Аннотация: "Умирает праведник - всё вокруг тихо, спокойно, погода хорошая. Умирает злодей - жди беды" (народная примета)
Хлопнуть дверью напоследок
"Умирает праведник - всё вокруг тихо, спокойно, погода хорошая. Умирает злодей - жди беды" (народная примета)
- Наташа, доченька! У тебя всё в порядке?
Мамин голос, доносившийся из телефонной трубки аппарата междугородной связи, звучал немного взволнованно. Наташа - длинноногая светловолосая девочка пятнадцати лет, одетая в сарафан и лёгкие сандалии, соответственно погоде летнего Адлера, - улыбнулась:
- Да, мама! У меня всё хорошо! Через три часа едем на вокзал - всем пионерлагерем! Скоро буду дома!
Мамин голос зазвучал чуть спокойнее:
- Хорошо, милая. А то мне сон дурной приснился... ладно, не буду тебе рассказывать. Приезжай поскорее. Тут вот фильмы приключенческие собираются показывать - "Эхо далёкого взрыва", "Взрыв будет в пять". Ты же у меня любишь приключения.
Улыбка девочки стала немного раздосадованной:
- Да, мама, я видела телепрограмму. Только не успею я ничего посмотреть. Как раз ехать будем.
- Ладно, дочка. В другой раз посмотришь. Надо же, какая ты у меня взрослая стала, самостоятельная - пионервожатой назначили, не зря, выходит, ты в "Зарнице" участвовала...
***
Он умирал. Он знал это совершенно точно, хотя врачи, льстиво улыбаясь, уверяли вчера, что Аллах ниспошлёт ему ещё многие годы жизни. Они лгали. Они сами не верили в то, что твердили. Его тело отказывалось повиноваться и еле-еле удерживало слабое дыхание. Однако огорчения в себе он не находил. Рассудок его был чист и ясен. Более того, дух его уже мог покидать, пусть ненадолго, это немощное тело. Разум выходил за пределы отпущенного природой, проникая в недоступные прежде тайны бытия. И нетрудно было услышать в коридоре разговоры врачей, толковавших между собой вполголоса:
- Ой, горе! Неужели Отец Наш умирает?
- Выходит, так. О, горе, горе! Что же делать нам, как быть, если он покинет нас всех?
- Лучше не думать об этом. Постараемся, чтобы он выздоровел. Да ниспошлёт ему Аллах ещё сто двадцать лет жизни!
Ему казалось, что не все, кто так говорил, были вполне искренни. Некоторые, наверное, опасались, что если выскажут то, что думают в действительности, на них донесут. И всё же слова были приятны. Смерть не пугала его. Жизнь была прожита не зря, его труд вернул миллионы людей в лоно истинной веры. Большая страна, которая, как ещё недавно казалось, склонилась перед шайтаном, теперь вышла из пагубного заблуждения и уже следовала тем курсом, который он ей указал. Для этого понадобились многие жертвы, но таково искупление. И если о чём-либо сожалеть, то лишь о том, что многие люди на планете по-прежнему пребывают во власти греха и ложных истин, насланных врагом рода людского.
А что, если попытаться использовать своё новое состояние, приходящие теперь возможности, чтобы воздействовать на неверных, попытаться убедить их отказаться от пагубного пути? Как говорят в Европе - хлопнуть дверью на прощанье.
***
Был уже поздний вечер, и в темноте за окнами вагона мелькали деревья, едва освещаемые путевыми фонарями. Тайга кругом, чёрная ночная тайга... Наташа дремала, всё глубже погружаясь в мир грёз и видений. Маленькие дети, ехавшие в купе вместе с ней - Серёжа на верхней полке, Катя и маленькая Ниночка на нижних - тоже крепко спали. Вагонные колёса весело постукивали по рельсам, будто отсчитывали, сколько осталось ещё до родного города. Из коридора доносились чьи-то осторожные шаги. Видимо, кто-то из детей, ехавших в этом вагоне, арендованном для новосибирских пионеров, захотел в туалет, но старался не разбудить своих товарищей. Ещё немного - и за окном появится вокзальная платформа, можно будет выйти, обнять маму...
