Аннотация: О летчиках и не только летом 1942 на Волге, но под Ржевом
В предрассветные часы, когда солнце еще не взошло, а восток был окрашен розоватой дымкой, низко над землей, натужно рыча моторами, шел огромный, четырехмоторный Г-2. Под его широкораспластанным, в камуфлированной окраске крылом проносился, переливаясь зелено-серыми волнами, необозримый, как море, лес.
Пилотам тихоходного транспортника, сидящим открыто, как в лодке, хорошо было видно, что творится на земле, но увиденное мало нравилось и штурману и командиру воздушного корабля. Ночной полет при сильном встречно-боковом ветре здорово отклонили самолет от проложенного курса, и штурман дал маху - потерял ориентировку. Теперь, склонившись над картой, он тщательно сравнивал её с местностью, стараясь найти знакомые ориентиры, в то время как другие члены экипажа внимательно оглядывали светлеющее небо: самолет летел в прифронтовой полосе, и шанс нарваться на шныряющие в тылу вражеские охотники становился все более высоким, а для Г-2 такая встреча ничего хорошего не предвещала. И потому, когда знакомыми изгибами блеснула под крылом синяя лента реки, у пилотов отлегло от сердца: нужный аэродром был уже недалеко.
А в полумраке огромного, дребезжащего всеми заклепками фюзеляжа ожидали конца многочасового полета немногочисленные пассажиры.
В большинстве своем это были летчики, которые по роду своей деятельности не любят летать в подобном образе, тем более, что в фюзеляже Г-2 не было иллюминаторов, а от рокота моторов разговаривать было практически невозможно. Потому-то люди, расположившись где как придется: на полу, в развилках металлических распорок, среди каких-то ящиков и бочек - пытались скоротать долгие часы полета сном.
Шло время. Лопасти винтов равномерно молотили воздух, неся воздушный корабль. Рычащий рокот моторов уже не воспринимался как шум, к нему просто привыкли как к чему-то постоянному. Но любая дорога, как известно, кончается. Вот и летчик разглядел в просвете леса аэродром с длинной взлетно-посадочной полосой. Он хорошо знал его, не раз водил сюда крылатую машину, аккуратно притирая её меж высоких сосен.
Маневр на посадку он совершил мастерски. Аккуратно спланировал так, что неподвижно висящие, неубирающиеся колеса, казалось, чиркнули прямо по островерхим верхушкам и вот уже мягко стукнулись о землю. Многотонная машина, гася скорость, покатилась по полосе, покачиваясь и подпрыгивая на ухабах.
Наконец пробег окончился и, следуя указаниям финишера, Г-2 зарулил на стоянку, отведенную ему возле самого леса.
Заглушив уработавшиеся за полет двигатели, пилот убрал непослушные ноги с педалей и остался сидеть в открытой всем ветрам кабине, слушая тихое шипение и чуть слышное сухое потрескивание остывающих моторов. Штурман и носовой стрелок уже спрыгнули на землю и теперь сидели в тени крыла, оперевшись спиной о колеса.
Что ж, очередной вылет прошел успешно, и это не могло не радовать.
Когда выключились моторы, необычная тишина обрушилась на пассажиров, но долго наслаждаться ею им не дали. В грузовой отсек просунулась голова бортстрелка в кожаном шлеме.
- Эй, летуны, вылазь, приехали. Счас нас разгружать будут, смотрите, как бы с грузом и вас не умыкнули. Останетесь тогда без подвигов, без почестей и славы. - на лице стрелка, довольного своей собственной шуткой, растеклась белозубая улыбка.
Один за другим, похватав свои чемоданчики, пассажиры гурьбой высыпали из металлического чрева и отойдя подальше от самолета под тень деревьев собрались в кучку. Некоторые тут же полезли за папиросами, закурили.
- А ведь мужики, отсюда до фронта рукой подать, - проговорил вдруг один из них, высокий, чуть сутуловатый блондин.
- А ты как хотел, Женька? - спросил коренастый курсант с непропорционально большой головой. - Мы для того и учились. Вот счас придет купец и заберет нас в полк. А уж там мы фрица покажем.
- Ну и трепло же ты, Птица.
- Трепло-то трепло, да вот купец похоже по нашу душу пожаловал,- отбрасывая в сторону окурок, сказал чернявый паренек. Головы всех как по команде повернулись в сторону леса, где по узкой тропинке неторопливым шагом шел к ним высокий, осанистый военный, в голубых петлицах которого горели по две шпалы.
Подойдя ближе, он остановился и критическим взглядом окинул новоприбывших.
- Ускоренный выпуск? - спросил он у всех, ни к кому отдельно не обращаясь.
- Так точно, товарищ майор, - недружный хор голосов прозвучал ему в ответ.
- Вас что, отвечать не учили? - в голосе майора прорезался метал. - Берем вещи, строимся в колонну и за мной до машины.
Тут взгляд майора упал на одного из сержантов. Среднего роста, худощавый, с серыми, по-детски наивными глазами, он производил впечатление школьника одетого в военную форму.
- А вам, извиняюсь, сколько лет будет-то?
- Сержант Нестеров, товарищ майор. - вытянулся в струнку похожий на школьника летчик. - Месяц назад восемнадцать исполнилось.
Майор только головой покачал:
- Кто ж тебя сопляка в летное взял-то?
Потом он построил их в колонну и повел к дороге, где их поджидала автомашина. А впереди их ждал 5-й отдельный смешанный учебно-тренировочный авиаполк 3-й воздушной армии Калининского фронта.