Рапницкий Станислав : другие произведения.

Книга 3. Астролябия или игры взрослых людей. Часть 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О жизни за кадром, так сказать. О том, куда приводят мечты.


Глава 20.

  
   Здесь, пожалуй, придется обратиться к прочим событиям, имеющим какое-никакое отношение к истории, которую мне приходится излагать по причинам, совершенно для меня неясным. Неясными остаются и многие другие события моей жизни, судьбы Евгения Кузьмича и судеб прочих граждан. Да что там граждане! Это бы еще ничего! Неясность, пожалуй, относится и к самому существованию различных держав и государств, да и вообще разумной жизни на этой планете. А потому в силу определенных свойств человеческой натуры мы не склонны задумываться надолго о всяком подобном и предпочитаем, согласитесь, вещи попроще. Что-нибудь менее туманное, без особых загадок. Хотя, с другой стороны, всякий из нас и из простого события или явления способен раздуть невероятно огромный мыльный пузырь бессмысленной чепухи, так что пузырь этот накроет и самого своего создателя, поглотит его с головой, а когда лопнет, еще и забрызгает удивленного господина миллиардами капель того же эфемерного свойства. Даже жалко порой становится подобных увлекающихся граждан. И времени, ими потраченного на пустую затею.
  
   Что люди вытворяют иногда - тема для отдельной беседы. А уж отчего вытворяют... на этот вопрос можно найти бесконечное число ответов, и все будут замечательными, подробными и вполне логичными. Несмотря на то, что противоречат друг дружке, как и сами люди противоречат себе чуть ли ни на каждом шагу. И оценивая все версии вместе, в совокупности, так сказать, не придем ли мы к выводу, что для всего, решительно для всего в нашей жизни существует одна-единственная причина?
  
   Так. К делу. Несколько слов о гражданине Короткове. Он старик. Не то, чтоб очень старый, вовсе нет, но на первый взгляд все-таки выглядит пожилым и вообще потертым. И носит один и тот же серый костюм, тоже, впрочем, потертый сильно и безнадежно. Под пиджаком - выцветшая футболка. Зимой, конечно, в таком параде далеко не уйдешь, потому в это время года на указанном гражданине имеются древнее пальто и вязаная шапочка.
  
   Чем занимается господин Коротков? Да шут его знает чем! Сидит на скамейке детской площадки или на скамейке в скверике, или, например, на металлической какой-нибудь перекладине, каковые нередки во дворах и призваны служить границами все тех же площадок или каких-нибудь зон с условными зелеными насаждениями.
  
   Я даже немного завидую этому Короткову. Не во всем, а только по вопросу проведения досуга, который составляет большую часть времени в его жизни. Пожалуй, в чем-то он прав. Пожалуй, интереснее и полезнее наблюдать течение и ход событий вокруг, чем быть непосредственным их участником и невольным организатором. В этом смысле время для гражданина Короткова остановилось несколько лет назад, и с тех пор он просто доживает отведенные ему зачем-то годы.
  
   Гражданин Коротков почти не разговаривает. Даже когда кормит воробьев хлебными крошками. Предполагаю, что и внутреннего диалога не ведет он в своей седой голове. Такое впечатление, что ему давно и все понятно. Но возникает вопрос: если он такой понятливый, отчего существование Короткова многие назвали бы жалким?
  
   Ладно, это неважно! Пустое! И не в этом дело! Возможно, интерес представляет то обстоятельство, что господин Коротков является обладателем ловушки для звезд. Или, как ее еще называют, астролябии. Вот это уже важная подробность.
  
   Название, конечно, у упомянутого предмета нелепое. Зато само изделие - заглядение. Качественная работа! Импортная вещь, в общем. Это многое объясняет.
  
   И что, - можете спросить Вы, - действительно эта астролябия способна наловить десяток-другой звезд? Гм... Как Вам сказать... Вот, бывает, говорят о человеке: "звезд с неба не хватает". В смысле тот, о ком идет речь, - гражданин хоть и приземленный, но хорошо знающий, что ему нужно. А как, позвольте поинтересоваться, быть тем, кто как раз не так хорошо представляет себе, что нужно отдельно взятой человеческой единице в бурлящей и волнующейся жизни? Понятное дело, остается таким людям именно звезды с небес и хватать! А как иначе?! И здесь астролябия - предмет самый, извините, необходимый. Главное с этим не заигрываться. Как и со всем прочим. Всему есть мера, предельная концентрация, черта, за которой ждет разочарование и фиаско. Не советую переступать эту черту! Ничего там нет ни путного, ни хорошего, ни просто полезного. Пустота в худшем звучании и понимании слова!
  
   И господин Коротков с некоторого времени следует указанному правилу неукоснительно: не доводит проблему ни до ума, ни до маразма. Оно и верно. Всякий знает: лучшее - враг хорошего. И когда что-нибудь непонятно Короткову, он берет в руки астролябию, сдувает осевшую на приборе пыль, подносит к свету, и все становится на свои места, все проясняется. И можно жить дальше. В конце концов, в долгом путешествии необязательно ориентироваться исключительно по звездам во всем их многообразии и бесконечном количестве. Кто их разберет, эти звезды! Достаточно знать, что есть что-то, что позволяет сориентироваться хотя бы в двух-трех небесных маячках, заботливо оставленных кем-то специально для Вас на черном небе. Есть у Вас такие маячки?
  
   Ладно, проехали! Дальше идем! А дальше - совсем просто. В любой глупости легко начать, а продолжать нелегко, но и деваться некуда: играй по чужим правилам, пока можешь. А в прочих мероприятиях обычно наоборот получается: начинать сложно и боязно, но если уж начал... Как говорится, глаза боятся, а руки делают.
  
   И вот господин Коротков, изменивший когда-то свою судьбу радикально и бесповоротно, живет теперь в тумане сгущающейся протяженной реальности, для которой неважно, что будет через минуту и неясно, что ждет тебя через пять шагов. И потому важным указанному гражданину представляется происходящее непосредственно здесь на расстоянии вытянутой руки. И самое это разворачивающееся кажется ему чудесным. Вы скажете: листья осыпаются с деревьев, ясное дело - осень. А седой гражданин Коротков видит в этом случайном сюжете не смену декораций для стремящегося к завоеванию и обогащению человечества, впрочем, день ото дня нищающего и слабеющего. Он наблюдает не отдельное явление, а видит связь нераздельных событий и с высокой точностью мог бы сообщить любопытствующему субъекту, что судя по полету вон той белой бабочки, электричка в Мытищи отправится с опозданием на десять минут. И окажется прав. И по поведению вбегающих в метро граждан он легко судит о предстоящей зиме. Мол, будет зима, не зима, а так себе сезон. Сырой, в общем, и неприглядный.
  
   Кстати, нет в этом никакой мистики в привычном понимании слова. И психушка по указанному господину вовсе не плачет. Понимаете, случается так, что не совсем обыкновенное какое-нибудь явление не обязательно выбивается из стройного и нахмуренного ряда, из привычного хода вещей. Всякое может случиться. И такое тоже случается.
  
   Интересно, как обычный человек, каких немыслимо много, дошел до подобного странного существования?
  
   А это уже хороший вопрос. Его я ждал.
  
  

Глава 21.

  
   Дело было так. Когда Евгений Кузьмич Коротков прибыл в свою квартиру лет десять назад, то оглядевшись и поразмыслив, пришел к выводу, что структура жизни и связь явлений, которые плохо ли, хорошо ли выстроились в его голове за всю продолжительность прожитой жизни, потерпели самое что ни наесть крушение. Конечно, нельзя сравнивать какого-то Евгения Кузьмича с легендарным "Титаником", тут подойдут граждане повесомее. Однако на айсберг какой-никакой он точно налетел на всем паровом ходу, и затрещало судно по стальным швам, полетели заклепки в холодную воду.
  
   И ведь если задуматься, ничего особенного не произошло. Не переживал в это время господин Коротков внутреннего жестокого кризиса, не началась какая-нибудь война или эпидемия. Вообще все в мире и конкретно вокруг Евгения Кузьмича не предвещало резких перемен. Все было до известной степени спокойно и даже, извините, благородно. В определенном смысле. И вот на тебе! Картина мира возьми да перевернись с ног на голову, если позволите выразиться. Ну что ты будешь делать!
  
   И главное, его предупреждали. И даже пытались от непредвиденного фиаско уберечь. Но где уж там! Пошло все не по задуманному, посыпалось в тартарары!
  
   Петр Иваныч ему советовал, помочь хотел. Хороший человек Петр Иваныч! Ну, человек, не человек, а все-таки субъект замечательный по-своему. Душевный. Понимающий такой. И что? Помогли советы? Да не в жизнь! Никакого проку!
  
   Впрочем, что мы всё вокруг да около? Будем конкретизировать! Не ботва же мы картофельная, есть в нас пытливый разум и любопытство какое-нибудь?
  
   Ну, значит, вернулся Коротков в свою малогабаритку на окраине, где не жил давно и где пришло в запустение все, что могло. Какие-то ремонты затеял, уборку и всякое такое. Ну, Вы знаете. Опять же обживаться надо, вспомнить как самому себе продукты в магазине покупать и что из них можно приготовить. Да еще жить на довольно небольшие сбережения, чудом сохранившиеся на забытом банковском счету. Прочие активы сгорели так же быстро, как и появились. А не надо лезть, куда не следует! Не надо с начальством пререкаться! И на указания плевать не надо с высокой колокольни! Такое поведение до добра не доводит. Да-с! Хотя, если спросят лично меня, то позволю заметить, что придерживаюсь другого мнения. И по вопросу доведет ли это или то до добра тоже могу поспорить. Но это неважно. В данном случае.
  
   В общем, примерно неделю господина Короткова никто посещениями не донимал и никто просто жить не мешал. Затишье получилось. И, несмотря на непривычные заботы, сложилась сама по себе возможность глубоко задуматься над сумбуром действительности. И вывести из нее ряд несложных формул. Извлечь некие равенства и прочее подобное. Вы, кстати, ничем подобным не занимались на досуге? Нет, Вам, должно быть, некогда. Нет времени даже поставить вопрос, не то что на него ответить. Так жизнь устроена, не правда ли? Позвольте поинтересоваться, кем устроена? Вот Вам и первый вопрос.
  
   Через несколько дней в дверь раздался звонок, и гражданин Коротков машинально и даже как-то механически переместился в коридор и распахнул перед гостем дверь.
  
   Дмитрий Терентич, одетый с иголочки, впрочем, как всегда, с приятнейшей улыбкой мягко пожал руку бывшему коллеге, проскользнул в апартаменты и огляделся.
  
   - Н-да... Так себе жилище... Мало лоску...
   - Бывают и похуже, Вы должны знать. Не так ли?
   - Всякие видел, само собой... Или речь не о том? О жилищах, так сказать, не ветшающих?
   - О них.
   - Гм... Впечатлительные Вы, дорогой коллега Евгений Кузьмич! Один раз побывали в этих, с позволения сказать, тусклых местах и сразу - рассупонились. Ну, хорошее ли дело? Ну, не глупость ли? Ну-ка, дорогой мой, выше нос! Осаночку прямее! Глядите, как надо! - и Дмитрий Терентич показательно вытянулся, задрал подбородок, насколько позволяла человеческая физиология. И если бы сейчас зазвучал барабан, то он, наверное, тут же принялся бы маршировать, так Дмитрий Терентич стал похож на нелепое и даже гротескное существо, обезличенное дисциплиной и довольное этим обстоятельством!
  
