Рассказов К.И.

Фантастическая повесть.

ПРОЛОГ.

Восток, 50г. от Р.Х.

Солнце светило несчадно, высушивая до конца и так почти неживую землю. Ветра не было в этих землях никогда, мерзкая стоящая жара. Даже насекомые предпочитали прятаться в дневные часы, даже они, самые приспосабливаемые существа на планете не могли перенести подобного состояния земной атмосферы. И только где-то очень далеко отчетливо отдавался плеск воды в мелкой и очень грязной речушке, еще продолжавшей свою бессмысленную борьбу со все увеличивающейся жарой.

Свир дошел до ворот храма и без сил рухнул на ступени, еще немного, и жуткая жара отступит, храм скроет его, он даст надежду, он собственно для этого и создан, чтобы давать надежду, всем и всегда. Несколько служителей вышли из ворот, подошли к Свиру, подняли его и занесли внутрь, положив у статуи богине красоты. Свир приподнялся и незаметно положил в нишу за статуей какую-то тетрадь, задвинул задвижку, удачно оказавшуюся на нише...

Все, теперь все, теперь, даже если злые прислужники царя и найдут его, они не отберут ничего, самое важное, смысл всей его жизни теперь надежно спрятан под покровительством богини красоты. Хотя Свир и знал, что никакой сверхъестественной силой эта статуя и не обладает, он надеялся, что храм не тронут никогда, ведь столько поколений полегло во время его строительства...

А там, может кто и заинтересуется историей этого мира, настоящей историей, а не той, которая была выдумана царскими шпионами. Ха, Свир много мог рассказать, очень много. Он прошел весь путь от начала и до конца, он один. Другие появлялись, исчезали, появлялись вновь, и лишь Свир верно шел за своим учителем. Он один знал всю правду, но его дневник скрыл ее от посторонних глаз. Да и кому были интересны реальные события на планете, ведь гораздо увлекательнее слушать сказки церковников, верить этим бредням и поклоняться неведомым богам, которых сами же себе и придумали... Нет, черед для дневника Свира еще не настал, люди слишком невежественны, слишком... И пройдет еще много лет, прежде...

Что прежде, додумать он не успел. В храм ворвались несколько всадников, один из них подъехал к ничего не подозревающему старику, взмах...и голова веселым шариком начертила тоненький кровавый след. Один из всадников спешился, обыскал старика, с недоумевающим выражением лица поднял голову.

Нет, может это не тот, - жуткая смесь нескольких восточных языков резала слух служителям храма с ужасом наблюдавшим за этой расправой над слабым старцем.

Это точно он, визирь не мог ошибиться, просто он похоже уничтожил все, ну да, ладно, нам же лучше, - очевидно главарь развернул коня и ускакал прочь, остальные палачи направились следом...

Они и не догадывались о хитром тайнике, найденном Свиром для своего вечного творения, способного перевернуть сознание этого мира, но позже, много позже...

Там же, 2005 г. от Р.Х.

Сэр Чарли, сэр Чарли, подойдите сюда, мы кажется нашли что-то интересное, - голос молодого археолога отвлек профессора от не очень веселых мыслей.

Три года они копают эту пустыню, целых три года, а толку? Нет, различной мелочи вроде осколков посуды и амулетов горы, но настоящих находок нет. Нет той вещи, которой можно было оправдать эту экспедицию. Королевский музей уже много раз пытался вернуть экспедицию, финансирование почти прекратилось, еще дня три поисков и все, надо будет возвращаться в дождливую Британию с низко опущенной головой. Он, великий профессор археологии, всемирная знаменитость, и ошибся, причем ошибся жестоко. Он под свою ответственность выбил эту экспедицию. Ну нутром он чувствовал, что должно здесь было что-то быть, чувствовал и все! А чувства еще ни разу не подводили профессора.

Чарли поднялся на ноги и подошел к глубокому раскопу, последнему в этой экспедиции.

Ну что там у тебя, Томми?

Профессор, тут нечто, - прошептал парнишка и отошел в сторону.

Профессор онемел, а внутри начала разрастаться гордость, наконец-то он заткнет рот всем своим злопыхателям, наконец-то, как долго он ждал этой минуты.

