Рюриков Алексей Юрьевич : другие произведения.

Игра на опережение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Из цикла "Без революции". Альтернативная история продолжается, и подполковник Гумилев снова сталкивается с запутанным преступлением. Следы ведут к императорской семье, но... Два стихотворения, помещенные в повести, предоставлены уважаемым Гильгамешем (http://zhurnal.lib.ru/g/gilxgamesh/ ), специально для данного произведения.
  Любое совпадение персонажей или событий
  с реальными лицами или происшествиями
  является исключительно случайными...
  
  СПЛЕТЕНИЕ ИНТЕРЕСОВ.
  
  20.05.1930г. Германия, Мюнхен.
  - Липа - бросил эксперт, разогнувшись от стола. Фальшивые ваши фунты, такие же, как в прошлых двух партиях.
  - "Фабрика" та же? - поинтересовался Мюллер.
  - Совершенно верно. Тот же дефект - знаки чуть расплываются. Где изъяли?
  - В банке. Принес туда один... - туманно ответил инспектор. Ладно, акт когда нарисуешь?
  - Да покури минут двадцать, и будет акт. Шеф это дело на тебя повесил?
  - Угу.
  - Сочувствую. В первый раз было две тысячи фунтов. Потом полторы. Сейчас - уже десять тысяч! Это ведь огромная сумма, на всю жизнь хватить может. Если не шиковать, конечно. И все время предъявляют иностранцы?
  - Угу - повторил сыщик.
   Эксперт если и преувеличивал, то не сильно. И он не знал главного: все предъявители поддельных фунтов получили их здесь, в Германии. И все настойчиво уклонялись от объяснений, за что. В первый раз это был чех, второй - француз. А сотрудничать с Веймарской Германией, даже спустя двенадцать лет после войны, полиции этих стран не стремились. Но в этот раз фальшивки принесли в банк русские. И Мюллер рассчитывал, что он сможет получить из России помощь.
   "Этот Гумилев, он кое-что должен нам с комиссаром - подумал Генрих. Два года назад мы серьезно ему помогли, без нашей помощи русские серию бандитских нападений на свои банки не раскрыли бы. Да и вообще, вроде он неплохой мужик. Должен помочь".
  ***
  19.06.1930г. Российская империя, Санкт-Петербург.
  - Убитый нам известен - докладывал следователю и стоявшему рядом сыскному, частный пристав. Бандюга знатный, четыре ходки, последняя - каторга. Года два как откинулся. Присматривали мы за ним, но зацепить ни на чем не смогли. Хотя деньги у него водились - даже за границу ездил.
  - Куда?
  - В круиз, пароходом. Одесса - Турция - Греция. Потом Иерусалим, и назад.
  - Грехи в Святой земле да на Афоне отмаливал? - ехидно поинтересовался судебный.
  - Наверное - пожал плечами собеседник. Это ведь не возбраняется, а помолиться - оно и мазурику, поди, надо. Все ж человек, как без этого?
   В это время, осматривавший шкаф в углу комнаты городовой внезапно махнул рукой, привлекая внимание:
  - Ваше благородие, тут странное что-то.
  - Я посмотрю - кивнул Шатунов, не желая отвлекать Ежевского от беседы с приставом. Он подошел к шкафу, взял из рук городового пакет.
  - Вот - сбивчиво пояснял полицейский: конверт ниткой весь обшит, а вместо адреса - гляньте: цифры, да литера через дробь. Чего это?
  - Литера, литера - весело пропел заинтересованный сыщик, перевернул конверт, прочитал написанное, и внезапно изменившись в лице с несолидной совершенно поспешностью метнулся к следователю.
  - Петр Николаевич, глянь.
   Ежевский взял конверт, послушно взглянул, громко и грязно выругался, после чего вопросил:
  - Откуда?!
   Стоявшие рядом полицейские из местной части ошарашено уставились на чиновника. Следователя тут знали, употреблять прилюдно подобные обороты было совершенно не в его обычае.
  - Что нашли-то? - потянулся к конверту пристав.
  - ...! - снова завернул матом Ежевский, пряча пакет в папку. Лучше бы не находили...
  ***
  "Его Высокопревосходительству,
  начальнику канцелярии
  Отдельного Корпуса Жандармов
  генерал-майору А.П. Шершову.
   Уведомляю, что при осмотре места убийства Иванова В.П., по адресу г. Санкт-Петербург, ул. Малая Щемиловская 57, был обнаружен пакет, прошитый согласно правил секретного делопроизводства, и маркированный штампом канцелярии ОКЖ с исходящим нумером 00324/Л. Конверт без вскрытия сего изъят и приобщен к материалам дела по расследованию убийства. Прошу направить надлежащего сотрудника для участия во вскрытии пакета и принятия решения по существу.
  Судебный следователь
  по особо важным делам
  П.Н. Ежевский
  ***
  - Это что означает? - спросила практикантка.
  - Два нуля - совершенно секретно. А буквицей "Л" литеруется гриф "Вскрыть только лично". Только вот адресата на конверте нет. Такое бывает, когда корреспонденцию нарочным доставляют - разъяснил Шатунов, весьма довольный новым экспериментом начальства по привлечению женского пола в судебные органы.
   "А ведь так, глядишь, и в полицию барышень пускать начнут" - подумал он, с удовольствием перемигиваясь с только что окончившей университет высокой, стройной блондинкой двадцати одного года от роду. Блондинку звали Светлана Владимировна, откликалась она на Светочку, имела мужа подпоручика артиллерии и в расследованиях не понимала ничего. Но дамочкой была эмансипированной и веселой, хотя и настырной. Каким ветром ее занесло в полицию, ни сыщик, ни Ежевский не понимали.
   Для следователя, в отличие от Шатунова, Светочка была отнюдь не предметом заигрывания, а наоборот - источником постоянного беспокойства. Нет, против молодых красавиц, сорокапятилетний надворный советник ровным счетом ничего не имел. Он, собственно, и против новомодной выдумки начальства, вздумавшего брать на работу следователями дам, тоже не выступал. Единственное, что ему не нравилось, так это то, что одну из таких "кандидаток" определили на стажировку как раз к нему. Девушка, перечитавшая всего Ната Пинкертона и российских "королей сыскного романа" явно мечтала о погонях, выстрелах и совершенно ужасных преступлениях. Ничего подобного у Ежевского, год уже как состоявшего в должности следователя по особо важным делам, имеющего право производства следствия на всей территории империи не водилось, отчего Светочка вторую неделю пребывала в унынии.
  - Вот только этого и не хватало - пробурчал Петр Николаевич в ответ Шатунову. Развить мысль он не успел. В кабинет не постучавшись, спокойною, фланирующей походкой вошел жандармский ротмистр.
  - Добрый день mademouselle, господа - вежливо поздоровался вновь прибывший. Говорят, у вас тут некий экзотичный пакетик имеется?
  - О, Сиволапый! - обрадовался Шатунов. Ты по конверту приехал?
  - Угу - согласился здоровяк. Как узнал, что вы с Петром Николаевичем какую-то пакость нашли - сразу и к вам. Даме отрекомендуете?
  - Сиволапов Владимир Александрович - тяжко вздохнув, представил Ежевский. Отдельного корпуса жандармов ротмистр, Охранный департамент. А это Ефремова Светлана Владимировна, кандидат на должность следователя.
   Претенденты на звание кавалера Светочки ему уже успели надоесть. А было их в департаменте Судебного следствия немало - следователи, постоянно забегающие сыщики, приставы... Теперь вот и жандарм - блеск в голубых глазах давнего знакомца надворный советник расценил однозначно и совершенно верно.
  - Пакет далече? - уловив недовольное настроение Ежевского, перешел к делу Владимир.
  - Вот - Ежевский выложил пакет из стоявшего у него за плечом угловатого незапертого сейфа. Вскрываю?
  - Конечно.
  ***
   "При вскрытии обнаружено: документы, имеющие реквизиты и нумерацию Министерства иностранных дел и Военного министерства..."
   Генерал читал внимательно. До выводов он добрался минут через пять:
   "Указанные документы содержат сведения, относящиеся к государственной тайне..."
  - М-да - дочитав протокол, генерал забарабанил пальцами по столу. За-ме-чательно... Откуда нумер?
  - Присвоен Разведчастью Корпуса - доложил Гумилев. Запрос пока делать не стали, канцелярию предупредили. Дело ведь деликатное.
  - Думаете, в соседнем департаменте крот завелся? - понимающе вздохнул Михаил Федорович. Я поговорю со Знаменским. Что по убийству?
  - Иванов Василий Петрович, 1892 года рождения, русский, из крестьян. Ранее трижды судим за грабежи и разбои, последний раз к пяти годам каторги, освободился в 1928 году. С тех пор проживал по указанному адресу, не работал, источники дохода не установлены. Полиция предполагает, что он жил на деньги, припрятанные с прошлых преступлений. Связей с Корпусом, МИД или Военным министерством не имел, в политической неблагонадежности не замечен - обычный урка. Обнаружен мертвым 19 июня в доме 57 по ул. Малая Щемиловская - это на рабочей окраине, который он снимал у домовладелицы Лавриной. Домик маленький, на одну комнату с кухонькой.
   Так-с... - Николай Степанович сделал паузу, собрался с мыслями и продолжил: достаточно экзотичный способ убийства: его задушили какой-то тонкой, но прочной удавкой, возможно из проволоки - горло практически перерезано. Ранее этакий способ душегубства у нас не встречался.
   Здесь он запнулся и добавил:
  - Хотя у меня что-то крутится в голове похожее, но пока не могу вспомнить. То ли в Африке слышал, то ли во Франции.
  - Эк вас - крякнул начальник департамента. Везет вам, Николай Степанович, на приключения необычные. То китайцы с "Томпсонами", то теперь вот - африканские страсти. Завтра на Дворцовой ассагаем 1) кого-нибудь приколют - обязательно вам поручу. Сивола... - шеф запнулся, посмотрел на ротмистра, и выговорил фамилию правильно: Сиволапов. Вот ты чего улыбаешься? Вместе проводить будете, дознание-то.
   Ротмистр тут же лицом изобразил готовность к любым подвигам во славу отечества, но ухмыляться перестал. Генерала он не боялся, но относился с тем, характерным для профессионалов почтением, с которым уважающий себя и свой опыт специалист-подчиненный относится к более опытному и знающему руководителю.
  - Кстати, у турок такие фокусы раньше практиковались, шнурочком человечка удавить тихонечко - вспомнил генерал. И в Индии еще, там целая секта душителей была.
  - Точно, туги! - вспомнил и Гумилев. Я целый роман читал. Но там кажется, весь смысл в удавлении без пролития крови был, так что, строго говоря, не подходит. В нашем случае кровищи - лужа. Да и при чем тут индусы?
  - Индусы, между прочим, в Британской империи живут, а Лондон наш основной противник. Так что со шпионажем они вполне сочетаются. А "без пролития"... Это ведь не роман, это жизнь. Ладно - вернулся Михаил Фридрихович к теме разговора. Полиция что-нибудь по убийству нашла?
  - Пока не очень. Убийство произошло в период с 23 часов восемнадцатого, до четырех утра девятнадцатого. При опросе соседей установлено, что вечером у Иванова был гость, описание как обычно расплывчатое: средний рост, обычная одежда... Обнаружили "пальцы". Самого пострадавшего, Лавриной - это понятно, но есть интересные: фрагмент ладони и большой палец внизу столешницы. Похоже, Иванов в тот вечер сидел с убийцей за столом, там стаканы, тарелки - но все протерто. А вот снизу стол гость мог хватануть и не заметить. Расследование поручено следователю по особо важным делам Ежевскому, и от Сыскной полиции Шатунову - это которые дело по "Шраму" вели, помните? От Департамента я Сиволапова вот прикрепил, они по тому делу сработались. У нас, кстати, еще немец завтра приезжает - совсем все в сборе.
  - Который немец?
  - Мюллер. Тот инспектор, который нам два года назад двух обвиняемых в Мюнхене разыскал, и даже в Россию передать умудрился.
  - Это ведь тоже по "Шраму"?
  - Точно так. Он сейчас в свою очередь помощь просит, в расследовании. Я докладывал...
  - Да, помню. Фальшивомонетчики?
   Гумилев кивнул.
  - Помогите, дело хорошее - согласился начальник Охранного департамента. А по пакету - выясним, что за пакет.
  
  НАЧАЛО ИГРЫ (за два года до...).
  
