Наталья Аносова 📽️ Кинообраз: Даша. фильм "Самое главное" (2015), возраст 18 лет.
----------------------
В этой главе нужно решить две проблемы. У Авдея - разговор с директором школы. Для всех - сюрприз.
У Зимина - неприятный разговор с Лизой, девицей с которой он познакомился у себя в постели в одно маловразумительное утро, около года назад.
Тогда, с перегаром в голове, без мыслей задних и передних, он открыл глаза и вдруг слева по борту увидел, как из под одеяла всплыла голова незнакомой девицы. Она улыбалась, сказала спасибо за безумную, незабываемую ночь, и что она его любит и идти ей некуда. Около года назад.
Сегодня на планете Альфа понедельник, на излете апрель. Земля в полях уже проснулась и ждет любви и праздника. В воздухе запах новорожденных цветов. В небе следы вскоре прилетящих ласточек; следы незримые, но именно по ним птицы вернутся для своих новых романов, гнезд и свадеб.
Понедельник - детям в школу. Утро свежее, тихое и мягкое.
Лена после завтрака вышла вместе со всеми из дома. Ёжась от утренней прохлады и спотыкаясь об утренние тени, она толкалась среди отъезжающих, в надежде что ее возьмут покататься вместе со всеми. Опять попросилась в джип к Вадиму, и он опять повернул её к себе затылком. Сказал, что они едут не развлекаться, и возможно будет перестрелка, Поэтому - нет!
Уехали, как и в пятницу приехали - вчетвером.
Для Виталины дорога была очень приятной: ведь это именно для нее встало солнышко, для нее - речка и поля, кустики и деревья. Для нее - яркое радостное детство.
Для Вадима дорога была обычной и привычной. Авдей, при внешнем спокойствии, думал о том, как-то пройдет сегодняшний поворотно-переворотный день.
Стас тоже был неспокоен. Лизка, конечно- дрянь девка, дрянней некуда. Но... и но.
К интернату приехали с небольшим опозданием, впрочем, не они одни. Все машины с привозимыми учениками останавливались у ворот. Вход на территорию интерната - "на своих двоих". Для Набоковского джипа сторож дед Миша, свежий и бодрый, поспешно открыл большие кованые ворота. По понедельникам Набоковы привозили продукты: флягу молока, сливки, домашний творог, сметану, сыр. Немного, конечно, на весь интернат не хватит, - сметаны только для учеников младших классов, но другие фермеры и этим не хвастались. Иногда кто-нибудь привозили. кто картошки, кто моркошки; очень нечасто, нерегулярно и без особого желания.
Мол, итак, за интернат платить приходится немало.
В кабинет к директору Авдей вошел впереди своего стука, он очень торопился.
Директор на Набокова взглянул удивленно:
-Здравствуй, Авдей, чего прогуливаем? Урок уже начался.
-Иван Геннадьевич, здрасьте... Да я там... пока на кухне - с продуктами.
И главное, Иван Геннадьевич, я... очень коротко. У меня к вам огромная просьба - срочно собрать педсовет. Дело в том, что кое-кто больше не хочет учиться. Созовите, плиз, педсовет, нам нужно решить, что со мной делать... Безотлагательно и желательно сегодня вечером.
Пришел, сказал, ушёл. Как порыв ветра.
Просьба ученика была очень неожиданна - "как нейтрино на витрине".
В кабинете директора кроме директора была учительница по рисованию и пению ( по совместительству почти жена Ивана). У нее не было первого урока, к тому же она где-то потеряла вчерашний день и сегодня зашла - в поисках пропажи.
Директор не помнил, чтобы Любава (школьное погоняло - Рисопелка), что-то оставляла на его столе. Поэтому ради приличия поискав вместе с ней "то - не знаю что", махнул рукой:
- Иди в учительскую - скажи, что вечером в семь часов педсовет, явка всем обязательна, за неисполнение - расстрел на месте.
- Вань, я не могу у меня же дела, мне ужин надо приготовить.
- Тебе и не нужно быть на педсовете, нужны лишь преподаватели Набокова... Если я правильно понял, это о́н не хочет учиться. Очень странно, а более - непонятно.
- А если я тоже приду?
- Тебе же ужин надо приготовить?
- Да успею.
- Любава, иди и не морочь мне голову. То она ищет непонятно что, то хочет того чего не хочет. Иди уже ради бога, а то по интернату уже итак ползают слухи, не нужные ни тебе ни мне.
