Покоряя прикосновеньем пальцев
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Проблемно обладать особым скрытым даром, которым не обладает никто иной и о котором лучше помалкивать. Особенно если ты - миловидная девушка, одинокая ввиду своих комплексов и обуреваемая, как все, гормональными бурями. Как тут твоему дару не стать для тебя Искушением?..
|
Сколько себя помню, я всегда отличалась от других.
В пять лет, когда мама с вымученной улыбкой привычно пригласила меня к себе на руки, я чуть не вскрикнула после прикосновения к ней. Вслед за чем посмотрела ей в глаза и спросила: "Мам, что с тобой?"
Родители в ту пору часто ссорились между собой, но пытались скрыть от меня это.
Ни они, ни мои соседи по садику не могли понять, как я ощущаю то, чего не ощущают они.
Чувствуя в первых постепенно возрастающий неосознанный страх, а во вторых - вполне открытую враждебность, я приучилась не распространяться о том, какая гамма ощущений открывается мне в момент прикосновения к человеку. Какой, вообще говоря, смысл был бы в подобных откровениях?
Быть может, именно это привело к тому, что я росла довольно замкнутым ребёнком. Спутниками моими стали книги и комиксы, а с некоторого момента - книги и комиксы фантастические.
В них зачастую описывались люди и иные существа с необычными способностями.
В том числе - существа отчасти подобные мне.
Мутанты.
Псионики.
Телепаты.
В список этих субъектов, впрочем, входили не только живые существа. Меня поразило однажды красочное описание ощущений, испытываемых роботом-телепатом из романа Азимова при проникновении в человеческий ум. Восприятие игры человеческих эмоций в виде некоей цветной гармонии, мозаики, набора тонов или струн, которые можно усиливать или ослаблять, - но с риском, что ослабленная струна отскочит и ударит по остальным, - всё это было до невероятности похоже на мои собственные ощущения в момент контакта.
При чтении подобных произведений я ещё сильнее ощущала своё отличие от остальных. Благодаря чтению обычной литературы примерно представляя себе ощущения живущего обычной жизнью обычного человека - в этом моя способность лишь помогала мне - и преисполняясь благородного намерения обратить свои способности во благо людям аналогично мутантам Ксавьера.
С течением времени сей наивный максимализм ослаб - но и он сыграл свою роль, побудив меня не раскрывать ни перед кем свои способности раньше времени.
Раскрывать, собственно говоря, на первых порах было особенно нечего.
Часто ли вы прикасаетесь к людям? Люди не очень-то любят, чтобы к ним прикасались.
Много ли сведений о них можно так почерпнуть?
Я ведь даже не телепат. Я - эмпат-кинестетик. Я вижу игру эмоций, неосознанных чувств и некоторых наиболее устойчивых мыслеформ - но без уверенности, что смогу в последнем случае точно их расшифровать. Быть может, я была бы идеальным детектором лжи - позволь мне кто-нибудь неустанно держать себя за руку.
Способность влиять была открыта мною незаметно и буднично, лет в двенадцать. Жужжание майских мух наполняло душный весенний воздух, а у мамы разболелась голова после очередной ссоры с отцом - хотя и, слава небу, не столь сильной, как в былые времена.
Приложив ладонь к маминой голове, я всмотрелась в привычно визуализируемую мною гамму не своих чувств. Ощутимым диссонансом в многоцветии потоков и тонов смотрелась бледно-лимонная струнка. Не знаю почему, но у меня возникло желание сжать её, отплести или хотя бы ослабить её резкие пульсации.
Прежде чем я успела понять, что, собственно, совершила, мама изумлённо распахнула глаза: "Вроде бы прошло".
Понадобилось пройти некоторому времени, прежде чем я осознала смысл произошедшего.
Способность влиять развивалась постепенно - так же, собственно, как и способность смотреть. На пути развития второй способности стояло преимущественно понимание - будучи ребёнком, я едва ли могла понять целиком смысл тех или иных эмоциональных пульсаций в человеке, ещё не пережив ни разу сама стоящих за ними чувств. Что же до способности первой, то она сама по себе изначально была на невысоком уровне - думаю, ключом к её пробуждению послужило начало полового созревания. Тем не менее по мере тренировок она планомерно росла.
Коснуться мимолётно сухой ладони экзаменатора при взятии у него билета. Успеть уловить в этот краткий миг всё многоцветье открывшейся мне его внутренней жизни - и выловить импульсы кажущейся дружественности ко мне.
