Государственный университет. Лекция по философии. Вел ее плюгавенький мужичок за 60, профессор. У него был такой убаюкивающий голос, что половина студентов едва подавливала зевоту в попытках не поддаться власти Морфея[], а вторая половина - все-таки пыталась разобраться в премудростях такой тонкой и загадочной науки как философия. В аудитории набралась бы едва ли треть студентов от общего числа, остальные давно разбежались по домам.
Морфей (др.-греч. ??????? -- "формирователь", "тот, кто формирует [сны]") -- бог сновидений в греческой мифологии.
20-летнеяя Света без вдохновения посмотрела в окно. Снова снег валит. Зима выдалась снежная. В некоторых районах сугробы были выше макушки, снег заваливал машины так сильно, что даже заядлые автолюбители предпочитали пользоваться иными средствами передвижения либо и вовсе отсиживаться дома.
- Ты идешь домой или с нами в кафе? - спросила подружка, сидящая рядом. Девушка отчаянно зевала и почти не слышала заунывный голос лектора.
Света повернулась к приятельнице и вяло отозвалась, что пойдет домой. Хотя Света не особо горела желанием торчать дома, но пойти в кафе тоже не получалось.
Мысль о возвращении домой испортила настроение, если бы не деньги... в кафе нужна наличка, а последнюю кровную двадцатку Светлана потратила на котлету. Снова придется у отца клянчить деньги, а до зарплаты еще далеко. Света очень надеялась, что дома ее никто не станет донимать, и она сможет спокойно посидеть в своей комнате. Иногда девушка очень жалела, что не работала по субботам. Уставшая после учебы и работы она переставала воспринимать реальность и любая попытка ее обругать терпела фиаско
У многих мысль о доме ассоциировалась с теплом и уютом, запахом еды, душевным спокойствием. Но для Светы это было не так. Постоянные разногласия с матерью Людой не способствовали душевному уюту, притом придиралась мать ко всему, даже к мелочам. Стоило Светлане переступить порог, как Люде уже что-то не нравилось, словно само присутствие дочери ее раздражало неимоверно. "Бестолочь", "тварь", "сволочь косоглазая" - это еще маленький список того, как Люда позволяла себе обзывать дочь.
В подростковом возрасте (именно тогда дочь начала раздражать Люду) Светлана обижалась на мать и даже плакала от такой несусветной несправедливости, за что мамочка с ней так? Почему изменила свое отношение к дочке? Ведь она же ничего плохого не делала. Отец утешал, что это у мамы характер испортился с возрастом, что на самом деле мать любит дочь, надо перестать обращать внимание, но сам никогда не вмешивался и не заступался за дочку. А затем девушка научилась не слышать Люду, словно внутри была кнопка отключения от реальности. На все замечания мамы Света тупо кивала, не отвечала, а слышать не слышала. Даже если мать позволяла себя распускать руки, Светлана не реагировала, словно робот принимала удары. Знакомых такая способность Светы абстрагироваться поражала, кое-кто даже подшучивал: "Снова Света отключилась", а некоторые завидовали: идеальный выход из любого спора. Света это помогало легче переносить "наезды" матери.
Иногда были у Люды моменты просветления, но бывало это только в присутствии младшего брата Светы - семнадцатилетнего Андрея. В его присутствии мать становилась страшно доброй и тогда на Свету сыпались все блага, как из рога изобилия, а из "твари" и "сволочи косоглазой" она чудесным образом преображалась в "Светочку-деточку". Поначалу Светлана завидовала брату, ведь его мама баловала, холила и лелеяла. Для Люды сын всегда был "Андрюшей" (бе-е!), "Умницей" (троечник!), "Молодцом" (гвоздь и тот криво забьет!). Но повзрослев, Света беззастенчиво стала пользоваться привилегией брата, раз изменить "испортившийся характер" мамы не получалось.
Наконец-то лекция закончилась, студенты направились к выходу. Света прямо на ходу облачилась в болоньевую куртку синего цвета, белую шапочку с вязаным шарфиком и теплые варежки. Девушка не любила сдавать одежду в гардероб, вечно там была километровая очередь, время только тратить, а на лекции можно и схулиганить - все равно преподаватель не заметит.
Распрощавшись с сокурсницей, Светка отправилась в забитом людьми автобусе домой. Жили они в частном секторе, и до дома нужно было пройти метров пятьсот. Сегодня она никого не предупредила, что у нее отменили две пары и домой она приедет раньше обычного. Да и кто заметит, что она приехала раньше, разве что брат Андрей.
