- Самые первые люди вышли из термитника. Это были мужчина и его жены, и еще муж с женами...
- О, вы, акамба, так кичитесь своими побасенками, что вставляете их к месту и не к месту. То, чем мы сейчас занимаемся, называется MAMIHLAPINATAPAI. Уж не знаю, как это будет по-вашему. А мой брат тем временем страдает. А мы от этого слабеем. Он уже даже левитировать не может, - тут кудрявая малютка, до сих пор парившая в воздухе, слегка взмахнула пухлой ручкой и грациозно приземлилась на прочную ветку.
Черный жилистый гигант тяжко вздохнул в ответ:
- Догбе тоже плачет.
- Так и сделай, чтобы твоей Догбе не пришлось больше плакать! Ваши обычаи, если не ошибаюсь, позволяют вам отпускать жен.
- Дело не в обычаях. Я буду только рад, если мои жены будут счастливы. Но ведь тогда у Догбе не будет детей. Боги не позволят.
- Тоже мне проблема! Существует масса способов ее решить. Вот у нас, например, одна тоже долго не могла родить. Так она взяла специальное зернышко, посадила, вырос цветок, а в нем девочка. Да такая ладненькая, хорошенькая, к ней потом кто только ни сватался: жуки, кроты, жабы. А она за принца вышла!
- Догбе боится всех этих премудростей. Да и тяжело это: быть единственной женой.
- Глупости! Мы все так живем, и ничего, никто не жалуется!
- Вам легче. У вас и еда сама собой на столе появляется, и обувь сама бегает, и барабаны сами играют. Мы этого не понимаем.
- Ну, не барабаны, а гусли; не на столе, а на скатерти; но это все неважно. Важно, что Поль и Догбе скучают друг без друга. Им надо помочь, понимаешь?
- Понимать-то понимаю, но что я могу сделать?
- Это же проще простого! - фэйри взмыла с ветки и что-то зашептала в самое ухо гиганта.
А в это время в небольшом поселении посреди пустыни Догбе приготовляла акасса и думала о дивном мире, отделенном от владений акамба полосой чахлого леска. Там было красиво, но очень страшно. Там Поль, такой маленький, такой беленький, такой непохожий на нее, но такой хороший.
Они встретились первый раз на празднике Mirie. Это был один из двух "открытых дней" всеобщий праздник всех племен маленького народца. В этот день собирались вместе все племена фэйри и эльфов вне зависимости от названия. Людей называют такие встречи олимпийскими играми. У маленького народца были свои особые соревнования в этот день - ночная стрельба горящими стрелами, купание в озере, гонки на кузнечиках и еще много разных веселых состязаний.
В тот день ее муж как самый уважаемый мужчина в поселении, решил посетить праздник Mirie и взял с собой всех своих 11 жен. Догбе первый раз покидала свой маленький мирок и была очень счастлива, наконец, она увидит большой мир и побывает на всеобщем празднике.
Она тщательно готовилась к празднику, надела лучшие одежды, подаренные на свадьбу мужем. Под низ светло розовую рубаху из полупрозрачного шифона, сверху алое платье из плотного шелка. Костюм дополнил бордовый плащ с перламутровой застежкой. Волосы Догбе спрятала под золотую сетку.
Когда они прибыли в карете запряженной шестеркой божьих коровок, праздник был в самом разгаре. Уже зажгли свои огоньки светлячки, оркестр из цикад выводил волшебные трели. Все ждали танцев. И вот вышел ОН сказочно красивый эльф с арфой в руках, и запел так божественно красиво, что Догбе не могла оторвать от него глаз.
"... Свет звезды в твоих глазах
Капля росы на волосах..."
Песня завораживала и уводила в мечты. А он был такой беленький, непохожий на нее, как бы сотканный из неземного света. Его распушенные по плечам светлые волосы перебирал летний ветерок. Кожаная рубаха расстегнута до середины груди, узкие штаны, остроносые сапоги из мягкой кожи. Все говорило о том, что это не просто изнеженный певец, а охотник и настоящий мужчина.
Когда наступил перерыв в танцах, певец подошел к столу с напитками, возле которого стояла Догбе, предложил ей бокал с нектаром и представился - его звали Поль. Сначала они разговаривали, потом пошли прогуляться, потом он ее поцеловал, а потом она вспомнила, что вообще-то замужем.
