Сердце стучало в груди, словно бешеное. Физрук, этот хмурый и молчаливый страж порядка во время выпускного, говорил о том, что происходит прямо сейчас, в стенах родной школы.
"Хорошо, если только пьют. А то ведь и трахают. И выпускниц, и даже учительниц..."
Каждое слово было, как удар током. Алексей пытался представить себе свою жену, прекрасную, умную, любимую, в объятиях этих бесшабашных парней. Нет, он не хотел этого видеть, но физрук говорил так спокойно, так уверенно, будто это была самая обычная вещь.
"Видел бы ты, - проговорил он, голос его был тих, но от него веяло безнадежностью. - Видел бы, как они пьют, как они развратничают. И выпускницы, и даже учительницы. Наткнешься на такую, которая с учениками с задранной юбкой и со спущенными трусами, и стараешься уйти незаметно".
Его слова ударили в Алексея словно молния. Учительницы? И его жена тоже? Нет, нет, это невозможно!
'А почему ты не вмешиваешься?'
'Так тут, как палка о двух концах, - пояснил физрук. - Если ее насилуют, то пацанам тюрьма. А если по согласию, тогда ей аморалка и увольнение. Ни в одну школу больше не возьмут. Потому и не вмешиваюсь, чтобы пятна на школе не было. А с мужем пусть она сама разбирается'.
"А откуда муж узнает?" - спросил Алексей, предчувствуя, что не случайно физрук завел этот разговор.
"Догадается, когда жена придет домой с ногами на раскоряку", - с усмешкой ответил тот, словно удивляясь наивности Алексея.
"А зачем ты мне это рассказываешь?" - подозрительно спросил Алексей, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу.
"Чтобы ты знал, - ответил физрук, взглядом своим словно пронзая его. - Она красивая женщина, твоя жена. Ей многие хотели бы вдуть. Так что, когда она придет домой, ты уж ей ничего не говори. Ей и так досталось".
'Ну, моя не такая, - сказал Алексей. - Она сразу шум поднимет'.
'Ты что, до сих пор не понял, что я тебе не просто так это говорю? - спросил физрук. - Что она прямо сейчас тоже с выпускниками этим занимается'.
Его слова прозвучали как приговор. У Алексея потемнело в глазах.
"Где?! Где это происходит?" - выкрикнул он.
"На третьем этаже, - бросил физрук, словно отмахиваясь от назойливой мухи. - В кабинете математики".
Алексей рванулся к лестнице, ноги подкашивались, но он бегом преодолевал лестничные пролеты. Сердце бешено колотилось в груди, мысли путались, ревность душила Алексея.
Третий этаж. Кабинет математики. Дверь приоткрыта. Оттуда доносились сладострастные стоны. Алексей заглянул внутрь...
Ирина. Его жена... Она лежала на столе, ее глаза были закрыты, губы полуоткрыты. Вокруг нее стояли несколько парней, они смеялись, и что-то негромко говорили. Один из них, с женскими ногами на плечах, торопливо делал свое дело.
Алексей замер, словно окаменев. Его жизнь рушилась на глазах.
Один из парней заметил Алексея и усмехнулся: "Тоже хочешь? Тогда в очередь".
Алексей ничего не мог сказать, просто смотрел на них, на свою жену, на этот кошмарный спектакль.
Он вышел из кабинета, не сказав ни слова. Спустился вниз по лестнице, ноги не слушались, но Алексей шел, словно автомат, лишенный чувств и разума. Физрук встретил его у выхода.
"Видел?" - спросил он, глядя в упор.
Алексей кивнул. Слезы жгли глаза, но он сдержался.
"Что будешь делать?"
"Дождусь, потом домой уведу", - прошептал Алексей, неожиданно охрипшим голосом.
Физрук кивнул.
"Правильно. Только глупостей не наделай".
Через час она появилась. Шла с усталым видом, медленной походкой.
"Пошли домой, - сказала Ирина. - Я так устала с этим выпускным".
Алексей взял ее за руку и они ушли. Молча.
В его голове крутились мысли, вопросы, обвинения.
'Что случилось? Почему? Что будет дальше? Как жить после того, что произошло?'
Прошедший выпускной, для одних праздник и радость, а для Алексея - удар, расколовший время на 'до' и 'после'. Он видел их; собственные глаза не могли обмануть: его жена, молодая учительница математики, Ирина, в окружении нескольких выпускников, прямо в школьном кабинете на столе. Ее сладострастные стоны и слова одного из парней, обращенные к нему: 'Тоже хочешь? Тогда в очередь'.
