Аннотация: О знаменитом Московском Физико-Техническом Институте в 1966 - 72 гг. Девятое место (из 12) в разделе "Эссе и статьи" конкурса "Стоптанные кирзачи-10".
Летом 1966 года я закончил с золотой медалью среднюю школу и поступил в знаменитый Московский Физико-Техническнй Институт (МФТИ, или просто Физтех), расположенный в городе Долгопрудный под Москвой. Абитуриенты сдавали четыре основных экзамена (письменный и устный по физике и математике), а потом было сочинение по русскому языку.
Успешно преодолевших эти барьеры приглашали на шестой экзамен - собеседование, где кое-кому сразу объявляли, что они приняты (ура!), остальным предлагали подождать. Я попал в число остальных, несмотря на полученные высокие баллы, и волновался, поскольку ходили слухи, что евреев брать почти не будут.
Так оно в конце концов и вышло, но лишь в следующем году, потому что (по объяснению сокурсника Валеры - больше комсомольца, чем физика) Израиль напал на арабские страны. Валера предсказывал неминуемый крах сионистского государства, если не вмешается Америка, и полагал, что решающую роль в войне сыграет дикая бедуинская конница...
Несколько лет спустя, "Шестидневная война" стала темой одного из семинаров, проведённых начальником военной кафедры МФТИ Александром Васильевичем Беляковым по курсу "История войн и военного искусства". При этом подавляющее большинство студентов, и сам Беляков симпатизировали победоносному "сионистскому агрессору", а не разгромленным арабским "союзникам". Поначалу генеральский мундир Белякова и его легендарное прошлое (он был штурманом у самого Чкалова) как бы гипнотизировали нас, но вскоре мы поняли, что этот строгий на вид человек - доброжелателен, умеет терпеливо объяснять и понимает юмор.
По окончанию курса мы должны были изучить что-нибудь по своему выбору из военной истории и подготовить реферат. Мало кто верил, что генерал будет читать наши рукописные труды, поэтому один чересчур разгулявшийся озорник приписал в реферате своего приятеля фразу, где цензурными были всего два слова - "товарищ генерал". После выставления оценок Беляков подозвал автора реферата и указал на "вставку". Студент чуть не потерял сознание от ужаса. "Не волнуйтесь, - улыбнулся генерал, - я вижу, что почерк не ваш. А фразу всё-таки уберите: она совершенно не по теме реферата."
С военной кафедрой связана и другая забавная история, главным действующим лицом которой стал Леонид Иванович Альбов, молодой рыжеволосый майор, замдекана факультета. Едва успев принять "бразды правления", Альбов схлопотал выговор за то, что первокурсники не приходили на лекции по истории КПСС, и будущее оказалось ещё менее спокойным.
Однажды нам представили "засекреченного" профессора, приглашённого для чтения лекций по термодинамике ракетных двигателей. Несмотря на возраст, он выглядел довольно спортивно, но мы быстро определили, что он - близорук, хотя редко носит очки. Профессор, благожелательно улыбаясь, поведал, что последние двадцать лет провёл в лаборатории и на полигоне, но хотел бы вернуться к преподаванию. К сожалению, столь долгий перерыв в общении со студентами сказался - он скрупулёзно объяснял технические детали, интересные лишь для узких специалистов, и потерял связь с аудиторией. Студенты постепенно занялись своими делами: готовили задания по другим предметам и переговаривались, а на задних партах даже играли в преферанс.
Конечно, опытный Леонид Иванович быстро догадался, что происходит, и однажды пришёл на лекцию в гражданской одежде, заняв стратегически выгодную позицию в центре класса. В светлом костюме и тенниске он выглядел ещё моложе своего возраста (ему тогда было 28 лет). Игра в преферанс временно прекратилась, разговоры лишь несколько стихли. Для маскировки майор как бы что-то конспектировал, но услышав чьи-то перешёптывания и смех, тут же разворачивался в сторону нарушителей дисциплины, устремив на них строгий осуждающий взгляд.
Вдруг профессор осёкся и гневно потребовал: "Молодой человек с рыжими волосами, немедленно встаньте!" Леонид Иванович по инерции оглянулся в поисках нарушителя спокойствия, но потом, осознав, что речь идёт о нём самом, встал по стойке "смирно". "Повторите, пожалуйста, мою последнюю фразу о температуре в камере сгорания", - строго сказал профессор. При всём желании Леонид Иванович не мог правильно ответить, так как решал другие задачи, однако признаться в этом было бы неразумно по многим причинам.
