Через полчаса у раскрытых ворот нас встречает мой дядька.
- Где рыба? - спрашивает он.
- Рыба вся, - отвечаю я.
- Тогда жарь всю.
Мы смеёмся.
Говорить ему, что я её отпустил, лучше не стоит. В отличие от меня, он до сих пор настоящий рыбак.
- Клевало плохо, - оправдываюсь я и первым вхожу во двор.
В глубине его стоит большой деревянный дом с резными наличниками. Аркадий Сергеевич открывает дверь и впускает нас внутрь. В доме уютно и достаточно прохладно. Стол давно накрыт и ломится от всевозможных вкусностей. Русские люди - хлебосольные люди, может потому, что частенько жили впроголодь...
Тётка моя, его жена, по-прежнему ещё очень красивая и голосистая, хотя перешагнула давно за ягодкин возраст, хлопочет на кухне.
- Покажи-ка мне своего француза? - просит она и, не раздумывая, идёт к Ирвану, минуя Колю. Француз хоть и одет в одежду с чужого плеча, но с русским его не спутаешь.
Они трижды целуются, и я их представляю друг другу:
- Сэ Ирван и сэ Надежда Григорьевна, - говорю я.
Дядька в это время вытаскивает из своего кабинета парадный китель. Медалей на нём - не сосчитать. Ирван достаёт из рюкзака гаджет и продолжает фотосессию. Сначала фотографирует китель, потом накрытый стол, потом всех нас за столом. Я повторяю эту процедуру, уже без своего участия, но с участием француза.
- Что-то на нём одежда какая-то странная, - с нотками сомнения в голосе интересуется Аркадий Сергеевич и успокаивается только тогда, когда я объясню ему, что это одежда моя.
- Не думай, - говорю я ему, - он не безработный, он школьный учитель.
- Ваня, - говорит обрадованный дядька, - иди ко мне, я тебе расскажу про Юрия Гагарина. Я был у него инструктором по прыжкам с парашютом. Юра был хорошим парнем. Я тебе сейчас покажу его фотки, когда он ещё не был в космосе.
- Потом покажешь, - говорит тётка, - сначала нужно гостей накормить.
То, что совсем недавно мы плотно поели, в расчёт не принимается. Отказываться нельзя, этим обидеть можно. Мало того, надо попробовать всего, что на столе, хотя бы понемногу. Тётка моя постаралась на славу, она в нашей родне кулинарная кудесница. Чего она только не наготовила: голубцы с мясом, домашние огурчики, свежие, прямо с грядки, огурчики малосольные из подвала, помидорчики, пироги с мясом, пироги с луком и другой начинкой, рулеты с черникой и яблочным повидлом, и ещё много чего разного и аппетитного. Из подвала она приносит наливку двух сортов, а к ней чудесный холодный компот из алычи и красной смородины.
Дядька подливает ему до полной, и вскоре наливка делает своё дело.
На вкус она сладенькая, но нужные градусы в ней имеются. Коля не пьёт, он за рулём, и я тоже налегаю в основном на компот.
- Ваня, - говорит французу совсем повеселевший Аркадий Сергеевич и берёт его под руку, - пойдём, я покажу тебе свои владения.
Обнявшись, как лучшие друзья, они выходят во двор. Там под развесистой алычой француз делает ещё несколько снимков уже вместе с моим дядькой.
- Прямо фотомодель, - удивляется тётка, - вроде и выпил немного. Ты бы ещё песню спел.
- А что, - говорит Аркадий Сергеевич с вызовом, - как раз для этого время настало. Племянник мой слышал, как я пою, сейчас и француз послушает.
- Расцветали яблони и груши, - начинает он мягким но сильным баритоном, - поплыли туманы над рекой...
- Выходила на берег Катюша, - неожиданно подхватывает Ирван известную во всём мире песню. Голос у него красивый, не даром он поёт в церковном хоре. Заканчивают петь они уже на два голоса.
- А знаешь, Ваня, кто написал эту песню? - обращается дядька к французу, - а написал её наш земляк, Матвей Блантер, отец которого жил на соседней улице. Так что наш Почеп богат на известных людей.
- Ладно, - говорю я Аркадию Сергеевичу, - заканчивай прощайся с французом, нам пора ехать.
- Сейчас я соберу вам в дорогу гостинцев, - встревает в разговор Надежда Григорьевна, - пока мой с Ирваном будут песни петь да фотосессию делать. Это матери передашь, - она суёт мне в руки бутылку с вином, - я сама его делала. Оно не крепкое, так, для здоровья, и ещё вот ведёрко алычи.
Потом она приносит нам ещё ведёрко огурцов, ведёрко помидоров, достаёт из подвала трёхлитровую банку компота и к нему пластиковую бутыль перебродившего берёзового сока.
- Компот вам понравился, - говорит она, - а сок даю вам в нагрузку. Он не сладкий, но жажду утоляет лучше, чем компот.
Мы укладываем гостинцы в багажник, он ещё не так раскалился, как салон автомашины, и, нацеловавшись всласть с дядькой и тёткой, отбываем, наконец, к городскому кладбищу. Раз я в Почепе, на своей малой Родине, то обязан проведать родню, которая уже переселилась в иной мир. Я это обещал сделать матери. Там и мой отец покоится вот уже почти десять лет.
От дядькиного дома до городского кладбища езды, от силы пять минут.
За это время надо перестроиться на серьёзный лад. Помогает этому чёрный кот, перебежавший нам дорогу и скрывшийся в палисаднике.
- Не обращай внимания, - говорю я Николаю, - езжай смело.
Ещё совсем недавно у меня дома жили целых три кота, и все чёрные. Двое из них уже в лучшем мире. Знаешь, по скольку раз на дню они мне перебегали дорогу? И ничего, жив до сих пор...
29.09.2015 15:29
Продолжение здесь: http://samlib.ru/editors/r/reshetnew_w_s/francuz20.shtml