Алексей увел Ирину домой, когда парни, утомившись, отпустили ее. Она не догадывалась, что он все знал. Шла медленной походкой. Говорила, что очень устала на этом выпускном. Дома рухнула в постель и уснула.
С тех пор прошло всего несколько часов, но каждый из них тянулся бесконечно. Словно кто-то намеренно замедлил время, чтобы Алексей мог прочувствовать всю горечь предательства. Он не спал, не ел, просто ходил по квартире, словно призрак, и думал: как? почему? Алексей знал, что должен поговорить с женой, узнать правду, но боялся услышать то, что могло окончательно разрушить его жизнь.
На следующее утро Алексей вызвал Ирину на откровенный разговор. Его голос дрожал, руки вспотели, а в глазах стояли слезы, которые он с трудом сдерживал.
"Ирина, - начал Алексей, голосом хриплым от невысказанной боли. - Я... Я видел вчера тебя. С ними. Скажи мне, пожалуйста, это было изнасилование?'
Ирина заплакала. Она говорила о том, что они просто выпили шампанского, что она была пьяна, что не помнит толком, что происходило. Алексей слушал, но каждое ее слово было словно нож, вонзающийся в его сердце.
"Ты могла закричать, позвать на помощь!' - крикнул он.
Его голос сорвался.
"Я пыталась! - закричала Ирина. - Но ты... ты оставил меня одну с ними! Ты увидел нас и просто ушел! И увел меня домой только, когда они меня отпустили ".
Алексей замер, не зная, что сказать в свою защиту. В ее словах была доля правды, но он не понимал, как мог позволить себе уйти. Алексей был шокирован, ошеломлен в тот момент, когда увидел их вместе. Он просто... растерялся. Слова застряли в горле. Ему было больно, стыдно, и он не знал, что делать.
Они сидели, молча, каждый погружен в свои мысли, в свой собственный ад. Алексей чувствовал себя преданным, обманутым, брошенным. А Ирина... Она была растеряна, виновата, но, тем не менее, защищалась, обвиняя мужа в своей беде. В этой тишине, в этой пустоте, Алексей понял, что их жизнь, их любовь, все рушится на глазах. И он не знал, возможно ли все это спасти.
Неожиданно Алексей вспомнил, что видел парня, предлагавшего занять очередь, у себя дома. Он приходил вместе с матерью, договариваться с Ириной о дополнительных занятиях. Алексей с фотографической точностью вспомнил его взгляд, который словно говорил, что он знает о его жене то, чего не знает ее муж.
Ирина, отвечая на вопросы Алексея, сначала говорила, что знала этого парня только по школе. Потом 'вспомнила', что занималась с ним репетиторством у него дома. Звали этого парня Костя Иволгин. Почему он оказался среди остальных в кабинете математики? Она говорила, что это случайность. Наверное, просто пошел за компанию.
В конце концов, созналась, почему она пошла с этими парнями. Оказалось, что ее шантажировали, угрожали рассказать обо всём директору школы и испортить ей карьеру.
Мир Алексея рухнул в тот момент, когда Ирина призналась ему во всём. Её слова, произнесённые срывающимся голосом, пронзили его, как ледяной ветер. Она рассказала о том, что произошло в кабинете математики, о шантаже.
Она говорила о том, как Костя Иволгин, соблазнил её, заманив к себе домой под предлогом репетиторства. Скрытой камерой он сделал фотографии, которые стали орудием шантажа. Всё это казалось бредом, кошмарным сном, от которого нельзя было избавить, нельзя проснуться.
"Как он тебя соблазнил? - вырвался из Алексея вопрос, полный отчаяния. - Он - пацан, тебя - взрослую женщину! Педагога!'
Он хотел знать, как могла его любимая жена, женщина, клявшаяся ему в вечной любви, так просто изменить ему.
Ирина смотрела на пол, глаза её были красные и опухшие.
"Я сама не понимаю... это было какое-то наваждение, - прошептала она, голос дрожал от сдерживаемых рыданий. - Он говорил такие вещи, смотрел так... Я словно потеряла контроль над собой".
Наваждение? Но разве женщина, клявшаяся в верности, может поддаться такому "наваждению"?
Её слова ранили Алексея сильнее, чем любая физическая боль. Его жена, его Ирина, изменяла ему, попав в ловушку, расставленную юным, но умелым манипулятором.
