Охрана не имела боевого оружия, но резиновым пулям было все равно - не убить, так нанести увечье. Покалечить. Преследовавшие были схожего мнения.
Коридор уходил влево, стены мелькали в бешеном ритме. Там, где мгновение назад была голова мужчины, прожужжали рассерженными шершнями несколько пуль. Со стуком откололись кусочки штукатурки, проводка сверху обдала бегущего веером искр. Споткнувшись и кое-как прикрывая голову, Альфред продолжал мчаться. Еще немного.
Наконец-то из-за поворота показалась массивная створка. Бегущий на ходу достал пропуск, шлепнул им по сканеру. Заслонка начала медленно подыматься вверх, слишком медленно - топот с криками все громче. Пригнувшись, Альфред проскользнул внутрь, ударил по кнопке. Створка упала, придавив подол халата. Выпутавшись и стараясь не обращать на внимание на стук кулаков за спиной, Альфред начал процедуру. Дезинфекция стартовала с резким шипением, обдав потное тело клубами антисептика. Пахло озоном.
Альфред думал, как ему повезло. Хорошо, что полузаброшенное помещение оказалось еще и полузабытым. И плохо охраняемым.
Передняя перегородка взмыла вверх. Ученый глубоко вздохнул, успокаивая бешеный ритм в груди, и шагнул через преддверие. Комната чем-то была похожа на подъезд его дома - серый бетон, низкий потолок. Полки вдоль стен были плотно заставлены, окружающий запах стерильности напоминал больничный.
Альфред направился к пятну щитка и дернул рубильник - пространство окунулось во тьму, вдали что-то загудело. Мерцая, комната окрасилась холодным светом.
- Альфред!
Динамики в потолке звучали приглушенным голосом Лизы. Ну, ничего, это мелочь, безвредный сигнал.
- Альфред. Альфи.
Альфред не отвечал. Без оболочки халата он чувствовал себя не слишком уверенно, но и не слишком чуждо в этом месте с кучей непонятной и забытой всячины, подозрительно похожей на хлам.
Нужно было спешить.
Отступник двинулся к терминалу. При его приближении стекло компьютера ожило, заиграло сонмом диаграмм и схем, будто встречая старого знакомого. Бледный свет аварийки сочился сверху, тени резко высекали и без того угловатое лицо. Невидимые динамики снова заговорили.
- Мы все понимаем, что ты хочешь сделать. Выдернуть шлейф, вырубить кислород, перегрузить систему, нет разницы. Но ты должен понимать, что совершаешь убийство - последние слова были словно высечены, оставляя в сознании борозду.
Альфред сжал скулы.
- Кого убиваем?
Громко защелкали клавиши.
- Ты знаешь, что у него теперь нет имени. Но он хочет жить, Альфи.
- Он и будет жить, Лиз - экран подсвечивал лицо все под тот же аккомпанемент нажатий. Клац - клаклац - клац -клац.
Несколько долгих мгновений тишину разбавляли только эти звуки.
- Ты что надумал? - будто щелчок хлыста, прежний драматизм бесследно исчез. - Что ты надумал, Альфред?
- Вы бы никогда не согласились на такое. Миллионы синапсов, нейронов, а сколько евро... - в уголках его глаз веером собрались морщины.
- Можешь не торопиться. Инженеры уже режут створки.
Ученый продолжал печатать. Он понимал, что, после того, как все закончится, его ждет мало приятных вещей. Но по-другому поступить было нельзя. Он многим был обязан человеку, чье умирающее тело сейчас лежит где-то в хранилище. Альфред представлял его плоть под десятками игл, его голову, оплетенную сотнями датчиков, что поддерживали угасающие токи мозга, подергивающиеся конечности. Человека использовали, препарировали агонизирующий мозг, потрошили личность в поисках ответов. И если тут это были часы - в сознании его древнего друга проходили дни и недели.
Альфред пробежался по коду в поисках ошибок. Невозможно было пронести в здание центра даже свою ручку, не говоря уже о флэшке с программой. Найдя ошибку, ссутулился над клавишами. Щурясь и поглядывая на клавиатуру, продолжил печатать - не считая легких движений рук и танцующей в воздухе пыли, помещение казалось мертвым.