   - Впрочем, мой пример, я вижу, не сильно Вас вдохновил. Жаль! Искренне! - гость изобразил на лице милое такое сожаление, этакое понимание и сочувствие. Каким актером может стать человек, когда совершенно уверен в своей непогрешимости! Или хотя бы в том, что публика не имеет права, а главное - возможности его осудить!
   - И мне жаль... Вы так старались!..
   - ... Язвите, я правильно понял? Ну да ладно! Это Ваше личное дело... Всякий может распорядиться своим будущим и так, и этак... До известной степени...
   - Хотелось бы надеяться...
   - Подозреваю, разговор у нас не складывается... И, кажется, Вы не слишком рады моему визиту?
   - Что Вы! Напротив! Я уже начал скучать. Все ждал, когда кто-нибудь подъедет для серьезного диалога и вообще.
   - Понятно, нас тут недолюбливают. Напрасно, честное слово! Я Вас повсюду защищаю, на должности держу, хотя толку от Вас, извините, как олимпийских рекордов от жужелицы...
   - Не обижайтесь, Дмитрий Терентич! Безумие - обижать того, кто сильнее, так что не держите на меня зла. Вовсе я не хотел неприятностей. Нервы подводят. Устал.
   - А-аа, то-то и оно: нервы! Другой коленкор! Но все же, мой совет: держите себя в руках! Так будет лучше! Да, я, собственно, по делу. Вам письмо, - гость бросил конверт на стол, - Ну-с, мне пора! Надо и службу править! Не всё по друзьям расхаживать! Прощайте!
  
   Проводив неприятного господина, Евгений Кузьмич поспешил вскрыть письмо, а попутно раздумывал: "Что это вдруг Дмитрий Терентич принялся письма разносить? И кому? Пешке, нулю, пустому и бесперспективному человечишке! Отчего курьера не прислал? Или просто не позвонил? К себе не вызвал? Непонятно..."
  
   Из послания следовало, что теперь господин Коротков переведен на другую должность. И подпись стояла Петра Иваныча. Занятно, отчего это все-таки Петр Иваныч велел Дергунову доставлять депеши?
  
   Да, а работенка досталась Евгению Кузьмичу самая неказистая, грязная такая работенка. Не престижная. Нелепо было бы ожидать большего. Но, с другой стороны, счастье, что все обернулось хотя бы таким образом. Могло выйти совсем иначе. Как говорят, могло выйти боком, то есть и вовсе худо. Так-то!
  
   Зачем Вам знать, что именно предлагалось нашему герою? Поверьте, это ни к чему, это просто лишнее! И к дальнейшему повествованию отношения не имеет. Потому что Евгений Кузьмич ни на какую такую работу больше ходить не желал. И вообще ничем подобным заниматься более не планировал. То есть он мог и даже был бы вынужден где-нибудь исполнять должность, где-нибудь состоять, как-то функционировать на процветание и развитие страны и общества в целом, каким бы оно ни было. В основном, конечно, не на благо какое-то, а просто чтобы кушать. Да-с... Но трудиться под руководством Дергунова или Петра Иваныча, или, наконец, еще под чьим-то руководством того же качества - это дудки, это, увы, ни за что! Ни за какие коврижки!
  
   И вот после всего, что Вы знаете о Петре Иваныче, а точнее - о просто Петрушке, будь он неладен, как считаете, были хоть маломальские шансы у гражданина Короткова?
  
   Да нет, не было у него никаких приличных и более-менее приемлемых шансов! Под списание должен был попасть указанный господин! Под вечное забвение без права восстановления. В том смысле, что пропасть ему надлежало, сгинуть совершенно, пропасть, как многие, чрезвычайно многие до него пропадали, а имен их никто и не помнит и не вспомнит никогда. Напрасно эти люди проделали долгий по человеческим меркам путь от рождения до... Впрочем, не станем рассуждать о том, что не вызывает у нас веселья или хотя бы кривой ухмылки! Смеха, радости и безумий хочется, господа! А не унылых каких-то рассуждений о материях, доподлинно нудной наукой не изученных! Не правда ли? К чему всякие раздумья? Долой тоску, долой понимание! Выше нос! Тем более не мы первые, были и до нас многие, ох как многие, кто прошли этой незатейливой дорогой от рождения до... Ну вот опять! Что ты будешь делать?
  
   Итак, в назначенное место в указанное время Евгений Кузьмич не прибыл, а письмо с указанием и инструкциями запросто разместил в мусорном ведре вместе с прочими списанными остатками штатного жизненного цикла. И что, хочется спросить, так легко сошло с рук Короткову это мероприятие? Да ничуть не бывало! Как может прийти подобное в голову! Даже на неказистой какой-нибудь должностишке никак нельзя оставлять без внимания указаний вышестоящего начальства, тем более игнорировать их беззастенчиво! Желаете попробовать? Рискнуть, так сказать? Нет? И я не желаю... Этак без работы легко остаться, а со временем и без штанов. В смысле, без средств к существованию. А ведь существование наше с Вами сильно зависит от всяких там средств, не так ли? По крайней мере, на первый взгляд. Что касается нашего героя, то речь тут вообще идет не о существовании в привычном понимании слова, а, простите, о самой жизни. И даже кое о чем еще более серьезном. Да-с!
  
   И всем известно, что если Вы не идете к горе, то рано или поздно гора сама придет к Вам, каким бы странным это обстоятельство ни казалось. Несмотря на все возражения господ географов и топографов. Наука в данном случае ничто, а факт, напротив, как известно, - вещь упрямая! Упрямее самых упрямых особ, настойчиво реализующих в жизни свои в общем-то нехитрые планы.
  
   И Петр Иваныч лично прибыл к господину Короткову для обсуждения отдельных формальных вопросов.
  
  

Глава 22.

  
   - Значит, вот как... Я время трачу, от дел отрываюсь, важных, между прочим... И, как выясняется, напрасно... Вы - странный субъект, Евгений Кузьмич! Обычно экскурсии в мир, так сказать, иной, в области малодоступные и плохо представляемые имеют на людей другое действие. Все как-то становится на свои места, организуется правильным образом. Приходит понимание, что лучше как раз с нами сотрудничать и не артачиться по пустякам. Да-аа, теряю квалификацию, плохим я стал экскурсоводом... Не следует ли найти кого-нибудь помоложе?.. Сами, кстати, не желаете ли этим заняться? Нет? Жаль... И что я, в самом деле, с Вами волындаюсь? Давно бы списать Вас уже и забыть, как опечатку в газете... Ладно, я подумаю, как дальше поступить, а Вы сильно не шалите. Скоро увидимся!
  
   С тем Петр Иваныч и отбыл. Откуда однако у нашего героя столько решительности, откуда такая смелость и, не побоюсь этого слова, самоотверженность, позволяющая возражать и в некотором роде противостоять безмерно крупной и влиятельной организации? Весьма влиятельной и зачастую чрезвычайно жестокой. Да нет в нем ничего такого, между нами! Просто часто так бывает, что из двух зол люди выбирают третье, когда руки совершенно опускаются, и надежды нет уже практически никакой. А может быть, и не в этом причина, а в недавнем случае, происшедшем с нашим героем.
  
   Дело было так.
  
   Понимая всю бесперспективность своей позиции и недавно усугубленную сложность ситуации, Евгений Кузьмич стал сам для себя перечислять, что есть такого в его жизни, на что он мог бы хоть немного опереться. Что есть такого, что, несмотря на все трудности, остается неизменным? И выяснил, перебирая одно за другим, что ничего такого у него нет. Всё подлежит утрате или отъему, всё оказывается как бы взятым в залог, временным... И вопрос времени засел отчего-то у него в голове и постепенно оказалось, что к этому вопросу имеет отношение старая астролябия, которая явно старше и самого господина Короткова, и дома, в котором он сейчас проживает, да и самого города, где этот дом расположен. И, понятное дело, сам по себе предмет значит очень мало, если не сообразуется данный объект с каким-нибудь субъектом, ну, скажем, с нашим Евгением Кузьмичом. Так телевизор, например, - просто тумбочка, набитая ерундой коробка, если нет зрителя, щелкающего пультом в поисках более-менее терпимой передачи. Или автомобиль - в сущности, железный хлам, пусть и блестящий, если за его руль не пожелает сесть какой-нибудь гражданин.
  
   Всякому предмету есть свое назначение, как и всякий человек имеет и приобретает постепенно характерные особенности, и в конце концов на что-нибудь вполне может сгодиться. В широком смысле, я имею в виду. Но для такой, с позволения сказать, самореализации требуется, согласитесь, и некое третье лицо, кто-то или что-то, кому означенная единица сослужит службу. Или кто просто готов принять в свой мир затерянное в хаосе случайностей существо и предоставить ему возможность... Ну да ладно! Сейчас не об этом! Какая разница, что там за возможность? Ну, в самом деле, какая разница?
  
   В общем, на этот раз астролябия развернула перед Евгением Кузьмичом картину следующего содержания. Будто мелькают перед его устающими глазами будни, день за днем, день за днем. Люди суетятся, многие трудятся, некоторые даже что-то производят. Короче, обычная жизнь, только в ускоренной перемотке. А над всем этим бурлением - небо. Ну, московское тусклое небо, пыльное такое. И, значит, небо постепенно затягивают тучи. Мрачные, темно-фиолетовые и совсем черные. Все понимают, что такое случается, и потому привычных дел не оставляют. Ясно же, проблему следует решать при непосредственном с ней столкновении. А тут, вроде, и проблемы нет, и существуют прочие, более важные задачи и поставленные судьбой вопросы. Ну, тучи, естественно, растут, весь видимый зенит, да и горизонты собой затягивая. Вы, кстати, оказывались когда-нибудь в эпицентре грозы? Нет, не в облаках прямо, а просто на земле? Но в самом центре? Так, чтобы молнии били совсем недалеко от Вас, чтобы все ревело и грохало, чтобы вода лилась сверху сплошным потоком, и вы не могли даже вдохнуть нормально, не рискуя захлебнуться? Чтобы деревья ломало и бросало безжизненными обрубками на черную траву? Если Вы не бывали в таких переделках, поделюсь впечатлениями: внушительно! Хорошо еще, что грозы имеют устойчивую тенденцию оканчиваться довольно быстро! Это обнадеживает. Как сказал один поэт, "слава Богу, гроза прошла стороной, не задев ни меня, ни вас!"
  
   Но только не в этот раз, позвольте заметить! Тут как-то сразу стало понятно, что стихия закругляться не собирается. По крайней мере, в ближайшей перспективе. Жуть, иными словами! Может, и не конец света, но репетиция - это точно! И как бывает в подобных случаях, не без жертв и разрушений. Пощажу свои нервы и не стану сыпать подробностями. Сами свою фантазию подключите, если хотите. А я пока проследую дальше. А дальше - несложно: когда стало ясно, что от беды не уйти, и сама беда никуда уходить не намерена, самообладание потеряли и самые безнадежно самоуверенные. Да-с! Известно, что не тот умнее, у кого голова больше, и не тот храбрее, кто всякие глупости без оглядки творит. Есть возможность - вот и проявляет человек свои наклонности, а если совесть в его арсенале отсутствует, то и проявления приобретают неглубокий и предсказуемо-драматический характер. Так что в итоге досталось всем, независимо от... От разных там мечтаний и намеченных сомнительных побед. Евгений Кузьмич видит это всё как бы со стороны, так что ни вмешаться не может (куда там вмешаться! быть бы живу!), ни на себе не испытывает грустных обстоятельств. И вот, видит - люди сверху спускаются, идут по воздуху, как по лестницам! Ну, нормальные такие люди, обычного роста, только не паникующие, как прочие, а спокойные. Вот очень важно отметить: спокойные, а не безразличные. Есть разница. А то в современном языке и понятиях всё перемешалось. Имеют в виду одно, а говорят о другом. Совсем запутались!
  