На дне раскопа виднелась голова статуи, посвященной богине красоты.

Все сюда, - голос профессора внезапно сделался громоподобным, - бросайте все, чтобы эта статуя уже сегодня была откопана и очищена от песка!

Воспаленное воображение профессора рисовало самые известные выставочные залы Земли, самые крупные музеи будут стремиться хоть на неделю заполучить это творение в свое распоряжение, так как эта статуя - единственное достоверное свидетельство существования великого храма. И найдено оно в его, профессора Чарли, экспедиции. Как много интервью ему предстоит раздать, но главное, чтобы никто ничего заранее не говорил, пусть это будет большим подарком королевской семье. А он, Чарли, возможно даже будет пожалован в рыцари, кто знает...

Вечер. Ветер играет пологом самой крупной палатки, в центре которой на небольшом возвышении находится найденная статуя. Она прекрасна, идеал человеческой красоты, мечта любого мужчины. Профессор очень долго не мог отвести взгляд от находки.

Томми, дружище, ты самый аккуратный в этой экспедиции, нам надо, чтобы эта статуя блестела, начисть ее, пожалуйста, эту работу кроме тебя я не могу поручить никому, - профессор зевнул и с чувством полного удовлетворения на лице отправился спать.

Томми с ненавистью посмотрел вслед. Ну почему, почему мир столь неблагодарен и несправедлив, ведь это он, Томми, нашел эту скульптуру, а вся слава достанется профессору, который разве что и делал, так это ходил, кричал и пьянствовал. А теперь он вновь окажется в лучах славы, а Томми достанется возможно место в новой экспедиции профессора, да пара сотен фунтов премии, пара сотен, и это за три года мучений! Нет, ему платили зарплату, но на те деньги жила мама с младшей сестренкой, Томми сплюнул, подошел к статуе и начал полировать ее поверхность.

Два часа длится его работа, пот заливает глаза. На дворе глубокая ночь, все вокруг спят, и только он, бедный молодой археолог вовсю работает и то только потому что по прихоти профессора статуя будет представлена журналистам завтра, именно завтра в день рождения наследного принца, этакий подарок...

Но каким бы неблагодарным не был этот мир, а судьба все равно любит трудолюбивых и упертых, которые не взирая ни на какие трудности, упорно идут к своей цели...

Томми начал полировать постамент, на котором покоилась статуя, и вдруг под его рукой что-то сдвинулось, рука провалилась в какую-то нишу, пальцы самопроизвольно начали обшаривать ее содержимое, песок, какой-то прах, и вдруг - Томми едва не закричал от удивления. Такого не может быть, так как не может быть по определению. Так не бывает, чтобы неудачник вытягивал джек-пот, не бывает! А пальцы тем временем самопроизвольно вытянули на свет старинную книгу, возможно самую древнюю из найденных на земле по сей день.

Тринадцатый апостол, или вся правда о мире, прочитал Томми на древнееврейском. За три года он выучил этот язык как свой родной английский.

Парень стремительно спрятал находку под рубашкой, кое-как закончил работу и убежал в свою палатку. Речи о том, чтобы отдать находку профессору быть не могло...

На следующий день прибыла целая орда журналистов, множество фотовспышек передали на весь мир весть о самой сенсационной находке на планете - единственной статуи оставшейся от разграбленного храма Великих Богов. Лоснящееся лицо профессора просто сияло, он осознавал свое ближайшее будущее в лучах фото и видео камер, множество интервью, награды, призы, всеобщее признание.

Он не ошибся, профессор Чарли за несколько дней стал самым популярным человеком на планете, все стремились с ним встретиться, заручиться его дружбой, бывшие враги буквально приползали, моля о пощаде. Он был велик, велик... если бы... если бы не парнишка по имени Томми, унесший истинную ценность и спрятавший ее. Он начал почитывать эту книжечку, оказавшуюся дневником, вроде бы обычным дневником, но от того, что он там прочитал можно было сойти с ума...

Глава 1. Предназначение.

