Дух Тимура блуждал близ Отара. Город мало ему знаком. Помнил только Тимур, что именно здесь он вышел из тела Великого Могола и небеса призвали его в свой султанат, чтобы там он смог отчитаться за дела свои.
Но Бог отнёсся к нему холодно. Бог не любит великих людей, покушающихся на Его Божье Величие, и пытающихся уподобиться Ему, Богу, совершая дела, равные и достойные только небожителей.
Жизнь и смерть - прерогатива Бога. Только Бог волен судить. Решать, кому жить, кому не жить.
Ибо только Бог даёт жизнь. А человек лишь познаёт жизнь через опыт, предложенный ему Богом.
Но люди сделались людьми, хотя и по его позволению, с его подачи, но не без вмешательства сил природы. Силы Природы, тоже созданы Всевышним, но живут они по законам далеко отошедшим, от Его Божьих представлений об упорядоченном из Хаоса мире.
И планета Земля не исключение. В метущемся Хаосе слабое создание, всегда поглощается более сильным. Реальный Закон. О том ли мечтал Бог?
Он думал, что Космос, устояв во времени, приобретёт новые черты. Перестанет быть беспощадным и жестоким.
Беспощадность порождает сопротивление.
Сопротивление порождает Зло.
Зло - это Луна и Солнце в одном облике. - Это ночь и день, холод и зной. Любовь и ненависть, красота и уродство.
Зло - это то, что возбуждает неприязнь, неприятие, неверие и слабость. Зло. всегда где-то между милосердием и жестокостью.
Хаос, подчинившись решению Бога, уступил место Космосу, но не исчез бесследно. Он поселился на земле, в душах людей, созданных им, Богом. Он развратил эти Души и сделал человека совершенно иным, по качеству, произведением.
Он сделал его двуликим обманщиком. Зверем, уничтожающим себе подобных.
Человек усовершенствовал зло и применил свой разум во зло человечеству и Богу.
Тогда пришёл Сын и заявил, что дескать, он исправит ошибки Отца. Он призовёт людей у сотрудничеству. Но всякий знает, чем это кончилось.
Дух Тимура, прежде, чем был принят Отцом, долго лежал, распластавшись у ног Всевышнего и слушал Его рассуждения и впитывал мудрость Бога своим космическим сознанием, зиждившимся
на обрешётке Хаоса, обрешётке, общего для Вселенной сознания
Она, как человеческий скелет, обрастала затем знаниями индивидуальными и опытом, из которого строился разум индивида.
Убедившись, что человека не переделать, Создатель принял правила человеческой игры. Лукавого можно изгнать из человека только лукавством. А потому следует поступать по логике. То есть отринуть путь революционного развития, раньше так импонируемый Богу и примененный им, при осуществлении проекта по созданию мира.
Пусть всё происходит постепенно и так как хочет этого сам человек.
Бог просчитал, что если его вмешательства начнут повторяться и если все его сыновья, будут заканчивать земную жизнь на кресте, то люди, со временем, доберутся сначала до тайных знаний, а затем и до него самого.
Хотят люди грызть друг друга. Пусть грызут. И первыми грызунами станут священники, то есть те граждане, которых человечество назначило служить Ему Богу, забыв при этом, что священники тоже люди с особыми пристрастиями к крысиному мастерству.
Войны. Вот что заставит людей призадуматься.
Войны. Вот что по настоящему напугает людей, ибо никакое убеждение, никакая бесплатная раздача хлеба и вина не может сравниться со страхом смерти. Физическая смерть губительна не только для сознания людей, но и для их душ. Душа бессмертна. Но так ли хорошо бессмертие?
Не взвоют ли люди, получив это бессмертие из собственных рук. Тогда будут бессмертны и грехи, и привязанности, и пристрастия. Станут бессмертны и болезни, и уродства, и в том числе причины узаконивающие ненависть одних людей к другим.
Пусть всё течёт, как течёт.
Чтобы сотворить нового человека не нужно порождать вновь хаос, а затем перестраивать его в новую Вселенную. Это не гуманно. Он, Бог, не может пойти на такое святотатство. Он благороден и добр.
Но то, что совершит человек по своему усмотрению, Он, Бог примет. И тогда у него руки будут развязаны. Свершится Его мечта о переустройстве Мира.
Иисус, совершив роковую ошибку, отошёл от дел. Наконец - то сын понял, что потакание нравам человеческим, сделало из него игрушку, фокусника, посмешище.