  7.04.1928г. Российская империя, Санкт-Петербург. Кабинет начальника Отдельного корпуса жандармов.
  - Суть операции проста - подытожил начальник Разведчасти, генерал-лейтенант Знаменский. Нужно заставить британцев поверить, что в России существует сильная организация заговорщиков, поставившая цель заменить его величество Николая на князя Дмитрия, и имеющая своих сторонников в Генштабе, Корпусе жандармов, гвардии и деловых кругах. В случае удачного проистекания операции, мы получаем канал для передачи дезинформации стратегического уровня, а учитывая статус псевдозаговорщиков, полагаю, будет возможен зондаж позиции Лондона. Кроме того, если повезет, на нашу легендированную группу англичане выведут свою разведсеть в России.
   - Сейчас британцы снова активизировались у наших границ - напомнил сидевший напротив него старик. Джунковский, бывший шеф Отдельного корпуса жандармов, ныне числился консультантом при Государственном Совете, а фактически являлся личным советником императора. Именно он убедил царя разрешить операцию, и теперь повторял свои резоны только ради приличия:
  - В 1923 году, при помощи полученной нами информации Охранному Департаменту удалось предотвратить покушение на наместника Кавказа, Николая Николаевича. Тогда это были уголовники - банда под названием "Трест". Сейчас возможно повторение попыток терактов, однако это будут уже диверсанты.
  - Но в случае, если британская разведка - Intelligence Service, "завербует" Великого князя, якобы состоящего в заговоре и имеющего в перспективах императорский престол - улыбнулся генерал-лейтенант, - подобные замыслы можно предотвратить и даже держать под контролем заброску бомбистов на нашу территорию. Англичане будут вынуждены согласовывать с ним свои действия
  - Если поверят - веско вставил третий участник совещания, сидевший во главе стола шеф жандармов.
  - Поверят - твердо ответил последний присутствующий, Великий князь Дмитрий Павлович. Он был полностью согласен с начальником разведки. А вот знал больше, в операции у него имелась своя, не входящая в планы жандармов цель.
  - Есть еще один момент - продолжил он. На подставную организацию они отвлекут те свои силы и средства, которые в противном случае, могли бы использовать против нас более эффективно. А с учетом того, что во главе фальшивого комплота стоит Великий князь, да и остальные заговорщики - люди из высшего общества, траты британцам предстоят немалые.
   Он улыбнулся, и добавил:
  - Ведь не мазурики из какого-то "Треста". Люди с положением, тут торг не уместен.
  - План операции я утверждаю - вздохнул начальник Жандармского корпуса. Хотя участие Великого князя в шпионаже считаю опасным. Кроме того, репутация Императорской фамилии...
  - На турецком фронте было опаснее - перебил его Дмитрий, - тем не менее, в Персии - у генерала Баратова, я провоевал два года. А репутация Фамилии не пострадает. Участвовать в операции русской разведке мне незазорно!
   Идею операции предложил Джунковский. Он еще пять лет назад, уже уйдя с поста руководителя Корпуса но оставшись советником императора, выдвинул тезис о том, что не следует гоняться за отдельными террористами и шпионами.
   Его преемник, нынешний глава жандармов хорошо помнил эту докладную:
   "Более эффективным представляется создание у противника иллюзии существования на территории России мощных подпольных организаций, способных внутренним мятежом поддержать внешнюю интервенцию..."
   И генерал был полностью согласен с выводами Владимира Фёдоровича:
   " ...Необходимым условием проведения операции, является разработка грамотной и достоверной легенды, сообщаемой разведке противостоящих Держав либо группе террористов, дабы увеличить интерес и внимание к агенту, дать понять, что он связан с существующей лишь в воображении группой, и тем самым вынудить противника искать контакта с вымышленной организацией, т.е. заставить его раскрыть свои карты.
   Целью операции является раскрытие существующих противоправительственных организаций или группировок, выявление ведущейся шпионской и диверсионной работы, но отнюдь не вызов к такого рода деятельности кого-либо, что преследуется законом и принципами контрразведывательной работы".
   Сейчас легенда была подобрана, в качестве подставного агента привлечен близкий родственник самого царя, но генерала терзало чувство беспокойства. Нет, перспективы открывались широкие, однако... впрочем, директиву на разработку оперативной игры он получил лично от императора.
  ***
  Спустя шесть часов. Российская империя, Санкт-Петербург. Зимний дворец, кабинет Е.И.В. императора Всероссийского.
  - План операции "Академия" утвержден - доложил Великий князь. Шеф жандармов долго сопротивлялся моему участию, рассуждал, что Великие князья - статья особая, в "подставные фигуры" не годятся. Но разрешение вашего императорского величества...
  - Дима - мягко прервал его государь, - прекрати фиглярничать. Константин Иванович прав, не гоже это. К сожалению, другого выхода я не вижу. Не забывай, интересы разведки - это очень, очень важно. Но твоя главная задача, о которой не знает, и пока не должен знать даже Глобачев, хоть он и командует Корпусом - в другом.
   Николай II опустил лицо в подставленные ладони, посидел так с минуту, потом встряхнул головой, выпрямился и заговорил дальше:
  - Это семейное дело. И выйти за пределы этой комнаты не должно. Ты знаешь, мы уже говорили: я не верю в то, что мой родной брат стал предателем! Но подобные подозрения, буде они просочатся, бросят тень на всю династию!
   Он встал, и быстрым, старчески неровным шагом прошелся по комнате. Потом, успокоившись, вернулся к беседе:
  - Проверить эти подозрения и есть для тебя главное. Я стар, а моему сыну всего двенадцать. Мне нужно знать правду сейчас, иначе может быть поздно.
  - Я понимаю, Papa" - после смерти при родах матери Дмитрия, греческой принцессы Александры Георгиевны, его отец взял другую жену, нарушив традиции царской фамилии. Его уволили от всех должностей, лишили званий и заставили покинуть Россию. Над Дмитрием взяли опеку генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович с супругой. А когда в 1905 году террорист Каляев убил великого князя, Дмитрий стал жить в Царском Селе, и с тех пор папой и мамой он называл царя и его первую жену Александру Федоровну, восемь лет спустя тоже погибшую от рук бомбистов. Счет к революционерам, соответственно, у него был личный и не самый малый. Во время бурных 20-х князь командовал бригадой карателей на Украине, жестоко раздавив повстанческое движение Махно и Петлюры. И любви к социалистам воспоминания о тех днях ему не добавляли. Как и к поддерживавшим тогда мятежников англичанам, сейчас приютившим остатки эсеров - бывших соратников Каляева и Гершуни.
   Несмотря на все это, Дмитрий с юных лет и до сих пор был англоманом. Нравилась ему Британия, хотя сейчас это было скорее уважение к сильному и очень опасному врагу. У которого очень неплохо бы перенять те черты, которые и внушают опасения. Князь старался. Но и о том, что пробившая ему плечо в сентябре 1920, под Екатеринославом, махновская пуля, была поставлена бунтовщикам англичанами - не забывал никогда.
   С разведкой князь был связан давно, еще с походов в Персию. И на предложение императора сыграть главную роль в оперативной игре, проверив в то же время подозрения в отношении родственника, согласился сразу. И теперь он следил за размышлениями императора.
   "Понимает - думал в это время Николай II. Что он может понимать? Я сам-то не знаю что делать!"
   Сейчас он снова перебирал в мыслях предшествующие события. Великий князь Михаил, его родной брат. Однажды уже изменивший слову и нарушивший закон. Дама, заставившая его это сделать - Наталья Шереметьевская, сейчас именовалась графиней Брасовой.
   "Дама! - мысленно возмутился император. Один из самых больших скандалов династии!"
   О жене брата он знал много. Первый брак дочери московского присяжного поверенного - с купцом Мамонтовым, все считали браком по расчету. С негоциантом она, впрочем, развелась очень быстро. И немедленно выскочила замуж за поручика Синих кирасир Вульферта. А вот командиром лейб-эскадрона этого полка был, на его беду, Великий князь Михаил Александрович. Госпожа Вульферт быстро стала его любовницей и тотчас же развелась с мужем в надежде стать супругой Великого князя. Михаил обещал царю не заключать неравнородного брака... но слово нарушил. Наталья Сергеевна добилась своего - они тайно обвенчались в Вене, у священника-серба.
   Лишь с началом Великой войны Государь разрешил брату вернуться на родину, и дал его супруге титул графини Брасовой. Но ни сам император, ни обе императрицы не принимали у себя жену Михаила никогда. Графиня платила той же монетой - ее салон в Петербурге, ставший одним из самых блестящих, всегда славился антимонархическими настроениями.
   "Милашка" - вспомнил Николай давнее прозвище младшего брата. Так и есть! Обаятельный, но слабохарактерный - вот эта стерва им и вертит! Миша с юности увлекался автомобилями и красивыми девушками. Ведь есть у него целый гараж новейших "моторов", взял бы, да и завел "гарем" таких "Брасовых". Никто и слова бы не сказал! Но ведь нет - он этой авантюристке даже не изменяет, кажется. Сидит с ней в имении, на сотне тысяч десятин... И все бы ничего, но последняя информация о его предательстве - это серьезно".
   Информация действительно настораживала. И от жандармов, и от военной разведки приходили сведения, дающие основания думать, что в царской семье появился изменник. Уж слишком личные, обсуждавшиеся только в узком родовом кругу вещи становились известны Альбиону. Начальник Разведывательного Управления Генштаба, генерал-лейтенант Потапов, проанализировавший имеющиеся данные, подал рапорт, составленный в исключительно верноподданейших выражениях, но оставляющий четкое понимание: из императорской фамилии идет утечка. Проанализировав материалы лично, Николай смог определить единственное лицо, осведомленное во всех случаях. И этим человеком был его брат.
   Мысли императора вернулись ко дню сегодняшнему: "Он обещал мне, что не женится на этой... - и обманул - мыслил самодержец. Мог обмануть еще раз? Мог... Мог изменить, стать предателем?"
   Царь не хотел отвечать на этот вопрос, даже в мыслях. Но он неплохо помнил историю своей семьи. Череда дворцовых переворотов XVIII века, убийство Павла I, мятеж декабристов в веке прошлом - он знал, что во всех этих событиях присутствовали, где больше, где меньше, иностранные деньги. Французские, прусские, английские...
   "Нет, пусть Дмитрий попробует - в который раз подумал Николай. У него получится, он человек энергичный, живой, решительный..."
   Что делать, если подозрения в отношении Михаила подтвердятся, он решил для себя твердо.
   "Мне шестьдесят - отстраненно размышлял император. И ранения, полученные тогда, в 1913, беспокоят все больше. А сын, Саша - еще малыш. Двенадцать лет - это не возраст. Оставлять такой подводный камень ему нельзя. И выплыть наружу это не должно.
   "Что ж - усмехнулся своим думам человек, с окладистой бородой: брать грех на душу - это видимо мой крест".
   Такие мысли уже его посещали. Он помнил, как осенью 1913, очнувшись от тяжелого ранения и осознав, что любимых жены и сына - нет, и уже никогда не будет на этом свете, метался в бешенстве. И читал статьи в газетах, с призывами "простить талантливых юношей, горячих поборников свободы, мстящих прогнившему режиму". Вот тогда Николай и научился ненавидеть. И прочитал жандармские обзоры о нелегальных левых партиях. Генерал Спиридович, сам получивший когда-то пулю от боевиков понимал, о чем пишет.
   Простить?! Нет, тогда убийц забросавших бомбами царскую семью повесили. Всех, двадцать девять человек участвовавших в покушении - боевую группу эсеров во главе с Гершуни. Сорвавшаяся с цепи либеральная пресса, а тогда она вся была либеральной, называла его тираном и мракобесом... а ему было плевать. Чтобы не думать постоянно о погибших, он еще на больничной койке ушел в работу. В государственные дела, которые раньше казались слишком скучными. Они такими и были, но это отвлекало от воспоминаний. Встав с кровати, он почувствовал и другое. Ответственность за страну - за Россию, которой его предки правили уже триста лет. И с тех пор он искренне старался действовать на благо страны. Как умел, и как понимал это благо.
   Император Всероссийский понимал, что не обладает ни стальной решительностью Николая I, ни изворотливостью Александра I, ни, тем более, яростной энергией Петра. Тоже первого, Великого. И он был, в общем, согласен с высказыванием о себе одного из придворных, которое прочитал в докладе дворцовой полиции: "неплохой гвардейский полковник". Да, это было так. Но он старался! И больше не боялся крови. Как осенью 1913, как в 1916 - когда, узнав, сколько воруют в воюющей стране промышленники и земцы, распорядился железной рукой очистить тыл от расхитителей, заодно издав указ и против "бомбистских партий". "Идейных борцов" тогда вешали без суда, с разбирательством в течение двух суток. Николая поразило только одно - наживающиеся на мировой войне либералы, как выяснилось, зачастую финансировали и террористов - эсеров, большевиков, анархистов. Но если левых казнили за одну причастность к нелегальной организации, то с прогнившей элитой так поступить он не решился. И это вылилось в целую серию заговоров, мятежей и бунтов после войны.
   Нет, победа над Германией весной 1918 позволила немного снять напряжение. Но когда солдаты - многомиллионная масса демобилизованных, вернулись домой, и увидели то же самое беспросветное существование... Два года взрыв удавалось сдерживать, потом прорвало. И снова пришлось лить кровь. Свою, русскую. Кровь крестьян и рабочих, только два года назад ходивших в жесточайшие атаки "за царя и отечество". Вина за эти восстания лежала именно на тех представителях высших кругов, которых Николай не тронул во время войны. На либералах - требующих миловать убийц, на разбухших от полученных за взятку военных заказов фабрикантах, слышать не желающих о тратах на улучшение жизни рабочих, на помещиках, цинично экспортирующих хлеб, в то время как крестьяне голодали губерниями... но в первую очередь, он знал - на нем. На нем, не отважившемся в 1916 году казнить пару десятков "людей из общества".
   В этот раз он не церемонился. Посмевших интриговать против законной власти, военные вешали совершенно наравне с бунтующими крестьянами и стреляющими в полицейских "красногвардейцами" из рабочих дружин. А их деньги, заводы, дома - забирали в казну. Как когда-то при Иване Грозном, в кровавое время опричнины. У царя был повод драться - второму сыну, Александру, в двадцатом исполнилось четыре года.
   Изъятые капиталы император смог пустить в дело. Государство строило казенные заводы, железные дороги, первые электростанции. В конфискованных особняках селили рабочих - популярность получили "государственные доходные дома", с низкой квартплатой, названные "николаевскими". При этом у царя появилось дополнительное преимущество: после "малой гражданской войны", как иногда называли события начала двадцатых годов, хищения с императорских предприятий стали делом крайне опасным, а потому редким - прозвище "Николай Кровавый" царь носил совершенно заслужено.
   Сейчас, когда Россия медленно выползала из многолетней отсталости, а дела брата могли этот путь прервать - Его Величество не колебался.
   "Если Михаил виноват, скандала я не допущу - принял решение Николай. И живым он остаться не должен. Именно поэтому мне нужны доказательства".
   Идти на братоубийство, основываясь только на подозрениях, император все же готов не был.
  ***
  7.05.1928г. Великобритания, Лондон. Кабинет начальника Intelligence Service.
  - Великий князь Дмитрий Павлович, он имеет право на престол? - спросил Синклер.
  - Ну, теоретически такое право имеет любое лицо, являющееся по рождению членом российской императорской династии - пояснил начальник русского отдела шефу. А так перед ним есть наследник - цесаревич Александр и Великий князь, Андрей Владимирович. Следующий за ними и есть Дмитрий.
  - А Михаил, брат императора? И еще старшие братья Андрея?
  - Кирилл Владимирович и Борис Владимирович - женились без согласия императора и на неравнородных леди, а потому утратили право престолонаследования. Михаил тоже нарушил закон. Сейчас его супруга носит титул графини Брасовой, но... В общем, по русским законам это лишает их права на престол.
  - Получается, в случае смерти царя Николая, перед Дмитрием Павловичем двое?
  - Именно так.
  - А если оспорить права князя Андрея?
  - Оспорить? Каким образом, собственно?
  - Это сейчас не важно.
  - Тогда да - по закону Дмитрий Павлович идет следом за цесаревичем.
   Адмирал внимательно посмотрел на Локкарта, поправил повязку на глазу и произнес:
  - Князь вышел на нас с предложением. У него есть группа сторонников, которые не довольны политикой Николая. И они считают, что император Дмитрий I был бы более приемлемым вариантом. Нынешний царь сильно проредил русскую знать в 20-е, но сейчас они оправились. И ничего не забыли.
   Он снова сделал паузу и немного сменил тему:
  - Вы ведь знакомы с князем, не так ли?
  - Да - мгновенно проанализировав услышанное, ответил Роберт. Мы в хороших отношениях, знакомы еще с 1912 года. Если Дмитрий действительно готов к подобному повороту и пользуется поддержкой, это интересно.
  - По его словам пользуется. В армии и высших кругах. Для подтверждения этих слов, он передал нам некоторые сведения. Военные и политические - все они подтвердились. Взгляните - и сэр Хью протянул меморандум, подготовленный со слов князя.
   Локкарт читал внимательно. Информация о перемещении войск на Кавказе и в Туркестане, решение о предоставлении помощи Чан Кайши в Китае, характеристики русской военной промышленности... если это не дезинформация, а шеф уверяет, что нет - то это удача. Уже удача, а перспективы... Дмитрия Павловича он, работавший под дипломатическим прикрытием в России больше десятка лет, действительно знал неплохо. Будучи англоманом, к британцам князь всегда относился прекрасно. И человеком был решительным. Силы недовольные Николаем II в России тоже имелись, об этом Локкарт, заведующий всей работой английской разведки против России, по долгу службы знал лучше других. Но такой уровень!
  - Похоже, у него действительно есть шанс - изучив документ и поразмыслив, сообщил он начальнику.
  - М-да - адмирал встал и прошелся по кабинету. Видите ли, коллега, это ведь очень интересный вариант. Так уже было, в прошлом веке. Мы помогли Александру I сесть на трон - и получили помощь в войне с Наполеоном. Молодой князь Дмитрий англофил, и если мы поможем ему с престолом... Мы можем приобрести Российскую империю, управляемую другом Британии лет на двадцать. Ему ведь около сорока?
  - Тридцать девять.
  - Именно! - поднял он палец. Возраст, в котором уже не удовлетворяются третьими ролями, а лет впереди еще немало. Что там, кстати, с оставшимися претендентами?
  - Цесаревич мал, и э-э... - сформулировав фразу, Роберт дипломатично закончил: видимо, разделит судьбу отца. А князь Андрей фигура совершенно пустая, полагаю, он препятствием не станет. Видимо, таково же мнение Дмитрия и его окружения. Но у меня есть сомнения.
  - Вот как?
  - Да. Что если после коронации наш друг передумает? Интересы России отнюдь не совпадают с нашими, а оказанная услуга недорого стоит. Находясь в России, я довольно коротко был знаком с Дмитрием Павловичем, и считаю его самым большим другом Британии среди великих князей, это факт. Но с тех пор мы перестали быть союзниками, а князь успел повоевать и послужить в авиации.
  - Что ж, это хороший вопрос - Синклер вернулся за стол, достал из ящичка сигару и принялся аккуратно ее раскуривать.
  - Сама по себе наша помощь его не скомпрометирует - продолжил адмирал, пыхнув дымом первый раз. А вот если прицепить его к чему-то более неблаговидному... Я не знаю - убийство, поддельные векселя - что-нибудь такое. Непристойное в глазах любого человека. Подумайте, дружище.
  
  ИГРА.
  