   И, значит, эти люди по воздуху сходят на землю, где кому требуется, и собирают нервничающих граждан в небольшие сообщества по признакам, о которых Евгений Кузьмич не имеет понятия. А может быть, и вовсе без всякого признака, а случайно. Ну, то есть, одна группа складывается из тех, кто предпочел укрыться от происходящего в уцелевшем подвале бывшего дома, другая - из таких, кому показалось, что надежней автомобиля и убегающей вдаль дороги нет ничего, и оттого подобные граждане смогли доехать до первого завала на одном из подмосковных шоссе, а там уже сгрудиться и консолидироваться из-за невозможности продолжать бегство и неразрешимости ситуации. Ну, и далее примерно в таком же роде.
  
   И Евгений Кузьмич, будучи под сильным впечатлением и желая несколько его смягчить, сужает диапазон наблюдения за редким явлением и как бы оказывается среди мужчин и женщин, нашедших сомнительный приют и временную защиту от катастрофы в старом троллейбусе на окраине города. Отчего-то салон транспортного средства не сильно пострадал от бушующей стихии. И даже стекла оставались невредимыми. А когда высокие деревья вдоль дороги повалились, то легли возле троллейбуса довольно аккуратно, а сверху легли еще деревья, так что в итоге и дождь перестал колотить в потолок с безумной ожесточенностью, и внутри стало до некоторой степени тише. И люди, оказавшиеся внутри, смогли слышать друг друга, а следовательно, потянулись к общению.
  
   Мужчина на заднем сидении сильно ругался, впрочем, негромко, только для себя самого. Его можно понять: нужно же как-то справляться с потрясением! Кто как может, тот так и справляется. И он вот так сидел и ругался. Ругал себя, называя дураком, за то, что остался в этом городе, когда мог уехать. Ругал окружающих, называя тряпками и идиотами. Ругал правительство, троллейбусный завод, и почему-то пограничников. Обзывал природу стервой, а ее проявления... ну, разными прочими словами.
  
   Дама неподалеку перевязывала раненую руку незнакомому господину цветным шелковым платком.
  
   Другой господин сидел на кресле, сжавшись в комок, обхватив голову руками и немного раскачиваясь взад-вперед.
  
   Кто-то обсуждал с прочими товарищами по несчастью последние ужасающие события. Были высказаны мнения, что все будет хорошо, что как-нибудь переживем. Были и противоположные мнения, касающиеся того, что всем на нас наплевать и никто никого спасать не будет. И что неясно, где в этот момент наши близкие, и живы ли они вообще.
  
   Присутствующая женщина высказалась примерно так: если и всякие службы и спасатели забудут о них, то есть силы высшего порядка, и уж они никого не забудут. И если всем суждено погибнуть, то и на это высшая воля, не надо унывать, а следует надеяться.
  
   И в диалог вступил респектабельный и ухоженный джентльмен, довольно приятный и внушающий доверие. Не скажешь, что он только что спасался от явной и никого не щадящей угрозы. И в этом джентльмене Евгений Кузьмич узнал кого бы Вы думали? Петра Иваныча! Да-да, того самого Петрушку! Собственной его персоной!
  
   - Ну нет! - возражал Петрушка, - посмотрите на себя! Вы же - пушечное мясо, расходный материал, разменная монета! На вас опыты ставят, издеваются, а вы как дети радуетесь, что все еще живы! Если есть какие-то разумные высшие силы, то отчего они так к вам беспощадны? Где обещанная забота? Где всепрощение? Где мудрость упомянутых высших сил, наконец?
  
   В этот момент в троллейбус вошел еще один гражданин, мокрый до нитки от дождя. И всем показалось, что потолок как будто растаял, деревья, накрывшие транспорт, исчезли, и там, в чернеющей глубине грозного неба тысячи точно таких же господ, как Петрушка, респектабельных и ухоженных, внушающих доверие и вообще по-своему приятных, высекают молнии и указывают, в каком направлении им ударить, льют бесконечные, тяжелые потоки воды на хрупкий город, вызывают жуткий гром, от грохота которого сердце готово разорваться.
  
   А после случайные наблюдатели увидели, что тучи местами тают, и солнце пробивается сквозь эти прорехи, а в них сходят откуда-то сверху другие люди, и черные облака бегут от них, а с ними вместе - и Петрушки. И грома больше не слышно, и молнии все слабее и дальше, а небо все светлее.
  
   Когда граждане в троллейбусе наконец опускают глаза и переглядываются, оказывается, что Петра Иваныча нет на его сиденье, и вообще в салоне его нет. Возможно, он уже ушел. И граждане тоже начинают потихоньку расходиться.
  
   А Евгений Кузьмич снова оказывается в своей квартире. И всё как раньше. И никакого стихийного бедствия! Красота!
  
   Кстати, интересная подробность. Через пару дней господин Коротков вышел на прогулку и забрел на территорию какой-то городской больницы. Присел там на скамеечку, и так случилось, что он разговорился с юношей, пристроившем костыли возле скамейки. Слово за слово, разговор принял неожиданный оборот для людей, совершенно незнакомых. Молодой человек легко делился некоторыми своими соображениями на несколько отвлеченные темы. Посудите сами:
  
   - Я тут сон один видел... Не подумайте, я человек не особенно впечатлительный. И в сны не верю. Но этот... не идет из головы. Приснилась такая, знаете, буря: деревья валит, жуткая гроза, гром... Здания рушатся, молнии всякие... Ну, люди гибнут, кто мог - спрятался куда попало. И вроде всем этим разрушением руководят явно злые силы... там в виде неприятных мужиков каких-то. Грохают всех подряд и дико этому радуются. А сами, значит, в тучах чернющих таких сидят.
   - Угу.
   - А потом, вроде, с неба, ну, с большей высоты, приходят другие мужики, но нормальные, не такие, как эти гады... И первые, ну те, злые, в общем, сворачиваются и быстренько так уматывают...
   - Ну?
   - И вот, естественно, напрашивается вопрос: если есть Бог, ну, или там какая-нибудь высшая и добрая сила, то почему допускает действие сил явно злых? Почему человек должен от них страдать? Что это за нелепая игра людьми, как пешками на доске?
   - А позвольте поинтересоваться, как Вы, собственно, в больницу попали?
   - Как... Удачно перешел дорогу на красный свет!..
   - Вот Вам и ответ на вопрос.
   - В смысле, я сам дурак? И в смысле, надо придерживаться каких-то общих правил?
   - Не в этом дело. Соблюдение правил уличного движения и прочего подобного хотя и сводит к минимуму вероятность несчастного случая, но не гарантирует его ненаступление вообще. Но мы ведь не эту тему обсуждаем, не так ли? Речь идет не о человеческих выдумках и постановлениях, а о материях другого порядка. Однако в любом случае всякий из нас сам выбирает условия, в которых будет развиваться наше ближайшее будущее. Вы, например, почему решили идти на красный свет?
   - Бесят эти водители!.. Накупили крутых тачек, друг перед другом выкобениваются: я вот чего достиг, я вот что могу!.. Пешеходов не пропускают, носятся как сумасшедшие! Ну, и я, собственно, к ним давно отношусь так же, как они ко мне: хожу через дороги, где вздумается, пускай привыкают оттормаживаться! Пусть уважают людей! Ну, и на красный перехожу, естественно...
   - Ну и поглядите: Ваше задетое самолюбие привело Вас в больницу, а они как ездили, так и ездят. И ни к чему этот Ваш протест не привел. И, позвольте заметить, не приведет. Только Вы и пострадали. По собственной инициативе. Вот Вам и пример Вашего выбора и его результатов. А Вы говорите: почему если есть Бог, то допускает всякие неприятности!
   - А-ааа, Вы в смысле преступления и наказания? Типа, если не делаешь там чего нужно, заповедей каких-нибудь не соблюдаешь, то сам виноват и сам себя подставил?
   - Нет, ты не понял. Итак ясно: много есть людей, которые всю жизнь творят всякие пакости, по головам идут, и - ничего. Потому и кажется, что добро - штука довольно относительная, а жестокость или равнодушие - вполне себе оправданы. Так что речь не об этом. Просто если ты, условно говоря, держишься какого-то принципа в жизни и стараешься от него не отходить, то как бы становишься его последователем или заложником. И в чем-то он тебе помогает, а в чем-то, возможно, мешает, правильно? Ну, отрицает, например, поведение, противоположное этому принципу. Таким образом, определяясь в жизни, ты определяешься и с теми потерями, которые тебя ждут. Равно и с какими-то удачами. И если случается неприятность, то надо понимать, что не случиться она не могла, что это часть выбранного тобой пути, понимаешь?
   - Ну...
   - Вот тебе и "ну"! Выбор за тобой! А не за какими-то там силами! Но что бы ты ни выбрал, все равно выбираешь или одну сторону, или другую.
   - Или добро или зло?
   - Гм... вот он юношеский максимализм!.. Да, пожалуй, в общем виде, - или добро, или зло...
   - И что дальше?
   - Дальше - ясно: проблемы будут в любом случае в определенных обстоятельствах, а результат - разный. Скажем, если есть у тебя хорошие друзья, то помогут чем могут при случае. А если ты один или приятели так себе, от случая к случаю, по выгоде или на время, - то помогай себе сам, никуда не денешься!
   - Короче, чтобы у меня все было в норме, я Богу молиться должен что ли?
   - Ё! Я разве об этом что-нибудь сказал? Наоборот, я утверждал, что и при не особенно щепетильном отношении к людям и к жизни вообще всё может быть вполне нормально в смысле обычных человеческих представлений о комфорте, деньгах и прочем. Но в смысле надежды и помощи в трудной ситуации человек может опереться только на то, на что надеется, на что привык надеяться, если хотите. Ну, на добро или зло, как Вы изволили выразиться. На тьму или свет, на высокое или низменное... И так далее. И в ответ на свою надежду может получить соответствующий ей итог - высокий или низменный, вполне утешительный или жестокий. Вот о чем речь. Впрочем, мы увлеклись. Начинали, если помните, с того, по какому праву человеку допускаются разные неприятности. Я думаю, что высказался достаточно определенно по этому вопросу. По какому праву или за что?.. У сил, больших, чем те, к которым мы привыкли, прав на это достаточно. Как у какого-нибудь садовода есть все права на свой сад. И если в нем появились вредители, ну, какие-нибудь жучки, уничтожающие растения, то среди растений есть те, кто стойко борется с ними и те, кто сдается сразу. Такие насаждения, извините, и вид портят, и сами являются рассадниками заразы. Им в саду не место. Хотя, конечно, хороший садовод выжить им помогает, и всякую дрянь с них гонит, и способен терпеливо ждать: может быть, они смогут все-таки подняться и зеленеть, и делать сад лучше и красивее. А что касается этих паразитов, жучков всяких... могу добавить, что они значительно старше нашего условного сада... И для них мы - просто еда, обычный обед, и ничего больше. Их не интересует ни наше цветение, ни то, как красиво блестит на наших листьях солнце. Им важна только биомасса. Такие вот дела!
   Конечно, можно периодически травить заразу химией или выращивать кусты и деревья в стерильных условиях, но, согласитесь, это уже не то... Стоит чуть-чуть отвлечься, уйти передохнуть, как растения снова подвергнутся очередному нашествию. Можно вывести сорта, устойчивые к насекомым, но и насекомые тоже начнут адаптироваться к этому обстоятельству. Можно вообще перебить и уничтожить всяких вредителей, но если мы говорим об уважении к свободной воле каждого живого существа, то лучше будет отказаться от подобных действий: пусть будет свобода и у жуков, и у растений, не так ли?
   - Возможно... Только если Бог так всемогущ и сострадателен, зачем он сделал этих жуков? Или не всемогущ? И паразиты - сами по себе?
   - А если, скажем, сделать предположение не о том, что Вы перечислили, а о том, что сначала эти "вредители" вовсе не были вредителями? А наоборот, числились среди довольно полезных созданий и гармонично сосуществовали с прочими, с позволения сказать, организмами? А спустя время отчего-то вознамерились именно вредить, а не сосуществовать?
  