Последнее время брат стал замкнутым, где-то агрессивным и почему-то очень радовался, когда Света возвращалась домой, а порой от него исходили странные просьбы: он просил посидеть рядом с ним, пока он играет в компьютерные игры или просто побыть с ним в одной комнате. Свету вполне удовлетворил его ответ: "Я не могу сидеть один, мне нужна компания", в конце концов, от нее не убудет, если она почитает книжку или подготовиться к экзамену в комнате брата, а не в своей. В такие моменты Андрей ее не беспокоил, даже музыку громко при ней не включал, словно боялся, что она уйдет и оставит его одного. Девушка не задавалась вопросом странностью его поведения, может у него в школе проблемы, а рассказать все равно не расскажет - это Света знала по опыту.
Света открыла дверь и вошла в теплый коридор. Она услышала странный шум, доносившийся из кухни. То ли стоны то ли крики, еще и посуда гремела. Неужели папа вернулся и решил заняться готовкой? Мама обычно так громко не шумела. Девушка прошла на кухню, чтобы выяснить причину шума. Увиденная картина заставила Свету безмолвно застыть и выронить из рук рюкзак.
- Света! - вскрикнула изумленно мать.
Это было последнее, что девушка услышала. Она словно оглохла и перестала воспринимать звуки. Увиденная картина настолько шокировала, что исчезли даже мысли. Света видела, как брат и мама открывали рты, что-то говоря ей, но не могла слов разобрать, мозг отказывался воспринимать реальность происходящего. Словно в тумане девушка выбежала на улицу и побежала, не разбирая дороги. Гнетущая тишина была ее спутником, она по-прежнему ничего не слышала, а краски потеряли насыщенность.
Когда над ней нависли ветки деревьев смешанного леса, появились первые вопросы: "Что с ней? Что она видела? Ведь этого не может быть? Этого не может быть! Это ведь нереально!" от воспоминания в голове зашумело.
Как же больно, больно. Светлана прислонилась к дереву и позволила слезам пролиться. Она буквально выла от душивших слез и не могла отойти от ствола дерева, не чувствуя холода. Она плакала, и раз за разом прокручивала увиденное на кухне, убеждаясь, что ей не приснилось и не являлось плодом ее воображения. И что самое ужасное ей не показалось. Как же так? Этого не может быть! Это нереально! Это слишком противоестественно! Андрей? Обожаемый младший братишка... как такое возможно?!.. бедный папа, что будет с ним, если он узнает? Как после случившегося идти домой... Нет! Нет! Этого не может быть!
Вернуться домой было не суждено. Не прошло и часа, когда Люда нашла плачущую дочь в лесу. Света думала, что ей предстоял тяжелый разговор с мамой, но мать сказала всего одну фразу:
- Ты никому не расскажешь.
Длинный кухонный нож с треском разорвал ткань куртки и пробил грудную клетку девушки.
- Мама? - не поверила в случившееся Света, с ужасом глядя на торчащую из груди черную рукоятку.
- Никому не расскажешь, - повторила мать, вынимая нож из груди дочери.
Света завалилась на бок, конвульсивно вздрагивая и пытаясь удержать обеими руками утекающую из груди жизнь. Женщина, которую она называла матерью молча, развернулась и удалилась, словно так оно и надо.
Почему она не добила? Почему оставила умирать на снегу с осознанием, что никто не поможет, никто не придет на помощь, с невыносимой болью от предательства? Лучше бы в спину ударила, чем так.... А кровь все больше вытекала из грудной клетки на снег, словно краска на белом холсте. И нет возможности закричать, из горла вырывались лишь хрипы и всхлипы. Это конец? Вот так просто? Ее жизнь закончится, едва начавшись... как же не хотелось умирать... как страшно...
Затуманенным слезами взглядом Света различила женский силуэт. Помощь? Неужели помощь?! Или галлюцинация... облик смерти...
- Ты хочешь жить? - спросила неизвестная, присев прямо на снег рядом с девушкой. Света разглядела ее необычные холодные глаза, которые меняли свой цвет.... Неужели все-таки смерть?.. Она предлагала сделку?..
- Да, - прошептала Света.
- Ты хочешь забыть? - продолжала спрашивать женщина. - Начать все с чистого листа? Не помнить предательства? Не помнить того, что совершила твоя мать?
