Давным-давно, в далекой забытой стране жил Печальный Жеребенок. От чего он был печальным? Наверное, от того, что мечтательным был, ибо других причин для светлой печали у него вроде как и не было: все его братья и сестры резвились вволю под низкими серыми небесами, несущими дожди; лакомились опавшими яблоками и носились взапуски меж древесных стволов. Он же участие в этом принимал лишь в самом раннем детстве, вернее, лишь тогда находил в этом какое-то удовольствие, а позже... позже лишь постольку-поскольку, дабы не слишком отличаться от сверстников своих.
Конечно, Печальный Жеребенок искал ответы сам, и других спрашивал о том, чего здесь не хватает, чему посвящены его мечты. Вглядывался в узоры на листьях, силясь сложить из них послания былых лет, вчитывался в отражения на водной глади, но тщетно: ничто и никто не был в силе дать ему того знания, что он искал. Лишь старшие, порой, когда думали, что он их не видит, украдкой обеспокоено переглядывались.
"Неужели?.." - проносился похожий на шелест листвы шепот.
"Да нет, этого не может быть потому, что этого не может быть. Откуда ему знать?"
"Но вдруг?.. Впрочем, ты прав... Откуда?"
"Поэтому пускай ищет... Вырастет-забудет..."
А Жеребенок все искал, поиски заводили его все дальше и дальше от дома: то в луга к югу, то в западные горы; иногда- в восточные болота, а однажды - в самый северный лес. Вот там то и улыбнулась ему удача, приняв образ пролетающего над головой филина. Мягким потоком воздуха и клекотом накатило сверху: "Что ты делаешь здесь, что ищешь?". Печальный Жеребенок поднял голову кверху. "Да сам вот не знаю, что ищу я. Чего-то, чего нет здесь, чего не хватает под этими небесами". Филин же в ответ лишь ухнул удивленно: "Наверное, ты ищешь Солнце...". Ухнул, плечами пожал, да и скрылся стремительно в зеленом лесном сумраке.
Печальный жеребенок как вкопанный застыл, пораженный прозрением. Мысли его неслись столь быстро, что, казалось, ударь сейчас прямо перед ним молния - не заметит. Солнце! Это слово было ему неведомо, никогда прежде не слышал его Жеребенок, но что-то отзывалось в его душе в ответ, какое-то странно-щемящее чувство плескалось в крови, наполняя все естество до краев. Солнце! Отчего никто раньше не рассказывал ему о Солнце, почему? Наверное, взрослые просто забыли... да, конечно они просто забыли рассказать ему о том, что где-то есть Солнце...
Но вот только почему, зачем в глазах их плещется не страх даже - ужас нутряной! И этот ужас сказал ему: нет, не забыли! А ужас из глаз поспешил выплеснуться словами:
- Нет!
- Не надо!!!
- Это смерть, оно сожжет тебя!
- Не ищи, не ищи, не ищи его!
Только вот что бы не говорили Жеребенку, как бы не пытались отвратить его от мысли о поисках, в глубине его души теплилось понимание: что бы там не говорили, а не след это-дело на полдороге бросать. Да и если все, о чем он мечтал - это солнце, то его надо найти все равно, пусть даже оно принесет ему лишь беду.
И он ушел, ушел, не сказав о том никому, и долог был его путь чрез луга и поля, под проливными дождями и пронизывающим ветром; много чудесного и странного встречал он по дороге, которая была столь длинна, что Жеребенок повзрослел, вырос, и столь захватывающа, что сам он этого не заметил, а сказать ему о том было некому. Разве что иногда он удивленно вглядывался в прозрачную озерную гладь, но суть изменений в отражении ускользала от него. И вот однажды путь привел его в темный еловый лес, чьи деревья раскачивались и скрипели даже без ветра, вселяя ужас даже в самые храбрые из сердец.
И жеребенок помчался что было сил, не разбирая дороги. И корни тысячами змей бросались ему под ноги, ветви хлестали его по лицу, а он все мчался, запрокинув голову и закрыв глаза.
И вдруг... и вдруг лес рассек быстрый ручей, за которым необычайно светло было, а в дальнем западном пределе неба горело что-то, и стоило лишь Жеребенку вынестись на простор, как он ощутил теплые касания к своей коже.
"Наверное, это и есть солнце..." - успел подумать он.
Это и в правду было так, и если бы был на той полянке кто-то еще, сторонний наблюдатель, одаренный острым зрением, то он непременно заметил бы, как истончается силуэт Жеребенка, одновременно начиная светиться, как он с каждым мгновением вспыхивает все сильнее, обращаясь в солнечный луч, но в луч не обычный, а в живой, свободный, собственной волей обладающий.
Так и мчит с тех пор по земле фигура из света, похожая на жеребенка; люди, гуляющие на залитых солнцем лугах, иногда слышат ржание из ниоткуда, а их лошади, потомки тех, кто пугал жеребенка солнцем, прядают ушами тоскливо и испуганно...