Розенберг Алексей Александрович : другие произведения.

Маленькие Истории Одб-37

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.92*74  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ОДБ - расшифровывается не иначе, как Отдельный Дисциплинарный Батальон, а в простонародье - дисбат или дизель. Вот, пожалуй, и все разъяснения, которыми я стану утруждать себя в этом опусе. И пусть уважаемый читатель не ворчит по этому поводу - в мои цели не входило создание словаря сокращений или энциклопедии жаргона. Их и так на прилавках книжных магазинов предостаточно. Кроме того отмечу, что я старался избегать нецензурных выражений там, где это возможно, но не везде. Было бы весьма странно наблюдать в столь неотдаленных местах людей называющих друг друга господами и говорящих на чистом литературном языке. Плюс, конечно, местный колорит: если некоторая категория людей называлась охуевшими, то подмена на более благозвучное слово могла бы испортить общую картину.Ну и в заключении отмечу, что все имена и фамилии действующих лиц являются вымышленными, и любое совпадение - просто совпадение...
  От автора
  ОДБ - расшифровывается не иначе, как Отдельный Дисциплинарный Батальон, а в простонародье - дисбат или дизель. Вот, пожалуй, и все разъяснения, которыми я стану утруждать себя в этом опусе. И пусть уважаемый читатель не ворчит по этому поводу - в мои цели не входило создание словаря сокращений или энциклопедии жаргона. Их и так на прилавках книжных магазинов предостаточно.
  Кроме того отмечу, что я старался избегать нецензурных выражений там, где это возможно, но не везде. Было бы весьма странно наблюдать в столь неотдаленных местах людей называющих друг друга господами и говорящих на чистом литературном языке. Плюс, конечно, местный колорит: если некоторая категория людей называлась охуевшими, то подмена на более благозвучное слово могла бы испортить общую картину.
  Ну и в заключении отмечу, что все имена и фамилии действующих лиц являются вымышленными, и любое совпадение - просто совпадение...
  Вот собственно и все, чтобы я хотел сказать в своем напутствии.
  
  ...- Когда речь идет о дисбате,
   все войска стоят по стойке смирно...
   (из фольклора ОДБ-37)
  
  
  
  Заехал
  Меня по началу на дизель принимать не хотели: в военнике отвалилась фотка и где-то успешно замылилась. Вот и разбери, мой это военник или я вообще Вася Пупкин какой. Но кэп, что меня привез, уж очень сильно упрашивал. Мол, и девать меня ему некуда, и назад меня не увезти, и кормить меня нечем...
  В общем, те согласились и, взяв с меня расписку, что я это я и ни кто иной, оформили на меня бумаги всякие, поздравили с успешным зачислением и конвойного вызвали.
  Приходит сержант: погоны красные, харя красная, патлы рыжие - дите солнца, одним словом.
  - Ну,- говорит, - Пошли!
  - Пошли...
  - Не "Пошли", а "Есть, товарищ сержант!", понял?
  - Понял...
  - Да не "Понял", а "Так точно!", блин!
  - Так точно!
  Ну, пошли, в общем. Я иду, по сторонам глазею: чай, не каждый день на дизель заезжаешь. Сержант идет на меня глазеет: чай, мало ли чего...
  - Ну, ты, - говорит, - Ты че ногу не тянешь? А ну давай строевым ебашь!!!
  Строевым, так строевым. Ты - начальник, я - подчиненный. Двинули дальше. Ногу тяну ровно столько, что бы особливо не напрягаться - за полтора года строевым ходить научили...
  - А курить, у тебя, есть? - вопросил он, когда мы поравнялись с КПП.
  - Есть, - отвечаю, а сам дальше чешу.
  - А чо есть? Дай сигаретку...
   Я молча вытащил из кармана пачку "Winston" и протянул ему. Судя по его глазам, цивилизация сюда еще не пришла...
  - Ну ни хуя ты дал! Братан! Подгони! Всеравно отметут, бля буду!
  - Ну, если будешь, то забирай.
  Он как услыхал, схватил пачку аж двумя руками и впихнул ее куда-то на столько вглубь себя, что, наверное, и посей день там лежит. Потом из нагрудного кармана вытащил початую пачку "Примы" и протянул мне.
  - Я не отметальщик, там какой... бери, кури, братан!
  - И на том спасибо...
  Постояли, подымили, да пошли дальше. После такого подгона, строевой от меня он уже не требовал. В прочем, Милон, так его звали, до конца моего срока от меня ничего больше не требовал, и даже иногда выручал по мелочам.
  Ну, значит, зашли мы в санчасть, где меня проверили по части вшей, сифилиса, чесотки и "торча", и взяли направление в сторону не очень симпатичных одноэтажных зданий.
  - Ты нессы! Все бэнч будет! Парень ты пизданский, как я погляжу, так что выкрутишься. По началу - палево, конечно: лысовка - это не в кайф, но потом - бэнч! Ща в роту прийдем, с блатными побазаришь - они тебе распишут чо да как, ну а там - привыкай.
  С такими наставлениями, слово за слово, да и к роте подошли. Ротой конечно увиденное не назовешь... Скорее нечто в стиле "аля-Барако" окутанное колючкой, с виду совершенно не пригодное для существования каких либо форм жизни, окромя болезнетворных бактерий, да, пожалуй, заблудших бомжей. Однако надо сказать, что по поводу форм жизни я сильно заблуждался. Но это я понял позже...
  