У Светы задрожали губы. Забыть? Вот так просто взять и забыть о том, что она видела? Разве такое возможно?
- Да, - прошептала совсем тихо Светлана, понимая, что все равно умирает. Уж лучше забыть обо всем. Она умирала всеми покинутая в лесу, теряя драгоценную кровь на белом снегу. Все уже и так кончено.
- Иногда мне подвластно время, - туманно произнесла женщина, коснувшись рукой места, куда ударил нож. - Однажды ты вернешься сюда в то же время и в то же место, но уже другая. У тебя будет новая жизнь и иное тело.
О чем она говорит?
- А теперь спи, когда ты проснешься, ты не будешь помнить печали этого мира. Ты не будешь помнить предательства. Ты сама построишь свою жизнь...
***
Слезы капали из глаз. Света опустила взгляд на раздавленный ингалятор.
- Воспоминания вернулись? - догадался левкос, держа в руках упаковку с ингаляторами с веронским дыханием.
Лис и Светлана сидели на первой этаже.
- Ты сказал, что в дыхании нет ничего плохого, - всхлипнула женщина, сжимая крепко осколки, - а это уже четвертый... четвертый...
- В этом я не солгал. Дыхание не вызывает привыкания, лечит душу и помогает собраться с мыслями. Ко мне тебя привел страх. Страх тех эмоций, которые выпускают из клетки зверя. Ты хочешь контролировать зверя внутри себя и без дыхания тебе трудно с ним справиться.
- У вас есть портал в закрытый мир?
- Без разрешения охотников равновесия хочешь проникнуть?
- А мне нужно разрешение, чтобы попасть домой? - спросила женщина, продолжая плакать.
- А нужно ли?
Она не ответила.
- Есть портал... только не пожалей о своем решение. Это не самая лучшая идея.
- Я не спрашивала твоего мнения, Лис, просто отведи меня к порталу!
- Как пожелаешь, - безропотно ответил левкос, прикрыв глаза. Спорить он не собирался.
***
Света ощутила себя путешественником во времени. Кровь на снегу... она была свежей. Как такое может быть ведь прошло... сто сорок лет? А для самой Светы и вовсе семьсот. Что с ней сделала та незнакомка? Почему вернувшись обратно домой, она застала ту же картину, видит собственную кровь, отпечаток своего тела, едва припорошенные свежим снегом...
"Иногда мне подвластно время..." повторила мысленно Светлана. Вот что значили ее слова, она могла проходить сквозь время и забрала раненную девушку в прошлое. Но зачем? Для чего? Почему воспоминания вернулись именно в тот день... когда ее убили. В чем смысл поступка незнакомки?
Света будто во сне побрела по знакомой с детства тропинке. Воспоминания столь свежи, словно не было столетий разделяющих ее от дня своего нового рождения, рождения в теле верона.
Вот ее дом, вот забор, вот калитка, вот их овчарка, а вот каменный дом с горящими окнами. Все по-прежнему. И только крики, доносившиеся из дому, тревожили старую рану. Даже ключ оказался на старом месте, просто возьми и открой дверь, войди в дом и все будет по-старому... как наивно. После всего, что она прошла, у нее все еще осталась наивная вера? Что тоже спала, как стайки? Но жизнь жестока. Ей ли об этом не знать?
Скрип ключа казался таким громким, таким неестественным, что еще немного и иллюзия исчезнет. Дверь с привычным скрипом открылась. Света не сразу подняла взгляд, но ощутила ту гнетущую тишину, которая возникла после того, как она открыла дверь. Да, ее трудно узнать. Если, конечно, все, что с ней происходило не иллюзия и не плод ее воображения, не сон и не кошмар.
- Света? - донесся голос отца.
Женщина подняла тяжелый взгляд и обвела им лица близких. Полное суеверного ужаса лицо светловолосой матери. Обрадованный отец, который сумел ее узнать, несмотря на глобальные изменения в ее внешности. Удивленное лицо брата.
- Мы хотели тебя искать, - произнес отец, не замечая бледнеющую жену, у которой от ужаса даже губы посинели. - Ты где пропадала?
- Не смей ее приглашать в дом! - заорала внезапно женщина, плюхнувшись на колени и схватившись за шею, словно ей перестало хватать воздуха.
Губ Светы коснулась улыбка.
- Думаешь, что я стала упырихой? - спросила Светлана, спокойно переступая порог. - Ты всегда была излишне суеверной.