- Слухи, Ваня, ползают уже давным давно... Подумаешь.
Вадим со Стасом поехали выселять Лизу. Приехали, как показалось Стасу, слишком быстро, могли бы где-нибудь и в пробке постоять. Но пробок как назло не было. Остановились у торца дома, там была небольшая автостоянка.
Зимин вышел из машины, потоптался в нерешительности. Отдал ключи Вадику, сам сел на скамейку у подъезда.
- Вадик, сходи ты. Вернись, удиви меня, скажи, что в квартире уже никого нет.
Вадим пожал плечами, сочувственно посмотрел на товарища:
- Тебе что, в самом деле жалко эту шалашовку? Ну ты, блин... хренувим.
Железная дверь подъезда отворилась, первой из дверей вышла незнакомая кошка, следом - знакомая соседка Ольга Михайловна, та самая у которой хранились ключи Зимина, пока он отдыхал на лесоповале. Увидев Зимина сидящего, приятно удивилась.
- Здравствуй Стас. Отдыхаешь и правильно делаешь. Куда торопиться? И спасибо тебе за наступившую тишину в твоей квартире. Наконец-то. Взглянув на Вадима, кокетливо улыбнулась:
- А это твой товарищ, такой большой и красивый?
Набоков, большой и красивый, едва заметно улыбнулся, молча кивнул головой Ольге Михайловне и ушел в подъезд.
- А я в магазин собралась,- сказала соседка.- Вчера купила селедку малосольную. Такая попалась жирненькая да вкусная, муж всю слопал, мне один хвостик с головой достались, и сегодня с утра еще просит.
- Ничего подождет, мог бы и сам сходить. Я лучше сяду да рядом с тобой посижу. Не знаю почему, но ты мне нравишься... От тебя ощущение настоящего мужчины, ты случайно не в деревне вырос?
- Случайно в деревне.
- Ну вот видишь, мы бабы правильно глядим...
Ольга Михайловна внимательно посмотрела на напряженное лицо Стаса:
-Что-то ты хреново выглядишь, такой невеселый какой-то. Зря. Посмотри какое утро шикарное. Вот вроде и праздника нет, а так хорошо... никакого праздника ненужно... Ты-то чего такой?
-Да все, Михаловна, нормуль. Просто в машине зуб разболелся, а сейчас вот на лавочку сел и уже проходит,- соврал Зимин.
-На лавочку говоришь... Н-да... Печки лавочки... А ведь если бы не эта лавка,- соседка похлопала рукой по спинке скамейки,- Лизки твоей сейчас здесь не было. Угораздило же тебя на нее сесть?
- На кого сесть?- Стас округлил глаза.
- На Лизку, не на меня же. На меня мужики не садились... обычно ложились... лет сто тому назад.
- В каком смысле?
- Ты что не помнишь... как ты с ней... тогда в первый раз?
- Нет,- Стас очень оживился. Он действительно ничего не помнил, хотел вспомнить и не мог вспомнить. Ерунда вроде. В конце концов какая разница, но для него разница была, и даже для чего-то была важна.
- Михаловна, расскажи, а я тебе за это... торт куплю.
- Торт, скажешь тоже, торт. У меня сахар, торты и конфеты мне категорически... А вот если бутылочкой побалуешь,- грамм мерси тебе будет. Мы с Федей моим, грешным делом вечерком по чарочке да по второй иногда не прочь, когда за окном ночь.
- Бутылка за мной - без проблем... Ну ты расскажи.
- Так все просто было, и темно уже было. Хорошо фонарь ярко светил... А я как раз на балконе курила. Кстати, у тебя закурить нет?
- Нет.
- Ну, на нет и суда нет. По дороге в магазин у кого-нибудь стрельну... Вот значит, ихняя компания в тот вечер как раз приехала. Откуда они взялись черт их знает. Непонятно. Я никого не знаю, а я в округе знаю всех. Залётные какие-то. Неважно.