Я, тринадцатый апостол спасителя, начинаю писать этот дневник именно сегодня, так как ко мне пришел Он и сказал, что я должен верным псом следовать за спасителем, ведя истинную историю его путешествий, Он сказал, что враги, приспешники царя, всеми силами будут стремиться очернить все поступки единственного и донести до мира ту правду, которая будет нужна именно им. Сегодня я уже начал замечать последствия этого жестокого заговора, но начать надо с начала, так сказал Он, а спорить я не в вправе, ибо именно он ведет всех нас, именно им строятся пути всех существ на Земле...

Не было ни начала, ни свершения, не будет конца, так сказал Он, и это правда. Вселенная вечна, она была всегда, есть, и будет вечна. Это не понятно разуму простых смертных, но разве не сказано: Не пытайся понять Его, он выше нас, просто поверь и делай так, как он это укажет тебе, ибо только он знает все пути, только он может изменить что-то, а для этого надо ждать, ждать и терпеть, ибо нас много, а он один...

Всегда существовала Земля и множество других звезд, множество созвездий, планет около них. Другие звезды, не избранные им, гаснут, и только солнце вечно в своем величие, оно согревает великую Землю своими живительными лучами, и множество существ, способных творить, но из-за этого стремящихся стать похожими на Него живут здесь. Не было начала, была лишь уже неоднократно осуществленная смена форм существования. Он ищет тех, кто будет способен делать то, что Он захочет, он верит в нас и боится за нас, детей его, ибо все, что им создано, есть его творения, а суть значит дети. И те, кого зовут динозавры, есть на самом деле всего лишь не очень удачный эксперимент, вышедший из его рук, они пошли против его воли стали жертвой своей тупости и своего непослушания, они лишь жалкие песчинки на обломках своей цивилизации. Он понял ошибку, исправив ее.

И пусть свершиться так, что люди найдут эти записи, нет не в наше жуткое время, позже, много позже, когда они станут умнее и мудрее и смогут до конца оценить всю опасность, грозящую им. Ибо пример динозавров, а также всех остальных неудачных творений Его должны стоять примером перед нами. И не стоит обольщаться тем, что не все неудачники умирают, да некоторые остаются, но большая часть... Он один, а творений много, и в гонке разума Он не всегда успевает чистить Им избранную планету, и продолжают существовать те, которые названы Им неудачными творениями.

Он всемогущ и абсолютен, Он повсюду и везде, Он ведает обо всем, но не ведает ничего в частности, Он вечен и неделим. Не спрашивай, где Он, ибо Он повсюду и нигде одновременно, Он всесилен и бессилен одновременно, но именно Он управляет всем, не стоит мешать, ибо Он жестоко карает тех, кто встаёт у него на пути. Он палач и не ведает для себя иного, Он видит цель, и на пути к этой цели не считается ни с чем, Он способен вознести на самые вершины, но Он же в большем числе случаев уничтожает несчадно тех, кто встанет на пути Его. И если ты чувствуешь, что твой путь пересекает Его, стой, подожди, пока Он пройдет, ибо не стоит мгновенный успех той жизни, которую ты можешь потерять...

Сон кончился, да и не сон это был, я знаю, это Он говорил со мной. Я всего лишь Свир, жалкий гончар, но я избран им и не в силах противиться. Я слаб и беспомощен, но я верю, что Он даст мне силу вытерпеть все и дойти до конца, я верю, что Он не оставит меня, ибо только Он распоряжается моей судьбой, и только Он волен решать, когда будет закончен мой путь. Он знает все, я не ведаю и малой толики того, что может со мной произойти, но я верю, что Он будет хранить меня, пока я не закончу этот дневник, я избран нести правду, и правда будет наполнять своей истинностью эти страницы, правда вечна, я верю, что когда-нибудь она все-таки принесет кому-нибудь пользу.