  20.06.1930г. Российская империя, Санкт-Петербург. Особняк В.к. Дмитрия Павловича.
   Операция "Академия" развивалась успешно. В заговор князя Дмитрия британцы поверили, дезинформацию глотали исправно, уже вывели на русскую разведку несколько своих агентов. Английскую разведку, усилено интересовавшуюся планами русской армии, удалось ввести в заблуждение. А уж после и поставить под контроль финансировавшийся Лондоном террористический центр Савинкова, держать под колпаком его диверсантов, переброшенных в Россию, не давая им активно действовать, и, наконец, наладить работу агентуры Разведчасти за границей, прежде всего в Англии и Франции. Дмитрий Павлович еще раз пробежал глазами свой очередной доклад:
   "1. Фактически прекращен массовый не контролируемый террор со стороны левой эмиграции, связанной с английской разведкой. Руководство группы "Академия" убедило зарубежный Центр, что террор на территории России в настоящее время себя не оправдывает, а проведение боевых акций, позволит жандармам разоблачить руководство сопротивления и разгромить его структуры. Перед британской разведслужбой особо подчеркивалась нежелательность диверсий в виду предстоящего дворцового переворота.
   В результате, под давлением своих кураторов из Intelligence Service, руководство т.н. "Красной" эмиграции, в частности самой опасной структуры - "Центра Савинкова", дало распоряжение о прекращении террористических актов в России.
  2. Проведена широкомасштабная компания по дезинформации ряда иностранных секретных служб".
   Да, дезинформационный канал заработал в полную силу и размах операции рос пропорционально аппетитам мировых разведок. Дело даже дошло до того, что для изготовления дезинформации военно-стратегического характера из офицеров Генштаба было создано специальное дезинформационное бюро. И это тоже следовало описать:
  "...3. Особо следует отметить роль группы в отвлечении значительных денежных средств зарубежных разведок".
   Неожиданная и никем заранее не планируемая пикантность операции состояла в том, что благодаря регулярной финансовой поддержке твердой валютой из бюджетов разведок, "Академия" стала полностью самоокупаемой организацией.
   Но вот к своей главной задаче Дмитрий Павлович не приблизился ни на шаг. Он встречался с Локкартом, с адмиралом Синклером, но разговор о Михаиле не заходил. Вернее, зашел однажды, в самом начале. Британцев интересовали шансы брата императора на престол. Получив развернутый ответ, что таковых не имеется, в Intelligent Service интерес к этой теме потеряли. Дмитрий пытался прозондировать почву при встречах с Локкартом, обсуждении передаваемых им сведений - но тщетно. До тех пор, пока на горизонте не возник еще один старый знакомый - Сидней Рейли.
   С Рейли они встретились ровно два месяца назад, в воскресенье, 20 апреля, в Праге. Князь приехал в Чехословакию с официальным визитом, и передать ему на одном из раутов послание бывшему английскому разведчику труда не составило. В недавно открытом Семинарском парке было малолюдно, и высокую фигуру бывшего британского разведчика Дмитрий узнал сразу. Тогда, в 1915 году их познакомил Локкарт, и знакомство вышло удачным. Только десять лет спустя, член императорской фамилии узнал, что именно его приятель Сидней отвечал за поставки оружия и патронов Махно и Петлюре. Однако Рейли оставался для князя человеком интересным: авантюрным и очень энергичным, объехавшим полсвета и поработавшим на все ведущие разведки. Великому князю он нравился, как нравится охотнику красивый и очень опасный тигр-людоед. Да, зверя надо выследить и убить, но любоваться ловкостью и силой хищника это не мешает. И Дмитрий Павлович знал, что из разведки его прошлый приятель уволился лет семь назад.
   "Что ему сейчас понадобилось? - в очередной раз подумал князь. Он, по последним данным, в каких-то аферах замешан. Впрочем, мелочевкой этот тип не занимается".
   Рейли действительно обратился с предложением серьезным.
  - Я знаю, ваше высочество, что вы пользуетесь влиянием в России - начал он. Как и за рубежом.
   Тут Рейли сделал паузу, внимательно посмотрел на собеседника и продолжил:
  - Я знаком с наименованием "Академики".
   "Он что, совсем с ума сошел - удивился Дмитрий. Чего ему надо?"
   Но вслух ответил сдержанно:
  - Сидней, я вас не понимаю. Академиков много, и все разные.
  - Я по делу, Дмитрий Павлович - прямо начал британец. Академиков действительно много, но у вас ведь есть среди них знакомые, не так ли? А в Германии есть люди, интересующиеся их - следующую фразу он произнес так же вежливо, без малейшей доли иронии, но, умудрившись, тем не менее, особо выделить ее голосом:
  - Их исследованиями. Научной деятельностью, сейчас наука очень развивается... по всей Европе.
   "Интересный поворот - задумался Дмитрий. И ведь этот мерзавец уверен, что я не откажусь! Кто же меня сдал, из британцев?"
   Впрочем, выбор был не велик.
   "Локкарт - угадал князь. Больше некому. Шеф Intelligence Service, этим заниматься не станет, а больше там никто обо мне знать не должен. Хотя могла утечка произойти, разумеется. Слухи-то давно ходят, что в России заговор готовится. Но моего имени конкретно не называется - тайну пока хранят все. Однако получается, не от Рейли. Интересно!"
   Он молчал, спокойно обдумывая услышанное. Рейли не торопил - ждал.
   "Да - внутренне усмехнулся Дмитрий Павлович. Чего-чего, а силы воли и выдержки у Сиднея не отнимешь. Что же это? Почему Локкарт раскрыл ему мое инкогнито? Это игра британской разведки, или? И стоит ли сообщить о подходе Рейли в Лондон? Впрочем... сначала стоит его выслушать".
  - Возможно, я понимаю, о чем вы говорите - наконец произнес князь. Наука сейчас действительно шагает широко, и... я выступаю за свободный обмен - он сделал паузу, и закончил в тон собеседнику: научными знаниями. А кто в Германии интересуется наукой?
  - Фон Сект.
  - Командующий Рейхсвером - утвердительно кивнул князь.
  - Да. Его бы заинтересовали данные о реакции Петербурга на расширение закупок аэропланов Германией... в исследовательских целях. И планы возможной расстановки войск на русско-немецкой границе - генерал пишет научный труд о стратегии...
   "Он совсем не скрывается - вновь поразился Дмитрий. Говорит открыто. Впрочем, наше знакомство дает ему основания. Он же не знает, что произошло за эти годы. Считает меня тем же восторженным юношей, заглядывающим в рот британским джентльменам? Ну-ну".
  - Это сложно. Ведь материалы, которые вы просите, относятся к... научной тайне - ответил он.
  - Немцы всего лишь хотят удостовериться, что их исследования не противоречат общему течению научной мысли - все так же серьезно заметил Сидней. И они готовы оплатить труд консультанта.
   Рейли помолчал, посмотрел на давнего знакомого и несколько даже просительно добавил:
  - Князь, я очень прошу вас помочь мне. Назвать мое имя вашим знакомым академикам.
   "Просит? - задумался Дмитрий Павлович. Интересно. Что ж, рискнем сыграть..."
   Они договорились. Дезинформацию готовила группа офицеров российского генштаба, и выглядели документы безукоризненно подлинными. Вернее, они и были подлинными, а вот содержание - не совсем.
   Подготовленные для немцев документы передали связнику Рейли - некоему Иванову. И вот тут Великому князю улыбнулась удача. Читая донесения филеров, он внутренне сжался:
  "Начальнику Разведывательной части
  Отдельного жандармского корпуса
  Генерал-лейтенанту Знаменскому.
  Доношу, что 14.06.с.г. принял под наблюдение Иванова В.П., получившего псевдоним "Бугай". После встречи в указанном мне месте с генерал-майором Скоблиным, "Бугай" около часа ходил по улицам, пытаясь выявить наблюдение. После этого, взяв извозчика, "Бугай" отправился по адресу: Царское Село, особняк в.к. Михаила Александровича. Придя к особняку, фигурант постучал, и был впущен внутрь горничной Никоновой Ольгой Панкратьевной. В особняке он пробыл сорок три минуты, после чего вернулся тем же извозчиком в С-Петербург, и зашел домой.
  Рапорт составил
  агент Зарубин".
   "Михаил - азартно подумал Дмитрий. Все-таки дядя Миша. Хотя нет! Его же не было в столице, он с мая в имении Брасово? Что за черт?"
   Но дальше операция пошла наперекосяк. На следующий день Иванов все же ушел от наблюдения, причем совершенно дурацким образом - перелез через забор на станции. Следующее сообщение пришло уже о его смерти. А потом в Разведчасть из Охранного поступил запрос о происхождении пакета, переданного Иванову для Рейли.
  ***
  21.06.1930г. 1930г. Российская империя, Санкт-Петербург.
  Московский вокзал.
  - Добрый день, герр Мюллер! - приветствовал старшего инспектора Гумилев. Позвольте представить - мой друг и коллега, ротмистр Сиволапов. А это - тоже мой друг, Шатунов, Александр Дмитриевич. Сыскная полиция, отделение по раскрытию тяжких преступлений.
  - Мюллер - представился обескураженный видом встречающих немец. Старший инспектор криминальной полиции Мюнхена Генрих Мюллер.
   Поразиться было чему. Ожидаемого - пусть высокопоставленного, равного по должности минимум комиссару Дитцу полицейского чиновника, каким он представлял Николая Степановича, на перроне не было. Его встречали подполковник и ротмистр в отливающих голубым жандармских мундирах, и высокий, худощавый парень, на вид его ровесник, в цивильном.
   "Черт возьми! - подумал сыщик. Кажется, два года назад этот русский меня провел. Жандарм, да еще в таком звании? Второй по-нашему примерно майор. А вот тот, в партикулярном - это, видимо, действительно полицейский".
   Генрих служил в полиции давно, и своих, таких же, как он, сыскарей, отличал в любой толпе безошибочно.
  - Э-э, герр Мюллер - обратился к нему Гумилев. Я приношу свои глубочайшие извинения, за то, что ввел вас два года назад в некоторое заблуждение по поводу моего рода занятий. Но согласитесь, что офицеру Российского Жандармского Корпуса в Германии было бы сложнее получить помощь. В остальном же, слово офицера, я говорил вам чистую правду. Мы действительно ловили...
  - Да знаю я - грубовато прервал его растерявшийся и утративший от этого обычную напускную вежливость инспектор. В журнале Internationale Offentliche Sicherheit - это издание Международной комиссии уголовной полиции, писали про дело вашего "Фриновски-со-шрамом". Вам не за что извиняться, на вашем месте я поступил бы так же.
   Последнее было чистой правдой. Мюллер, перейдя после поражения Германии в войне на службу в полицию, за десять лет снискал себе репутацию сыщика упорного, грамотного и перед трудностями не отступающего. Он занимался розыском с той же безоглядной решительностью и бульдожьей неотвратимостью, с которой во время войны направлял свой бомбардировщик на цель. Его подход к получению доказательств привередливостью не отличался, а способы дознания были весьма далеки от либеральных.
  - Спасибо, что вы меня поняли - облегченно вздохнул Николай Степанович. Перед немцем ему было действительно неудобно. В деле "Шрама" тот помог чрезвычайно, без Мюллера о доведении расследования до конца не было бы и речи.
   - И в качестве подполковника Корпуса я готов оказать вам любую потребную помощь - продолжил он. Мы благодарны за содействие Криминальполиции Мюнхена, и вам лично. И я сделаю все, что в моих силах.
   Он прервал свою речь, хитровато взглянул на инспектора, и негромко добавил:
  - И, если потребуется, по вашему примеру, даже больше.
   "Звучит неплохо - приободрился Мюллер. Здесь он прав - у жандармов возможности пошире. Тем более, дело-то достаточно скользкое".
  ***
   Час спустя, в кабинете Гумилева Мюллер вел себя уже спокойнее. Свыкся, да и русские жандармы оказались не такими страшными, как рассказывали.
  - Вот такие дела - закончил он свой рассказ. Фальшивые фунты приносят в банк иностранцы, а говорить, где их получили, не хотят. Последний случай был три недели назад. В Мюнхене в банк "Bayerische Lonc und K" пришел человек, русский, положил на счет десять тысяч. Когда деньги сдавали в хранилище, уже внутри банка, кассир заподозрил неладное. Проверили тщательно - выяснили, что подделка. Но сделано великолепно, единственное видимое отличие - чуть расплывчатый рисунок. Клерк, который принимал деньги, пояснил, что был большой наплыв посетителей, и он не распознал имитацию. Допросили охрану - оказалось, что вкладчик подъехал на автомобиле, а ушел пешком.
  - Мотор установили?
  - Да. Арендованная "Испано-сюиза", взята на имя русской подданной Наталии Брасовой. Мы не смогли с ней побеседовать, она отдыхала в Бадене, а в Мюнхен приехала всего на два дня. Пока мы выяснили кто это, она уже вернулась в Россию. Вкладчик тоже выехал, в тот же день, поездом. Но при этом успел перевести деньги в другой банк.
  - Как это? - удивился Сиволапов.
  - Это быстро - пожал плечами инспектор. Он открыл счет в 11 дня, а уже в 14 часов сделал распоряжение телеграфом о переводе. Сами купюры еще были в кассе зала вкладов.
  - Перевод отследили?
  - Не далеко. Вся сумма, кроме тысячи фунтов - а это тоже большие деньги, ушла в Швейцарию. Банк "Banque Rictet", номерной счет. И все - швейцарцы сведения о движении капиталов не открывают. На этом расследование остановилось - ведь все подозреваемые уже за пределами Германии. А ущерб восполнять должны наши банки. Кроме первого случая - педантично добавил он - там фальшивку принесли в магазин. Но способ изготовления тот же, так что дела соединили.
  - То есть - задал вопрос Шатунов, - никто из распространителей не допрошен?
  - В первых двух случаях допрошены - кивнул Генрих. По нашей просьбе полицией Чехословакии и Франции. Но без толку. Распространители говорят, что это их деньги, полученные законно, где получены - пояснять отказались. И все - больше чешские и французские коллеги ничего выяснять не стали.
  - А нажать пробовали? - поинтересовался Гумилев. Через дипломатов, или там, министерство?
   Сыщик волком взглянул на подполковника, потом, поняв, что вопрос задан без подвоха, все же ответил:
  - У нас Германия. Двенадцать лет назад мы проиграли войну, слышали? Так вот работать со странами-победителями трудно и посейчас. У нас до сих пор часть страны оккупирована... - тут он осекся, и с тревогой посмотрел на русских. Я не...
  - Да ладно - буркнул Сиволапов. Мы тебя поняли. Хотя знаешь, войну не Антанта начала. Я сам с первых дней в артиллерии воевал, Николай вон - в кавалерии, потом дипломатом. Сашка последний год вольноопределяющимся захватил, на турецком фронте. Ты сам-то, где служил?
  - Авиация - пожал плечами Мюллер. Западный фронт, летал на бомбардировщике. Железный крест I класса.
  - Солидно - с интересом посмотрел на него Гумилев. Элитный род войск, у нас в авиации даже Великие князья служат. Вы из дворян?
  - Нет - хмыкнул немец. Потомственный крестьянин, редкое исключение для германских ВВС. Может, мы перейдем к делу?
   "Не любит вспоминать - сочувственно подумал ротмистр. Ясное дело: крест I класса, это у них вторая награда - после II класса давали. Да еще в авиации - перспективы для крестьянского сына сногсшибательные! А тут - проигрыш, сокращение армии - все сначала, небось, начинать пришлось. А так вроде недурственный тип - спокойный, рассудительный. Да и Степаныч о нем после прошлого дела хорошо отзывался".
   Николай Степанович думал о другом. В рассказе инспектора его насторожил очень неприятный момент - тот упомянул, что предъявитель фальшивых фунтов приехал в банк на авто Брасовой. Эту фамилию он знал.
   "Графиня Брасова - мгновенно вспомнил жандарм. Супруга Великого князя Михаила, красавица, но при этом дама настроений антимонархических, которую к тому же не принимают в обществе. Сколько ей сейчас? Лет пятьдесят? Способна она совершить преступление?"
   Он понимал, что ответ вполне может оказаться положительным. О махинациях членов царской семьи до войны ходили легенды. Потом император навел некоторый порядок, но возможность оставалась. Тем более ходили сплетни, что содержание не занимающих государственных должностей родственников, Николаем II еще в начале двадцатых годов было резко снижено. Михаил, откомандовавший всю войну конной дивизией, после победы служить не стал, не захотел.
   "Черт - вздохнул про себя подполковник, - по слухам, Брасова та еще пройдоха. Вполне могла решиться на булавки себе подработать. Если она в деле - это такой скандалище!
   С другой стороны - рассудил он, - если замешаны члены Правящего дома - лучше уж быть в курсе расследования. Мюллер - парень толковый, может и сам "вытоптать", но и секреты хранить умеет. Чем немцы сами всю цепочку вытянут - пусть уж вместе с нами. И им поможем, и свой сор из избы не вынесем. Надо срочно генералу доложить, пусть обеспокоится. Заодно и повод в расследовании немецком поучаствовать. Куда уж - задеты интересы Императорской фамилии!"
  - У вас есть данные российского подданного, предъявившего в банке подделку? - спросил он вслух.
  - Да, вот: Иванов Василий Петрович, проживает в Санкт-Петербурге, по улице Малая Щемиловская 57.
  - Чего? - вскинулся Шатунов. "Ванька-стопарь"?
  - Как? - удивился Гумилев.
  - Иванов - мгновенно вспомнил ротмистр. Это же тот убитый - он понизил голос и перешел на русский: у которого секретный пакет нашли!
  - Да, он - подтвердил сыщик сыскного отделения, внимательно пробежав немецкую выписку из паспорта.
  - Интересно - протянул Николай Степанович, и обратился к не понимающему, чем так взбудоражены коллеги Мюллеру:
  - Ваш человек убит три дня назад у себя дома. Причем у него изъяты... - он замялся, не желая говорить о российских секретах, но потом все же выкрутился: изъяты вещи к свободному обороту недопустимые.
  - Интересное совпадение - не стал лезть в детали немец.
   - Куда уж... - профессионалы - они понимали друг друга с полуслова. Оба знали - совпадения, несмотря на все уверения авторов детективных романов в обратном, бывают. И не так уж редко. Но... сыщики верят только в доказанное совпадение.
  - Кстати, коллега - вмешался Шатунов, - вам случайно не приходилось встречаться с таким способом убийства, как удушение удавкой, возможно из проволоки или чего-то подобного?
  - Горло перерезало? - профессионально спросил инспектор.
  - Да, почти полностью.
  - Сталкивался. Это либо действительно тонкая проволока, либо струна. Гитарная, рояльная... У нас таким балуются в Гамбурге, а вообще считается, что это итальянское изобретение, там такую петлю называют "garota".
  - Та-ак. А чтобы такой штуковиной научиться орудовать - это долго практиковаться нужно?
  - Пожалуй, да - рассудительно ответил немец. Очень сложно набросить петлю на шею жертве, тут нужен опыт. Да и затянуть тоже надо уметь. Думаете, иностранец?
  - С учетом того, что наш бандит как выяснилось, в Германии по полсотни тысяч фунтов менял, всякое быть может - пробурчал Сиволапов. И тут же встрепенулся, вспомнив кусочек поведанного Генрихом:
  - Слушай, ты сказал, что Иванова в банк Брасова привезла?
  - Дошло? - криво улыбнулся Гумилев.
  - Да, графиня Брасова - спокойно ответил Мюллер, и уточнил: это известная в России личность?
  - Известная - поскучнев, ответил Сиволапов. Весьма известная. В узких кругах.
  - Я не совсем...
  - Так - прервал разговор подполковник. Сейчас я предлагаю поступить следующим образом: вы инспектор, вместе с Александром Дмитриевичем поедете к нему, в Сыскное отделение. Посмотрите дело об убийстве Иванова. А мы с Владимиром попробуем поработать здесь. Завтра встретимся, обсудим.
  ***
  Полчаса спустя, кабинет начальника Охранного Департамента Отдельного Корпуса жандармов.
  - Вот так - закончил Гумилев. По пакету с квартиры этого, "Ваньки-стопаря", в разведке что-нибудь сказали?
  - Да - с интересом взглянул на него генерал. Сказали, что это не мое дело.
   Он откинулся в кресле, полюбовался озадаченным видом подчиненных, и закончил:
  - А пакет приказано из дела изъять и представить господину начальнику Разведчасти, лично-с. Ежевскому прикажут сделать помету: "изъято согласно секретного предписания", и забыть о том, что он конверт этот видел. Последнее и вас, Владимир Александрович, касается.
  - Приказ есть приказ - пожал плечами Сиволапов. А по убийству там что-нибудь думают?
  - Если и думают, сообщить о сем факте не возжелали-с. И узнав, что в деле фигурирует госпожа Брасова, я перестал этому удивляться - так же спокойно ответствовал Михаил Фридрихович. Видимо, дело касается... - он покрутил пальцами в воздухе, намекая на высшие сферы.
  - А с Мюллером что? - растеряно спросил Гумилев. Он же все равно копать будет! Да и сам факт связи графини с уголовником...
   Вот тут шеф Охранки переменился. Напускное спокойствие и расслабленность слетела с его лица моментально, он придвинулся к столу и, пронзив подполковника кинжально-острым взглядом, твердо чеканя слова, произнес:
  - Факт связи графини с Ивановым не доказан, и это может оказаться случайностью. А вот информацию о причастности российских подданных к сбыту фальшивых денег, требую проверить всенепременно и скрупулезнейшим образом. Поскольку пресечение оных деяний является одной из задач Корпуса! Вероятность причастности лиц, близких к императорскому двору не является основанием для отказа от дознания, но наоборот - поводом для ведения сыска более тщательно.
   Он перевел дыхание, вновь откинулся на спинку кресла и уже обычным тоном добавил:
  - О проведении мероприятий я доложу императору. Лично, у меня есть такая возможность.
   "Эге. Зря это вот разведка его отшила - подумал, выслушав начальника, ротмистр. Теперь он это дело раскопает. В смысле, мы раскопаем, но с его полным одобрением. И тогда уже всем сестрам по серьгам - Фридрихович шутить не любит. И чтобы его без объяснений от дела отстраняли, не потерпит - из гимназического возраста уж давненько вышел... Как он на царя выйти собирается, интересно? Впрочем, выйдет. У него слово с делом не расходится".
  ***
  22.06.1930г. Российская империя, Санкт-Петербург.
   В кабинете Гумилева собрались утром. Первым слово взял Ежевский, в чьем производстве находилось дело по убийству Иванова.
  - Итак - размеренно начал он, - что нами установлено? А установлено немногое. Иванов действительно в мае сего года выезжал в Германию. На лечение. Выехал пятнадцатого, вернулся в Петербург двадцать четвертого. С информацией немецких коллег - тут следователь прервался, и вежливо кивнул Мюллеру, - это совпадает.
  - Да - подтвердил Генрих. Границу Иванов пересек семнадцатого, вечером восемнадцатого зарегистрировался в мюнхенском отеле, положил в банк фальшивые фунты девятнадцатого. И в тот же день уехал в Россию.
  - Именно. Теперь по убийству. Все-таки предполагаю, что убийца может оказаться иностранцем. Сыскной полиции через опрос агентуры удалось получить интересные подробности. За день до смерти, Иванова видели в трактире "Самовар", и с ним был человек говорящий по-русски с сильным акцентом. Саша - обратился он к Шатунову, - приметы у тебя есть?
  - Есть - кивнул сыщик, достал из лежавшей перед ним папки листок и зачитал:
  - Роста невысокого, примерно два аршина и пять вершков...
  - Около 165 сантиметров - шепотом пояснил выступающий в качестве переводчика Сиволапов немцу.
  - Смуглый, волос черный - продолжал сыскной. Бороды и усов не имеет, наличествует некоторая небритость, присущая лицам южных кровей. Лицо европейского типа, на азиата, то есть китайца или там киргиза не похож. Был одет в темные брюки, рубаху цветастую и пиджак тоже темный. При себе вещей не имел. В разговоре много жестикулирует. Эти сведения мы от полового в "Самоваре" получили.
  - Ни итальянца похож - оценил Мюллер.
  - Или на турка, перса, араба - возразил ему Гумилев. Не похож на азиата - это, скорее всего, значит, что глаза не узкие. Чего вы от полового хотите?
   Шатунов кашлянул, и спокойно сказал:
  - Зачем далеко ходить? Под описание грузины, армяне, черкесы - весь Кавказ подходит. Арабы, или там персы в Питере редкость. Как и итальянцы. А вот кавказцев много. Или евреи еще - тоже сходны.
  - А что, если все же иностранцев проверить? - не согласился следователь. Тем паче, сам говоришь - немного их? У нас ведь следы пальцев рук есть?
  - СПР-то? Есть - вмешался Сиволапов. Но всех иностранцев "откатывать" на дактокарту не будем ведь? А так уже проверяем. Как Сашка приметы получил, так и начали. Пока ничего. Тут ведь еще, какая закавыка - может иноземец в столице и не регистрироваться. Приехал к Иванову и все. Давайте дальше.
  - Описание по участкам разослали, по данным приметам знакомых Иванова отрабатываем - дополнил свой доклад сыщик. Круг общения, тех, с кем он на каторге был. Но это дело не быстрое, сами знаете. Есть любопытная деталь: по словам хозяйки домика, который Иванов снимал, из его вещей пропали бумажник кожаный, серебряные часы-луковица с цепкой и саквояж красной кожи.
  - Приметный чемоданчик, должно быть - заметил Ежевский.
  - Вот! И меня насторожило. Но не только приметный, тетка говорит, он на комоде обычно пустой лежал. А значит что? Значит, либо Иванов туда что-то спрятал, либо убийца не только часы с кошельком унес. Мы осмотрели все вокруг - выброшенного чемодана нет. Опросили извозчиков, в ночь убийства пассажира с таким саквояжем никто не брал. То есть, вполне возможно, что злодей наш пешком ушел. А значит жил где-то недалеко, или нора какая была.
  - Или пострадавший саквояж заранее куда-то отнес - скептически заметил Гумилев. Хозяйка, Лаврина - она когда последний раз была?
  - В понедельник вечером.
  - То есть шестнадцатого! А убийство со среды на четверг. Два дня - с головой хватит.
  - Так-то оно так - согласился Шатунов. Но соседи не припомнят. Тоже не аргумент, конечно, однако ж, отрабатывать все равно надо.
  - Искать надо - согласился следователь. Еще что-то есть?
  - Пока все.
  - Понятно. По госпоже Брасовой, чем обрадуете? - спросил Ежевский ротмистра.
  - В имении - пробурчал Сиволапов. Петр Николаевич, вы чего сами не понимаете? Хорошо, если она с начальником Дворцовой полиции согласится побеседовать. И то - не быстро.
  - У меня предложение есть - включился Шатунов. У Иванова баба была. В смысле, исправился он, взглянув, на сидящую в кресле кандидатку в следователи Светочку, женщина. У меня людей нет, все по городу мотаются. Я гостиницами занимаюсь. А вот с ней переговорить не мешает. Сиволапый, съезди? И госпожу Ефремову возьми, там ведь ей допрос только черкнуть? Как раз попрактикуется.
  - Можно - кивнул следователь. Светлана Владимировна, протокол напишете? Ротмистр вам подскажет, что у дамы выспросить надо. Александр Дмитриевич, саквояж не забывайте.
  - Обязательно!
  ***
   Откровенно говоря, отправил с жандармом кандидатку в следователи Ежевский зря. Но узнал он об этом только на следующий день, под вечер, когда в кабинет вежливо, но настойчиво постучали.
  - Войдите - бросил Петр Николаевич, не отрываясь от подшивания уголовного дела. Надо заметить, что дела он сшивал обычно сам, нравилось ему это занятие. Представлялось подведением пусть промежуточного, но уже итога в расследовании. А дел хватало, ожидая результатов от Сыскного отделения и жандармов, он пересмотрел приостановленные производством материалы. Светочка, забежав с утра, к облегчению правоохранителя отпросилась по делам, и помешать никто не мог. Тем более что сейчас перед надворным советником лежало дело по розыску ее однофамильца, некоего Ефремова, ограбившего полгода назад лавку купца Тимохова.
   "Что-то не ловится злыдень - подумал Ежевский, усмехнувшись совпадению. Надобно с сыскных о мерах спросить. Да и самому еще раз прикинуть, куда он заховаться мог. Не бывает же так - чтобы бесследно исчезнул?"
   Вот эти раздумья вошедший и прервал.
  - Что угодно-с? - поинтересовался судейский у молодого, невысокого, но крепко сбитого человека в приличной пиджачной паре.
  - Моя фамилия Ефремов! - заявил тот с каким-то даже, как показалось следователю, вызовом.
   "Ничего себе! - ошарашено подумал Петр Николаевич. На ловца и зверь бежит. Он что, с повинной придти решил? Нет, бывает, конечно..."
   Надворный советник быстро взглянул в дело, выхватил наметанным глазом данные обвиняемого и расплылся в широкой улыбке:
  - Присаживайтесь, присаживайтесь, Семен Иваныч! Давненько вас разыскиваю, да вы уж знаете, поди?
   Реакция Ефремова, однако, оказалась несколько странной. Он дернул головой, и удивленно, даже можно сказать, негодующе, взглянул на Ежевского:
  - Я не Семен Иваныч!
   "Чего?" - не понимающе подумал чиновник. А незнакомец тем временем продолжал:
  - Я - Андрей Николаевич Ефремов, Гвардии Тяжелой артбригады подпоручик, муж Светланы!
   "Какой Светланы? - искренне не понял следователь. Кой черт тебе от меня-то надо?" И не нашел ничего лучше, чем спросить об сем вслух:
  - Какой Светланы?
  - Светланы Ефремовой, у вас стажирующейся! - уже еле сдерживая негодование, заявил артиллерист.
  - А-а, Светочки! - наконец понял Ежевский. Да, есть такая. А что случилось?
  - Моя жена пришла вчера, вернее - поправился Ефремов, - уже сегодня, домой в шесть часов и четыре минуты! Я человек военный, привычен к точности и время засек! Она сказала, что работала по вашему поручению, допрашивала там кого-то. Вы в своем уме, заставлять молодую женщину ночью работать?
  - Чего? - непроизвольно вырвалось у изумленного чиновника. Какой еще ночью?
   Мгновенье спустя, до него дошло.
   "...! - выругался про себя Петр Николаевич: Шатунов! Убью мерзавца!"
   Он нисколько не усомнился в своем предположении. Сыщика он знал давно и единственным, на взгляд следователя, объяснением, было самое простое: Сашка добился-таки благосклонности практикантки. И наслаждался сией благосклонностью всю ночь, а потом отправил к мужу.
   "Но Светочка-то, какова! Допрашивала!"
   "Обоих убью!" - накрепко решил для себя надворный советник, и начал придумывать объяснения для подпоручика.
  - Э-э, вы понимаете, э-э, господин Ефремов - начал он невнятную речь. Это ведь, знаете, расследование. Оно, э-э, иногда срочности требует. А жена ваша, она к Сыскной полиции прикомандирована была вчера утром. Возможно, возникла спешная необходимость, и пришлось задержаться... Вот давайте сейчас к сыскным сходим.
   Идти было недалеко - Сыскная полиция располагалась в соседнем здании, здесь же, на Литейном. Рванув дверь в кабинет Александра, разъяренный Ежевский рявкнул подпоручику:
  - Здесь обождите! - и вломился внутрь.
   Хозяин кабинета, Сиволапов и один из сыщиков подчиненных Шатунову мирно пили чай. Увидев гневного следователя, Александр удивленно поднял брови:
