Первое чему меня научили в этой жизни - это как правильно пользоваться окружающими тебя вещами в своих целях. Мне всегда говорили, что я отличаюсь от других тем, что у меня плохое здоровье, средний уровень интеллекта, что у меня нет нормального отца, и что я должен сразу осознать своё место в этом жестоком мире. Я пришёл к выгодному для себя знаменателю почти сразу же, когда впервые увидел глаза матери полные слёз отчаяния. Во мне она всегда видела ту самую роковую ошибку, которую обычно бегут замаливать перед иконами. Но разве чувство вины будет одолевать тебя всегда? Это неприятно быть неправым, это неприятно видеть, что твоя ошибка живёт и автономно существует. Нет, я не могу пожаловаться на то, что меня не любили, даже наоборот, я получал всё что хотел, потому что меня всячески жалели. Хотя и без зверств в мой адрес не обходилось. Но я усвоил одну очень важную для своего выживания вещь - надо пользоваться чужим чувством вины. И я был жесток в своих манипуляциях, ровно на столько, насколько может быть жесток ребёнок, в своём стремлении получиться всё и сразу. Я не прав? Могу опровергнуть. У вас были крепкие семьи, наполненные любовью и пониманием, а у меня была мама, считавшая меня своей ошибкой за которую она должна расплачиваться. Пусть платит если ей так хочется, я не против. Моя жизнь упростилась настолько, насколько мне это было доступно. Я никогда не прикладывал усилий чтобы приобрести что-то самостоятельно, я никогда не видел потребности в том, чтобы быть лучше кого-то. Я ведь ошибка, верно? Глупая, неосознанная ошибка, не способная приносить радость, вызывать чувство гордости или хотя бы зависти.
Протягивая руку к нужной мне вещи, я всегда получал всё что хотел. Залог успеха всегда лежал в беспрекословном повиновении матери. Несущественная плата за маленькие пустяшные радости, такие как карманные деньги, в которых мне не отказывали, или увлечения, лишь бы они помогли скрыть мою ущербность и недалёкость. Я мог, как развиваться, так и нарочно тормозить процесс. Наверное, единственная вещь, в которой меня никто не сможет переплюнуть это умение получать максимальное удовольствие. Я всегда брал всёго по максимуму, прикрываясь тем, что никогда не испытывал истинного наслаждения. Нет, мне не нужны друзья, хотя в некоторых случаях они бывают весьма полезны - я быстро устаю от надоедающих своей заботой родственников, и мне всё чаще и чаще хочется получать внимание со стороны. Я ведь чужая ошибка. Неумелая, забитая, загнанная в рамки своего крохотного мирка, где есть место красивым идеалам и великим свершениям. Как хорошо, что на свете существуют отчаянные дураки, которые верят в эти бредни. Да я буду цепляться за таких дураков, потому что они для меня пища. Мне нужны новые связи, мне нужны новые впечатления, мне нужен хороший партнёр в сексе, мне нужна сильная спина и пара рук которые возьмут за меня ответственность. Я очень нуждаюсь в чье-то сильной воле, и желательно чтобы этот сильный человек был деспотичным и властным - я не смогу сыграть что-то большее чем жертву. А мне же нужно как-то существовать? Нет! Жить! Жить полной грудью, добиваясь всего, до чего только смогу дотянуться, если надо, то идти, хоть по трупам, хоть по выжженной земле!
Мне не нужно быть лучше кого-то, мне не нужно стремиться к чему-то или работать над собой. Мне нравится моя жизнь, ведь вокруг столько понимающих, добрых, сердобольных, жалостливых и милостивых к таким как я людей. Они как красочные пазлы, которыми я манипулирую, в целях получить желаемую картинку.
Я же ошибка? Так? А что обычно делают с ошибками? Правильно. Стараются исправить. И пока вы будете меня исправлять, я буду жить.