В конечном итоге - преступника в глазах большинства людей. И поспешное превращение Христа в Бога, тоже человеческая непостижимая прихоть.
Человечество просчитало, что разделение труда вполне прогрессивная вещь. Они, люди, станут грешить, как и прежде, а Они Боги, станут, как и прежде им грехи прощать. Тем и удержится развратный и опостылевший Небу мир людей.
Хватит. Пусть режут друг друга. Пусть лишают друг друга жизни и всё ради чего? А не для чего. Из прихоти. Из недоумия, потому что никакой завоеватель, никакой тиран никогда не мог удержать в своих руках и после себя, награбленное, отторгнутое, присвоенное имущество врагов.
Всё всегда возвращается на круги своя.
Вот, лежит ниц Дух, "непобедимого" полководства.
Что его победы. Он прошёл земли с Востока на Запад; с Юга на Север. Он покорил, победил, унизил, уничтожил сотни тысяч людей.
Что изменилось после? Ушёл Чингиз-Хан, пришёл Тахтамыш, ушёл Александр Македонский, пришёл Скандер-бек, ушёл Тамерлан, пришли Гитлер и Сталин. Впитавшие, в себя, опыт предшественников.
Жертвы становятся многочисленнее. Преступления изощрённее. И, с каждым новым витком новой цивилизации, конец мира сего приближается.
Но разрушают свою цивилизацию и свою среду обитания сами люди.
Скорей бы вся эта свистопляска, череда бесконечных преступлений закончилась. Люди дерутся из-за улыбки женщины, из-за куска минерала, из-за неудачно сказанного слова, из-за Веры в него, в Бога, потому что верить они хотят, так как понимают Веру, а понимают они её исключительно как выгоду.
Вера в Бога - выгодное вложение средств и те, люди, которые имеют от того немалую выгоду не хотят той выгодой ни с кем делиться.
Никогда ничего люди бескорыстно делать не будут. Всегда серость будет преобладать в красках этого мира. И недаром солнце, удаляясь от земли, делает время длинным, давая возможность размножаться серым бесталанным людишкам, наполняя их души завистью и злом.
Всегда будет существовать эксплуатация злобным человеческим обществом редких, исключительных дарований.
Прекратить цепную реакцию размножения очеловеченных подонков невозможно. Они, должны, сами сожрать себе подобных; и средство для этого одно - война.
Бог призвал Тамерлана, чтобы наделить его мощи язвами войны. Ему показалось недостаточным, что люди будут помнить имя завоевателя и поклоняться его могиле. Нет.
Пусть они нуждаются в нём постоянно. Пусть они ворошат его кости и призывают огненные вихри войны вернуться на землю.
Да будет так!
Двадцать первого июня 1941 года советские учёные вскрывают гробницу Тимура в мавзолее Гур-Эмир.
Моровой язве войны было достаточно одних суток, чтоб пронестись по ветру до северных границ северной цивилизации и втянуть её в новый оборотный виток общечеловеческого смертоубийства.
Но дух Тимура остался в этих местах. Он теперь никогда надолго не покидал налёжанных мест в междуречье Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи. Он носился по ветру, как сейчас по ветру носится Дух Гитлера и дух Сталина и только Духи великих фараонов, да ещё дух Ленина прикованы к своим усыпальницам, потому что отведённые им места ещё не разорены, ещё ждут своего часа.
Борис потерял счёт времени. Его глаза не видели ничего кроме песка. Он шёл и боялся только одного, чтобы не упасть, чтобы не заснуть под палящими лучами солнца, потому что жар солнца истомил и обессилил его.
Он боялся прикоснуться к песку, знал, что зыбкий как перина песок, затянет его тело в свой "омут", испечёт как яйцо и миллионы мошек, тараканов и других гадов, мгновенно источат его тело, превратят в корм, а солнце выбелит его кости.
Даже присесть нельзя. Если он присядет, то никогда уже не встанет. Пустыня имеет нрав и характер. Она играет с человеком по иным правилам, нежели скажем лес или океан.
Океан испытывает человека водой.
Леса испытывают человека огнём.
Пустыня медными трубами.
Одна из таких труб оседлала его горло и, дыхание извлекает из неё звуки, почти мелодию.
Нужно только прислушаться, чтобы различить ноты. Между прочим, неплохая мелодия. Хватило бы сил записать, но глаза ничего не видят, кроме солнечного света и песка под ногами.
