Рябцев Андрей : другие произведения.

  

   Старый радиоприёмник. Тишина на коротких волнах. Но вот что-то доносится, сквозь белый шум эфира, то ли далёкая радиопередача, то ли подслушиваемый где-то разговор:

  

  

   Продолжительный дребезжащий звонок.

  

  Марья Петровна: Катюша, пора закрывать библиотеку.

  

  Катюша (рассеянно): Сейчас, Марья Петровна... Сейчас...

  

  Шелест страниц.

  

  Марья Петровна (теряя терпение): Что вы там читаете?-

  

  Катюша: Тут кто-то оставил распечатанные на принтере заметки...

  

  Марья Петровна: Интересные?

  

  Катюша: Новые...

  

  Марья Петровна: Прочитаете завтра с утра, Катя.

  

  Закрывают библиотеку, звук поворачивающегося ключа.

  

  Старомодные часы пробивают восемь ударов.

  

  С шелестом страниц с книжных полок сходят книжные герои.

  

  Люмюэль Гулливер (перебирает бумаги на столе):

  

  Путевые заметки, господа... В меру моего понимания, какой-то конкурс. Или фестиваль.

  

  Робинзон Крузо:

  Во время моего пребывания на необитаемом острове я с радостью прочитал бы что угодно! А сейчас, при таком изобилии...

  

  Барон Мюнхгаузен:

  Но правдивых-то историй мало. Всё больше фантазии.

  

  Тартарен из Тараскона: Кто бы говорил!

  

  Мюнхгаузен: А я всегда правдив.

  

  Гулливер:

  Вот и прекрасно. Барон, этот текст, специально для вас. Он будоражит, хе-хе, фантазию. Разбирайте господа тексты, возьмите каждый по одному, посмотрим, кому повезёт больше.

  

  Мюнхгазен:

  Но почему мне именно хм.. "Летающий фаллос"? Это что - намёк на мой полёт на пушечном ядре, шорт вас побери?!

  

  Гулливер:

  Прощу вас, барон, не торопитесь с выводами, сначала прочтите. А я пока посмотрю другой очерк.

  

  Мюнхгаузен: Да он с фотографией. Что это?

  

  Гулливер: Артефакт.

  

  Мюнхгаузен: Угу... Ага... Что можно сказать судя по этому снимку... Разные версии:

  Первая - Скульптор был мечтателем и романтиком, хотел э... покорить небеса.

  Вторая - Это результат встречи фаллоса, ха-ха, и "Koтeкса" с крылышками!

  

  Тартарен:

  Ну-ка, дайте взглянуть на снимок. Ну у вас и богатая фантазия, месье. Это просто колотушка, у нас такими в Провансе на кухне жёсткое мясо отбивают.

  

  Мюнхгаузен:

   Ха, представляю. У вас, французов в голове всегда только две мысли - одна про высокую кухню, а другая про амур.

  

  Гулливер:

   Материал интересный, но... Тема об отношениях между мужчиной и женщиной во все времена привлекала внимание. Чувство меры и чувство такта не самые сильные чувства, свойственные человеку, природные чувства сильнее, чем воспитанные, но именно чувства меры и чувства такта в этом тексте не хватает. А они бы помогли стать этому очерку привлекательнее для чтения. Но, возможно, я и сам выразился с недостаточным чувством такта.

  

  Дик Сэнд: Что-то у вас интересное, джентльмены?

  

  Гулливер:

  Мой юный друг, вам пока пятнадцать лет и вы ещё только начинаете многое узнавать о мире.Здесь вы не прочтёте о красоте отношений между мужчиной и женщиной. Лучше найдите, Дик репортаж Сибирской студентки о поездке по Америке... А я, чтобы спасти ваш неокрепший кругозор, возьму на себя и прочтение исследования о Тербервиле.

  

  Капитан Немо:

   Одну минуту, капитан Сэнд. Вам приходилось плавать у берегов Африки. Посмотрите, что за рыбу выловила миссис Марфа Ефимова? Вот фотографии к её отчёту "Африканская рыбалка". Я видел её под водой, но увы, не знакомился... Я про рыбу, Тартарен, не про леди.

  

  Дик Сэнд:

  Не дам руку на отсечение, сэр, но боюсь, что первый трофей, это не ставрида. Рыбина похожа на морского карася Клюворыла. А вот второй улов,Red Roman ловится только у берегов южной Африки. Хотя называть его морским карасём - скромно, скорее, тут целый морской лещ! Сейчас бы этих рыбин на сковородку, джентльмены...