Мы с интересом ожидали, как он выпутается из столь неожиданной ситуации. "Извините, товарищ профессор, я прослушал", - выдавил наконец замдекана факультета и густо покраснел. "Немудрено, что вы прослушали, - сказал профессор, надевая очки. - Всю лекцию напролёт вы вертелись, как юла, и беседовали с сидящими сзади. Если моя лекция кажется вам скучной, то я вас не задерживаю. Назовите, пожалуйста, свою фамилию, и я вас вычеркну из списка слушателей." Это был случай, когда правда прозвучала бы как ложь: профессор, не найдя в списке фамилию Альбов, решил бы, что Леонид Иванович, кроме всего прочего, и обманщик. Предложение выйти вдвоём за дверь, чтобы объяснить ситуацию, могло быть интерпретировано, как агрессивный вызов...
"Простите, товарищ профессор, я больше не буду вертеться", - прошептал бедный Леонид Иванович, повесив рыжую голову. "Садитесь! - смилостивился профессор, откладывая список в сторону. - Я вот чему удивляюсь, молодой человек. Судя по обручальному кольцу, вы - уже глава семейства, и вам надо думать, как прокормить семью. Бог с ними, с этими ракетными двигателями, но ведь механика жидкостей и газов - ваша будущая специальность. От того, как вы её знаете, будут зависеть ваш авторитет и ваша зарплата. К тому же, это - действительно интересно. Здесь - масса парадоксальных явлений. Например..." - Он продолжил лекцию, однако теперь контакт с аудиторией был полностью восстановлен, и вопрос о дисциплине перестал быть актуальным.
На Физтехе был очень популярен баскетбол, поэтому организовывались различные соревнования - между группами, курсами и факультетами. Сборная МФТИ играла с командами других институтов, но самыми интересными считались игры на кубок Юрия Гагарина, в котором принимали участие также Московский Авиационный Институт, Инженерная Академия им. Жуковского и другие учебные заведения, имеющие отношение к космосу.
В сборной МФТИ выделялись два защитника - напористый Володя Рощупкин и техничный Серёжа Выговский, - а также центральный нападающий Володя Криворученко, чернобровый атлет, который впоследствии стал одним из главных участников телепередач об изобретателях, организованных журналом "Техника - молодёжи". Те, кто смотрел эти передачи, могут его легко вспомнить: он там как-то прокатился на усовершенствованном велосипеде. В физтеховской команде было меньше рослых игроков, чем в сборных МАИ и МАТИ, поэтому основной упор делался на меткие броски с дальней и средней дистанций. К сожалению, в то время ещё не были введены трёхочковые баллы за броски из-за шестиметровой линии, иначе сборная физтеха добилась бы большего.
Много лет спустя я подготовил занимательную статью о физике баскетбольного броска, которая была опубликована в журналах "Квант" и "Quantum". В ней элементарными методами находился оптимальный угол броска в зависимости от дистанции и роста игрока. Эту статью увидел мой знакомый и дал почитать своему сыну, начинающему баскетболисту. Месяц спустя я спросил о достигнутых успехах. "Мой сын ещё не стал мастером броска, - признался отец, - но уже может научно объяснить, почему промахивается..."
Первый номер "Кванта" вышел в 1970 году, и этот физико-математический журнал сразу стал очень популярным, причём не только среди школьников. Подобно самому Физтеху, "Квант" был создан по инициативе академиков, однако активное участие в становлении и развитии журнала принимали студенты, аспиранты и выпускники МФТИ, имевшие опыт физико-математических олимпиад и работы в Заочной физико-технической школы при МФТИ.
В одной из статей первого номера "Кванта" говорилось "Многие полагают: чтобы найти что-нибудь необыкновенное, надо отправиться очень далеко, лучше всего в космос. В обыденной жизни вокруг нас всё хорошо известно, и ничего интересного нет. Какое заблуждение! Мы окружены загадочными явлениями, но не задумываемся над ними, потому что они привычны". Эти слова могли бы стать эпиграфом к любой статье, опубликованной в "Кванте". Откуда, например, произошло слово "ромб"? Оказывается, от греческого слова "бубен". Мы привыкли к тому, что бубен - круглый, но в древности бубны имели форму квадрата или ромба, о чём кстати свидетельствует изображение "бубен" на игральных картах... А почему скрипит плохо смазанная дверь и что такое - квантовая физика?
В "Кванте" просто и занимательно объяснялись любые проблемы, а спустя некоторое время в нём появилась и шахматная страница. Одним из самых сильных шахматистов на Физтехе в то время считался студент Анатолий (Натан) Щаранский. Шахматы, что ни говорите, - игра азартная, и проигравший нередко дулся на победителя. Иногда соперничество продолжалось даже за пределами шахматной доски, однако никто никогда не обижался на Щаранского. Его уважали все, даже Валера, который предложил избрать Щаранского в факультетский комитет комсомола, косвенно предсказав таким образом общественно-политическое будущее Натана.
Помимо баскетбола и шахмат, в МФТИ было популярно и более боевое искусство - самбо. Такой секцией руководил Андрей Будзинский, один из первых чемпионов СССР и создателей этой когда-то новой спортивной борьбы.