  - Николаич, ты чего?
  - Там муж Ефремовой! - гаркнул чиновник в ответ. Спрашивает, где его жена ночью была. У меня спрашивает!
  - И что? - разумно, в общем-то, спросил Шатунов. Отправь его...
  - Ну уж нет - вновь вознегодовал Ежевский. Я Светочку вам отдал? Вот сами ему теперь и объясняйте, что вы с ней делали!
  - Николаич - рассудительно произнес жандарм, - ты что, совсем заработался? На кой ты его сюда притащил? Не мог отшить? Ну вот что теперь делать, сам подумай?
   Поразмыслив, Петр Николаевич решил, что жандарм в чем-то прав, а сам он несколько погорячился. У него немедленно проснулось чувство солидарности с удачливым воздыхателем, и некое даже смущение за доставленное Шатунову неудобство. Но раздражение перевесило. Да и исправлять ошибку было, в общем-то, уже поздновато. Потому он пошел напролом:
  - Откуда я знаю? Что хотите, то и объясняйте! Если б она не заявляла, что по моему поручению работала, я бы сам разобрался. А раз уж так - я его вам сдаю.
   Он выскочил из кабинета, и, не закрывая двери, чтобы слышали в кабинете, сообщил ждавшему подпоручику:
  - Так, я там внушение учинил. Вы заходите, вам расскажут, в чем срочность операции состояла. Разумеется, в пределах допустимых к разглашению-с! Более подобного не повторится, но уж слишком дело необычное и безотлагательное выдалось.
   После чего развернулся, и спешно ушел.
   "Пусть Сашка теперь выкручивается, у него воображение богатое - подумал он про себя. А Светочка... появится она у меня!"
   Что Шатунов с Сиволаповым объясняли сердитому артиллеристу, Ежевский так никогда и не узнал. Но видимо, объяснили. Хотя всю следующую неделю смотрели на следователя взглядами совершенно враждебными. А уж о том, что соблазнилась Светочка вовсе не остроумным полицейским, а наоборот - плечистым и основательным в суждениях жандармским ротмистром, он узнал гораздо позднее.
   Ругать практикантку не стал - отошел, да и что ей скажешь, барышне-то? Та сама, прибежав на следующий день, рыдала целый час в кабинете, жалуясь на мужа-тирана, и "домостроевские" представления об общественной роли женщин, надоев Петру Николаевичу до такой степени, что он только рад был подвернувшейся возможности сплавить ее еще раз в Сыскную.
   "Лучше пусть ко мне опять подпоручик придет - рассудил он про себя. А то ее слушать - никакого терпения не хватит".
  ***
  22.06.1930г. Великобритания, Лондон.
   - Как дела с князем Дмитрием? - поинтересовался руководитель британской разведки у Локкарта.
  - Полагаю, на стадии завершения. Сейчас у русских заговорщиков все готово, путч предполагается провести в октябре. Но в любом случае, мы уже получили отдачу. Группа Дмитрия передала нам достаточно сведений о России.
  - Сведения подтверждаются - кивнул адмирал. А что с вопросом о компрометации Дмитрия? Помните, мы поднимали эту тему два года назад, в самом начале?
  - "Академики", как они себя назвали, передают секреты не только нам. Но и французам, чехам, итальянцам. Разумеется за деньги. Сам Дмитрий к этому не причастен, для грязных сделок у него есть генерал Скоблин.
  - Скоблин? Что он человек?
  - Войну закончил капитаном, затем служил в корпусе Келлера, участвовал в подавлении мятежей в Туркестане. К концу русских "смутных лет", в 1923 году, был уже полковником, командиром полка. Потом служил в гвардии, два года назад получил звание генерал-майора и перешел в Генштаб. Предполагается, что после воцарения Дмитрия Скоблин возглавит гвардию.
  - Ну что ж, пусть. Но я не совсем понял, причем тут Дмитрий?
  - Они связались с немцами - поднял уголок губ в чуть заметной улыбке Локкарт. Вернее, связался-то сам князь Дмитрий, через Рейли. Сиднея Рейли, помните его?
  - Разумеется. Он ведь сейчас в отставке, не так ли?
  - Да. И очень скучает по службе. Кроме того, он знаком с князем Дмитрием лично и сумел найти к нему подход, их кое-что связывает.
  - И?
  - Продажа секретов за деньги бывшему врагу, это не джентльменские контакты с союзниками. Пусть и бывшими союзниками, но мы ведь не воевали. Полагаю, Рейли не откажется по старой памяти передать нам материалы о сделке. Это будет занятный крючок, и что самое важное - именно на самого Дмитрия.
  - Да, пожалуй. Начинайте разработку.
  - Уже - скромно улыбнулся руководитель русского отдела Intelligence Service.
   От шефа Локкарт скрыл главное. Еще в восемнадцатом году, на одном из закруживших Петербург по случаю победы в войне приемах, он познакомился с Натальей Брасовой, женой князя Михаила. Десять лет назад это была очаровательная, полная обаяния тридцативосьмилетняя женщина, которой никто не давал больше тридцати. Встретив ее в одном из петербургских салонов, британец покорился ее красоте в мгновение ока. Связь с женой русского князя, пусть и старше его на семь лет, сделалась смыслом его жизни. Да и для карьеры такая связь оказалась весьма полезной, вторым секретарем посольства и заместителем резидента он стал уже через год. Локкарт часто вспоминал их первую встречу, в одном из Петербургских салонов.
   "Она была прелестна - в очередной раз подумал он. Стройная, холеная блондинка. Даже ее наряд свидетельствовал об утонченном вкусе. На ней была, он помнил это как сейчас, полурасстегнутая шиншилловая шубка, из-под которой виднелось платье серебристо-зеленого шелка, отделанное кружевами. Пепельные волосы, гордое аристократическое лицо, бархатистые глаза. Каждое ее движение отдавало медленной, волнистой, нежащей грацией..."
   Резидентом в России тогда был Сэмюель Хор. Именно он представил графине прибывшего из Москвы в столицу по вызову посла, считавшегося уже опытным дипломатом и разведчиком Локкарта. Роберт к тому времени провел в России шесть лет, завел среди влиятельных москвичей необыкновенно разветвленные связи и быстро стал резидентом британской разведки в Москве.
   Он с некоторым пренебрежением вспоминал сейчас себя молодого. Розовощекого и голубоглазого спортивного крепыша, с постоянной ослепительной улыбкой на лице.
   В те же дни он познакомился и с Рейли. От своих доверенных лиц - князя Львова и Челнокова, Локкарт регулярно получал сведения о русских военных заказах, что крайне интересовало Сиднея, не оставившего торговлю оружием.
   Связь с Брасовой не прерывалась, уже двенадцать лет любовники встречались регулярно. После перевода Роберта в 1924 году с повышением в Лондон, приходилось подгадывать свидания к выездам графини за границу. На воды в Германию и Швейцарию, во Францию, Италию... Но чтобы иметь возможность ездить к возлюбленной, ему нужны были деньги. Куда большие, чем жалование даже высокопоставленного чина Intelligence Service. И он их нашел. Пусть ненастоящие, но...
   Летом 1927 года запутавшийся в своих женщинах и долгах, Рейли вышел на бывшего коллегу с деловым предложением. И с того дня, уже три года, Локкарт работал в сговоре с международной группой фальшивомонетчиков. Наталья об этом знала. Более того, сама участвовала в распространении подделок. Ей тоже нужны были деньги - замужество за Михаилом не принесло ей ничего, кроме разочарования. После Великой войны и бунтов начала 20-х, Великий князь совершенно отошел от дел, поселился в имении и увлекался только автомобилями и редкими выездами на охоту. Брасова скучала. Ей такая размеренная жизнь была не по нраву. К тому же... побывав замужем три раза, вскружив головы не одному десятку мужчин, она ни разу не влюблялась без памяти сама. Встреча с молодым, лощеным британцем оказалась роковой. Локкарта она действительно полюбила.
  ***
  Российская империя, Санкт-Петербург.
   Расследование же убийства Иванова шло своим чередом.
  "Его превосходительству
  Следователю по особо важным делам
  надворному советнику
  Ежевскому П.Н.
   Доношу, что в ходе розыскных мероприятий по уголовному делу ? 584 проведен опрос работников гостиниц, в коих квартируют иностранцы. Агентом Сыскной полиции Зайцевым опрошен коридорный гостиницы "Балтийская" Черняев. Черняв сообщил, что в ночь с 11 на 12 июля с.г. постоялец гостиницы Коттоне Вито, подданный Италии, вернулся в снятый им нумер около 4 часов, имея при себе саквояж красной кожи, сходный по приметам с пропавшим из дома убитого Иванова В.П. Черняев, равно как и иные работники гостиницы не видели, чтобы данный саквояж Коттоне из нумера выносил.
   26.06. сего года, мною, с участием дворника Шмуратко, околоточного надзирателя Толоконникова и двух понятых, в отсутствие постояльца произведен осмотр нумера ? 210 гостиницы "Балтийская". Саквояж в нумере не обнаружен. Изъяты следы пальцев рук и ладоней, с высокой вероятностью принадлежащие Коттоне В.
   Сличение указанных СПР со следами пальцев и фрагмента ладони, изъятыми с места убийства Иванова показало, что данные следы являются тождественными.
   Прошу разрешения на превентивный арест г-на Вито Коттоне, отобрание у данного лица отпечатков пальцев и допрос.
  Начальник отделения по раскрытию тяжких преступлений против личности
  Департамента Сыскной полиции
  титулярный советник
  Шатунов А.Д."
  ***
  - И так, господин Коттоне, вы ведь владеете русским языком, не так ли? Позвольте представиться. Я следователь по особо важным делам, надворный советник Ежевский, Петр Николаевич. У вас есть какие-то просьбы, ходатайства?
  - Я не понимаю, за что меня задержали, требую присутствия адвоката и консула Италии.
  - Ну, консул вам не положен. Вы ведь не дипломат? Нет? Я так и думал. А адвокат предоставляется с момента предъявления обвинения. А у нас пока просто беседа.
   Коттоне промолчал.
  - Так-с - протянул Ежевский. А начнем мы с такого вопроса: вам знаком Иванов Василий Петрович?
  - Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы и требую предъявить мне обвинение, или отпустить - хладнокровно заявил подследственный.
  - Предъявим, предъявим - благодушно махнув рукой, согласился следователь. Обязательно. Но чуть попозже. А пока вот не взглянете, великодушно?
  - Я не читаю по-русски - безразлично отозвался Коттоне, даже не повернув голову.
  - Ничего, ничего - так же незлобиво продолжил Петр Николаевич. Я вам изложу. Вот-с, тут у нас отпечатки ваших пальцев и ладоней, помните, вам руки краской выпачкали? А вот это следы большого пальца и ладошки, обнаруженные в доме убитого Иванова. Вы ведь только посуду, шкап и стол протерли, помните-с? А снизу столешницу-то, и позабыли. Второпях-то.
   Вито молчал. Ежевского это, впрочем, не смущало.
  - А что это у вас в кармане струна лежала, не подскажете? На ней, буде вам известно, следы крови, совпадающей с кровью Иванова сыскали.
   Тут он врал. Причем врал откровенно - обнаружить спустя столько времени кровь на гитарной струне уровень медицины не позволял. Но отечественные жулики, как правило, покупались. А вот наследник римлян не прореагировал никак. Не взволновало его это...
  ***
  - Что Коттоне? - спросил Сиволапов появившегося, наконец, у себя в кабинете Ежевского.
  - Молчит. Не отвечает на вопросы и все. Два часа с ним сидел.
  - А мы ему предъявить что-то можем?
  - Сложно - скептически откликнулся Петр Николаевич. "Пальцы", половой из "Самовара" его опознал - это доказывает только факт знакомства с Ивановым. Саквояж не нашли, часы и бумажник тоже, гитарная струна в кармане - это вообще никуда.
  - Медики же дали заключение, что Иванов мог быть удушен данной струной?
  - Мог - поднял палец следователь. А мог и другой струной. Или не струной... не доказательство это. Что в саквояже было - вот в чем вопрос. И откуда у Иванова грифованный пакет взялся.
  - Да, вопросов больше, чем ответов! - взорвался Шатунов. Откуда вообще этот итальянец появился, какие у него с Ивановым дела. И какая связь между Ивановым, Брасовой и фальшивыми фунтами.
  - Кстати, не факт, что Коттоне с фунтами связан. Вполне возможно, это разные вещи - заметил Ежевский. И мечтательно добавил:
  - Брасову бы допросить...
  - Не от нас зависит - вздохнул жандарм. А с итальянцем, что дальше делать собираетесь?
  - Попробую еще пообщаться - без энтузиазма ответил следователь. А что сделаешь?
   Жандармский ротмистр почесал затылок, воздел глаза к потолку и невиннейшим тоном осведомился:
  - А вот если как-то попроще подойти? Вон, Степаныч по делу Фриновского рассказывал, как Мюллер своего однофамильца тряс...
  - Думаешь, самый умный? - отозвался Шатунов. Ну, упал тут этот Вито при задержании... пару раз. И ничего, как молчал - так и молчит. Крепкий орешек.
   ***
   Шатунов совершенно верно определил главное. Давать показания Вито действительно не собирался. Он был сицилийцем, членом мафии с шестнадцати лет, и закон молчания - "Омерта", был для него непререкаем. В одиночке предварительного заключения он вспоминал, как все произошло в ту ночь.
  - Я не понял тебя Василий - слегка коверкая слова, произнес он тогда, в комнате подельника. Мы платим тебе хорошие деньги за непыльную работенку, верно?
  - Слушай, Витя - угрожающе сказал Иванов, - ты за кого меня принимаешь? Эти бумаги - они миллион стоят! Графиня - она ведь за царским братом замужем! А в этаких делах оказалась замешана. Значит, полмиллиона точно заплатит, никуда не денется. Хороший капиталец, а? А вам я ничего не должен, я все отработал.
   "Mezza morta" - спокойно подумал Коттоне, сжав рукой край стола. Mezza morta - полумертвый, на Сицилии так называли приговоренных мафией. Сейчас это определение точно отражало статус Иванова.
   "Он же не понимает, куда он влез - продолжал размышлять Вито. Начал шантажировать Брасову, а она обратилась к нам. Не сама, через Рейли и ее любовника - англичанина. А Рейли и Локкарт - это не "Ванька-стопарь". Это люди из английской разведки. И неприятности они смогут устроить даже мафии".
  - Василий - попытался он уговорить русского еще раз, - ты ломаешь нам систему. Брасова работает на дона Кармело. И шантажируя ее - ты идешь против всех нас, понимаешь?
  - Ничего я не иду - возмутился громила. Я про вас ей ни словом, вот те крест! Только про бумаги шпионские. Но тут уж она сама виновата.
   " Сам выбрал - вздохнул про себя Вито. Ну что ж, ты знал, на что шел".
   И повторил вслух, пожимая плечами:
  - Как хочешь. Но на нас ты с этого дня не работаешь, понял?
  - Понял, понял - обрадовано замахал руками Иванов. Не в претензии я, оно ж понятно. И молчать буду, ясно дело. Не шпанка какая. Сниму денег с графини - и на дно до конца жизни!
  - Так и быть - согласился мафиозо. Решение было принято не им. Но выполнить указание Дона, полученное только вчера, Вито собирался не откладывая. Теперь надо было отвлечь жертву, усыпить подозрительность бывалого каторжника. Не надолго, ему хватит нескольких мгновений:
  - Только помни Василий, где бы ты не оказался, хоть слово про наше дело брякнешь - найдем. Везде найдем, понял?
   Он дождался ответного кивка и закончил:
  - Наливай на прощание, да пойду я, коли так у нас сложилось. Как у вас говорят? "На посошок"?
  - На посошок, да - засуетился высокий, широкоплечий урка, подумав про себя:
   "Брякнешь... маму свою поучи, умник. Да и быстро как-то ты согласился, смугляш. Подозрительно это. Не иначе, надо от вас пакости ждать. Сегодня же с квартиры съеду, есть, где затихариться. А потом - ищи свищи. Пристроюсь где-нито в Сибири, с полмиллионом-то. Куплю домишко, хозяйством обзаведусь".
   Он встал из-за стола, подошел к поставцу, где всегда приберегал запас белой, потянулся за штофом.
   Иванов не учел одного. Предоставлять ему лишнее время в планы итальянца совершенно не входило. За плечами этого невысокого, худощавого, двадцатипятилетнего парня уже было четыре трупа. Там, на Сицилии. Иным путем заслужить доверие дона и выдвинуться в международные курьеры, было сложно. Русский уголовник всего этого не знал, и воспринимал Коттоне как обычного гонца, не ожидая от него опасности. Потому и повернулся спиной на пару секунд.
   Вито этого времени вполне хватило. Привычным движением, выдернув из широкого рукава гарроту, он мягко, по-кошачьи неслышно скользнул к спине собеседника. Отточенным движением набросил петлю на шею амбалу, рванул... потом, переждав рвущийся из наполовину перерезанного горла предсмертный хрип, сдернул струну.
   Опустив труп на пол, он быстро обыскал комнату. Нашел саквояж с бумагами, снял с убитого часы. Достал из его пиджака бумажник, переложил деньги из него в карман, потом протер платком свою посуду и места, на которых могли остаться отпечатки его пальцев, и вышел на улицу. Извозчика он брать не стал - побоялся. Прошелся пешком до небольшой гостиницы, недалеко от Финляндского вокзала, хоронясь в подворотнях от редких городовых. По дороге выбросил часы и пустой кошелек в Неву. В номере гостиницы бегло пробежал глазами бумаги из саквояжа, переложил их в пакет, который уже утром лег в арендованный на имеющийся у него подложный паспорт сейф в Северном банке. Саквояж он вынес из отеля вечером, утрамбовав его в небольшую полотняную сумку. И отправил его на дно, за остальными вещами Иванова...
   "Поторопился - в очередной раз подумал Вито, откидываясь на жесткие нары. Вот снизу стол протереть и забыл. Ладно, в крайнем случае, можно знакомство и признать. Знаком - был, убивать - не убивал. Пусть докажут!"
   К допросам и выбиванию показаний он был готов, и это его не пугало. Сицилийские полицейские орудовали гораздо более свирепо. Он повернулся на нарах, накрыл голову пиджаком и уснул.
  ***
  27.06.1930г. Кабинет начальника Охранного Департамента Отдельного Корпуса жандармов.
   Докладывал генералу Сиволапов. Фон Коттен, узнав про итальянца, надолго задумался, потом спросил:
  - Ну и что? Ваш Коттоне молчит, верно? Таким образом, этот след нас никуда не ведет. Что связывает Иванова и Брасову, мы не знаем. Причастна ли графиня к распространению фальшивых денег - тоже. Связан ли Коттоне с Брасовой и фальшивомонетчиками опять же, неизвестно. Вопросов больше чем ответов - не зная того, процитировал начальник Охранного Департамента Шатунова. Откуда итальянец приехал, установили?
  - Точно так - отозвался ротмистр. Выехал из Италии двадцать пятого апреля. Был семь дней в Германии, потом в Югославии, в Белграде и Дубровицах. Оттуда выехал в Стамбул, в Турции прожил две недели. Потом пароходом в Одессу, и железною дорогой к нам. В Петербург прибыл 30 мая.
   И тут же полюбопытствовал:
  - Разведчасть хоть что-то пояснила?
   Михаил Фридрихович вздохнул, потом осведомился:
  - Ротмистр, вам известна поговорка: "не суй нос не в свое дело"?
  - Известна - кивнул Владимир. Так ведь без сего продвижения нет. Знали бы, откуда у Иванова пакет - могли б дальше двигаться.
   Его снова, как это частенько случалось, заносило:
  - А чего - рассуждал Сиволапов, - может, разведка пакет просто потеряла по пьяни, а теперь своих прикрывают?
   Гумилев, вздохнув про себя, прикрыл глаза.
   "Сейчас его высокопревосходительство опять разнос устроит - подумал он. Ну зачем Владимир все время на рожон лезет?"
   Разноса, однако, не последовало. Фон Коттен работал с друзьями давно, обоих сам когда-то пригласил в Департамент, и своих офицеров ценил. Да и привык к эскападам Сиволапова за эти годы, прощая успешному офицеру его кунштюки. Поэтому ответил он серьезно:
  - Не по пьяни, успокойся. Там серьезная разработка, данные мне передадут. Все не узнаете, а что для расследования потребно - я сообщу. Вы пока другие пути ищите, на конверте свет клином не сошелся. Убийство раскрыть - дело важное, но это для Сыскной больше. Ваша задача - фальшивые деньги и Брасова.
   Михаил Фридрихович вновь помолчал, потом рассудил вслух:
  - Секретные бумаги, уголовник, фальшивые купюры, графиня, итальянец... вот ведь узелок завязан! А разведку мы отчитаться заставим, не сегодня так завтра.
  ***
   Закрыв дверь в кабинет генерала, жандармы дружно поглядели друг на друга.
  - Вот чем у нас вообще Разведчасть занимается? - риторически вопросил Гумилев.
   Сидевший в приемной генерала штабс-ротмистр посмотрел на коллег и противным, методичным тоном изложил по памяти:
  - Разработка разведывательных и контрразведывательных организаций вероятного противника, получение политической и экономической, в том числе документальной, информации за рубежом, выявление на территории сопредельных государств террористических организаций, готовящих свержение императорской власти, осуществление мероприятий по расколу и дискредитации таковых организаций и их лидеров...
  - Умный ты, Георгий, очень, - взбешенно перебил его Сиволапов, когда-то служивший с секретарем начальника Охранки в одном полку. А вот...
  - Сиволапый, не лезь на стену - примирительно произнес жандарм. Ну откуда разведке про ваших "граверов" с контрабандистами знать? Они этим не занимаются. Я тебе наоборот, идею подкинуть хотел.
  - Ну?
  - Вы же сейчас по фальшивым деньгам работаете? Про Осведомительный отдел Управления пограничников слышали?
  - Это что?
  - Разведка и дознание отдельного корпуса погранстражи. Начальник - полковник Иващенко. А недавно к ним Торопов ушел, Николай Степанович, помните такого?
  - Припоминаю. Он, кажется, во время войны по Особому отделу департамента полиции служил, заграничная агентура? Я с ним в Париже в девятнадцатом году встречался, во время Версаля.
  - Он! - обрадовался Никишов. Алексей Павлович, как в двадцать четвертом годе от МВД политический сыск Корпусу передали, сперва к нам ушел, в Разведчасть. Да потом с начальником, со Знаменским не поладил. И уже год как у пограничников служит. Вернее, дослуживает - ему до пенсиона год остался. Если кто и подскажет что путное - так только он. Торопов очень неплохие данные по интернациональной преступности имеет, и фальшивомонетчиками плотно занимался. Да и контрабандисты - это к Страже ближе.
   Владимир немедленно сменил гнев на милость и подсел к столу:
  - Жорж, а позвонить?
  - А легко-с! - улыбнувшись, ответил секретарь, потянув к себе телефон. Минут через двадцать перезвонов, он положил трубку и сообщил: Иващенко и Торопов будут ждать вас сегодня, в 15 ноль-ноль. Можете немца своего с собой прихватить. Сиволапый, форму не забудь надеть. А то ходишь вечно под мастерового законспирированный, а там люди военные, к погонам серьезно относятся.
  ***
   К пограничникам ротмистр взял с собой Шатунова и Мюллера. Все же, дело уголовное, а в сыске те разбирались получше жандарма. Гумилев поехать не смог - его вновь вызвал начальник департамента.
   Подойдя к серому, неприметному особнячку недалеко от Казанского собора, коллеги были несколько удивлены отсутствием какой либо вывески.
  - По адресу тут, получается - растеряно протянул жандарм. Он нерешительно потянул тяжелую, дубовую дверь на себя, вошел в узкий холл, и облегченно вздохнул.
   Сразу за дверью, справа, располагалась длинная стойка, прикрытая дубовыми же панелями, из-за которых выглядывал спокойный прапорщик-пограничник.
  - Вы к кому, господа? - вежливо поинтересовался он, не убирая руку с кобуры.
  - Жандармского корпуса ротмистр Сиволапов, к полковнику Иващенко. Со мной начальник отделения Сыскной полиции Шатунов и старший инспектор криминальной полиции Мюнхена Мюллер.
   После тщательной проверки документов, вышедший из внутренней двери подпоручик провел их на второй этаж, постучал в дверь одного из кабинетов без табличек, пропустил, и только убедившись, что пришельцев в кабинете ждали и приняли, закрыл дверь за собой.
  - Строго у вас - представившись, начал разговор Владимир.
  - У нас учреждение негласное - согласился начальник пограничной спецслужбы. Внимание привлекать нам ни к чему, а попасть сюда стремились бы многие. Отдел ведь по ведомству министерства финансов проходит, а где большие капиталы - там и противуправные деяния всегда имеются немалые.
   Он помедлил, и, переглянувшись с сидевшим сбоку за столом Тороповым, продолжил:
  - Отдельный корпус пограничной стражи, он ведь не токмо контрабандой и незаконным переходом границы ведает. Совместно с жандармерией нам со шпионажем и бомбистами бороться еще до войны поручили, а сейчас по линии Минфина еще и подпольные переводы финансов пытаемся отследить, подделку денег, аферы с закордонными банками... Оно ведь как получилось? Когда заграничное делопроизводство в МВД было, этим всем полиция занималась. Им бы и сподручнее, но когда всю закордонную работу, кроме военной разведки, жандармам передали, уголовные преступления повисли. Ваша Разведчасть - она же только политической разведкой и террористами занимается. Потому и пришлось министру финансов Осведомительный отдел как бы вместо полицейских использовать. Вот, Алексей Павлович специалист у нас. Вас что интересует?
   Изложив суть дела и свои соображения, ротмистр спросил:
  - Господа, у вас есть версии, как могут быть связаны фальшивые фунты, переводы денег, сицилийцы и Турция или Ливан?
   Торопов ответил не задумываясь:
  - Наркотики и отмывание денег. Самый вероятный вывод.
  - Что? - изумился жандарм, в то время как Мюллер понимающе покивал и приготовился слушать.
  - Да просто все - методичным, профессорским тоном начал бывший полицейский. Опиум покупается в Турции, везется в Ливан. Там итальянцы-химики сидят, они его обрабатывают, упаковывают, и готовый морфий или героин - это наркотики из опиума, перебрасывают на Сицилию. Оттуда в Германию, Францию, Англию, САСШ...
  - А к нам?
  - В Россию? - ответил вместо подчиненного полковник. Нет, нам своего хватает. Контрабанда опия у нас тоже проблема, но везут из Персии и Китая. Только вчера задержали в Туркмении конных контрабандиров, изъяли 10 мешков опия, разный контрабандный товар, оружие. На границе с Персией вообще война - набеги разбойничьих шаек, столкновения и перестрелки практически ежедневно. Там контрабанду часто под охраной сильного вооруженного конвоя везут. У нас, изволите видеть, за год на южных границах свыше ста боевых столкновения, около пятидесяти злоумышленников убито-с и наших одиннадцать бойцов погибло.
   А в Европах иначе, там героин в ходу - везут морем, и через порты проникают. Впрочем - смутился он, - тут Алексей Павлович лучше скажет. Я уж так - о наболевшем.
  - Это-то ладно - согласился Торопов. Вы господа, дальше смотрите: за наркотик продавцам со своими поставщиками расплачиваться надо? Надо! Следовательно, должна быть обратная цепочка: в Германии, например, мелкие торговцы платят оптовику, тот - сицилийцам. Оттуда уже деньги распределяют: в Бейрут, или там туркам. При этом в Азию обычно привозят тоже наличные, там переводы не в ходу-с.
  - И в чем фокус? - перебил Сиволапов.
  - За наркотик морфинисты платят наличностью. В разных странах, разными купюрами, правильно? У оптовика уже собирается куча купюр, в банк их просто так не положишь.
  - Почему? - не понял Шатунов.
  - Потому, что правительства любят собирать налоги, и по этому поводу следят за доходами. Через банк могут на этом поймать. Остается вариант гонять наличные деньги, так? Но такую массу купюр через все границы возить просто невозможно. Пограничники, таможенники. Да и банально украсть могут. Поэтому деньги все же кладутся в банк. Но не просто так, а как бы от разных компаний, или еще под каким предлогом. Уже оттуда идут переводы.
  - А причем тут фальшивые фунты? - наморщив лоб, поинтересовался Мюллер.
  - Думаю, они сговорились работать вместе. По каналам отмывания наркоденег распространяют и фальшивки. И контрабандиры тут же - можно с Востока морфий везти, а обратным ходом - фунты липовые.
   Торопов задумался, покивал каким-то своим мыслям, и продолжил лекцию:
  - В работе фальшивомонетчиков ведь главное что? Главное - сбыт! Как и в работе наркоторговцев, собственно. Ну сколько вы за месяц денег истратите? И на что? Если недвижимость или там, драгоценности скупать - так ведь через какое-то время поймают, да конфискуют все. А тут - сеть готовая, купюр много проходит.
  - Интересно, но непонятно - резюмировал ротмистр.
  - Что непонятно? - искренне удивился полковник.
  - Как ловить фальшивомонетчиков непонятно - поддержал жандарма Мюллер. Если сеть торговцев наркотиками законспирирована, а выйти на "граверов" можно только через них, что ж теперь, по всей Европе продавцов морфия ловить?
  - Нет - серьезно ответил Торопов. Нужно ловить тех, через кого отмывают деньги.
   Он немного помолчал, и так же обстоятельно пояснил:
  - Только их поймать еще сложнее, чем наркоторговцев. А уж доказать преступный сговор - вообще невозможно. Поэтому они ничего не скажут.
  - Гениально! - восхитился Владимир. А выход есть?
  - Нет. Если бы был, им бы давно уже воспользовались. Это ведь нас, Россию, по большому счету не касается. А французов, итальянцев, британцев тех же - вполне волнует. Сведения, кои я вам изложил, нам как раз и коллеги передают, через Международную комиссию уголовной полиции.
  ***
  - Чего там, Сиволапый? - поприветствовал Гумилев вернувшегося подчиненного.
  - В общем, Иванов видимо морфием не торговал! - не менее конкретно ответил ротмистр.
   Подполковник удивленно посмотрел на Владимира, и переспросил:
  - Каким морфием? Он что, морфинист?
  - Не думаю. Он, по мнению Торопова деньги возил. Или обеспечивал перевозку.
   Николай Степанович замолчал, откинулся на спинку кресла, и стал внимательно разглядывать ротмистра. Выдержал Владимир недолго, и уже через полминуты ехидно осведомился:
  - Что, Степаныч, не понятно?
  - Нет - честно признался тот. Ни черта причем. Я тебя, зачем к пограничникам отправил? Я тебя отправил, чтобы концы по убийству Иванова найти, и понять, как к нему совершенно секретный пакет попал. И что нам с Коттоне да Брасовой делать. А ты мне какой-то бред несешь! Какой морфий с деньгами?
  - Вот некоторые поэты в начальники повыбивались, а что в противуправном мире происходит, не ведают - начал было привычную шутку старый напарник, однако, увидев, что Гумилев начинает закипать, немедленно смилостивился:
  - Ладно, объясняю.
   Выслушав ротмистра, Николай Степанович задумался надолго.
  - Слушай - наконец сказал он, - меня генерал вызывал сегодня. Иванов - мелочь, но есть интересный факт. Ты слышал такую фамилию - Рейли?
  - Нет. Кто это?
  - Британский шпион. И авантюрист международного пошиба. В Разведчасти на него досье с 1902 года ведется.
  - С разведкой Михаил Фридрихович все ж договорился?
  - Да. Они проводят операцию, о которой нам знать не положено. Но чем могли - поделились. В частности, вывели на Сиднея Рейли. Талантливый мерзавец, надо признать. Да и известный, книгу "Золотой теленок", читал?
  - Про мошенника хитроумного? Как его там... Остап Бендер?
