнувшегося юношу договорил шаман, - или от природы иметь много Маны. А у тебя, Клик, её очень много. Ведь позавчерашним вечером твоя душа смогла попасть не только на Нижние Пастбища, но и в Обитель бога-Дракона Рарха. Причём - непосредственно, минуя мост из волос Белой Обезьяны. Вспомни, что ты сделал для этого?
- Я? - Ещё сильнее растерялся юноша. - Я ничего не делал. Ну, если честно, - понимая, что обмануть проницательного шамана ему не удастся, Клик решил сознаться в своём не вполне законном деянии, - я рисовал на камне жирафа. Но, дедушка-Олень, - сознавшись, юноша поспешил с оправданиями, - честное слово, не в святилище, а на отдельной скале! А потом, потом... - Клик вновь замялся, но, понимая, что теперь уже подавно нет смысла врать, признался полностью. Правда - с небольшой оговоркой. - Дедушка-Олень, клянусь доброй богиней Ией, я - не сам! Мою руку кто-то повёл! Или Де-Рад, или Варан-Предок, или сам Рарх! Ну... моя рука вдруг стала рисовать крылатого Бегемота! Сама по себе - честное слово! А потом я вдруг сразу заснул и увидел во сне, что вместе с тобой нахожусь в Обители бога-Дракона. И даже, - Клик смутился, не желая выглядеть чересчур хвастливым, но какой мальчик удержался бы не его месте? - сражаюсь с крылатым Крокодилом! Бью его посохом из священного дерева Эльх, и он превращается в Бегемота! А когда проснулся - была уже ночь, лил дождь, сверкали молнии, грохотал гром...
- Заснул, говоришь, и увидел сон? - За все шестьдесят две весны своей долгой жизни не слышавший ни о чём подобном, переспросил поражённый шаман, - нет, Клик! Это случилось не во сне! Вернее - не в обычном сне! Покинув тело, твой дух действительно попал в обитель бога-Дракона Рарха! И помог мне победить крылатого Крокодила! Без тебя я бы ни за что не справился с богом-Драконом! И жестокосердный Крокодил не превратился бы в щедрого Бегемота, и не послал бы на наши земли спасительные дождевые тучи! Это воля Варана-Предка! И куда только раньше смотрели мои глаза? Нет, я и прежде видел, что у тебя много Маны, но, что её так много... позор на мою седую голову! Чуть было не проглядел величайшего шамана всех времён и народов! Да, Клик, ты будешь самым великим шаманом от сотворения Серединного Мира! А для начала, - старик-Олень переменил направление разговора, - попробуй нарисовать Владыку Нижнего Мира бога Де-рада. В том облике, в котором он предстаёт перед попавшими в его Обитель душами шаманов - в облике Великого Змея.
Взяв предложенные ему стариком-Оленем кусок древесного угля и светло-серую известняковую плиту, Клик сосредоточился, закрыл глаза и, представив сначала Урса с Марой, а затем Великого Змея Де-рада, нанёс первый штрих на плоский камень...
ВКУСНЯТИНА!
(Восьмое погружение)
Ночной потоп до того испугал козу, что, потеряв второго младенца, она признала Пчёлку своим детёнышем. Хотя первое ощущение родства с меньшим из двуногих хищников у козы появилось раньше, когда девочка сосала молоко из её переполненного вымени, но окончательно победить страх животному помогло совместное пребывание с детьми на тесном карнизе над ревущим в темноте потоком. С трудом выплывшая из стремнины коза так обрадовалась своему спасению, что не только полностью доверилась девочке, но и забыла об угрозе, исходящей от мальчика-Леопарда. А проведённые бок о бок долгая ночь и не менее долгий день настолько смешали запахи Мары, Урса и козы, что, выбравшись из пещеры-ловушки, животное почувствовало себя полноправным членом нового стада. Поэтому, наевшись, коза не только не убежала от детей, но сама предложила девочке-Пчеле и мальчику-Леопарду пососать молока из её вымени.
- Ой, Урсик, а как мы переберёмся на ту сторону?!
