Набродившись вдоволь по набережной, насидевшись на каменных скамьях и насмотревшись рекламных щитов, я возвращаюсь обратно на вокзал. Внутри его охранники проверяют билеты, это что-то новенькое. Но всё всерьёз, тех, у кого их не оказывается, выгоняют на улицу. Спрашивают они и у меня, я отвечаю утвердительно, но в сумку за билетом лезть не спешу. Там у меня еда, а билеты на самом дне. Охранники верят мне на слово, это приятно. Молодая девушка с фотоаппаратом, объектив которого здорово смахивает на небольшой телескоп, фотографирует облезлый потолок.
- Для ремонта? - спрашиваю я, показывая взглядом вверх.
Она утвердительно кивает. К ней тоже подходит охранник, но спрашивает не билет, а разрешение на съёмку. Девушка оказывается не из простых, и у неё всё есть: и приличного размера грудь, натянувшая кофточку, и разрешение на съёмку. У неё даже есть с собой коврик, на который она периодически укладывается, чтобы удобнее было работать. Мы перекидываемся с ней парой фраз о том, что билеты у Якунина стоят о-го-го сколько, а потолок весь облупился и скоро обвалится на головы пассажирам.
Отщёлкав пару десятков кадров, девушка куда-то исчезает, попросив меня присмотреть за её вещичками. Кажется, и ей я внушаю доверие, это тоже приятно. Оставшись в одиночестве, я подхожу к витрине киоска и начинаю его разглядывать. На верхней полке лежат бутерброды: с сыром, ветчиной, колбасой; чуть ниже пирожки: с повидлом и сгущенным молоком; на самой нижней полке бутылки с йогуртом и кефиром.
- Может быть уже пора перекусить, - думаю я, - жена мне много чего положила в сумку... Хотя нет, лучше потерпеть, - торможу я себя, - надо дождаться француза и уже с ним позавтракать. Интересно, а он будет сало? - размышляю я, - особенно то, которое без мяса?...
И вот стрелки часов приближаются к одиннадцати. До встречи остаётся двадцать минут. Как бы медленно не текло время, час икс всё равно настаёт.
- Пора, - решаю я, и направляюсь к выходу.
Уже давно я так не волновался, но волнение это приятное. Ещё мгновение, и в мою жизнь войдёт что-то новое, не изведанное доселе.
На улице тепло и шумно. Выйдя из дверей центрального входа, я останавливаюсь на гранитных ступенях под башней с часами. Инстинктивно втягиваю живот, всё же хочется выглядеть чуточку стройнее, и в это время замечаю француза. Он точно такой, как на фотке, которую прислала мне Наташа. Только теперь он без велосипеда.
... Потом, уже дома, просматривая маршруты его путешествий, я узнаю тот снимок. Он был сделан на улице Еревана...
Я подхожу к нему, мы жмём друг другу руки и обнимаемся три раза. Потом представляемся.
- Жё маппель Виктор, - говорю я. Он отвечает мне по-русски:
- Я Ирван.
- Комман сава? - спрашиваю я.
- Сава бьян, - уверенно произносит он.
После дружеских объятий всё начинает идти легко и свободно. Я чувствую в нём своего человека. Что-то, родное, русское проглядывается в этом французе. Мы сдаём его огромный рюкзак в камеру хранения, Ирван пытается заплатить, но я ему этого не позволяю.
- У себя во Франции будешь платить, - говорю я, - если пригласишь меня в гости, - а здесь я распоряжаюсь на правах хозяина.
Потом мы идём в зал ожидания, и я предлагаю немного перекусить. Француз не отказывается, это хорошо, я не люблю церемоний. Мы усаживаемся на пластиковые кресла, оставив одно свободное между нами, и я достаю из сумки провизию, которой снабдила меня жена.
Вытаскиваю сало двух сортов, одно с прослойкой в виде бекона, и другое белое, украинское, то, к которому я привык с детства. Для нас, русских, оно вкуснее, чем с мясом. Колбаса тоже двух сортов - 'Краковская' и 'Домашняя', чёрный хлеб, полбатона белого, свойские помидоры, малосольные огурчики и две бутылки кефира жирностью 3,2. Кефир этот я купил здесь же на вокзале в продуктовом киоске, витрину которого недавно разглядывал.
Потом я расстилаю на кресле между нами салфетки, достаю складной рыбацкий нож (который потом подарю Ирвану в день его отъезда), стелю поверх салфеток кухонное полотенце и кладу на него разделочную доску. Потом вываливаю из сумки продукты, придержав их рукой, чтобы они не посыпались на пол, и трапеза начинается.
Мой французский друг ест с удовольствием, тоже не церемонясь. Мне это нравится, потому что я сам ем точно также, только гораздо быстрее. (Это подметил ещё Сафронов, когда мы вместе работали на Севере).
