Блэр подняла взгляд от фотографии и убрала ее во внутренний карман пальто.
- Вроде того.
Девочка за стойкой - синие волосы и килограмм пирсинга, - хотела спросить что-то еще, но отвлекли посетители. Пятница, вечер. Бар понемногу наполнялся.
Колонки над головой на секунду затихли, а потом выплюнули очередной побитый молью рок-шлягер. Блэр поежилась. Что-то в ритме вызывало у нее тревогу. Тошную, иррациональную: дело было не в музыке.
Трое, что напали на Лу Салазара, совершенно точно не приходились ей друзьями. Блэр не нужно было смотреть на фотографию, чтобы вспомнить, как они выглядели. Полгода назад - а как будто вчера. Нет, фотографию она носила, чтобы показывать другим.
Колонки выдали победоносную партию ударных, завыл гундосый вокалист. Блэр провела ладонью по лицу, по шрамам, почувствовала, как сводит пальцы. Очнулась, только когда ногти уже впились в кожу.
Синеволосая девочка стояла напротив и улыбалась, пытаясь скрыть жалость.
- Налить тебе еще?
Блэр спиной почувствовала, что тот, кого она ждет, здесь, и окаменела.
- Нет. Нет, не нужно.
- Это ведь у тебя парик? Красивый. Так и не скажешь.
'Немного корректности. Вежливости. Было бы неплохо?'
Блэр молча глядела на человека перед собой. Лишние после заката очки-авиаторы, слишком короткий пиджак на тощей, вертлявой фигуре. До странного много общего с Лу Салазаром - за вычетом одной разительной разницы. Лу Салазар был мертв.
- Ладно, ладно. Кладбище 'Семь камней'. На, я тут на карте отметил.
Блэр протянула руку и сложенный вчетверо замызганный лист перекочевал в ее карман.
- Что нужно сказать?
Она пожала плечами. Музыка из приоткрытых дверей бара доносилась досюда, но слов было не разобрать. Дул свежий, весенний ветер - чересчур сильный для мая. Касания прохладного воздуха умиротворяли.
- Ты больше меня не увидишь. Этого хватит?
Блэр было любопытно, что она услышит в ответ. Сальную шутку? Угрозу? А может, он решит торговаться? В конце концов, информация и правда кое-чего стоила. Исход удивил:
- О, ну раз так. Загляни еще в 'Тихие ручьи'. Там твой следующий... клиент.
'Должна ли я теперь сказать тебе 'спасибо?' - думала Блэр, глядя на удаляющийся - намеренно небыстро - через стоянку силуэт, но не сказала ничего.
Кладбище 'Семь камней' располагалось на окраине города. Скромное, новое, аккуратное. Здесь не ставили заборов, чтобы каждый мог войти и в любой час повидать своих мертвецов.
Очень удачно: перелезать через ограду Блэр бы не хотелось.
Захоронение, которое ее интересовало, уже не считалось свежим. Шесть месяцев, достаточный срок. Простой камень, обычная надпись. Навряд ли кто-то приходил его навещать.
Блэр сняла пальто - белое, зачем пачкать, - а потом все-таки не сдержалась, потянула из кармана фотографию. Из тех троих это был лысый.
Она постояла, запрокинув голову к тонкому, льдистому месяцу, а потом вытянулась на молодой редкой траве. Деревья вокруг шелестели голыми ветвями, но кое-где извечно зеленела омела, наводя на мысли о любви и о нежити.
Увы, здесь Блэр оказалось не с кем говорить. Она поднялась пять минут спустя с молчаливой могилы разбитая - и не сдержалась, пнула надгробный камень. Это, на самом деле, было меньшим, что она могла сделать в отместку.
Увы, нет. Коробка, которую забрали у Лу Салазара, досталась не этому человеку.
На пути обратно Блэр споткнулась и едва не упала. Чтобы устоять, обхватила дерево. Шары омелы серебрились при свете месяца. Казалось, их здесь разрослось слишком много - для такого нового кладбища.
'Тихие ручьи' кладбищем не были. Ну конечно - Блэр твердо знала, что второй из троицы жив.
Хуже ли такой исход смерти? Она никак не могла наиграться с этой мыслью; снова и снова возвращалась к ней. Пожалуй. Хотя найдутся и еще похуже.
'Тихие ручьи' были обычным маленьким городком с одним приходом. Крашеная белой краской церковь стояла где-то в дальнем конце главной улицы. Блэр раз окинула ее взглядом и больше не смотрела. Нет, не здесь.
Но где же?
Идей у нее не было, и с тоски Блэр решила переночевать. Перед этим поужинала, накалывая одну за одной на вилку сухие полоски картошки фри, измазанные в кетчупе. У них почти не было вкуса, но второй день без еды - пожалуй, слишком.
Закрыв за собой хлипкую дверь номера, Блэр разделась. Вешалка на стене приняла пальто, юбку и свитер с вывязанным словом 'Бессмертие'. Туфли встали у стены: одна чуть дальше другой.