Последний символ. Он на мгновение замер, и нажал "Enter".
Комната вздрогнула, освещение на секунду померкло. Альфред поднялся с кресла. Свое дело он сделал, осталось только ждать.
За перегородкой послышалась возня, затем резкий звук, словно кто-то с размаху бросил разводной ключ на асфальт. Ученый медленно шагнул к окошку створки, боковым зрением глянув на терминал, что методично отсчитывал секунды. Байт за байтом программа ползла по узким, старым шнурам к своей заветной цели.
Через проем виднелся желтоватый свет, слабее, чем в запыленном помещении. За своим отражением Альфред едва разглядел очертания вывернутой двери. Внешняя перегородка, 15 сантиметров прочнейшей стали, была покорежена, напоминая неудачно оторванную пленку йогурта. Несколько ошметков железа валялось на полу.
В окошке заслонки отражался силуэт Альфреда. Вдруг освещение в коридоре разом пропало. Ученый отпрыгнул. Его силуэт остался на месте.
Ученый начал пятиться. Только ощутив спиной холод стены, прикоснувшись влажными ладонями к ее холодному монолиту, он обрел некоторое подобие спокойствия. Силуэт в стекле, казалось, стал плотнее, в коридоре за ним мелькнуло что-то белое и скользкое.
- Как ты, любимый? - приглушенный голос Лиз выражал заботу. - Что случилось, Альфи?
- Здесь же нет вентиляции. - мужчина пытался думать трезво - Система замкнута. Вы не могли добавить туда....
Силуэт в проеме слегка оскалился, обнажив заточенные зубы. Ему хотелось есть.
- Альфи, милый, я скучаю за тобой. Не молчи же.
Он сполз вдоль стены на пол, развалившись, сглотнул. Сердце в бешеном темпе рвало грудь.
Все это было чем-то странным, не вписывалось в выверенный мир ученого. Жесткая опора реальности теряла свои черты, превращаясь в вязкое желе, что втягивало оцепеневший ум Альфреда в свой плен.
Бум. Белая штука из коридора врезалась в переборку, затем быстро исчезла в темноте. Шорох, треск. Вокруг переборки паутиной расползлись трещины, кое-где бетон крошился, осыпаясь.
Бум. Слизкий контур, скользнув вбок и вверх, растворился во мраке. Трещины разрастались, одна стремительным зигзагом достигла угла, переметнулась на соседнюю стену.
Бум. Бетон, словно весенний лед, трескался перед Альфредом. Ученый прикрыл глаза, его лоб отблескивал каплями пота.
- Альфикккк, дораогой мой, все в порядкееее? - голос мало напоминал женский, менял тембр и темп.
Еще полчаса назад Альфред был на улице, вдыхал свежий аромат весны. У сотрудника родилась дочь. Вместе они стояли на курилке, его товарищ, часто затягиваясь и жестикулируя, делился с ученым радостью. Вдали, как школьники, стояла кругом группа коллег. В небе гудел самолет, говорили о чем-то своем птицы. Все это сейчас казалось ирреальным, словно давно просмотренное кино.
Слизкое тело снова метнулось. Удар - часть ламп взорвалась, помещение обрело серость полумрака. Новые, теперь едва видимые трещины расползались по стенам, перегородка немного сдвинулась.
Мужчина глянул на свое отражение, свою тень в стекле. Та не шевелилась. Альфреду вдруг безумно захотелось встать, подойти к ней, поднять створку и шагнуть через преддверие. Покинуть это замшелое помещение, бросить этот перекосившийся терминал, эти хлипкие стены, выдрать к чертям переборку и шагнуть навстречу тьме.
Гулкий удар вернул мужчину в реальность. Дверь сдвинулась еще на миллиметр. Перегородка напоминала прямоугольный зрачок, окруженный трещинами сосудов. Несколько кусочков бетона отвалилось, образовав щели. Сквозь них на пол робко скользнула пара лучиков, вынуждая пыль блестеть в своем свете - чем-то это напоминало деревенский сарай летним днем, между досок которого пробивался свет солнца. Только вместо дерева здесь был бетон, а сам сарай находился в десятках метрах под землей.