Мелодия течёт. Она оригинальна. В ней столько нежности и умиротворённости. Неужели человек способен придумать такую музыку?
Может быть, это уже мелодия ангелов. Это ангелы играют в раю, готовя ему торжественную встречу, потому что грехов больших у Бориса пока нет, а он знает, что безгрешные души попадают именно в рай.
Он не может срезать дорогу, потому что барханы вздымаются на пути как крепостные валы и петляя между ними Борис давно уже сбился с пути и теперь не знает в правильном ли направлении идёт.
Он идёт туда, куда склоняется солнце, то есть на Запад. Но, солнце не по прямой садится за горизонт, а скользит вдоль небосклона, по наклонной;
Борис идёт по гипотенузе. Вершины барханов - ориентиры. Он идёт в противоположную сторону от прямого угла, образованного дюной треугольника. Заблудиться не должен.
Тем более, иногда нет, нет, впереди мелькнут на песке контурные тени, его ангелы-хранители, которые не мешают ему, и не участвуют в его путешествии, хотя и присутствуют.
Они ещё лучшие ориентиры, чем прямые углы геометрически правильных песчаных треугольников.
Наконец последний бархан медленно сползает за спину и впереди почти ровное место, красное от глины, покрытой паутиной трещин, жаждущее весеннего орошения.
Ещё немного. А вот и верблюжья колючка.
Безумную радость вызывает она. Ведь колючка уже живое растение. Ей обязательно нужна влага. Пусть скудная.
Борис ногтями копает землю. Да, это уже не песок. Красная, но земля. Он пытается достать мочковатые корни. Мочки отрываются, остаются в земле, и всё же он доковыривается до них и жадно сосёт, облизывая медные твёрдые губы. Пытаясь жевать , наконец, проглатывает мочки корней вместе с остатками земли и мелкими мошками.
Там где есть жизнь, есть и вода. Поломанные ногти ничто по сравнению с мягкой прохладой влажного песка, что обнаружился под толстой коркой красной глины.
Теперь Борис будет жить.
Солнце опустилось за горизонт, но светло как днём. Перед глазами вставали видения прошедших дней. Они виделись отчётливо, и только день сегодняшний был как в дымке. Был расплывчат и не однороден. Был таким же воспалённым как его мозг и его душа.
Он открыл глаза. Перед ним воин, как на картинке. Как в учебнике истории. На голове шишковатый шлем, равный куполу собора Василия Блаженного. Клинообразная борода. Густые рельефно изогнутые брови. Изучающий взгляд. Тонкая верхняя губа под свисающими косичками усов и немного отвисшая, женственно полная губа над волевым подбородком.
Широкие плечи, поддерживающие сверкающую колечками кольчугу, утяжелённую металлическими пластинами, с серебряной насечкой. За плечами плащ, держащийся на ремне, инкрустированным, вероятно, золотом.
Одна рука упирается в бок. Она в кожаной перчатке, другая протянута к нему, к Борису. Ладонь эта обнажена и на ладони не хватает двух пальцев. Тех пальцев, которые должны были бы тыкать в него, но по причине их отсутствия, кисть выглядит как трезубец.
Оставшиеся три пальца черны. Черны и ногти на них. Да и сам лик человека чёрен, хотя глаза блестят живым светом и дыхание незнакомца бурно, и усы шевелятся как под дуновениями ветра.
Солнце заходит, но жара едва ли не усилилась. Дышать нечем. А человек одет в плотные одежды, да и железа в нём или на нём не менее, чем в бронзовом монументе Петра 1.
Глаза Бориса отдохнули слегка и он различил за силуэтом сказочного воина, зелёные сады.
Да, да! Зелёные сады.
Ему говорили, что нет места в Средней Азии зеленее садов Шахризабса. Неужели перед ним Шахризабс, "Зелёный город".
Родина Великого Тимура. Бывший город - крепость Кеш. С белыми дворцами и богатыми гробницами.
Время пощадило многие дворцы в этом регионе Кашкададарьинской долины, за исключением самой гробницы Тамерлана.
Великий полководец предупреждал потомков: не трогайте мой прах!
Но другой великий человек эпохи, Сталин-Джугашвили, считавший себя истинным Богом, принял решение, что других человеко-богов быть не должно ни на Земле, ни на небе.
