Он уезжал на следующий день,в Венгрию. Она -- через несколько дней на дачу. Вся их компания уже разъехалась,они оставались вдвоем. И последние часы перед долгим расставанием они хотели провести вместе. Они не увидятся еще пару месяцев.
Днем он провожал на вокзал маму,да и у нее были дела с младшим братом. Был жаркий,солнечный день. Он подошел к ее подъезду часов в шесть вечера. Полуденная духота сменилась легким ветерком,ласкающим кожу. Было так хорошо и так грустно. Давно уже им не удавалось гулять вдвоем -- всегда с друзьями,ее братом или ее собакой. А наедине было так хорошо: не о ком беспокоится,не о чем думать -- только наслаждаться. Он громко рассказывал смелые придуманные истории про то место,куда уезжает. Она слушала и язвила,на что он либо так же остро отвечал,либо улыбался -- а она звонко смеялась. На ногах у них были одинаковые кроссовки. Ярко-синие Найки бросались в глаза всем прохожим. Она была в легкой кожаной куртке. Он -- в толстовке. Оба знали,что гулять будут допоздна.
Решили пойти в центр города,в центр Москвы. В пятничный вечер середины июня на улицах крутились люди,все куда-то спешили,пытались бежать из городской суматохи. Шум машин на дорогах был глухим,будто отдаленным. Люди в автомобилях изнемогали от жары и жаждали скорее выбраться за пределы безумного города. Ото всего веяло чем-то горячим,сильным и таким родным. Им не верилось,что они расстаются с городской суматохой.
Они шли медленно,с улыбкой смотря на снующих мимо прохожих. Все они спешат куда-то,пытаясь добиться чего-то,не понимая,что настоящее ЧТО-ТО так рядом,стоит только открыть глаза. Теперь и она что-то рассказывала,а он смотрел на нее сверху с легкой улыбкой. Они прошли по авто-мосту,искренне сочувствуя людям с изнеможенными лицами в открытых окнах машин.
Перед входом в узкий переулок он наигранно поклонился,пропуская ее вперед. Тихий незаметный проход между домами вывел их на широкую людную улицу. Она протянула руку назад -- ему. Выйти они должны были вместе. Появившись здесь,они слились с толпой. Арбат! Он живет своей жизнью,радушно принимая каждого. Невольно,ты станешь частичкой большой улицы,вливаясь в толпу празднично ликующих граждан и погружаясь в веселый шум. Смеркалось. И с каждой минутой Арбат становился все ярче и веселее. Сегодня им можно все!
Они шли, держась за руки,чтобы не потеряться. Слева и справа стояли продавцы с воздушными шарами, мыльными пузырями, прохладительными напитками. Казалось - отовсюду звучали песни уличных певцов и оркестры уличных музыкантов,на каждом шагу встречались уличные акробаты или танцоры. Художники,нежно касаясь карандашом или кистью мольбертов, быстро создавали милые портретики. По громкоговорителям объявляли об экскурсиях по городу или по Москве-реке. Старенькие бабушки продавали луговые цветы,а молодые девушки -- дорогие розы. Фотографы предлагали фотографии с лисицами, белочками, совами и даже медведем. Зарабатывали,кто чем может.
Громко крича и смеясь,проходили большие компании. А они шли молча,с восхищением, бешеными глазами смотря по сторонам. Огни большого города пьянили их еще детскую психику и разум. Им казалось,что внутри них что-то быстро разгорается,хотелось двигаться и куда-то бежать,что-то делать скорее,жить полной жизнью. Возбуждение в них все росло,они все крепче сжимали руки,шли все быстрее, и голова начинала кружится,а в крови просыпался огонь. Становилось душно,все вокруг вращалось быстрее,свет становился ярче,а уши закладывало от громкости звуков. Желания и неудовлетворенность разыгрывались в них.
Наконец,они вышли на мостовую. Здесь было значительно тише,а от воды исходила прохлада. Они подошли к перилам и облокотились на них. Она закрыла глаза,и на секунду перед ней снова заплясали огоньки Арбата. На той стороне реки гордо подсвечивался Кремль. Его яркие огни вместе со звездами отражались в реке,устремленной куда-то очень далеко,к морю. Он сказал,что знает как спуститься к воде. Его голос заставил ее вздрогнуть. Его слова пробудили в ней чувство страха запрета, и подлили масла в ее уже огненную кровь. Этот огонь,все ярче горевший в них обоих,подгонял и подталкивал на самые необдуманные поступки.
