Когда Марине было восемнадцать лет, она полюбила однажды и навеки того, кто, увы, не мог на ней жениться, но исправно сделал ей ребенка, несколько лет помельтешил то здесь, то там, однажды свозил ее и маленькую дочку на юг, а после и вовсе пропал. Недолгая жизнь с ним была столь богата на полярные эмоции, что теперь Марина совершенно о нем не скучала, скорее наоборот -- завела кота, защитила диссертацию и наслаждалась покоем. Люся росла очень самостоятельной девочкой: с третьего класса Марина перестала проверять у нее уроки, с шестого -- посещать родительские собрания, а с седьмого -- готовить обед, благо рядом была столовая. Вместе они ходили только на теннисный корт и в кафешку за горячим шоколадом. Однажды, когда ничто не предвещало, за очередной дымящейся чашкой Люся сообщила, что выходит замуж, переезжает к мужу и кота с собой забирает.
Подготовка к свадьбе, само торжество, переезд молодых в новый дом -- все прошло как в дыму. И вот миновал год, сидит Марина на диване, смотрит одним глазом вечерние новости с сигареткой в усталой руке, а в другой держит телефонную трубку, в которую лучшая подруга день за днем учит ее жизни -- что готовить на ужин, как улучшить цвет лица и что делать с кармой.
Лучшие подруги -- это такая особая категория отравителей жизни. Если у нее судьба не ладится, то вам на роду написано всю жизнь выслушивать ее жалобы на Господа Бога. Если же подруги -- дамы семейные, домашние, хозяйственные -- всё, пиши пропало, задолбают! Дружить и доминировать -- не одно и то же. Но этим правильным и успешным необходимо всех осчастливить.
- Марина! Тебе через месяц сорок лет, пора подумать о себе. Ты для Люсечки сделала все, что могла, сделай теперь и для себя. Если ты сейчас замуж не выйдешь, то когда ж?!
- Таня, жить с молодым стыдно, а со старым -- противно.
- А он почти твой ровесник, мужик видный, непьющий и дача у него большая, хозяйство справное.
- Чего ж он такой хороший и один?
- А ты чего такая хорошая и одна? Вот то-то же. Вдовец он. Дети взрослые уже, женатые.
- На справном хозяйстве жену ухондокал?
- Ну вот что ты теперь одна будешь делать? С работы приходишь, а дома пусто, тихо, никто тебя не ждет. Пока это еще Люська тебе внуков родит...
- Да типун тебе, Танюшка, на язык! Дай вздохнуть-то! Я, может, мечтала об этом времени, чтобы, наконец, латынь выучить!
- Ага, знаю я твою латынь! Сидишь куришь и в телевизор без звука пялишься.
- А хоть бы и так, какое кому дело?!
- Я о тебе забочусь! Ты же не пойдешь с Люськой в ночной клуб кавалеров кадрить. Тем более что ее теперь муж не отпустит. Ну что, я его зову на обед, да? Платье надень, а то придешь, как всегда, в штанах...
Конечно, если отбросить цинизм, то иногда, в самой-самой глубине души доцент Марина сожалела, что не было в ее жизни ни подвенечного платья, ни обручального кольца, ни сильного плеча, но которое можно было бы опереться. Но ее сожаление было не того рода, как у старых дев, которые думают, что замужем одно сплошное счастье, нет. Единственное, что требуется от мужчины, это быть поддержкой и опорой. В ее недолгом квазибраке поддержкой и опорой была она сама, а как перестала поддерживать, так брак и распался. И она понимала, что в "настоящих" браках все то же самое. Скорее, ее раздражал вечный статус матери-одиночки и банальнейшая мысль "чем я хуже других".
- Как звать-то?
- Игнат.
Маринка повесила трубку, но смеялась еще долго -- и пока новости досматривала, и пока зубы чистила. Ну надо же, Игнат! "И дача у него большая, там, наверное, можно теннисный корт устроить... - продолжала она додумывать мысль, ложась под утро спать. -- Точно! Я посмотрю, какого этот кент телосложения -- если пузан, то пшёл вон, а если играть способен, то будем мы с ним спортивной парой!.." -- это-то ничтожное обстоятельство и решило дальнейшую судьбу.
