ДОЛЬШЕ ТВОЕЙ ВЕЧНОСТИ 

(Д.Т.В.)

***

Пережди эти ночи на стыке зимы и весны.
Под страстную неделю, что вечно впервые.
Помолчи, выйди прочь. Ибо ты не наполнишь штаны
Под стаккато стрельбы, зарифмованное с аритмией.
Улыбайся луне и в грядущие дни не смотри.
Быть свободным стрелком и несчастье твое, и удача.
Попадешь ни за грош в тело птицы на фоне зари
Принимая плечом бестолковую сдачу отдачи.
Не считай ни падений своих, ни чужих похорон.
То, что страшно, как правило, вскоре становится былью.
Очень просто, гоняя на кладбище наглых ворон,
Не заметить креста аистиных, распахнутых крыльев.
В этой чаще закатов, восходов, бессмыслиц, хлопот
Не запнись, не споткнись - ибо в чаше не гибель, а "Линптон"
Уходящим не будет исхода, поскольку исход
Это выход в пустыню, желательно - после Египта.

О нас...

.... Ему было хорошо с Ней ... с Ней можно было просто молчать... 

Он курил и молчал... Она тоже Его любила. Он сидел и курил... и ...молчал. Ей никогда не нравилось, что Он курил, но в эти минуты Она поняла, что в тот момент, когда при Ней, и у Него во рту возникала сигарета... Он становился самим собой, вся его напускная веселость пропадала, Он становился не по годам серьезным... Она любила Его именно в эти минуты... именно сейчас... Ей хотелось обнять Его, сказать: МЫ ВСЕГДА БУДЕМ ВМЕСТЕ... будь со мной, помолчи... но ... непонятное чувство связывало ЕЕ, и Она молчала... А Он думал... и Она знала, что Он думает о Ней... Ей хотелось кричать... Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ... И ТОЛЬКО ТЕБЯ... А Он сидел и курил... и даже не думал, как Он Ей нужен... Он курил... не потому, что был слаб и не мог побороть привычку... ему не стоило труда не курить неделю... просто Он слишком ЛЮБИЛ ЕЕ, чтобы признаться в этом... Она смотрела в Его глаза... Он казался чем-то недоступным, хотя Она всеми частичками ЕЕ души чувствовала, что с Ним Она сможет жить любя и веря... но во что... Он ведь был не мальчик, но и не мужчина... но хотел очень многого в своей жизни... хотя и трезво понимал, что эти деньги просто так не заработать... Он просто хотел, чтобы ИХ дети жили нормально, и даже и не думали о пошлости, ... которой стало так много. Он молчал... но сейчас Она не понимала Его молчания... да и Он сам не слишком-то понимал того, что происходило с Ними все это время... Он всегда пытался понять: почему с тем, кого любишь надо всегда играть? ... А сейчас ЕМУ хотелось просто обнять Ее, прижать к груди, приоткрыть хоть частичку Ее души, которую Она так скрывала, чтобы никто не смог ее поранить... Если бы Он знал, что Она тоже хотела прижаться к нему... и молчать и молчать и молчать... Помолчать вместе о НИХ, об ИХ жизни, об ИХ планах... любые слова были бы просто фальшивы в эти минуты...
Сигарета сгорела до самого фильтра... у Него чуточку дрожали руки, Она отвернулась от Него куда-то вдаль... Плечи Ее иногда подергивались, Он подошел, положил свои руки Ей на плечи, Она обернулась... едва заметная улыбка на мгновение скользнула по Ее лицу
Она сказала ЕМУ: останься... точнее Она промолчала, но глаза Ее на секундочку выпустили все, что накопилось в них... И Он это понял... сейчас Он тонул в Ее глазах, слова не могли пробить себе путь наружу... Но Она смотрела только в Его глаза... 

Ей было хорошо с Ним, С Ним можно было просто молчать.....

Он смял сигареты, швырнул в сторону пачку... Он стал самим собой, и что-то изменилось в Его глазах... взгляд стал мягче...

Она ЛЮБИЛА Его, А ОН ЕЕ. ...

Mystery man. 

Современная мистерия, случившаяся неопределенное время назад, но совершенно определенно изменившая чье-то мировоззрение. 

Мы встретились в пятницу, 13-ого, в полнолуние... Октябрь-месяц готовился к очередной душной полусумасшедшей ночи, не отдававшейся эхом в близлежащее будущее. Мы существовали здесь и сейчас, самозвано, самозабвенно и непонятно, весело и по-человечески не вечно. Это беспардонное "не" до и впоследствии беспокоило меня не однажды, но тогда эта неизбежная частичка сама унеслась вслед за октябрем, напуганная вихрем позолоченных листьев в жарком танце полярных тел. Затаившись, я не могла найти свои прежние чувства, их словно растворило воздухом смеющейся ночи - человек с глазами столетнего мудреца отыскал во мне второе, неведомое "я". 
Поддавшись инородному влечению и зовущему движению мужских рук, можно было уже не считать часы до утреннего пробуждения рассудка: теперь он отметался намеренно, как совершенно ненужная и несведущая категория. 
Глаза мудреца напоминали глаза хищной ночной кошки, вышедшей на охоту. Кто мог сказать мне в ту минуту - ведь кошки не умеют говорить - где кончается тупая уверенность в завтрашнем дне и начинается настоящая сцена жизни с ветхими деревяшками в полу и темными бархатными кулисами... Кошка-то давно уж актриса, и только кошка, с ее мягкой пластичной походкой и интуицией черной бестии, могла разгадать во мне какое-то гибкое подвластное существо, облаченное в прозрачную пачку, которое можно заставить выписывать на сцене забавные фигуры. 
Кошка любила нежиться, и ей нравилось со мной играть. Она улыбалась мне и себе, и себе даже много больше и охотнее, поскольку ей это было привычнее. Мы зажигали жертвенный огонь, и самое интересное только начиналось. Покров ночи с множеством карточных домиков в окне маскировал наши будничные неудачи, всегда так неловко вписывающиеся в гордое наше одиночество. Когда мы были вместе, мы никогда не пророчили друг другу жен и мужей, едва вспоминая про то, что сегодня лежим в одной постели. 