По металлу створки заскрипели когти. Тени не нравилось, когда о ней забывали. Почему-то на ум пришел круг да Винчи, с нарисованным внутри человеком.
Новый удар заставил предметы на полках плясать в унисон.
Паутина трещин оплетала теперь всю комнату. В свежие отверстия копьями воткнулся свет, отливающий фиолетом, одна полоса попала Альфреду на ладонь. Как укус пчелы. Он отдернул руку.
Ему не было страшно, хоть он и догадывался, чем все кончится. Ощущение было похоже на то, которое, наверное, испытывал бы человек, стоявший под стометровым цунами. Человек бы знал, что оно вот-вот обрушится на него всей массой, что бежать не имеет смысла, он бы просто стоял и смотрел на громаду волны.
Еще несколько кусочков штукатурки стукнулось о пол, толстый луч упал на грудь мужчине. Тот вздрогнул и замер.
Всю свою жизнь Альфред посвятил математике, считая, что она, как ничто другое, приближает человека к пониманию абсолютной истины. Теперь он знал - вся жизнь человека, весь его хваленый ум - это след его несовершенства. Способность думать и осознавать себя делала человека подобным порогу перед водопадом, с камнями мыслей и эмоций, искажавших сам водный поток. Поток истекал откуда-то из-за горизонта подсознания и впадал в далекие океаны за пределами понимания. Человек был только эпизодом, фильтром, который зачем-то искажал это независимое русло. Вода же за порогом уже не была прежней.
Альфред хрипло откашлялся.
- Лиз?
- Да, дорогой? - тембр голоса стал чище. Казалось, женщина стояла за спиной.
- Жаль, что мы так и не увиделись.
Общение - искаженное желание внимания. Человеческий ум движет людей к себеподобным, только чтобы удовлетворить эту жажду. Любовь - желание продления рода, заставляющее людей плясать под эту страсть. Зацикленный на себе, ум породил сложные структуры психики, подсознание. Творчество, дружба, доверие, ненависть, гордость - все, все было перевернутой сознанием с ног на голову первородной энергией, что искала выход в этих проявлениях и заставляла людей двигаться, удовлетворяя свои желания.
Но был еще разум. Не осознающий себя, самодостаточный интеллект, он был повсюду, проходил сквозь души, окружал сознания и вещи. Даже самый обычный камень был насыщен им и был совершеннее самого прославленного человеческого гения, смотрящего через призму своего я.
Тень неподвижно созерцала Альфреда, который вальяжно раскинулся в полосе света. Стены с грохотом осели, с потолка градинами сыпалась штукатурка, пыль забивалась комками в рот и нос. Вдоль луча, что жалил ученого, скользнул импульс. Перед тем, как все завершилось, мужчина послал ответный, удовлетворяя последнюю страсть. "Смысл бытия?". Легкая задержка. "34".
Альфред расхохотался. Потолок и стены сознания обрушились под давлением сил, окружавших ученого.
"Симуляция "Альфред": закончено". Сотрудница сладко потянулась, зевая, стянула очки. Вмести с ними исчезли пометки над рабочим столом, но полукруглое стекло еще отображало лицо, без ресниц и бровей. Мужское. Закрытые глаза, безволосый череп под датчиками был практически невидим. График над изображением, только что выписывавший невиданные дельта-ритмы, почти превратился в линию.
"Овощ" - мысль женщины была подобна капле ртути. Она поспешила ее убрать.
Сотрудница поднялась и направилась к стене. Кусок ее растаял, пропуская хозяйку.
Шагая по яркому коридору и кивая коллегам, блондинка еще думала об Альфреде. Этот человек пришел к ним откуда-то сам, по одним ведомым ему причинам согласившись на опыт. Да их и не особо волновало, кто он и откуда - подходил практически любой в зрелом возрасте и с относительно здоровой психикой. Заботило другое - только что они почти словили его самость, но это почти...
После того как ребята осмотрят и вынесут подопытного, можно заскочить домой и вздремнуть. Вечером Герт обещал ей сюрприз, так что нехорошо быть вялой.