  - Да. Один из авторов - Ильф, был знаком с Рейли. Помнишь фразу Бендера: "Да... это не Рио-де-Жанейро!"? Ее произнес наш Сидней, выходя из таможни. Кстати, он вообще-то не англичанин. Вот, нашел справку, изложу вкратце:
   Так... Лейтенант Сидней Рейли, сотрудник Intelligence Service, британской разведки... Позывной ST-1. Родился в 1873 году в Одессе, настоящая его фамилия - Розенблюм. Эмигрировал в 1891 году в Бразилию, потом перебрался в Англию. Там он сошелся с некой Маргарет Томас и ее мужем, владельцем состояния в полмиллиона фунтов.
   Подполковник вспомнил, как рассказывавший ему об этом полковник Ганько, начальник Европейской агентуры Разведчасти, улыбнулся и дополнил:
  - Мужу было шестьдесят лет, Маргарет - двадцать, а Сидней всегда нравился женщинам. Для них он всегда был просто неотразим, что-то в нем такое есть, знаете ли, прямо гипнотическое воздействие на дам оказывает. Представляете, он был женат три раза, но ни разу не разведен. То есть он, по меньшей мере, дважды двоеженец. Ну, а любовниц вообще не счесть.
  - Да, можно позавидовать - сказал тогда Гумилев. А что там дальше?
  - Спустя несколько месяцев после знакомства с Сиднеем Томас стала вдовой, возможно не без помощи любовника. Горевала она, разумеется, недолго. Именно тогда Розенблюм и стал Рейли - взял девичью фамилию Маргарет. Далее он работал на Захарова - занимался разведкой бакинского нефтяного месторождения.
  - Захаров это кто? Тоже шпион?
  - Нет - удивленно посмотрел Ганько. Сэр Бэзил Захаров - британский миллионщик, крупный финансист, международный торговец оружием, нефтяной магнат. Владелец акций чешской "Шкоды", и немецкого концерна "Крупп", был фактически первым лицом в английской оружейной фирме "Виккерс".
  - Танки?
  - Не только, там много чего. Пулемет "Максим" знаете?
  - Конечно.
  - Вот их Захаров первый стал продавать. Он впрочем, умер недавно, в этом году. Так вот, Рейли начинал у него. А одновременно подрабатывал на Intelligent Service. Позже мы установили, что он передал британцам российские планы по поводу Северной Персии. Затем он объявился в Южной Африке, потом в Китае. Там он продал планы строящихся морских укреплений на Ляодуне немцам - концерну Круппа. И эти же самые сведения умудрился сбыть японской разведке, получить за них гонорар от Захарова, а затем еще и передал Intelligence Service! Представляете масштаб? Тогда он и попал в поле нашего зрения. Он ведь не отказывался работать и с Россией - мы купили у него планы завода Круппа. У своего благодетеля Захарова он выкрал чертежи новой торпеды и сбыл их японцам. А с 1910 года Рейли в кадрах Intelligence Service. Занимался сбором сведений из российских источников о сухопутных и морских силах Германии. Есть правда подозрения, что он одновременно занимался шпионажем и в пользу немцев. После войны вернулся в Британию, но не успокоился.
   Этот разговор Николай Степанович сейчас и пересказывал Сиволапову.
  - Во время бунтов, в 1920-22 годах агентура фиксировала его в России. У "Пилсудчиков" в Польше, и в "Красной республике России" - помнишь, была такая?
  - Помню - покачал головой ротмистр. Я тогда как раз в корпусе Крымова служил.
  - Ну вот, значит, в вас тогда стреляли из поставленных Рейли винтовок. А возможно и он сам. С 1925 года Сидней в отставке. Чем занимался - неизвестно, ходят слухи о финансовых аферах. Но из нашего поля зрения он выпал.
  - А причем тут?
  - А при том. Я, пока ты с пограничниками кофе попивал, тоже не только стихи писал - вернул он другу обычную их подначку. Мы с Ежевским поработали, выяснилось, что убиенный Иванов был знаком с Рейли, даже общие дела имел. И про сицилийцев узнали. Это банда, вроде нашего "Треста". В том числе, занимаются продажей наркотиков. Рейли - вот уж оригинальнейшая персона, связан и с ними. Смотри, какая цепочка выстраивается: через него Иванов связан с "Mafia" - это так банда на Сицилии называется. Тут и Коттоне в строку оказывается.
  - Я тоже так думаю - согласился старый напарник. Иванов ездил в Турцию и Ливан, а сицилийцы как раз оттуда морфий получают. Смотри: Иванов кладет в банк фальшивые фунты, ездит на Восток, а потом его сицилиец убивает. Кстати, Рейли его откуда знает?
  - "Стопаря"? Пока неизвестно. Но их контакты фиксировались филерами, даже фото есть. Только Иванова тогда установить не смогли - ты ж помнишь, что за время было?
  - Ясненько. А по этому Коттоне что-нибудь новое появилось?
  - Ничего. Молчит. Но генерал намекнул, что скоро появится.
  ***
   В Разведчасти начальнику Охранного департамента отвечать сначала не стали. Не собирался никто засвечивать секретнейшую легендированную операцию с участием Великого князя. Но когда он явился к командующему Корпуса с материалами об Иванове, Брасовой, Коттоне, фальшивых фунтах и чрезвычайно настоятельно попросил сообщить, откуда пакет... Отказать генералу было уже нельзя. Да и глупо - его люди раскопали интереснейшие факты.
   Дальнейшее стало совместной операцией двух Департаментов. Решение принял князь Дмитрий, помнящий о своей основной, потаенной задаче:
  - Господа - заявил он на совещании, - а не вытащить ли нам сюда самого Рейли? Этим мы убьем сразу всех своих зайцев. К тому же, он сейчас лицо партикулярное, к разведке не принадлежит. А у нас на него заочный приговор имеется.
  ***
   Операция получила название "Консул". В Прагу, под видом заговорщика, выехал полковник Ганько, начальник Европейской агентуры Разведчасти Корпуса.
  - Григорий Порфирьевич, я не понимаю, что происходит? - заявил ему при встрече Рейли.
  - Вы не понимаете? - удивился жандарм. Вы послали к нам связником уголовника! И его убил такой же каторжник, только итальянский. Деньги нам передали, но они оказались фальшивыми. Мы не собираемся работать с аферистами!
   "Черт! - подумал Рейли. Кажется, кто-то заигрался. Или Васька, или Коттоне. Но сицилиец вряд ли - побоится. Значит Стопарь. Да, скорее всего. Раз решил шантажировать Брасову и соскочить, видать и за документы фальшивку отдал, ничего уже не боялся. Нет, но какая наглость? За документы, на которых капитал приобрести задумал, еще и подзаработал!"
  - А бумаги? - поинтересовался он.
  - Бумаги у нас. И знаете что? Мы не станем больше разговаривать с посредниками. Тем более, такими как ваши. Вы можете приехать сами - нелегально, разумеется, это мы обеспечим. Переговорить с... известным вам лицом, и решить этот вопрос. И это единственный вариант.
   "Дмитрий в ярости - понял Рейли. Еще бы - такой конфуз. Что же делать-то?"
   Ехать в Россию ему не хотелось. Но, связав в сделке немецкую разведку, итальянскую мафию, фальшивомонетчиков и графиню Брасову, за которой маячил Локкарт, выйти из игры он уже не мог. Цейтнот, время, отпущенное на раздумья, истекает - нужно делать ход. Отличный шахматист, сейчас он мыслил аналогиями старинной игры.
   "Главное, пока не цугцванг, когда каждый ход ведет к поражению - подумал Сидней. Пока ходы еще остаются. Рискованные, но..."
   Вот как раз риск его даже привлекал. Авантюрная его натура конспиративной поездке в Россию отнюдь не сопротивлялась. Пять лет без ощущения постоянной опасности заставили бывшего разведчика скучать, и он был совершенно не прочь встряхнуться. Да и опасности большой не видел. Через оставшиеся в Intelligence Service связи он знал, что "Академикам" доверяют в Лондоне полностью. И считают, что их возможности в России весьма велики.
   "Уж на одну мою поездку хватит - оптимистично подумал бывший британский лейтенант. А с Дмитрием мы договоримся".
   Границу он перешел десятого июля, в Силезии - с немецкой стороны "коридор" обеспечивал Рейхсвер. Рейли встречали. Жандармы, выдававшие себя за заговорщиков, проводили гостя на поезд, довезли до столицы, и пообещали организовали встречу с Дмитрием Павловичем. Впрочем, спешить тот не стал. В этот раз международному авантюристу не повезло. Пока поезд "Варшава-Петербург" медленно стучал по рельсам, в Берлине с генералом Сектом встретился военный атташе российского посольства, генерал-майор Брусилов. Младший, разумеется, сын знаменитого автора "Брусиловского прорыва" Великой войны.
   После короткого вступления, атташе перешел к делу:
  - Господин генерал, я в курсе ваших договоренностей с неким Рейли - спокойно изложил он суть дела. Господин Рейли - мошенник, вы знали об этом?
  - Такой резкий поворот Секта удивил. Но ответил он спокойно:
  - Что вы имеете в виду?
  - Очень просто. Я член организации "Академики" - представился Брусилов. Рейли от вашего имени попытался расплатиться с нами фальшивыми деньгами. Разумеется, никаких документов он не получил. И не получит. Вы знаете, что он входит в шайку фальшивомонетчиков, распространяющих поддельные фунты в Германии? Полиция Мюнхена ищет их уже полгода. И сотрудничество с преступниками Рейхсвера, может быть воспринято правительством Веймарской Германии отнюдь не благожелательно. Я уж не говорю про англичан, которым подделка их валюты нравиться не может.
   Сделав паузу, чтобы дать собеседнику вникнуть в смысл своей фразы, атташе продолжил:
  - И я не вполне понимаю, зачем нам Рейли. Ведь эти вопросы можно решать прямо, без ненужных никому посредников. В этом случае, нам гарантировано сохранение тайны, совершенно не очевидное в противном случае.
   Сект задумался. Русский изъяснялся дипломатично, и продираться сквозь его словесные конструкции было непросто. И он спросил прямо:
  - Вы предлагаете сотрудничество?
  - Разумеется. Но только личное - вы и я.
   "Так - прикинул немец. "Академия" связана с британской разведкой. И, по словам Рейли, планирует заговор в пользу князя Дмитрия. А Брусилов, видимо решил заработать на стороне. Если предположить, что англичане платят только Дмитрию, а остальные работают за идею... что ж, похоже на правду. Особенно с учетом того, что путч против Николая может и провалиться. И тогда господину атташе понадобятся средства на жизнь в эмиграции - русский царь имеет репутацию человека беспощадного".
  - Вы выступаете как частное лицо, или мы упомянем имя Дмитрий? - осторожно поинтересовался Сект.
  - Дмитрий? Это имя упоминал Рейли? - откровенно улыбаясь, осведомился Брусилов.
  - Да - подтвердил, уже совсем сбитый с толку генерал. А что?
  - Рейли мошенник - повторил Алексей Алексеевич. И к упоминаемым им именам я бы относился осторожно. А особенно осторожно - к неупоминаемым. Полюбопытствуйте в полиции, кто из русских связывается с переводом фальшивых денег.
  - Вы хотите сказать, что князь Дмитрий Павлович не причастен к "Академикам"?
  - Я хочу сказать, что не нужно верить в слухи, господин генерал. Они могут оказаться аферой... или чьей-то игрой. Я же предлагаю вам прямой контакт. Личный. На возмездной, разумеется, основе.
   С подхода Брусилова к Секту, русская разведка начинала новую игру. "Кларнет", должен была стать независимым ответвлением первой операции. Вызвано это было тем, что "Академия" подходила к завершению. Водить англичан за нос обещаниями переворота можно было все же ограниченное время. Лондон начинало тревожить, что обещанный путч все никак не происходит. Да и Дмитрий, чувствующий приближение финала своего личного расследования, продолжать "заговорщицкую" деятельность не стремился. А его надлежало из игры выводить как можно аккуратнее - все-таки репутацию Императорского Дома требовалось оберегать.
   Сворачивание акции, по русским планам должно было породить две независимые разработки. Одной - направленной на передачу дезинформации немцам, а через них, впоследствии, и дружественным Берлину англичанам, занялась военная разведка, собирающаяся дискредитировать в глазах Рейхсвера "Академиков" как аферистов, воспользовавшихся именем Великого князя отнюдь не имея на это оснований. И после прекращения первой операции выступить в роли добросовестных поставщиков информации. Над вторым направлением работали жандармы, их группа "Мечтатели" должна была войти в доверие к Савинкову, и через него вновь выйти на разведку Англии.
   После жестокого подавления восстаний в России, за границей осело много эмигрантов, от вооруженной борьбы с самодержавием отнюдь не отказавшихся и выбравших для себя путь подпольной боевой работы в России. Лидером непримиримых стал Борис Савинков, тесно связанный с британской разведкой. Из тех, кто не сложил оружия, он сумел создать небольшую законспирированную группу. На савинковцев лидеры всех оставшихся нелегальных левых партий возлагали задачи поддержания связи Красной эмиграции с внутрироссийскими антимонархическими группами, совершение терактов. Главной целью, естественно представлялась подготовка нового вооруженного восстания в России.
   Среди боевиков были бывшие командиры повстанческих отрядов, рабочих дружин, подпольщики из практически всех российских социалистических партий, и для власти савинковцы были опасны. В России агентуру "Объединенной боевой группы" жандармы успешно вычистили, и серьезных контактов на родине Савинков сейчас не имел. А потому стремительно терял авторитет, и восстановить его самостоятельно мог только одним способом - массовыми терактами. На их предотвращение и нацелились "Мечтатели". Требовалось заставить Савинкова поверить в существование левой организации, нуждающейся в руководителе и связях за кордоном. За подставленную жандармами "подпольную интернационал-социалистическую партию" бывший эсер по расчетам разведчиков, должен были ухватиться. А разоблачение "Академии", прошлой русской провокации - мыслилось как первоначальный капитал новой разработки.
  ***
   С немцами Брусилов договорился. У Секта, разумеется, возник вопрос о судьбе прошлого связника:
  - Вы совершенно верно подметили - сказал он при следующей встрече, - что обнародование некоторых не вполне удачных шагов Рейхсвера, было бы лишним. Я имею в виду Рейли.
  - Я думаю, он нас не побеспокоит - понимающе кивнул Брусилов. Полагаю, им заинтересуется наша уголовная полиция... исключительно как уголовником. А с учетом того, что ему уже вынесен заочный приговор - проживет он в тюрьме не больше двух дней. Вы слышали про Указ о бомбистах?
  - Это от 1916, когда ваши вешали смутьянов без суда?
  - Да. Рейли подпадает именно под него... формально - улыбнулся разведчик.
  - А если он начнет говорить?
  - Не успеет.
   После получения сообщения из Берлина, Рейли немедленно арестовали. Просто и обыденно - в понедельник разведчики приехали на конспиративную квартиру, предоставленную Корпусом, и увезли в "Кресты". В тюрьме его зарегистрировали как Тойво Юргутиса, под чьим именем он попал в Россию. На этом карьера искателя приключений завершилась. Узнав о том, что вся "Академики" были операцией русской разведки, выйти из одиночной камеры он не уже рассчитывал. И разговорить его оказалось делом не сложным - старый шпион без каких-либо угрызений совести пытался купить себе жизнь рассказом об известных ему секретах. А знал он много.
  ***
  21.07.1930г. Россия, Санкт-Петербург.
   В "Кресты" Николай Степанович приехал с утра, прямо к открытию. Предъявил разрешение, прошел через несколько лязгающих за спиной решеток, поднялся в следственные кабинеты. Рейли привели быстро, минут через десять - в такую рань Следственная часть была пуста и выводных хватало. Разведчики выкачали из Сиднея уже почти все. И наконец, спустя неделю, к нему пустили Охранку - дела "соседей" Департаменты традиционно считали менее срочными. Сейчас подполковнику предстояло узнать частности - систему распространения фальшивых фунтов, связь Рейли с Ивановым и итальянцами. Но разговор внезапно начался с другого.
  - Гумилев? - удивился подследственный, выслушав представившегося офицера. Тот самый?
   К этому вопросу поэт привык уже давно. Он слышал его много раз, в самых невероятных обстоятельствах и от самых разных людей.
  - Тот самый - согласился он. Это что-то меняет?
  - Да нет - пожал плечами Рейли. Просто странно. Поэт, исследователь, дипломат - и вдруг жандарм.
  - Ну, увидеть любимца женщин, исследователя бразильских джунглей, офицера британской разведки в роли убийцы и фальшивомонетчика тоже несколько необычно, не находите?
  - Я не убийца - не согласился собеседник. Вот уж этого обвинения мне не предъявляли!
  - Да? А это не вы снабжали оружием бунтующих "красных" на Украине и в Польше в двадцатом? И потом, в Средней Азии?
  - Ну, это обычная работа - искренне удивился Сидней. Русские тоже передавали винтовки, и даже пушки сирийцам, арабам, афганцам, китайцам. Вы ведь считаете, что они борются с колонизаторами, не так ли?
  - Это не одно и то же - не согласился Гумилев.
  - Чем же другое? Мы, знаете ли, помогали восставшему против тирании народу, борцам за свободу - усмехнулся бывший лейтенант.
  - Народу? - свистящим шепотом перебил его взбешенный подполковник. В феврале двадцатого, во время первого бунта, я был в Пензе. Вы знаете, что там творилось? Озверевшие от "свободы" толпы грабили дома и лавки, в деревнях - жгли имения. И всюду убивали - бессмысленно, беспощадно и безнаказанно. На вокзале убили какого-то капитана за то, что он не снял погоны. А потом, сняв с трупа одежду, с хохотом таскали его по снегу Московской улицы - то вверх, то вниз. Мою знакомую, старуху-помещицу Лунину, заодно с её дочерью крестьяне на сельском сходе постановили убить - и забили кольями. И все это с возгласами: "теперь наша власть! Народная!" А сколько ещё таких зверств, по всей России?
   Меня самого уже в августе 1921, раненым взяли в плен "красногвардейцы" вашего друга Троцкого. В Иркутске, когда там все уже заканчивалось. Я провел в камере, ожидая расстрела неделю. К счастью полк Уборевича ворвался в город внезапно, и расстрелять нас, узников не успели. Ладно я, пусть! Я действительно был их врагом, служил в контрразведке. Но я такой был там один! Остальные - обычные люди: старики, женщины, гимназисты...
  - Вы бывали в Ираке? - резко перебил жандарма Рейли. Нет? Во время восстания "против колониалистов", ваши друзья из племен пустыни снимали с попавших в плен англичан кожу. С живых. А когда им как-то раз удалось захватить жен и детей британской миссии, эвакуирующихся из Багдада... Вам рассказать, что мы увидели после боя? Их не пытали в обычном смысле, просто насиловали. В очередь, пока не умрут. Не разбирая пола и возраста. Мне продолжить?
   В тюремном кабинете повисло молчание. Пару минут они расстреливали друг друга взглядами, потом Гумилев встряхнул головой и прервал тишину:
  - Давайте ограничимся воспоминаниями о деле. И у вас, и у меня за плечами много лишнего. Того, чего не должно было бы случиться.
  - Согласен - кивнул Рейли, тоже отошедший от внезапной вспышки. Давайте, действительно, о деле.
  ***
   Закончив допрос, подполковник уходить не спешил. Разговор получился довольно успешным, после первой стычки британец признал в жандарме человека опытного и бывалого, и общался с Николаем Степановичем как с равным - уважительно и откровенно. Контрразведчик тон беседы поддерживал. Да ему и в самом деле был интересен этот человек - авантюрист, объездивший полмира, работавший на все ведущие разведки мира и состоявший членом таинственных заграничных разбойничьих обществ. Понять Рейли хотел не только жандарм, но и поэт.
  - Мне до сих пор периодически снится сон - признался Гумилев в последующем, уже почти дружеском общении. Август 1921, камера тюрьмы, лязг двери - там была железная дверь, с таким зарешеченным оконцем, и входящие за мной конвоиры. Они ходили по трое - забирали на расстрел по спискам. И снится, что меня все-таки увели...
  - Ну, ко мне еще, наверное, придут - вздохнул понимающе Рейли. Господин подполковник, не откажете в просьбе?
  - Смотря в какой - терять сложившийся психологический контакт с арестантом Гумилеву не хотелось. Мало ли, какие еще вопросы возникнут? Да и... он понимал сидящего напротив британца. Нет, не перестал считать его смертельным врагом, но - понимал. И представлял, что тот ощущает в камере. В одиночной, для слишком уж много знающего подследственного.
  - Не перешлете мне томик ваших стихов? Лучше последний - я его не читал. Одиночка, это, знаете ли, не подарок. Давят эти стены, корежат.
   Сборник Николай Степанович переслал. И, вспомнив разговор, загнул лист, на котором было написанное еще осенью 1921, но опубликованное только месяц назад стихотворение. Он не знал, как отнесется к нему Рейли. Но ему почему-то казалось, что британец поймет отраженные в поэзии переживания.
   Когда надзиратель передал томик в камеру, Рейли открыл книгу на загнутой странице. И в глаза бросились строчки:
  "АВГУСТ
  Сон обернулся какой-то бездной,
  Падаю, падаю - и вдруг
  Слышу я грохот двери железной,
  Самый жестокий в мире звук.
  Весть принимая о скорой казни,
  Не отворачиваю лица.
  Может ли быть что-нибудь прекрасней
  Песни летящего свинца?
  Славе навстречу, а не позору,
  Едкой усмешкой врага клеймя,
  Молча шагаю по коридору,
  Сопровождаемый тремя.
  Что будет дальше, давно известно,
  Бешено мчится в жилах кровь.
  Выстрел - и в ту же пустую бездну
  Я опрокидываюсь вновь...
  ...
  Знаю, все знаю, мой друг Гораций,
  Эта история - лишь сон,
  Это лишь серия декораций
  Да череда ночных персон.
  И обретая к утру свободу,
  Я говорю себе: "Забудь!"
  Движется солнце по небосводу,
  Длится пока еще мой путь.
  Но отголоском другого мира,
  Где совершился страшный суд,
  Три безымянных конвоира
  Ночью опять за мной придут... "
   Прочитав стихотворение, арестант надолго задумался...
  ***
  Начальнику
  Учреждения "Кресты"
  Полковнику Смирнову А.И.
  Рапорт.
   Докладываю, что сего дня, 27.07.с.г., при выводе арестованного Юргутиса Тойво из камеры ? 296 и конвоировании для допроса в Следственную часть по вызову подполковника ОЖК Браилова, означенный Юргутис, проходя по галерее третьего этажа, внезапно перебросился через перила галереи и прыгнул вниз. Вследствие падения на бетонный пол первого этажа, Юргутис скончался.
  Надзиратель Герасименко П.В.
  ***
   Но все это было потом. Пока же, выйдя из тюрьмы, Гумилев предпринял кое-какие розыски, потом заехал в Корпус, и к вечеру направился на Литейный. В кабинете Ежевского народу собралось много. Вошедший подполковник углядел Шатунова, о чем-то активно жестикулируя спорящего по телефону, перешептывающегося со Светочкой Сиволапого, и мрачного следователя, рассеяно листающего дело.
  - Честной компании - добрый день - провозгласил Николай Степанович. В принципе, дело проясняется, Рейли дал показания.
  - На протокол? - оживился Ежевский. Расколол британца?
  - Обязательно!
  - Да какой он британец? - влез с демонстрацией своей осведомленности Сиволапов. Обычный одесский еврей!
   Ротмистр посмотрел на практикантку и похвастался:
  - Когда мятеж в двадцатом давили, этих пархатых среди бунтовщиков немеряно было. И все, что характерно, кололись! Как это у нас унтер новобранцев учил, до войны еще: "враг унутренний - есть полячишки, жиды и скубенты".
   В жандармском корпусе легкий антисемитизм был вещью традиционной и где-то даже неофициально приветствующейся. А уж здоровый консерватизм начальством поощрялся просто открыто.
   Светочка, услышав заявление своего кавалера, хихикнула, восторженно глядя на героического ветерана. А вот Ежевский неожиданно взъерепенился:
  - Ты, Сиволапый, поосторожнее в выражениях. Я вот и студентом был, и предки - из польской шляхты. Это я кто, по-твоему, получаюсь?!
  - Так ты, Петр Николаевич, самый унутренний враг и есть - тут же, зажав рукой трубку, оторвался от разговора ехидный Шатунов. Вы, следователи, вечно только работать мешаете. То вам доказательств не хватает, то доказательства есть, ан - "непроцессуальными путями приисканы". С преступностью противоборствовать и не даете.
   Заявление было плодом давних и непримиримых противоречий между следствием и сыщиками, проистекающих из различного подхода к поимке преступников. Для профессионалов с обеих сторон эти, неустранимые в силу разницы самой сущности служб прекословия, давно стали любимым поводом для дружеских пикировок.
   Пока Ежевский щурясь, пытался придумать адекватный ответ на нахальный совершенно выпад сыскаря, вмешался Николай Степанович:
  - Неправильно ты Сиволапый, лозунг помнишь. "Сицилисты, слышь-ко, жиды и скубенты" - спародировав "унтер-офицерский" говорок, изложил он свой вариант. Николаич, ты не социалист?
  - Нет - отрекся надворный советник. И даже в студенчестве не увлекался.
  - Тем более. Из студенческого чина тоже давненько вышел, к иудейскому сословию не относишься. Так что можешь на Александра Дмитриевича в суд подать. За клевету!
  - Во! - согласился реабилитированный ротмистр. На Сашку - можно. А на меня зря совершенно напраслину возводишь. Я ж чего?
   Светочка, удовлетворенная полным амнистированием поклонника довольно закивала, а разоблаченный полицейский тут же отговорился:
  - А где клевета? Я про поляков со студентами вообще молчал! Это деловая критика!
   И немедленно перевел разговор на другую тему:
  - Чего Рейли-то показал?
   Гумилев показал Ежевскому глазами на Светочку и поднял брови.
  - Света - понятливо начал тот, - сходи пожалуйста в канцелярию, посмотри, там ответов для нас нет?
   Светочка обиженно посмотрела на следователя, потом на Сиволапова, но ротмистр сделал каменное лицо и покивал. Убедившись, что все равно выгонят, практикантка вздохнула и вышла.
  - Так - тут же начал Николай Степанович. Пакет с документами, обнаруженный у Иванова, был в рамках нашей разведоперации. Шел он немцам, они хотели эти документы купить. Наши соглашались продать - почему нет?
  - Это дезинформация была? - понял Ежевский.
  - Амальгама. Но убедительная. И вот тут вмешался Рейли. Он знал от своих людей в британской разведке, что в России есть товар для немцев. А связи с Берлином у него еще с начала века. Но возникла проблема - у Рейхсвера не было денег. У нас в Разведчасти ребята ушлые, дешево информацию не продают. Даже если это деза. Тогда Рейли предложил генералу Секту, командующему Рейхсвером, использовать поддельные фунты.
  - То есть, Рейли - ключевая фигура, получается? - спросил Сиволапов. Он сообщил немцам про наших, потом свел Секта с шайкой, те продали Рейхсверу фальшивые фунты, Берлин расплатился ими с разведкой, так?
  - Не совсем. Платить нашим подделками Сект не рискнул, это ж как подставиться можно? Даже если и не просочилось бы наружу - они бы в следующий раз работать с ним не стали. Поэтому договорились иначе. Рейли привез фальшивые фунты - "фабрика" недалеко, в Чехословакии. Тут, кстати, надо будет Мюллера порадовать - Рейли свои контакты в Германии сообщил, с паролями, адресами и приметами.
   Во-от. Передал он фальшивки Секту в Карловых Варах, это бывший Карлсбад, Судетская область. Там еще со времен, когда эти земли в Австро-Венгрию входили немцев много. После войны Судеты Чехословакии отошли, а местные тевтоны Прагу не жалуют, больше к Германии настроены. Потому Рейхсверу там работать не сложно - куча землячеств и "обществ", пронемецких. Ну, а германская погранстража - это вообще неофициальная часть армии, для обхода Версальских запретов так придумали. Соответственно, через границу в Германию фунты спокойно перебросили, потом диппочтой провезли через военного атташе в Турцию. Там продали или еще как-то обменяли, Сидней не знает. Получили настоящие деньги. Через кого это сделано было, сейчас разведка выясняет, есть там ниточка. Подлинные деньги передали в Стамбуле Коттоне. Часть как оплату за фальшивку, остальные - для Петербурга.
   Договоренность была, что Mafia перегонит их в Санкт-Петербург, тут у Секта своих людей в посольстве нет. А может, есть, но рисковать не могут, или диппочту из Турции в Россию отправить возможности не было - не известно. Итальянец свою долю отправил на Сицилию, а 10000 фунтов, которые для разведки - перевел через Русско-Азиатский банк в Россию, на имя Иванова. Сумма-то крупная, везти с собой побоялся. А дальше схема была сложная, потому как интересы уж чересчур сплелись. Если бы не это и не спалились бы они. А так что получилось? Рейли договорился с немцами, что документы сам получит и Секту передаст. Но в Россию ему ходу нет - он еще с 1921 года в розыске. А переправлять документы уже наши отказались, хотели немецкую агентуру выявить. Итальянцы в политику лезть не стали бы, не их это. Вот Рейли и пришлось обратиться к Иванову и Брасовой.
  - Он их, откуда знал-то? - поинтересовался Шатунов.
  - С Ивановым они в 1920 стакнулись. Тогда для финансирования деятельности революционеров, Рейли организовал "экспроприацию" ценностей. Из музеев, особняков, контор - в спокойных местностях, которые мятежами не затронуло. Конспираторы-то сами восставшими руководили, а "Ванька-стопарь" с шайкой своей на Рейли работал, по его наводке под шумок грабежи учинял. Заодно в присутственных местах интересные документы для британцев брал. С тех пор и повязаны. Тут ведь еще, какой нюанс? Если бы Сидней нам шепнул, что Василий Петрович "эксы" не из корысти, а для поддержки "красногвардейцев" устраивал, так тому не каторга, ему по Указу 1916 года - петля. Так что, Рейли мог ему верить. Ну а с Брасовой Сидней давно знаком - тут Гумилев замялся, и продолжил уклончиво: там у него на графиню тоже крючок имеется. В общем, смог с ней договориться. Та - дама, по его словам, до денег жадная, к тому ж стареет - сколько на наведение красоты тратить надо? Вот и сладились. В этот раз Иванов должен был получить деньги, заплатить Разведчасти, забрать пакет с секретными бумагами и передать его Брасовой.
  - Почему ей?
  - Ее не досматривают на таможне. Тут у них и произошел сбой. Иванов уловил, что графиня занимается шпионажем, и пакет припрятал. Да еще смог украсть документы о платежах в немецкие и швейцарские банки. Он же посредником между Рейли и Брасовой был, да вместе фальшивые фунты в Германии скидывали, она ему доверяла.
  - Она что, совсем дура? - удивился ротмистр. Такие вещи хранить...
  - Не совсем. Но... так получилось. В общем, хранить платежные документы у Натальи Сергеевны причины были. Секретные.
  - Ладно, нам чужих секретов не надо, своих хватает - опасливо прервал его Петр Николаевич. Дальше что?