Ни Тимура, ни Гитлера, никого не останется в памяти людей, кроме величайшего из великих, отца народов, товарища Сталина.
Гробница была разграблена, прах извлечён и отдан на изучение псевдоучёным, которые перетрясли кости губителя народов на лабораторных столах, изучая их под микроскопами, как будто кости могли ответить на вопрос: как рождается война?
Не прошло и суток, фашисты пересекли границы СССР, подвергнув бомбёжке с воздуха все крупные европейские города Советской России.
Воин не был видением. Силуэт его был объёмен. Свет от севшего за горизонт солнца освещал его с Запада, а ночь, оттеняла его фигуру с Востока и потому, он казался живым до натуральности. Хоть сейчас потрогай. Борис протянул руку и коснулся трёхпалой кисти.
Три пальца сжали его запястье. Ну, и хватка!
Перед ним стоял Великий Хромец, собственной персоной. Как перенести такое?
Воистину сомнения, зародившиеся в его голове раньше, при общении с контурами вернулись и уверенность в собственном сумасшествии придала Борису силы.
Всё равно он сумасшедший. Значит, не страшны все эти видения. Это бред перевозбуждённого мозга и психическая усталость. Что бы с ним сейчас не произошло. Всё бред.
Пусть хоть разрубит его этот Великий могол на части. Ничего страшного. Очнувшись, Борис окажется на том же самом месте, в том же состоянии, что и до припадка безумия.
Тем временем Тимур схватил парня за шиворот и, подняв в воздух, понёс перед собой. Безворотная майка на Борисе натянулась, острый край её врезался в горло. Стало трудно дышать.
Он схватился двумя руками за воротник, но не мог просунуть и части пальца, чтобы освободить горло от петли. Разогнуть три железных пальца Тамерлана и не пытался.
Хромец, с ношей в одной руке, приближался к зелёным садам.
- Смотри, - сказал он и Борис понял его, хотя Тимур шепелявил, когда-то булава семиреченского воина раскроила ему верхнюю губу и выбила передние зубы, оставив в целости лишь нижние клыки.
Вот она моя столица. Хотя многие думают, ошибаясь, что избрал своей столицей я Самарканд и только потому, что построил там неповторимый по красоте дворцовый комплекс Регистан.
Ан, нет. Кеш - моя столица. Моя Родина. Здесь мне мой отец вручил стадо овец и приказал кормить семью из восемнадцати душ, пока сам он не вернётся с войны.
Мой отец не вернулся с войны и тогда я поклялся отомстить. Я поклялся проучить людей. Я решил показать людям все ужасы войны. Отнять у них все накопленные богатства. Отнять у них сами жизни, потому что люди злы и не видят добро там, где оно есть. А ищут добро там, где его нет, и потому умирают как бездомные собаки по всем ямам земли, во всех концах земных пределов.
Я так поклялся, и я так сделал.
Смотри, как красивы сады моего города. Как богаты они фруктами! Какие сочные плоды на этих деревьях! Возьми в руки гроздь винограда, сожми в ладонях. Ягоды наполнят ковш твоих рук благородным соком, утоляющим не только жажду души, но и жажду тела.
Надкуси персик и сладкий сироп зальёт твою грудь. А гранат подарит тебе наслаждение, потому что сок граната - кровь нашего тела.
Я наполнял вены убиенных воинов соком граната и с восходом солнца герои оживали, садились на коней и вновь вступали в битвы с врагами.
Что нужно людям? Всё у них есть. Всё под руками и ногами. Но люди больше всех сладостей на свете хотят иметь радости, полученные от горя других людей, от горечи войны.
Война - вот истинная радость для человека. Потому и воспевает человек не труженика земли и моря, а убийц, душителей и губителей всех сортов и наименований. Убийц вроде меня.
Да, я, Тимур Великий, величайший из убийц прошлого. Не многие смогли переплюнуть меня в этом деле. Я пришёл в мир не для мирных дел, а для разрушения. Но разрушая мир, я строил дворцы, ибо жить должны не ветхие жилища бедняков, а храмы, возвышающие убийц и призывающие поколения чтить величие ВОЙНЫ.
Война венец красоты. Война обнажает пороки и достоинства. Война проявляет способности и лишает недостойных тех благ, которые они не заслуживают.
Война ставит каждого человека на строго отведённое ему место. А не желающие подчиняться законам войны, противодействующие войне, уничтожаются в войне, как никчемный отработанный материал.