Грчахх втолкнул в шатёр вождя чёрную акамбку, вошёл сам и бросил на кошму тяжёлую гирю с цепью, свисающей со скованных рук левитирующего эльфа.
Откинув полог спальни, вышел к ним вождь. Грчахх почуял запах самки, готовой к случке.
"Всё портит девок, старый козёл!" - ожгло Грчахха. Скрывая гнев, он опустил голову в формальном поклоне.
- Великий вождь, мои воины добыли доказательство того, что эльфы объединяются с акамба. На днях готовится помолвка этих двоих, - молодой воин мустугов кивнул презрительно в сторону пленников. - Они не откажутся подтвердить этот... союз.
- Ты сошёл с ума, Грчахх! - в изумлении вождь забыл произнести формальное "доблестный Грчахх" - Ты взял пленников в самый разгар праздника Mirie?!
- Опомнись, вождь! Жвачные нарушают законы Богов - никогда акамба не соединялись с эльфами! Сколько ты собираешься ждать? Этот разврат переполнил чашу терпения моих воинов! Боги на нашей стороне!
Великий вождь правильно понял, на какой разврат намекал Грчахх. "Надо пустить кровь щенкам, слишком много их развелось," - решил он после недолгого молчания и приказал страже увести пленников в гостевой шатёр, не освобождать, но обращаться с великим почтением, вплоть до особого распоряжения.
- Пленников завтра вернёшь, в сопровождении тех же воинов, которые брали их в плен. Воины принесут свои извинения, и их судьбу решат акамба с эльфами, - остановил вождь движением руки попытку Грчахха возразить. - Мы выиграем время. Сегодня же с наступлением темноты начнётся откочевка женщин и детей. С ними уходит в охране старая гвардия. Твои воины жаждут крови, доблестный Грчахх, и я их понимаю, да будут Боги на нашей стороне!
Сонце скрылось за священной горой Опимл и движение в стане мустугов, прятавшееся доселе за пологами шатров, бесшумно вылилось наружу. Не скрипели густо смазанные колеса, неслышно ступали копыта лошадей, обутые в мягкие тапки, спали накормленные малыши. Не поняв ни единой пылинки, ушёл обоз под опекой старой гвардии, оставив в стане молодежь и личную охрану вождя.
Гррчахх швырнул пленников в груду прелых листьев и встал над ними, выражая свое величие. Вождь в очередной раз втоптал достоинство Гррчахха в помет угччха, и теперь воин жаждал сместить ненависть, обиду и унижение на ком-то еще.
Поль и Догбе, обнявшись, отползали от нависшего над ними чудовища, но далеко не уползешь: вокруг столпились молодые мустуги, похрапывая и пощелкивая от воинственного возбуждения.
- Сейчас я буду вас мучить, - сказал Гррчахх и одним рывком оторвал ногу у эльфа. Догбе закричала, а Поль дернулся, вскрикнул и потерял сознание. Крылышки обмякли.
- Ты что делаешь, вождь сказал отдать назад! - испугался кто-то из младших воинов.
- Отдадим! Вождь сказал - вернуть, но он не сказал вернуть их целыми! - защелкал в радости Гррчахх, а глаза его налились янтарным, а потом зеленоватым свечением. Стоявшие рядом воины, и то, отшатнулись немного.
"Все равно регенерирует", - подумал Гррчахх, жедлавший поизмываться, но в глубине души трусивший перед наказом вождя. Самоутверждаться он предпочитал над слабыми и далать это самым безопасным для себя образом...
Чудовище было ужасно, и оно надвигалось на Догбе. Догбе с отвращением чувствовала его дикий запах, отвратительные начали ощупывать ее, а огни глаз оказались совсем рядом. А еще Поль лежал рядом, и даже не стонал. Он мог умереть, и его срочно надо было доставить лекарям. Это придало Догбе силы, и она рванулась к Гррчахху.
- Хо-хо, самка акамбы кидается на воина! Наверное, у мужа самки слишком много жен, и до нее не доходит очередь! - воины в восторге защелкали шутке Гррчахха.