  Страшные дядьки
  - Ух, какой страшный дядька пожаловал! - прогнусавила огромного размера детина, когда я переступил порог барака.
  Нет, на страшного дядьку он смахивал больше, нежели я.
  - Иди к нам, дядька!
  - Кран, погоди... Его надо сначало ротному показать... - судя по голосу Милона, сей Кран, и на него производил довольно тягостное впечатление.
  - Ну, так показывай, а опосля пущай к нам на огонек пожалует: потолкуем чо да как...
  Не скажу, чтобы меня жутко заинтересовало "потолковать чо да как" с этим строительным устройством, но деваться было не куда.
  Ну, в общем, подвели меня к массивной двери оббитой рейками и чьими-то соплями, немедленно ее распахнули, и, я оказался в дымном балаганчике, наполненом перегаром и доблесными офицерами красной армии. Они восседали за столом, и о чем-то оживленно спорили.
  - Товарищ капитан! - зарапортовал мой конвойный, - Нулевого привел!
  На меня, в буквальном смысле слова, уставилась репа, двумя глазьями-стволами 45-и мм орудия.
  - Статья!?
  - 243,246 пункт "а" - проорал я.
  - Срок!?
  - Полтора года!
  - Исчезни!!!
  - Есть!, - удивился я, и не заметил как, но оказался за дверью.
  - Он тебя разве не убил?! - изумился Милон.
  - Да живой, вроде...
  - Ну, ты точно страшный дядька...
  
  Блатные
  Милон препроводил меня в помещение напротив. Оно оказалось менее прокуренным и больше напоминающим сушилку, нежели что-либо другое. У окна, вальяжно, насколько это можно сделать на табуретках, развалилась этакая весьма важного вида троица и о чем-то тихо вела беседу. В центре троицы восседал уже известный мне Кран, из чего можно было сделать вывод, что он не только страшный, но еще и главный.
  - Ну, давай, проходи, да знакомство сведем, - пригласил Кран.
  Я переместился на середину сушилки.
  - Я - Кран, а эти - Плитка и Жаренный, - ткнул перстом Кран на своих товарищей.
  Товарищи важно покивали головами, переглянулись и начали анкетирование.
  - Ну, - говорят, - Рассказывай: кто таков, за что, на сколько?
  - Ну, - отвечаю, - Тот-то, за то-то, на столько-то.
  - Понятно... А что,- говорят, - тебе в падлу?
  Я, конечно, знал понаслышке, что что-нибудь эдакое у меня спрость должны, но все равно был несколько обескуражен.
  - А что, - спрашиваю, - мне должно быть в падлу?
  Тут пришел их черед обескураживаться. Кран даже покраснел...
  - Да, - протянул Плитка, - На тюрьме ты явно не был...
  - Не был, - согласился я.
  - Ну, тогда запоминай: В падлу - голодным остаться и в жопу ебаться! Понял?
  - Вполне.
  - Ну ладно. Курить, деньги или еще чего-нибудь есть?
  - Да нет, - говорю, - "Примы" разве немного...
  - Ну "Приму" сам кури. Ладно, иди. Там тебе все объяснят. Главное не тормози, и все бэнч будет. И смотри: не дай божи окажется, что ты все-таки с бабками заехал, то уж извиняй - пиздец тебе!
  
  Афоня
  Афоня был - кадр! Все говорили, что он дурак, но, однако знали, что башка у него варит превосходно. Он даже умудрился свою партию организовать: "Дураки всех стран", только не кто в нее вступать не захотел. Но дело не в этом. В общем, его назначили ввести меня в курс дела, и той субстанции, в кою я вляпался. Я, конечно, подозревал, что перспективы на ближайшее время совсем не радужные, но после поучительной беседы с Афоней, что перспектив вообще ни каких не предвидится...
  