А до тех пор - просто ехать в этом уютном вагоне, вместе со всеми, прислушиваясь к стуку колёс...
***
Увы! Его ждало разочарование. Почти везде пути для него оказались закрыты. Какая-то неведомая сила, которую люди называют судьбой, не пускала его никуда. Вернее, почти никуда. Потому что одна дорога всё же оказалась открыта.
Это был поезд. В вагонах находилось множество людей - неверных. Судьба допустила его к ним, значит, можно и нужно попытаться - постичь своей сущностью заблудшие души, суметь заглянуть в чужое сознание, обратить его на путь праведной веры. Притом совершить это надлежало как можно скорее. Он знал, что совсем скоро, когда сердце в его старом теле перестанет биться, этот мир закроется для него, изгоняя в неведомую пустоту. А значит, непросветлённые им души останутся таковыми, будут по-прежнему брести пагубным путём к аду. Однако время ещё есть. И надо употребить его во славу Аллаха, попытаться обратить к истине всех, кто готов прислушаться к слову её. Пусть только тех, до кого допустила его судьба. Тех людей, которые едут в этом поезде. Среди них есть совсем маленькие дети. Попытаться войти в их души, указать им путь к свету и правде...
***
Наташа негромко вскрикнула и проснулась. Жутковатое сновидение будто наяву предстало перед ней. Зловеще ухмыляющийся старик в диковинной чёрной восточной одежде, словно пытающийся залезть в неё... внутрь её сознания... И лицо у этого старика на удивление знакомое...
Можно было бы сказать, что старик похож на знаменитого Хоттабыча из сказки Лагина, если бы не чудовищная злоба, так и исходившая от него. Пожалуй, не Хоттабыч, а средневековый инквизитор, по какой-то странной прихоти нарядившийся Хоттабычем.
Девочка осмотрелась и обратила внимание, что и дети рядом с ней не спят, а осматриваются беспокойно по сторонам. Словно и их разбудило нечто жуткое, ворвавшееся в мирные сны...
Наташа постаралась взять себя в руки. Сон - это всего лишь сон. Мало ли что привидится. Надо успокоиться и постараться снова заснуть. А до тех пор вести себя потише, чтобы малышей не волновать. Приоткрыть окно - мало ли, может, всё из-за духоты.
Она тихонько спустилась вниз под испуганными взглядами детишек, осторожно приспустила подвижную часть окна и вернулась наверх, на свою полку. Немного помедлила, вслушиваясь в дыхание малышей. Кажется, они снова уснули. Наташа тихонько повернулась на другой бок и закрыла глаза, но отвратительное видение снова предстало перед ней. Однако на этот раз, вместо страха, в девочке начала закипать злость. "Ты, гадкий старикашка. Что ты здесь делаешь? Убирайся прочь от нас, не смей тревожить наш сон, наш отдых. Мы не желаем знать тебя! Исчезни немедленно!"
***
Он был потрясён. Такого чудовищного, бездонного невежества и агрессивного отпора высшим истинам он никогда ещё не встречал. А ведь многие из этих людей - совсем маленькие дети. Они пугались, просыпались, плакали от страха, а иногда и пытались прогнать его. Среди сотен людей - ни единого праведника, да что там - человека, готового отказаться от греха! За меньшую провинность были поражены Содом и Гоморра... Выходит, все они обречены оказаться в аду? О, несчастные... Неужели нет совсем никакого способа спасти их бессмертные души, ввести их в рай?
Нет, есть способ. Его предлагает сама судьба. Ещё совсем немного, и они будут спасены. Вот сближаются два поезда, там, где затаилось великое пламя. Оно может ждать ещё долго, но пусть это свершится прямо сейчас. Надо лишь дать приказ, послать искру. В обоих поездах - закоренелые грешники, отступившиеся от Аллаха. Да свершится великое искупление, да снизойдёт на них очищающий огонь! Да спасёт пламя их души! Огонь, воспылай! Аминь!
***
Наташа вздрогнула и проснулась. Сонливость как рукой сняло. Всё тело охватила странная дрожь. Что происходит?