  

  Капитан Немо:

  Вкус жареной рыбы забывается быстро, но обаяние этого рассказа остаётся с вами надолго. Рекомендую.

  

  Тартарен:

  Сейчас бы сюда какого-нибудь африканера, чтобы он помог нам разобраться, что это за рыбины...

  

  Гулливер: Но капитан Сорви-голова ушел с головой в очерк про лошадей Романа Асадуллаева. Это его стихия, не будем отвлекать.

  

  Капитан Сорви-голова:

  Да, башкирские кони меня заинтересовали, я сам всегда предпочитал низкорослых лошадок. Жалко в этом очерке нет пары фотографий - как выглядят эти коняги, и как выглядит новый вариант комбинированной упряжи. Сам очерк "Молочные реки Скайпа" нетороплив, как поездка рысью и картинки его бы оживили.

  

   Дик Сэнд:

  Я прочитал "Американские записки сибирской студентки". Очень увлекательно, не смог оторваться, пока не добрался до конца. Авторесса наблюдательна и ухватывает самую суть реалий американского образа жизни.

  

   Тартарен: А ёщё говорят, что женская проза не увлекает.

  

  Дик : Меня огорчило только то, что порадовало бы Негоро.

  

  Тартарен: Кто это?

  

  Дик Сэнд:

   Это торговец живым товаром в романе Жюля Верна. Он привозил чёрных невольников из Африки в Америку. Получается, что их потомки в Америке до сих пор чувствуют себя обиженными. Печально.

  

  Капитан корвета "Коршун":

  Меня обнадёжили её слова в конце очерка. Как бы не были приятны многочисленные улыбки американцев, она умеет скучать по нашим Российским "серым улицам и хмурым лицам, таким родным и привычным, таким искренним в своей хмурости". В русских традициях всегда было не только гордиться Родиной, но и поездить по свету, людей посмотреть, себя показать, научиться тому, чему поучиться стоит, а потом вернуться и использовать полученный опыт. И царь Пётр плотником в Роттердаме попахал.

  

  Тартарен:

  Вот тут есть как раз очерк про "серые улицы" России. Надо сказать, довольно лирический такой очерк, с настроением.

   Автор Александр Гришков "Скверная история". Месье имеет в виду сквер. Я воспринял эту историю, как блюз в прозе. Настроение печальное, но как говорят ваши русские писатели, "грусть светла".

  

  Капитан Немо:

  Мир интересен, не только за иллюминатором, но и за окном вашего дома. Радоваться повседневному надо уметь. Я посмотрел через чужое окошко в очерке "Воробьи, синички, снегири и голуби".

  

  Артур Грэй: А вы читали "На Молдаванке"?

  

  Тартарен из Тараскона: Опять эротика?

  

  Мюнхгаузен: Ох уж эти французы! Эта молдаванка с большой буквы.

  

  Артур Грэй:

  Так называется район в Одессе. Морякам, даже не побывавшим в этом чудесном городе, известна песня про рыбака Костю, которого уважали и Молдаванка и Пересыпь. Виктор Бердник рассказал о месте на планете, которое для него наполнено своими историями и фольклором.

  

  Тартарен из Тараскона:

   Меня как альпиниста заинтересовал очерк Александра Котлова "Драгобрат" про Карпатские горы. Наверное это переводится, как "дорогой брат!" Я, правда, не занимался лыжами...

  

  Гулливер: Один чемпион по горным лыжам, кажется Стенмарк, сказал, что спуск с горы на горных лыжах - это счастье, или что-то очень близкое к счастью.

  

  Тартарен:

   Возможно. Мои знакомые были на этом лыжном курорте лет двадцать назад. И тогда тоже работа персонала, мягко говоря, заставляла желать лучшего. Очевидно, это лучшее ещё не совсем наступило. А лучше гор, как сказал другой поэт, не я, могут быть только другие горы.

  

  

  Капитан корвета "Коршун" :

  Ну и теперь надо сказать и о событиях в жизни, радоваться которым не приходится. Это катастрофы и войны. Александра Ковалевская в очерке "Речица, 1986." как очевидец описывает события вокруг аварии на Чернобыльской атомной электростанции. Без аффектации и стремления вызвать сильные впечатления, мне показалась простой, но искренней интонация очерка. Сравнивая эту катастрофу с катастрофами на море, не могу не сравнивать поведение капитана корабля, ответственного за пассажиров и экипаж. Как он должен себя вести, чтобы предотвратить панику, чтобы спасти прежде всего тех, кто не может помочь себе сам. Помните фильм по повести Бориса Житкова "Механик "Салерно"", случай, когда в трюме пассажирского судна загорелась бертолетова соль, которую нельзя тушить водой... Как вели себя капитаны, отвечающие за людей в этом случае? Есть о чём подумать.