...Он ускользал, когда чувствовал меру необходимости. В этот раз он отпустил лишь коротко в пустые пространства телефонной трубки: "Пока. Позвоню". Милая независимая кошка, тебе не надо прятаться за вынужденным молчанием, я грущу не потому, что ты куда-то исчез... Я грущу, потому что какое-то непонятное, пушистое непокорное волнение своими серебристыми волосками щекочет душу. 
Он ускользнул и сейчас, и я даже, наверное, верю, что он больше не вернется. А если и вернется, то все равно глава первая этой абсолютно нереальной истории уже написана Тобою. 
Я знаю: слишком часто будет возникать это чувство отпущения, и лучше привыкнуть к цикличному закону жизни. А то, что уходит, пусть уйдет с Богом....Но ты так эфемерен, что мне не за что будет ухватиться, когда я захочу опять чему-нибудь поучиться, мой добрый учитель. Любовь, это когда иссякают все слова? 
Казалось бы, ты вместишь все в философию полного счастья: и хрупкие струйки тишины, и веселое время чертиков, и даже дождливые настроения хмурых дней. 
От мечты, от самой глупой исхудалой мечты ты проделал путь через мое сознание к самому важному открытию в моей судьбе. И маленький красный огонек в твоих глазах знает это коварство, и прозрачная холодная глубина твоей лунной натуры хранит этот огонек как путеводную звезду...

***

Я знаю, что рядом с большой добротой,
соседствует часто усталость.
И глаз твоих серых бездонность, покой,
Надолго мне в сердце остались.

и мнится, давно уж тебя я люблю.
Пришел ты из детства, из сказок.
Как принц, что смеялся в глаза королю
Улыбкой простой, синеглазой.

Почти сумасшедшие.

Встретились они обычно.
Не так, как пишут об этом в книгах и показывают нам в фильмах. Просто прошли мимо друг друга, едва коснувшись взглядом. Это не была любовь с первого взгляда. Нет. И быть может, ничего и не произошло бы, если б не взгляд. Что-то заставляло мысленно их возвращаться к нему. 
И вот однажды, один из них, кажется - он, почувствовав что-то, поднял голову и наткнулся на ее взгляд: оценивающий, немного удивленный и рассеянный, даже смущенный оттого, что его раскрыли. 
Но самое главное: этот взгляд пронизывал его насквозь, забираясь в самые отдаленные уголки, легко разгадывая самые потайные желания и мечты. И казалось, что вот-вот она окликнет его по имени... 
Он испугался. Считая себя никем непонятым, загадочным, не узнанным для окружающих, а значит и защищенным от их нападок, жил он, пряча свои слабости под ликом безразличия. А тут ей хватило одного только взгляда, чтобы вывернуть всего его на изнанку... 
Чувство беззащитности, внезапно настигшее его, не хотело уходить... Она знает его, как никто другой, быть может, лучше, чем он сам... 
...Страх настолько переполнил его, что другое чувство, более глубокое и нежное, только рожденное, отступило, спряталось далеко, давая о себе знать иногда тупой болью и внезапными сменами настроения... 
Но возвратимся к другой стороне. Те же мысли одолевали ее или нет? 
....С чем можно было сравнить то, что она ощутила? С любопытством ребенка, увидевшего игрушку? С интересом профессионала? Или все же с чем-то другим? Кто знает... Быть может, все вместе слилось в ней... Мы можем только догадываться, потому что она точно не расскажет... Но мне кажется, что это было удивление, в какой-то мере даже шоковое состояние... Только представьте, что многие годы играя в лотерею, вы потеряли азарт и заполняли карточки только по привычке, а тут - приз. ДЖЕК-ПОТ! хочется и не верится в то, что видишь. Вот это, наверное, думала и она. Просто так, с одного взгляда увидеть в человеке то, что никак не ожидала, не думала так просто нащупать. Еще и еще раз она заглядывала в его глаза. Удивление росло. А потом она вдруг поняла, что если не отведет взгляд, то начнет тонуть. Другая бы так и поступила, но ей было Богом даровано упрямство и сила, которой редко кто б не позавидовал... И она продолжала смотреть в те глаза, что так отличались от сотен других... 
Вот так и началась их история... 
И кажется мне, что встретились они не в свое время: может рано, а может и поздно. Слишком мало они прожили, чтобы научиться ценить такие встречи, или очень много теряли, что уже перестали доверять другим. Но это только начало.

"Разве могут сердца..."

Кто-то, я помню, однажды сказал,
Будто не бьются сердца в унисон.
Будто любви беспристрастный аврал -
Это лишь нищих мечтателей сон...

Сон - это явь, где потерян контроль.
Жаль, что не слышно, как тикает ночь.
Снова приходит прекрасная боль,
Только не может мне доктор помочь.

Мимо проходят минуты и дни.
Месяц за месяцем, гулко гремя.
Нас оставляют несчастья одних.
Губы твои лечат рану - меня.

Варианты последней субботы.

