Первые причастия никогда не бывают безучастными к узникам Бухенвальда, партизанам Грюневальда и футболистам "Грассхоперса". Первый раз я причастился к знамени полка в 14 лет, а дальше - пошло-поехало: значки, вымпела, гербы гольф-клубов. Первые причастия начинаются с первой миски дождевой влаги, выпитой ёжиком с сыроежки, но есть ещё моя слеза с изрядным содержанием мильдония, позволяющая мне с гибким шестом перепрыгивать стены режимных предприятий. Образование моё - четыре класса церковно-приходской церкви позволяет мне делить Вселенную на небо и землю, и играть в классики, прыгая по планетам, как по нотам сольфеджио. Я ещё в школе пристрастился к винопитию и табакокурению, поэтому пролетарская практика на заводе имени маркиза де сада не стёрла кожных узоров на моём атавистическом хвостике. Когда я сдавал в полицейском участке отпечатки пальцев, то категорически заявил: "Я не причастен ни к чему, что становится достоянием смерти, я трогал только марки в кляссере щипцами и сердца миллионов игрой на рояля без рук". Я, окунув руки в голубую краску, поднял их вверх, сдаваясь немецкой кукушке на берёзе, в голубых линзах на карих зрачках, позволяющих видеть сквозь рубашку карт, что черви нынче козыри!
Когда меня в первый раз шандарахнуло электричество, я перешел границу по минному полю саботирующей здравый смысл походкой танцора диско, дав дёру через поле васильков, по нейтральной полосе из маков и на запретной территории на поле ромашек испытал то, что все хотят испытать.