На обеде у Татьяны гость демонстрировал скромность, непривередливость в еде, хорошие манеры, угощал всех "своей дачной" малиной и говорил исключительно о даче и произрастающих там фруктах, зазывая Таньку с мужем и "ее очаровательную подругу" на шашлыки. Танькин муж Саша, лысый как колено, щуплый мужчина, в основном молчал -- чтоб решать, есть жена, -- и многолетние скорбные складки у рта, выражающие муку, как бы говорили: "Ну я попал!" Если он вдруг высказывал какое-то мнение, не совпадающее с Таниным, она шумно вздыхала: "Саш, ну ты дурак?!" Саша смеялся, как бы удовлетворенно подтверждая: да, попал. Уговорились поехать на следующее воскресенье. Марина любезно согласилась, ибо сложён гость был как бог. Марина неоднократно цитировала Шанель: "Как женщина выглядит в 20 лет, зависит от природы, а как она будет выглядеть в 45, зависит от нее самой", только считала, что и мужчин это тоже касается -- запустившие себя особи ее не интересовали. Наш имидж - это то, что мы хотим поведать о себе миру. Если она прилагает усилия, чтобы быть в форме, то уж и он пусть постарается.
Татьяна, идеальная жена и мать троих детей, делала все возможное, чтобы свободного времени у нее не оставалось, и при этом непрерывно жаловалась, что времени нет "даже книжку почитать". Когда Марина писала свою диссертацию, ее вдруг осенило, что так поступают люди, которые боятся свободного времени -- им не на что его употребить, нечем заполнить. И книжку они вовсе не хотят читать, и задатков творца не имеют -- им не нужна свобода самовыражения, ибо выразить нечего. Иногда Марине казалось, что подруга так старается выдать ее замуж лишь потому, что завидует ее свободе: когда Татьяна несколько часов стояла у плиты, дабы накормить свою многоротую семью, Марина звонила и заказывала пиццу -- и никто не смел вякнуть, что это вредно. Слава богу, вякать было некому.
На шашлыки к Игнату домовитая Татьяна везла три небольшие кастрюльки: с салатом оливье, с борщом и с киселем, и термос с Сашиными отварами из трав -- у скорбного Саши был слабый желудок. Или он убедил Таню, что желудок у него слабый. Марина везла теннисные ракетки и по пути купила бутылку коньяка. Надо было проверить героя не только на спортивность, но и на эмоциональность -- вдруг выпьет и чудить начнет, как и подобает настоящему русскому хозяину, да еще и с таким именем.
Она хорошо помнила момент, когда Люся собиралась в первый класс и привезли новенький полированный письменный стол. Марина отпустила грузчиков, и тут оказалось, что в маленькую комнату он не помещается -- надо вытащить оттуда шифоньер. Марина дождалась "папу", накормила его ужином и вежливо попросила сделать небольшую перестановку. Как он бушевал! Он работает как вол, он света белого не видит, он приходит к домашнему очагу, надеясь на отдых, на тихую пристань, а ему здесь придумывают все новые и новые задания (накануне он наточил нож)! Когда Марина повторила свою просьбу, ибо уже завтра Люся должна приехать от бабушки, он раздавил стакан в руке, и из его ладони кровь полилась рекой. Замотав рану полотенцем, Марина погнала его в травмпункт, а сама -- все когда-то в первый раз -- занялась перестановкой мебели. Поставила ножки шифоньера в капроновые крышки и поехала. Но малогабаритные квартиры таят массу ловушек: в дверях шкаф застрял. И застрял тогда, когда Марина находилась в маленькой комнате. "Папу" оставили на ночь в больнице, дочь на даче с бабушкой, а телефон в прихожей. Амазонка подергала проклятую мебель, потрясла -- встал намертво. Села на детскую кроватку, всплакнула, прокляла Хрущева, но скоро осознала, что это непродуктивно. Заметила сверху между шкафом и дверным проемом зазор сантиметров двадцать, поразмыслила, подставила стул и полезла в этот зазор. Пролезла! Вот что значит держать себя в спортивной форме! И шкаф вытянула! Да только этот чудак на букву М, когда из больницы вернулся, был уверен, что она любовника пригласила мебель передвинуть. И вполне естественно, что теперь Марина с большим подозрением относилась к излишне эмоциональным мужчинам.
