- Ну а на счёт цели, не знаю, - продолжил он, - остыл я, успокоился. Великая Россия, русская идея - это теперь не по мне. Да и не верю я. Чтобы к чему-то призывать, самим надо жить лучше, а мы спиваемся, деградируем и, главное, нас становится меньше. Скоро китайцы займут всю Сибирь до Урала, бывший наш ареал обитания. И ничего тут не поделаешь. Бороться за светлое будущее, всё время что-то преодолевать, не хочу я больше. Жизнь не борьба и не преодоление, жизнь - это радость, такой теперь у меня главный принцип. А носить за спиной мешок с проблемами, которые мы перманентно сами себе организуем... нет, не желаю. Никто нам жить не мешает, ни Европа, ни даже Америка. Мне пятьдесят три, я устал от преодолений.
- Я свой мешок бросил по дороге, - закончил рассказ Виктор, - тут я налегке.
- После хозяина мебельных салонов работать таксистом не в лом? - не утерпел я и задал каверзный вопрос, как мне показалось.
- Работа от слова раб, я здесь не работаю, я просто живу.
Машина притормозила, мы приехали. Через окно я услышал гул водопада, а потом увидел его. Жемчужина Полинезии, не зря его так называют. Мы вылезли.
- Когда за вами заехать? - поинтересовался он.
- Никогда, - сказал Сергей, - мы отсюда вниз по реке на плоту.
Виктор сел в машину развернулся и уехал. Я посмотрел ему вслед. Двойственное чувство возникло во мне, я не знал: то ли мне порадоваться за него, то ли пожалеть.
- Таксист - философ, - сказал я вслух.
- Очередной неприкаянный, - возразил Сергей, - здесь таких много, и они тут счастливы. Хотя... - он вздохнул, - надолго ли. Все проблемы у нас в голове, а она всегда с нами, куда бы мы ни поехали. Поживёт Виктор здесь ещё годик-другой, и они вылезут наружу, или он себе организует новые, почище старых. 'C'est la vie (сэ ля ви)', - как говорят нездешние французы.
Я ещё раз обернулся, но машина Виктора уже скрылась из виду. Мы стали спускаться к водопаду.
- Чем это здесь пахнет? - спросил я.
- Ванилью. На острове большие плантации этого ароматного растения, - ответил Сергей, - а на соседнем - Тахаа, в пяти километрах отсюда, ей засажено почти всё. Поэтому ванилью здесь пахнет везде и всегда. Я тут жил целый год, привык. Часа через два и ты начнёшь ощущать другие запахи.
Мы спустились с горы к водопаду. Мощные струи прозрачной воды срывались вниз и разбивались о камни. Всё шумело, бурлило, и над всем этим поднимался влажный туман. Он переливался разноцветными каплями, образуя радугу. Ниже по течению река успокаивалась и уже плавно, не спеша, несла свои воды к океану.
- Шалаш цел, - возвестил Сергей, разглядывая странное сооружение из стеблей бамбука и пальмовых листьев, - здесь мы сделаем привал и заночуем. Сейчас проверю, всё ли на месте.
- А что, что-то в нём должно быть'? - поинтересовался я.
- Я тут ночевал пару раз, когда жил у папаши Надин, - пояснил он, - тут должна быть кое-какая посуда и пара спальных мешков.
Сергей забрался внутрь и минут через пять вылез наружу.
- Всё на месте, - констатировал он, - сейчас мы с тобой искупаемся и половим рыбку. Здесь есть каменная ловушка, самая большая и древняя на этом острове. Ей двести лет. Что-нибудь поймаем, и я приготовлю, а потом заночуем под звёздами.
Мы разделись и прыгнули в воду. Сергей поплыл к водопаду, я - за ним. Вода было тёплой, вопреки ожиданиям. Хотя она и текла с гор, но по дороге успевала нагреться. Такая у нас в Днепре под Смоленском бывает только к середине лета. Мы забрались на камни и постояли под падающими струями. Они показались мне более прохладными. На минуту я почувствовал себя не Петром Сергеевичем, а дельфином с ...Европы.
