В парке Соловьи под кронами деревьев всё ещё свежо и достаточно прохладно.
- Пробежаться бы сейчас, - высказывает своё мнение Борис, - я тут каждое утро бегаю. Знаю все здешние тропинки, пригорки и кусты.
- Я не против, - соглашается Ирван, - я и одежду спортивную для этого с собой прихватил. Давай побежим завтра. У себя во Франции в Морле, на побережье Ла-Манша, я бегаю минимум три раза в неделю.
'Молодцы, - думаю я, - но со своей стороны - я пас'.
Мои друзья начинают обсуждать задуманное, но исполнить им это не удаётся. У Бори звонит телефон.
- Алло, в чём дело? - спрашивает он и, выслушав ответ, обращается к нам, - мне надо срочно в Москву. Ехать надо прямо сейчас, вернусь только в понедельник. Попроси, - обращается он ко мне, - кого-нибудь другого вас повозить. Зачем только ты свою тачку отдал?
- Знать бы самому, - отвечаю я, - но что сделано, то сделано. Ты езжай, я как-нибудь выкручусь.
- Тогда давай по мороженому на посошок, - предлагает Борис, - там наверху, у трамплина, есть небольшое кафе. Посидим полчасика.
Мы поднимаемся на самую высокую точку парка, где был когда-то сооружён трамплин для прыжков на лыжах. В кафешке заказываем три порции пломбира: два с шоколадной крошкой, и один с малиновым сиропом. Стоит эта вкусняшка двести сорок рублей, не так уж много. Деньги я незаметно сую официанту.
Есть на жаре мороженое - просто кайф. Особенно, если ты наверху, тебя обдувает лёгкий ветерок, а перед тобой раскинулся твой родной город. Он очень красив в это время года. Мы делаем несколько снимков на память. Вернее, делаю я. Я щёлкаю Борю вместе с французом на краю трамплина. Вдаль от нас и вниз уходит просека, вырубленная для катания на лыжах. В конце её, сквозь оставшиеся нетронутыми деревья, виднеется наша речка Десна. Фотки получаются отличными.
Потом мы возвращаемся обратно в парк и делаем по нему ещё кружок. Наконец, подходим к машине и прощаемся с Борисом.
- Хороший у тебя друг, - говорит Ирван, - спортивный.
- Мы сорок лет не разлей вода, - отвечаю я, - с первого курса института дружим. Пять лет жили в одной комнате в общежитии, и вот общаемся до сих пор.
Боря садится в машину и уезжает. Мы смотрим ему вслед, когда машина скрывается из виду, мы направляемся к кургану Бессмертия.
- Что значит, курган, это ведь не русское слово, - интересуется француз, - что оно означает?
- Что-то вроде мавзолея, - говорю я, - только мавзолей - это для одного человека, а курган для многих. Его насыпали в честь наших земляков, погибших на войне с фашизмом. Для нас это святое место. Моя жена, когда была пионеркой, приносила сюда землю со своей дачи. Пусть всего несколько пригоршней, но тут тоже есть её вклад.
Мы поднимаемся наверх. Там, внутри пятиконечного пилона, я фотографирую француза на фоне нашего города. Отсюда наш Брянск виден как на ладони. Он весь утопает в зелени.
Затем мы спускаемся вниз и подходим к фонтану. Его открыли недавно. Это красивый фонтан и большой. Струи воды взлетают метров на десять, и затем, падая, разбиваются на мириады брызг. Возле него свежо и легко дышится. То и дело со всех сторон к нему прибывают свадебные кортежи. Сегодня пятница, день свадеб. Молодожёны и их многочисленные гости, фотографируются на фоне сверкающих струй. Хорошо жениться летом...вообще, хорошо жениться, ну а летом... так просто восхитительно...
Неожиданно звонит мой телефон. Это жена напоминает, что пора обедать.
- Бабушка волнуется, - говорит она, - жалуется, что заморишь ты француза 'не евши'.
В принципе они обе правы, жара жарой, а обед никто не отменял, обед положен быть по расписанию. Назад мы едем в троллейбусе, по дороге Ирван прикидывает: 12-ть рублей - это дорого за билет, или не очень?
Дома нас встречает моя мама. Палку свою она куда-то подевала, не хочет выглядеть пожилой... Столько новостей у неё в последнее время. Где бы она ещё увидела живого француза.
- После обеда по жаре не шляйтесь, - приказывает она, - ложитесь и отдыхайте.
Но я уже звоню своему напарнику по каратэ Николаю, который работает сейчас таксистом. Мы договариваемся с ним о поездке в Свенский монастырь. Оплата только за бензин.
После обеда, как всегда сытного, Ирван укладывается на диван, а я хожу по комнатам и думаю:
'Неужели Наташа подарила мне только французскую книжку, или СиДи диск? Быть такого не может'.
- Ирван, - кричу я, - ты мне ничего не забыл передать от Натали?
Француз подхватывается с дивана...
- Извини, - говорит он, - я совсем забыл. Вот тебе от неё подарок.
Он лезет в свой объёмный рюкзак и вытаскивает из него коробку с разноцветными камешками.
- Это мне, это мне, - подскакивает первой к нему моя жена, - я знала, что Наташа подарит мне нечто необычное. Она знает, что мне надо.
'Откуда Наташа может знать, да ещё на таком расстоянии, что тебе надо - думаю я, - да... женщины - это загадочные существа'.
Жена берёт у Ирвана коробку, открывает её и начинает доставать из неё камни:
- Бирюза, Аметист, Гранат, Янтарь, - перечисляет она, - Кварц розовый, Кварц белый, Амазонит... ага, - прибавляет она, - Амазонит у меня уже есть, в серванте. Сейчас принесу. Мой только покрупнее будет.
Она бежит в зал и тащит оттуда целую пригоршню камней. Раскладывает их в кухне на столе на две кучки и начинает сравнивать. Из своей кучи берёт камень в левую руку, а из Наташиной в правую. В правой каждый подаренный камешек держит подолгу.
Наконец разжимает правую ладонь и говорит:
- Этот камень, - она протягивает мне Бирюзу, - она дольше всех держала в руках. И он предназначен тебе, - прибавляет она, - это ты любишь всё небесно-голубое. Возьми его, подержи в ладони. Может, и ты что-то почувствуешь...
Я с умным видом беру камень, сжимаю его в ладони и делаю задумчивое лицо.
То, что я ничего не почувствую, я знаю наверняка. Я морщу лоб, пожимаю плечами, втягиваю воздух носом и... о чудо... происходит нечто. Я куда-то проваливаюсь, лечу и вдруг вижу задумчивое лицо Наташи. В руках она держит именно этот камень.
'Наташа, не волнуйся, - говорю я ей мысленно, - у меня всё получилось'.
Хотя, как это произошло, я - циник и Фома неверующий, не пойму никогда.
24.09.2015 18:01
Продолжение здесь: http://samlib.ru/editors/r/reshetnew_w_s/francuz11.shtml