Мне двадцать лет, срок достаточный для того, чтобы осмыслить свое существование, понять свои ошибки, помарки, несделанные дела и несказанные слова. Я родился в семье бедного гончара и дочери хлебопашца. Я третий ребенок в семье, меня не ждали. Родители выбивались из сил, чтобы поднять на ноги меня и двух моих старших сестер. Они работали день и ночь в мастерской. Мама научилась лепить горшки, она стала первой женщиной-гончаром в нашей деревне, но они это скрывали, да и не часто она делала горшки, ее задачей была продажа изделий, сделанных отцом. Рынок был далеко, платили за горшки мало. И вот когда мне исполнилось восемь лет, мама умерла от какой-то болезни, заразившись на рынке, она умерла быстро, без боли и страдания, во сне. В то время я так и не смог до конца осознать свою потерю, боль пришла позже, много позже. И моя старшая сестра Хуана стала торговать вместо матери. Не знаю почему, но торговля пошла успешнее, и отец уже не всегда справлялся с большим количеством поступивших заказов. Тогда я начал помогать ему в мастерской, и уже через месяц лепил горшки даже лучше, чем мой отец. Да что там горшки, мы выполняли заказы почти на любые изделия: вазы, статуэтки, даже семья царя покупала гончарные изделия у нас.

В доме появились деньги, но это сыграло злую шутку, отец начал пить вино, начал бить моих сестер, я вступался, но он был сильнее. Вся работа в мастерской свалилась на мои плечи. Я справлялся, но бессонные ночи, занятые противостоянием с пьяным отцом, сказывались - качество изделий ухудшалось. И я ушел из дома. В тот же день случилось убийство. Отец решил отпраздновать избавление от меня. Он пригласил в дом с десяток своих друзей - алкоголиков. Я забыл упомянуть, что моя старшая сестра собиралась выходить замуж. Ночь была в разгаре, пьяные крики доносились на весь квартал. Жених моей сестры решил прогуляться со своей возлюбленной. Он вошел и увидел страшную картину - несколько друзей отца пытались надругаться над его невестой и второй моей сестрой. Жених был парень не промах, он часто ходил ночами по городу, поэтому в кармане всегда носил складывающуюся палку с железным наконечником. Ярость закрыла глаза красной пеленой, он достал свое оружие и просто снес головы нескольким потенциальным осквернителям его невесты. Началась паника и драка, били без разбора. Жених и невеста, а также вторая моя сестра убежали в мой новый дом. На следующее утро, придя в наше старое жилище, мы обнаружили пятнадцать мертвых тел, и среди них был наш отец. Боли и горечи не было, была радость и облегчение, легкость, как если бы с души сняли большую гирю.

Отца похоронили чинно, благо деньги у нас были. Через месяц сыграли свадьбу моей сестры, вторая сестра ушла в прислужницы храма - это был ее выбор, никто не пытался ее остановить, да и бесполезно было бы. Позже, по большим праздникам я встречал ее, но она уклонялась от разговора...

Муж моей сестры увлекся гончарным делом - я продал ему свою мастерскую.

Я вообще начал меняться. В восемнадцать продав мастерскую, при этом будучи самым известным и богатым гончаром в столице я направился в путь. Моё предыдущее существование меня ни сколько не устраивало. Да, у меня было дело, которое я делал великолепно, да, оно приносило деньги, похоже даже была женщина, которую я любил, но... Душа требовала иного, совсем иного, и я пошел в путь, я шел по дороге, потом свернул с нее, я углубился в лес и прожил в нем два месяца, чтобы понять, что лес - это тоже не мое. Я изучил более тридцати профессий, все ладилось в моих руках, но ощущение того, что я делаю именно то дело, для которого был создан, не приходило. Я прослужил в храме месяц, но, увидев реальную жизнь и черноту прислужников богов, сбежал оттуда как от чумы. Я шел и шел, в мою голову закралась крамольная мысль, что уж не для дороги ли я создан, не для того ли, чтобы идти, просто идти вперед...

Деньги кончались, за все приходилось платить, а корыстные жители, видя, что я не местный, сдирали с меня в тройном размере. Я начал экономить, но это тоже не сильно помогал, если денег мало, они все равно когда-нибудь закончатся. Новых профессий я не встречал более, тревога и грусть затягивали мой разум все глубже и глубже в омут безнадежности, но...

Однажды мне приснился сон, банальный сон, который стал для меня знаком, и сделал меня одним из самых счастливых людей во вселенной.