- Ты не можешь быть ею! Ты не она!
- Я хотела спросить... мама, как ты собиралась жить после того, что сделала? Неужели у тебя ничего не дрогнуло? - Света опустилась на стул. - Долгие семьсот лет беспамятства я пыталась понять причину моей ненависти к людям.... Теперь понимаю.
- О чем ты, дочка? Что ты мелешь? - спросил отец, сглотнув, стараясь не замечать необычного блеска в глазах дочери, бледной кожи и острых белых ногтей. Для него это все было странным маскарадом.
- Спроси ее, - еще шире улыбнулась Света, - ведь я не одна помню то, что случилось в лесу?
- Хочешь отомстить? Все рассказать? - спросил Андрей напряженно.
Светлана громко рассмеялась, удивляя и пугая родственников острыми зубами.
- Рассказать? Андрей, посмотри на меня! Что ты видишь перед собой? Я - существо, которое прожило семьсот лет без памяти о прошлом. Единственное, что меня привело сюда, это вопрос к... маме. Больше меня ничего не волнует. Я видела столько крови, столько смертей ради мести... Я хочу просто получить ответ и... уйти навсегда из этого мира, - ее движение никто не заметил, они слишком быстро оказалась возле своего письменного стола. Женщина провела рукой по теплому дереву... как много времени утекло. Она снова повернулась к родственникам. - Если бы хотела отомстить, то уже бы это сделала. Убить очень просто, так просто, что кажется смешным. Я сбилась со счета за столетия своей жизни скольких убила ...
- Света... - подавился фразой отец.
- Ответь, мам. Ты нас любила? Либо мы просто были чем-то неодушевленным для тебя? Почему ты поломала жизнь Андрею? Была ли необходимость поступать так бесчеловечно со мной, чтобы сохранить тайну? Считала ли ты себя нашей матерью? Кем мы для тебя были?
Мать молчала, боясь, лишний раз взглянуть на дочь, в лице которой видела неестественную для нее жестокость.
- Света! - воскликнул Андрей. - Это мой сознательный выбор!..
Светлана снова рассмеялся над покрасневшим братом.
- Небо, как это нелепо звучит! Я могла бы тебе поверить, но не верю... - Светлана продолжала смеяться. - Оправдание, оправдание и снова оправдание! Если все хорошо, так давай расскажем?.. Чего ты так испугался? Все же нормально, естественно замечательно и превосходно!
- Заткнись! Это никого не касается, тем более тебя!!! - заорал Андрей.
- Так давай я расскажу, и мы оба порадуемся!
Брат попытался ударить Свету, но с удивлением заметил, что без каких либо усилий она удерживает его руку. Светлана почувствовала, как влияние веронского дыхания ослабевает, как сильно ей хотелось сломать ему руку. Андрей заорал от боли и только его крик остановил женщину от необдуманного поступка, она отпустила его. Калечить брата, доказывая ему свою правоту не выход.
- Да что, черт подери, происходит?! - не выдержал отец.
От звука его голоса мать начала дрожать, а Андрей с ужасом смотрела на старшую сестру. Ее внешность, ее скорость и физическая сила не могли не поставить в тупик.
- Ты возомнила себя судьей? - всхлипнула мать, дрожа.
- О, не смей плакать! Твои крокодильи слезы меня не разжалобят! А тебе было жалко меня, когда ты бросила меня в лесу одну?
- Ты ничего не понимаешь!
- Да, я понимаю только одно, ты пыталась убить меня, и тебе это почти удалось! - перешла на крик Света. - Я истекала кровью, плакала и не могла никого позвать на помощь! Тебя разжалобили мои слезы или моя боль? Ты ударила меня ножом, спокойно отвернулась и ушла, бросив меня умирать! В этом состоит мое непонимание?! Я должна была сдохнуть на той поляне, чтобы ты была счастлива? Ты была уверена, что я умерла, поэтому так испугалась моего возвращения?! Может ты еще и приходила проверить сдохла ли я?! А?! Мамочка?!
Мать трясла головой.
- Объясни мне, в чем я должна тебя понять?!..
- Ты ударила нашу дочь... ножом? - не веря, произнес отец. У него было выражение лица человека, который оказался в чем-то граничащим с безумием. Все происходящее ему казалось чье-то не смешной шуткой или сном.
- Да, отец, она это сделала, - женщина с яростью ударила по полу когтями, вскрыв доски с громким треском. - И не успела надежно спрятать орудие преступления. - Света бросила к ногам мужчины нож, на котором сохранились капли крови.