Воскликнула Мара, вместо сухого речного русла увидев стремительный водный поток. Смерив глазами расстояние до противоположного берега, - не менее двухсот шагов - брат спокойно ответил:
- Никак - Пчёлка. Чтобы не утонуть в этой реке, надо быть крокодилом. А мы сможем перебраться только тогда, когда спадёт вода - не раньше, чем через луну. А скорее всего - через полторы или даже две. Погляди, какие на небе тучи - ночью опять будет ливень. Нам ещё очень повезло, что дождь прекратился на целый день, а то бы ни за что не выбрались из пещеры - так бы и утонули в ней. Или ты, - ехидно ухмыльнулся мальчик-Леопард, - по-прежнему хочешь переселиться на Нижние Пастбища?
- Вредина, Урсик! - "огрызнулась" согревшаяся на вечернем солнце, относительно сытая, забывшая о ночном кошмаре девочка-Пчела. - Ночью было так холодно, так темно, так страшно - кто бы не захотел попасть на Нижние Пастбища? К Великому Змею Де-Раду? Ведь ты сам говорил, в его Мире всегда цветут цветочки, светит солнышко, а дожди идут только тёплые!
- Ладно, Пчёлка, - примирительно отозвался юноша, - вчера ночью мы действительно чуть не угодили к Де-Раду. Если бы поток не вынес нас на каменный карниз - паслись бы сейчас на Нижних Пастбищах. Оно, конечно, - Урс на мгновенье задумался, - там хорошо... но, знаешь... раньше или позже - мы всё равно попадём туда. Так что - зачем спешить? А сейчас, - в отличие от сестры, мальчик-Леопард совсем не насытился несколькими глотками козьего молока, - не худо бы чего-нибудь съесть!
- Съесть? - мечтательно переспросила девочка. Хоть козье молоко и обмануло голод, но хроническое недоедание трёх последних лун наполнило слюной детский рот. - Чего, Урсик? Ведь дождь пошёл только вчера, и звери ещё не вернулись. А поймать змею...
- Учись, Пчёлка! - с высоты своих десяти вёсен снисходительно отозвался юноша. - Сейчас - будет!
С этими словами мальчик-Леопард подошёл к кустам, жёсткими чешуйчатыми листьями которых поужинала коза, и отломил разлапистую ветку. Вернувшись на берег реки, Урс замер, всматриваясь в стремительный поток, и вдруг резко ударил по воде импровизированным оружием. Затем, торжествующе воскликнув, - есть! - нагнулся и вытащил убитую им лягушку: - Держи, Пчёлка. - Протянув сестре крупное - не меньше ладони взрослого человека - земноводное, мальчик-Леопард продолжил охоту.
- Ой, Урсик, какой ты молодец! - восторженно завопила девочка, принимая добычу, - никогда бы не подумала, что в воде так быстро заводятся лягушки!
- Не в воде, Пчёлка, в грязи, - уточнил юноша, протягивая сестре новый трофей, - всякий мальчишка знает, стоит пойти дождю - из грязи начинают рождаться лягушки.
- Вот здорово! - обрадовалась Мара, - значит, у нас будет много еды! А почему, Урсик, - спросила вдруг усомнившаяся девочка, - в нашем озерце у стойбища лягушки не родятся? Ведь там тоже есть грязь - и на дне, и на берегу? А лягушек как съели в начале зимы, так их больше и нет?
- Ишь, почемучка, - необычная точка зрения сестры смутила мальчика-Леопарда, и, задумавшись, юноша ответил не сразу, - почему нет, почему нет... ага! Знаю! - Решив, что он разгадал загадку, Урс обрёл былую уверенность. - Лягушки родятся только из сухой грязи! Из той, которую высушило солнце. Ну, когда её вновь размягчает дождь... А вообще, Пчёлка, - высказанная вслух догадка потеряла свою убедительность, и мальчик-Леопард переменил тему, - не отвлекай! Чтобы наесться, надо добыть ещё много лягушек. Так что...