Подъехали они на такси. Вылезло пять человек. Лизка первая вылезла из задней двери, потом четверо парней... И я так поняла, что они к кому-то в гости приехали, вроде кто-то их пригласил. Но оказалось - они сильно ошиблись адресом, потому что друг на друга кричали. У нас улица Сла́дкая, а им нужна была Складска́я. Так это же... это же на другом конце города, на самой на окраине. Там склады - цемент, известка,- для стройки всё в общем. Они дверь в подъезде подёргали, кому-то позвонили... Их по домофону послали куда подальше. Вот они на скамейке уселись, стали снова такси вызывать. Один такси приехал и не взял. Принципиальный таксист оказался: их же пятеро. Он не взял. Вызвали другое такси, а пока сидели, орали друг на друга, мол кто теперь платить будет. А тут снова такси подъезжает, они - к нему. Но опять не ихнее это такси... Это тебя привезли, и ты выходишь, а в машине еще пара дружков твоих, или не знаю кто они тебе. Эти четверо залетных такси обступили, базар какой-то завели... А ты к двери идешь... И шкивает тебя - еле на ногах держишься. Проходишь мимо лавки, вот этой - нашей, и тебя как-то вдруг в сторону... повело, повело, и ты с размаху уселся вот на это самое место, где я сижу. Но здесь в тот раз, как раз сидела Лизка. Вот ты на нее и сел. Она завизжала, ты подскочил, начал извиняться, вы отошли в сторонку, вот сюда под козырек. Потом забулькал домофон - значит вы с ней в подъезд вошли. А те четверо все пытались в твое такси сесть. А те которые тебя привезли их не пускают. Подъехало наконец ихнее такси,- так они Лизку потеряли, давай искать. У них денег не было, а у Лизки вроде были, они ей вроде в складчину заранее заплатили. Дружки твои уехали, и ихний таксист тоже психанул, и тоже уехал... Они вас, ну в смысле Лизку потом искали, но не нашли. Вышли из подъезда подрались даже немножко... Цирк шапито. Неужели, ты Стас, ничего не помнишь?
- Михаловна... ничего даже близко не помню. Мы с пацанами в кабаке в тот вечер сначала пиво пили. Потом пиво с водкой. Потом подсели какие-то девки, и мы все вместе еще вино гуляли. Дальше - темная ночь. Ничего не помню. Совсем. Но спасибо, что рассказала. С меня пол-литра.
Из подъезда вышел Вадим:
- Пошли, друг, там нас ждут.
Михайловна пошла в магазин за малосольной селедкой. Друзья вошли в подъезд.
На этаж поднялись молча. Стас ничего не спрашивал. Вадик ничего не сказал.
В квартире двое: Лизка сидела у стола, тупо смотрела в угол кухни. Второй - взрослый мужчина, совсем незнакомый, внимательно уставился на вошедших.
Никто ни с кем не поздоровался.
- Чё сидим, кого ждем?- начал разговор Вадим.- Я же давеча русским языком сказал...
- Да и мы не китайцы,- перебил мужчина,- русский язык понимаем. Но я вот не понимаю, чем тебе моя Лизонька... чем тебе моя дочь не угодила?
- Папа это не он,- глухо, но трезвым голосом проворчала дочь.- Стас - это о́н, Лиза кивнула головой на Зимина.
- Так значит?- Отец повернулся к Стасу.
- Значит это ты мою дочь из дома гонишь?.. Убийца.
Стас резко заиграл скулами:
- Помело свое придержи, папасик, ты не у себя дома. Я тебя первый раз вижу, надеюсь - последний.
- Ну да, ну да, щас посмотрим, кто тут кого в который раз видит.
Раздался звонок. Пришел участковый. Отец и дочь Льдышкины его еще накануне вызвали к назначенному часу.
- Так, граждане, готовим документы,- сказал лейтенант.
Зимин не удивился. Сложная жизнь сложных лет и особенно старый учитель, грабитель банка, научил его простой житейской премудрости "Второго дубля". Чтобы не случилось непредвиденное, неожиданное - ты должен относиться к этому, как ко второму дублю, то есть, как бы один раз такое уже с тобой случалось и не надо тратить время и нервы на переваривание новых событий. Ты лишь время потеряешь, а оно - потерянное время, иногда обходится слишком дорого.
А сейчас, если и случилось что-то неожиданное, так это не сейчас, а несколько минут назад, когда Зимин узнал, как он познакомился с Лизкой. А документы менту предъявить... тут и говорить-то особенно не о чем.
Стас достал паспорт и справку об освобождении, Набоков предъявил права.
- Заявление на вас, гражданин Зимин,-сказал лейтенант,- от гражданки Льдышкиной.
Зимин промолчал.