Хорошо, комфортно жить на белом свете, даже весело, когда ты это понимаешь. Но почему так редки эти минуты счастливого понимания.
- Каменная ловушка там, ближе к тому берегу, - Сергей показал рукой в направлении самого широкого места реки, - там почти нет течения и достаточно глубоко, метров пять.
- Для меня это пустяки, - похвастался я и тут же пожалел об этом. Сколько раз я зарекался не поступать так, но почти всегда нарушал свой зарок.
- Тогда тебе и карты в руки, будешь нырять и проверять ловушку.
Мы прыгнули в воду и поплыли к противоположному берегу. Сергей впереди, я сзади.
- Примерно здесь, - сказал он, остановившись, - ныряй, только осторожней, не застрянь там.
Я тщательно продышался, набрал в лёгкие воздуха и нырнул. Мелкие рыбёшки шарахнулись от меня во все стороны. Внизу под собой я разглядел овальное каменное чудо. Оно было продолговатым и достаточно приличных размеров. Так и есть, это она -- ловушка. Я приблизился к ней и встал против течения. Оно здесь почти не ощущалось. Я засунул в отверстие руку и пошевелил ей. Внутри что-то забегало, заволновалось, а потом стукнулось мне в ладонь. Я схватил рыбу за голову и сжал пальцы изо всех сил. Я вовремя это сделал, недаром я рыбак с сорокалетним стажем. Рыба оказалась колючей, это был окунь килограмма на полтора. Я крепко надавил ему пальцами на глаза и стал подниматься наверх.
- Хороший улов, - похвалил меня Сергей. Он аккуратно взял рыбу из моих рук и поплыл к берегу, - а ты проверь ещё разик. Может там ещё что-то поймалось. Загребая одной рукой, он медленно удалялся к нашему берегу.
Я снова нырнул, и снова в ловушке кто-то беспомощно метался от стены к стене. Я изловчился и поймал ещё одного окуня, зажал ему глаза, потом другой рукой, свободной, снова залез в ловушку и вытащил уже белую рыбу, похожую на нашего жереха. Замешкавшись немного, всплывать - не всплывать, я попридержал свой азарт и, не всплывая, выпустил их обоих. Больше в ловушке никого не было. На всякий случай я пошарил в отверстии рукой, даже попытался туда заглянуть, но там было тихо. Я обрадовался, ещё две живые души оказались на свободе. Поднявшись на поверхность, я медленно поплыл к берегу.
Сергею надо было что-то объяснить: то ли я никудышный рыбак, то ли ловушка оказалась не такой уловистой. На ходу я придумывал, как это сделать, чтобы пришлось поменьше врать, но он не ждал от меня никаких объяснений. Он уже вовсю орудовал на берегу, готовя место для костра. Я молча вышел из воды и стал ему помогать.
Сергей вырыл небольшую яму в песке, вынес из палатки несколько поленьев и разложил в ней костёр. Когда дрова прогорели, он срубил несколько зелёных веток с пальмы и завернул в них рыбу. Я обратил внимание, окунь уже не трепыхался, он был не живой. Сергей положил завёрнутую рыбу на дно ямы и присыпал сверху песком.
Мы стали ждать.
Через полчаса Сергей раскопал песок и достал со дна дымящийся свёрток. Снизу он был пропитан чем-то влажным, и с него капало.
Он развернул пальмовые листья, и нашему взору предстало золотистое тело окуня. Глядя на эту картину, у меня потекли слюнки, но я всеми силами постарался не выказать нетерпения.
Рыба была приготовлена превосходно. Я оторвал боковой плавник вместе с увесистым куском рёберного мяса и принялся уплетать за обе щеки.
Сергей последовал моему примеру.
- Так готовят рыбу местные аборигены, - сказал он, - меня вождь этому научил. Бери ещё, - предложил он, видя, что в моих руках остался только голый скелетик.
- Спасибо, я больше не хочу, - отрезал я.
- А я ещё съем, - не обращая внимания на мой тон, сказал Сергей и продолжил трапезу, - рыбка удалась на славу.