Снедь с разделочной доски исчезает мгновенно. Видать, француза не очень-то кормили в Москве. Взмахивая рыбацким ножом, будто фокусник волшебной палочкой, я нарезаю новые порции. При этом я что-то говорю по-французски. Ирван, с набитым колбасой ртом (а Наташа мне писала, что он предпочитает овощи) меня поправляет. Но вот наша обильная трапеза заканчивается, и в конце её я ещё выпиваю бутылку кефира. Для меня кефир за еду не считается, с детства в моём родном городке это называлось 'запить'. Француз 'запить' уже не может, он и встаёт-то с трудом, но я и не настаиваю, как не стал ему предлагать белого сала без прослойки. Он к нему даже не притронулся. Потом, уже дома, я заставлю его съесть пару кусочков.
- Как же тебе это удалось? - спросит меня потом жена.
- А ты что, не видела, - отвечу я вопросом на вопрос, - как сытый Пиня (это наш пятнадцатилетний кот) ест из моих рук хлебные шарики? То-то и оно, а тут такая вкуснятина - настоящее украинское сало. Даже при наших теперешних отношениях с Украиной, не съесть его, большой грех.
Закончив с едой, мы выходим на улицу. После обильной трапезы неплохо бы прошвырнуться.
- В какую сторону пойдём? - спрашиваю я.
- По этому мосту я вчера ходил, - говорит француз, показывая на арочный мост на Кутузовском проспекте, по которому я сам недавно прогуливался и с которого мне так хотелось плюнуть в воду, - на нём я несколько фоток сделал, - прибавляет он.
- Пойдём тогда в другую сторону, - говорю я, - к деловому центру.
Француз кивает головой, и мы направляемся к сияющим зелёными стёклами высоткам Москва-Сити.
- Я вчера долго тут бродил, - говорит Ирван, - до самого вечера. Машин в Москве дорогих много, и люди одеты так, будто собрались гулять по подиуму, а не по вечерним улицам.
- Москва красивый город, - говорю я, - но Москва, это ещё не вся Россия. Скоро ты убедишься, в провинции люди живут совсем по-другому...
Уже потом, сидя как-то у меня на кухне и беседуя по душам, Ирван покажет мне фотографии, сделанные им в Москве. На них я увижу не только Красную Площадь и мост на Кутузовском, я увижу и другой мост - с живыми цветами и портретами Бориса Немцова в траурных рамках.
Француз поинтересуется, знаю ли я этого политика, и как я думаю, был ли у него шанс добиться чего-то в нашей стране. Я отвечу, что Бориса Немцова знаю, но не лично, а шансов у него чего-либо добиться не было никаких. В доказательство, что это не пустые слова, я выну из серванта книгу Бориса Немцова 'Исповедь бунтаря' и брошюру 'Триста шагов к свободе' и дам их Ирвану почитать.
- Это ничего, - спросит он, - что ты держишь у себя такие книги?
- Ничего, - отвечу я, - мне это можно, а вот тебе я бы не советовал брать их с собой, путешествуя по России. Если хочешь, почитай лучше их у меня...
До небоскрёбов мы так и не доходим, французу захотелось кофе. Я к этому напитку равнодушен. Для меня чай, кофе, молоко, кефир - напитки одного порядка, из разряда - 'запить'. Ну, может быть, иногда я отдаю предпочтение молоку, коего в детстве с батоном за 22 копейки попил немало. При случае, я и сейчас его могу выпить достаточное количество. Могу за один присест одолеть двухлитровую банку, поэтому пример Золотухина из 'Хозяина тайги' с его полным кувшином меня никогда не впечатлял...
Но, молоко молоком, а кофе - это совсем другое. Короче, говоря русскими словами, я не кофеман. А вот мой французский друг оказался слабоват на счёт этого напитка.
- Ты что, подсел на кофе? - спрошу я его.
Ему понравится это выражение, 'подсесть на кофе', и он запишет его в свой талмуд. Потом выяснится, что он подсел ещё на сахар, на моей бабушки-мамы варенье, на блины (du crepes - дю крэп), которые по утрам будет печь моя жена, на домашние котлетки, хорошую колбаску и прочее, прочее. Вот только овощей он будет есть совсем мало. А мне Наташа писала, будто и жена его вегетарианка, и сам француз почти не ест скоромного...
Окажется, что ест, и не так уж мало, почти как я. Хорошо, жена моя не купится на мои россказни о его вегетарианстве и будет кормить его, как на убой, по всем правилам русского гостеприимства...
20.09.2015 17:17
Продолжение здесь: http://samlib.ru/editors/r/reshetnew_w_s/francuz4.shtml