Догбе изготовилась к обороне, закрыв своим телом нежное тельце Поля.
- Самка акамбы, помнишь ты, откуда вылезли твои предки? - чвахнул Граахх над головой Догбе. - Предки твои вылезли из термитника, самка! До того, как пришел Великий Бог наш Джим Глейтс и не утвердился на Вершине Великой Учаррмптунгхи Лаборатории Исследования ДНК, и до того, как поссорился Великий Бог наш Джим Глейтс с ничтожным врагом своим Тупорылым Руководством Этой Гребаной Компании, и до того, как отомстил он врагу своему, разлив Апокалиптический Реактив и включив Гигантский Миксатор Генов, все твои предки, самка, были термитами! А значит, у тебя могли сохраниться какие-то рудименты, которые позроли ли бы нам совокупиться!
- Ох! - прошелестело по кругу воинов. Все были изумлены таким чудовищным враггррххассчха Гррчахха.
Догбе почувствовала, как к голове приливает кровь, адреналин и что-то еще от близости смеси жвал, копыт, хитина, лошадиной морды и огромного чхгрррумха одичавшего от вседозволенности мустунга.
- Пошел к Гребаному Руководству, поганый жеребец! - завопила Догбе, чувствуя, как ее захватывает волна ненависти к всему живому. Одновременно ее охватывала дикое желание, чхгрррумх мустунга манил, и гормоны вплескивались в кровь сумасшедшими порциями, преображая тело. - Да будешь низвергнут ты на Биржу Труда, да надругается над тобой Отдел Кадров, да чтоб тебе Скотина Главбух отказал в Авансе!
Молодые мустунги охнули от мощи обрушившихся проклятий.
- Ахуетьдайтедве! - обмахнувшись обережным жестом, прошептал совсем молоденький мустунг-подросток, с ужасом взирая на преображение самки акамбы. Акамба нависала над Гррчаххом, и тот, похоже, уже не слишком был рад своей затее... Догбе нанизала себя на чхгрррумх Гррчахха и пустилась в галоп. Жвалы воина сначала раскрылись в неземном восторге, фасетки выпучились, а через несколько мгновений он содрогнулся в небывалом счастье. А акамба, нависнув над осчастливленным телом, роняя ядовитую слюну с клыком, шепнула:
- Ну вот, ты этого хотел, мой сладкий...
И клыки Догбе впились в сладкое мясо любовника, ломая и перемалывая хитин, разрывая сочную плоть. Потаенные инстинкты вырвались наружу, и где-то на перифеии затуманенного гормонами сознания вспомнились слова посвящения девочек: "И да будете таить вы в себе паучиху, и да не выведете ее наружу, ведь мужчин и так мало, храните их, цените их, не ешьте их, а если невмоготу, идите к чужим ...".
- В газенваген, бобруйский кошмар, фтопку, чернобыльское жывотное, кг/ам, кг/ам... - истово молился молоденький мустунг. Его собственный чхгрррумх сжался от страха до ничтожных размеров.
Воины бросились в рассыпную, молотя копытами и стуча от ужаса жвалами.
Только юный мустунг продолжал шептать, наблюдая над полуночным пиршеством:
- Изыди, ахтунг, изыди в газенваген, да минует нас превед и медвед, да не стану я кросаффчегом для тебя...
... Поль, застонав, слабо пошевелился.
- Спи, милый, - шепнула, оторвавшись от тела Гррчахха, Догме, и ласково откусила у Поля вторую ногу. Эльф рухнул в кому, не приходя в сознание.
Светало. Чудесный рассвет приходил на счастливую землю. Успокаиваясь, Догме доедала остатки своего прекрасного возлюбленного.
На фоне светлеющего неба все также раскачивался застывший в шоке мустунг, заунывно повторяя обережную мантру:
- Превед, превед, превед, превед...
Последующих событий Догбе не помнила: священное безумие затопило мозг. Очнулась она уже здесь, в поселении, на своем ложе из шкур. Вокруг хлопотали старшие жены, откуда-то доносился голос мужа:
- С неба спустилась еще семья; при них были корова, овца и коза. Родственники небесной семьи назывались племенем духов и были очень богаты.