Сон был таков. Прекрасное место, такого я на Земле по сей день еще не встречал, зеленая трава, абсолютно голубое небо, неглубокая речка лениво перекатывается в отведенном ей месте. Прекрасные бабочки и птицы летают вокруг, деревья клонящиеся под тяжестью плодов, самых прекрасных плодов, которые я когда-либо видел. Я лежу на траве, какое-то животное трется об меня. И вдруг голос, голос, заполняющий все вокруг.

Ты, избранный апостол, встань и иди, иди в маленькое строение на окраине города, который ты прошел вчера, встретишь маленького мальчика лет пяти, ты сделаешь все, чтобы он стал великим. Но если он станет говорить то, что будет тебе не понятно, не прерывай его. Ибо он единственный избранный для того, чтобы нести свет людям. Помогай ему, ибо это то, для чего я тебя выбрал...

***

Томми, Томми, поди сюда, родной, подойди, что я тебе скажу, - голос с каждой секундой становился все громче и громче. Необычайная теплота слышалась в нем, теплота и фантастическая любовь. Мама обожала своего сына, главную ее надежду.

Томми оторвался от увлекательного чтения найденного им шедевра. Он продел ноги в стоптанные тапки неисчисляемого возраста и прошлепал на кухню, откуда доносился очень приятный запах грядущего обеда. Мням, курица в соусе и свежие, только что сделанные макароны. Очень вкусный обед, особенно после почти трехлетнего питания полуфабрикатами в экспедиции, экспедиции, которая стала поворотным моментом в жизни Томми. Именно он сделал две ключевые и главные находки этих раскопок. Статуя, за которой теперь гоняется весь мир, и за которую профессор Чарли получил титул лорда, и дневник...истинная история Земли, реликвия, которая пока доступна только Томми, пока...

Стоит сказать несколько слов об этом парнишке, которому предстоит сыграть очень большую роль в этом повествовании.

Томми третий ребенок в большой британской семье. Мама его - выходка из Италии, отец - сириец, но его парнишка совсем не помнил, он пропал когда Томми еще не исполнилось и десяти лет. Вся жизнь их семейства была направлена на то, чтобы выжить, просто выжить. Борьба за хлеб насущный занимала всё свободное время, вечная борьба с миром в надежде на то, что мир однажды одарит необычайной удачей, однажды, может быть...

И мир одарил, не совсем удачей и не совсем случайно, но... В общем Томми поступил в Королевскую Археологическую Школу. И жизнь изменилась кардинальным образом, война закончилась. Довольствие слушателя позволяло жить пристойно не только самому Томми, но и его маме с младшей сестренкой. Две старшие сестры повыскакивали бездумно замуж и разлетелись по миру, не давая о себе никаких весточек уже достаточно давно.

Томми был парнишкой аккуратным, исполнительным, поэтому преподаватели в Школе благоволили ему. Все самые ответственные дела через непродолжительное время делались только Томми, либо под его контролем. Он стал частью Школы, он изучил все о методах археологии, абсолютно все, но... Вместо того, чтобы пробивать свою дорогу, пытаться как-то барахтаться и выплывать в пучине мирских проблем, он отдался течению реки жизни и плыл. Он ездил в самые неприглядные экспедиции, но удивительным образом находил и там настоящие шедевры. Судьба любила Томми, и делала все, чтобы вытолкнуть его вверх, вот только он никак не хотел помочь судьбе хоть чем-нибудь. Томми ждал счастливого случая и дождался, бесценная реликвия, способная перевернуть мироустройство оказалась в его руках. Вроде бы все просто - бери и владей, делайся знаменитостью, наслаждайся успехом, но... Томми не был честолюбивым, может быть поэтому именно он, а не профессор Чарли нашел настоящее сокровище.

Томми спустился в столовую, заполненную антиквариатом под завязку, проходы были узкими, и продвигаться можно было только с огромной осторожностью, что-нибудь так и норовило упасть тебе на голову. Но парнишку это не смущало, эта квартира казалась просто огромным дворцом после того захолустья, где они ютились до его поступления в Школу. Аккуратно протиснувшись между старым шкафом, заполненным какими-то коробками, и складом досок, Томми подошел к столу. Мама и сестра уже ждали его. Милый пар исходил из глубокой сковородки, запах поглощал Томми с головой.