- Но... ты жива... ты не ранена.
- Разве ты не видишь, какую цену мне пришлось заплатить?! Я больше не человек! - оскалилась острыми зубами Света, быстро переместившись к окну. - Из-за нее я лишалась человеческого облика!!! Я стала этим!!! - показала когти.
- Люда, что это значит? Я не понимаю...
- Ты здесь?! Зачем?! - резко спросила Светлана, повернувшись к двери и к еще одному посетителю.
- Забрать тебя отсюда, по-моему, ты начала перегибать палку, - ответил Сергей на языке стайков, шагнув из тени в комнату и заставив Андрея прижаться к стенке. - Это больше не твой дом.
Женщина царапнула подоконник позади себя, оставляя глубокую царапину.
- Так интересно, проходит воздействие дыхания и возвращается ярость, осознание того, что не так уж плохо перегрызть ей глотку, увидеть ее кровь на полу, наблюдать как растекается,... возможно, я даже почувствую удовлетворение от содеянного. Ведь это ее я хотела разорвать на куски эти долгие семьсот лет. Услышать крики... я схожу с ума, да?
- Хватить мучить эту больную женщину.
- Она здоровее любого из нас! А ты жалеешь ее! Ты - принц веронов - моральное лицо своего народа! Жалеешь эту старую потаскуху! Таким нельзя рожать! Пусть горит в аду!!! Ей там самое место!!! - все сильнее распалялась женщина.
- Она больна не физически, ее болезнь в душе, - ответил Сережа предельно спокойно. - У тебя есть другая мать, которая любит тебя, как родную дочь, и имя ей Лалье.
Лицо Светы болезненно искривилось.
- Прекрати гоняться за прошлым, прекрати мучить себя и других. Это их грех и им с ним жить.
- У меня нет семьи в открытых мирах, стайки - мне не семья. Двадцать лет пыток... уничтожение человеческой расы...
- Отпусти, тебе станет легче, тебе потому и стерли память, чтобы ты не терзала себя, - перебил ее Сергей, не замечая тревоги людей вызванной его необычным обликом. - Не надо заниматься саморазрушением. У тебя впереди еще долгая жизнь. Пойдем со мной. Ты умерла для этого мира, твой дом рядом с нами.
- Мальчишка учит меня жить... как я могу забыть о том зле, что они совершили? Как я могу простить?
- Вспомни свое состояние, когда зверь вырывался на свободу. Хотела ли ты смерти тех людей, которых убила? Стайки были в том же положении, что и ты. Подумай. Можно тебя считать плохой, если ты однажды отступилась?
- Их ошибка стоила жизни миллионам!
- И им с этим жить, - произнес Сергей, взяв женщину за дрожащие руки и продолжая не обращать внимания на начавших ссориться людей за их спиной. - Пойдем. Отпусти и забудь.
- Они должны понести наказание...
- Какое наказание ты хочешь? Хочешь четвертовать их? Чего ты хочешь?
- А как бы ты поступил? Ты же тоже убийца, не невинный ягненок! Ты бы их убил?!
- Я убиваю только когда это нужно. Ради пищи, ради защиты близких. Я убиваю в бою. Иногда наказание не требуется... когда ты сам осознаешь свою вину. Пойдем.
- Куда вы ее уводите? - спросил отец Светы.
- Домой, - коротко ответил Сергей и вывел женщину из дома, прежде чем их кто-либо остановил.
Когда они отошли на достаточное расстояние, женщина без сил опустила прямо в снег.
- Я могу попросить тебя? - раздался ее охрипший голос.
- О чем?
- Андрей... отдай ему один из ингаляторов с веронским дыханием, я не хочу, чтобы он и дальше жил с этим.
- Он не забудет...
- Этого и не надо... дыхание поможет ему справиться со всем этим дерьмом! Я поняла, зачем вам дыхание, оно заставляет думать, оценивать и делать выводы, не поддаваться слишком сильным эмоциями... хм... надо же... я начала вам завидовать. От этого не отказываются... мне больше семисот лет, а я как была дурой, так ею и осталась, ни капли не поумнела.
- В этом нет ничего плохого. Вначале мы просто кусок железа, потом становимся клинками, кто-то острее... кто-то тупее, но мы по-прежнему остаемся железом.
Позади веронов раздался выстрел и испуганный крик Андрея. Света с удивлением обернулась.