Выловить и усилить.
Каким сальным стал его взгляд. Так, кажется, я выловила и усилила что-то не то?
Чем больше развивались мои способности - в особенности способность к влиянию - тем большим искушением становилось обладание ими.
Моя начальная замкнутость приносила плоды в виде почти полного отсутствия личной жизни - и даже обзаведение уютным кругом подруг тут не сильно что-нибудь изменило.
Внешне я как будто была достаточно мила: тёмно-рыжие волосы, зелёные и временами коварно вспыхивающие глаза, невинное - и вроде бы порою стервозное - личико. Такую характеристику мне не без труда удалось выудить из уст и умов окружающих, применив все свои способности для достижения откровенности.
Но, увы, звёзд вокруг хватало и без меня.
Я знала: мне достаточно подсесть к какому-нибудь симпатичному парню, провести пальцами по его ладони, всмотреться в пульсирующую мозаику его порывов и чувств - и я наверняка пойму, что и как следует усилить в мерцающем узоре разноцветных сполохов и искр.
Именно это понимание и было страшным.
Пугающим: не навредить бы?
Манящим: остановило бы это, к примеру, ту же Оксану?
Страх усугублялся тем, что психология противоположного пола во многом оставалась мне неясной - как в обычном смысле, так и на ощупь. Что объяснялось, с одной стороны, намного менее частым контактом с его представителями, а с другой стороны - абсолютной бесполезностью самонаблюдения.
Психология девушек была понятней.
По тем же самым причинам - как извне, так и изнутри. Мне легко было отличить густой оранжевый тон вожделения от светло-сиреневых романтических оттенков, а изумрудную сытую удовлетворённость - от пурпурных дёрганых колеров самоубийственной страсти.
Вдвойне завидней было ощущать эмоции своих подруг во время бесед об их кавалерах.
Быть может, это извращение - или дикая разновидность сублимации? - но я вскоре полюбила, как бы невзначай выводя ту или иную свою подругу на разговор об интимных моментах её романа с тем или иным парнем, прислушиваться при этом к буре полыхающих в её душе чувств и воспоминаний.
Если б они только знали, зачем я в эти моменты поглаживаю их пальцы...
Если б они только знали, что я в этот момент переживаю описываемые ими сцены едва ли не ярче их...
Чтобы достичь подобной откровенности, мне не особо требовалось прибегать к влиянию. Если же и требовалось - то совсем чуть-чуть.
Тут - чуть распалить возбуждение. Тут - слегка ослабить запоры смущения.
Вскоре я даже обнаружила, что мне нравится это. Наблюдать, как невинная в обычных разговорах девушка на моих глазах раскрепощается, как глаза её начинают гореть, а личико - румяниться, как из уст её - неожиданно для неё самой - начинает литься детальнейшая повесть о её фривольных приключениях на подоконнике, под трюмо и в кабинке университетского туалета.
Не спорю: с моей стороны это вполне могло быть изощрённым психологическим садизмом.
Местью неудачницы?
Пусть даже местью, безвредной для жертвы, - я, естественно, никому и никогда не передавала полученные таким образом пикантные данные.
Но я не собираюсь оправдывать себя.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
- А потом... потом его губы припадают к моему бедру, - выдохнула Анна. - Кажется, к правому... или левому, я точно уже и не помню.
Глаза девушки блестели в полутьме, освещаемые лишь радужными переливами крутящегося световодного ночника.
- Я и не подозревала, что он окажется способен на подобное... прямо в библиотечном зале, под столиком, практически на глазах у этой сухой мымры, представляешь? Затем он поцеловал меня... чуть сместив ленточку трусиков, поцеловал прямо туда.
От избытка эмоций колени рассказчицы слегка ёрзнули на краю кровати.
- И что было дальше?
Чему-то улыбнувшись внутри себя, Ирина вновь провела кончиками пальцев по Аниной ладони. Анна открыла рот - и опять закрыла, чувствуя, как её переполняет что-то, чему нет названия.
- Он приоткрыл губы... и щекотнул меня кончиком языка. Вначале сверху... облюбовав чуть ли не каждую складочку... потом провёл языком сверху вниз... О небо!
Она вздрогнула всем телом, чуть покачнувшись.
- А ты что?
Ирина не упускала её руку из своей ладони, неспешно, размеренно убаюкивая каждый её пальчик.