Ура великому археологу, все к столу! Скорее, а то остынет, - быстро произнесла мама и начала раскладывать курицу по тарелкам.

Томми со скоростью света уничтожил предложенный ужин, он молчал и ел в то время, как его мама и сестра непрерывно говорили. Они восхваляли Томми, говорили какой он молодец, что помог великому профессору в поисках. Они планировали дальнейшую блестящую карьеру Томми, рисовали радужную картину его будущих поездок вместе с великим профессором. Ведь Чарли теперь ни за что не расстанется с помощником, который, по сути, и организовал весь этот шум в мировой прессе.

Но как наивны были эти две женщины! Понятия честь и совесть еще глубоко сидели в их душах, а обычная благодарность управляла поступками. Мир жесток, а профессор, хлебнувший славы и власти, стал по настоящему страшен! Он начал бояться своего успешного помощника, такого молодого и удачливого. Начал бояться того, что вся правда об истинном авторе открытия всплывет и уничтожит только что обретенные власть и славу.

Чарли был очень мерзким человеком, он был вхож в самые высокие археологические круги и закрыл все пути для Томми. Шансов на удачную экспедицию просто не было! Но наивные женщины ничего об этом не знали!

Закончив трапезу, молодой человек чмокнул маму в щечку, сказал спасибо и убежал на улицу, он хотел посетить музей, в котором была выставлена найденная им статуя богине красоты, вновь воспроизвести все события, связанные с этим и попытаться разобраться в происхождении дневника, лежащего в тайнике в комнате.

Зайдя в огромный зал, Томми неспешно подошел к единственному экспонату, стоящему на той самой подставке, с которого все и началось

Работники музея сделали все, чтобы статуя выглядела величественно. Освещение с четырех сторон самыми мощными прожекторами, восстановленная роспись стен, сама статуя начищена и блестит, просто сверкает. Томми на секунду зажмурился, мелькнула мысль, что организаторы перестарались, величия у самой знаменитой находки не осталось, был лишь пафос и ненужный шик. Странно, но ничего нового просмотр не принес. Томми развернулся и побрел прочь...

Ноги сами вывели его к зданию родного университета, голова не принимала участия в определении дороги. Шаг, еще шаг, ступенька, еще одна ступенька... Третий этаж, старинная дверь, оббитая красной кожей, комната, еще одна, и вот он у стола профессора...

Здравствуйте, профессор, - язык сам начал говорить, инстинкт вежливости, впитанный с молоком матери, давал о себе знать.

Что надо? Ты не видишь, что я занят? Или ты думаешь, что я, мировая знаменитость, буду вот так просто разговаривать с тобой? Неужели ты настолько наивен? - профессор искренне издевался над Томми, рубя собственными руками сук, на котором сидел. Кем он был без этого нескладного парнишки? Никем, просто старым всеми забытым преподавателем университета, изредка выезжавшим на раскопки. Вся его раздутая слава была склеена на находках, сделанными другими и наглым образом присвоенными Чарли. Профессор зазнался, он думал, что теперь можно все, он ненавидел этого юнца, ненавидел его за то, что тот более удачлив, более молод, да еще и знает истинное положение дел.

Но профессор, - Томми попытался прервать гневную тираду своего начальника.

Никаких но, убирайся, и чтоб я тебя больше здесь не видел, экспедиции для тебя закончены, забудь про них, ты теперь никто, слышишь, никто. Тебе никогда не стать знаменитым, запомни - НИКОГДА! А сейчас убирайся отсюда, пока тебя не вышвырнули! - профессор метал молнии и брызгал слюной, он покраснел и начал задыхаться от гнева и ярости.

Томми развернулся и опустив голову побрел прочь... Он потерял все, и почему, лишь из-за того, что оказался удачливым. Нет, конечно, он мог продолжать ездить во второстепенные экспедиции, делать вид, что все нормально, но... Свою главную находку он уже сделал - дневник был надежно спрятан в его доме, а остальное...

Ноги сами вывели в центр Лондона к одному из самых респектабельных ресторанов. Томми сам того не осознавая зашел внутрь, заказал что-то, бросил рассеянный взгляд в зал... Глаза цеплялись за что-то...