- Лейтенант, я чего-то не того-то,- вмешался Вадим.- Ты только что видел справку об освобождении. И паспорт с пропиской. Мой друг - хозяин квартиры, а эта б... льдина здесь никаким боком.
- Я не льдина я Льдышкина. Льдинкой меня только друзья называют.
- Документы на квартиру предъявляем,- повторил Лейтенант.
Зимин глупым никогда не был, ситуацию наперед видел. Он быстро прошел в туалет опустился на колени, засунул руку под ванну - на всю длину руки... Там, с другого края между стенкой и другим боком ванны был втиснут пакет с бумагами, вложенными в несколько прозрачных пластиковых пакетов и обмотанных скотчем.
Лейтенант на всякий случай стоял сзади и руку засунул себе под мышку, где у него был табельный пистолет.
Лейтенант внимательно посмотрел, прочитал документ. Поднял глаза на Зимина:
- Но это же ксерокопия, а где оригинал?
- Оригинал не здесь,- в другом надежном месте,- ответил Зимин.
- Мне нужен оригинал, а не копия.
- Лейтенант,- снова вмешался Набоков,- если есть ксерокопия значит и оригинал есть, это же и ежу понятно. И в паспорте - прописка.
- В паспорте не прописка. Вы из деревни что ли? В паспорте - регистрация. А регистрация это просто адрес, по которому вас при необходимости можно найти.
- У меня тоже прописка,- сказала Льдышкина.
И у вас, гражданка, тоже просто регистрация. Судя по ксерокопии вы в документах на квартиру не значитесь, и не жена. И даже если бы были женой все равно никаких прав на эту квартиру у вас нет. Так что ничем не могу вам помочь; если хозяин хочет, чтобы вы покинули квартиру, значит вы и должны ее покинуть. Все просто.
Лейтенант еще вчера пробил "объект" по всем каналам. Выяснил, что Зимин, освобожден из колонии после пересмотра дела "в связи с вновь открывшимися обстоятельствами". Освобожден и обвинение с него полностью сняты "В связи отсутствием состава преступления". Узнал лейтенант и то, что у Льдышкиной кроме регистрации ничего нет.
- Давить я на вас не буду, не мое это дело, сами разберетесь,- сказал он перед уходом. А вы, гражданин Зимин, если не хотите неприятностей, оригинал документа на квартиру в ближайшие дни занесите ко мне в участок, адрес вы знаете.
- Лейтенант,- неприязненно сказал Зимин,- ты уже сказал один раз. Достаточно. Принесу я документы. Дня через два, три.
***
Зимин достал из шкафа два больших чистых мешка из под картошки, положил на стол перед Лизкой:
- Если что из посуды взять - бери. Я все равно всё выкину. Кроме вот этого ножа с наборной ручкой. Нож мой, на зоне сработан, пусть останется. А тарелки и кастрюли я себе другие куплю. И давайте - быстро, нам сегодня ещё поле пахать.
Через пять минут грохота, собираемый кухонной утвари, из подъезда вышли четыре человека с двумя мешками кастрюль и тарелок.
- Локти будешь кусать из-за моей Лизоньки,- угрожающе-заискивающим голосом нудел отец Льдышкин.- На коленях приползешь, умолять будешь, что бы моя дочка к тебе вернулась, да поздно будет. Золото а не дочка. Забудь наш адрес: деревня Махоткино, что в тридцати верстах от Старореченска. Даже ты около нашего дома номер 21 с синим заборчиком не появляйся. У нас Льдышкиных - собственная гордость.
Зимин посмотрел на отца Лизки, как на неодушевленный предмет; повернулся к Вадиму.
- Может их отвезти надо, ну куда они с мешками в городской автобус?
- Нам на автовокзал,- тут же изменил тон отец на просительный.- Тут недалеко, на машине минут десять всего.
- Где вокзал... а куда - нам?- Набоков недовольно махнул рукой в разные стороны.
- Да ладно, Вадик, давай довезем, я все равно сегодня вспашу сколько нужно, хоть до темна буду работать.
На автовокзале, среди почему-то не погашенных ночных фонарей, среди людской суеты, криков-окриков, бубнения громкой связи автодиспетчера, весенней пыли - мешочники остановились, ища табличку с восемнадцатым номером автобуса.
Льдышкин отец подошел к кассе... поздоровался с кассиршей, поругался с кассиршей, отошел от кассы, сказал, что билеты есть, но денег нет.