  

  Дик Сэнд: Капитаны, а вот история Маргариты Гирфановой "Передачка" - это рассказ или очерк?

  

  Капитан корвета "Коршун": Такие истории в русской традиции принято называть "быль". Так же, как и история, написанная Татьяной Буденковой. И обе они рассказывают о времени Великой Отечественной войны.

  

   Мюнхгаузен: Капитан Немо, позвольте мохнатыми пальцами поковыряться у вас в голове.

  

  Капитан Немо: С чего бы это вдруг, барон?

  

  Мюнхгаузен: А именно так начинается очерк Кэт Бьюфорт "Санторини. Aнтикварный рай, или Греческая трагедия" Очень образный литературный язык. Я знаю, капитан, вы в своё время пережили извержение вулкана, поэтому вам это почитать должно быть интересно. И занятное предположение об укладе древней Критской цивилизации. Никаких, кстати, фаллических символов и мужского доминирования, никаких ужасных полубогов минотавров - их вероятно создала враждебная Криту эллиническая пропаганда. А пропаганда, как известно, не всегда говорит правду.

  

   Капитан Немо:

   Да, да, интересно. Автор придерживается теории, что Атлантида и была на острове Санторин, а не на месте нынешнего Саргассова моря. Что ж, так или иначе, Критская цивилизация тоже была разрушена в один трагический день природной катастрофой.

  

  Мюнхгаузен: И автор проявила, выражаясь критериями Крита, матриархальную мужественность - в спасении котенка.

  

  Капитан Гаттерас:

   Как показывает опыт, люди всё равно не боятся жить на вулканах. Север имеет своё очарование, а - Исландия, это "страна льда и пламени", как точно назвала её в своём очерке Лидия Ситникова.

  Для меня осталось неразгаданной загадкой значение древних исландских рун в главках очерка. Две из них означают "шлем ужаса" - такое рисовали викинги на своих головных уборах, считалось, что это охраняло человека от колдовства.

  

  Тартарен: Вы верите в колдовство, капитан?

  

  Гаттерас: На обочинах дорог в Исландии, как пишет мисс Ситникова, можно встретить столбики, сложенные из камней. Исландцы говорят, что это делают горные тролли.

  

  Тартарен: Неужели современные исландцы верят в троллей?

  

  Мюнхгаузен: Исландцы больше озабочены тем, верят ли тролли в исландцев. Трудностей у этой маленькой страны сейчас хватает.

  

  Гулливер: И тут не обошлось без посещения музея фалоссов. Тенденция какая-то.

  

   Кстати, вы знаете, как правильно называется их самый известный вулкан? Eyjafjallajökull? Я прочитывал как Эйяфьядлаякудль. А тут получается Эйяфьллайокулл...

  

  

  Робинзон Крузо:

  А я прочитал великолепную заметку Андрея Ефремова "Наскальная живопись Сибири" Такая картинная галерея по берегам реки Лены. Рисунок человека верхом на лошади отнесён к эпохе палеолита, а это по определению, от 2 миллионов лет назад до 10 тысячелетия до нашей эры.. И древний дед Мазай, спасавший зайчиков ещё в эпоху неолита!

  

   Тартарен из Тараскона: Иероним, вот прочитал очерк Нюши Чижик "Коротко, ясно, по-немецки".

  

  Мюнхгаузен: Ну и что?

  

  Тартарен:

  Ну и всё ясно и коротко. Вы немцы такие забавные, когда говорите по-немецки!

  Автор упоминает церковь Святого Николауса в Лейпциге. Она "приняла активное участие в объединении Германии. Именно в ней началась мирная революция 1989 года". А вот подробнее и не рассказала, хотя бы в трех предложениях. А ведь это было бы, как минимум, познавательно.

  

  Мюнхгаузен:

  А вы, Тартарен, прочитайте очерк Яны Ашаф "Море как море". Вот вам пример, как нужно честно рассказывать о своих приключениях. Он с реалистической точностью и с самоиронией повествует, не приукрашая, о столкновении дяди Яши в Бельгии с негром. Вы бы расписали этот случай, не как столкновение с одним негром, а как с целой кучей дикарей! А он просто и скромно отчитывается об одном. И о столкновении с немкой в Средиземном море, о столкновении в Турции с Турецким берегом, и ему едва удалось избежать столкновения с испанцами на Майорке. Причём, вместе с автобусом и в пропасть.