Ты спрашиваешь, чем бы нам заняться? Что ж. Предложу тебе на выбор несколько вариантов сегодняшней субботы. Мы могли бы отправиться на ледовый каток и порезвиться от души, сталкивая друг друга с ног и потирая ушибы на запястьях. 
Мы могли бы гулять по Эрмитажу, обсуждая творчество импрессионистов, или попасть, наконец-то, на модный фильм в кинотеатре "Прага". 
Могли бы не вылезать из постели в течение всего дня. Я приготовила бы вкусный ужин из морепродуктов и твою любимую зеленую фасоль, мы приняли бы вместе ванну при свечах. А можно было бы созвать друзей со всего света и устроить шумную попойку, с философствованиями на кухне, с анекдотами в малой гостиной и с танцами в большой. 
А еще можно было бы добраться до аэропорта, купить билеты на юг, улететь на выходные к морю. Гуляли бы вдоль ветреного берега, обрывали бы листья у пальм. Мы можем себе это позволить. Все равно, что сходить в дорогой ресторан. 
Но каждый из нас остался у компьютера, и день прошел незаметно. День, манящий солнечным светом и искристым снегом на крышах домов, день невероятных возможностей.
Словно мертворожденный ребенок, он померк и забылся. Прощай. Мы могли бы стать друг для друга единственными на всем белом свете, но остались лишь виртуальными друзьями. Завтра воскресение и я не стану ждать твоего согласия. Я, вероятно, сяду в машину и поеду за город. Куда-нибудь, где сосны. Перекушу в ресторанчике, согреюсь у камина на даче. Рыжий кот моих дачных жильцов уляжется мне на колени, и будет выпрашивать креветки. А ближе к вечеру я выйду на балкон. Жизнь, обещающая так много, на вкус оказалась пресной. Жизнь пройдет так же незаметно, что бы я ни делала, куда бы ни летала. Жизнь без тебя. Жизнь без любви. Прощай мой последний несостоявшийся день, моя тихая суббота у компьютера.

***

Да, ты такой, каким тебя люблю:
Порывистый, настойчивый, не лгущий.
Подобно небольшому кораблю,
Навстречу шторму и ветрам идущий.
Как нелегко, и как легко с тобой.
В тебе всечасно вижу перемены.
Но то не мыслей пестрый разнобой,
Не чувств игра, не вспыльчивость измены,
А щедрая способность воплощать
В себе черты стремительного века.
В себе самом и в людях не прощать
Того, что недостойно человека.

Слишком пронзил меня мышастый сумрак этого мокрого утра, и низкое грязное небо прижимает к земле. 

Грусть...

Эта осень похожа на смертельно больную. Она не подавала виду, что скоро ей умирать, радовалась каждому - обязательно ясному и теплому - дню, смеялась и играла солнечными зайчиками. Но ее дни утекали, как вода. И вот однажды болезнь ее сломала. Нет, она не сдалась! Были дни, когда она становилась почти такой же веселой, как раньше. Все реже... Просто ее организм не выдержал. Ее светлая прозрачная душа осталась такой же кристально прозрачной, но золотое тело стало серым, и покрылось водой. Задумчивые серебристо-голубые небесные глаза осени затянуло мутной пеленой, и все чаще на черную землю падали ледяные слезы... Осень многое не успела сделать, и это не давало покоя ее душе. Она даже не успела сорвать все листья с деревьев. Впрочем, она никогда не успевала сделать это до зимы, но тогда это не казалось ей столь важным. Она уже не мчалась по пляжу наперегонки с нахальным ветром, она обессилела и целыми днями спала. Ей снилась весна, новая буйная весна, полная надежды и молодости... 
Утро было холодным и безветренным. Остатки листьев сковал иней - еще вчера он был молочным туманом, и они с осенью по утрам играли в прятки. Молчала земля, деревья старались собраться с силами и не замерзнуть, их ветви застыли - вечно неугомонный ветер куда-то исчез, и никто не мог его найти. Весь день царило молчание. 
Это был день прощания с осенью. Ночью она умерла. 
А вечером, когда спустились сумерки, словно из ниоткуда закружились пушистые снежинки. Печально и неизбежно землю покрывала кружевная вязь первого, самого чистого снега... 
Зима.

Финал

Призрачно - прозрачно,
Ясно, как стекло.
Вроде, всё удачно,
Вроде - пронесло.

Вроде - души в теле,
Лодки на мели.
Свиньи нас не съели,
Гуси - не спасли.

Спели - не отпели.
Сплюнули - и в путь.
Омуты, метели
И иная муть.

Чище, жутче, проще -
На дворе дрова.
Четкий, ровный почерк
Кровью от пера.

И уже не важно,
Было и прошло.
Будет очень страшно -
Холодно, светло.

Как к финалу гонки,
Если руль из рук -
Одинокий, звонкий,
Всё пронзивший звук.

Сон.

Знаешь, сегодня я видела ночью себя.
шла не по звездам, а вдруг по земле босиком.
Снег и листва так и липли к замерзшим ступням.
Я пробиралась, как зверь, в тишине и тайком.
Это был лес, или просто стволы без листвы.
День, но меня окружала прохлада и тьма.
Было не страшно, хоть рядом стояли кресты.
Я пробиралась вперед... и была не одна!
Рядом со мной, воплотившись в невидимый свет,
В шорохи, звуки, и запахи майских цветов
Шел человек - я искала его много лет.
Я пробиралась, не чувствуя диких шипов.
Но впереди расступился потерянный лес.
Мне показалось, что страхи угасли во мне.
Тот, кто был рядом - остался, он вдруг не исчез!
Кажется, только, что я далеко не во сне.