Томми, дружище, - внезапно раздалось над его ухом. Парнишка подпрыгнул на стуле от неожиданности, а за его столик уже подсаживался Генри, его приятель еще со времен учебы. Они не виделись три года, и вот такая неожиданная встреча.

Здравствуй, Генри, - голос Томми был грустен и сух.

Как ты? Что за настроение? Что случилось?

И Томми поведал всю историю с начала и до конца.

Так, ну ладно, это мы исправим, позвони завтра по этому номеру, спроси меня, я попытаюсь кое-что придумать, - сказал Генри, вручая Томми визитную карточку, потом он поднялся и так же внезапно, как и появился, исчез.

456789, Парламент дрим, - прочитал Томми в задумчивости...

Глава 2. Встреча.

Боль пришла не сразу, она зародилась где-то под четвертым ребром, долго таилась, будто выжидая наиболее благоприятного момента, момента, когда она будет наиболее разрушительной, разрасталась, копя энергию, и однажды...

Пустыня, жар, нет ничего вокруг, песок, один песок, и ни капли воды на многие километры вокруг, и одиночество, страшное одиночество и пустота... Я иду, язык подобен наждачке. Шаг, еще шаг, только вперед, ни на секунду не останавливаясь, надо идти, надо, чтобы не происходило, жизнь - это движение и без движения она невозможна, и как бы не было трудно, чтобы с тобой не происходило, надо идти, так как за поворотом, возможно, ожидает удача, подарок судьбы, либо просто жизнь, возможно, станет немного легче и лучше и все начнет получаться. Да даже если легче и не станет, то умереть в движении намного лучше, чем пятясь назад, либо находясь на месте. Совесть чище остается. Тут ведь как, либо ты дергаешься и у тебя все получается - это идеальный вариант, либо если что-то идет не так, как ты рассчитывал, по крайней мере знаешь, что не надо делать. А если ты стоишь на месте, то... Нет, если все идет по плану, я не буду спорить, возможно, какое-то время можно отдохнуть и побездействовать, в любом случае организму требуется время на отдых. Но если что-то идет не так, то тут уж увольте, бездействие равнозначно смерти, а утверждения в духе само пройдет, я считаю совсем уж бессмысленными...

Волна жара накрыла все тело, боль проснулась и своими иголками начала пробивать все тело, все увеличивая и увеличивая зону своего присутствия. Удар, еще удар, кровь бьется где-то в районе горла, глаза почти ничего не видят, ноги и руки болят, ступни похоже сожжены напрочь... Я упал на колени, ладно, природа свалила меня с ног, но не сломала, я двигаюсь, вперед, только вперед, не останавливаться, главное не стоять на месте, промедление равнозначно смерти. На глаза опустилась красная пелена, стало трудно дышать, воздух больше не нес жизни, одно большое ничто зародилось в моем теле, я задыхался, кислород больше не усваивался легкими, они сварились и кусками опали внутрь себя, очень больно, очень плохо, очень страшно, из последних сил ползу на коленях вперед, две полоски остаются за мной, две неровные канавки, как указатели дороги...Я закашлялся, напрягся всем телом, дернулся в последний раз, судорога в последний раз свела моё тело в конвульсиях... Я проснулся...

Странный сон, очень странный и очень реалистичный. Такого прежде не было никогда. И вдруг я понял, что это предупреждение, в своём роде пророчество. Он таким образом предупреждает меня, что чтобы не происходило, я не должен падать духом, а должен следовать вперед, вперед к заветной цели, которую Он же и определил мне. Я просто должен идти к этой цели, а если станет уж совсем туго, то Он поможет. Ведь во сне я не умер. Да, было очень и очень плохо, очень и очень больно, но когда предел был достигнут, то я был выброшен из сна в реальность. Ведь именно здесь находится цель моей жизни. Именно в этом мире где-то живет беззащитный мальчик, которому предстоит сыграть огромную роль в истории этой планеты. А я должен, просто обязан ему помочь.