  
   Прервем этот разговор. И так слишком долго мы его подслушиваем. Нехорошо! Это всё чужие слова и чужие мнения. К нам ведь никто не обращается с подобными вопросами? И мы, кажется, ни к кому не пристаем со своими сомнениями, верно? Так что лучше двинемся дальше в предложенном повествовании, не задерживаясь на частностях! К делу!
  
  

Глава 23.

  
   Петр Иваныч, между прочим, вскоре снова появился. Как обещал! Принципиальный человек! Дал слово - надо держать! Хочешь, не хочешь, а надо!
  
   - А вот и я, а вот и я! - весело начал гость, - Ах, как я соскучился по нашим беседам! Вроде виделись совсем недавно, а - здрасьте пожалуйста! - соскучился! Как поживаете, любезный друг?
   - Неплохо, спасибо. Бывало и лучше, но и теперь неплохо.
   - Молодец, Евгений Кузьмич, замечательный Вы мой человек! Не сдаетесь нипочем! Мне бы так!
   - Да и мне бы так... Не пойму, о чем Вы...
   - Ну как же-с! Не скромничайте! Ни денежек нет у Вас в достойном количестве, ни возможностей, какими Вы недавно обладали... Проявить себя негде, нечем блеснуть, развернуться, так сказать! И все равно Вы стойко так переносите непредвиденный коллизии!
   - А... Я как-то и не замечаю... Забыл, что было как-то по-другому...
   - Быстро! Знаю, что к хорошему быстро привыкаешь, но чтобы так скоро привыкнуть к худшему... впервые вижу! Чудеса! Просто "век живи - век учись"!
   - Да, знаете, сколько я ни учился, ничего так и не понял... Так что бесполезное это занятие, если Вам мое мнение интересно, конечно.
   - Очень, очень интересно! Уникальный вывод! Нобелевская премия! Однако к делу! Может, припоминаете, мы как-то раз беседовали о старенькой вещице, обладателем которой Вы являетесь?
   - Не помню, к сожалению.
   - Ну, не лукавьте, Евгений Кузьмич! Всё Вы прекрасно помните! Уж я-то Вас знаю! Жалко Вам этой старины - воля Ваша, никто не посягает на чужую собственность! Кому это нужно? Только и Вы поразмыслите, к чему она Вам? Не вещь, а рухлядь, простите меня за колкое слово! И ничего она не стоит, поверьте! Так, сущие гроши! А я Вам дам за нее хорошую цену. Даже любую, какую попросите! И не бойтесь прогадать! Не обману! Мне не для перепродажи, а, скажем, для коллекции. Не хватает чего-то подобного. Вот всё есть: и такое, и этакое, имеются и чрезвычайно редкие и дорогие экземпляры, но для полной картины недостает чего-то не слишком ценного. Поймите страсть коллекционера и любителя своего дела! А?
   - Петр Иваныч, отчего бы Вам не обратиться к прочим обладателям такой же рухляди? Сами же говорите, вещь не слишком ценная, не редкая...
   - Да что Вы ко мне всё по имени-отчеству? Давно ведь друг дружку знаем! По-простому давайте! Я - Петрушка, Вы - ...
   - Евгешка? - подхватил Коротков.
   - Зачем Евгешка? А, впрочем, как пожелаете...
   - Как раз не желаю... Не имя выходит, а кличка крепостного крестьянина. Извините, но пусть уж всё остается как есть. Не возражаете?
   - Гм... Официоза избежать хотелось. Но будь по-Вашему! Так что насчет астролябии? Продаете?
   - Нет.
   - Как так? Ни за какие деньги?
   - Причем тут деньги? Сейчас у меня денег нет, а астролябия есть. Продам, значит, я ее, появятся деньги, потом утекут, иссякнут, и что? Будет то же, что и теперь, только астролябии у меня не будет. И какой же смысл в этой сделке?
   - Занятная логика! Вас послушать, так вся экономика обречена! Смешно, право!
   - Смешно, не смешно, а насчет экономики Вы верно заметили: обречена. И в основном благодаря таким, как Вы. Не обижайтесь!
   - Что Вы! Какие между нами счеты? А относительно финансов, так ведь я предложил Вам назвать любую цифру! Ну, можете же Вы назвать такую сумму, которая не иссякнет за всю Вашу жизнь при самом расточительном образе существования? Давайте, сколько Вам нужно? Ну?
   - Нисколько.
   - Почему?
   - Просто не нужно. Были у меня деньги... Ну, Вы знаете. И что? Были, не были - все равно: тот же город, та же квартира, та же ситуация, только время потеряно. Суета одна!
   - Да милый друг, ну поменяйте вы город, страну, всё, что хотите! Купите себе остров! Будет собственное Ваше государство! Делайте, что в голову придет! Были бы средства! А я Вас ими обеспечу!
   - Мне это не поможет. Возможно, кому другому, но не мне... Ничего не хочу.
   - Один раз упустили хлипкую возможность - и сдались? Не ожидал, ой не ожидал! Думал: Евгений Кузьмич - мужик, крепкий орешек! Сильная личность! А что оказалось?..
   - Вот именно. Оказалось, что Вы ошиблись на мой счет.
   - Так, постойте! Вернемся к теме! Не желаете денег, новой жизни - дело Ваше! Вам решать! Давайте тогда поменяемся? Вы мне - эту несчастную астролябию, я Вам - другой артефакт. Кровать какого-нибудь Людовига, трон любого Карла, очки любой Виктории! Идёт?
   - Для чего мне ее очки? И кровати эти? Ну их, обойдусь! Я их ценности не понимаю, делать с ними мне нечего!
   - Трудный Вы человек стали, Евгений Кузьмич... Или меня недолюбливаете, не знаю... Право, неясно, за что!.. В чем я перед Вами провинился?
   - Ни в чем. А если бы и было что... Не моя работа Вас судить, Петр Иваныч!
   - И на том спасибо! В общем, продавать, обменивать не собираетесь?
   - Не собираюсь.
   - Последнее слово?
   - Последнее.
   - Ну, как знаете! Зря. Напрасно. Несправедливо... Не боитесь, что я ее украду? Возьму вот и украду! А что?
   - Крадите. Это вполне может у Вас получиться.
   - И не пожалеете о потере?
   - Не пожалею.
   - Да как же? Продать не хотите, менять - брезгуете, и - на тебе! - не жалко Вам вещь! Врете, небось! Подвираете, признайтесь!
   - Зачем?
   - Действительно - зачем? Вот это я и хочу выяснить! И, поверьте, выясню! И тогда уж держитесь! Не пощажу!
   - Да представляю себе!
   - Не представляете! Однако пора! Разрешите откланяться! Счастливо оставаться, если получится!
   - Что получится?
   - Оставаться счастливо...
   - Что было - видели, что будет - узнаем...
   - Узнаете, не сомневайтесь!
  
   Да ну его, этого Петрушку! Или - Петра Иваныча, как Вам будет угодно! Вообще непонятно, что он всё хлопочет, суетится... С его возможностями и связями многие из нас отдыхали бы в довольстве и роскоши, наслаждениями себя изматывая. Прожигали бы жизнь, иными словами! Но, с другой стороны, большинство наших собратьев, да и мы, пожалуй, тоже вкалываем не за совесть, а за страх побольше всякого Петрушки, и не только несколько полениться времени не имеем, но и подумать о лени нам порой некогда. И жизнь как раз пробегает мимо, сгорает, как спичка, меньше, чем за минуту. Как написано в одном известном издании, всех дней нашей жизни - семьдесят-восемьдесят, и лучшие из них проходят в трудах и болезнях. И сразу становится ясно, отчего далее описывается желание обычного человека научиться так относиться к отпущенному ему сроку, чтобы приобрести мудрость. Прошу заметить: не денег накопить, не капиталы умножить, не властью облечься и обложиться, а просто понять, отчего всё дело обстоит именно так, а не иначе. И отчего, и для чего. Причины ведь всегда обнаруживают цели, а цели легко демонстрируют и самые причины, не так ли?
  
   Кстати, к вопросу о предмете, утратившем в современном обществе всякое свое значение: о мудрости. Как Вы себе ее представляете? Как практичность? Возможно, мудрость имеет некоторое отношение к практичности, но, согласитесь, ею не является. Может быть, это понятие ассоциируется у кого-нибудь с чем-то отвлеченным, с какими-то общими рассуждениями, с пустословием, в общем? Опять не то: для пустословия ни мудрости, ни даже сколько-нибудь развитого интеллекта не требуется, достаточно простой практики. Поупражняйтесь и станете пустословами не хуже иных политиков. Еще можно предположить, что обсуждаемое явление - просто накопленный опыт. Но снова напрашивается возражение: у всякого человека со временем достаточно накапливается опыта, однако не всякого, далеко не всякого можно уверенно назвать мудрым. Так что же такое мудрость? Вот и еще один вопрос. Повод, так сказать, провести досуг с пользой, выясняя значение этого предмета.
  
   А вот никогда у Вас не возникало желания полюбопытствовать, куда утекает время? Это не задачка на внимание или сообразительность! Не с нулевыми коэффициентами, когда вразумительный ответ элементарно невозможен. Наоборот, этот вопрос, как и прочие здесь уже поставленные, - прямой и требующий прямого же ответа. Итак, не увлекались ли Вы подобными исследованиями? А между тем, выяснение означенных обстоятельств приоткрывает, так сказать, завесу тайны, раздвигает, как говорится, границы сознания! Важная тема, иными словами! Многое проясняющая!
  
   И дальнейшее повествование отчасти посвящено именно этому предмету. Так что обратим свое внимание на господина Дергунова Дмитрия Терентича.
  
  

Глава 24.

  
   С некоторых пор Дмитрия Терентича перестала радовать должность. И собственное отражение в зеркале. И дорогие костюмы. И вообще жизнь, из чего бы она ни состояла. Грустная какая-то выходила картинка, черно-белая, блеклая. Недавно ему казалось, что он самым своим появлением где бы то ни было прямо освещал пространство, и все радовались этому свечению, этому отблеску великого и таинственного огня, недоступного для большинства обычных граждан и оттого еще более завораживающего и притягательного. Люди улыбались ему, восхищались им, прямо наглядеться не могли! И господин Дергунов ощущал себя где-то даже благодетелем, примером для подражания, меценатом серых душ...
  