Алексей чувствовал себя преданным, обманутым, униженным. В его душе бушевала буря эмоций: гнев, боль, отчаяние. Он хотел обвинить её, выплеснуть весь свой гнев, но в её глазах увидел страх, растерянность и глубокое сожаление. Он чувствовал, как гнев и боль смешиваются в его душе, создавая адскую смесь. С одной стороны, Алексей хотел верить ей. С другой - его терзали сомнения, мысли об её лжи, о том, что всё это время она играла с ним. Он знал, что нужно разобраться во всём досконально. Нужно было понять, как всё это произошло, кто стоит за этим, и что делать дальше. Но сейчас он чувствовал себя бессильным. Его мир разбился на осколки. Он не знал, как его собрать, как жить дальше. Все его мечты, планы, надежды рухнули вместе с доверием к жене.
Алексей не спал всю ночь. "Разводиться или простить?" - этот вопрос разрывал его на части. Предательство Ирины ранило глубже, чем любой нож. Учительница математики, его любимая жена, предала не только его, но и свой профессиональный долг. Связалась с вчерашним школьником, выпускником этого года, который соблазнил ее, подглядывал за ней, шантажировал. Заставлял отдаваться другим. А фотографии, которые он сделал, стали орудием, с помощью которого он разрушил жизнь Алексея и Ирины. Ирина призналась во всем, рассказала о том, как этот мерзкий мальчишка манипулировал ею, шантажировал ее. Говорила, что было словно наваждение, что не могла контролировать себя.
Но как поверить в это "наваждение"? Как отделить правду от лжи?
Алексей видел все своими глазами, был свидетелем того, как Ирина отдалась нескольким выпускникам в кабинете. В тот момент страх за нее парализовал его. Он не знал, что делать, как действовать. Все выглядело так, будто произошло по обоюдному согласию. А для Ирины это аморалка, увольнение, крушение карьеры.
Алексей любил Ирину. Любил ее так сильно, что готов был простить все. Но смог бы он снова доверять ей? Смог бы он жить с этой тайной, зная, что какой-то Костя Иволгин - любовник его жены, имеет такую власть над ней, что может запросто подложить ее под другого мужика? Возьмет и устроит Ирине такую же 'ночь любви' на выпускном в следующем году, а может и раньше.
А если развестись? Сможет ли он жить, расставшись с ней?
Алексей оказался заперт в этой ловушке, не видя выхода. С одной стороны любовь, с другой - измена. Как же ему быть?
Он не мог больше молчать, носить это бремя в одиночестве. Решил обратиться к единственному человеку, которому доверял беззаветно - своему лучшему другу Михаилу.
Они выросли вместе на этой пыльной рабочей окраине, где улицы из серых домов заканчивались пустырями, а воздух был пропитан запахом завода и бедности. Михаил был старше Алексея на четыре года, мудрее, видел многое, пережил больше. Не раз выручал Алексея дельным советом, когда тот запутывался в жизненных перипетиях. Хотя их пути разошлись - они учились в разных школах, служили в разных частях, работали в разных сферах - их дружба осталась неприкосновенной.
Но делиться таким постыдным, таким страшным секретом, как измена жены? Алексей не знал, готов ли он к такому. Тем не менее, он должен был выговориться, снять этот груз с души.
Они встретились в пивном баре, в котором бывали нечасто. Меньше вероятность наткнуться на любопытных знакомых. Расположились в дальнем углу, заказали пива с орешками.
Когда Алексей все рассказал, Михаил замолчал, опустил глаза, погрузившись в свои мысли. Длинная пауза, которая тянулась вечностью, наполнилась мучительным ожиданием. Наконец, Михаил поднял голову, посмотрел Алексею прямо в глаза и произнес:
"Не ты первый, не ты последний".
Эти слова, сказанные таким спокойным, ровным тоном, были словно холодный душ по разгоряченным мыслям Алексея.
"Мне-то от этого не легче, - произнес он, усмехнувшись через силу. - Как быть? Что делать?"
Михаил снова задумался, а в его глазах мелькнуло что-то сложное, непонятное. Он был готов ответить, но не знал, готов ли Алексей к его ответам. Но и молчать бесконечно Михаил тоже не мог.
Слова друга беспощадными ударами отдавались в голове Алексея:
"Ты пойми, что измена началась ни тогда, когда произошло это наваждение, по словам твоей жены, а намного раньше, когда она поняла для себя, что может тебе изменить, - сказал Михаил. - Когда ты еще ничего не замечал за нею".