***

"Доброе утро, Малыш", - она потянулась, чмокнула его в плечо и обняла сзади. Он всегда спал на правом боку, справа от неё, ему нравилось, когда она всем телом повторяла изгиб его тела. "Доброе Утро, Кроша, я тебе снился?" - он повернулся, потерся носом об её нос, улыбнулся и посмотрел на часы. "Знаешь, Крош, устрою-ка я себе сегодня выходной, и проведём весь день в кровати. Ни часов, ни телефонов, никого и ничего в этом мире - только ты и я. Согласна?". Она не сказала ни слова, приподнялась, облокотилась на правую руку, а левой начала гладить его волосы. Без слов. Она настолько сильно любила его, что порой слова, даже самые искренние, самые красивые, самые нежные теряли весь смысл. Она смотрела на него и понимала, что без этого человека она бы не жила. Она любила в нём всё. Улыбку, взгляд, голос, движения, его тело, каждую частичку его, она знала каждую клеточку его тела и боготворила, восхищалась им. " Я принесу тебе завтрак, ты пока поваляйся", - она вскочила с кровати, накинула шёлковый халатик и исчезла где-то за дверью. Через какие-то мгновения до него доносился запах свежего какао и булочек. Она поправила его подушку, поставила поднос на край кровати и стала кормить его как малыша, одновременно не забывая шептать ему о любви и целовать его колени. Он отставил поднос, положил её на спину и нагнулся над ней. " Кроша, ты знаешь, я люблю тебя. Я очень сильно тебя люблю. Помни это и цени". Она улыбалась. Он всегда говорил ей, что бы она помнила о его любви, но она даже не имела представления о том, как можно было бы это забыть.... 
Это был ещё один день из их жизни. Конечно, его можно было бы назвать самым счастливым днём, но я этого не сделаю - ведь каждый день в их жизни, их мире был таким. Они не знали, что такое ссоры, они не знали, что такое разлука, они не знали, что такое существование друг без друга. Они были счастливы. Они знали, что никогда не расстанутся, они знали, что они - это одно целое, они знали, что нет никого счастливей на земле. 
...Единственное, от чего ей иногда становилось грустно, это оттого, что она знала, что они никогда не проснутся вместе, и приготовить завтрак она сможет ему только в своём сне. Она была счастлива просто потому, что он ЕСТЬ.

...Муж - единица,
Ноль - жена...
Тост.

Ни наслаждения, ни смысла.
Счет что шутов, что королей - 
Всемирные потери - числа.
С преобладанием нулей.

Поскольку сам ты огорошен 
На холку рухнувшей сутра,
Похоже, непосильной ношей
Нутра, утрат и не утрат.

Тогда вернее всех спасений -
Ослепнуть на подобье сов.
От насекомости мнгновений,
Членистоногости часов.

И, вскинув взор, принять всю меру
Узлами ломанной, хромой
(Земной, небесной, горной сферы
И тьмы касательной) прямой.

Секущей все с неслышным звоном,
Свободной от средин и риз -
Диагонали звездогона
Судеб, не падающих вниз.

Дорога Тоски Великой 
(взгляд изнутри НЕГО)

В холоде сквозняков жду твоего тепла,
В сумерках пустоты руки ищу твои, 
В проволоке мыслей вертится голова, 
И не светла она, в ней о тебе бои. 
Безжалостно смята постель в верности вечной тоске, 
В скомканных простынях в ней засыпали не те. 
Призрачно к потолку вьется дым сигарет. 
Снова, как и вчера, нет тебя рядом... Нет... 