Внезапно за окном полыхнуло. Всё небо, весь окружающий мир внезапно преобразились, моментально превратились в великую стену огня, в которой явственно проглядывала огромная, торжествующе ухмыляющаяся физиономия того проклятого старика. Не успела Наташа испугаться происходящему, как раздался страшный взрыв. Словно могучий великан толкнул изо всех сил вагон. Наташа не сдержала крик. Неведомая сила жестоко швырнула её с полки вниз.
Сноп пламени ворвался в купе. Справа, слева, из соседних купе - отовсюду послышался громкий детский крик невыразимого ужаса. Весь окружающий мир начал переворачиваться, потолок стремительно помчался вниз. Наташа успела схватиться за столик и обернуться. В тот же миг прямо на неё упала с криком Ниночка. Наташа подхватила малышку и успела дёрнуться вправо, подставить плечо Кате. Сверху, тщетно пытаясь удержаться за полку, повалился Серёжа, за ним пара чемоданов и сумка. Раздался звон разбитого стекла, и Наташа, едва успевавшая реагировать на крушение всего окружающего, ощутила, как её ноги и спину ужалили осколки.
Сознание перестало воспринимать происходящее. В этом обезумевшем мире огненного кошмара, детских криков ужаса и боли, переворачивающихся пола и потолка, мысль остановилась в беспомощности, осталось только чувство, тщетное желание - попытаться уцелеть самой, удержать, прикрыть, как получится, маленьких, беззащитных детей...
***
Он улыбался. Всё-таки он спас их - заблудших, погрязших в невежестве и грехе людишек, отринувших истинную веру, которую он готов был им дать. Они кричали в ужасе, умирая, но таково было их искупление. Пламя, сжигавшее их, было праведным, очистительным, оно несло с собой не только смерть, но прежде всего спасение душ. Они, эти людишки, сами отрезали себе все другие пути к светлой вечности. Совсем скоро, когда они очутятся в раю, поймут, какое великое благо он им принёс.
Теперь и умереть можно спокойно. Слава Аллаху!
***
Огонь понемногу спадал. По крайней мере, воздух перестал обжигать. Всё в купе - полки, потолок, пол, свалившееся с полок постельное бельё - всё это занималось огнём, но уже не было так страшно. Это всего лишь пожар. От него можно попробовать спастись, убежать - в отличие от того чудовищного мира великого пламени, от которого ещё мгновения назад скрыться было невозможно. Снаружи... деревья, тайга - всё полыхало, словно огромный факел, и тем не менее, мир становился чуть более похож на себя, прежнего.
Сознание вновь включилось. Наташа опомнилась. Надо выбираться отсюда, и поскорее. Горячий воздух, невыносимо пахнущий палёным, обжигал дыхание. От горящих предметов потянулся белёсый дым. Ещё несколько минут, и дышать станет совсем невозможно. Наташа схватила фляжку с водой - хорошо, Серёжа запасливый, взял с собой - и плеснула на вафельное полотенце, оказавшееся под рукой. Приложила ко рту. Сразу стало легче дышать. Серёжа, глядя на пионервожатую, последовал её примеру. Ещё через пару секунд Наташа прижала влажное полотенце ко рту Кати. Ниночка лежала без сознания. Прежде всего - вытащить её наружу...
Оконное стекло, оказавшееся теперь вместо пола, хотя и под небольшим наклоном, было разбито вдребезги. Что же, так даже хорошо, легче выбраться. Обливаясь потом, Наташа взяла на руки Ниночку, кое-как стараясь удерживать на лице влажную повязку, и осторожно подошла к бывшему окну. В раме торчали щербатые осколки, словно зубы чудовища. Девочка поискала глазами вокруг в поисках чего-нибудь тяжёлого, твёрдого. Чемоданчик - то ли Серёжи, то ли Кати - годится. Опустив Ниночку и отложив в сторону повязку, Наташа схватила чемоданчик и со всей силы ударила им вдоль по нижнему краю рамы. Кажется, убрала осколки, пусть не везде, но кое-где... Снова взяв Ниночку, осторожно оперлась правой ногой о край тлеющей рамы. Где земля?
Внизу, на расстоянии примерно полуметра, виднелся почерневший склон, на котором кое-где догорали сухие травинки. Однако склон уходил вниз - метров примерно на пять. Не очень круто, спуститься можно не падая, но вот как вернуться затем в купе за Серёжей и Катей?