   Ах, какой улыбкой обладал Дмитрий Терентич! Такой, скажу я Вам! Просто уникальной! Лучезарной такой! Всё может совершить человек, имеющий такую улыбку! Любые дела можно состряпать с нею! Горы своротить можно! Но Евгения Кузьмича она не брала, не трогала. Холоден оставался Евгений Кузьмич к этой обворожительной и обезоруживающей улыбке! И Дергунов усомнился в своем абсолютном перед людьми превосходстве. А сомнения, как известно, порождают неверие. И уж вслед за неверием начинается шут знает что! Бедлам начинается! Крушение надежд и внутренняя междоусобная война в одном отдельно взятом представителе человеческого населения! Вот что начинается! И врагу не пожелаешь такого!
  
   Нервным стал Дмитрий Терентич. И раздражительным, как какая-нибудь крупная гражданка в очереди за дефицитным продуктом. Помните Вы эти времена, когда слово "дефицит" было ключевым в жизни каждого разумного гражданина? Когда оно открывало всякую дверь, надежно хранимую от назойливых посетителей? Что там двери! Самые сердца распахивались перед этим всемогущим словом! Как сейчас перед крупным каким-нибудь значением, перед суммой, подкрепляемой множеством нулей, желательно свободно конвертируемых!
  
   И вот что, скажите на милость, делать господину Дергунову в такой неприятной ситуации? Чувствует он себя обманутым, обведенным вокруг пальца... И кем? - Собою же самим! И от этого становится только горше и... Просто хуже некуда! Всё вокруг представляется бездарным, лишенным смысла. Сам смотришь на себя и думаешь: фигляр, кукла тряпичная, марионетка и больше ничего!
  
   Дмитрий Терентич уж и в работу погружался, чтобы отвлечься, почувствовать себя значимым и нужным. Не идет работа! Ни значения, ни нужности не сообщает истосковавшемуся господину! Тогда Дмитрий Терентич решил развлекаться, дышать полной грудью, как говорится! Но грудь не желала вдыхать угар веселья, а напротив, желала покоя и отстраненности от суетных событий. Так что увеселения оставляли одни нечеткие воспоминания и жуткую усталость.
  
   Было и еще кое-что, способное взбодрить Дергунова, придать ему энергичности и озарить его существование каким-никаким смыслом. А именно любил он прихвастнуть. Этак, знаете ли, между прочим, ненавязчиво, без грубой бравады. Главное - вызвать еле скрываемую зависть, и желательно - в человеке успешном и в себе беспрецедентно уверенном. И когда это удается, то и сам начинаешь понимать вслед за пригорюнившимся слушателем, что жизнь прошла не зря, что многого ты достиг и добился. И явно большего, чем прочие, подобные тебе любители исключительных благ.
  
   Но и это утешение не возымело ожидаемого действия, сколько Дмитрий Терентич ни пробовал. Наказание прямо! Провал, какофония случайных переживаний! Как быть?
  
   И правда - как?
  
   Много есть рецептов на всякие случаи. Даже на любые. И все по-своему хороши, бери да пользуйся! Но не так примитивно устроен человек, чтобы доверять чужому опыту, пусть и проверенному. Не так люди организованы, чтобы совет, пусть и дельный, оседал в наших головах и давал свои разумные всходы! Человек - великий скептик, уникальное создание, само себе противоречащее. Способное не только себе подобных измучить, но и самую свою суть извести совершенно, извратить, унизить и после списать в расход, как негодный производственный материал. И - жить с этим! Бывает, конечно, и еще хуже: некоторые до того доходят, что и жизнь прекращают самостоятельно! До чего же иные граждане падки на нелепые выходки, до чего же любят пути, не выводящие из темноты к свету, а напротив, ведущие никуда... Туда, откуда выхода не то что нет, а где и понятия такого существовать не может! А виной этому - эмоции, впечатлительность. Показали иному господину, а лучше - даме, вещицу привлекательную, покрутили перед глазами в удачном освещении, и - здрастье нате! - пожалуйста! клиент созрел! Что хочешь можно с ним делать! К любым действиям подтолкнуть с заранее спланированным результатом!
  
   Не понимаю радикально настроенных господ и радикальные организации, делающие ставку на насилие, на террор и прочее в том же роде. Чего можно добиться этими методами? Ничего, кроме того, что им позволят. Кто позволит? - Те, кто уяснили всю ценность описанного выше метода создания привлекательного продукта, привлекательной политики, привлекательной истории, привлекательного образа жизни... Именно образа, а не самой жизни, заметьте! Образ, туманное представление, пустое мечтание заменили реальную картину, подобно тому, как еще недавно моральные принципы заменялись лозунгами и воззваниями, а фрески и иконы замазывались тусклыми красками. И если раньше образом называли изображение, служащее наглядным примером, то теперь наглядные примеры уступили место наглядным пособиям. Души почти не стало, бездушность тихонько сделала карьеру, заняла ведущие позиции и, согласитесь, уже практически воцарилась в мире. А с нею вместе - практические люди, вроде Дмитрия Терентича, надеющиеся на поддержку со стороны практичности, которую сами и поддерживают. И когда их поддержка чуть-чуть ослабевает, то слабеет и их надежда. А с нею вместе и самый образ жизни, еще недавно привлекательный, сотканный из фантазий и недостижимых перспектив, тускнеет и заметно дешевеет.
  
   А ведь Дмитрий Терентич - человек неглупый, и всё это прекрасно понимает. Будь он несколько проще, приземленней, может быть, и не задело бы его случайное недоразумение: чего в жизни не бывает! Но, с другой стороны, едва ли он тогда добился бы того, чего добился, едва ли стал бы тем, кем стал. Само собой, Дергунов - не семи пядей во лбу и склонен игнорировать то, что не отвечает его представлениям о собственной персоне, но уж если что-то коснулось как раз его персоны, то - держись! В конце концов, для большинства граждан реноме, или персона, или называйте как хотите - единственное, что у них есть! Посудите сами: рождается человек сам по себе, ничего и никого у него нет, кроме себя самого, никто его не понимает: ни акушер, ни собственная мать. У него зубки резаться начинают, а окружающие думают, что он кушать хочет, оттого и орет как резаный. Его на улицу весна зовет, а он сидит в классе и обязан делать вид, что внимательно слушает старенькую учительницу. И так далее. Одинок человек, в сущности! Нет у него поддержки, неоткуда ждать помощи, всё пугает и настораживает. Его бросили в агрессивную окружающую среду, и он барахтается как может. Прибивается к стае, сам сколачивает стаю, стремится занять сколько-нибудь доминирующее положение... Словом, опускается до уровня животного. И потом справедливо утверждает, что человек - действительно животное. И в данном конкретном случае оказывается прав.
  
   Конечно, есть отдельные индивидуумы, поведение которых, по-видимому, отличается от поведения "братьев меньших", от зверей, птиц, всяких пресмыкающихся и насекомых. Существуют такие парадоксальные личности. И как им это удается - непонятно! И Дмитрий Терентич хорошо знает об их существовании. И когда-то сам чуть было не вошел в их число. Но чего-то ему не хватило... Дрогнуло что-то внутри. Отозвалось на привлекательный призыв, соблазнилось ярким холодным блеском...
  
   Был такой случай. Еще когда студент Дергунов оканчивал престижное учебное заведение, развязно и весело общался с сокурсниками, то среди прочих знал одну девушку, милую троечницу, легкомысленно проводящую свои дни и уверенную в бездонности открывающихся заманчивых далей. Так получилось, что у нее обнаружился рак, болезнь по нынешним временам нередкая. Начались больницы, процедуры и прочее подобное. Евгений Кузьмич, как хороший друг и отзывчивый человек, посещал девушку и поддерживал, как мог. Ясное дело, это не сильно повлияло на развитие недуга, и сокурсница умерла очень скоро. Однако незадолго до смерти изменила свое представление о жизни. Перешла на другую работу, оставила привычные затеи и стала... как у нас говорят, верующей. Получила диплом ВУЗа и - умерла.
  
   Той ночью Женя спал плохо, даже не спал, а находился в каком-то забытьи. И ему показалось, что кто-то зовет его по имени. Потом он почувствовал, что в темноте его комнаты он не один, и ясно увидел, как девушка подошла к его постели, побыла рядом, огляделась, потом улыбнулась, подняла руку и помахала на прощание, как это всегда бывало, сказав: "Пока, Женя!" А утром его, не выспавшегося, разбудил телефонный звонок, и прозвучало сообщение, что сокурсница, милая троечница, умерла.
  
   Отчего-то этот давно забытый эпизод припомнился Евгению Кузьмичу сейчас и никак не желал покидать его голову. Впрочем, это нормально. Чего только не приходит на ум каждому из нас! Иные с этими мыслями потом всю жизнь носятся, как с писаной торбой, и ничего! Главное - Дергунову в этом напоминании почудилось что-то важное, имеющее непосредственное отношение к его жизни. Он припомнил, каким был в то время: нет уже того Жени, его место занимает другой человек. Расчетливый и злобный. Деловой, в общем. Состоятельный, успешный, внешне уверенный, но - не тот. И если разобраться - несвободный, жалкий и неестественный. Денатурат какой-то, аббревиатура, а не гражданин!
  
   Почему-то Дергунову не стало жалко себя, а должно бы было! Ни досады, ни злости, ни сколько-нибудь значимого чувства... Пусто на душе, и всё! Только и жалости - к напрасно ушедшему времени. Не время своей жизни жаль, а времени вообще... Всё куда-то бежит, бежит, утекает, и всё - без пользы. Потрясающие вещи творятся со временем, удивительные события со временем проходят, и - без пользы! Просто как на экране: чужая судьба, чужие лица, сценарий захватывающий, а окончится фильм, посмотришь в окно - там всё то же, никаких перемен, разве лист упал с дерева, скоро очередная осень...
  
   Ах, господа! Куда же бежит это самое время? Почему нет ему дела до происходящего, почему оно существует только в форме настоящего, когда будущее вечно не наступает, а прошлого как будто и не было? Или напротив - прошлое всё наступает на пятки, вот-вот догонит, а будущее ускользает под благовидным предлогом... Мудрость народная на эти вопросы имеет свой ответ: готовь сани летом, вот и вся наука! И Дергунов готовил... Пришла зима в виде сомнений и нескончаемого недовольства, и что? Помогли ему сани? Может, модель не та? Или зима выдалась особенная?
  
   Что-то не так, а что - разве разберешь на бегу? И Дмитрий Терентич сам с собой разговаривает:
   - Где я оступился? Где пошел не туда?
  
   Припомнились и слова поэта: "Если ты идешь, то мы идем в одну сторону: другой стороны просто нет". И, следовательно, Дергунов никуда не идет, а сидит на городском асфальте, а точнее - торчит, как гнилой пенёк.
  
   И ему кажется, что время у него банально украли. Он ничего не подозревал, пребывал в растерянности и замешательстве, а время в этот момент взяли - и выкрали!
  
   Вот как! Здравствуйте, приехали! Наивного юношу обокрали бесцеремонно! Как так?
  
  

Глава 25.

  
   Календарное лето сильно подвело. В новом офисе в Москве климат был, конечно, что надо, но за окном творилось форменное безобразие. Темень, тучи, дожди сутки напролет. И холод.
   - Значит, так нужно, - говорил себе Дергунов, стуча пальцами по клавиатуре, - а раз так нужно, то и полезно.
  
   Последнее время он старался находить во всем какую-нибудь пользу. Как говорится, утопающий хватается за соломинку. И если судьба сыграла с иным человеком нехорошую шутку и больше не бросает ему своих подачек (извините: не делает сюрпризов), то лучше всего и в этом найти что-нибудь полезное. Ну, раз уж существует такая зависимость от подарков судьбы.
  