Зимин купил два билета до деревни Махоткино, отозвал Лизу в сторону, чтобы отец не видел, молча сунул вместе с билетами пять тысяч. Она для чего-то открыла рот, условный рефлекс наверное, но ничего не сказала.
Зимин молча отвернулся и ушел...
Конец мерлезонского балета.
-----------------
По дороге уже от автовокзала заехали на маленький эпизод в магазин к Алимардону. Уговорил таки друг Набоков друга Зимина... Вручили Алимардону ключи от квартиры, где не было матраса, кастрюль и не было тарелочки с голубой каемочкой, но была сама квартира.
И бутылку Сезама вручили. На что нерусский товарищ неумело пожал плечами:- Я не пью русский водка, мне не нравитца.
- Тогда это не тебе,- сказал Набоков.- Зайдёт соседка с сорок девятой квартиры, зовут её Ольга Михайловна, поинтересуется, кто в тереме живет и на каких основаниях. Передашь бутылку ей, и скажешь это от Стаса. Ей русский водка нравится.
- За квартиру, спасибо вам, а то в этэм дырявом фигеле мы уже все хуже становимся жить... Спасибо огромный!
------------------
В интернате Иван Геннадьевич переназначил педсовет на три часа дня - не на семь, как попросил Набоков, и не в учительской, а в обычном классе.
Авдей пришел без десяти три. Пришел не один, а с Наташкой Аносовой ученицей выпускного "Б" класса. Заглянул в класс - все учителя уже собрались, и сидели за партами словно ученики.
Состав педсовета:
Иван Генндьевич директор
Галина Васильевна "язычница", учительница русского языка.
Ольга Викторовна "матимачеха" математичка.
Лидия Яковлевна "химичка".
Александра Леонтьевна "Физиня".
Анна Мартыновна "Истеричка" преподаватель истории.
Рисопелка. Учительнице рисования и пения в младших классах. Ей приходить на педсовет было не обязательно, но она пришла из любопытства, и из-за любви к директору.
- Подожди здесь у двери,- сказал Авдей Наташе.- Недолго, минут пять - пятнадцать.
- Авик, может вы как-нибудь без меня обойдетесь?
- Ка́к-нибу́дь обойдемся. Но меня как-нибудь не устраивает. Мне нужно, как надо и как нужно. Понятно? Так что стой здесь и не трясись. На педсовет не тебя вызвали,- этот педсовет я́ на себя вызвал.
Набоков постучал, вошел, поздоровался. За учительским столом сидел директор, он же по совместительству завуч, так как завуч находилась в декретном отпуске.
- Ну что, Авдей,- сказал он,- проходи сразу к доске. У доски тебе будет удобнее, не так ли?
- Так ли - так ли,- Иван Геннадьевич,- Авдей улыбался.- Мне здесь и в самом деле удобно. Здесь я у всех на виду, и это то, что мне сейчас нужно и важно.
- Уважаемые педагоги,- начал Авдей,- это Я попросил товарища директора о педсовете для меня обсуждения. Необычно, конечно, но время поджимает, тема моя созрела и нужно нам всем вместе ее решить. Не буду тянуть кита за хвост - тема простая и быстрая: Я не хочу и не буду учиться в выпускном одиннадцатом классе.
- Нет, уважаемый, так дело не пойдет,- резко и громко возразила "истеричка" преподаватель истории Анна Мартыновна. - А медаль? Мы тебя на медаль тянем. У нас последний раз медаль была семь лет назад, да и то серебряная. А ты нас всех хочешь оставить без медали?
- Анна Мартыновна, я от медали не отказываюсь, дадите возьму, я не возражаю.
- Как же мы тебе дадим медаль,- поддержала коллегу сидевшая на камчатке "химичка" Лидия Яковлевна,- если ты не хочешь учиться в выпускном классе. Вы только послушайте его - "он не возражает".
- Лидия Яковлевна, вы вот часто нас учеников любите нравоучать фразой типа - "сначала дослушай до конца, а потом говори". А сейчас, по сути и не начав меня слушать, вы уже меня перебиваете. Дайте мне три минуты и всё всем станет ясно и понятно.
- Так, товарищи женщины, молчим и внимаем. Авдей попросил три минуты. Кто не хочет потерпеть - будет потерпеть,- сказал, как отрезал директор.