2.Лузер
Нет. Не надо меня жалеть. Я просто не заслуживаю жалости, мне действительно просто не хватает сил, чтобы справиться со всем. Когда я стал осознавать что такое жизнь, мне сказали, что жизнь это борьба. Я верю в это до сих пор, потому, что всё, что у меня есть доставалось мне с большим трудом. Я могу жаловаться, и иногда эти жалобы приводят меня к очередной депрессии, но я точно знаю, что потом мне придётся вставать и бороться. Кто-то говорит, что жизнь бьёт сильно, и что нужно держать удар. Нужно. Я всё свою жизнь готовил себя к ударам судьбы, тренировался, изнурял себя, лишая своё тело и разум маленьких радостей. Для чего? Для того чтобы соответствовать, быть не хуже чем остальные, чтобы так же как и остальные гордо держать голову. Это сложно. Сложно держать голову, вздымая вверх подбородок, всем видом демонстрируя свою значимость, независимость, нужность, упрямство и силу. Трудно держать голову ровно - покатые плечи привыкшие к нагрузкам, выдают в тебе ломовую лошадь, неуверенную в себе настолько, что её может уязвить любой пробегающий мимо брехливый пёс. Я не сдаюсь, я знаю ради чего ведётся моя борьба, и я увлеченно втягиваюсь в новые испытания, чтобы доказать себе самому, чего я стою. Я готов быть добродетельным, помогая всем и каждому, я готов жить по любым заповедям, только бы меня назвали "хорошим человеком", я готов поступиться истиной, чтобы меня не сочли безумцем или глупцом. Я знаю, что такое залог победы, и что без поражений ни одна победа не будет такой долгожданной и сладкой. Я готов получать любые удары судьбы в ожидании того знаменательного дня, который увенчает меня моей победой. И я стану недосягаем, неуловим, непостижим.
Мне почти пол века, а я так и нигде и не был. Всё это время ушло на закрепление доброго имени и положительной репутации среди таких же как я. Для нас важно быть значимыми, по другому здесь никак нельзя. Мы добросовестно выполняем порученную работу, потому что твёрдо знаем, что никто лучше нас её не сделает. Нам стыдно сокращать свой рабочий день, прогуливать и подолгу болеть. Говорят, что на таких как мы держится мир. Я скажу вам, что он не только держится, но и вертеться в нужную сторону успевает. Мне льстит то, что я могу кому-то помочь. Мне нравится слушать про себя за столом истории, которые всегда заканчиваются одинаково. Я ещё много чего должен сделать, жаль, что жизни не хватит на то, чтобы ещё что-нибудь создать. Ну, это ничего. Главное, что добрым словом помянут, и на том спасибо. Я не жалуюсь, но мне с какого-то момента стало трудно дышать. Хочется как-то развернуть уставшие плечи, раскинуть натруженные руки и обнять этот мир. Наверное, в тропиках сейчас идут дожди; в канадских лесах бродит хмурый гризли, а в африканской саване лениво перебирает лапами косматый лев. Мир такой большой! Как жалко, что я так и не увидел насколько, он велик для меня.
3.Солдатики.
Ещё не совсем пожилая, но уже с проблесками первой седины женщина прорывалась через плотную колонну. Она остервенело била по стальному щиту милиционера своей убогой маленькой сумочкой, потом устала и обессилено взмолилась одному из стоящих в оцеплении.
- Сынок, ну у тебя же тоже есть мама! Неужели ты не понимаешь? Если бы ты был моим сыном я бы ради тебя...
Рупор заглушает её слова, кажется, сейчас полковник отдаст приказ разогнать демонстрацию. Нет, он не выйдет из бронированной машины до тех пор, пока здесь не уберут всех этих нарушителей.
- Верните мне моего сына! - Нечеловеческим голосом кричит женщина, намереваясь перелезть через живую изгородь высоких блюстителей порядка.
- Успокойте её кто-нибудь! - Раздражённо бросает своему лейтенанту полковник, даже не повернувшись в сторону женщины. Лейтенант кивает головой, и колонна людей в спецодежде оживает.
- Сынок! Что же ты!?
Кто-то сильно толкает обезумевшую от горя женщину на пол, кто-то пытается пинком отшвырнуть её в сторону. Она поднимается, вперемешку с душащими слёзами гневно выкрикивает проклятия, пытается атаковать людей в экипировке своей почти кукольной сумочкой. Один из "сыновей" бьёт её в лицо, откидывая на руки таких же отчаянных демонстрантов. Люди подхватывают несчастную и под сопровождение нескольких ударов дубинками в спины выносят её с площади.
- Всех разогнали! Приказ выполнен! - Лебезит перед полковником лейтенант.
- Молодцы. Справились. Хвалю. - Коротко отвечает тот, давая команду водителю, чтобы он ехал домой.
Солдаты проходят мимо лейтенанта, который выборочно похлопывает кого-то из них по плечу.
- Молодцы! Справились! Хвалю!
Люди, вышедшие на площадь, всего лишь просили быть снисходительными к детям, которых недавно забрали с этой же самой площади. День назад хрупкие подростки просили власть имущих вернуть их родителям рабочие места, льготы на лекарства, и право на бесплатный проезд для учащихся.