Я посмотрел на него и непроизвольно сглотнул слюну.
- Я вижу, ты мне хочешь что-то сказать, - обратился он ко мне, облизывая пальцы, -- давай, я весь во внимании.
- Ты знаешь, - начал я горячо, - почему я бросил пить и курить? Из-за своей слишком сильной привязанности к этому делу. В своё время, ещё учась в институте, я как-то признался своему другу, что лучше на десять лет буду меньше жить, чем брошу курить.
- Причём тут это, - Сергей посмотрел на меня внимательно.
- А при том... понимаешь, - я пожал плечами, - моя страстная натура падка не только на выпивку. Я ничего не могу делать просто так. И во время рыбалки со мной что-то творится. Поймаю одну и сразу завожусь, даже не завожусь, а вообще теряю контроль над собой. Конечно, имеют вес тут и гены, и зов предков, но... но рыбу ты приготовил отлично, - продолжил я уже спокойнее, - спасибо тебе. Но лучше бы я её отпустил.
- Тогда зачем же оставил?
- Не знаю, по душевной слабости. Хотя две другие я выпустил, - прибавил я, - пусть плавают в родной стихии. Негоже нам лишать их жизни.
- Ты всё усложняешь и путаешь, - Сергей вздохнул, - в нашем Мире так заведено. Когда амёба съедает синезелёную водоросль, она не просто убивает её, она перемещает её на более высокую ступень в иерархии бытия. Жизнь водоросли в том и заключается, что она служит пищевой цепочкой для более совершенного существа. В этом случае её жизнь пройдёт не напрасно, не пропадает зря, потому что она послужит развитию. И ты, когда съедаешь рыбу, помогаешь ей исполнить своё предназначение - дать силу и энергию тебе. Остальная рыба, не съеденная тобой, всё равно умрёт. Кстати, когда местные Маохи ловят её, то никогда не забирают улов целиком. Они вылавливают рыбы ровно столько, сколько им нужно на обед. Поэтому у них нет ни сетей, ни тралов, только старые дедовские ловушки. Ты же не задумываешься об убиенных душах, когда ешь консервы, а зря. От них и пользы никакой, и смертей гораздо больше.
- Я это всё понимаю, - вздохнул я, - но моя натура слишком чувствительна, она частенько противится логике бытия. Мне нельзя экспериментировать: ни с рыбалкой, ни с сигаретами, ни с выпивкой, ни с...
- Продолжай, что ж ты остановился, - Сергей улыбнулся, глядя мне в глаза.
- Экспериментировать с женщинами я люблю, - признался я, - и с годами это почему-то не проходит. Кажется, ты прав, не стоит делать глобальных выводов из пустяковых рассуждений, тем более кому-то их навязывать. Надо предоставить каждому вылавливать свои мысли у Вселенной тем способом, который подходит только ему.
- Тогда оставим на сегодня философию, - подытожил нашу беседу Сергей, - лучше мы ещё разик искупаемся, и начнём укладываться спать. Завтра у нас важный день.
Потом мы с ним долго лежали на песке и смотрели в небо.
Когда совсем стемнело, мы перебрались в шалаш. Сергей уснул сразу, а я ещё долго ворочался. В шалаш залетело несколько комаров, и они противно жужжали у моего уха. Я давно подметил одну странную особенность, если в помещении ночует несколько человек и там есть комары, то они кусают почему-то только меня. Вероятно, я пахну не просто лошадью, а вкусной лошадью, из которой делают конскую колбасу. Но, слава Богу, это были не надымские комары, те бы меня просто сожрали. Эти же - мелодично жужжали, и всё. Наконец, их звонкое жужжание стало расплываться в моих ушах, и я тоже незаметно уснул. Мне приснилась комариная туча громадных размеров.
Когда-то, живя, на Крайнем Севере, я сравнивал комаров с людьми...