Война - это естественная красота упорядоченного Мира. Война, очищает мир от паразитов как волк, очищает леса и поля от заболевших и недомогающих животных, оставляя здоровых особей для размножения и заселения новых территорий.
Недаром сказано - "Красота спасёт мир".
Борис хрипел, не в состоянии ни возразить, ни согласиться. В глазах бежали чёрные круги и, казалось, жить ему оставалось всего ничего.
Тимур встряхнул свою ношу и слёзы покатились из глаз несчастного и защемило внизу и опорожнился мочевой пузырь.
- Он же душит меня нарочно, - сверкнула искрой, видимо, последняя, мысль.
- Так вот как умирают на виселице! Позорной смертью, опустошающей мочевой пузырь и кишечник. -
Стало темно и безразлично.
Борис очнулся, не зная, где он и кто он? Потом прислушавшись, уловил постоянный непреходящий шум. Глаза не сразу привыкли к дневному свету, но вот, как распогодилось. Пелена спала.
Он сидел верхом на коне. Да, да на коне. Ощущение это было ему знакомо. Когда-то в далёком детстве, отдыхая с родителями в Украине, под Ямполем, он пристроился в колхозе пасти лошадей. И так все летние каникулы проработал пастухом и коневодом. Потому сидел в седле как опытный наездник, хотя в колхозе сёдел не было и приходилось ездить верхом сидя на хребте лошади.
В те времена колхозы не отличались зажиточностью. Лошади были худыми. Их гоняли в ночное, ячменём не подкармливали и оттого рабочие лошади оказывались заезженными, сработанными, бестелесными; кожа да кости, а хребты как доска "пятидесятка", положенная на ребро.
И, однако, мальчишки любили верховую езду, и хвастались друг перед другом своим умением сидеть по-казацки.
Но теперь под ним монгольское седло, с высоко поднятыми стременами, привстав на которых, можно сверху наносить удары по пешему противнику, как с высоты башни.
Когда-то читал, что конница монголов, атакуя, наводила ужас на любого противника, потому что воины казались великанами, а их копья летели с удвоенной скоростью, сверху вниз, поражая
почти без промаха.
На груди кожаная рубаха, расшитая роговыми пластинами. В одной руке щит из ивовых прутьев, переплетённых с корой и лыком молодых осиновых деревьев. Осиновое лыко на воздухе серебрилось и, казалось, противнику, что пыль в степи поднимает движущийся скот, что вот- вот покажутся тёмные пятна табунов и стад домашних животных.
Но пыль накатывала волной, а когда приходило понимание, что перед тобой вражеская конница
было уже поздно что-либо предпринимать.
В гуще такого войска сейчас находился и Борис. Конь дрожал под ним. Конь был опытным бойцом и ощущал приближение битвы. Борис тянул поводья, чтобы удержать лошадь на месте. Слышались зычные голоса. Десятские и сотники дублировали команды. Смысл их был Борису непонятен.
Наконец, что-то произошло. Передние двинулись. Задние напирали. И конь, понимавший ситуацию и голосам десятских командиров, тоже шагнул вперёд, пошёл скорым шагом и, наконец, перешёл на рысь.
Боевые кони специально дрессировались так, чтобы не бежать галопом. Галоп выгоден и удобен коню. Конь с удовольствием переходит в галоп, да и всаднику легче приспосабливаться. В галопе он плывёт как по волнам.
Но тогда ни стрелять из лука, ни бросить прицельно копьё не может. Да и саблей ударить, можно только в момент между конскими прыжками.
А конская рысь, она хоть и неприятна для тела, хоть и растрясает все его клеточки, но зато равномерна. И привстав на стременах можно не опасаться, что вылетишь из седла. Можно разить врага любымвидом оружия.
У Бориса в руках была сабля, без ножен. С обычной костяной рукояткой из коровьего рога.
Рукоять оплетена конским волосом, для того чтобы ладонь не скользила, когда в пылу боя взмокнет от пота.
Но Борис верил, что сабля ему не понадобится. Что всё, что сейчас происходит - бред его заболевшего мозга. Он трясся в рыси и смеялся над собой, удивлённый силе своих собственных эмоций, способных переносить его не только на расстояния, но и во времени куда угодно.
Сейчас он видимо, в тринадцатом веке. Так должно быть, если призрак, причудившийся ему - Тамерлан.