Однажды я понял, что с меня хватит. Хватит постоянных сомнений, боязни утраты. Хватит мириться с тем, что не устраивает. Да, это больно - понимал я, - но так надо. Это самое верное решение. Сначала будет больно, но потом я отыщу, наконец, то существо, которое может дать мне все. Пусть поиски будут долгими, но обладать синицей в вечных надеждах на журавля уже начинало становиться утомительным. Слишком долго я терпел то, что совсем не надо было терпеть, говорил я сам себе, пора раз и навсегда закончить с этой ненужной привязанностью. Поднимаясь на гребне волны своей решимости, я достал мобильник и набрал знакомый до боли номер. Непродолжительные гудки и родной голос, который не знал еще предстоящих слов, и оттого веселый. 
-Привет. 
Она узнала меня и обрадовалась. Ее радость полоснула по сердцу. Это был первый удар. Я поморщился, переждал две секунды, чтобы собраться с силами, и произнес: 
-В общем, я звоню тебе, чтобы сказать... 
Где моя решимость, заставившая меня на такой отчаянный шаг - позвонить по телефону? Именно позвонить и сказать, а не написать все спокойно в письме. Теперь я уже почти жалел, ощущая на себе тяжесть ее ожидающего молчания, но отступать было некуда. Я говорил. 
-...Нам было очень хорошо вместе. Но, я думаю, что лучшие времена прошли. Нам нужно расстаться. 
"Сказал!" - тихо крикнул голос былой решимости. И тут тяжелая волна прокатилась у меня по всему телу, концентрируясь в области центра груди и солнечного сплетения. Я ждал, я слушал... я сам был потрясен сказанным...
Она отозвалась не сразу. 
-Ч...то?..
Молчание пустыни. Словно стук сердца прекратился. Приступ второй волны лишил меня четверти сил. Я напряженно вслушивался в дыхание моей любви, еле слышное из телефонной трубки, и увидел слезы. Я не мог видеть лица существа на другом конце провода, а видел, как оно плачет. Большие, крупные капли горя блестели звездными сапфирами, ловя на себе отражение разочарования и падая в липкую пустоту безысходности... 
-Извини, - выдавилось у меня. - Прости меня за все...- голос мой дрогнул. - Прощай... 
Я отбросил от себя трубку, словно это был кусок раскаленного металла. Она, в самом деле, будто обожгла меня - все лицо горело. В груди противно ныло. Я вспомнил слезы, и это лишило меня еще трети сил. Это временно, говорил я себе, это пройдет. Сначала всегда больно. Это нужно перетерпеть. Стремительно, как вспышка молнии, запищал кусок раскаленного металла в двух метрах от меня. Я вздрогнул. 
-Дзи-и-инь!
Это она. Она не поверила услышанному. Она хочет убедиться. Она хочет узнать, почему. 
-Дзи-и-инь!
Я не должен брать трубку. Что я скажу ей? Самое главное уже сказано. Она сама видела, что наши отношения застыли на одной точке и дальше продвигаться они не хотят, потому что... 
-Дзи-и-инь! 
...потому что никто из нас не хотел меняться. Мы разные, мы такие разные, что до сих пор не могу понять, какая сила держала нас так долго вместе. 
-Дзи-и-инь! 
Все в прошлом... Ее глаза смотрели в мои, перескакивая с одного глаза на другой, в них светилась любовь. Глаза тоже в прошлом. Меня ждут другие глаза. Много глаз. 
-Дзи-и-инь!
Как же ты долго мучаешь меня, девочка. Ну, брось трубку, ты ведь знаешь, что я все равно не отвечу. 
-Дзи-и-инь! 
Совсем недавно ты еще была в моих объятиях, и я ощущал твой запах, не сравнимый ни с чем на свете, я целовал твою нежную кожу, я прижимал к себе твои хрупкие плечи... 
-Дзи-и-инь! 
...А потом наши тела соединялись, и я терял голову от страсти и чувственности. Мне хотелось прижать тебя сильно-сильно к себе и никогда уже не отпускать... никогда... 
-Дзи-и-инь! 
Господи, да когда же этот дурацкий телефон заткнется?! 
-Дзи-и-инь! 
О не-ет!.. 
Я не мог больше этого переносить. Вместо того, чтобы выключить телефон, я не нашел ничего более умного, как зажать уши ладонями. Едва я это сделал, как он вдруг резко замолчал. Я медленно открыл глаза, разжал уши и отдышался. 
Почему вспоминается только хорошее? Почему совсем не идет в голову то, что привело меня к решению о разрыве, почему не всплывает плохое, почему оно такое тусклое и размытое на фоне желтой тягучей боли радужных воспоминаний о счастливых мгновениях? Жутко хотелось курить. Дрожащими руками вытряхнул из пачки сигарету, с трудом нашел зажигалку, вдохнул дым полными легкими. В груди алел огонь. Я представил себя с другой женщиной, с той Единственной, которая воплотит для меня все. Легче почему-то не становилось. Самое поганое, что на месте нечеткого лица воображаемой женщины отчетливо выделялась такая знакомая улыбка. И глаза... Ее родные глаза... 
Я смял недокуренную сигарету в пепельнице и кинулся в ванную. Воды! Холодной! Я сунул голову под кран и вздрогнул от неожиданности холода. Ледяные капли стекали по щекам и по носу, заливали глаза, пытались проникнуть в рот. Я позволил воде течь, куда ей хотелось, и, наконец, почувствовав прилив облегчения, закрыл воду и приложил к пылающему лицу полотенце. Медленно я приходил в себя. В те секунды, в которые мой мозг позволил себе не вспоминать ее. Потом это снова началось. Новая волна выразилась ощущением непоправимого, и я понял, что сил у меня почти не осталось. Я знал, что мне сейчас нужно уехать. Потому что - был на 99% уверен - она приедет сюда. Куда ехать, я не знал. Но это было все равно. Быстро накинув на себя рубашку, куртку и всунув ноги в ботинки, я схватил связку ключей и почти опрометью бросился из квартиры. Моя машина ждала внизу. Только сейчас я осознал, что так и выбежал с мокрой головой - ветер пронзил меня насквозь миллионом иголочек холода. Я спрятался от него в машине и рванул в неизвестность. 
...Я сидел в каком-то клубе (не помню названия) и пил текилу, несмотря на то, что за рулем. А глаза моей девушки, ее огромные голубые глаза отражались в опьяняющей жидкости. Я никак не мог отделаться от наваждения, оно преследовало меня всю дорогу, оно не отпускало ни на мгновение и сейчас. Оставалось лишь подчиниться сосущей депрессии и грусти, безрезультатно успокаивая себя мыслями о правильности принятого решения. ...Разноцветные блики скакали по стенам и потолку, тела танцующих под попсовую музыку сливались в тошнотворную кашу. Все вокруг мелькало и кружилось, пело и прыгало, хаотично перемещалось, забиралось в меня и продолжало свой отвратительный танец там, внутри. А я сидел за стойкой бара, почти раздавлен, и плавал в навязчивых воспоминаниях. 
...Вот я слышу ее звонкий смех, она бросается мне на шею и целует все лицо. Вокруг нас высокие исполины-сосны и белый-белый песок. Вдали шумит море. И я знаю, чему она радуется: она радуется морю, она радуется мне, она радуется моим объятиям и поцелуям, она радуется моей любви, она радуется нашему разделенному счастью. И ничего больше не надо, все есть. Как, неужели мне когда-то казалось, что чего-то недостает?.. Снова и снова всплывали разные воспоминания общепережитого из закоулков мозга, превращаясь в маленькие мерцающие звездочки, гаснущие в темноте памяти, чтобы вспыхнуть с новой силой. Буря у меня в голове никак не хотела успокаиваться. Я просидел в клубе несколько часов, прежде чем решился, наконец, вернуться. 
...Было уже почти 3 ночи. Я тихо открыл дверь и зашел в квартиру, не включая свет. Мне казалось, что моя девочка спит в нашей кровати. Она же не могла уехать, не дождавшись меня! Я уже не мог рассуждать разумно. Сознание, накачанное алкоголем, уже отказывалось принимать действительность такой, какая она есть. А я уже не отдавал себе отчет в том, что хочу, чтобы в кровати оказалась она. Я уже почти не помнил, что сказал такие жестокие слова сегодня вечером по телефону. Я заглянул в спальню. Она была пуста. И лишь скомканное одеяло свидетельствовало о вчерашней полубессонной от изматывающих раздумий ночи. Ее нет. Она не приехала. Она вообще не приезжала! Кухня. Кофе. Сигаретный дым. Изнутри накатился очередной приступ. Меня душили сомнения. Еще вчера вечером я был непоколебимо уверен в том, что все ведет к расставанию и вопрос стоит только во времени, я был удовлетворен логичностью принятого решения и ничуть не сомневался, что нужно поступать так и никак иначе. Сейчас начался новый вид пытки под названием "Зачем я это сделал?", варьирующийся непоправимым "Что я натворил?!" Позвонить, попросить прощения, вернуть ее? А дальше что? Через какое время мне опять захочется уйти? А может, вообще не уходить? Может, быть вместе вечно, до самой смерти?.. Но реально ли это? Какой кошмар, как же я запутался... Спать идти я не хотел, хотя чувствовал смертельную усталость. Я знал, что в кровати меня ждет Великая Тоска, похлеще тех приступов, которые били меня сегодня, всех вместе взятых. 
...Продержался я до шести утра. В конце концов, решив, что упаду от усталости и засну, едва коснусь подушки, я разделся и плюхнулся на кровать. Но спасительный сон не приходил. В полуобморочном состоянии я метался во влажных от моего пота простынях, искал рядом ее тело и не находил, и, не находя, вгрызался в подушку, ужасаясь вечности, что растянется одиночеством, что снова и снова я буду искать ее тело рядом с собой на кровати, что, натыкаясь на тело другой женщины, буду на миг забываться, прижимая его к себе во сне, думая, что это она, моя любимая, которой я позвонил и сказал, что мы птицы разного неба, и вздрагивать от чудовищного осознавания наутро, когда жестокая правда обнажится в створках реальности, и кидаться в пучину обыденных дел, круговорот суетных проблем, в бесконечные поиски Единственной, когда хронической болью будет отзываться воспоминание о потерянной Единственной, и метаться в агонии неудовлетворения, и опять домысливать себе, что бы было, если бы не, и день за днем, месяц за месяцем, год за годом прятаться от самого себя, чтобы опять вернуться в пустую квартиру, в холодную постель и снова и снова искать рядом ее тело, искать и не находить, искать и не находить и отгонять от себя надвигающуюся лавину такого неумолимого слова "одиночество"...