Но тут все оказалось еще более неожиданно. В тот день был церковный праздник -- Троица. По деревне, где была "дача" Игната, ходили в меру чумазые дети с березовой веткой, украшенной лентами и пели какие-то подблюдные песни, а хозяин дома одаривал их мелочью и конфетами (мелочь, скорее всего, тут же тратилась ими на курево). И, судя по иконам в доме, был православным. К религиозным людям Марина относилась еще более настороженно, чем к эмоциональным. В раннем детстве она своими глазами видела, как ее бабушка с дедушкой, наверняка бывшие когда-то комсомольцами, дрались табуретками из-за разницы в толковании Символа веры. А Игнат-то коньяк гостям подливает, а сам спрашивает:
- Марина, а вы в церковь ходите?
- Я радуюсь жизни и стараюсь радовать других, я учу молодежь ценить жизнь во всех ее ипостасях, я создаю красивые вещи из всякой чепухи и кормлю бездомных собак -- и это моя религия. Не старайтесь убедить меня, что христианство лучше. Жизнь слишком ценная, чтобы посвящать ее всю целиком чему-то одному. Если Богу было угодно сделать ее столь разнообразной, то мы должны познать ее во всем разнообразии.
"А христиан во всяком обличьи за то и не люблю, что они это отрицают. О сакральном говорят шарлатаны, чтобы запутать, ибо существование Бога -- очевидно, а не сакрально. Сакральное -- это когда некто заявляет, что с ним вчера говорил Господь, велел передать то-то и то-то", -- додумала Марина, но промолчала.
Игнат поджал губы. Доцент Марина давно знала, что женский ум выставлять не надо -- он отвлекает внимание от фигуры, а ее фигура лучше всего видна в движении, и потому тут же вручила Игнату ракетку и повела на лужайку играть. Хозяин скинул рубашку и оказался, выражаясь языком "Илиады", косматовласатый, загорелый, с бицепсами, как голливудский герой. Лужайка была за забором, и на ней паслись козы, а весь участок был засажен картошкой и капустой. Вот если бы тот солнечный квадрат засеять канадской травкой, отличный вышел бы газончик...
В общем, испытание Игнат прошел.
- Анна Иоанновна, племянница Петра Первого, носила венец безбрачия. Ее прокляла обиженная на весь свет старушка. Супруг царевны скончался через месяц после свадьбы и нового не предвиделось. Но она была большая любительница разных заговоров и сумела на всю жизнь привязать к себе Бирона.
- Как я могу быть уверена, что смогу жить с ним всю жизнь? Может, он заставит меня хиджаб носить и посты соблюдать?!
- Ну и пособлюдаешь, не рассыплешься! Вот, смотри. -- Татьяна дала подруге замочек для чемодана, размером с ноготь, -- На порог положишь, ковриком прикроешь, а когда он перешагнет -- ну, вон, в комнату пройдет, -- ты замок запри. А ключик вечерком в канал брось. Вот, слова выучи, которые нашептать надо, а замок потом хранить при себе.
- Таня, кто тебя этой ереси научил? Ты же технический вуз окончила!
- Дура! Доцент, а такая дура! Это же работает. Если мы не знаем секрета ДНК, это не значит, что этой фигни не существует. Так же и с магией. Я не знаю, как это работает, но работает. Я и моему негодяю замок клала на порог -- двадцать лет в браке.
- И тебе никогда не хотелось его убить за эти двадцать лет?
- Ты что, у нас же дети!
- Как сказал Гомер Симпсон, семья -- это гроб, а дети -- гвозди в его крышку. Тань, а если ключик не выбрасывать? Убрать, к примеру, на антресоли, а когда понадобится, вынуть...
- Почему я тебя терплю?! -- Таня закатила глаза.
Свадьба была негромкой, домашней, а свадебное путешествие -- на дачу, с теннисными ракетками под мышкой. Марина легко уговорила Игната весной картошку не сажать, а на участке сделать корт.
- В хорошую погоду играть будем, а в плохую в музеи ходить, по Золотому Кольцу путешествовать и в ММДМ концерты слушать! -- восторженно щебетала обретшая свое долгожданное счастье Марина, а Игнат соглашался и находил ее инициативы правильными:
- А то что же, так пашешь-пашешь, и вся жизнь пройдет.