- Я?.. - Анна запылала. - Я... не могла терпеть. Я раздвинула бёдра, как последняя... и чуть приподнялась, позволив ему стянуть с меня трусики. Закрылась книжкой... чтобы никто в зале не видел моего лица, моих глаз... в то время как язык его проник вглубь меня, просочился в мою щёлочку... не останавливаясь ни на миг, терзая, лаская стеночки моей пещерки... и я... о-ох.
Вся красная, Анна замолчала, хрипло и тяжело дыша. Её невинное личико в обрамлении чёрных кудрявых волос выглядело сейчас особенно привлекательным.
- Ир... я не могу дальше, - беспомощно выдохнула она.
Ирина наклонилась чуть ближе, ловя её взгляд.
- Не стесняйся, - шепнула она. В чертах её лица на миг проявилось нечто хищное - или ведьмовское? - Продолжай.
Пальцы её слегка сжали Анину ладонь.
- Ира... я... - Анна закусила губу, чувствуя, что течёт. Такого сочетания стыда, беспомощности и в то же время странного бесстыдства она ещё ни разу не ощущала. - Если я продолжу... я совсем потеряю самоконтроль...
- И что?
По-кошачьи поблескивающие изумрудные глаза Ирины как будто магнетизировали.
- Мы ведь тут одни. Никто ничего не увидит, - прошептала она. - Никто не узнает.
Взгляд Ирины не отрывался от её глаз, пальцы её продолжали неспешно поглаживать Анину ладонь, сама же Анна ощутила в себе рост противоестественного бесстыдства, желания выложить перед подругой всё, а то и не только выложить на словах, но и самой повести себя предельно бесстыдным образом.
От мыслей этих щёки её полыхнули ещё более нестерпимым румянцем.
- Тебе ведь самой нравится вспоминать об этом, - вновь шепнула зеленоглазая искусительница напротив. - Правда?
Анна зажмурилась.
Из памяти её, будто помимо воли, всплывали воспоминания, ощущения и образы... вот мохнатая голова Олега уже почти целиком между её бёдер... вот губы его щекочут складчатый треугольничек клитора, а кончик языка проскальзывает в пещерку... вот язык его, всей поверхностью прижимаясь к плоти, скользит снизу вверх...
Она приглушенно застонала, вновь непроизвольно содрогнувшись всем телом.
Приоткрыв глаза, обнаружила, что свободная ладонь её тем временем прижалась к разгорячённому низу живота, прижалась через платье, прямо на глазах у Ирины - продолжающей смотреть на неё тем же колдовским взором и неспешно поглаживать её пальцы.
Чуть не задохнувшись от смущения, стыда и волны противоестественного возбуждения, Анна сдвинула ладонь чуть ниже - к собственному нагому колену.
По-прежнему на глазах у Ирины.
"Что я делаю?"
Ладонь робкой и несмелой девушки, в первые недели учёбы в университете не осмеливавшейся даже заговорить с кем бы то ни было первой, проскальзывает под край тёмно-красного шёлкового платья.
...губы и язык Олега...
...магнетический взор мерцающих зелёных глаз...
Тонкие пальцы Анны единым движением перемещаются за узкую ленточку трусиков. Ещё один скачок - и сдвинутые в клинышек пальчики без малейших усилий проникают меж створок бесконечно увлажнённой пещерки.
- Да, Аня, - доносится до неё чей-то бесконечно сладкий голос издалека. - Правильно, вот так...
Она пытается остановить себя, пытается себя устыдить: "Что я творю? Чем я занимаюсь сейчас прямо при своей подруге?" - но стыд и возбуждение уже успели слиться в дикую, гремучую смесь, где первое начало обращается вторым, а попытка себя пристыдить лишь оборачивается ещё одним, ещё более громким и чувственным стоном...
Распахивая широко глаза, не отводя взгляда от пылающих глаз Ирины - упиваясь сейчас уже не воспоминаниями об Олеге, упиваясь дикостью и постыдностью совершаемого, всем смыслом и всей сутью происходящего в эту минуту, - Аня вминает едва ли не всю ладонь в свою разгорячённую плоть, ускоряя движения сдвинутых в клинышек пальцев чуть ли не до конвульсивных, то раздвигая, то вновь смыкая их, а подушечкой большого пальца меж тем стремительно лаская такой чувствительный треугольничек клитора, всё быстрее и неудержимей, ещё и ещё...
