Перед троном, безвольно раскинув руки, лежал человек. Мужчина в шелковом камзоле и в подбитой мехом горностая мантии. Скипетр лежал на безнадежно испорченном кровью ковре, сейчас больше похожий на жезл насмешника. Лицо короля, обращенное к мстительному небу, казалась фарфоровой маской. Серо-зеленые глаза помутнели.

Шут еще раз задумчиво махнул ногой и наклонил голову. Бубенчики на колпаке весело зазвенели. Дурак сорвал его с головы и бросил на пол, прямо в лужу крови.

- Моя часть договора выполнена. Тирана больше нет. Заговор удался, - его голос отразился от высокого лепного потолка и пошел гулять эхом по залу.

Тридцать лет назад отец нынешнего короля, Патриса II, завоевал половину континента. Остальной частью последние шестьдесят восемь лет правил Корвин, по слухам он был жестоким и беспощадным колдуном, и не оставлял попыток завоевать весь материк. Сейчас ему это почти удалось - войска постепенно продвигались вглубь вражеского королевства. Это было довольно просто, потому что Патрис II растратил практически всю казну на пустые капризы. Армия, как излишняя трата средств, была практически полностью распущена. Осталось только несколько тысяч хорошо обученных солдат, в основном они охраняли столицу.

Шут с детства рос рядом с королем, безропотно перенося его глупые приказы и вечные побои. Жестоко вымуштровав свою игрушку, Патрис II создал непримиримого врага. И вот, месяц назад в городском трактире, где Паяц пропивал положенные ему деньги, за столик подсел какой-то человек в старом, темно-зеленом плаще. Его лицо скрывал капюшон. Несмотря на бедность одежды, на пальцах переливались серебрянные кольца, а мозоли на узких ладонях были явно не от плуга. Там шуту и рассказали о готовящемся штурме столицы и его роли в этом деле, приложив при этом довольно приличную сумму золотом. Естественно шут согласился.

Когда на завтрак ему подали вишневый пирог - это был сигнал к восстанию, он, как всегда, корча из себя дурачка, и, прошептав парочку неприличных комплиментов фрейлинам королевы, незаметно исчез из обеденной залы и вприпрыжку побежал в свою каморку в западном флигеле дворца. Он надел свой лучший костюм, состоявший из зеленых и алых лоскутков атласа и с позолоченными бубенцами. Одел на запястье ножны с отравленным стилетом, отданным вместе с золотом. Одернул манжету и, насвистывая какую-то танцевальную мелодию, двинулся в тронный зал.

Когда он влетел туда, громко хлопнув дверью, король вздрогнул и повернулся в его сторону.

- Ваше величество, ваше величество! - закричал, задыхаясь от длительного подъема по винтовой лестнице, Шут.

Бешенство, отразившееся на лице короля в первый момент, быстро прошло. Он поправил свои роскошные золотистые волосы ( несмотря на отвратительный характер и тугой ум, король был очень красив) и сделал знак Дураку подойти. Вокруг Патриcа II стояли министры и личная стража. Шут сразу же подскочил к ПатрикуII, закатывая глаза.

- Ну что тебе? - скривил тонкие губы король.

- Ваше величество, нас предали, - Шут сказал это громким шепотом владыке в ухо.

- Говори скорее или я сейчас же прикажу тебя выпороть.

- Не могу, - вытаращив глаза шут обвел глазами придворных.

- А ну вон все отсюда! - завопил ПатрикII и через мгновение он и шут оказались одни в огромном зале.

- Ну, кто же нас предал? Говори!

- Я.

Судя по всему до короля значение этих слов дошло не сразу. Он уже начал вставать с трона, чтобы отвесить Паяцу оплеуху за неуместную шутку, но рука Шута оказалась быстрее. Стальным цветком расцвел стилет, по самую рукоятку всаженный в грудь владыки. Его лицо мгновенно побледнело и он, пыльным мешком свалился шуту под ноги. В воздухе сверкнула молния и щеку Шута обожгло болью. Все-таки король так и не научился метать ножи.

Всех оставшихся в живых придворных и членов королевской семьи должны будут запереть в обширной дворцовой темнице. Наверняка их обезглавят, если не сегодня, то завтра. Корвин не потерпит присутствия конкурентов на трон.

И вот, Шут сидел на этом самом троне и поджидал прибытие нового короля. Церковный колокол пробил полдень. Сквозь цветные витражи окон ярко светило солнце. На улице зазвенел металл. Дурак поднял голову: в зал вошел сияющий воин. Ему на вид было около двадцати четырех лет. Обруч на голове схватывал смоляные, чуть волнистые, волосы, сильно контрастировавшие с бледной кожей на узких скулах и с голубыми глазами, черный плащ развивался в такт шагам. Доспехов на нем не было. В руке был зажат гигантский эспадрон в рост человека. Алые капли все еще срывались с лезвия, оставляя четкую дорожку на плитах пола. Следом за королем в зал ввалилось еще с десяток воинов.

Шут кошачьим движением соскочил с трона и поклонился.

- Приветствую вас, о Корвин, владыка сей земли.

Колдун бросил взгляд на неподвижное тело ПатриcаII, а затем на стилет.

- Ты обвиняешься в предательстве своего королевства. - Легким движением руки он стряхнул кровь c меча. Затем жестом приказал солдатам схватить Шута.

- Но как же так, - Шут извивался всем телом в крепкой хватке солдат, - я же все сделал, как вы приказывали.

- Предав однажды короля, ты с легкостью предашь другого. На закате тебя повесят.

Шут завопил и попытался укусить солдата, стоящего справа, но безуспешно. Дурака быстро и крепко связали, заткнув рот поднятым с земли колпаком. Корвин поднял корону и смял упругое золото в кулаке. По изысканному ковру застучали драгоценные камни.

- Заприте его где-нибудь. И похороните ПатриcаII со всеми почестями.