С высокой стены толпа людей кажется волнующимся морем. Вернее, уже нелюдей.

  Человек в грязном камуфляже смотрит на это море усталым взглядом. Рядом стоит Инопланетный Брат, почти такой же уставший.

  - Ду-ду, - невнятно гудит снизу нечеловеческое море, бьётся о стену. - Ду-ду.

  - Ваше новое оружие помогает нам справляться с заражёнными, бойцы одобряют, - говорит человек, - но против грибка, поразившего их мозг, мы по-прежнему бессильны.

  - Жаль, что мы сейчас не можем помочь больше, - тихо отвечает Инопланетный Брат; взгляд его мудр и полон печали.

  - Вы и так делаете много, - качает головой человек. - Не знаю, что бы с нами стало без вас. Нам повезло, что рядом такие друзья.

  - Мы боремся с общей бедой, брат. Нужно верить, что однажды мы обязательно найдём способ справиться с напастью.

  - Я верю, - кивает человек и устремляет взгляд к горизонту. - Нельзя не верить.

  - Ду-ду, - отзывается море внизу, бьёт в стену руками, ногами, чем придётся. - Ду-ду.

  

  Человек на стене не знает, но прямо в направлении взгляда, за линией горизонта, рвётся к базе его разведчик с позывным Галчонок. Последний сеанс связи закончился внезапно, Галчонок не успел сказать главного, он вообще ничего не успел. Но это главное - ключ ко всему, и, значит, он обязательно должен дойти, не может не дойти. Не имеет права.

  - Я дойду! - цедит он, зло глядя перед собой. Вспоминает печальный взгляд Инопланетного Брата: такой мудрый, такой понимающий.

  - Вечно вы, люди, лезете, куда не следует, - Брат из воспоминаний качает головой и в голосе его искреннее сожаление. С тем же сожалением он достаёт ампулу, чтобы сломать её под носом привязанного к стулу Галчонка. Немного придерживает, заинтересовавшись выражением лица пленника, щурится с азартом.

  На Галчонка накывает ужас, и это не страх смерти. Он знает, что произойдёт дальше: Инопланетный Брат сломает ампулу и в его, Галчонка, мозг проникнут споры гриба, начнут там хозяйничать, подчинят его волю, словно он муравей, которого надо заставить залезть на вершину травины. И люди никогда не узнают, что проклятый гриб - детище не планеты, а лаборатории инопланетных «друзей», что враг совсем не там, где кажется. И что Инопланетный Брат будет и дальше стоять рядом и улыбаться. И люди будут называть его другом.

  И Галчонок рвётся, так рвётся, как никогда в жизни - как, думал, невозможно рваться.

  Держащие его путы разлетаются и он впечатывает кулак в физиономию Инопланетного Брата, почти слышит, как лопается кожа у того на скуле.

  - Вечно вы, люди… - бормочет Инопланетный Брат, оседая на пол.

  

  Галчонок бежит, ломится вперёд изо всех сил. Солнце жжёт спину, пот течёт по горячему лицу, но Галчонок не может позволить себе остановиться.

  - Я дойду! - рычит он и сердце отзывается грохотом в висках.

  Он бежит, топчет свою тень: она становится всё темнее, всё длиньше, всё тоньше - не догнать, не обогнать. Всё ближе и теснее другие тени, они сливаются в одну, похожую на неспокойную поверхность воды, и это злит, но отвлекаться на глупости Галчонок не имеет права. Потому что он должен дойти: это единственное, что имеет значение.

  Он уже видит стену на горизонте, ему даже кажется, что он может различить человеческий силуэт на ней, хотя это, конечно же, невозможно. Но точно ясно, что цель близка.

  - Я дойду! - выплёвывает он.

  - Я дойду! - отзываются со всех сторон.

  - Ду-ду… - откликается эхо. И Галчонок чувствует, как его накрывает общей волной: они обязаны дойти. Они дойдут. Несомненно.