Услышав сразу наступившую тишину, Набоков улыбнулся, поднес палец к губам и заговорческим тоном негромко произнёс: - Я щас! Один сек!
Он подошел к двери, приоткрыл ее, плавным движением запустил руку в пространство прогулочного зала и... как фокусник вытаскивает из ящика кролика, вытянул из зала, из-за двери ученицу одиннадцатого класса Наталью Аносову.
- У доски стоял свободный стул, на который Набоков почти насильно усадил Аносову. Наташа не хотела садиться, она вчера в очередной раз подрубила подол школьного платья - под "самую самую", и вот так сидеть - вся на виду перед учителями...
Авдей же балбес в эти тонкости девчачьей души не вник и школьницу Аносову на стул почти силой усадил, после чего с удовольствием потер руки.
- Цирк,- непроизвольно вырвалось у "язычницы". - Мы для кого тут собрались, я не понимаю, или нам свободного времени не жалко?
- Вот,- радостно сказал Набоков,- перед вами - первый ответ на первый вопрос.
Ученица наша-ваша Наталья Аносова. И все вы, уважаемые преподаватели, все вы не могли не обратить внимания на то, как изменилась успеваемость Натальи Аносовой в течение этого учебного года.
- Мы заметили,- сказала математичка Ольга Викторовна. У Аносовой резко поднялась успеваемость. И не только по моему предмету. Это приятно, правда не совсем понятно. Если бы у нас была обычная школа, я могла бы предположить, что Наташе наняли репетиторов по всем предметам, но ученики почти всю неделю находятся в интернате. То есть репетиторство отпадает. И еще непонятно, причем здесь Аносова, если мы должны обсуждать тебя, Авдей, твою судьбу и судьбу нашей медали?
- Вы умница, Ольга Викторовна, вы почти угадали. Дело в том, дорогие мои училки-мучи́лки, что учась в десятом классе, я одновременно учился и в одиннадцатом. Я с самого первого сентября пристегнулся к Наташе, и мы вместе с ней прошли и идем по той программе которую вы даете выпускникам.
Все учителя удивились, но аплодисментов не последовало.
Молчание нарушил Иван Геннадьевич.
- Я так понял, Авдей, что ты хочешь сдать выпускные экзамены вместе с выпускниками этого года и получить золотую медаль?
- Экзамены сдать хочу, а медаль - это уже ваша головная боль. Мне по барабану.
- Авдей,- воскликнула язычница Галина Васильевна, - о какой медали ты говоришь? Ты сам себя послушай. Как ты говоришь? Ты говоришь, как Гурьев из одиннадцатого "А", но он хулиган, матершинник и почти двоечник. Я заранее против медали,- серьезно и громко сказала язычница.- Я категорически против... Набоков не любит русский язык.
- Галя, вы же понимаете,- резко возразила Ольга Викторовна,- что он нарочно так говорит. Да. У него не совсем прилежное поведение, но предметы, все предметы Набоков знает блестяще. По моему предмету - все мы знаем, что он все олимпиады городские выиграл с легкостью, и даже в Москве, а там со всей страны собрались "головастики" после городских и областных олимпиад... Так он и в столице занял почетное одиннадцатое место, среди почти ста участников со всей нашей страны.
- Мне кажется,- высказала свое мнение "физиня",- что одних экзаменов маловато, если разговор идет о медали, а не просто о сдаче экзаменов на аттестат зрелости. Всё же в течение всего учебного года было множество домашних заданий, зачетов, контрольных работ. Должна быть пройдена вся учебная программа.
- Согласен,- Набоков улыбнулся и "физине".- Александра Леонтьевна, у вас в учительской уже стоит кейс, типа картонного ящика из под макарон. Все домашки мы с Наташей делали вместе, но я всегда делал в свои тетради подобные задачки. Например, ей задавали 386 задачку, я решал 387. Все задания - в моих тетрадях, по всем предметам. Полный комплект. Читайте, проверяйте. Только не надо искать ошибки, там их нет. Зря время потратите. И вот именно поэтому, именно поэтому, именно поэтому - учиться в одиннадцатом классе я не буду. Я не второгодник,- один раз уже отучился в смысле заканчиваю вместе с выпускниками. Если вы меня не допустите к экзаменам - воля ваша... Но тогда я просто закрою за собой дверь школы и уйду... в пампасы.