Алексей чувствовал себя потерянным, охваченным мраком отчаяния. Не хотелось ему разбирать эту грязную историю, копаться в прошлом. Алексею нужно было знать, как жить дальше, как спасти то, что осталось от его семьи. Но Михаил был непреклонен:
"Если мы не разберемся в прошлом, то и в будущем наступим на те же грабли. Если ты не хочешь разводиться, то ты должен ее простить. Эту обиду ты конечно не забудешь. Но другого пути сохранить брак - нет".
Его слова звучали как приговор. Прощение? Как Алексей мог простить то, что ранило его до глубины души? Как забыть боль, которая разъедает тебя изнутри?
"А что делать сейчас?" - спросил он, голос его дрожал от сдавленных слез.
"Живите, старайтесь не вспоминать, то, что случилось, хотя бы в разговорах между собой. А дальше будет видно. Либо вы постепенно восстановите свои отношения, либо произойдет то, что окончательно их доломает", - ответил Михаил тихим, но твердым голосом.
Его слова словно холодный ветер пронизывали душу Алексея. Разговор со старым другом не принес ни ясности, ни облегчения. Как жить с этой раной в сердце? Как доверять снова?
Алексей вернулся домой, хотя идти туда не хотелось, каждый шаг давался ему с трудом. Сквозь туман отчаяния он видел её. Ирина сидела на диване, её глаза были полны обреченного спокойствия. Казалось, что она готова к любому исходу. У Алексея сразу пропало желание кричать, обвинять. Слова словно застряли в горле.
Они провели вечер в молчании, каждая минута тянулась бесконечно. Каждый взгляд, каждый вздох напоминал Алексею о случившемся. Ночь была длинной и мучительной.
Близость не принесла им ничего, кроме короткого удовольствия. Алексей лежал в постели, а рядом с собой чувствовал её холодную отчуждённость. В темноте он думал о словах друга: "Живите, старайтесь не вспоминать".
Но как? Как забыть? Как простить?
Будущее казалось туманным и пугающим. Алексей понимал, что любовь их, когда-то такая яркая и чистая, превращается в руины. Боялся, что это происходит необратимо и, в конце концов, они расстанутся. Но он также боялся остаться один, без неё.
И пока Алексей не сделал свой выбор, его душа продолжала мучиться от боли и страха.
Спустя несколько дней случилось то, о чем предупреждал Михаил. То, что могло окончательно разрушить их отношения. Ирина не ночевала дома. Когда она пришла утром, по её походке, по потухшему взгляду, было видно: этой ночью у неё был не один мужчина.
Сердце Алексея сжалось в комок.
"Сколько их было?" - спросил он, голос дрожал от ярости и боли.
"Какое это теперь имеет значение?" - ответила она, избегая его взгляда.
В её голосе не было ни раскаяния, ни сожаления, только холодная апатия. Ирина спросила:
"Мне сразу уходить?"
Алексей почувствовал, как гнев сменяется бессильной тоской.
"Не могу я тебя просто так на улицу выкинуть. Определяйся, где будешь жить. Заявление на развод подадим хоть завтра. Детей у нас нет. Нас прямо в Загсе разведут".
Хотелось кричать, бить посуду, но он сдержался.
"Ответь только: это был опять он?"
Она кивнула, словно машинально выполняя команду: "Да".
Слёзы подступили к горлу.
"Ты так боишься за свою карьеру? Можно ведь сменить работу. Что тебе дала эта педагогика? Групповое изнасилование?"
"Причем тут карьера? Я готова его слушаться во всем. Он говорит, пошли и я иду. Он говорит, ложись и я ложусь..."
Её слова ранили сильнее, чем любой удар. Костя Иволгин забрал власть над ней, сломил её волю, а Алексей ничего не мог сделать. Понял, что бороться за неё бесполезно. Она уже потеряна.
Осталась только пустая квартира и горький осадок безысходности.
Костя Иволгин пришёл на следующий день; этот шантажист, с тем же надменным выражением лица, что и тогда, на выпускном. В глазах его сверкал злорадный огонёк, а тон голоса был пропитан презрением.
"Когда ты её выгонишь?" - спросил он, не церемонясь, словно это была самая обыденная вещь на свете.
Ярость закипела в груди у Алексея, ему хотелось броситься на Иволгина, разорвать его на клочки. Алексей бы справился с ним, он был сильнее, но... страх сковал его. Отец Иволгина - предприниматель, хоть и не самый крупный в городе, влиятельный человек, у которого были связи везде: и во власти, и в криминальных кругах.