Идиллия была полной. Весь год.
После годовщины свадьбы, которую отмечали на даче с Татьяной, ее непьющим мужем и шашлыками, Игнат попросил куриного супчика и овсяной кашки.
- У меня желудок слабый. Мне пиццу нельзя. И вообще, надо бы капусту посадить, свеклу, морковь, зеленушечки. Нет ничего лучше овощей со своего огорода.
- Игнат, мы можем позволить себе покупать овощи. Зачем же корячиться?
- Марина, ты, конечно, несколькими доводами можешь доказать, что я козел -- вас этому в университете специально учили. Но я привык -- и мне не в тягость! -- работать на своей земле. Старую обезьяну не научишь новым фокусам.
В общем, теннис накрылся. Однако за год Марина к Игнату привыкла, мужем он был образцовым, не пил, не курил, все в дом нес, сделал в ее квартире небольшой ремонт, и придираться к нему из-за слабого желудка было бы неразумно. И поскольку разум Марина считала высшим смыслом существования, то смирилась. Сначала стала помогать мужу на огороде, а после увлеклась цветоводством -- такие клумбы развела, что соседи от зависти полопались. Но когда поспела смородина, Игнат предложил пригласить Татьяну:
- Она такое варенье варит -- пальчики оближешь?
- Как-то это неудобно, с чего бы это ей для нас варенье варить, выходные тратить?
- Тратить! Эх, Марина, в этом ты вся! Да для нее это удовольствие! И к тому же мы с ней родственники.
Глупый родственник хуже умного врага. Вот именно из-за таких Танек-наседок мужики и думают, что домашнее хозяйство для жены -- это одно сплошное удовольствие! Когда преступник сидит в тюрьме, у него есть свет в конце тоннеля: вот выйду и буду жить, как мне хочется. У домохозяйки света в конце тоннеля нет. Пока она младших детей на ноги поставит, ей старшие внуков подкинут, и домашние дела не кончатся никогда. Как всякий совершенный мужчина Игнат совершенно не понимал мотивацию женщины, а уж предположить, что у бабы могут быть какие-то другие интересы помимо дома, и подавно. Короче, Марина не допустила подругу на свою кухню, а, проклиная все на свете, к следующему году сама научилась варить "охренительное" варенье и не только. Однако чтобы снять такой стресс, ей необходима была моральная компенсация. Уже три года она ездила в гости к дочери -- стыдно сказать! -- чтобы поиграть с котом. Это была для нее наилучшая форма разрядки. И она предложила Игнату взять котенка. Марина прикармливала нескольких возле дачи, и один ей очень приглянулся.
- Давай вот этого рыжего к себе возьмем. Он уже на Ваську откликается.
- Ты что?! У меня же аллергия! Я от их шерсти задыхаюсь, слизистая отекает.
Такой подлянки Марина не ожидала. Ну ладно, огород. Ну ладно, куличи и яйца на Пасху. Варенье, супчики и кашки. Но не иметь возможности завести кота?! Никогда?!
- А ты Люсю попроси, -- продолжал Игнат, не видя выражения ее лица, -- она тебе внучков народит, будут они к нам на все лето приезжать, а мы будем с ними играть...
Марина уже не слушала, уходя в глубь сада к своим цветникам. Там она отдышалась и привела пульс в норму. Внуков он захотел, кретин! Да одних воспоминаний о детском крике Марине было более чем достаточно. Когда она слышала, как плачет котенок, она тут же оглядывалась, шла на зов и по возможности кормила, помогала, успокаивала. Но когда верещали соседские дети, злоехидные твари, она делала громче радио.