Последним лег на полку у телефонного аппарата парик, и Блэр, не взглянув в зеркало, с четверть часа стояла под душем, все прибавляя горячую воду. Когда кожу стало взаправду жечь, она вытерлась и нырнула под - такое холодное - одеяло.
Сон пришел сразу, тихий и темный. Блэр по-своему гордилась тем, что ей никто не снится. По крайней мере, никто из людей.
- И все-таки, зачем вы здесь?
У человека было одутловатое лицо примерного горожанина. Блэр это уважала. Еще ей нравился его дом: он походил на самую простую базилику.
По этому признаку она и нашла второго из троицы. Слухи, слухи. Такое не утаить.
- Мы встречались. Помнишь?
'Помнишь?' - кричала она про себя. - 'Помнишь, как ты это делал?'
Блэр не была уверена до конца, но, кажется, головой в камин ее ткнул именно он. А может, все-таки третий?
Но про третьего Блэр натвердо наказала себе не думать.
- Нет. - Студень лица дрогнул и застыл. - Уходите. Уходите, или я вызову полицию.
Он едва-едва походил на себя прежнего. Ни грамма увечащего сарказма. По правде сказать, человеку, который держал в руках ту коробку, повезло сохранить даже и часть рассудка. Мало ли, что он уверовал. Кто не искал бы защиты?
Стоило ли считать это достижением? Было ли это оправданием?
Блэр поморщилась и поднесла пальцы к виску.
- Вам плохо?
Когда-то раньше она представляла, как будет убивать их. Смелая тщетная фантазия.
Теперь Блэр шатнулась вперед и обняла его. Не отпускала, пока все не кончилось. А потом закрыла снаружи дверь в пустой дом.
О своем деде Лу Салазар рассказал ей случайно. Он многим рассказывал, разные вещи. Лу вообще много болтал.
Якобы дедушка Салазар жил долго, а когда время взяло свое, его кремировали. Лу даже снял урну, что стояла на полке и иногда служила ему пресс-папье, похлопал по круглым золотым бокам.
- Но знаешь, я ведь проверил. Я сделал тест. Там внутри совсем не мой дед.
Его, казалось, вообще не заботило, в каких он долгах, и какая ему грозит расплата.
О нет, Лу Салазар относился к жизни с завидной, наглой, легкомысленной легкостью. Блэр помнила, как ее это злило, но не помнила почему.
'Кто тогда?'
- Без понятия. Но нам бы нужно съездить посмотреть дедушкин особняк.
Особенно, кажется, ее злили его темные очки.
Поездка прошла успешно, но на обратном пути их нашли те трое.
Мелкие сошки.
Блэр очнулась с этой мыслью в остывшей постели. Ее колотило. Какое-то время она боролась с собой, а потом дошла до вешалки, накрылась пальто. Стало теплей.
Мелкие сошки.
Их ведь просто наняли стрясти с Лу долги. Они не должны были...
Но Блэр знала, что ей предстоит встретиться еще и с третьим. Не знала только - где.
На выезде из города ее оштрафовали за превышение скорости.
Понимание пришло к Блэр внезапно; как приступ или землетрясение. Да, наверняка все случится там.
Место, где на них с Лу напали, по-прежнему существовало. В последний месяц Блэр не раз натыкалась на рекламные проспекты. Один поджидал ее в примерочной универмага, другой вложили в меню закусочной.
Свежая полиграфия демонстрировала рыжее зарево заката и, конечно, сосны. Интерьеры на снимках подавляли качественным уютом. Камин - горел.
Поэтому Блэр нисколько не удивилась, когда открыла бардачок, и на колени ей выпал очередной буклет.
Она изучила адрес на обороте. Не так далеко. На самом деле, даже близко.
Положив буклет поверх бланка штрафа на сиденье рядом, Блэр выжала газ.
И только влившись в поток машин, уже не имея возможности остановиться, она заподозрила: тогда, раньше, Лу не боялся расплаты, так как считал, что нашел способ сбежать. Гены. Он наверняка полагался на гены, когда брал коробку. На то, что они дадут ему иммунитет.
Блэр знала, что дома дедушки Салазара уже нет. Его никто не сносил - хотя ветхое, нарядное в начале века строение рано или поздно ждала именно такая судьба.
Нет. Когда после выписки из больницы Блэр решила повторить их с Лу маршрут, она не нашла ни того участка, ни даже улицы.
- У нас нет мест. Вы не можете снять это шале.
Но она могла; конечно же, Блэр могла.
И, глядя в алый зев камина, каялась перед людьми, которые, как выяснилось, отменили в последний момент бронь. Была ли это влюбленная пара? Наверняка.
Кто еще станет снимать такие шале?
Она включила телевизор - и сразу выключила. Подборка старых рок-хитов выпала на том самом. Хороший знак или?..
Блэр извлекла из кармана пальто фотографию, понесла к огню и внимательно, до последнего куска глянца сожгла. Повезло, что всего один снимок, не несколько. Даже такие люди заводят дружбу. Поначалу это удивляло ее; теперь нет.
Она снова вспомнила глаза третьего. Совсем не такие, как на фото; белые от ярости.