Не отпуская рук,они прошли по мостику и оказались в укромном местечке. Звуки Арбата стали глухими а огней и вовсе не было видно. Лестница вниз была совсем короткой. Он спустился первым,она, смотря под ноги,аккуратно спустилась за ним. Она вздрогнула от внезапной прохлады,а он уже опустился к воде. Она села на колени и опустила в воду обе ладони. Он поймал ее руку в воде,от чего она снова поддернула плечом,а он снова чуть улыбнулся. Вода охладила их пыл,делая их желания нежными,а их самих -- спокойными и счастливыми.
Обходя Арбат стороной,они направлялись в свой район. Дороги все еще были полны машинами,но люди к ночи были уже более спокойными и почему-то казались не такими уставшими. Проходя снова по своим улицам,где всего-то неделю назад гуляли с друзьями и пару недель назад -- возвращались из школы,он тихо рассказывал что-то, она улыбалась,а ее рука грелась в его большой ладони. Вокруг было очень тихо,свежий воздух был пропитан нежностью. Чистое небо поражало красотой. Хотелось быть к нему ближе.
Ноги дико болели,но они не могли не сходить туда. Она боялась высоты,но это того стоило. Вид на Москву с высоты четырнадцатого этаже,когда ветер окутывает тебя,руки судорожно вонзились в перила, а душа летит,все выше,все ближе к звездам. Небо здесь кажется еще выше и еще более бесконечным. Они стояли на открытой площадке и смотрели свысока на тонкие улочки,по которым только что шли,на шеренги машин,медленно движущиеся по трассе,на желтые фонари. Арбата отсюда не было видно, и ничто о нем не напоминало. Вдруг остро ощущались два чувства: ничтожество и огромное значение человека. Они - ничто для мира,и они очень нужны друг другу.
Он -- душа компании,легкомысленный шутник. Но он сжимал ее руку так сильно,что она понимала: он относится к ней так серьезно,как только может. Она смотрела вдаль,и цвет ее глаз становился светлее обычного.
-Пойдем домой,ко мне, - сказала она
-Что будем делать?
-Спать ложится. Родители с Костей сегодня в гостях.
Она спускалась,держась за перила и смотря под ноги. Он шел сзади,передразнивая ее медленные шаги. Было около полуночи,когда она открыла дверь в квартиру и ее собака,бешено виляя хвостом,ткнулась мордочкой в ее колени,а потом облизала его руку. В квартире было безумно душно,и они открыли все окна - устроили сквозняк. Посидели на кухне,зачем-то вскипятили чайник,но выпили только по стакану холодной воды. Они выключили свет в кухне и пошли в ее комнату. Он сел на кровать,она села рядом. Взяли ноутбук на колени,но он так и остался выключенным. Она положила голову ему на колени. Он удивился,но она никак не почувствовала этого. Она смотрела в открытое окно на соседний дом,в котором всегда горело окно на четвертом этаже. Эта картина за окном была для нее такой родной: она вспомнила, как зимой,смотря на горящее окно сквозь хлопья падающего снега,она скучала по нему и мечтала,чтобы он был рядом. Если бы он знал, сколько пришлось ей пережить, прежде чем положить голову ему на колени...
Когда она уснула,одной рукой,как можно аккуратнее, он накрыл ее пледом. Собака забралась на кровать и легла рядом с ними. Он положил одну руку на собаку,другую -- себе под голову,и тоже уснул.
Она проснулась от шума грузовика,доносившегося из открытого окна. За ней с кровати спрыгнула собака. Что-то ворча себе под нос, он тоже встал. Выпили по чашке кофе и пошли провожать его -- через два часа его уже не будет в городе. Светало. Небо на востоке будто подрезали,и откуда-то извне на землю выливался свет. Птицы пели звонко чисто и где-то очень высоко над головой. Росинки сверкали на каждой травинке. Проехала машина,нарушая природную гармонию.