В одном из советских кинофильмов начала шестидесятых звучала грустная песня со словами: "Идёт по Нью-Йорку холодному, а может быть - по Лондону, а может по Мюнхену бродит он, смоленский парнишка простой..." На самом деле, ко всему можно привыкнуть и даже полюбить. Многие выпускники Физтеха теперь живут и работают в Америке, Среди них наиболее известным является, как мне кажется, Миша Шифман, мой бывший однокурсник и талантливый физик-теоретик. Некоторые меня спрашивают, не был ли он прототипом 'башковитого' героя известной песни Высоцкого? Полагаю, что нет.
Другой мой однокурсник, Лева Зелёный, стал директором Института Космических Исследований и вице-президентом Российской Академии Наук. Любопытно, что когда-то он и Миша Шифман разделили первое и второе места на одном из математических конкурсов для студентов МФТИ.
В Нью-Йорке не очень холодно зимой, а летом там жарко. Я никогда не жил в нём, я люблю провинциальную Америку с её необычайно красивой природой и улыбчивыми дружелюбными людьми. Здесь я проработал 25 лет инженером, разработчиком и испытателем, создавая и внедряя различные вентиляторы, медицинские приборы и автомобильные модули. До этого я двадцать лет трудился в СССР, в основном в области строительной акустики и управляющих компьютеров.
Хотя уровень образования в МФТИ был и так достаточно высок, нужно отметить ещё одну его сильную сторону: полученные знания позволяли выпускнику относительно легко углубить их или овладеть другими дисциплинами в области естественных наук, техники и прикладной математики. Как это достигалось? На мой взгляд, приучая решать большое количество теоретически и практически важных задач по каждому предмету. Это мне помогло потом в быстром изучении новых инженерных направлений без отрыва от производства.
Порой я вспоминаю о прошлом, встречаясь со старыми друзьями и бывшими коллегами, или просматривая свои статьи. Прошло почти полвека со времени окончания МФТИ. Многих из тех, кого я запомнил молодыми, уже с нами нет...
Вообще, людям свойственно тосковать скорее об ушедшем времени, чем о покинутых местах, а Родина - это больше родные люди, чем родные берёзы. В этом смысле, Физтех был нашей малой Родиной. МФТИ часто сравнивали с Массачуссетским Технологическим Институтом, имея в виду научно-технический уровень. Я бы вспомнил также о Царскосельском Лицее, хотя аналогия здесь скорее может быть почувствована, чем доказана.
1966 год стал юбилейным для МФТИ - ему исполнилось ровно 20 лет. В том же году ректор МФТИ Олег Михайлович Белоцерковский был удостоен Ленинской премии за труды по вычислительной математике и аэродинамике. Молодой институт и молодой ректор...
Последний раз я побывал в Долгопрудном весной 1991 года, перед выездом в Америку.
Физтех разросся, появились новые здания, но старые нуждались в основательном ремонте. Стало грустно, как будто сын, приехавший повидать отца после долгой разлуки, вместо былого богатыря увидел перед собой усталого пожилого человека.
Почему значительная часть молодёжи моего поколения стремилась в физику? Конечно, здесь имели значение и личные способности, и высокий престиж науки. Но огромную роль играла также романтика, которой была овеяна эта профессия. Помню, что в юности на меня большое впечатление произвели романы Даниила Гранина ''Иду на грозу' и Митчелла Уилсона 'Живи с молнией'... Сейчас эти сюжеты и их герои кажутся устаревшими и даже в чём-то наивными.
Мир существенно изменился и больше не нуждается в "экспоненциальном" росте числа физиков. Многие из них переквалифицировались в компьютерщиков, инженеров и бизнесменов, однако надеюсь, что МФТИ уже пережил трудное время перестройки.
Глубокое понимание физики и математики в сочетании с умелым применением измерительных приборов и компьютерных программ - очень важно не только в космонавтике, ядерной энергетике и военных технологиях. Разве те, кто изобрели и наладили серийное производство холодильников, стиральных машин, медицинских приборов, ватер-клозетов, автомобилей и других нужных вешей, сделали меньше для человечества, чем те, кто открыли новые элементарные частицы или создали крылатые ракеты?
Как инженер-разработчик и испытатель, я участвовал в ряде проектов, способствуя снижению шума и вибрации, а также увеличению надёжности различных устройств и сооружений. Многие задачи сначала даже казались не имевшими приемлемого решения в рамках требуемых ограничений по стоимости, габаритам и влиянию на другие параметры конструкции. Здесь мне и пригодились знания и навыки, полученные в МФТИ.
"Грядущие годы таятся во мгле", но я - сторонник следующей пространственно-временной модели: Физтех - вечен, и он - везде, где живут и работают его выпускники.