Я сижу в баре кафе "Пиковая дама" и пытаюсь ни о чём не думать, однако всякие дерзкие мыслишки и поганые воспоминания постоянно возникают в тупой пустой башке конченного идиота. Барменша Танька давит на меня неслабого косяка, прикидывая, не нажрался ли я до такой степени, что меня пора сдавать ментам. Сколько раз она уже это делала. Даже мне самому надоело отмечаться в клоповнике. Как-нибудь надо не полениться, вырезать ей клитор и натянуть на футбольный мяч.
Сейчас в заведении тихо и почти безлюдно, потому что ещё утро. (Я блаженно потянулся). Но к вечеру набежит толпа народу. Пацаны, девки. Присесть просто негде, хоть все и знакомые в принципе. Но все одуревшие: кто на маке, кто на геране, кто на грибах, кто конкретно на винте, остальные на пошлом грызле. В основном, конечно, мужики ударяют чисто по синьке. Глумят, базарят, охуевают, пиздятся. Кровь течёт по столам. Менты винтят кого-нибудь постоянно. Нет, точняк лучше бухать и оттягиваться на Тропе Хошимина, в лесистом овраге, неподалёку от центра города. Там, блядь, куда спокойней. Это культовое наше место. В худшие годы общественного маразма мы скрываемся на тропе. Ну, а сейчас разве не пидерсия? Сплошной онанизм. Город воняет, он похож на гнусную помойку, смердит, как запущенное стойло, сто лет не чищенное. Люди кругом похожи на ходячие трупы. Напиваются, падают мордами в телевизоры и отключаются под эту парашу. Или читают гнусные таблоиды. Им всё по хую. Дебильные хуесосы. Да пошли вы все на хуй! Зомби поганые.
Всё вокруг, у меня такое впечатление, будто замерло, затормозилось, застопорилось намертво. Только ментовка и ФСБушка работают с удвоенной шизоидной энергией. Да обогащаются всякие свиньи.
Даже к нам на Тропу Хошимина, в святое место проникают чуждые элементы. Какой-то дурак вдруг появился на горочке, вынул огромный член и начал дрочить у нас на виду, нагло при этом лыбясь. Символ ебаного времени и позорной системы. Нарезали, конечно. Но всех же не перепиздишь. Обратно приходится сесть на ломаный ящик из-под вина, под которым ещё нехилая куча свежего говна, и продолжать бухать, как ни в чём не бывало.
Вспоминаю вчерашний день, как я с одним друганом пошёл в медобщагу к девкам. Только там присели в одной комнате, где живёт пять баб, вваливаются ихнии мужики пьяные в раскатень. И без слов кидаются на нас. Коляна куда-то свинтили, а меня двое быков загнали в умывальник, но были настолько датые, что хуй один раз попали по роже мне. Стучали в основном в стенку и куда попало. В итоге я от них свинтил, а когда пробегал по лестнице, увидел другана. Он висел в пролёте, зацепившись за какую-то хуйню и вот-вот готов был упасть. Руки у него слабели уже. Я вытянул его кое-как. Потом он хмелил меня в нашем любимом заведении. Пьём-пьём, вдруг в "Пиковую даму" входит Пингвин. Этот тип в своё время подсел по- глупому. Он был модный такой и хотел купить себя какие-то невъебенные там сапоги, но денег не было. И он взял кассу в 30-м магазине. Только выходит, а как раз идёт ментовский патруль. Его, идиота, и повязали. В зоне Пингвина опустили. Потом в начале девяностых он по голубым каналам съебался в Голландию, назанимав тут перед отъездом кучу денег с концами. Брателла Киса, когда поднялся и уже имел две бригады, ездил в Амстердам ловить Пингвина, но голубая мафия не выдала своего опекаемого. Теперь вот этот хуй голландский приезжает регулярно раз в год к нам сюда и ходит по городу, выставив вперёд живот, с охуенным призрением ко всему русскому на наглой тупой роже. Урод. Ну, Колян, как увидел Пингвина, сразу кричит: "Ты ведь, козёл, опущенный. Хуй ты сюда лезешь, где нормальные пацаны сидят? Уябывай на хуй в свою Голландию". И начал пиздить мудака на смерть. Залил всю "Пиковую даму" кровью. После этого пришлось, конечно, бутылку водки сразу брать, чтоб расслабиться. Колян всё у меня спрашивал: "Ну правильно я его отпиздил?" Заебался другану отвечать, что да, всё нормально, по делу, не хер тут презирать, а то ему, пидору, наш воздух не нравится, у него голландские белые рубашки сразу чернеют. Ну, и вали отсюда, не показывайся здесь больше никогда. Дыши халявской свободой. Халуй, блядь! Пили мы пили, потом Колян вдруг вскакивает и с диким криком "да заебали вы на хуй, пидорасы!" кидается прямо в большое окно. Оно и сейчас ещё заделано фанерой. А на улице друган попадает прямо в объятия Омоновцев, которые как раз пиздят мирную демонстрацию.