   Вообще-то с погодой вполне можно было договориться. Обычно получалось. Но не в этот раз. Не давали Дмитрию Терентичу хорошей погоды. Значит, действительно так было нужно. Кому-то.
  
   И кстати, Дмитрий Терентич нашел выход из своего затруднительного положения. Известно: если не можешь сам с чем справиться - поручи другому! И он свалил груз своих проблем на одного случайно выбранного художника. А именно, поставил его в затруднительное положение, спровоцировав кризис жанра. И очень даже просто!
  
   Вот что рассказывал потом сам художник. Извините, приведу в оригинале, поэтому заранее прошу прощения за не изящность речевых оборотов.
   "Последняя картина - типичный образец моего творчества. Сначала возникла идея нарисовать крупным планом голую женскую ногу в ракурсе, который увидел в Интернете.
   Начал рисовать, и вышло довольно неплохо.
   Проходит некоторое время... приходит переосмысление сюжета...
   Что за пошлость? Женская нога... Да еще с фотографии! Ни креатива, ни оригинальности.
   Я сразу всё замазываю краской при помощи малярного валика в надежде на новую идею.
   Идёт поиск идеи, но всё мимо... Меня охватывает злость: "Да какой я вообще нафиг художник?"
   Надо завязывать с живописью...
   Только вот краски до черта накупил...
   Куда бы её девать...
   А, точно: вылью всё на этот холст, и пусть это будет моим прощанием с изобразительным искусством...
   Так, какой краски больше всего? Зелёной.
   Кладу холст на стул плашмя, и выдавливаю на него сверху тюбик зеленой краски.
   Однако, грязи много, да еще неизвестно, когда она высохнет.
   Нет, к черту всё! Надо взять шпатель и счистить эту краску - и сразу же в мусоропровод.
   Беру шпатель и начинаю счищать краску.
   Ого, разводы получились красивые!
   О, точно - это же, типа, "Волшебный лес"!
   Остаётся добавить несколько финальных штрихов...
   Картина готова!"
  
   На холсте действительно помещался лес. И как раз волшебный! Глубокая вышла картина!
  
   Дергунов поморщился. Не очень удалось внести разброд в отдельно взятое произведение... С одной стороны. А с другой - эксперимент удался! Бывает и так. Одно дело не ладится, а другое из-за этого - наоборот! Чудеса!
  
   Можно возразить, естественно, что никаких чудес здесь нет, и что указанной удаче художник обязан чему-нибудь вроде области бессознательного... Но, скажите на милость, кто тут как следует представляет себе, что это за область? А Дмитрий Терентич эту область прекрасно представлял. В буквальном смысле являясь одним из ее представителей.
  
   В общем, по результатам проведенного опыта Дергунов сделал вывод: всякое негативное влияние может быть не только сведено на нет, но и послужить основанием для материй созидательного характера. Правда, при наличии некоторых важных условий. Таким образом, эти условия являются главным звеном в наборе факторов, с некоторых пор неотлучно следующих за Дмитрием Терентичем. Остается только выявить, каким образом они проявляют себя именно в жизни и в некотором роде в судьбе вышеуказанного гражданина Дергунова.
  
   Однако времени на выяснение всех обстоятельств и подробностей поставленной задачи у гражданина нет, как нет его и у прочих его окружающих граждан. Не только потому, что в сутках всего двадцать четыре часа плюс-минус доля секунды, но и по другой, более веской причине. А заключается она в вышеупомянутом свойстве времени как такового: в его текучести. Не в скоротечности, как можно было бы предположить, а именно в текучести. Несмотря на свою относительность и способность бежать с разной скоростью в разных местах и для разных субъектов, время все равно бежит, и с этим не поспоришь. И если чему определен срок, то рано или поздно он подойдет к концу для данного конкретного случая, а для других случаев - в другое время. Пусть кто-то считает эту субстанцию расходным материалом и разменивает его на всякие пустяки, на самом деле, по всей видимости, это мы - расходный материал для времени. И если оно относительно, то насколько относителен каждый из нас!
  
   И, наконец, главная причина, по которой времени мы обычно не имеем, состоит в том, что его воруют на каждом шагу! Утверждение, возможно, нелепое и граничащее с паранойей, однако от этого не менее важное. И некоторым понятное. Не встречающее у некоторых особых возражений.
  
   И поскольку господин Дергунов не ограничен временем, а просто его лишен, утрачивая весь отпущенный потенциал субстанции ежесекундно, то, само собой, не имеет смысла ни ее экономить, ни освобождать от всяких дел. Ведь когда крадут кошелек, то крадут и всё его содержимое, не так ли? И сэкономленное, и не намеченное на расходы. А для дней, месяцев и лет даже кошельков не существует! Всякий из нас носит полученное в распоряжение время напоказ! Так что бесполезно стараться его сберечь или по крохам накопить! Пустая трата, извините, всё того же времени! Да-с!
  
   Иными словами, чтобы разобраться с этой проблемой, нужно разобраться сначала с тем, чтобы время не тратилось впустую. Вот так просто! Давно известная штука! Ничего особенного, если не вдумываться!
  
   Однако если всё-таки подумать, то окажется, что сложность представляет само это слово - "впустую". И тут становится ясно: время относительно вовсе не из-за теории его относительности, а из-за того, что Вы, лично Вы, считаете пустым и не заслуживающим внимания.
  
   В общем, как оказывается, течь и убегать оно безусловно будет, но вот куда оно будет течь - вопрос. Направление течения времени, ну, или его русло, задает каждый сам, как выясняется. А вот это уже существенно!
  
   И Дмитрию Терентичу начинает казаться, что последние годы прошли для него напрасно, то есть как раз впустую. И что теперь совершенно ясно, кто именно украл у него это самое время. И даже понятно, для каких целей.
  
  

Глава 26.

  
   - Петрушка, мне надо с тобой поговорить.
   - Давай, Терентич, жги глаголом, как говорится! С удовольствием поболтаю! Пива хочешь?
   - Сколько у нас времени?
  
   Последний вопрос застал Петра Иваныча, что называется, врасплох:
   - Какого времени? У кого - у нас?
   - Ну, буквально: у нас...
  
   Приятный ресторанчик! Деревянная стойка, деревянные столики и стулья. Полутьма. Тихая музыка, тихие официанты. Чистенько всё. Интеллигентная публика. Хорошее место!
  
   - ... Да кто ж его знает, сколько?! Ну, думаю, есть еще... немного... Или ты не о том? Может, сколько тебе осталось? Ну, это в договоре есть...
   - Угу... Нет, сколько времени есть на нашу беседу?
  
   Петрушка оживился и повеселел:
   - А, вон что! Да для тебя мне времени не жалко! Найдем время! Выкроем! А тебе много что ли надо?
   - Да нет. Но понадобится.
   - Короче, не тяни! Давай к делу!
   - Давай! Но сначала скажи: я подводил тебя когда-нибудь? По-честному!
   - Не подводил... Но и я тебя ни разу не подвел: всё лучшее - всегда тебе!.. О-оо, да ты посчитаться решил? Уж не расчет ли взять думаешь?
   - Думаю.
   - Так ты не можешь! Нет у нас увольнений! Только после истечения срока контракта! А твой еще не истек! Или ты желаешь досрочного расторжения? Тогда не советую: ничего особенно привлекательного тебе в этой перспективе не светит, сам знаешь!
   - Я хочу просто уволиться, и всё.
   - Это как?
   - Ну, попрощаемся, никто никому ничего не должен, все довольны!
   - Не понимаю. Говорю же: увольнений у нас нет!..
   - Петрушка, дай мне уйти!.. Очень нужно!
   - Зачем? Что ТАМ хорошего? - Петр Иваныч небрежно махнул рукой в сторону окна, за которым моросил серый дождь и томились автомобили в пробке.
   - Ничего там хорошего, там нормально. Не в этом дело. Наплевать, как там... Времени жалко. А оно уходит, утекает в никуда...
   - Да какого времени? Что ты всё: "время, время"?! Ну, уходит, ну и что? Ему так положено! Тебе-то что? Жалко чего-то? Так ты всегда можешь и прошлое свое изменить, и вообще... Ну, чего тебе надо?
   - Не всё я изменить могу. Договор не подписывать - не могу, на работу твою не устраиваться - не могу, вернуться в то время, когда был счастлив или хотя бы всем доволен, - не могу!
   - Ну и что? Какая разница? Время это твое всё равно пройдет! И жизнь твоя тоже всё равно окончится когда-никогда! Ну так живи! Проведи свои дни со смыслом! Всё у тебя есть, чего нет - сам себе возьмешь. Наслаждайся! Чего ты приуныл? Вот она, природа ваша человеческая! Вечно недовольны! Нытики, одно слово! Жалуетесь: этого хочу, этого желаю! здесь меня притесняют, там недодают! Тьфу! Тряпки! Бесхребетные организмы! Стоит только пойти у вас на поводу, обеспечить комфорт, удобства всякие и развлечения, так и этого окажется мало! Опять: "дай! дай! дай!" Желудки вы, а не люди! Накорми вас - свободы захотите! Дашь свободу - времени вам жаль! Подаришь время - опять корми! И так бесконечно, по нарастающей! И всегда мало!
   - Вот именно! И я ведь о том же! Надо и остановиться! Шут с ними, с благами этими! Без них жил, и еще проживу! Отпусти меня!
   - Никуда никто тебя не отпустит! Ты, я вижу, сломался... Все ломаются, кто раньше, кто позже. Это нормально. Списывать тебя пора, вот что! Нафиг на такой должности разгильдяй?
   - И что - спишешь?
   - Спишу.
   - Вот так возьмешь - и вычеркнешь?
   - А что?
   - Нет, просто интересуюсь вопросом порядочности. Из любопытства, так сказать.
   - Это у вас ТАМ существует какая-то порядочность неопределенная! А у нас - только деловая порядочность! И что к ней не относится, во внимание не принимается. Поэтому мы свое дело делаем, а вы на элементарное не способны! Ясно?
   - Яснее не бывает! Кому документы сдавать?
   - Никому они не нужны. Примем всё по факту проделанной работы. А с ней - полный порядок, я следил. Так что не беспокойся! Отправляйся спокойно, куда положено! Впрочем, ни покоя, ни вечной памяти, ни прочей ерунды того же рода обещать тебе не могу! Ну, вызывать за тобой бригаду?
   - Подожди, давай по пиву! Ты ж предлагал!
   - О, это по-нашему! Перед смертью не надышишься? Эй, - Петрушка обернулся к официанту, - Пива сюда!
   - Это... Нарезочки еще, колбасок, кальмарчиков... А, вот свининки, картошечки... Форельки, пожалуй...
   - Молодец, Терентич! Присутствия духа не утрачиваем! - И снова Петр Иваныч обращается к официанту, - Ничего этого, любезный, не надо! Только пива!
   - Что так, Иваныч?
   - Поглядим, где совсем сломаешься! Тоже своего рода эксперимент!
   - А дружба как же? Мы ж друзья, Петрушка!
   - Какие мы теперь друзья? Что между нами общего? Я здесь, на свободе, как дирижер перед оркестром, а ты - мертвяк, считай! Чучело соломенное! Скоро тебя по стебельку разберут, и каждой травинке свою вечную судьбу определят! Представь себе эту увлекательную драму: ты один во многих измерениях, и каждое из них - бесконечная пропасть тех талантов высокого управленца, которые ты так ярко проявил за свою коротенькую жизнь! Знаешь что такое рутинная скука, граничащая с отчаянной тоской? А если еще на фоне унизительных страданий самого разнообразного порядка? Нет, ты не настолько изобретателен, чтобы хоть что-нибудь подобное мог хотя бы просто вообразить себе! Пей пиво, рохля! Это последние осколочки твоего смешного счастья!
   - Да плевать! Давай за наше здоровье! - и Дмитрий Терентич звякнул своей кружкой о кружку Петра Иваныча, - Будем!
   - Ха-ха! Ну уморил! Нет, красавчик! Одно слово - красавчик! Ладно, бери себе кальмаров и чего там еще... Как говорится, шоу должно продолжаться!
   - И на том спасибо!
   - Тебе спасибо! Повеселил старика! Может, оставить тебя еще на пару месяцев? Как шута горохового? А?
   - Твое дело. А мое, как я понимаю, уже закрыто! Так что тебе решать!.. Пиво хреновое! Эй, брат! Дай другого пива! Нормального! Самого дорогого, пожалуйста, принеси!
   - Щас сделаем! - проворный официант скользнул тенью и через мгновение вернулся с новой кружкой.
   - Ага, вот это ничего! Иваныч, оставь ему потом хороших чаевых: парень старается!
   - Я ему лучше подарок сделаю: тебя подарю! Вот и отблагодаришь сам, как считаешь нужным!
   - Как это - "подарю"?
   - Вот так! - Петрушка щелкнул пальцами, и на глазах у всех Дмитрий Терентич упал со стула с сердечным приступом, а самого Петрушки как не бывало, и никто потом не смог бы утверждать с определенной точностью, пришел ли сюда господин Дергунов один или с приятелем. Да и какая разница! Тут суета началась с неотложкой, с врачами, так что никому не было дела до подробностей.
  