Вдруг, на луке седла замечает Контура. Старый знакомый. Тот крепко держится своими проволочными ручками за матерчатую обивку седла с небольшими бронзовыми бубенцами. Бубенцы позвякивают, но их едва слышно, потому что все звуки поглощает размеренно однообразный тысячекопытный конский топот.
Контур говорит, и голос этот существует вне внешнего шума.
- Тебе повезло, - говорит Контур. - Ты любишь историю. Твои мысли здесь, на этом поле. А поле это близ реки Терека. Сегодня утром здесь сошлись два Великих Могола. Тахтамыш - хан Золотой Орды, что на Волге и Тамерлан, чей город Самарканд затмил своей красотой все остальные города мира.
Два Могола не поделили между собой Закавказье. Тахтомыш считает себя властелином Европы и Азии. Он держит Русь в повиновении. Он назначает и снимает русских князей. Он вершит суд в пределах России, от западной Галитчины, до восточных берегов Амура.
А Тамерлан - владыка Среднего Востока. Оба мечтают овладеть всем миром, но прежде нужно разобраться друг с другом, потом захватить Индию.
Тахтамыш привёл множество войск. На стороне Тахтамыша опыт и удача. На стороне Тахтамыша Москва и Киев, Вильно и Краков.
Никто не поставил и гроша на Тамерлана. Хромой Пастух не пользуется авторитетом в мире сильных.
Но ты - то знаешь, кто победил! Потому будь уверен в себе.
Война не психоз, не бредни о потустороннем мире. Война - это полёт мысли и фантазии. Война - это битва разума и чувственных порывов, между собой.
Война - это радость и счастье. Это единственно верное понятие красоты. Ты испытаешь всё это в полной мере. -
Борис улыбнулся. Он дотронулся пальцами левой руки, в которой были зажаты поводья, до собственных глаз, пытаясь приподнять веки и проснуться. Но глаза оказались открытыми.
Вдруг, впереди, как бы образовался затор. Конские морды уткнулись в крупы, впереди скакавших лошадей. От резкой остановки Борис повалился на холку и только, упершись обеими руками в шею лошади, не свалился под копыта. Под такой, почти сплошной конской биомассой, никому уже не подняться с земли.
Но бухарцы, каршинцы, самаркандцы, тюрки, кыргызайсаки, персы и фарсийцы, афганцы и черкесы и многие представители иных народов, считавших лошадь продолжением человека, а потому и живших, и любивших, и рожавших в седле, происшедшее не удивило.
Все они сидели в сёдлах, не шелохнувшись, как вкопанные в землю.
Оказалось, что схлестнулись две передовые волны наступающих. Тамерлан наступал с Юга. Тахтомыш с севера.
Началась сеча.
Затекли от ожидания, высоко поднятые в коленях ноги. Борис выдернул их из стремян и опустил вниз, чтобы разошлась по членам застоявшаяся кровь. Но ближайший татарин, что-то гортанно крикнул в его адрес и погрозил нагайкой.
Чего понятнее?
Стояние продолжалось несколько часов. Вдруг, опять раздались зычные команды и строй, в котором находился Борис, стал пятиться назад, осаживая коней.
Затем задние развернули лошадей и, все последующие ряды, произвели точно такой же манёвр.
Кони сразу же сорвались с места. Скакали с час. Сначала по прямой, потом забирая вправо.
Оказалось Тахтамыш , встретив упорное сопротивление в центре и не продвинувшись ни на шаг, стал охватывать резервами фланги войска Тимура.
Тамерлан имел заслоны на флангах и немалые резервы в тылу, но убедившись, что центр держится крепко, приказал снять часть войск, с главного направления и, сбить наступающие колонны противника на свои фланги.
Тахтамыш знал, что его противник хитёр. Что впервые в тактике монгольских войск Тимур применяет в боях пехоту. Пехота окапывается и пропускает конницу над собой, затем поражает её в спину стрелами и добивает копьями.
Пехоты у Тахтамыша не было. Но были преданные ему отряды охотников из далёких таёжных лесов Востока. Их Тахтамыш сажал на высокие деревянные башни, влекомые быками и с этих башен стрелки, скрываясь за щитами, безнаказанно поражали и пехоту, и конницу врага.
Не знал Тахтамыш, что против его подвижных наступательных башен, Тимур применит новую тактику. В армии Хромца уже действовали новые подразделения, с новыми дисциплинами.