Я обнаружил себя на постоялом дворе достаточно крупного города, этакого торгового узла, стоявшего на пересечении путей. Каждый день большое количество караванов останавливались здесь, поэтому местный рынок один из самых известных в стране. Я встал, отряхнул штаны, одернул рубаху, поправил платок на голове, умылся водой из верблюжьей поилки, размял ноги и направился в сторону центральной площади.

Очередной караван только что прибыл. Множество купцов с разных концов земли разложили на земле свои товары и очень громко завлекали покупателей. Сладости, знаменитые вина, мясо, сыр, прекрасные заморские ткани, непонятно зачем нужные не сильно приятно пахнущие палочки, говорящие птицы...

Глаза разбегались, начала болеть голова от постоянного шума. Я купил про запас сыра, хлеба и вина, а еще каких-то сушеных фруктов, и то лишь потому что их продавец оказался очень разговорчивым человеком. Он объяснил, что в Иеризон, город, куда мне следовало бы как можно быстрее попасть, караван ушел вчера, и теперь в ближайшие недели две в ту сторону ни один верблюд не пойдет. Он посоветовал мне самому купить верблюда и отправиться в путь.

Я очень захотел последовать совету торговца, но, узнав цену на верблюдов, понял, что от этой идеи придется отказаться, а идти надо, очень надо... Что делать, я не знал, поэтому просто пошел по улице, в надежде, что все образуется само по себе. Ни одной полезной мысли в голове так и не появилось, я зашел в первое попавшееся на дороге питейное заведение, купил стакан вина, выпил до дна, вышел на улицу и пошел дальше. Улица становилась все уже и грязнее, я начал смотреть под ноги, чтобы не вступить в какую-нибудь гадкую лужу.

Какой-то мальчик-оборванец буквально приклеился ко мне, пытаясь продать полуживого звереныша. Чтобы не слышать более этих гнусных звуков, издаваемых этим маленьким противным торгашом, я сделал его на чуточку счастливее и заплатил деньги за маленький шевелящийся теплый комочек. Животное оказалось маленькой мышкой. Я не был тираном по натуре, к тому же мой мозг был в тот момент занят решением более сложных вопросов, поэтому я просто разжал ладонь и отпустил мышонка на волю. К моему нескрываемому удивлению существо оказалось до невообразимости ловким. Мышонок уцепился за мою штанину, в мгновение просто взлетел вверх и уселся у меня на плече. Ну что ж, подумал я, видимо какую-то часть пути мы будем вместе, да и веселее, когда рядом кто-то есть, даже если этот кто-то всего лишь маленький мышонок.

Я проследовал дальше по улице. Запахи становились все хуже и хуже, домики все более жалкими. Аромат обреченности витал в воздухе и давил на душу все сильнее и сильнее, внезапно появился страх, заставивший внезапно начать вновь соображать по поводу главной цели моей жизни. Стоп, ведь мне надо попасть в Иеризон, а это не так то просто. Караванов туда в ближайшие недели не будет, верблюда купить я не могу - просто не хватает средств, остается один выход - идти туда пешком, напрямик через пустыню. Страшное испытание для простого смертного, но ведь я избранный, ведь я отмечен Его благословением, а значит у меня на пути нет преград, значит все будет так, как это задумано Им, и у меня все получится.

Я принял решение - идти в Иеризон пешком через пустыню, в одиночку, если не считать мышонка, который похоже решил надолго остаться со мной. Вспышка, так необходимая мне в тот момент свершилась, она разбудила сознание, которое с невообразимой скоростью начало творить план предстоящего путешествия. Главное двигаться, и желательно вперед, не отклоняясь от заданного курса, так как только в этом случае остается шанс удачного исхода всей операции...

Запасся водой, чуть-чуть пищи, и в путь, вперед в Иеризон, сквозь пустыню, по жаре, по раскаленному песку. Но сначала выспаться, долго и сладко, чтобы никто не мешал и не тревожил. Я зашел в одну из таверн, попросил комнату. Помещение оказалось ветхим и старым. Об уборке похоже никто не думал уже несколько лет. Я провел пальцем по крышке стола, оставляя за собой темную черту, скривился от отвращения, потом подумал немножко, плюнул на условия и завалился спать. Сознание выключилось , а когда включилось вновь, за окном было уже утро.