***

Когда-то согрело, теперь отгорело.
надежда все нежит, а вера все врет.
Но стала усталость не тяжестью тела,
А легкой и злой, как свободный полет.

И это сравнить с одиноким смиреньем.
И это - посметь проклинать, как беду.
Безумную негу крещендо паденья,
Невинность скольженья по первому льду!

Опомнись! Побудь ещё юным немного,
Покуда не вырвало вожжи из рук...
К концу октября стала слякоть дорогой.
К концу января замыкается круг.

***

Мокрой кошкой, мелким бесом - мрак в раю.
Свет в окошке, дом у леса на краю.
А на снежном перекрестке, без пути -
Полупьяные подростки - к тридцати.

Ночь - чертовкой черно-белой за плечом.
Волки сыты, овцы целы - жизнь ключом.
То отрава, то отрада - в горле кость.
Нынче вместе, ночью рядом, завтра - врозь.

Поцелуемся, сожмемся под дождем,
темным улицам смеемся, в ночь идем.
Звезды - брошки в лунной плошке повели.
Погасили свет в окошке, спать легли.

НЕ

Беспечной шалостью небес - 
Да отметается пустое!
Весенний и осенний лес
Прекрасен тонкой наготою.

Почти готической, почти
Готовой получить названье,
Уподобляющейся зданью
Под вечер, так часам к шести.

Чтоб, как детей, нас провести
По краю счастья и блаженства
И объяснить несовершенство
несовершенностью пути.

Небескорыстием мотива,
Неотделеньем "ты" от "я",
Неотстраненность перспективы,
Необратимость бытия.

Навсегда.