Их прозвали "Кошуны". Впоследствии слово это стало произноситься в русском языке как "Коршуны". То есть люди-птицы. Хищные птицы.
Это были немногочисленные отряды, численностью до трёхсот человек, специально обученные диверсионному делу и ближнему бою на ножах; смело и дерзко проникающие в скопления врага, в его одеждах, знающие превалирующие языки воинов противника, организующие диверсии в отношении осадных и наступательных орудий, подземных подкопов, уничтожающие вражеских командиров.
Удар по врагу лавы, в которой скакал и Борис, стал неожиданностью для Тахтомыша. Ведь этот удар ожидался с другой стороны, поэтому поволжские татары, а с ними и их союзники хорезмийцы, слегка опешили.
Минутное замешательство позволило рассечь фланги противника. В эту щель и просочились "Кошуны", неся на спинах своих бочонки с "персидским огнём". Очень скоро движущиеся башни, нанёсшие уже ощутимый урон армии Тимура, стали вспыхивать факелами.
Тахтамыш кричал и топал ногами. Но его фланги уже покатились назад. Центр ещё держался, но обтекали его со всех сторон новые, свежие части Самаркандского Гения.
Вокруг Золотоордынского царя сплотились отборные гвардейские части, с которыми он завоевал пол мира. Но осторожный Тахтамыш, не посылал их в бой. Он вызвал перед своё лицо русского князя Андрея, что княжил в Рязани; у того под рукой пятьсот латников. Лучших бойцов Подмосковии. И бросил тому снисходительно, уже с седла:
"Будешь княжить в Москве и в Киеве. Великим князем назначаю тебя. Слава твоя непреходящей будет. Россия смотрит на тебя".
И пять сотен рязанских парней встали стеной перед шатром,убегающего с поля бояо Тахтамыша. Здесь, встретили свою смерть многие сотни великолепных бойцов и сам Тамерлан едва избежал печальной участи, получив удар палицей по бедру.
Треснуло железо доспехов. Борис оказался рядом и подхватил хана.
Князь Андрей, а это был его удар, вновь замахнулся, но Борис закричал: Русь! Русь!
Он так обрадовался землякам, что по - иному не мог выразить своих чувств.
Рука князя дрогнула. В туже секунду его сразила стрела телохранителя Тимура.
Победа Тимура была полной, но не окончательной.
Несколько месяцев Тамерлан преследовал отступающие рати Великого хана Золотой Орды. Одним крылом своего войска он захватил Поволжье, наводя ужас на местное население, вырезая иногда мирных граждан целыми посёлками, городками.
Не только татары жили в тех местах. Давно уже и русские населили здешние степи. Плодились и размножались, мешаясь между собой. Местные граждане отличались от коренных монголов и западных славян курносыми носами, несколько овальными лицами, не широким и не узким разрезом глаз. Да и говор их, хотя и был насыщен татарскими словами, но сохранил мягкие обороты и не казался особенно визгливым и потому откровенно чуждым славянскому уху.
Киевские русаки сохранили напевность в оборотах речи и многие слова, хотя и переиначенные для лучшего восприятия татарскими "хозяевами жизни", обращали на себя внимание музыкальностью и несли не в пример татарскому говору, большую смысловую нагрузку.
Сказывалось влияние христианства, особенно православного.
Византийские традиции укоренились. Византийская культура, под влиянием первосвященников, преобразовывала язык скифов в язык славян.
Этот язык в сочетании с огромным арсеналом слов татарских и стал языком русского народа.
В нынешнем состоянии он был понятен всем близлежащим племенам и почти не изменил своей фонетики до времён нынешних.
Потому - то Борис хорошо понимал здешних татар и здешних русских.
Ему не нравилось, что русские воины выступали на стороне Тахтамыша, точно также как не нравилось и то, что он сам вынужден сражаться в войсках другого татарина - Тамерлана.
Стало забываться прошлое, то есть настоящее. Он запутался окончательно и теперь, то что он видел и ощущал наяву и являлось для него настоящим; а не те, далёкие картины, прошлой жизни, скучные и бесцветные, с малозначительными и малопонятными событиями, где люди потеряли облик людей, а стали машинами бессловесными и бесхарактерными.
Здесь он научился защищаться. Здесь он уже не раз чувствовал на своём теле тяжкую длань противоборствующего воина и понимал, что только скорость движения, только быстрота поступков и ловкость мышц может сохранить ему жизнь.