Комары... Их были мириады в Надымском Приполярье. Лето, длиной в полтора месяца с не заходящим за горизонт солнцем, но всё же тёплое, иногда даже жаркое. Воздух прозрачен и свеж, и чуть душноват. От пересохших болот идёт терпкий запах. Чистая речка Хетта с красноватым оттенком из-за большого содержания железа. Крупная рыба плескается в ней, красивая и сильная. И комары. Их чёрные тучи клубятся над самой водой, издавая монотонный гул. Они все одинаковые и живут только несколько дней. Есть ли смысл в жизни одного отдельно взятого комара?
Нет... Масса комаров нужна, ей кормится рыба. Комары опыляют растения. Не все они кровожадны, добрая их половина (и в прямом и в переносном смысле) питается нектаром. То, что комариная масса в целом нужна природе - это факт. А один отдельно взятый комар?
Нет, не нужен. Его жизнь бессмысленна, и сам он не уникален. Кусочек живого вещества одинаковый с другим кусочком - вот и вся его суть. Он заменим, пусть даже он очень разумен по своим комариным меркам, пусть даже хитёр и коварен...
Ну а как же люди... Миллиарды людей уже на нашей планете... Есть ли смысл в существовании одного отдельно взятого человека?
Нет... Пусть даже он разумен по своим человеческим меркам. Всё равно нет... Пусть даже богат, знаменит, или хитёр и коварен. Всё равно нет... Пусть даже думает, что лично его жизнь имеет смысл...
Нет, нет и нет! Не имеет... не нужен он, как единица природе... и всегда заменим... Ну а сам я, нужен ли я природе... или я тоже обыкновенный комар?
Почему же тогда прилетел сюда и всё ещё на что-то надеюсь?...
На следующий день ниже по течению в небольшом заливчике Сергей отыскал спрятанный плот. После недолгих сборов мы погрузились на него и отправились в путь. Мы поплыли вниз по течению к заливу Фаароа и по пути любовались природой. Я продолжил рассказывать о себе, о том, как учился в школе, как первый раз влюбился и как работал с отцом на летних каникулах. Я был подручным каменщика, месил раствор и таскал кирпичи. Тогда же я и надорвал себе спину.
Сергей слушал меня и, время от времени, шевелил веслом. Он сидел на корме и управлял движением, а я был вперёд смотрящим. Всё походило на то, будто мы путешествуем не по Полинезии, а где-то в средней полосе России. И сейчас мы плыли не по Фаароа, а сплавлялись по Судости, чуть ниже Почепа.
Там, где течение замедлялось, росли кувшинки, жёлтые и белые, а над ними медленно кружились стрекозы. Я наклонился посмотреть, такие ли они, как наши, или другие, и тут из воды неожиданно выпрыгнула большая белая рыба. Она попыталась схватить стрекозу, но промахнулась. На солнце блеснул только её серебристый бок.
'Похожа на наш голавль', - подумал я и неожиданно вспомнил, как впервые мне пришла в голову мысль, что я не такой, как все. Я стал рассказывать об этом Сергею.
'Это произошло в школе, классе в пятом, - вспоминал я, - учительница спрашивала учеников, кто кем хочет стать, когда вырастет. Почти все отвечали стандартно: поваром, шофёром, моряком или лётчиком. А я ответил, что хочу стать Богом. В атеистической стране это было вызовом. Не знаю, к чему я это ляпнул, но скандал вышел грандиозный. Моего отца вызывали в школу, и потом дома он с помощью ремня доходчиво мне объяснил про бытие Божье. Я на него не обиделся, значит, в то время так было нужно, тогда так поступали все.
Но я не хотел быть таким, как все, потому что всегда чувствовал, что в нашем Мире что-то не так. Но что именно, мне открылось гораздо позже. Только когда я вырос, я понял, что в нём не так - в нём нет Бога'...
Вечером мы причалили к подножию священной горы.
- Ночевать будем наверху, - Сергей махнул рукой куда-то вверх, - а сейчас я тебе расскажу о самом главном, о том, что тебя ждёт завтра.
06.06.2016 17:41
Продолжение здесь: http://samlib.ru/editors/r/reshetnew_w_s/sozidajaboga21.shtml