Мне не нужны университеты, академии и всякие там мгимошки. Я родился с землей, и на земле с профессией фермера. Простая профессия для простого человека. Я обыкновенный пацан - с земли, простой как две копейки. А то, что у меня калган неплохо варит - ну не виноватый я... он сам такой. Судьбе спасибо, конечно, за такой мне подарок, за то что так со мной обошлась и распорядилась. Да у нас, если на то пошло, даже и фамилия крестьянская, фермерская. Репин - абсолютно же крестьянская фамилия?
- Репин великий русский художник, и он крестьянином никогда не был,- сказала Рисопелка.- Но при чем здесь Репин, если ты Набоков?
Все остальные учителя и даже директор молча, удивленно и вопросительно посмотрели на Авдея Набокова, в ожидании вразумительного ответа.
Мне не нравится город...- Набоков рукой показал на окна класса... Не в смысле - не нравится, но постоянно жить в городе я бы не хотел. У нас там на ферме - земля живая и ее много. У нас речка, у нас птички. Мне очень нравится жить на земле и вместе с землей. А в городе живой земли мало.
А вот ещё я Наташу к поступлению в Вуз подготовлю. Она хочет в экономический институт и на бюджет. У них в семье с денежками не густо. Я ее подготовлю и уверен - она поступит. Да, Наташа?
- Да, раньше я не хотела, я понимала, что у меня ума не хватит... не смогу поступить на бюджет, а сейчас понимаю что смогу... И еще Авик сказал, что он меня убьёт если я не поступлю... Я постараюсь остаться в живых.
- Собственно, у нас всё,- сказал Набоков.- Сейчас вы всё знаете... Примите решение, а мы, пожалуй, уже пойдем, нам уроки делать надо...
- Ах, да - по поводу фамилии Репин - это вполне себе шутка. Но! Я недавно купил голосовой переводчик с разных языков на разные языки, и, между прочим, переводчик мне сказал, что репа по испански... ... "НАБО". А мы НАБОковы. Ну, мы пойдем, пожалуй...
- Как это вы пойдете... Мы еще ничего не решили? - возразила язычница.
- Это уже не важно. Ситуацию я вам обрисовал, как решите так и решите. Мне с медалью - гордым быть, и без медали мне не стыдно. У нас с Наташей занятия, нам нужно домашки делать и к экзаменам готовиться. Оно ведь как: в любой университет, на бюджет поступить - это мне́, как два пальца - на пяльцы, а ей придется упереться, все таки ноги у нее красивые, личико смазливое, но голова - обыкновенная бестолковка... В смысле - обыкновенная хорошистка. Нам с ней обоим придется попотеть.
- Потейте сколько вам влезет,- сказала физиня.- У меня вопрос к Наташе. Ты зачем так высоко подрубила низ платья? Сидишь здесь перед нами, ножки зажимаешь - вся на виду, у тебя же всё видно, тебе не стыдно?
- Я не рубила... Авик сказал, что у меня красивые ноги, и я подогнула немножко.
- Это ты называешь немножко? Сегодня же - отогни обратно, иначе мы тебя вызовем на педсовет и родителей твоих вызовем... Ну, товарищи, в конце концов всему есть разумные пределы... а если чему и нет предела, так это моему возмущению.
---------------
На самой ферме день прошел еще как хорошо. Наконец и Лене нашлась работа по душе. Землю, все 14 купленных гектаров, братья "Репины" решили не мучить вспашкой. Решили просто пробороновать и засадить сытным разнотравьем: эспарцетом с ячменем, люцерной с овсом, клевером,,, вкусной травы много. Так и сделали, землю проборонили и семена трав в землю положили.
Стас по возвращении из города и после обеда - тракторист, и Лену на поле взял с собой. Она даже около часа провела за рулем к великому своему удовольствию. Вспашку бы не потянула, а боронить под посев травы у нее вполне случилось и получилось.
- Ну вот, у нас - почти колхоз,- весело кричал Вадим. Ему была забота на поле - по семенам трав, и в овощехранилище - по картофелю. Мария после обеда уехала в Ариадное. У нее договор с двумя крепкими домами, с двумя дружными семьями на поставку свинины, яиц, меда и даже калачей. Сами Набоковы ни курей, ни свиней, ни тем более пчел не держали. На то было кому дело. Барыня брала продукты для семьи и только свежие, самого высокого качества... Платила очень хорошо.
Всем была работа.
Вечером посидели в теплой бане; с чаем, с ариадновским мёдом и калачами.