Поняв, что повелитель пытается унять волнение, монотонно повторяя старую историю, Догбе разрыдалась. Все наперебой бросились ее успокаивать, а потом прибыли гонцы из дивной страны. Неизвестно, какое чародейство пустили в ход фэйри, но тех жалких клочков плоти Поля, что остались валяться на земле, им хватило для восстановления всего организма. Правда, какое-то время эльф не сможет двигаться, но это уже мелочи. Главное, что его спасли.
Поль приходил в себя медленно, с трудом. Выздоровлению очень мешало подавленное состояние. Ничто не радовало эльфа: ни радуга, вечно сияющая над дворцом, ни фонтаны, разбрызгивающие розовую воду, ни прелестные цветы, растущие в роскошных садах. Он все время думал о своей отважной возлюбленной и жаждал найти способ соединиться с ней навсегда. Но разве мужчина может придумать что-то действительно стоящее? А вот его сестра - запросто!
Когда Догбе узнала, что в их поселении находится сестра Поля прекрасная Эльгина, она бросила приготовление акассы и побежала к краю оазиса подкарауливать возвращающуюся фэйри. Ждать пришлось долго, что-то не торопиться Эльгина, улетать от ее мужа, да оно и понятно, если вспомнить что на празднике они целый вечер не отходили друг от друга. Догбе сразу поняла, что Эльгина и Тиам нравятся друг другу. Сначала ей это показалось смешным, но потом она встретила Поля...
А вот, кажется и Эльгина, сверкание крылышек на солнце, ни с чем не перепутаешь.
- Эльгина! - закричала Догбе.
Эльгина сложила крылышки и опустилась на горячий песок: - Здравствуй Догбе. Как у тебя дела? Я прилетала поговорить с твоим мужем о вас с Полем, но ничего не смогла сделать. Тиам упрям как старый мустуг и без конца бормочет слова старинного предания и ими же отговаривается. У него, за что не возьмись все грех. Гррчахх его раздери! Я уже и не знаю, как вам с Полем помочь.
- Зато я знаю. Я тоже очень хорошо знаю старое предание и его священными словами я и поймаю Тиама. Только и ты должна мне помочь, вернее нам. Я знаю, ты любишь моего мужа. Ты должна согласиться выйти за него замуж.
- Да! Я люблю Тиама. Только я не думала, что это так заметно. Но как ты добьешься его согласия?
- Ты не волнуйся, главное согласие от тебя получено, а дальше уж мое дело как уговорить Тиама.
После ужина, когда акасса было съедено, и Догбе с мужем осталась наедине, настало время для разговора. После ее болезни он часто оставался посидеть с ней и поболтать о пустяках, он был добр и хотел облегчить ей боль. Догбе посмотрела на мужа и произнесла слова священного предания: - "...Сын небесных родителей женился на дочери человека, вышедшего из термитника...".
- Что ты хочешь этим сказать?! - удивился Тиам.
- Поль - сын небесных родителей, а я дочь человека вышедшего из термитника. Разве это не понятно?
- Ты хочешь сказать, что боги не будут против вашего соединения?
- Да! Боги будут довольны, ведь мы повторим их ритуал, проведенный многие дни назад.
- Но это не все, ритуал будет не полон без второй части.
- Ты имеешь в виду - "...А сын одного из тех, кто вышел из термитника, взял в жены дочь небесного мужчины...".
- Конечно! И как быть с этим условием?!
- Эльгина согласна!
- Я не понял! Причем тут Эльгина?
- Эльгина готова выйти за тебя замуж. И вашим соединением мы выполним вторую часть ритуала.
- Чгрррумхи наголо! - крикнул Грчахх.
- Чгрррумхи!.. хи... хи... Наголо!.. ло... ло... - покатилась к флангам команда, подхваченная жвалами тысячников, и лавина тусугов совралась со склона Опимла, набирая скорость.
Войско в миг затопило город эльфов, и первые ряды воинов врезались уже в чахлый лес, а со склона горы слетали всё новые и новые волны тусугов, сшибая на пути все преграды.
Город эльфов в мгновение ока превратился в мелкую пыль.
Свежие ряды тусугов сминали передних, чтобы пасть через мгновение под копытами задних.