Тут в кафе припёрлась одна знакомая девка, Анька Катастрофа, которую я давно хотел выебать. Она ничего такая, русоволосая, коренастая, при хорошей жопе и сиськах. Правда, ноги кривоваты, но рожа очень блядская. А сама Катастрофа постоянно отвязанная. Абсолютно безбашенная чувиха. И всегда попадает в какие-нибудь истории, когда её в оконцовке пиздят. Короче, ёбнули с ней водки грамм триста, и я повёл её в ближайший подъезд. Там рядом с "Пиковой дамой" стоит красная древняя хрущёба. Заходим в подъезд - там вонь, валяются пустые бутылки, кругом всё обоссано, на подоконнике хуева туча бычков. Я сразу прикинул, как буду ебать шкуру. Сдёрнул с неё джинсы. Она обмякла и сказала: хочу в жопу, Алик. Прямо угадала моё желание. Я боялся только одного, чтоб не появились менты. Они здесь частенько лазют. У этой пизды жопа классная. Узкая такая. В русском стиле. Ебал её пол часа, наверное, а потом кончил и въбал ногой, одетой в тяжёлый армейский ботинок, под ту же выебаную жопу.
Вернулся я в "Пиковую даму", присел за столик, ёбнул сотку и вспоминаю, как неделю примерно назад познакомился тут с одним пацаном на свою голову. Он вроде ничего показался. Стриженный на голо, в чёрной рубахе. Пригласил к себе в гости, там, мол, бухла море. Приезжаем на окраину - хуй там. В хате бродят какие-то конкретно охуевшие от пьянки типы и среди них одна чувиха роется в домашней аптечке с целью нарыть себе успокоительных колёс, а другая, помоложе, сосредоточенно читает телефонную книгу с целью отвлечься от этой хуйни. Выпить повторяю - ноль. А тут ещё этого пацана клинит, и он предъявляет мне, будто я с моим другом, отпиздили его вчера в "Пиковой даме". И они втроём тащат меня к этому фиктивному другу. Хорошо, блядь, хоть на улице бить начали, а то в комнате точно убить могли бы. Ещё в подъезде охуевшие рожи ( их было трое) дали так, что я залил подоконник своей кровью. Ладно, как бы веду их куда-то. А ночь уже глухая, народу никого. Эти мрази кричат, что если я начну машины останавливать, они меня зарежут и показывают неслабую штырину. И периодически пиздят. Я весь в крови, губа порвана, нос сломан... ЧТО ДЕЛАТЬ? Потом двое что-то начали отставать, затяжелели гандоны, а я прибавляю шагу. Протревзвел, конечно, от такого прикола. Один за мной спешит всё-же, такой небольшого роста крепыш, кривоногий. Наглая кровожадная рожа. Я ходу. Он догоняет меня, тут я резко торможусь и бью ему встречного. Он падает и временно отключается. Я, что есть сил, дёргаю оттуда и отрываюсь от ёбнутых козлов. Иначе они меня точно грохнули бы, нет сомнений. Иду, и тут ещё по дороге из-за какого-то забора на меня бросается огромная овчарка и готовится сделать прыжок. Тогда я, уже тоже полностью охуевший от этих стрессов, ору на неё матом: "пошла ты на хуй, сука!". И она убегает, поджав хвост. Зассала мразь ебаная. Но пилить далеко ещё до дома. По дороге попалась ментовка. Захожу, говорю: "менты, дайте переночевать в камере". Они меня выгнали, волки позорные. Как мне хотелось тогда расстрелять их из автомата.
Иногда мне самому кажется, особенно после третьей бутылки на старые дрожжи, что мы с пацанами тоже давно умерли и находимся на том свете, который примерно так и выглядит, как Тропа Хошимина: глинистый овраг, узкая тропинка, жалкие кустики, в отдалении убогие домики с задроченными садиками и огородиками, из которых выглядывают ёбнутые обитатели. Людишки. Моральные и физические уроды. Пизданутые твари. Животные. Хуже - млекопитающиеся.
Да, мы отбросы, шваль, говно, падонки. Но, что смешно, лучшие люди в этом поганом обществе. И пошли все на хуй! Да здравствует Тропа Хошимина! Долой некрофильскую ёбаную систему! Пусть будет бунт!