Я летел как удод на свиданье с гюрзой,
А гюрза атакует фасеточным ядом,
Я  хочу никогда не встречаться с тобой, 
Но проклятье чревато в горах камнепадом.

Я хочу сторублёвку в Саргассах найти,
Чтобы Ленин надрал Вашингтону штиблеты,
Ну зачем я рыдаю как полный кретин
Рукомойником в пользу шершавой монеты?

Я хочу с псевдодевушек платье содрать,
Чтобы дедушке дать три рубля на лекарство.
Рори Ломщик пикирует к негру в кровать,
Чтоб тайком с Нифертити венчаться на царство.

Инфузория туфелька туфлю сняла
И ударила в глаз адмиралу кривому.
Закусила корова как тигр удила:
Не умею я жить как регбист по-другому!

Я летел как кукушка и жидомасон,
Яйца ящеров в урны кладя баскетбола,
Оторвав у фельдфебеля левый погон,
Подарю толстокожему Богу футбола.

Я хочу хохочу и смеюсь вам в глаза,
Православные хахали солнца индейцев,
Вам пора на дрезины нажать тормоза,
Динамитом наполнивши ранцы гвардейцев.

Фиолетовый в сердце пингвина расцвет
Видел я, словно пробка сгорая над йодом.
Бармалей Айболита преследует. Бред
Ему бритву опасную дал мимоходом.

Я хочу изумить сам себя красотой
Фантастических радуг в китовьих фонтанах,
Начиная за здравие, за упокой
Заратустра кончает в Гастелло таранах.

Философия, ты мне дала красоту,
Красота спасет мир Рафаэля Мадонной,
Проводив сто тридцать четыре раз ту,
Я иду по Москве молодой и влюблённый.

Я иду напролом, словно танк или слон,
Для меня не преграда Барьерные рифы,
Ураган мне дает в праще камня разгон;
Мой штурвал моряку как манок гипноглифа.

Я хочу победить закоснелый утёс
Динамическим бегом в трико трикотажном
Сатисфакцию скотопромышленный босс,
От меня получив, отошел бесшабашным.

Я бесился и прыгал на всех словно бес,
Чёрт возьми, сколько дев я предал поруганью,
Я как будто забрался в фарфоровый лес
И разбил фонари с удальством хулигана.

Я хочу победить православный мятеж,
Я хочу обуздать плоскозубую мойру;
Мастерство не пропьешь, торжество не проешь
Я на плешь Горбачёва харкал птичью ссору.

Революция, ты научила меня
Верить в несправедливость трезубца и сетки,
Ищет всадника ветер чумы для коня,
Но людей давно нет,  лишь огрызки, объедки.

Я хочу научить русопятству детей:
Пятки мамонта в льдине свежи и прекрасны,
Словно розы труда и весны дочерей,
Снегирей и двенадцати месяцев пляски.

Мастурбатор Франческо форсил на фарси,
Что сумеет пройти ринг от края до края;
Херувимы как ангелы на небеси,
На такси рассекают одни самураи.

Океан бушевал. Он ярился как зверь,
Жаждал перекусить волнолома решётки,
Миротворцы смутьянами стали теперь,
Когда пальцы сломал им медведь словно чётки.

Голосует Урал за калмыцкий хурал,
Окровавлено небо о зуб обелиска;
В Сан-Франциско идет Агасфер пешкодрал
В башмаках вагабонда - танцор в стиле диско.

Я такое видал, что не видел никто:
Мотылёк зарождал рагнарёк урагана;
На маньяке селёдкой пропахло пальто,
Натрудили мозоль черепа кегельбана.

Я летел как стрела в растревоженность зорь,
Я канаты рубил и трубил отступленье,
Угрожая вернуться в курятник как хорь
И шаманский манок окропить преступленьем.

Снегопад,  листопад, звездопад, конокрад,
Забубенные головы сильные сложат,
Атакует красивая молодость град
Обреченный золой поперчить цветоложе.

Я плыву как растяпа по прихоти волн,
Потерял я ушанку и варежки в вьюге,
Иногда я видал автостопы мадонн,
Но они дальнобойщикам гладили брюки.

Я хочу подарить самоцветы царям,
Виноградом давимым пятой революций,
Пеплом Гришки Отрепьева по воробьям
Бьет царь-пушка, отсутствие чище присутствий.

Саблезубые тигры кадрили рояль
Кандибобриком свиться в гнездо броненосца,
Комплимент - поцелуем был через вуаль
Коммунизмом раздавшей себя - рогоносцу.

Те, что мной управляли, попали впросак,
Их индейская меткость куда-то избрала,
Я с козой гваделупской плясал краковяк,
Потеряв паруса и баранку штурвала.

Калевала крестила меня как гроза,
Колыхала мой чёлн своевольный и гибкий,
Танцевала Европа как коза,
Официантки в кафе мне дарили улыбки.

Я иду на грозу как на волка стрелок,
В пляску Витта хочу обратить огни Эльма,
Леди Гаги парик на волнах - поплавок,
Для тигровой акулы мышьяк не проблема.

Шпилем Адмиралтейства господствовал штиль,
Над глубоким как город в истории морем,
Латимерия чтила торжественный стиль,
С королевой Викторией в ханжестве споря.

Видел я как Голландца Летучего бег
Завершили пираты двадцатого века,
DOOM на Марсе сбирается Вещий Олег
Завалить валуном безнадежного грека.

На боку у Юпитера вечным пятном
Гладиаторских схваток алела арена,
Дезертир затаился на дне пескарём,
Мародёр улыбался кровавой гиеной.