  

Глава 27.

  
   Дмитрий Терентич очнулся на полу. Кто-то все время дергал за ногу. Неприятно так! Еще этот дурацкий сон... Или не сон?
  
   Дмитрий Терентич открывает глаза. Официант Сережа сидит на табуретке и растирает ногу какой-то вонючей мазью.
   - Блин, как я теперь работать буду? Болит так... И вообще нога не слушается: волочится, как будто к ней гирю приковали кило на восемьдесят!
  
   Дмитрий Терентич садится. Огляделся: обычная малогабаритка, мебель так себе... Что я тут делаю? И тут замечает, что его нога и Сережина скованы тонкой цепью, вроде тех, какие используют в деревенских колодцах, ну, чтобы ведро до воды доставало. Только тут цепь не такая длинная, метра три.
  
   - Уважаемый, я где?.. Извини, конечно! Слышь, уважаемый! Ты чего молчишь?
   Дмитрий Терентич поднялся с пола, подошел к молодому человеку и потряс за плечо.
  
   - О! Теперь еще конвульсии! - Сережа потер плечо ладонью, - разваливаюсь на глазах! А лет-то всего ничего! Уезжать надо из этого поганого города! Всех денег всё равно не заработаешь, только здоровье растеряешь...
  
   Дергунов помахал рукой перед глазами официанта: "Не реагирует. Не видит что ли? Точно, он меня не видит! Спасибо, Петрушка! Хорошую шутку сыграл! И есть я, и нет меня! Пустое место, а не человек стал! Дырка в воздухе!"
  
   - Да пожалуйста! - раздался незнакомый голос.
  
   Обернувшись, Дергунов обнаружил в комнате еще одного гражданина, чистенько одетого, приятно улыбающегося.
   - Кланяется Вам Петр Иваныч, шлет свои приветы! Разрешите представиться: Кулебякин.
   - Очень приятно...
   - Не очень Вам приятно, не врите! Ногу-то натерло? Вон, Сережка так мазью трёт, что того и гляди воспламенится!
   - Ничего, заживет!
   - У него - заживет, а Вы терпите! Ох, свалились на мою голову оба! Без Вас забот полон рот, а тут... Эх!..
   - Почему свалились?
   - Вас мне поручили: присматривать. Только давайте по-простому как-нибудь договоримся, по-свойски: меня дурацкими выходками напрасно не дергать! Ведите оба себя тихо, глупостей не делайте. Вам ведь немного времени дали?
   - Совсем мало.
   - Ну вот и наслаждайтесь отпущенным! Спокойно так, легко!
   - За себя ручаюсь, а вот Сережа этот... Я вообще его не знаю.
   - Чего там знать?! Парень простой, работящий. В голове - ветер, в кармане - дыра! На чаевые сильно не зашикуешь по нынешним временам!
   - Понятно.
   - Ну и хорошо, что мы друг друга поняли! В общем, ведите себя пристойно и подопечному Вашему воли тоже не давайте. И все будут довольны!
   - Ладно.
   - Ну, пока! - гость шагнул куда-то сквозь стену.
  
  
   Ночью Дмитрию Терентичу пришлось спать возле диванчика Сережи. Вроде верной собаки. Цепь не позволяла найти место поудобнее. Ну, не спать, конечно, а так, делать вид, лежать на спине и глядеть в потолок за неимением другого занятия. Зато возникла возможность подумать. Хотя о чем думать? Всё давно ясно!
  
   Только и отдохнуть спокойно тоже не дали! Под утро явился незнакомый гражданин, сказал засуетившемуся было Дергунову:
   - Лежите, лежите!
   И подошел к дивану. Сережа от этого, вроде, проснулся и поднялся. Нет, он продолжал все так же комфортно размещаться на диване, и в то же время все-таки поднялся и стал как ни в чем не бывало беседовать с пришедшим. Ну, так бывает: спит человек, находится в каком-нибудь помещении и при этом ходит еще где-то, разговаривает, встречается... Короче, живет полной жизнью, так сказать.
  
   - Борис Василич, меня теперь с работы выгонят... Нога чего-то болит, а для официанта ноги - это всё!
   - Не переживай, Сережа! Любые перемены к лучшему, если сам знаешь, ЧТО лучше.
   - Разве я знаю?! Вот если бы мне посоветовали: иди туда, делай то, поступай так... А то у меня квартира оплачена до конца месяца, потом съезжать придется. А куда я съеду?
   - Никуда уезжать не надо. Живи здесь, район хороший...
   - На что жить-то?..
   - Да потерпи, Сереж, немного, всё решится.
   - Конечно, потерплю. Что ж еще делать!
   - Ну вот и ладно! Отдыхай, поспи, до утра далеко...
  
   И Сергей засыпает глубоким и освежающим сном.
  
   Замечательный подарок человеку - сон! Господа, не мешайте спать кому бы то ни было! Пожалейте соседей, не включайте музыку или телевизор громко в поздние часы! Не кричите на улицах напрасно ночью! Вообще жалейте прочих людей, против собственной воли вынужденных пребывать в одном городе с Вами! Так сложилось, что мы оказались одновременно здесь, под одной крышей далеко не всегда синего неба. И не всегда нам одинаково хорошо и уютно, не всем комфортно и сытно. Пожалеем друг дружку просто так, без всякой причины, зная, каково это - жить в непосредственной близости от всяких неприятностей и непредвиденностей. Понимая, что сон дает возможность хотя бы на время забыть обо всем этом.
  
  
   Через пару дней Сергей приехал за расчетом в ресторан, где работал. И имел не самый интересный разговор с управляющим. Суть беседы, если быть кратким, сводилась к тому, что заведение в услугах Сергея Леонидовича не сильно нуждается, что выходного пособия в данному случае не предусмотрено, хотя сумма предполагалась смешная, и так далее.
  
   Дмитрий Терентич, присутствующий при разговоре (поскольку не присутствовать в силу объективных обстоятельств не мог), между прочим, из обыкновенного любопытства, заглянул в карман управляющего и обнаружил плотный бумажник замечательного качества. И после, очевидно, что-то перепутав, положил не в тот карман. А именно - в Сережин.
  
   Покинув ненавистное заведение, молодой человек занялся исследованием содержимого своих карманов в поисках мелочи на обратную дорогу, и, естественно, чужая собственность была извлечена наружу и изучена.
  
   Сережа стоял на улице, под накрапывающим дождиком, недоумевая, как к нему попали деньги, да еще в невиданном ранее количестве. Возникла даже версия о клептомании. Следующая, и более здравая мысль, заключалась в том, что кошелек надо вернуть владельцу, а кто является его владельцем, было и так понятно: на черной плотной коже располагалось теснение с инициалами управляющего рестораном.
  
   А давайте взглянем на ситуацию с другой стороны? Тем более, что мы можем себе это позволить. И очень даже просто! Другая или обратная сторона - называйте как хотите - заключается следующем. В момент потрясений и сомнений рядом с Сережей находился не один только Дмитрий Терентич, да-с! Тут нежданно-негаданно к ним присоединились два типа: уже известный нам Кулебякин и вечный его спутник и приятель Бульдозер. Помните таких? Ну вот. В общем, появились из ниоткуда и задорно так принялись обсуждать недоразумение. Предварительно, правда, Кулебякин оттеснил Дергунова локтем, злобно прошипев:
   - С тобой, паскуда, после поговорим!
  
   И, в общем, стоят эти господа на улице и обмениваются мнениями. Но не просто беседуют, а прямо на мозги Сережины давят, прямо в его мысли своими шелестящими голосами влезают и заглушают всякие возражения!
   - Это подстава, - говорит один, - Далеко не уйдешь: щас менты подъедут, руки скрутят, ну-ка, что у нас там? А там - кошелек! Чужой! Чей - спросят - как у Вас оказался? И ресторан поимеет не только твою нищенскую зарплату, но и прочие активы под предлогом закрытия дела. Так что неси деньги обратно, пока не поздно!
  
   Другой в это время свою линию гнет:
   - Вот именно: подстава! Вали нафиг отсюда скорее, сними другую квартиру! Сразу на год! И при твоих приземленных запросах сможешь этот год вообще не работать! Еще и на лечение хватит! Такой шанс раз в жизни выпадает, где ты видел, чтобы подобные суммы каждый день в кошельках носили?
  
   Нет, конечно, и не такие средства порой перемещаются в наличном виде гражданами нашей обширной и богатой страны! Что такое какие-нибудь тридцать тысяч евро? - Ерунда, если разобраться! На них и автомобиль серьезный не купишь! Однако, как верно заметил Бульдозер, подобных сумм в одном кошельке Сережа раньше не видел.
  
   А между тем, Кулебякин всё настаивает:
   - Ну, ты же человек не без принципов! "Чужого не возьму, но и своего не отдам"! Неси бабки назад!
   - Свое ты уже отдал! - возражает Бульдозер, - выходное пособие и зарплату уже профуфырил, так что принципы - принципами, а жизнь - жизнью! Топай отсюда, не задерживайся! Там разберемся, что к чему!
   - Поздно будет разбираться! За тебя уже разберутся! Иди обратно!
   - А как же мораль?
   - Да хрен с ней, с моралью! С волками жить - по-волчьи к людям относиться!
   - Не простишь себе, если присвоишь капиталы!
   - Не простишь себе, если этакую удачу упустишь!
  
   Совершенно потерянный и сбитый с толку Сережа топчется на месте под дождем, то шаг вперед сделает, то резко развернется и шагнет назад. Постороннему наблюдателю могло бы показаться, что господин решил припомнить забытые танцевальные движения. Только наблюдателя не было, кроме Дмитрия Терентича, конечно. Спешащие мимо пешеходы - не в счет, у них свои задачи и проблемы. Им не до нас! Да и кому вообще до нас есть дело?! Решительно никому! Разве что какому-нибудь Петрушке. Или, на худой конец, - Кулебякину. Да и то: что это за дело?
  