Голова её запрокидывается назад.
- И-и-ир... - Безвольный стон.
- Что? - лукаво звучит в ответ. Так лукаво и так сладко, что сравнить этот тон можно разве только с вяжущей сладостью войлочной вишни.
По телу Анны прокатываются спазмы, конвульсии, одна за другой. Из уст её вырывается стон за стоном.
Наконец спиральная лестница, виток за витком которой преодолевается ею с каждым круговым движением её тонких пальчиков, резко обрывается - выведя Анну на пик.
Уста её рождают уже не стон - хрип.
Выдох за выдохом размеренно покидает её организм, мышца за мышцою её напрягшееся почти до предела тело размеренно обмякает.
Мизинчик подруги чуть-чуть щекочет её левую ладонь. Анна полулежит в кровати, глаза её полуприкрыты и ни единое дрожание черт лица не выдаёт происходящего в ней, но странное безумие как будто начинает её отпускать, а стыд понемногу вновь насыщает кровью её щёки.
До неё планомерно доходит:
...что...
...она...
...только что...
...совершила...
...у Ирины на глазах...
Она медленно приподнимает веки и очень осторожно смотрит на свою лучшую подругу. Та созерцает её безмятежным и даже как будто слегка хозяйским взглядом.
- Ира...
- Да? - Вопросительно приподнятые брови.
- Прости...
- За что? - Подруга улыбается, глаза её загадочно горят. - Я сама виновата. Распалила тебя разговорами об Олеге...
Анна несколько мгновений молчит, постепенно приходя в себя. Хорошо всё же иметь такую подругу: по-настоящему верную и всё понимающую.
- Ты знаешь, Олег сделал мне предложение, - полуприкрыв глаза, вдруг вспоминает она.
- И что ты ответила?
- Это было так неожиданно, - признаётся она. - Я... просто не нашлась, что ответить. Сказала... что подумаю.
Губы подруги мягко и нежно касаются её кожи чуть ниже подбородка.
- Вот и хорошо. Спи.
По телу Анны прокатывается волна блаженства и покоя, руки Ирины тем временем заботливо укрывают её одеялом.
- Сплю, - шепчет она, проваливаясь в нирвану...
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Несколько мгновений я смотрела на неё, подложившую руку себе под голову. Так похожую сейчас на ребёнка в своей открытости и чистоте.
Ни с кем ещё мне не доводилось заходить так далеко, распаляя до столь обжигающей степени яркое пламя страсти, сплетая столь тесно пульсирующие нити стыда и возбуждения, любуясь мгновенным перетеканием одного в другое и созерцая сумасшедшие сполохи чувств и страстей. На моих глазах нити эти - оранжевая струна вожделения и алая пульсирующая синусоида стыда - почти слились в единое неразличимое целое, дав поистине неповторимый эффект. Неповторимый? Познав законы столь дивного сплетения струн, повторить его я теперь смогу в любое мгновение - вот только захочу ли?
Вторая часть правды состояла в том, что мне ни разу не доводилось совершать подобное и с самою собой.
Переживать такое.
Я как будто лишилась внутренних тормозов, мне было всё равно, как я потом буду смотреть Ане в глаза. Самым важным для меня стало распалить её до предела, довести её до пика раскрепощения - и узреть этот пик.
Ощутить.
Познать, какой эта невинная с виду девчонка способна быть на самом деле - пусть даже втайне от себя. Открыть её тёмные бездны пред нею самой - пусть даже наутро она предпочтёт думать о случившемся не более чем о смутном сне. Ибо, в сущности, что такого уж особенного произошло накануне?
Но я-то помню, как ты смотрела мне в глаза - и какое пламя полыхало в эту минуту в твоей душе. Желанный стыд, бесстыжее желание, опьянение страстью - и, помимо этого, как будто что-то ещё?
В этот момент я ощутила, что могу совершить с тобою всё, что захочу, ибо я постигла тебя в этот миг до самого края. Но какая-то странная сила удержала меня от того, чтобы окончательно превратить тебя в мою покорную игрушку - и я лишь пристально следила сквозь полуопущенные веки за твоим самостоятельным восхождением к вершине пирамиды.
Я нежно провела рукою по пушистым чёрным волосам.
Спи, моя девочка. Пусть тебе приснятся самые лучшие сны - это я могу обеспечить. Я могла бы, наверное, навеять тебе и букет извращённых эротических сновидений в стиле юри - стоит ли, однако?