'Если ты здесь, приходи'.
Она выждала, глотнула горячего какао (включено в счет) и повторила вслух:
- Если ты здесь, приходи.
Рогатые головы зверей на стенах взирали на Блэр с насмешкой и немо. Потолочные балки подкупали своей надежностью. Стеклянные пространства - разбитых когда-то и снова целых, - окон призывно горели в окрестной тьме.
Все зря. Никто не явился.
Блэр накрылась косматой шкурой и заснула. Значит, не в этот раз.
'Нет, вы не можете снять это шале'.
Сон тянулся, тянулся. Хуже, чем карамель. И так же, застыв, разбился.
- Ты не можешь приходить сюда, понимаешь?
Блэр рывком села. Протерла глаза. Камин почти погас, но она забыла, где включался свет. Редкие робкие языки пламени не освещали почти ничего.
И все-таки она знала, что не одна.
Что хуже: Блэр не узнавала голос.
- Почему? - стоило потянуть время. Она закуталась в шкуру, щурясь намеренно незряче. Кто же ты, кто?
Половина знакомых совершенно забыла о Лу. Остальные припоминали его как... нечто далекое. Даже те, с кем Лу Салазар играл в покер. Даже те, кому он проигрывал.
- Разве ты не понимаешь?
О нет, Блэр не понимала совсем. Ей, пожалуй, было жалко, что больница, где она провела пять месяцев, не являлась психиатрической. Это многое бы упростило.
- Покажись.
Что-то глухо заныло под острой крышей, что-то вылепилось из стены. Оформилось и - незаметно - придвинулось. Фамильные черты? Возможно. Хотя очки. Скрывают - те ли? - глаза. Не угадать.
Блэр смотрела на него. Блэр не видела его. Блэр не могла быть уверена, что это Лу.
И все-таки она прошептала, сидя в надежном коконе шкуры, нежно:
'Умри'.
Камин с шипением погас. Зато включился телевизор. Блэр искоса взглянула на экран:
Лу Салазар держал в одной руке череп (чей, деда?), в другой - пустоту. Хотя последнее было для него, очевидно, сюрпризом. Он и правда полагался на коробку.
Только вот у коробки оказалось свое мнение на этот счет.
Через утоптанную, пыльную, бесплодную землю к Лу приближались трое. Очень знакомые трое.
По экрану пошли едва заметные, радужные по краям помехи.
Блэр нашарила пульт и положила на кнопку палец. Хотела ли она увидеть конец?
Пожалуй, что... да.
Когда все кончилось, она подошла к телевизору и обрушила на него журнальный столик. Раз, еще раз. Конструкция заискрила, экран пошел трещинами. Но вместо взрыва все вокруг залил белый свет.
Блэр поморщилась: неужели все завершится настолько банально?
Она ожидала очнуться в палате. Возможно, обитой чем-то мягким. Чаяния не оправдались: Блэр обнаружила себя все в том же шале.
Стояло прекрасное, редкое для мая в этой местности утро. Панорамные окна покрывала дымная роса.
Блэр неуверенно потянулась, выпуталась из шкуры. Она давно не чувствовала себя настолько хорошо.
- Доброе утро, - сказал ей чей-то густой, приятный, незнакомый голос.
Небытие пошло ему - им? - на пользу. В тот раз третий глядел с лихорадочностью торчка. И вы только посмотрите на него теперь. Какая вальяжность.
Впрочем, Блэр могла различить кое-что и от Лу. Конструкт, комбинация. Создание коробки, всосавшей когда-то уже одного Салазара.
У стены стояла и сама коробка. Синяя, не особо даже примечательная. Блэр хорошо помнила, как они забрали ее с чердака дома дедушки Лу.
Она тогда еще спросила: 'Мы что, за этим сюда тащились?'
Позже спросила другое: 'Откуда твой дед ее взял?'
Но Лу совершенно не занимали такие детали. Ответа он, наверное, и не знал. И... так ли это важно?
Телевизора нигде не было, но Блэр слышала музыку. Радио? Да, вот и приемник.
- Зря ты пришла. Но я рад.
Очки в толстой оправе, почти преподавательские. Совсем другой с виду человек. И все-таки тот же.
Поежившись, она попробовала нащупать что-нибудь острое или тяжелое, но подвернулась только шариковая ручка.
Смерть не пугала Блэр, а вот перспектива оказаться в коробке - еще как. Она сменила позу и сжала ручку: при должной точности та бы сошла за оружие. Под ладонью что-то хрустнуло.
Квитанция. Штраф за превышение скорости.
'Умри', - написала Блэр еще раз на рвущейся тонкой бумаге.
Было прекрасное, редкое для мая в этой местности утро. Панорамные окна покрывала дымная роса.
У стены стояла коробка. Синяя, не особо даже примечательная. Блэр не помнила, что это за коробка. Интересно, подумала она, потирая глаза. Что там внутри?
- Лу? - окликнула она. - Тут коробка какая-то. Что в ней? Подарок?
Никто не ответил.
А когда Блэр посмотрела снова, у стены лежала только пустая оправа для очков.