Багровое солнце еле пробивалось сквозь висящий в воздухе смог из эльфийской крови, ошмётков трупов, ядовитых соплей, выстреливаемых жвалами тусугов, и клубов пыли, летящих из-под их копыт.
Грчахх летел впереди всех, выставив далеко вперед свой раскаленный чгрррумх, вдоль которого змеились и срывались с конца голубые молнии.
Фронт тусугов снесла в труху лес и врезалась в пески.
- Тусуги! Тусуги! - забилась паника в селении акамбов.
Мужчины выскакивали из домов, приказывая заткнуться голосившим женам, вышел на улицу Тиам, чтобы посмотреть на кровавое облако, закрывшее уже полгоры Опимл, а Догбе уже знала, что единственное спасение - бежать. Она схватила за руку Поля, не пусая его с Эльгиной, вышедшей с Тиамом:
- Любовь моя, бежим! Я не смогу устоять, увидев Грчахха хоть раз. Поль, спаси во мне человека! Умоляю - бежим!
Острая боль пронзила сердце Поля.
- Бежим, Догбе! - воскликнул эльф, забыв обо всем на свете.
Влюбленные схватились за руки, и понеслись прочь, задыхаясь от быстрого бега, от невыносимой сладости прикосновения к любимому, от счастья единения душ.
Но, выскочив на окраину селения, Догби и Поль налетели на старую гвардию тусугов, замершую в боевом строю.
- Цк-цк-цк! - зацокал великий вождь, стоявший во главе гвардии. - Это та самая акамбка, о которой мне докладывали?
Вождь достал свой, заигравший всеми цветами радуги, чгрррумх, и тут раздался крик Грчахха, вылетевшего из узкой улочки:
- Не трожь, пёс смердящий! Она мне дана Богом! Она будет моей!
- Бери-бери! - Грчахх, отшатнувшись то ли от вождя, то ли от акамбы, попятился. - Нам этого счастья...
Вождь, хрюкнув и чвахнув жвалами, попер на акамбу. Поль мужественно заслонил Догбе телом, но Догбе нежно отстранила возлюбленного. В ней начинала закипать священная ярость.
- Сладкие вы мои, - шепнула акамба. Грчахх, клонированный из остатков собственного чгрррумхха, но сохранивший генетическую память и генетический ужас прародителя перед убийцей, взвизгнул и бросился бежать, читая мантры:
- Убейсипяапстену! Убейсипяапстену!
- Ржунимагу! - воскликнул Тиам, выбежавший на окраину. За ним, таща нехитрый скарб, бежали многочисленные жены. Сила заклятия знатока священных текстов оказалась сильнее обережного слова Грчахха, и воин со всего размаху влетел в стену ближайшего дома.
- Вобля... - только и успел прошептать он начало оберега, и осел бесформенной грудой.
А акамбка тем временем надвигалась на воинство, вещая что-то на уровне ультразвука. Воины зашелестели, передние ряды дрогнули, надавили назад. А акамбка свистела и свистела, звала и звала жен своего мужа, сестер, теток и всех акамб на празднество тела и духа, о котором сказано в тайных текстах женщин акамба: "И раздерите их, как менады Орфея, как Тузик Грелку, как..."
- Хочешь, я сделаю тебе оральное удовольствие, - засмеялась акамба и прыгнула на вождя. - Хрум-хрум!
Воинство дрогнуло и начало растекаться в панике, но наперерез двинулись жены Тиама, а издалече уже спешили толпы сорвавшихся с цепи акамба...
- Мужья! Возлюбленные! Много мужей! - неслось по полю.
Тиам схватил Поля за руку и потащил в укрытие. Проль оглянулся. Догбе нависала над вождем дикарей- номадов неотвратимостью выполнения супружеского долга.
- Выпей йаду, - шепнула она, и тяжелая капля скатилась с клыка.
Празднество было радостным и великолепным. Клонированный вождь официально извинился за предшественника перед сообществом фэйри, эльфов, акамба и других народцев. Торжественное двойное бракосочетание отметили радугами и фейерверками, медом и амброзией.
А потом Поль и Догбе уединились в шалаше из роз, традиционной спальне новобрачных.
Но тут мы закончим наше повествование из соображений скромности и приличия...