Я вновь на миг залюбовалась её лицом. Таким наивным. Таким открытым. Таким чистым.
Как же мне не хочется тебя кому-то отдавать.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
- Как ты считаешь, мне идёт это платье?
Анна задумчиво рассматривала собственное отражение, примеряя вот уже пятый подвенечный наряд. Нынешнее её облачение внешне напоминало нечто среднее между костюмами Снегурочки и Золушки - впрочем, как и почти любое свадебное платье.
- По-моему, эти оборочки в виде листиков у самого края подола привлекают внимание к чьим-то прекрасным бёдрам, - едко заметила подруга, отправляя в рот очередную картофельную палочку. - Ты всех просто сразишь, Аня. Прикончишь наповал.
Щёки Анны невольно заалели.
- Ты думаешь? - смутилась она. Спрятав взгляд, она поспешно потянулась рукою к застёжкам за своей спиной. - Ой, я лучше выберу предыдущий наряд, он вроде как поконсервативней.
Ирина покачала головой, глаза её лукаво засветились.
- Тебе надо было в девятнадцатом веке родиться, Аня. Сейчас - двадцать первый. Скоро на свадьбах девушки будут появляться вообще лишь в одной фате. Представляешь, сколько сразу образуется желающих поздравить молодожёнов с новым счастьем и меж тем рассмотреть получше невесту?
Анна смешливо фыркнула в кулачок. На лице её выступили лёгкие ямочки.
- Боюсь, Олегу не очень понравится, если я явлюсь так на торжество и если меня будут пожирать глазами все гости.
Ирина улыбнулась. За улыбкой этой её подруге почему-то померещилась на миг лёгкая печаль.
- Да уж.
Тут же грусть в её глазах будто вытеснилась озорством.
- А ведь тебе хотелось бы? Признайся.
Глядя с улыбкой в Анины глаза, её собеседница на мгновение чуть коснулась краешком мизинца её ладони.
И Анна, крепко зажмурившись, неожиданно для себя вдруг и вправду представила...
...она, совершенно нагая и прикрытая от внешних глаз лишь полупрозрачной фатой, с полуулыбкой медленно движется к разукрашенному алтарю...
...взгляды окружающих, десятки, сотни разгорячённых взглядов почти осязаемо скользят по всему её телу, по самым сокрытым и потаённым его уголкам, будто ощупывая её со всех сторон...
...взгляд Олега останавливается на ней; взгляд Олега, даже не подозревавшего, что она, невинная и застенчивая девушка, способна на подобное...
Анна резко выдохнула.
Видение необыкновенной яркости и чёткости оставило её так же быстро, как и посетило. Она ощутила, что ноги её чуть дрожат и что где-то внизу как будто даже образовалась лёгкая необъяснимая мокрота.
- Ну уж нет, - она даже отступила на шаг от подруги-искусительницы, чьи слова спровоцировали её на столь дикую фантазию. - В другой раз как-нибудь.
- Конечно же, нет. - С искрами насмешки в глазах Ирина покачала головой. - Такой свадебный стиль, увы, всё ещё чересчур продвинут для наших времён.
Она облизнула губы.
- Мне просто было интересно, можешь ли ты захотеть.
Вспыхнув, Анна поспешно отвернулась - рассчитывая хоть частично скрыть смущение - и по возможности незаметно утёрла так некстати выступивший пот со лба.
- Лучше помоги мне справиться с этим платьем, - беспомощно произнесла она, пытаясь сменить тему. - Тут такая тугая молния.
Пальцы Ирины взялись за пластмассовый язычок и медленно провели его от низа до самого верха. Чуть медленней, чем это было необходимо.
Анна, впрочем, не уделила этому внимания. Закусив губу, она вдруг кинула на Иру озабоченный взгляд.
- Ты точно не поедешь? Я всё никак не могу поверить. Ты же моя лучшая подруга.
Ирина вздохнула.
- Я тебе говорила. У меня, - она на миг призадумалась, - социофобия. И аллергия на крупные собрания людей.
Её пальцы мимолётно вновь коснулись Аниной ладони, и той расхотелось её о чём бы то ни было расспрашивать.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Я смотрела на неё, прихорашивающуюся в очередной раз перед зеркалом, лишь с трудом удерживая себя от свершения чего-то радикального.