Вообще, свой курс антропологов она учила тому, что в любви к детям разум не участвует -- это инстинкт: "Размножение - функция, такая же, как есть, пить и испражняться. Мы же не говорим, что в этом смысл нашей жизни. Потому что смысл там, где отличие человека от животного. Подлинная форма человеческой жизни -- сознание. Интеллектуальная жизнь -- главная. Без нее человек чахнет, если конечно он не смирился с жизнью скотской, когда создание себе подобных -- единственная радость. Семейная жизнь -- скотская, нравится вам это или нет. Удовлетворив основные потребности, человек снова недоволен, даже если не понимает, чем именно. Должно быть что-то помимо, чтобы реализоваться как человек, как творец. Если вы пьете, едите, народили детей и тщательно их воспитываете, то вы реализовались только как животное, т.е. послужили на благо своему биологическому виду. Но если бы это было целью эволюции, то она остановилась бы, скажем, на крысах -- они тоже отлично размножаются и умеют выживать и приспосабливаться. Выдры -- такие педагоги, что вам и не снилось. Если природа дала нам интеллект, то надо им пользоваться, а не то атрофируется!" Здесь студенты обычно ржали. Вспоминая все это, Марина нарвала цветов и уехала в Москву. Обиделась. Неделю они с Игнатом не разговаривали, а потом все снова вошло в свою колею -- супчики, кашки, варенье, новости по телевизору.
В дачный сезон Игнат был непрерывно занят своим огородом, а вот зимой вел образ жизни, несовместимый с Мариниными понятиями. И она стала придумывать ему хобби. Бесконечные ее стеллажи с книгами внушали ему уважение и ужас одновременно, и потому он к ним не подходил. И тогда Марина стряхнула пыль с шахматной доски. Ничего не вышло -- на пятнадцатой минуте матча Игнат неизменно засыпал. Марина не сдавалась и подарила мужу на Новый год гитару. До середины марта он разучивал три аккорда, а, учуяв весну, стал выращивать рассаду на подоконниках и о гитаре забыл. Ладно, на своем огороде он -- творец. Марина махнула рукой.
Были у Марины библиотечные дни -- не каждый день она лекции читала, иногда и дома оставалась книжицу полистать. В один из таких дней, вынося мусор, она встретила на лестнице красавца писаного -- сам весь золотистого цвета, и глаза золотые. Погладила, за ушком почесала, а он и растаял, замурлыкал. Оторваться от ласкового зверя было невозможно: то ли ему дома мало внимания уделяли, то ли увидел в соседке родственную душу, только урчал он, как мотороллер, притормозивший на светофоре: вот-вот сорвется с места и взлетит. Котяра даже перевернулся на спину, давая почесать роскошное белое брюшко. Марине было жаль валять чистого кота по грязной лестнице, она пригласила его в квартиру, и они около часа наслаждались роскошью общения, пока на площадке не послышалось хозяйкино "кыс-кыс Маркиз". Оказалось, этот аристократ из квартиры напротив. Марина выпустила его, с тоской посмотрев вслед, пропылесосила квартиру, чтобы Игнат не задыхался, и пошла готовить ужин. Чувствуя душевный подъем, решила приготовить любимому мужу плов, но в доме не оказалось риса. "Не вихлять же из-за этого в магазин. Да и не успею уже. Ладно, вермишелькой обойдется!"
Теперь все ее библиотечные дни неизменно проходили со златоглазым соседом. Если на площадке хлопала дверь лифта, Марина вздрагивала -- пресная "скотская" жизнь была сильно скрашена привкусом адюльтера. Когда Игнат спрашивал, чем она занималась весь день, неверная жена неизменно отвечала:
- Весь день по хозяйству, аки пчела, в трудах и заботах, вон блинков напекла, котлеток нажарила, -- хотя и то и другое купила в отделе кулинарии "Ашана". Конечно, так не могло продолжаться вечно, и однажды она не успела пропылесосить ковры после своего волосатого любовника, и ночью Игнату стало плохо. Антиаллергенных лекарств в доме было завались, проблему решили, но сам факт неприятен. Несколько дней Марина мучилась угрызениями совести и Маркиза к себе не пускала, но он сидел на пороге и скучал -- видимо, его хозяева не умели играть с ним так, как это делал доцент-антрополог. Сердце ее не выдержало -- открыла дверь и предалась страсти. К вечеру у нее были настолько исцарапанные руки, что пришлось что-то врать мужу -- к дочери ездила, с ее котом играла.
- С каким котом? -- Игнат побледнел. -- Он же умер месяц назад.
Да! А Марина в угаре новой любви совсем об этом забыла!
- Она нового завела.
- Это же совершенно бесполезное животное!
"От тебя будто много пользы", -- отпустила Марина шпильку в астрал. На другой день она отменила лекции, сказавшись больной, съездила на птичий рынок и явилась к дочери с подарком. Там несколько удивились -- так быстро не планировали заводить нового питомца, но пушистые комочки имеют свойство располагать к себе.