  - После того, как Иванов смог получить компрометирующие ее документы и потребовал полмиллиона рублей, он стал для них опасен. Барсова перетрусила и обратилась к своим... ну, скажем, покровителям. Те вмешались, им совсем не улыбалось, что графиня засветится. И вышли на Рейли. А тот потребовал от итальянцев разобраться. У него свой интерес был, он с Секта комиссионные получал, за сделку, и с Mafia по поддельным фунтам работал. Иванова Коттоне убрал, но тех документов, которые для немцев предназначены, не нашел. Разразился скандал в благородном семействе, немцы ведь документы требовали. А Разведчасть, получив от Михаила Фридриховича наши с вами материалы, решила под этим предлогом выманить Рейли. Предложили ему приехать нелегально, разбираться на месте. Репутация у группы сложилась основательная, и Сидней купился! Хотя "Не верь никому" - это его девиз, он даже на своей именной почтовой бумаге его поместил когда-то. Как границу перешел - его взяли. Тут игра пошла - арестовали его под конспиративным именем, якобы Сыскная полиция, по убийству Иванова.
  - Рейли запел?
  - А куда ему деваться? Особенно когда узнал, что его контакты в России - подставная контора русской разведки. Запел, сдал Секта, итальянцев. Всех фальшивомонетчиков тоже.
  - А покровитель графини? - спросил Шатунов.
  - Не знаю, кто это. В Разведчасти молчат, и Рейли молчит.
  - И Бог с ним - замахал руками Петр Николаевич. Нам это не важно. А вот убийца Иванова, получается все-таки итальянец?
  - Да. Удавил, но документов для Берлина не нашел. А вот платежные бумаги взял, спрятал. Рейли не знает, куда.
  - Дальше ясно - кивнул Шатунов. По фальшивомонетчикам надо данные Мюллеру передать, убийство Иванова, считай, раскрыто.
  - Ну, доказать виновность Коттоне мы пока не сможем - не согласился Ежевский. Свидетелей-то все равно нет - Рейли только косвенный. Так что раскрыто, но не доказано.
  - М-да... - протянул Сиволапов. И что теперь с Коттоне делать? Может, с Рейли очную ставку? И с Брасовой-то что будет?
  - Брасову из дела надо убрать - спокойно сказал Гумилев. Это указание даже не Михаила Фридриховича, а лично генерал-полковника Глобачева. Петр Николаевич, просьбу начальника Жандармского корпуса уважите?
  - Куда бы я делся? - пробурчал тот. Потом чуть подумал, подергал себя за ус и добавил более спокойно: можно даже сие законно сделать. У нас она как бы неустановленная дама получится, я материал на нее в отдельное производство выделю и в Корпус зашлю. А там уж делайте что хотите. Пойдет?
  - Пойдет - согласился жандарм.
  - Вот и ладушки. А с итальянцем-то что?
  - Вам что для доказывания надо?
  - Откуда я знаю? Рейли лично поручал ему убийство?
  - Он дал условную телеграмму, потом Брасова пояснила в деталях. Я заехал на телеграф, взял копию.
  - Интересно - следователь пробежал глазами бланк:
  "16.06.1930. С-Петербург, г-ну Коттоне, до востребования.
  Партнер накладную не прислал, просит изменить контракт лионской фирмой. Лионская фирма просит воспомощестования. Окажите содействие, директором согласовано.
  Барзини".
  - Барзини - Рейли, лионская фирма - Брасова, директор - главарь Mafia - пояснил Гумилев.
  - А убийство-то? Если б Иванов миром документы отдал?
  - Все равно. Он стал ненадежным человеком, и Коттоне в любом случае должен был его убрать. Поэтому в телеграмме кодовое слово "содействие". Если б только бумаги забрать, было бы "помощь". Это мною и в протоколе допроса Рейли отражено - объяснил подполковник. И вот еще - телеграмма с докладом итальянца:
  "19.06.1930. Берлин, г-ну Барзини, до востребования.
  Оказал содействие лионской фирме. Партнер работать отказался, контракт разорван. Накладную партнера не получил, только инвойс.
  Коттоне ".
  - Даты совпадают. Надобно будет мне еще телеграфистов допросить, по приметам Вито. Что именно он получал и отправлял. А больше телеграмм не было?
  - Нет. Да и смысла не было, это на экстренный случай связь.
  - Гм-м - протянул Петр Николаевич. Что у нас, таким образом, есть? Факт присутствия Коттоне в домике Иванова доказан. Показания Рейли, что он дал поручение убить, и получил ответ об исполнении - имеются, но неподтвержденные. Ну, никакой торговой деятельности итальянец в России не вел, это мы, допустим, докажем, что будет свидетельствовать в пользу слов Рейли про условные телеграммы... Неплохо. Время на протоколе выемки корреспонденции поставили?
  - Обязательно - кивнул Гумилев.
  - Отлично-с! То есть, Рейли изложил тексты депеш раньше, чем ее получило следствие. Тоже в строку. Предполагаемое орудие убийства, показания Рейли о связях с Ивановым и Коттоне ... еще, может, об сих связях из Германии показания фальшивомонетчиков придут, буде Мюллер их возьмет. Все это на нашу версию сработает.
   Он снова задумался, машинально посасывая папиросу, потом встряхнулся и заявил:
  - Два момента еще. Первое - надо все-таки банковские платежные документы найти, которые Коттоне схитил. Часы, бумажник, саквояж - это он все выбросил, надо полагать. А вот бумаги наверняка схоронил.
  - Где ж их взять? - удивился Шатунов. Николаич, ты ведь сам с Вито пять раз общался - ну молчит он, зараза! А кроме него никто не знает. Он их куда угодно засунуть мог.
  - Может Брасова знать. И это второй момент как раз - Ежевский оборотился к Гумилеву и безнадежно поинтересовался: как бы так ее показания получить исхитриться?
  - Петр Николаевич - разводя руками, протянул жандарм. Ну вы думаете, что говорите?
  - Думаю - согласился следователь. А еще я о перспективах судебного разбирательства думаю! Вот заявит злодей в суде, что указания получал, у Иванова - был, а убивать не стал. Пожалел, или на следующий день перенес. А кто убил - не ведает. И что?
  - И суд поверит? - удивился Гумилев.
  - Вполне - невесело хмыкнул Шатунов. Это вам не по Указу бомбистов вешать - обычная уголовка. Адвокат, присяжные - все, как положено.
  - Но Рейли ведь показал...
  - Что с того, что показал. Ему так и так петля - он что угодно покажет - пожал плечами сыскной. Адвокаты его слова всенепременно под сомнение возьмут.
   Он встал, послонялся по кабинету, и потом произнес:
  - Брасову нам не дадут, ясно. Значит бумаги. Куда итальяшка их мог деть? Тайника у него в Питере быть не должно, только если Иванов показал. Но это искать бесполезно, как и если знакомым отдал, это мы отбрасываем... Остается что? Гостиница - отработали. Банк, вокзальные камеры хранения, что еще?
  - Почта - откликнулся Сиволапов. В конверт, и в ящик - на свой адрес. Через недельку придет - и снова в конверт. Были у нас такие конспираторы. А то и прямо в Италию.
  - В Италию вряд ли - не согласился подполковник. Он же их Басовой отдать должен был.
  - А не отдал?
  - По словам Рейли нет. Он еще и поэтому в Россию приехал - с пропажей итальянца разбираться. На него и покровитель графини давил, и Mafia. Никто же не знал, что мы Вито закрыли. Да и не стал бы итальянец с почтой связываться. Они там, в Европе считают, что в России всю переписку досматривают.
  - Всю?
  - Угу, полностью.
  - Неплохо бы - мечтательно произнес ротмистр. Представляешь, приходишь в кабинет...
  - Значит, почта отпадает - прервал грезы приятеля Шатунов. Остаются банки и вокзалы. Последние мы отработаем, а вот банки?
  - С банками поможем - согласился Гумилев. Только это не одним махом, их в Питере много. И может номерной счет быть, тогда вообще морока.
  - Время терпит - успокоил Ежевский. Месяц у меня есть, нормально все. Я пока остальные мелочи доработаю.
  ***
   Месяц, впрочем, не понадобился. Уже через неделю в кабинет к следователю ввалились довольные Шатунов с Сиволаповым.
  - Ну?
  - Ну прав ты был, Николаич, прав - заверил надворного советника жандарм.
  Проверили мы все банки, оказалось, не так и много где сейфовые хранилища есть. И вроде нашли. В Северном открыт сейф на имя некоего гражданина Италии - Пирелли. Никакого Пирелли по нашим учетам в столице не имеется, и не регистрировалось. Сашка показал тамошним служащим фотопортрет Коттоне - те опознали. Вскрывать сейф надо.
  - Это дело - радостно потер руки Ежевский. Сей момент постановление на выемку напишу - и поехали.
  - А разрешение? - удивился ротмистр. Это ж банковская тайна, судебный приказ на обыск нужен?
   Следователь и сыщик посмотрели на жандарма с некоторым удивлением, потом Шатунов поинтересовался:
  - Ты чего, Сиволапый, законником заделался?
  - Почему? - не понял Владимир. Такой порядок ведь? Или как?
  - Каком кверху - покровительственно усмехнулся Ежевский. Это на обыск в суде подписывать нужно. А у нас выемка! Мы ж не ищем ничего, мы приходим и требуем выдать из определенного совершенно места - сейфа на имя Пирелли, совершенно конкретные документы. Выемку я сам произвожу.
  - И что, это законно?
  - Ну как тебе сказать? В суде проходит, банки не спорят. Тебе чего еще надо, собственно?
  - А если там документов нет? В смысле, Пирелли - не Коттоне?
   Надворный советник пожал плечами и пояснил:
  - Тогда извинимся. Банк клиенту все равно не расскажет, зачем себе реноме портить? И нам претензий предъявлять не станет.
   В банке действительно спорить не стали. Знали - связываться со Следственным департаментом себе дороже. А уж когда за спиной следователя кроме привычного сыскаря маячит офицер Жандармского корпуса... Следственную группу немедленно провели к вице-директору филиала, который и сопроводил их в хранилище.
  - Понятых еще - сварливо напомнил Шатунову Ежевский.
  - Не извольте беспокоиться - немедленно откликнулся один из клерков, - процедуру знаем-с! Вот-с, я - первый, контролер зала сейфов - второй, Никон Порфирьевич - тут он показал на вице-директора, - представитель банка. Желаете фамилии перед вскрытием записать?
  - Всенепременно - согласился Петр Николаевич, немедленно набросал протокол, после чего, ублаготворенный обходительным подходом попросил:
  - Никон Порфирьевич, не распорядитесь о вскрытии?
  ***
   Аккуратно достав из сейфа пакет из плотной, коричневого колера бумаги, Ежевский старательно обработал конверт каким-то порошком, потом, этаким ласковым на вид движением, наложил на видимые только ему отпечатки особливую бумагу, посмотрел ее на свет и от удовольствия даже хрюкнул.
  - Я, конечно, не специалист - возгласил он, - но на мой непросвещенный взгляд, пальчики на итальянские смахивают. Да-с!
   Упаковав лист с отпечатками, он точным движением вскрыл пакет, пробежал глазами извлеченные оттуда документы и заулыбался:
  - Вот они, платежки-то! Теперь господину Коттоне трудненько отвертеться будет. Жаль только, что Зимний графинюшку оберегает.
  ***
   Петр Николаевич ошибался. Защищать Брасову в Зимнем дворце не собирались, и в это самое время разговор там шел как раз об этом.
  - Papa" - спокойно сказал Дмитрий Павлович, - я полагаю, мы можем назвать предателя. Вернее, предательницу.
   Император поднял бровь в вопросительном жесте.
  - Брасова.
  - Жена Михаила? Но... что она может знать?
  - Все, что знал Михаил. И оказывать очень действенную помощь британскому разведчику. Кроме того, по материалам Охранного Департамента, она замешана в распространении фальшивых фунтов.
  - Есть доказательства?
  - По фальшивомонетчеству Охранный департамент вместе с полицией все потребные доказательства предоставил, даже смогли от немцев подтверждение получить. Вот, я тебе подготовил папочку - глянешь?
  - Посмотрю - потрясенный император взял новенькую картонную папку с реквизитами Охранного департамента, полистал, отложил в сторону и уточнил:
  - А по измене?
  - Пока только информация. Брасова - любовница Локкарта. Это начальник русского отдела в Intelligence Service, служил раньше в России вторым секретарем посольства. Связь их тянется с тех времен, она уже тогда помогала ему в шпионаже. Доказательства пока слабые - только показания Рейли. Мы их проверили, насколько смогли - по всей вероятности, он не врет. И возникла такая мысль - предложить Локкарту лично проинспектировать готовность "Академии" к перевороту. Естественно, нелегально. Думаю, он должен на это пойти - путч англичане ждут давно, даже излагали мнение, что у нас присутствует "досадная нерешительность". Вот и пусть приедет, подтолкнет.
  - Что нам это даст?
  - Локкарт уедет из Британии и пропадет. Перейдет на нелегальное положение. В России мы его возьмем, допросим, потом... - сделав секундную паузу, Дмитрий жестко закончил: потом он исчезнет. Это будет лучшим решением - Брасова его, так сказать, частный агент, в SIS о ней не знают. Таким образом, мы получим доказательства и в то же время, ликвидируем источник возможной утечки.
  - Действуйте.
  ***
  27.08.1930г. Российская империя, Санкт-Петербург. Зимний дворец, кабинет Е.И.В. императора Всероссийского.
   "В ходе розыскных действий установлено, что графиня Брасова Н.С. в 1920 году вступила в интимную связь с занимавшим на то время пост второго секретаря посольства Великобритании, Локкартом Робертом Гамильтоном Брюсом, являющимся сотрудником британской разведки".
   Михаил читал справку отрывками, перескакивая глазами по строчкам. Мозг отказывался верить написанному:
   " ...оказывала содействие Локкарту в знакомстве с людьми, интересующими разведывательную службу Великобритании, способствуя тем самым получению шпионской информации о...
   ...В 1927 году, Локкарт и Брасова, при посредничестве бывшего агента британской разведки Рейли, вступили в преступный сговор с гражданином Германии Блашке, занимающимся подделкой денежных купюр - фунтов стерлингов Великобритании, распределив роли следующим образом: Блашке, через Рейли, передает Локкарту и Барсовой фальшивые купюры, которые вышеуказанные лица реализуют, расплачиваясь ими за сделанные покупки, после чего расплачиваются с Блашке из расчета пятьдесят пенсов за фальшивый фунт. Реализуя свой преступный умысел, Брасова в период..."
  - Наташенька... - прошептал он. Обернулся к Николаю и выкрикнул:
  - Этого не может быть!
  - Это есть! - резким, как выстрел голосом, ответил брат. Собранные доказательства достаточны для предъявления обвинения. Полностью достаточны! Твоя...
   Он осекся, перевел дыхание и, подумав, продолжил:
  - Ты понимаешь, что это значит? Она предала не только тебя. Она предала страну, династию - все! Фактически, она соучастница шпионажа, убийства, фальшивомонетчества! А ты - теперь император не сдерживал эмоций: ты ее покрывал.
  - Я не знал! - заявил Михаил. И тут же невпопад продолжил: а она не могла! Это все ваши интриги. Вы всегда ненавидели Натали! Ты, твоя жена - вы не понимаете! Ты женился второй раз только ради наследника! Тебя не понять...
   Вот это он сказал зря. Подобные высказывания будили в Николае страшные воспоминания о смерти первых жены и сына. Когда он слышал что-то подобное, перед глазами вставала отчетливая картина их похорон. И реагировать он привык безжалостно.
  - Молчать! - тихим, но непререкаемым голосом прервал он Михаила. Ты едешь в Ташкент. Навсегда, без права выезда. Брасова дает требуемые показания офицерам Дворцовой полиции, после чего - тут он задумался, и спросил уже другим, обеспокоенным тоном: ты хочешь, чтобы она ехала с тобой?
  - Я хочу с ней поговорить! - Великий князь смотрел на императора волком.
   "Эк смотрит - невольно подумал Николай. Из-за своей потаскухи готов мне глотку порвать. Я что ли виноват?"
   А вслух ответил:
  - Хорошо. Я устрою тебе свидание.
  ***
  24.08.1930г. Российская империя, Санкт-Петербург.
  - Какого черта! Она что, совсем сбесилась? - ярился в кабинете Гумилев. Ну зачем? Ведь двадцать лет прожили, ребенок растет! Зачем?
  - А что было то? - тяжело вздохнув, спросил Ежевский.
  - На свидании с Михаилом, Брасова ему открыто заявила: мол, ты мне жизнь испортил, и вообще - моя ошибка. А я, мол, Локкарта люблю всем сердцем. И плевать мне на все. Великий князь молча повернулся, вышел и уехал домой. Там написал записку его величеству. Четыре слова: "брат, ты был прав". И застрелился... Ладно - слегка успокоившись, поинтересовался Николай Степанович, - с немцами-то как?
  - А что с немцами? - пожал плечами следователь. Взяли они всю лавочку, Мюллер и взял. Нам копии протоколов допросов переслал, кстати. На, почитай. Их главарь, Рудольф Блашке, показания дал.
   Гумилев быстро просматривал текст:
   "С 1924 года, я и мой брат, Оскар Блашке, занимались подделкой документов. Изготавливал их мой брат, я доставал для него необходимые материалы и находил покупателей...
  ...В 1926 году я познакомился с Фрицем Вендингом, для которого Оскар изготовил поддельное удостоверение личности. Через месяц, Вендинг встретился со мной, и рассказал, что у него есть некоторое оборудование для печатания поддельных денег. Он предложил организовать выпуск фальшивых фунтов стерлингов, я согласился. Позже я познакомился с Куртом Левински из Гамбурга, и вместе с ним мы организовали нелегальный цех по подделке фунтов, занимались подделкой денег и иногда документов...
  ...Впоследствии к нам присоединились также Оскар Скала и Альфред Бургер - они из Чехии. Сначала фальшивые фунты получались плохо, но в 1927 году нам удалось добиться хорошего качества подделки. В целях конспирации мы перебрались в Чехословакию, Скала и Бургер сняли там домик недалеко от города Страконицы, где мы и организовали производство...
  ...Мой брат, Левински, Скала и Бургер печатали деньги, я и Вендинг занимались сбытом. Остальные тоже иногда распространяли фальшивые деньги..."
   Потом взгляд зацепился за знакомую фамилию:
  "...В сентябре 1927 года, точную дату я не помню, Вендинг познакомил меня с британцем, как я позднее узнал, его фамилия - Рейли. Тогда у нас возникла проблема сбыта изготовленных фунтов. Сами мы могли распространить только небольшие суммы, и Вендинг предложил устроить это дело через Рейли. Вендинг раньше занимался контрабандой опиума из Китая и торговлей оружием, и на этой почве познакомился с Рейли. Мы предложили Рейли войти в дело. Он согласился, и через своих знакомых начал вкладывать фальшивые деньги в банки. Среди его знакомых были русские. Одна - женщина, фамилии ее я не знаю..."
   "Молодец Мюллер - удовлетворенно подумал подполковник. Слово держит. Похоже, Брасова останется "неустановленною дамой", и скандала не будет. Что там дальше?"
  "...вторым был Базиль Иванов, он проживает в Петербурге.
  Вопрос: Когда вы вошли в сговор с итальянскими преступниками и с кем именно?
  Ответ: Это было в марте 1928 года. Как я уже ранее показал, Вендинг имел дело с торговлей наркотиками. В то время он познакомился с итальянцами, которые возили героин и морфий. Рейли тоже имел дело с этими людьми. Вендинг и Рейли предложили мне попробовать работать с "Mafia", это банда с острова Сицилия, в Италии. Рейли и Вендинг встретились с представителем "Mafia" в Неаполе, и договорились, что люди сицилийцев будут покупать фальшивые фунты по тридцать процентов от номинала. Главным у итальянцев является дон Кармело, но я его лично никогда не видел, с ним договаривались Рейли и Вендинг. Я встречался с Вито Коттоне, это представитель дона Кармело. Именно ему я передавал поддельные фунты, и именно он расплачивался со мной настоящими деньгами...
  ...В мае сего года, в Карлсбаде, я передал 60000 фальшивых фунтов Рейли. Примерно через месяц, я должен был получить от него перевод на мой счет в швейцарском банке "Graubayedner bank" в сумме 15000 фунтов стерлингов, по одному настоящему за четыре поддельных. Но в июне Рейли сказал мне, что Базиль Иванов стал шантажировать итальянцев и угрожает выдать наши операции полиции. Рейли пояснил, что он дал указание Коттоне, который в это время был в Петербурге, ликвидировать вымогателя, и итальянец Иванова убил, но при этом те девяносто тысяч, которые я передал в мае, пропали, поскольку Иванов их спрятал..."
   "Ай да Сидней - усмехнулся про себя Гумилев. Еще и себе в карман положил, нагрел компаньонов. А как Ивановым возмущался, а? Впрочем, это уже нас мало затрагивает". А вслух спросил:
  - Для суда теперь-то хватит?
  - Теперь, пожалуй, хватит - задумчиво ответил Ежевский. Мюллер еще Швенда - это настоящая фамилия Вендинга, допрос прислал. Фриц Швенд, как выяснилось, личность известная, международный уголовник. Остальные-то фальшивомонетчики не в курсе, а вот Швенд слова Рейли подтверждает. Когда решали, что делать, именно Швенд договорился с доном Кармело, что Вито Иванова уберет. Помните, в телеграмме Коттоне от Рейли: "директором согласовано"? Вот об этом и речь. Так что, с судом у нас все в порядке будет. А вот с Брасовой теперь что?
  - Да кто ее знает? - ответил вместо подполковника Сиволапов. Наверное, вышлют подальше. Или заболеет чем-нибудь... неизлечимым. Разглашению не подлежит, слыхал такое?
  ***
  24.08.1930г. Российская империя, Санкт-Петербург. Кабинет Е.И.В. императора Всероссийского.
  - И так?
  - Я думаю, операция свою задачу выполнил. Локкарта и Рейли завлекли в Россию и арестовали, Брасову разоблачили. Вот с Михаилом...
  - Да. С Мишей вышло премерзостно - передернувшись, ответил царь. Он вздохнул, прошел в угол - иконам, кряхтя, встал на колени и помолился. Встав, вновь подошел к Дмитрию и расстроенным тоном объяснил:
  - Я теперь часто молюсь. Грехов много накопилось, а конец уж скоро - чую. Помнишь Распутина?
  - Гришку? - вырвалось у князя.
  -- Ну да, да - мягко, но, уже начиная раздражаться, ответил Николай. Я же тогда, в 1913, как от ран оправился, его в деревню отослал. Без права выезда. Там он и умер - пьяный замерз зимой. Тоже смерть на мне! А будь он сейчас - хоть помолились бы вместе...
  - Papa" не надо так - начал Дмитрий Павлович. Тебе всего шестьдесят два.
  - Я знаю - оборвал его резким тоном император. Давай вернемся к итогам операции.
  - Доказана невиновность Михаила - послушно продолжил собеседник с того места, где они прервались.
  - Кстати о Брасовой - перебил его царь. Рейли покончил с собой?
  - Да. Жаль, без него мы на нее не скоро вышли бы.
  - Он знал об их связи с Локкартом?
  - Знал. Догадывался еще в начале, когда он и Локкарт в России жили. А когда втягивал бывшего сослуживца в аферу с подделкой фунтов, намекнул, что удобно было бы работать через графиню. Локкарт купился, а Рейли получил подтверждение своей догадке. И смог с ней договориться отдельно. Но платежные документы по всем переводам Наталья Сергеевна исправно передавала Локкарту, тот для себя на фальшивомонетчиков досье вел.
  - А что там с этим уголовником?
  - После того, как Иванов смог получить компрометирующие Брасову документы, он потребовал полмиллиона рублей. Она перетрусила и обратилась к Локкарту. Тот вмешался, ему ведь совсем не хотелось, чтобы графиню на чистую воду вывели. И тот вышел на Рейли, он ведь знал, что фальшивомонетчики работают с Ивановым. Когда Рейли заговорил, мы провели операцию "Консул-2". Выманили самого Локкарта, его взяли втихую на границе ребята Спиридовича.
  - Дворцовая полиция?
  - Да, мы не стали привлекать жандармов. Молчал британец, недолго. С ним ведь... э-э, ну, не церемонились, все равно в живых оставлять не собирались. Он рассказал все.
  - А убийца Иванова получается, все-таки итальянец?
  - Да. Удавил, но документов для Берлина не нашел. А вот платежные бумаги взял, спрятал в банке. Сыскная полиция молодцы - проверили вместе с Охранным все банки, нашли сейф, там бумаги эти и были. Отправили сведения немецкой полиции, в Чехословакию. Там шайку фальшивомонетчиков уже взяли.
  - Дальше ясно - кивнул Николай. Итого мы имеем: Михаил застрелился... Мир праху его, но он сам виноват! Брасова теперь не опасна. Локкарт и Рейли нейтрализованы, информацию из них вырвали. Фальшивомонетчиков немцы взяли, это тоже неплохо. Даже убийство русского подданного Иванова, и то раскрыто. Что с убийцей, кстати?
  - Дело по обвинению Коттоне передано в суд. Думаю, повесят - там личность обвиняемого очень некрасивая.
  - С этим ладно. А по части разведки как операция оценивается?
  - Высоко. Установлена большая часть британской агентуры в России, проведены неофициальные зондажные переговоры с Лондоном.
  - Я читал донесение - кивнул Николай. У тебя какое-то мнение сложилось?
  - Англичане не пойдут на урегулирование отношений с нами - твердо ответил князь. Они считают, что Россия опасна для их интересов. Их настораживают появление наших купцов и военных на Востоке, не нравится наша самостоятельная политика в Китае. Сейчас они пытаются поддержать в Германии реваншистские настроения, готовы даже пойти на отмену Версальских соглашений, лишь бы вырастить для нас врага. И заключили фактически союз с Японией. Это правда, не только против нас, но и против САСШ.
  - Верно - одобрительно кивнул император. Теперь САСШ не могут вести самостоятельную внешнюю политику за пределами обеих Америк. В случае конфликта, японцы закроют им Тихий океан, а английский флот Атлантику. И все - блокада. Тягаться с обоими сразу американцы не смогут. А вот мы...
  - А мы? - выждав, спросил Дмитрий.
  - А мы строго придерживаемся Версальской системы. И коли немцы нарушат договор, имеем право на вмешательство. Вплоть до оккупации! Вместе с французами и англичанами, правда. Но если в Лондоне узнают об оккупации post-factum - то и претензии предъявлять будет поздно. А Париж нас поддержит - им немецкий реванш не нужен. Что еще по "Академии"?
  - Нашей "организацией" получено в общей сложности около трехсот тысяч фунтов - похвастался князь. Огромная сумма, операция в этом отношении вообще просто доходное предприятие.
  - Я, кстати, так и не понял - откуда деньги? Ну британцы - понятно, но ведь капиталы проходили куда большие?
  - А это наша фирменная задумка. Я когда начинали, прикинул: если гнать в Лондон ничем не подтверждающуюся дезу, они быстро перестанут верить. И мы пошли другим путем - смешанная группа из сотрудников жандармской Разведчасти и офицеров разведки Генштаба готовила для нас высококачественную дезинформацию, а мы ее затем продавали за неплохие деньги. То есть, британцам-то в рамках операции, а вот французам, итальянцам, югославам, японцам... Я даже удивился, какой большой спрос на российские секреты. Даже чехи покупали, представляешь? За их счет мы не только финансировали свою работу, но и передали часть денег в Генштаб и Корпус, в секретные фонды. А Альбион, соответственно, получал подтверждение нашей полуправды из других мест. И верил!
  - Это все замечательно. Но в целом, я считаю, что операция свои задачи выполнила. И хватит. Надо сворачивать.
  - В принципе, да - согласился Дмитрий Павлович. В Лондоне уже подозревают провокацию. А после пропажи Локкарта и отсутствия даже попытки переворота - просто перестанут нам доверять. Мы уже работаем по сворачиванию разработки, переводя игру на другие подставные организации. Главное сейчас - поэффектней закончить. Чтобы и финал в нашу пользу вышел.
  - Подумайте. Но тебе в этом участвовать уже не стоит.
   Николай прошелся по кабинету, потом, дойдя до угла, резко обернулся и вернулся к прошлой теме:
  - А банки? Через которые идут грязные деньги?
  - А что тут сделаешь? Банки будут работать дальше.
  - И дальше отмывать грязные деньги. Хранить в своих сейфах капитал убийц, шпионов, наркоторговцев, фальшивомонетчиков...
  - Да. У нас нет возможности на них повлиять. Вот с наркоторговцами по другому. Есть небольшой шанс испортить им жизнь. В деле участвовал подполковник Охранного департамента Корпуса жандармов Гумилев, он...
  - А что там, кстати, с Охранным? - снова перебил император. Фон Коттен ладно, он был у меня на приеме, и его я лично посвятил в суть дела. А его люди?
  - Обо мне, Локкарте и подозрениях в отношении Михаила там никто не знает. Про Брасову, фальшивомонетчиков и Рейли в курсе, но это нормально. А доступ к секретам как раз только Гумилев имел.
  - Николай Степанович? - припомнил, наконец, царь. В последнее время он, чувствуя, как сдает память, часто пользовался подобной уловкой. Перевести разговор на другую тему, получить время на размышление... вот и сейчас, вспомнив, он вернулся к беседе:
  - Да, помню. Отличный офицер, и поэт великолепный. Думаю, если он и смог понять что-то... сверх положенного, так будет молчать.
  - Это так - согласился Величий князь. Но мне фон Коттен сказал, что Гумилев подал прошение о длительном отпуске. В Африку собирается.
  - Он же вроде уже ездил? Я и стихи читал?
  - Ездил. Давно, до войны еще. Но нынче, Михаил Фридрихович сказал, прямо, как заболел. Рвется и все тут.
  - И?
  - Ну, не гоже такого хорошего офицера в отпуск. Пусть в командировку съездит. Его Абиссиния влечет - и отлично. Нам она тоже интересна, туда сейчас итальянцы лезут. Заодно попросим заехать в Ливан...
  - По следам этого их дела?
  - Ну да. Все-таки, героином тоже не хорошо торговать. А у нас все есть - адреса, пароли, приметы.
  ***
   Гумилев действительно рвался в Африку. Так уж наложилось все - и самоубийство Рейли, вызванное, как он считал, в том числе и его стихотворением, и причастность к смерти Великого князя, и чувство некоторого опустошения и разочарования, после того как он узнал, что в распространении фальшивых денег и убийстве замешана жена брата императора. Пусть не равнородная, отвергнутая Династией, но... Да и надоело ему ловить, выявлять, вербовать агентов, прокручивать хитрые... да чего уж - подлые, наедине с собой он мог называть вещи своими именами, оперативные комбинации. Да, на благо отечества. Но отечество сейчас волнуют не проблемы терактов большевиков или "Объединенных эсеров", а любовные игры жены Великого князя с английским шпионом. Хотелось в Африку. Бродить по Эфиопскому нагорью, спать в шатре, исследовать таинственные, сказочные земли... И Николай Степанович подал прошение об отпуске. Длительном, в Абиссинии он планировал пробыть около года. Но слова генерала о командировке насторожили.
  - Поясните? - спросил Гумилев.
  - Тут надо начинать издалека. Дело Коттоне не забыл?
  - Забудешь тут.
  - Ну вот. Фальшивые деньги - это для него так, случайный приработок, по сути. Главное - наркотики.
  - Я помню, Торопов из погранстражи Сиволапову рассказывал.
  - Да. Так вот, ты ведь в Африку собрался?
  - Да, в Абиссинию.
  - Будет такая возможность, даже за казенный счет. Про негуса эфиопского с Разведчастью пообщаешься, а вот у нас другая мысль есть. Ты не мог бы поехать туда через Ливан?
  - Химики? Которые из опиума героин делают?
  - В общем, да. Ливан - это французский мандат. У тебя неплохие связи в Париже, верно? Ну, а у разведки есть люди среди местных. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь скоординировал действия. Лаборатории желательно уничтожить, причем в строго оговоренное время.
  - Почему так важно время?
  - Смотри: турки привезут опиум на переработку. Отдадут его в Ливане, а деньги должны будут получить в Турции. И если в это время лабораторию и запасы наркотика уничтожат - сицилийцы потеряют деньги. И с оплатой у них возникнут проблемы. Это последняя операция в той разработке, по которой разведка Рейли брала. Прощальная можно сказать.
  