Я ведь могла и впрямь подтолкнуть её к запретному безумству, посеять в её душе ядовитые семена бесстыжих желаний, переплетя вновь смущение со страстью, - так, что девушка пришла бы к алтарю освобождённой от всех одежд. Причём испытываемый ею жгучий стыд лишь удерживал бы её на этом пути, дразня щекоткой сумасшедшего возбуждения и не позволяя сделать ни шагу в сторону.
Стыдно, мерзко в этом признаваться, но на миг у меня почти всерьёз мелькнула мысль подобным способом расстроить свадьбу.
Впрочем, сорвалась бы ли она?
И: какой смысл?
Я же вижу, какими букетами дивного многоцветного фейерверка расцветают её чувства при мыслях об Олеге - и не только при воспоминаниях интимного плана. Я вижу, как преобразуется её аура рядом с ним.
Её жизнь - реальность; мои же фантазии, какими бы они ни были, - фата-моргана, химера, мираж.
Небыль.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
- Просто обворожительное видение, - с восторгом проговорил Олег, осматривая свою суженую во всех сторон. - Высокородная барышня Серебряного Века.
Анна вновь смутилась. Её нынешнее облачение было вполне традиционным - обнажая целиком плечи и руки, но зато скрывая ноги за патриархальной длины подолом.
- Я же говорила, - не преминула подколоть подруга. - Тебе надо было родиться в позапрошлом столетии.
Ну и язва же эта Ирка.
- Тогда я была бы уже старой как Баба-Яга, - парировала Анна. - И за кого мне выходить, за Кощея?
Не удержавшись, она показала подруге язык. Съела?
- А может, я и есть Кощей, - азартно предположил Олег. Глаза его смеялись. - Просто маскируюсь хорошо. Фальшивый паспорт, пара пластических операций, пересадка кожи, как у Майкла Джексона, - и нет проблем.
- Вот и проверим, - с коварным многозначительным намёком улыбнулась невеста, прижимаясь к суженому всей своей нижней половиной тела прямо через платье.
Чуть выгнув колено вперёд.
Неискушённость неискушённостью, но, после того, что с ней Олег проделывал самыми разными способами в самых разных местах, - в какой девушке не проснутся чёртики?
Приобняв в ответ наречённую чуть ниже талии, он коснулся своими горячими губами её губ - на миг полудемонстративно зажмурившись в приливе наслаждения.
- Ну, - отступил на шаг Олег, - мы поехали? Наш чёрный экипаж подан, карета ждёт.
Пункт экстренного сведения душ и слияния сердец воедино реально располагался в пяти минутах ходьбы от университетской общаги, где на эту минуту пребывали наши собеседники, так что особой необходимости в наличии свадебного лимузина не было.
Но: традиция.
Ритуал.
- Дай я хоть с подругой наедине попрощаюсь, изверг, - ткнула его в солнечное сплетение Анна.
В действительности ей хотелось не столько попрощаться с подругой, сколько ещё раз - без смущающего взгляда Олега - внимательно осмотреть себя через зеркало и убедиться, что всё в порядке.
- И почему я такой добрый? - фыркнул Олег. И бросил взор на часы: - Так, ладно, минут двадцать у нас ещё есть. Ох уж эти девушки...
Покрутив головой, он скрылся за дверью.
Кинув очередной взгляд в гладь серебристого стекла, Анна стряхнула с волос соринку и чуть поправила фату. Посмотрела на Ирину.
- Ир, ты как? Не передумала?
Та лишь покачала головой.
- Нет, - губы её печально дрогнули. - Но спасибо.
Анна сделала несколько шагов вперёд, пытаясь перехватить взгляд подруги.
- Ты как будто отпускаешь меня на похороны. Мы ведь не расстаёмся навеки.
- Просто... теперь у тебя образуется своя личная жизнь. У меня своя, - вымученно улыбнулась Ира. - Это нормально.
Анна сделала ещё пару шагов вперёд - и прильнула к плечу подруги, зарывшись носом в её волосы.
- Ирок, - шепнула она прямо ей на ухо. - Ну не грусти. Пожалуйста. Мы всегда будем вместе - ты и я.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Ты не понимаешь.
Как ты можешь понять, что за демоны сидят внутри меня, если я сама до недавнего времени не знала об этом? Ты не можешь мне дать то, чего я хочу, - но вина в этом не твоя, а моя.
Как глупо.