- Папино ружье...она...
- Застрелилась, - ответил Сергей на не заданный вопрос. - Мы чувствуем самоубийц и это мой грех, что я знал и не остановил ее, - произнес он, не глядя на Свету. - Твоя месть свершилась, ты довольна? Ты стала счастливой от того, что она застрелилась? Она послужила камнем, который сдвинул события, но испытала ли ты удовлетворение, уничтожив его, когда уже все свершилось и пути назад нет? Когда нельзя ничего исправить.
Света молчала, слушая его. Она посмотрела на дом, слушала раздававшиеся оттуда крики, на то, как выбежали на улицу перепуганные соседи, наверняка, скоро нагрянут стражи порядка.
- Я так устала, - произнесла женщина, всхлипнув и повернувшись к замолчавшему Сергею. - Ваш Лис - хитрая тварь. Я не могу больше быть без дыхания, я не хочу больше жить со страхом. Я устала.
- Ты не пожалеешь об этом?
- Да о чем мне жалеть, Сергей? Я разменяла седьмую сотню лет, а жить так и не научилась, может, хоть с дыханием поумнею.
Сергей кивнул, краем глаза замечая идущего к ним охотника равновесия. Им предстояла общение с Элом, ведь это он отвечал за закрытый человеческий мир.
***
Человеческий парень очень похожий на Светлану внешне сидел в закрытой белой комнате, обняв голову руками. За ним наблюдали двое: Эл и Сергей. Эл нечто читал из прозрачной таблички, а принц наблюдал за поведением человеческого парня.
- Вот же извращенцы долбанные! - скривился Эл, читая отчет предусмотрительного Лиса. - Я дело замну... мальчишку... понаблюдаем, покормим веронским дыханием, чтобы мозги на место вернуть, а то они у него явно потекли, а потом посмотрим, возвращать ли его домой.
- А что с отцом? - спросил Сергей, не отрывая взгляд от прозрачного стекла.
- Шок, память мы немножко ему почистили. Нечего ему знать об этом.
- Не понимаю, как такое можно совершить.
Эл снова заглянул в отчет.
- Все-таки Карт хорошо подготовил своих учеников, Лис составил психологический портрет каждого, да и немало фактов раскопал. По бабе психушка плакала еще пять лет назад.
- Причина есть? Или просто крыша поехала не с того ни с сего?
- У мужа появилась любовница, дети на стороне, жена узнала.
- И это все? - удивился Сережа.
- А для слабого человека этого, порой, бывает достаточно, чтобы психика пошатнулась. Ну, тут есть еще множество факторов, повлиявших на ее психику, но главный - это измена мужа, да плюс сверх эгоизм по отношению к своему сыну: "Не отдам! Мой!".
- Кошмар.
- Я еще удивлен, что Света для своего немалого возраста после всего, что прошла и пережила, сохранила достаточно трезвый рассудок. Ты уже установил с ней узы?
Сергей кивнул.
- Отлично, тогда и у нее психика устаканится со временем.
- Долол? - удивился принц, когда к парню в комнату вошел оранжеволосый мужчина в форме с чёрным поясом, обозначающим тёмное отделение - Я думал, с ним проведет беседу психолог.
- Лучше долола с ним никто поговорить не сможет. Жертва сможет понять другую жертву, а также убедить в необходимости использовать веронское дыхание для лечения.
Сергей приподнял вопросительно голубую бровь.
- Разве божественное дыхание не убивает дололов?
- Убивает если использовать в больших дозах. Но если приучать долола с маленькой дозы, то он привыкает, и оно становится для него безвредным. Как ты думаешь, какими дололы-отступники приходят к нам служить после жизни в их долбанных семьях? С поломанной психикой, у некоторых еще и галлюцинации, неадекватность, вспышки неконтролируемой ярости. Последствия удается убрать только с помощью курса лечения веронским дыханием под присмотром самих веронов.
- Понятно. Парня оставят здесь?
- Это уже как он сам решит. Все-таки у него здесь сестра и это мы должны учитывать. Не было бы этого фактора, сегодня бы уже турнули его в закрытый мир, а так его предоставят выбор, где он хочет остаться.
- Эл, - раздался знакомый голос позади.
И Сергей и темный эльф повернулись назад, чтобы увидеть Шераина, держащего прозрачную табличку.
- Что случилось? - спросил Эл, прекрасно знавший своего напарника.