  ИГРА ЗАКОНЧИЛАСЬ.
  
  "29.10.1930. "The Times".
   Кровавое убийство в Ливане!
  Вчерашний налет неизвестных преступников на виллу гражданина Италии Чезаре Руссо, в окрестностях Бейрута, еще раз продемонстрировало, что ситуация в этой стране далека от стабильности и может еще больше обостриться и выйти из-под контроля. Нападавшие взорвали виллу, убили семерых граждан Италии, включая хозяина имения, и четырнадцать человек из числа охраны и слуг поместья. Французские власти не проявляют большого рвения в расследовании..."
   Подполковник Сиволапов перечитал выпавшую из конверта газетную заметку, и улыбнулся.
   "Молодец Степаныч - удовлетворенно подумал он. Лихо работает - двадцать один бандит! Интересно, кто там виллу-то штурмовал? Эфиопы его знакомые, или арабы Разведчастью прикормленные? Что тут у нас дальше-то в письме? Ага:
   "Что еще написать? Я, ты знаешь, прозою плохо передать могу. Лучше стихами. Вот это, пожалуй, выразит все мои переживания. Опубликуют его в "Альманахе муз" только в марте, но тебе посылаю сейчас - цени!"
   Владимир снова расплылся в довольной улыбке, и прочитал:
  "ДОРОГА.
  Вот судьба моя - лента странствий
  От Кронштадта до Сомали.
  Я блуждаю один в пространстве
  И не вижу своей земли.
  