Сейчас ты выскользнешь из моих объятий и уйдёшь, растворишься насовсем из моей жизни, а я сделаю себе горький кофе. Чтобы запахом его забить воспоминание об аромате твоих волос и твоей кожи.
Навсегда.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Рука Ирины скользнула ей за спину, кончики пальцев коснулись нагих девичьих плеч.
Анна сперва не поняла, что с нею происходит, - движение это, поначалу вроде бы не вызвавшее никаких противоестественных эмоций, с каждым новым щекочущим прикосновением заставляло сердце её забиться всё громче, а шум в ушах - чуть возрасти.
Почему-то ей вспомнился тот незапамятный, тщетно вычёркиваемый из воспоминаний вечер в общежитии - когда она чересчур расчувствовалась перед подругой при описании своих пикантных приключений.
Пальчики Ирины продолжали неспешно двигаться по её обнажённому плечу, как бы выводя круг за кругом...
Анна закусила губу.
Она с невероятной чёткостью ощутила, что обнимает сейчас Ирку, что отдельные участки их кожи соприкасаются сейчас напрямую и что она вдыхает сейчас её запах.
Ощущение это стало почти нестерпимым физически...
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Это так просто - в момент прикосновения к твоей нежной коже нащупать почти неуловимый блик в мареве вспыхнувших чувств и усилить его.
Ещё раз усилить, ещё и ещё.
Стыдно?
Но мы ведь уже знаем, как обращать стыд в страсть, тесно переплетя ниточки обоих порывов. Так почувствуй же. Ощути то, что в твоих объятиях ощущаю я. Почувствуй, каково мне быть рядом с тобой - и навеки тебя терять.
Мы существуем друг для друга лишь последние минуты - и в эти последние минуты я сыграю на твоей нервной системе ту мелодию, какую хочется мне.
Я садистка?
Быть может - ныне я даже чувствую это со всевозрастающей определённостью. Сейчас я даже выпущу тебя из своих объятий.
Ну же, иди к Олегу.
Не хочешь?
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Анна застонала, чуть откинув голову назад.
- Что с тобою? - ласково спросила Ирина, отступив на полшага назад. Пальцы её, впрочем, продолжали выводить дивные виражи на открытых Аниных плечах, что почему-то погружало хозяйку плеч в дебри безумных грёз.
Глаза Ирины словно светились.
"Как тогда, - вдруг подумалось Анне, - как в тот вечер, как в тот сумасшедший колдовской вечер. О небо!"
Она ощутила, что её слегка трясёт. Воспоминания о вечере, воспоминания о случившемся тогда чуть не...
"Нет!"
Она сделала пару шагов назад, пальцы Ирины мягко соскользнули с её плеч.
- Что-то не так? - Подруга приподняла брови. Почему в этом невинном выражении беспокойства ей сейчас мерещится нечто издевательское?
Анна опять закусила губу, ещё сильнее, почти до крови, ощущая, что не в силах отогнать от себя мысль о пальчиках Ирины, о её тонких, гибких, длинных и скорее всего невероятно ловких пальчиках.
Дикость: чем постыднее сейчас была приходящая на ум и касающаяся Ирины мысль - тем сильнее мысль эта дразнила её, опьяняя и искушая.
- Я... - попыталась всё же выдавить она, на миг освободив нижнюю губу. - Я...
- Ты?.. - Ира пристально всмотрелась в её лицо.
Вся красная от избытка смешанных чувств, Анна стремительно развернулась и выскочила за дверь.
- Мне в туалет, - бросила она застоявшемуся снаружи Олегу, исчезнув в дальнем конце коридора прежде, чем он успел что-либо произнести.
Захлопнув за собой дверь туалетной кабинки и даже не позаботившись о задвижке, она бессильно упала прямо на неприкрытый стульчаком унитаз - и почти сразу же резким движением прижала ладони к характерной области своего подвенечного платья.
Что она делает?
За считанные минуты до свадьбы. Сумасшедшие чувственные фантазии о своей лучшей подруге. Нахлынувшие - от чего? - от кратких безобидных объятий.
Что с ней?
Вдруг её бросило в краску: она поняла, что мыслями этими не столько останавливает себя, сколько наоборот, распаляет, возбуждает, - каждая мысль о постыдности происходящего сейчас как бы подливает бензина в костёр.
Она вспомнила ещё раз отчётливо тот вечер разгорячающих откровений.
Взгляд Ирины.