Привет... Как долго мы не виделись. Где ты была? Почему тебя не было слышно? A я соскучился, ну не надо смеяться, это действительно так. Ты снова думаешь, что я лицемерю? A вот и нет. Я очень соскучился. Постоянно смотрел на фотографию и думал: "Почему ты тогда так быстро уехала, почему даже не попрощалась?" A я тогда примчался с букетом цветов, прождал тебя около часа, а ты не появилась. A потом мне какая-то тетя сказала, что ты уехала с большой сумкой, при этом сказав, что уезжаешь на всегда. НАВСЕГДА! Помню, как мне врезались эти слова в сердце. Помню, даже хотел помчаться на вокзал, но вовремя понял, что мне некуда бежать. Я ведь даже не знал, куда ты уехала. Потом мне хотелось кричать. Потом плакать. A вечером я будоражил кровь всем прохожим своим видом. Да напился, да орал песни на всю улицу, ну и что. На следующее утро почти ничего не помнил. Смотрел в зеркало и не понимал, что я здесь делаю. Что делаешь ты, там, далеко. Проходили дни, недели. Наверно здесь должно пойти, что по прошествию некоторого времени я стал тебя забывать. Банально, не правда ли? Нет, я не забывал тебя, я привыкал быть без тебя. Ходить, есть, пить, работать, учится и просто жить. Хочешь спросить ну и как, получилось. Да, только не так как у всех. A помнишь, как мы познакомились. Я посмотрел на тебя, а ты не знала, как сдержать свою собаку, которая летела на меня. Наверно ты тогда испугалась больше чем я. Но я даже не заметил собаку. Я не мог оторвать свой взгляд от хозяйки собаки. Ты даже удивилась, почему твой Джерик не съел меня, а просто сел рядом со мной и радостно завилял хвостом. Ты даже поблагодарила меня, что я тем самым помог тебе поймать его. Как все просто. Я просто предложил тебе прогуляться вместе, чтобы Джерик больше не убегал. Конечно, этого не произошло. Сразу после этих слов он и убежал снова. Мы поймали его потом, но перед этим мы успели познакомиться. Я помню этот день как что-то чудесное. Я обожаю собак. A помнишь наш с тобой первый вечер, первый поцелуй? Потом ты долго не могла понять, почему мы не можем просто помолчать. Мы все время что-то друг другу говорили. "Я люблю тебя. "A эти слова ты помнишь? Наверно тебе их столько раз говорили. Но ты одарила меня неземным поцелуем после этого, как будто это у тебя в первый раз. A может, это и был первый раз? Я не знаю, об этом ты мне никогда не говорила. Но что же случилось. Почему так вдруг. Неужели я тебя чем-то обидел. Я же готов был за тебя жизнь отдать.. . 
Боже мой, почему ты плачешь. Не плачь. Эти слезинки рвут мне сердце. Ну, скажи же что-нибудь. Постой, а как ты сюда приехала и когда? Почему даже не позвонила? A почему ты мне вообще никогда не звонила? Ну хотя бы чтобы объяснить что произошло... Как все время было занято, не может этого быть. A хотя ты знаешь, похоже, ты права. За последние недели мне никто не звонил, а почему? Ведь раньше мой телефон просто разрывался, а сейчас молчит. Надо будет его проверить. Представляешь, а я даже не заметил этого. Столько времени прошло... 
Постой, куда же ты. И что это за люди в белом уводят тебя. Не уходи, я ведь только тебя нашел и ты снова уходишь не попрощавшись.. . нееееееееееееет. . . . . . . . . . . 


-Вас зовут Тимофей? 
-Да. 
-Это вам. 
-Что это? 
-Не знаю. Похоже на письмо. Просили передать вам. 
-Кто. 
-Девушка. 
-Спасибо, а... Где вы? Хм, исчез. Почему сегодня все исчезают. 


"Привет. Тебя нет, но я все также продолжаю с тобой разговаривать. Я все также бросаюсь к телефону в надежде, что это ты. Но тебя нет. Я это знаю, но не хочу в это верить. Ты был самым лучшим в моей жизни, и я теперь не знаю, как мне жить без тебя. Мне больно, что ты не можешь меня услышать, обнять меня и поцеловать. Сказать мне не плачь солнышко, не грусти, все у нас будет хорошо. Тебя нет, и уже никогда не будет, но ты навсегда остался в моем сердце, в моей памяти и в моей душе. Я никогда не забуду тебя. Я всегда буду с тобой. Ты мой ЕДИНСТВЕННЫЙ!!!!!!! навеки твоя . . . . . . . " 


-Извините девушка, но уже поздно. Не думаю, что будет приятно находится здесь в столь позднее время, все-таки кладбище. 
-Да, да. Пожалуй, вы правы. Наверно я пойду. 
-Простите за нескромный вопрос, a кого вы похоронили? 
-. . . ? Я похоронила ЖИЗНЬ. . . . . . 

Как в детстве...

Когда вернусь, не нужно будет
Уже ни славы, ни любви...
Чай завари и позови
Меня. Никто нас не осудит
За то, что будем до рассвета
Сидеть и думать о своем.
Что в тесной комнате вдвоем
Нам будет хорошо...
                               Об этом
Не стоит говорить.
                               Открой
Окно. Осенний влажный ветер
Очистит все. На белом свете
Не будет ни холодных гор,
Ни пенных рек. И разговор
Польется плавно.
                               И ответит
Всевышний, может быть, на твой
Вопрос - куда меня по свету
Несет...
            И кто...
                         Когда вернусь,
Уйдет, быть может, боль и грусть
От нас. И мы найдем ответы
На наши детские загадки.
И долгий сон наш будет сладким -
Как в детстве. Будет жизнь длинна -
Как в детстве. Будет ночь полна
Прекрасных сказок. А пока
Стоят, надвинув облака
На полусонные вершины
Немые горные хребты,
Не наполняя пустоты, -
И дождь звенит о дно кувшина.

***

Не роман, а серия рассказов.
Не разрыв, а череда разлук.
Кратких встреч, касаний быстрых рук
И случайно брошенная фраза.

путь, перебежавший черный кот,
Жест, которым выброшен окурок -
Значимей, чем звезд круговорот
В чудной смеси чехарды и жмурок.

Всё отчетливей чернеет тень
Под глазами - явно не от чая.
всё ясней, что каждый новый день
Нового уже не предвещает.