  Золотые края Колхиды -
  Ах, читатель, не осуди, -
  На меня возлагали виды,
  Но по-прежнему я в пути.
  
  В утонченном раю Парижа
  От поэзии и вина
  Я пьянею, но знаю, вижу,
  Что дорога еще длинна.
  
  Дальше, дальше... Александрия,
  Дамиетта, Бейрут, Харрар...
  Ощущаю огонь внутри я,
  Не дающий покоя жар.
  
  Все не то - города и горы,
  Гибралтар, Африканский Рог.
  Это призрачные узоры
  В паутине моих дорог.
  
  В мире странствуя без опаски
  Сорок пять бесконечных лет,
  Я свободно меняю маски:
  Путешественник и поэт,
  
  Казанова, глава охранки,
  Ясновидец и чародей...
  Я беспечен, но бдит Архангел,
  Отводя череду смертей.
  
  Значит, путь мой не бесполезен,
  Значит, правильно я иду,
  Значит в сонме стихов и песен
  Я Поэму свою найду.
  
  Значит, скоро в краю суровом
  Я на деле, а не в бреду
  Обуздаю пространство словом
  И страну свою обрету.
  ***
   "Ох, Степаныч - подумал чуждый тонким переживаниям подполковник. Стих-то отменный, но вот Бейрут ты зря помянул. Хотя, с другой стороны, все равно посторонний никто не поймет. А вот кому положено - поймут и порадуются. Торопов с Ежевским те же - они его поэзии большие поклонники, помнится. А про главу охранки - эт ты загнул! Хотя... чего в жизни не бывает".
   С этими мыслями Сиволапов аккуратно сложил письмо и спрятал его в ящик.
   "Потом еще перечитаю - решил он. Все ж, стихи - вот не отнять у него, цепляют за душу..."
   Подполковник не знал, что стать главой охранки его другу все-таки не суждено. А вот архангелу предстояло потрудиться еще не мало...
  
  ПРИМЕЧАНИЯ:
  1) Ассагай - метательное копье, боевое и охотничье оружие, которым пользовались многие народы Африки. 2) Оба стихотворения, помещенные в повести, предоставлены уважаемым Гильгамешем (http://zhurnal.lib.ru/g/gilxgamesh/ ), специально для данного произведения.
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"