Решение пришло мгновенно.
- Серёжа, сюда! Ты первый!
Мальчик молча кивнул. Дрожащий, весь в копоти, он подошёл к бывшему окну... Наташа снова опустила малышку, помогла мальчику выбраться наружу - хорошо, он не упал, не скатился по склону вниз, удержался рукой за раму. Девочка ощутила укус огня, разгоравшегося в купе, но даже не успела испугаться, только вскрикнула негромко и сдвинулась немного в сторону.
- Серёжа, ты мне поможешь?
Мальчик без единого слова принял на руки Ниночку, осторожно опустил её наземь - рядом с собой, туда, где наклон земли был поменьше. Малышка начала уже приходить в себя. Затем Наташа передала мальчику дрожащую Катю. Теперь можно и самой, только захватить мокрые полотенца и флягу, в них спасение...
Только спустившись на спасительную землю, Наташа дала волю чувствам. Она с запозданием ощутила порезы об осколки в оконной раме, ожоги от пожара, уже вовсю полыхавшего в купе и охватывавшего вагон снаружи, и её охватил сильнейший озноб. Ещё чуть-чуть промедлить - и гибель была бы неминуема...
Она не помнила, как всё успокаивалось постепенно вокруг. Наверное, следовало попробовать вернуться в вагон, чтобы помочь спасти других детей, но сил уже не осталось. Часть малышей из вагонов вывели вожатые - так же, как это сделала она сама. Однако это были далеко не все дети, которые садились в поезд...
Потом появились вертолёты. Солдаты молча, деловито помогали спасённым людям забраться внутрь машин. Затем их куда-то перевезли. Какой-то посёлок. Жители Аши столпились вокруг вертолётов, на руки принимая уцелевших детей - голых, почерневших от копоти, с волдырями от ожогов, изрезанных осколками, с переломанными рёбрами, руками и ногами. Женщины плакали, мужчины не произносили ни слова. Десятки врачей уже работали, первым делом помогали обожжённым - спасти как можно больше людей, переломы подождут...
Затем вдруг появилась мама. Сколько же времени прошло после того ужаса?
- Наташенька, доченька! Ты жива! Какое счастье! - мама плакала от радости, а Наташа слабо улыбалась, не в силах объяснить, что отныне вряд ли когда-нибудь сможет познать чувство счастья. И навсегда разлюбит она приключенческие фильмы. Потому что навечно застыли в её памяти крики тех детей, которых так и не удалось вынести из горящих вагонов...
***
На похороны аятоллы Рухоллы Мусави Хомейни, умершего 3 июня 1989 года, собрались десять миллионов иранцев. Они плакали, бились от горя об землю. Те немногие, кто смотрел внимательно на лицо мертвеца, могли заметить застывшую на нём ухмылку победного торжества.
Послесловие автора
В ходе расследования катастрофы было отмечено множество удивительных совпадений. Некоторые из них подтолкнули апокалипсис, другие выглядели простой, безобидной случайностью. Если бы персонал трубопровода внимательно отнёсся к жалобам машинистов на запах газа, вероятно, утечка была бы вовремя прекращена. Если бы один из поездов проехал чуть раньше или позже, газ, скопившийся из-за неисправности трубопровода, возможно, не получил бы искру от торможения и не взорвался бы. И совсем не имеющим отношения к делу казалось то обстоятельство, что за сутки-двое, а также в день самой катастрофы в телепрограмму было включено несколько приключенческих фильмов, связанных со взрывами.
Комиссия по расследованию причин катастрофы практически сразу пришла к выводу,
что к беде не привёл ничей злой умысел. Разве мог как-то повлиять на события иностранный религиозный деятель, умиравший в те же минуты?
Подробно о катастрофе: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%96%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%B7%D0%BD%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B6%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%BA%D0%B0%D1%82%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D1%84%D0%B0_%D0%BF%D0%BE%D0%B4_%D0%A3%D1%84%D0%BE%D0%B9
О Хомейни: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A5%D0%BE%D0%BC%D0%B5%D0%B9%D0%BD%D0%B8_%D0%A0.