"Она сама уйдёт, когда найдет, где жить", - произнес Алексей, стараясь сдержать дрожь в голосе.
Иволгин усмехнулся, и эта усмешка была словно удар ножом по сердцу.
"Ну, за этим дело не станет. А то мы ее, как только перед тобой не выставляли, а ты всё терпишь, не выгоняешь. Даже когда мы тебе целый спектакль на выпускном показали."
"Какой спектакль?" - сдавленным голосом спросил Алексей, чувствуя, как кровь уходит от лица.
"А ты что, думаешь, нам так сильно хотелось Ирку трахнуть? Да, почти все, кто тогда в кабинете были, ее до этого уже имели, - Иволгин говорил спокойно, словно о чём-то совершенно обыденном. - Тебе кто сказал, что твоя жена на третьем этаже с выпускниками? Физрук?"
"Он самый', - прошептал Алексей, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
"А почему он сказал? Потому что мы его об этом попросили. А почему он согласился? Потому что мы ему дали разок твою Ирочку вздрючить. А помнишь, когда я тебе предложил ее в очередь, вместе с нами? Если бы ты тогда согласился, то мы бы от вас отстали. Но ты не захотел".
Алексей смотрел на Иволгина, на этого хмурого, опустившего голову парня, и чувствовал, как волна тошноты поднимается в горле.
"За что ты ее так унизил? - спросил Алексей, голос его дрожал от возмущения. - Ну, играют у тебя гормоны. Ну, переспал ты с красивой женщиной старше тебя на семь лет. А все остальное зачем? Вся эта групповуха?"
Иволгин, молча, поднял глаза, темные и пугающие.
"У меня еще с младших классов математика не шла, - начал он, голос его был тихим, но от него веяло ледяным холодом. - А в восьмом классе я случайно услышал разговор твоей жены с завучем. Та спрашивала, почему я по математике кое-как на тройки учусь. А Ирка отвечает, что его головой, моей значит, только гвозди забивать. Ну, я запомнил. И думаю, гвозди не гвозди, а кое-что я тебе Ирочка забью между ног. Придет время".
Да, Алексей знал, что Ирина не стеснялась в выражениях, когда за глаза говорила о коллегах и учащихся. Вот и аукнулось. Как в стихотворении у Тютчева: 'Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется'.
"Ну, и как ты ее, охмурил?" - пробормотал Алексей.
Иволгин только хмыкнул.
"Ты что, мужик, не понял, что с проституткой живешь? Назвал сумму - она согласилась. Все за "бабки"! И спектакль на выпускном тоже. А она тебе, наверное, говорила, что сама не поняла, как это произошло. Просто наваждение какое-то".
Слово "наваждение" пронзило Алексея, словно острый нож. Он вздрогнул, холодный пот выступил на лбу.
"А ты откуда знаешь?" - удивленно спросил Алексей.
"Она рассказывала", - ответил Иволгин.
Он ушел, оставив Алексея наедине со своими мыслями, в которых тот уже окончательно запутался.
'Я думал, - размышлял Алексей, - что у меня есть выбор. Теперь я понимаю, что выбора нет. Выгоню я ее или сумею уговорить остаться, в выигрыше остаются они'.
А еще через день съехала она. Собрала вещи, ничего не сказав, и ушла
Они еще увиделись, когда подавали заявление в Загс, и спустя три долгих месяца, когда кончился положенный на размышление срок и их официально развели. И она окончательно исчезла из жизни Алексея.
Год. Целый год он пытался собрать свою жизнь по осколкам. Но прошлое не отпускало. Тень Ирины витала надо ним, преследуя ночными кошмарами и воспоминаниями. А потом случилось то, чего Алексей никак не ожидал. Костя Иволгин шантажист, разрушивший его жизнь, был убит.
Следователи приходили и к нему тоже. Допросы, очные ставки, пристальные взгляды - все это было похоже на плохой детектив. В день убийства Алексей был в командировке, в другом городе, окруженный людьми. Железное алиби!
Ирина словно растворилась в воздухе. Незадолго до убийства она уволилась с работы и исчезла из города, оставив за собой лишь пустоту и массу вопросов. Где она? Что с ней?
Ирина стала настоящим наваждением в жизни Алексея - ярким всплеском страсти, который внезапно погас, оставив после себя лишь пепел сожаления и тоску по тому, что могло быть, но так и не случилось.