  

  Гулливер:

   А вот теперь несколько слов о работе Алексея Алексеева "Поэт из рода Тербервилей, или Пасквиль на российскую действительность времен Иоанна Грозного". Один английский джентльмен во времена царствования Ивана Грозного вынужден был бездеятельно провести полгода в Архангельске, в ожидании разрешения явиться в Москву. То ли настроение у него было испорчено, то ли по другой причине, по его запискам о России у его британских соотечественниках создалось впечатление, где царит поголовное пьянство, разврат и гомосексуализм. Надо сказать, что пасквиль этого англичанина был опубликован, когда царь Иван Грозный посватался к английской королеве - девственнице Елизавете. По причине ли чёрного пиара или, наоборот, по причине трезвого рассудка, английская королева замуж за русского царя не вышла. Автор отделяет зёрна от плевел и пасквили от истории.

  

  Робинзон Крузо:

   Должен сказать, что я бывал в России. Не при царе Иване, попозже, но таких ужасов, как у Тербервиля, не наблюдал. Это есть в описании моих приключений, а мой биограф, Даниэль Дэфо, наверняка бы внёс свои замечания, ведь он и сам был очень информированным человеком. По утверждению историков, Дефо состоял секретным агентом Её Величества, как называют профессию Джеймса Бонда.

  

  Гулливер:

  Я иногда замечал, что впечатления о стране часто зависят не от страны, а от того настроения, в котором пребывает путешественник. Сегодня мы читали очерк о Южной Африке миссис Ефимовой, там в буквальном и переносном смысле, море позитива. А ведь в сегодняшнем Кейптауне есть очень много вещей, которые способны отравить существование европейскому путешественнику.

  

  Мюнхгаузен:

  Позвольте напомнить вам о моих воспоминаниях о России. Их пересказывали столько раз и столько разных борзописцев, что вымысла в них стало больше, чем правды. Так рождаются мифы, господа.

  

  Тартарен: Я бы дал этому труду название "Собака Тербервилей", хе-хе.

  

  Капитан корвета Коршун:

  Ну, кое-что из сочинений барона Мюнхгаузена можно назвать сатирой, и она сохранила некоторую актуальность и до сегодняшних дней. Мне запомнилась ваше высказывание, барон, что дороги в России делают из снега и грязи.

  Поэтому я считаю, что Елена Калугина совершила очень трудное путешествие по дорогам России от Алтая до Пензы. Очерк она назвала "Три тысячи нескучных километров". И дороги, кое-где были именно такими, как их описал барон. Кому-нибудь из вас, капитаны, приходилось переезжать на новое место жительства на машине с единственной водительницей, стаж которой - три года, а по факту - и того меньше? В комплекте с немецкой овчаркой, двумя кошками и всеми вещами, что нажиты за не самую короткую жизнь?

  

  Капитан Артур Грэй (со смехом): Мне. Когда забрал Ассоль из Каперны. Она тогда только училась стоять у руля.

  

  Капитан Гаттерас: А здесь девушка постарше Ассоли совершила самостоятельное эпическое путешествие через пол-страны, подобно великим переселениям на Дикий Запад в Америке.

  

  Гулливер:

  Но здесь, наоборот, к цивилизации от дикой природы. Единственное, чего я не понимаю, как это можно было променять такой чудный уголок на Алтае на жизнь в бедной на трудности Европе?

  

  Робинзон Крузо:

  Как я её понимаю! Правильно говорил русский классик "Есть женщины в русских селеньях!" Преодолеть такое расстояние без сменного пилота за рулём, это действие, близкое к подвигу. Надо отдать должное. Прочувствовать размеры своей страны каждой мышцей, дрожащей к концу дня от напряжения. Конечно, 3 тысячи километров, это не 20 тысяч лье путешествия под водой, как у капитана Немо...

  

  Капитан Немо:

  Но у меня там не было встречных фур, способных снести меня с маршрута как лёгкую соринку. Так что и эта почти, что одна тысяча лье достойна почтения.

  

  Гулливер:

  Джентльмены, какое у вас в целом впечатление об этом фестивале? Моё такое, будто я почитал журнал "Вокруг света". Не тот набор рекламных статей, который выходит сейчас, а "Вокруг света" классического издания. Взглянул ещё на распечатки - здесь полный спектр: очерки о географии, этнография, рассказы, эссе, фотоработы и даже стихи.

  

  Капитан Немо: Ну что ж, мы не пожалели о проведённом времени. Надеюсь, и не только мы.

  

   Шелест страниц, бой часов...