Возможно ли освоение информационного пространства через "живое время", которое буквально, случайно, словно бы ложится к нашим ногам каждое наступающее мгновение непредсказуемой жизни? Сегодня же окружающий мир осваивается многими людьми через мировой информационный поток, и главным образом через СМИ. В результате тотальной, общепланетарной обработки персональных данных происходит невольное "выдавливание", "выталкивание" просвещения - то есть того интеллектуального багажа, который удерживал человека в жизни до сравнительно недавнего появления искусственного интеллекта. Последний, как представляется, ускорит рождение идеологии (на основе просвещения) и обусловит социальное служение людей в государстве-цивилизации - тех людей, которые все более и более превращаются в интернете в "биографические форматы". Тотальная и непрерывная обработка персональных данных образует для человека "суточный круг" (поминается его имя, возможно, личность - как будто бы в том же монастыре происходит на службе), и данный "суточный круг" определяет круг интересов человека. Тотальная, всепланетарная и непрерывная обработка персональных данных будет неуклонно продолжаться, и человеку надо будет удержаться в этой обстановке, определяемой главным образом искусственным интеллектом. Безусловно, удержаться в море искусственного интеллекта поможет главным образом духовное развитие - и уже после грядущей смены ориентированности духовного развития только лишь на просвещение. Новая государственная идеология, думается, будет многоформатной, поскольку она вырастет из многоформатного, информационного общества - да к тому же общества, в котором не последнюю роль играет "личный набор идей", общества, которое явно десекуляризуется на фоне давящих сегодня на Россию внутри- и внешнеполитических событий. В дальнейшем будет происходить учет всех персональных данных за минимум времени, и таким образом, учитывая нарождающийся феномен социального служения, "живое время" будет превращаться в "живое историческое время" - и именно в России, где возобладали консервативные политические и социально-экономические взгляды (а также социальная роль истории народа и самой академической науки истории). Консервативным можно назвать и то, что общество России мобилизовано изнутри, возрастает значение "живого исторического времени" как способа для человека сохранить себя и генерировать духовно-информационное пространство - чтобы выжить в мире искусственного интеллекта. Сама обработка персональных данных может представать и как самостоятельный формат, который "собирает" и "организует" информацию и мышление, являясь предтечей роста новой духовности. Организующий мышление и систематизирующий факты "биографический формат" может быть своего рода "духовником" для других "биографический форматов" в интернете, тех, которые параллельно пишут свою историю и налаживают социальные связи в сетях (среди пользователей интернета угадывается рост "расписывания" и "расчитывания" как свидетельство роста социальной мобилизованности обычного человека). При "путешествии" одновременно по светской и духовной "лентам времени" "формат-духовник" - это путеводитель как раз-таки многоформатного восприятия информации. Так, интересно, что всем известные студенческие работы - это работы в "научном полуформате" (если не доведены до совершенства и не превратились в диссертации). Примером жизни информационного общества может служить то, когда "формат-духовник" (часто научный руководитель) обслуживает "корпус" студенческих работ, работ "полуформатных" - и здесь именно "непроверенный" формат данных работ, да и самих студентов, мобилизует и ту, и другую сторону к дальнейшему духовному развитию, развитию личностному - то есть склоняет авторов исследований к полезной для развития "не-тусовке" и даже "антитусовке". Можно еще сказать, что на тех же корпоративах их в общем-то "семейный формат" вбирает в себя "корпус" "семейно-психологических" работ как историй материальных и духовной состояний семей - семей, из которых происходят участники корпоративов. Форматы в сегодняшнем, информационном обществе организуют как саму информацию, так и мышление с аналитикой, и обойти границы форматов может, как представляется, только "творческий корпус", которому присуща способность выстраивать "обратную духовную связь" при обслуживании одним форматом другого.
Интересно, что во времена господства консервативной идеологии при Александре III "живое время" превращалось в "историческое время" именно по мановению государственной власти и самого императора, а вот феномена "живого исторического времени" как такового скорее всего не было - ведь в идеологии практически только с одной фигурой императора связывались все меры в рамках социального служения (пусть даже со стороны самой монархии!), а история страны, на которую Александр идеологически опирался, уже близко к концу девятнадцатого века не воспринималась без роли всего народа, объединявшей как "живое", так и "историческое время", в цивилизационно-государственном прошлом Российской Империи. При Александре III происходило, безусловно, социальное "выравнивание" - в обстановке подчинения всех слоев тогдашнего общества воле верховной власти. Тогда высвечивалось определенное информационное единообразие: достаточно однотипные идеи (особенно религиозные) сквозили в прессе, появлению "информационной сети" способствовали зачатки гражданского общества, возникшие еще при Алексадре II, в эпоху Великих реформ. Продуктом той же "улицы" в эпоху консерватизма Александра III становился "корпус источников современной истории" (новой истории), однако форматность (царь делал ставку на "биографический формат", делавший идеологию) не противоречила "корпусности" - так как идея торжества православия и самодержавия поддерживала и духовенство, и дворянство - то есть два сословия, особенно близких к государственной вертикали власти. Общественные "корпусы" как "корпусы источников" накладывались на тогдашние форматы, и это приводило, как представляется, к "повышению политического возраста" именно дворянства - в соответствии с тем, что власть выбирала в своей консервативной политике именно светского союзника-сословие. При "повышении политического возраста" дворянства духовенство как бы оставалось на своем прежнем месте, становясь питательной интеллектуальной средой, environment для государственной идеологии. "Корпусы источников" того времени носили отпечаток династическо-семейного характера - так как Россия оставалась сословной страной, где политическое поведение сословий было определено формально-юридически, и поэтому духовенство оставалось наиболее спаянной социальной группой в контексте всей внутренней политики Александра III, политики контрреформ. Информационный environment, русская православная церковь, не "ушла в себя", а активно развивалась, в контексте необходимого для консервативной идеологии общенародного "чтения по истории" духовно "одевала" страну - редактируя прежде всего ее социокультурное своеобразие. "Живое время" при Александре III, во многом искусственным образом укрепившем самодержавие и его союз с православием, превращалось в "историческое время" под влияние текущей политической ситуации, для чего были нужны решения в "неформальном формате" - то есть с применением точных эмпирических данных о бытовой стороне жизни всего народа, который, как считал император, он сам представлял в глазах ведущих мировых держав.