- Люся, ты никому не говори, что это я тебе котика подарила, особенно моему мужу, -- и Марина подробно, по пунктам рассказала, как низко пала. -- Он же хороший мужик, по крайней мере, мне не приходилось видеть лучше. Только обидчивый очень. Если узнает, что я ради каких-то кошаков рискую его драгоценным здоровьем -- уйдет к едрени фене.
- Может, и пусть уйдет? Ты же замуж за него вышла, чтобы в теннис было с кем играть, а он все равно с тобой не играет. Уж лучше в фитнес-клуб запишись.
- Ну да! Ты посоветуешь! Нам не семнадцать лет, чтоб с нуля начинать.
Гром грянул с той стороны, откуда Марина его совсем не ждала. Те самые "взрослые дети, что живут отдельно" привезли Игнату внуков -- похвалиться. Шашлыки, то да сё. И так им понравилось на даче, среди Марининых цветников, что пообещали приехать на весь отпуск. Представить себя запертой в одном пространстве с орущими младенцами Марина не могла, а потому деликатно намекнула Игнату, что хорошо бы им съездить к морю, пока дети тут отдохнут:
- Им с нами скучно будет, мы будем им мешать. Ты так не думаешь?
Игнат смотрел обиженно:
- Я вообще-то планировал с сыном пообщаться.
- А. Ну ладно, -- не стала спорить Марина и оформила путевку в Анталию, позвонила дочери и попросила ей эту путевку "подарить", естественно, при муже. Но муж оказался не дурак, понял интригу, неделю не разговаривал, и озлобленная Марина так и уехала отдыхать, не помирившись со своим домостроевцем. Когда же она вернулась из отпуска к своим цветникам, все уже было как-то не так. Конечно, дети со своими чадами уже уехали, но "осадочек остался". Она стала чаще замечать, как муж придирается к еде, как он привязан к своему огороду, что у них никогда не бывает никакой культурной программы, ей снова жутко захотелось поиграть в теннис, но на ее предложение он ответил, что устал. На четвертом году семейной жизни Марине снова понадобились подруги -- чтобы ходить в музеи, в театры, на корт, на шопинг. Поскольку Люся насчет детей не спешила, то она и стала этой подругой.
- Я не феминистка. Я не считаю, что мужчины и женщины равны, я уверена, что женщина априори выше. Роль мужчины служебна. Все первичные организмы имели только х-хромосому. Y-хромосома была изобретена природой позже, чтобы снять нагрузку с материнского организма, то есть быстро бегать, высоко прыгать, добывать и защищать. А то, что случилось потом, это путч. Власть мужчин нелегитимна, -- делилась она своими соображениями с дочерью. К тому же у той снова был кот, самою же Мариной выбранный.
Вот это-то и щемило душу более всего. Кот. Сколько можно пилить через весь город, чтобы почесать за ушком кота?! Игнат видел недовольство и не понимал его. Он не пил, не курил, не гулял и зарабатывал прилично. Может, тебе дети мои не хороши?! Ссоры стали частыми, и улучшений в отношениях не предвиделось, потому что как антрополог Марина знала -- с возрастом характер не улучшается. Психологических травм, обид, невысказанных слов становится только больше и реакция на внешние раздражители всё хуже.
"Уж хоть бы любовницу молодую завел, -- с досадой думала Марина, но тут же вспоминала, как читала заговор, запирала замок и бросала ключ в канал. -- Я знала! Не надо было ключ выбрасывать. Сейчас бы отперла да и выпустила... Боже мой, что я говорю! Бред какой-то, при чем тут это!"
На лестнице послышался знакомый мяв, и Марина впустила Маркиза поиграть. И они бы непременно поиграли, если б в двери не зашуршал ключ. Игнат приболел и отпросился с работы. Как она и предполагала, скандал был жуткий. Конечно, стаканов он не бил и вен себе не резал, но слов о том, какая она эгоистка и никогда его не любила, было сказано немало. Наглотавшись таблеток и от простуды, и от аллергии, муж завалился спать, а Марина, стараясь не шуметь, полезла на верхнюю полку в кухне -- там уже пять лет пылился маленький замочек от чемодана.
Она вздохнула и вскрыла свой брачный оберег шпилькой.