В небольшом городке Толлештадт, на центральной улице, зажатой между рядами магазинчиков, как всегда, шумно. Большие деньги всегда привлекают тех, кто захочет их отобрать, и не важно даже, какой метод выберет обладающий силой - будет ли это тяжкое бремя налогов, или нож у горла, или протянутая рука и просьба поделиться. Ну а местные... Местные привыкли ко всему - и к разгулу бандитизма, и к попрошайкам, и к самым большим в Конфедерации налогам. И живут, не бедствуя, хоть и не сильно богаче попрошаек, клянчащих у них грОши.
В магазинчиках людно, и торговля идёт сноровисто и выгодно. Лишь в одной из лавок пустовато и тихо - она, с обшарпанной дверью, под невзрачной медной вывеской с выдавленными буквами "Старинные украшения", просто теряется на фоне манящих к себе соседей. Да и не должен этот ювелирный салон привлекать внимание, ведь он предназначен совсем не для торговли, а для собраний совета Освобождённых.
В небольшом зале, за тяжелой металлической дверью, находящейся в подсобке, стоят столы, покрытые зеленым сукном, уютно светят лампы. За столом сидят двое: некий молодой человек, называющий себя Джоном, и пожилой глава совета Освобождённых.
Рядом с обоими стоит по чашке с натуральным, дорогим кофе, лежит аккуратная стопочка бумаг - чеков и доверенностей, да несколько секретных документов Министерства Внутреннего Управления.
- Уважаемый Шильке, как видите, я открыт перед Вами, моя совесть просто не позволила пройти мимо и не помочь Вам в такой тяжёлой ситуации - Джон открыт и эмоционален, старательно отыгрывая свою роль.
- Молодой человек, Вы просто не представляете, как УЖЕ помогли нам! Но деньги... Чего Вы хотите взамен?
- Что Вы, что Вы! Это безвозмездный взнос, в качестве помощи... Вы ничего мне не должны, даже не думайте. - Джон успокаивающе выставляет ладони перед собой. - Но Вы теперь понимаете мои истинные мотивы? Я просто не могу пройти мимо подлости нашего правительства! Неужели, Вы ничего не собираетесь предпринять? - Он особенно выделяет голосом слово "предпринять".
- Вполне возможно, Джон, мы сможем что-нибудь придумать. - Осторожно начал Шильке. - Но меня волнует Ваша роль. Вы готовы содействовать нам в любых начинаниях?
Джон сдержанно улыбнулся - рыбка попалась на крючок. Пришло время обзавестись грубой силой, ведь не всё можно купить за деньги, зато можно приобрести что-то, что приблизит к цели. Клоны были для него средством на пути к власти.
Возможно, он единственный из "фермеров", кто выжил после "Месяца свободной крови". Одинокий, но амбициозный юнец, имеющий немного денег. И судьба дала ему шанс - рынок рабочей силы переродился, клоны организовывали новые предприятия и профсоюзы, многие продолжили делать то же, что делали на фермах, но теперь они были свободны и защищены профсоюзами и советом. Была лишь одна проблема - оптовые покупатели потеряли своих поставщиков, а новые связи наладить было трудно, из-за недопонимания и неприкрытой враждебности. Он, бывший управляющий одной из ферм, поднял старые связи с торговыми домами, потратил почти весь свой капитал на умасливание всевозможных жадных пройдох, но всё-таки смог подписать несколько контрактов на поставки.
Это была победа. Шестеренки экономики завертелись, выплёскивая на участников процесса пачки денег. Спрос никуда не делся, но на рынке был дефицит предложения. Это взвинтило цены и принесло огромные деньги, и эти деньги тут же полились живительным дождём на разобщенный, опустошённый рынок. Джон, как жирный, опасный паук, плёл свою крепкую экономическую паутину, захватывая всё новых и новых клиентов. Очень скоро почти все операции между производителями и оптовыми покупателями проходили через его руки, делая его всё богаче, богаче и богаче.
- Поверьте, я поддержу любое Ваше начинание, совершённое ради Освобождённых. Мы сможем заставить правительство пересмотреть свою политику. - И снова он выделил слово "любое".
Глава совета внимательно смотрел на Джона, но тот сидел с каменным лицом, не выдавая, имеют ли его слова второй, скрытый, смысл. Наконец, он поднялся и протянул ладонь своему собеседнику. Тот так же встал, и они пожали друг другу руки.
"Мир изменился, хотя еще не догадывается об этом." - Торжествующе думал Джон, выходя из зала.
Старик подал знак заглянувшему в зал человеку, и тот впустил толстенького и жизнерадостного добряка с толстой папкой. Он выслушал приказания старика о том, что нужно разузнать всё о прошлом этих денег, сноровисто сгрёб бумаги, принесённые молодым человеком, и, поклонившись, удалился.
Старик пил кофе и, усмехаясь, думал о молодом человеке, который возомнил себя самым великим хитрецом.