Контуры давно не появлялись. А были ли они?
Тимур шёл на Москву.
Убив Рязанского князя Андрея, он вторгся в его земли, разорил Елец. Русские князья объединились и выставили против него стотысячное войско. Но их ошибкой оказалось военное сотрудничество с разбитым Тахтамышем.
Войска бывшего хана Золотой Орды не жаждали реванша. Наоборот они стремились как можно дальше уйти на Запад, полагая, что Тамерлан на Запад не двинется. Для этого у него нет "Огненного боя", да и европейский боевой строй и оснащение Тамерлановских войск оставляло желать лучшего.
Уже под самой Москвой пришли Тимуру сведения, что стены Москвы уже оснащены "Огненным боем", что жерла пушек страшны и плюют железную картечь на расстояние в несколько тысяч шагов, а это означало, что пехота не будет подпущена к стенам, а конница не в состоянии преодолеть рвы и каменные заграждения.
Однако Тимур решился сам проверить данные разведчиков и лазутчиков. Он выехал с передовым отрядом за линию своей пехоты и медленно двигался вдоль фронта, всматриваясь в каменные стены Москвы.
Что-то грохнуло, взлетел дымок и в стороне, в две, три длины конского крупа шлёпнуло о землю круглое ядро. Тимур остановил коня и наклонился вперёд к холке, чтобы лучше рассмотреть прилетевший снаряд.
Ещё раз грохнуло. Но недолёт опять был велик. Телохранители заволновались и силой повели лошадь Великого Могола прочь, в глубину расположения его войск.
Ночью русские совершили вылазку. Они напали на татар внезапно, большими силами. Но, врасплох не застали. Татары быстро перегруппировались, стали нажимать на дерзких рейдеров.
Однако русачи сумели провести в город прибывшее из Владимира подкрепление, вместе с боевым припасом и главное, с иконой Пресвятой Владимирской Богородицы, которую православные христиане очень чтили и на которую очень надеялись.
Всю ночь заседал Большой Совет в стане Тимура. Можно было попытаться взять Москву. Положить множество воинов, но взять Москву.
А что это даст? Москва - убогое княжество, с непомерными амбициями.
Это не Новгород, что кичится на весь мир своим богатством. Московские купцы бедны. В Индии их не видали. В Хорезме их никогда не было. В Индии о Москве не слышали.
В Персии какие-то слухи были. Москва постоянно враждовала с крымскими татарами. Но крымские татары небольшое племя. Они вассалы Тамерлана. Они немногочисленны и не представляют, какой-либо значительной военной силы. Они торгаши и развратники, уплачивающие дань ему Тамерлану.
И ещё, шепчут советники, Тахтамыш отсиживается в Литве. Литва не бог знает что, но у них союз с тевтонскими рыцарями, а тевтоны - это сила.
Как не возьмёт Тимур Москву с ходу; как сядет в осаду, а тут Тахтамыш со своим полумиллионом воинов, да Литва как хищный ворон на раненую добычу, да тевтоны, чтобы присвоить себе воинскую доблесть, которую он, Тимур может статься, вдруг выпустит из рук.
И ещё икона Владимирская. Нехорошее предзнаменование. Не должна была она попасть в город, а попала. Сплоховал тысячник Иедубей.
Великий Тимур опустил правую десницу, что в железной перчатке, на дубовую стол. Он по примеру западных соседей и персидских царей приучал себя сидеть за столом и пить вино не из бычьих и воловьих рогов, а из золотых и серебряных чаш, которые ему в избытке дарили покорённые владыки.
К этому подчинённые привыкли.
Решение принято.
Идём на Азов и Астрахань
В ту же ночь осада с Москвы была снята. Народ пел и плясал. Во всех церквях били колокола и совершались благодарственные службы в честь Пресвятой Богородицы из града Владимира, спасительницы Москвы.
Под Астраханью произошло несчастье. Налетевший сбоку, легковооружённый воин, нанёс саблей, удар Борису в плечо. Удар не сильный, на излёте, но острием сабля порезала и правую щеку; обилие крови испугало Бориса. Он упал с коня и притворился мёртвым.
Очнулся в заснеженном поле. Щека саднила. Сколько пролежал не помнил.
Неужели потерял сознание?
И почему вокруг снег. Только что рубил под Астраханью кинжалом арбузы и, уже снег!!!