Никто из милиционеров стоящих в оцеплении не отказался исполнять приказ. Никто из офицеров не попытался быть выше своего жалкого мундира. Гордость и офицерская честь в лице полковника уехавшего домой оправдывала их действия. Слово "человек" давно потеряло для всех них смысл.
- Сыно-о-оо-к! Как же ж ты теперь жить-то будешь? - Тихонько рыдала седая женщина, теребя в руках мокрый платок.
4.Лошадка
Это было так необычно и так странно, радость и страх от всего нового. Я старая кляча, а меня перевели в такие хоромы! Новый сарай, загон пахнет свежим деревом, чистота везде, вот только кормят плохо.
- Любка! Любушка ты моя!
А вот и Палыч. Я уж думала, что он про меня забыл!
- Любушка-голубушка! Ну что ты? Что? Постой, дай опутенку поправлю. Ох, ты ж моя родненькая.
Что это с ним? Никак снова водкой от него пахнет. Палыч! Ну что ты, в самом деле? Сам же меня сюда привёл, а слёзы льёшь, как в тот раз, когда жена домой не пустила. Ты же мужик! Паааалыч!
- Ну чего гогочешь? А, Люб? Прости меня, окаянного, ей богу не мог! Любашенька, лошадушка ты моя!
Палыч стягивает с головы засаленную старую шапку, прикладывает её к груди и рыдает. Я, наверное, совершенно разучилась его понимать. Да и кто может понять пьяного человека?
- Любанька, они же конюшню под снос продали! А мне тебя вовек не выкупить, голубушка. Прости меня!
Обнимает за морду, целует, гладит, треплет за чёлку. Ей богу, этому человеку нельзя столько пить! Вот как его разобрало. Утешить надо бы.
- Ты моя умница! А я тебе, вот, гостинчик принёс.
Хлебушек с солью! Палыч, вот до чего же ты ЧЕЛОВЕК! Ах, как вкусно, и ладонь у тебя такая тёплая, мозолинки все твои знаю наизусть. Палыч! Мне здесь такой дрянной овёс подсунули, а может и не овёс вовсе - опилки! Ну, вот чудак! Чего ревёт?
- Кушай, красавица. Ты прости, что не выкупил тебя, Любушка. Нету денег! Хоть ты всё продавай, да детям же надо как-то в городе помочь. А мы же с тобой давние друзья, я тебя ещё жеребёночком выходил! Ну, что смотришь? Понимаешь ведь?
Не понимаю Палыч. Ты как всегда чуток перебрал, значит, сегодня опять мне на свою голову бороздку мерить, да смотреть чтобы ты мне под копыта не свалился. И Мария Гавриловна снова ругаться будет. Разве это пахота? А? Стыд!
- Любушка! Ты только им так просто не давайся. Ты уж постой за себя. Я бригадира упрашивал, да тут деньги, понимаешь, не малые. Ему приказом выслали конюшню снести, а старых лошадей... Люба, они же ироды! Что им с твоей гибели? Шкуру что ли?
Ааааа. Так вот откуда эти перемены и вкус опилок. Палыч, Палыч...
- Любушка!
Палыч! Ну, тут уж ничего не попишешь. Что я могу? Убежать? Тебе достанется. Губителей пристукнуть? Пристукну если достану, да только мне кажется, что они со мной долго возиться не будут - напоют дрянью, и вся недолгая.
- Любашка, я ихний сарай новый сожгу к чертовой матери! Вот те крест, сожгу! Они думают, что раз деньги есть так можно вот так вот всех к ногтю!
Какой же ты дурак Палыч. Я не дольше тебя живу, а научилась в людях понимать многое. Что ты им сделаешь? Они тебе, небось, на бутылку дали, вот ты и хороший передо мной стоишь сейчас. Странные вы - люди. Почему в вас совесть просыпается только когда вы пьяные? Фу!
- Фыркаешь? Не уважаешь? Думаешь, я на ихние деньги пьяный? Нет, Любушка, не взял я их дрянные деньги. Вот те крест, не взял! Это я тебе откладывал на новую попонку, да только не пригодиться она.
Снова плачет. Ах, Палыч, сердечный ты мой человек!
5. Песенка.
- Песенка-песенка, песенка-чудесенка!
Мать дёргает дочь за руку, и строго смотрит в глаза.
- Прекрати! - Сдавленно шипит она дочери. Девочка опускает глаза в пол, хватается маленькой ручкой за поручень, стараясь удержаться во время очередной остановки автобуса.