  
   - Прошу прощения, можно войти? - юноша приоткрыл дверь в кабинет управляющего.
   - Это ты опять? Я тебе уже всё сказал! Иди, иди, без тебя дел - море!
   - Я не по этому вопросу... Кошелек нашел... На полу.
   - Какой кошелек?
   - Ваш, наверное. Посмотрите!
   - Мой. Гм... Ничего оттуда не брал?
   - Ничего.
   - Да, всё на месте. Спасибо, Сергей! Но... я тебе все равно не помогу... На вот... - управляющий протянул бывшему официанту купюру среднего российского достоинства, - Премия, так сказать, - и отвел глаза.
   - Не надо, благодарю. Это погоды сделает.
   - Гордый?
   - Не в этом дело. Просто такая сумма - как мертвому припарки, извините!
   - Ну, не хочешь - не бери!
   - До свидания!
   - Бывай! Хотя... подожди!
   - ?
   - Где, ты говоришь, нашел?
   - На полу. В зале.
   - Я сегодня из кабинета не выходил. Врешь? Из кармана у меня вытащил? А зачем вернул? На сострадание надеялся?
   - Да пошел ты! - Сережа громко хлопнул дверью и вышел свежий, по московским меркам, воздух.
  
  
   Прихрамывая, он продвигался к метро, попутно рассуждая на тему неприятностей и сопоставляя их со сном, виденным этой ночью. Всё наоборот! Только хуже стало! Нельзя верить снам! А может, напрасно он деньги вернул?..
  
   В это время его спутники рассуждали о других материях.
   - Что, Бульдозер, продул спор?
   - Подумаешь!..
   - Вот и подумай! Должок теперь за тобой!
   - Да ладно, отдам!
   - Отдашь, куда денешься!
   - С этим что будем делать? - Бульдозер кивнул в сторону Дергунова.
   - Ничего! - Кулебякин ударил ногой в коленку Дмитрия Терентича, так что тот упал на асфальт. Потом добавил еще разок в ребра:
   - Будешь своевольничать? Договаривались же! Никакой самодеятельности!
   - Не буду. Сорвался...
   - То-то, брат! Не забывай: ты здесь - никто!
  
   Сережа между тем продолжал идти, и когда цепь на ноге натянулась, споткнулся и ухватился за лодыжку:
   - Блин, как больно!
  
   - Вставай, вставай, гад! - Кулебякин снова легонько пнул Дергунова, - Ты за здоровье Серёгино в ответе! Не было указания доводить дело до больницы! Вставай!
  
  

Глава 28.

  
   - Ё-моё! Кошелек! - Сережа сидел на диванчике в съемной квартире и вертел в руках злосчастный предмет. Опять у меня... Как неразменный пятак! Ну, теперь уж назад не понесу. Сил нет. И эту морду видеть опять не хочется!
  
   - Ты что, скотина, в Робин-гуда играешь? Тыришь у богатых и отдаешь бедным на мелкие расходы? Терентич, ты понимаешь, что тебе за это светит? Сгноим нафиг! Враз спишем! Кулебяка, вызывай бригаду!
   - Ага, а в отчетах напишете, что не в состоянии уследить за начинающим карманником? - Дергунов вытер кровь с лица, - Попади мне такой отчет в свое время, я бы сам вас списал!
   - А ведь он, зараза, прав! Что делать будем?
   - Ничего пока. Пусть болтается, как козел на веревке! За другое его сдадим! Не найдем, что ли, за что?
   - Пожалуй! Пойдем, Буля, отдохнем! Ну её, эту банду!
  
   И господа удалились. А между тем Сережа рассуждал о том, как поступить с капиталом. Оставить? - Кому это нужно, чтобы в Ваш дом вломились некультурные граждане и устроили шмон на предмет обнаружения не предназначенных Вам средств? Но, с другой стороны, жаль денег. Действительно, не в любой день можно вот этак разжиться, да еще внезапно! И Сергей открывает окно. Зажмурившись, бросает кошелек в пространство тихого дворика и даже отворачивается, чтобы не видеть, куда именно приземлился тугой бумажник. Вот так порой у нас курсируют купюры из рук в руки! Редко, но бывает!
  
   Странное место эта наша Россия! Как легко здесь нищие люди расстаются с деньгами, не видя в них реальной опоры и здравого смысла! И как хорошо умеют считать господа, имеющие серьезные накопления! Ни копейки лишней не уступят! Парадокс! Вот Вы бы лично смогли бы выбросить три десятка тысяч в конвертируемой валюте? Я бы, наверное, не смог! Хотя, всякое может случиться... В конце концов мы ежедневно выбрасываем на ветер гораздо более ценные активы. Свое время, например. Легко разрываем дружбу. Запросто прощаемся с дорогими нам людьми по какой-нибудь нелепой причине и случайности. Да мало что с легким сердцем мы расшвыриваем по дороге от рождения до... Впрочем, ладно! Ни к чему это! Оставим! В самом деле, оставим!
  
   Зазвонил телефон.
   - Серёга, привет! Я без квартиры остался. Можно я перекантуюсь у тебя, пока найду новую?
  
   Это однокурсник. Сережа с ним вместе учится на заочном. А как же? Нужно и образование получать, какое-никакое!
  
   - Приезжай, если хочешь. Только я тоже скоро вылечу отсюда: нечем платить за следующий месяц.
   - Не переживай, заплатим! И я ненадолго: месячишко максимум.
   - Приезжай, приезжай, не вопрос! - и на душе полегчало.
  
   А вот Дмитрию Терентичу не так легко. Его последний подарок жалкому мальчишке пошел не впрок, да еще сам Дергунов попал в ситуацию... Сделай людям добро - а они тебе... Эх, жизнь!..
  
   Впрочем, чего иной человек не скажет о жизни, как не обсудит ее свойства, припоминая в основном факторы негативного порядка!
  
   Скажем, не парадоксально ли поведение известного нам Дергунова? Время у него украли! Эка невидаль! И к чему привели указанного гражданина разные рассуждения? - К коллапсу, к трагедии, если хотите! Он утратил не только то время, которого лишился напрасно, но и то, какое было отпущено ему в будущем! Вот как! Беда эти изыскания! Ничего нет в них полезного, маята одна! Пустой звон! Хотя, для кого как...
  
  
   Оказавшись в финансовой изоляции, в некотором смысле, Сережа начал ощущать в себе несвойственную ему ранее жалость к прочим людям, пострадавшим по разным причинам от непредсказуемой судьбы. Проходя мимо старушки у метро, ожидающей снисхождения прохожих в виде пары рублей, молодой человек непременно делился с ней имеющимися в распоряжении скромными суммами. И мужчине в инвалидной коляске помог разместиться в автобусе. В общем, тимуровцем стал, не больше, не меньше! Сам над собой посмеивался, но новой привычки не оставлял. Почему-то на душе у бывшего официанта, а ныне - совершенно безработного юноши, с недавних пор было спокойно. Будто ничего не происходит, будто он не потерял работу, не утратил средств к существованию, а наоборот, как-то ловко всё отладил в жизни, и теперь ему не о чем беспокоиться.
  
   Дергунов, по неволе угодивший в эскорт к Сереже, от нечего делать тоже помогал ему чем мог. В частности, в отличие от многих обыкновенных людей, он легко определял, где покоятся забытые и случайно выроненные купюры, каковые часто покидают карманы зазевавшихся граждан, не позаботившихся о сохранности своих денежных средств. И юноша, не без помощи Дмитрия Терентича порой находил эти средства в траве, на рынке, а то и просто на городском асфальте.
  
   Кроме того, Дергунов устроил так, что к его подопечному окружающие граждане относились с симпатией и уважением. И вскоре Сережа неожиданно приобрел новую работу, позволяющую вообще не покидать пределов квартиры, а добывать денежные знаки, глядя в монитор компьютера.
  
   Сокурсник уже покинул апартаменты Сергея и переехал в другое жилище, снятое в наем за очень удачную цену. И опять не без помощи все того же Дергунова.
  
   Кулебякин с Бульдозером иногда появлялись, преимущественно ночью, но так, для проформы. Топтались, задавали бессмысленные вопросы и, что называется, махнув на это бессмысленное занятие рукой, удалялись.
  
   Дмитрию Терентичу оставалось жить около месяца.
  
  
   Как-то раз во сне к Сереже снова пришел тот тип, Борис Васильевич, который уже появлялся, помните? И Дергунов бесцеремонно вклинился в их диалог. В это время молодой человек обсуждал с гостем какие-то общие вопросы, не сильно интересовавшие Дмитрия Терентича, и потому последний, резонно решив, что нечего толочь воду в ступе, без всякого вступления задал пришедшему вопрос:
   - А Вы, уважаемый, вообще из какого ведомства? Кто, извините, Вас уполномочил? Кулебякина знаете?
   - Знаю, само собой. Виделись.
   - Но, я так понимаю, с ним Вы не сильно связаны?
   - Не настолько сильно, как Вы с Сережей.
   - Гм... Не над чем тут подтрунивать! Цепь эта нам обоим опротивела! Проявите сострадание и постарайтесь не замечать досадного недоразумения, ограничивающего нашу свободу!
   - Кстати, о сострадании и свободе. Вот если бы Вы освободились, то что стали бы делать?
   - Не знаю. Мне все равно. Конечно, надоело быть собачкой на поводке... А что?
   - Если желаете, я Вас избавлю от, как Вы выразились, этого недоразумения.
   - Правда?
   - Ну да. Сережа, надоел тебе этот субъект?
  
   Молодой человек почесал затылок:
   - Не особо мешает. Хромать неприятно, а так - ничего.
   - Ну и хватит с вас обоих, я думаю, - Борис Василич коснулся цепи, и она исчезла, будто и не было ее вовсе, - Иди, Дергунов, делай что хочешь!
   - Куда идти?
   - Ну, не знаю... Куда считаешь нужным.
   - Да мне некуда... Наши везде найдут. Мне мало жить остается.
   - Я знаю. Ну так доживи нормально, по-человечески!
   - Зачем? Финал один... Как ни крути, а от судьбы не уйти! Вот Вы меня отпустили, а я возьму и начну разные нехорошие вещи творить! Просто так, от безысходности! А?
   - Твое дело. Жалко тебя, Терентич! Нормальным ведь мужиком был, а до власти дорвался - и понесло тебя...
   - Ну да, было... А что еще с ней делать, с властью? Ясный день, только использовать!
   - Вот ты использовал, и - что? На самом же деле тебя использовали.
   - Да ты мне, батя, нотаций не читай! Это сейчас понятно, что всё так. А тогда я одно понимал - свобода!
   - Считай, что у тебя появился второй шанс. Ты опять свободен.
   - Э, нет! Какая же это свобода? Раньше от меня бегали, а теперь я в бегах. Слушай, подскажи лучше, как мне вообще с этим развязаться, а?
   - А что тебя с ними связывает?
   - Не знаю... Работа. Хотя, я уже не в штате... Прошлое, может быть? Делишки всякие... Но это всё, собственно, в прошлом... Похоже, что ничего нас не связывает!
   - Вот именно. Иди, Дергунов!
  
   И Дмитрий Терентич, впервые за долгие годы ощутивший настоящую свободу и несколько даже ею опьяненный, вышел из малогабаритной квартиры в огромный спящий город.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"