Надежда
Как все же надо мало человеку! Просто быть кому-то нужным, востребованным. И ничего более. Человеческое счастье так просто, мало, и в то же время заставляет человека чувствовать себя таким сильным, наделяя верой в лучшее и доброе. Но не все так и получается в этой жизни. Реальность резка и жестока. Она не оставляет абсолютно никакой надежды. Нет, она дает надежду человеку на минутку-другую, как бы играя с ним, и мгновенно выхватывает ее из рук. Но человек по своей сути глуп и не очень сообразителен. Еще долгое время он не может понять, что все кончено, что надежды уже нет, всему пришел завершающий конец. В том-то и простая, человеческая сущность - надеяться на что-то, когда там не то, что нет продолжения - уже давно нет начала конца. Так было и так будет всегда. Проходят нескончаемые часы, долгие дни, недели, месяцы. Человек все-таки ждет, упорно веря во что-то, неизвестное даже самому ему. Он просто верит и ждет. Ждет какого-то свалившегося с неба счастья, богатства, любви. Спрашивается, с какой стати?! Что он сделал такого в жизни, чтобы иметь право ждать?! Он не предпринимал абсолютно никаких конкретных действий, а только сидел...и ждал...Больше ничего. Ничто в жизни не может прийти внезапно, спонтанно. За все надо платить. И не важно, какая это плата - деньгами, собственными чувствами, переживаниями, болью. И все же, зачем человек ждет, верит?! Зачем?! Это так бессмысленно. И все это знают, но все равно поступают так, как поступают, чтобы после понимания потери надежды страдать, постепенно убивая себя. Кажется, и я ошиблась в этой жизни. Ошиблась в том, что думала, у меня есть это право - верить. Если бы я трезво смотрела на жизнь, не было бы так больно, страшно за будущее, за неизвестность, за безысходность, нежелание жить такой жизнью. Но, как известно, очень часто человек просто не в состоянии трезво оценивать происходящее. Он верит в то, во что ему хочется верить. Этот бессмысленный обман самого себя же, тупое самовнушение, что всё будет хорошо. Каждому существующему человеку кажется, что он избранник Божий, именно он тот единственный, кого так долго ждал весь мир. Он уверен, что когда-то ему принесут на золотом блюдечке все, что он захочет. Верит... и ждет....Но это не так. И когда человек осознает это, зачастую бывает уже слишком - слишком поздно что-либо изменить. Ты ушел, наверно, даже и не приближаясь ко мне очень близко. Просто показался где-то вдалеке и скрылся.... Скрылся далеко, на другом конце света. Навсегда. Найти тебя невозможно, да и есть ли смысл в этом. Зачем искать тебя....Чтобы обратно, в миллиардный раз осознать то, что для меня ты недоступен, что я недостойна тебя?! Что я не имею права просто говорить с тобой?!.. Ты совершенно в другом мире, в котором все по-другому - мысли, мечты, желания. Все было чудесно, как мне казалось. Но это был обман. Ты ни в чем не виноват, так как не давал мне никакого повода верить в то, чему нет даже начала. А я, веруя, что вот, ВСЕ, пришло то настоящее, ради чего я жила, дала сама себе надежду, хотя и не имела никакого права на это. Прости меня, Боже, что я осмелилась отобрать у тебя это право - вселять веру. Только ты один, только ты вершишь судьбы людей. Если ты видишь мои страдания - помоги мне, дай понять, что же делать дальше, как жить, чем жить после Него. Дай мне понять - нужно ли вообще жить мне или...

Околесица

Расставались - в пол глаза. Не позорились.
Не считались, не ругались, не ссорились.
Без причины, без греха - вскачь по лестнице.
Чертовщина, чепуха, околесица!

А скучинка в голосах - так приличнее.
А с овчинку небеса - так привычнее.
А весна, похоже, вновь занавесится.
А в распутницу - любовь - околесица!

Что, допрыгался, пижон, заварил питье?
Ворожил, приворожил, получил своё?
В спину звонкое - ха-ха - не повесится!
Чертовщина, чепуха, околесица!

За туманом.

За туманом, за окошком,
Мокрый снег. Луна, как кошка,
В тучи с неба, с глаз долой -
Словно слизана метлой.

За туманом, за окошком,
Ночь на плечи тянет шаль - 
Серую, с дешевой брошкой.
Плачет ветер, ветра жаль.

И осенняя усталость,
Не спеша, покинет дом...
Где-то что-то оборвалось -
За туманом, за окном.

Вот и всё.

За янтарной тоской расставанья
Наступают неясные дни.
Без событий, имен и названья
Облетающих листьев они
Обещают не то, что награду,
А какой-нибудь милый пустяк -
И бессильное, злое "не надо"
Обращается робким "не так"...

Ты и Я

Что ты можешь знать обо мне, если ты не приходишь тогда, когда я есть? Что ты можешь знать обо мне, если вечером тебе не хочется прикоснуться к моему сердцу, выплеснувшему за день столько жизни, и потому опустелому, - прикоснуться, чтобы наполнить его новой жизнью? Что ты можешь знать обо мне, если утром тебе не хочется заглянуть в мои глаза, и проверить, всё ли ты сделал для того, чтобы они светились радостью?
Что я могу знать о тебе, если тебя нет, когда я прихожу?
Как я могу заглянуть в тебя, если ты всё время стоишь ко мне спиной? Я прихожу к тебе, чтобы встретиться. И, если встреча не происходит, - твоё отчуждение ударяет по моему сердцу и разрушает меня. Как бы я ни устала, и как бы много не было у меня работы, ты можешь прийти ко мне, в любое время дня и ночи, и я всегда встречу тебя с радостью. Потому что как ни дорого мне моё дело, ты - дороже. Дело моё могут продолжить другие, - тебя, другого, не будет. И что для чего? Дело для человека, или человек для дела? Если дело не для человека, то зачем оно? Когда ты отворачиваешься от человека, ты уничтожаешь его для себя, и себя - для него. И остаешься один. Обвинять в жестокости жизнь, и тем самым снимать ответственность с себя за бесхозяйственную жестокость к себе и другим - достоен ли путь?

Есть приятное обстоятельство. Я люблю тебя, это здорово. Всегда твоя, свежая, как ветер, Розовая Пантера.