- Песенка-песенка...
- Я тебе сказала, перестань! Нельзя в автобусе петь, дяди будут ругать.
- Мама, а почему дяди будут ругать? - Спрашивает дочь, улыбаясь какому-то смешному усатому пассажиру, тот улыбается в ответ.
- Потому что это некрасиво.
- Дядя ты будешь меня ругать, если я буду петь? - Серьёзно морщит лобик ребёнок, задавая вопрос понравившемуся усачу. Тот простодушно смеётся.
- Нет.
- Вот видишь мама! Это потому что песенка-чудесенка, и дядя добрый.
6.Травка.
- Оля, ты почему по травке ходишь?
- Я играю!
- Травке больно, не топчи. Всё живое трава.
- Трава живая?! Она же молчит! А вот дядя тоже по травке ходит, и бабушка тоже.
- Играй на асфальте.
- Он пахнет!
- А ты на чистом асфальте играй. Оль, ну испачкаешься же!
- Мама, а можно я асфальт покрашу?
- Зачем?
- Хочу, чтобы он был как травка, только не живой, чтобы можно было по нему ходить.
7.Самолётик
Кондиционер сломался! Ну, как назло! Теперь в этой духотище невозможно будет сосредоточиться, а ведь ещё отчёт за месяц писать, да и прошлую смету надо пересмотреть. Юрка снова компьютер мне до ума не довёл. Конец месяца, все об отпусках думают.
Так. А дальше куда? Уже второй лист извела!
В этом месяце вроде премию выпишут, надо будет Саше посмотреть новые ботиночки, да и мама просила себе тапочки помягче.
Снова не то? Вот тебе и высшее образование! Конец с концом не свести. У Саши хорошо получается, а у меня, вот, нет.
А завтра Светка придёт, снова будет рассказывать, как они с мужем в Египет ездили. Надо бы ей сказать, что я в Чехию поеду на две недели. Наташе надо семестр оплатить.
Закрепила. Интересно полетит?
- Вот чем вы занимаетесь в рабочее время?! Самолетики пускаете? Замечательно! Мне к завтрашнему надо отчёты все сдать, а она самолётики пускает! Очаровательно! Я что за всех должна работать здесь? С таким отношением вы выше менеджера никогда не поднимитесь, а свой инфантилизм можете продемонстрировать всем присутствующим, чтобы они знали, почему я сняла с вашего отдела премии.
- Елизавета Прокофьевна! Это вам!
- Что?!! Зачем мне ваш инфантилизм?
- По собственному желанию, отрабатывать не буду. Что хотите, то с ним и делайте.
8.Приехал.
- О! Витя! Я тебя еле нашёл!
- Колька! Ты какими судьбами здесь?
- Да вот надо было дельце провернуть! Если всё как надо выйдет, я таких дел наворочу!
- Подожди немного, я Ане скажу.
- Женился? Понимаю!
- Да вот так...вышло так. Я сейчас.
- Жду.
Дверь закрывается, Витя стоит в коридоре, осматривая грязные исписанные стены подъезда. В ноздри попадает едкий запах мочи и селёдочных очистков, кажется, кто-то плохо закрыл мусоропровод. На подоконнике стоит серая от пепла банка с окурками, на потолке красуются чёрные опалённые звёздочки со свисающими вниз спичками. На Витином загорелом лице сияет улыбка - они давно не виделись с Колей, всё же друзья детства. Прошло двадцать минут, Витина улыбка уже успела стать недоумевающей и извиняющейся.
Дверь открывается, на порог выходит смущённый и неловкий Коля.
- Слушай друг, ты приходи завтра, моя сегодня не в духе.
- Так ведь уезжаю я завтра, - добрым, но уже совсем разочарованным голосом говорит Витя.
- Жаль.
- Ну что ж поделать! - Простодушно пожимает плечами нежданный гость. - Это вот тебе гостинчики из нашей деревни, баба Шура велела передать для городских. Сказала что у вас тут экология плохая, оно и видно. Там молоко и сметана. Дед Вася Прокопов тебе передал реле для твоего мерина горбатого, а Саныч вот, сало как ты любишь. Ты бы к матери заехал что ли? Посидели бы как надо, по простому. Да и крышу в вашей хате перекрывать надо.
- Да продать эту рухлядь надо - проще будет! Там работы больше чем на год.
- Да. Только вот мать твоя вряд ли в город жить поедет. Да и не знает она здесь никого, затоскует. Изменился ты как-то, что ли? Да и ладно! Пойду я.