  Барак
  - Ну, собственно, твой новый дом устроен следующим образом: мы сейчас с тобой находимся на центряке. Тут происходят всевозможные построения по поводу и без, с которыми тебе еще предстоит столкнуться. Отсюда же расходятся все остальные помещения. Слева и справа кубрики, закрывающиеся решками - это наши спальные салоны. По идее, после поверки дежурный должен на ночь нас там запирать, но кому это надо? Пока народу не так много, задействован только один отсек. В другом, сделали что-то типа спортзала. Кстати, при атасном палеве, рэпсов сначала загоняют в спортивный отсек, и потом по перекличке по одному перегоняют в спальный.
  - Дальше, по порядку: ленинская, где замы по воспитработе периодически промывают нам мозги. Бытовка, где можно подстричься, подшиться, погладиться - в общем, навести марафет со шмотками. Далее каптерка, куда вход всем, кроме блатных, шакалов и, собственно, каптера - заказан. Ну, с канцелярией ротного ты уже знаком.
  - Теперь другая сторона: еще одна ленинская, дальше сушилка - с ней ты тоже уже знаком, и, наконец, курилка. Из нее можно попасть в умывальник и в коридор на дальняк. Вот, собственно, и все. Ну, там еще за бараком кочегарка наша, да дровник - но без дела там лучше не шариться. Сектор рядом, а менты нервные стали какие-то... Шмульнут, суки, ради отпуска. А чо, было и такое. Одному стукачу предложили на выбор: либо к ноль-пятым, либо на сектор. Ну, он выбрал сектор, а мент, что на вышке стоял, в отпуск поехал...
  - В общем, кому бэнч, а кому и палево.
  
  Сектор
  - Наша территория, если ты заметил, окружена забором колючки с путанкой, а за ним на некотором расстоянии проложена трехметровая кирпичная стена. По углам стены понатыканы вышки с охрой - они охраняют сектор. Это как раз расстояние между колючкой и стеной. К сектору ближе, чем метров на пять, приближаться не стоит, если ты не полный псих конечно - менты могут воспринять это как попытку к бегству и... в лучшем случае, если везучий, попадешь на кичу, а в худшем, эти гады заработают себе отпуск...
  
  Бэнч
  - Бэнч - это не палево. Это есть хорошо. Жара, одним словом. Тормозить не будешь, все как раз бэнч и будет. Ну, тормозить тебе поначалу конечно же придется: пока привыкнешь, пока то да се... Это хуйня конечно, а хуйня, как извесно, еще не палево, но и не бэнч конечно тоже... К стати понятие бэнч изобрел Бичепс. Он же Тричепс, он же Нагиль. Это мент из нашей охры. Оригинальный чувачок такой... Да чо я рассказываю, ты и сам скоро с ним познакомишься. А пока слушай дальше...
  
  Палево
  - Палево... Ну, палево - это палево. Это не бэнч, в общем. Если случилось палево - пиздец полный. Можешь вешаться, особенно если палево по твоей вине произошло. Ну и, конечно же, палево палеву - рознь. В прочем, ты главное усвой: Не тормози, и палева - не будет. А вообще, поживешь тут немного, и про палево узнаешь более подробно.
  
  Рэпсы
  - А знаешь, как называется армейская должность, на коей ты теперь состоишь? Нет? Так вот знай: ты теперь - рядовой переменного состава! Рэпс, одним словом. Тебе и в военник эту должность запишут. И мало кто будет знать, что ты военный преступник, а не курсант какого-нибудь военного училища - они тоже, шакалята, переменные.
  
  Слои общества
  - Имей в виду, что даже отбросы общества, коими мы как-бы теперь являемся, имеют свои социальные слои. Во-первых: блатные - это наши рули, ебанная элита. Хотя, на самом деле, ни какие они не блатные. Последний настоящий блатной свалил отсюда три года назад, причем на зону. Получил семь лет за то, что замочил шакала веслом от варки. А вся эта приблуда, что именует себя блататой - овци паршивые. Суди сам: настоящий блатной никому не подчиняется, на работы - забивает, и вообще творит, что хочет, уважая при этом неписанные законы нашего заколючного общества. А эти? Шакалам жопу лижут! Крысятничают! Опустить кого угодно, причем ни зачто - влет! А главное на рэпсов, падлы, стучат, а стукач - это вообще самое последнее дело. В общем, сплошным беспределом занимаются! А на работы - так самые первые: УДО , падлы, зарабатывают. Ну не ссученные ли? Но самое паскудное в этом деле то, что этих уродов сами шакалы поощряют, и на весь их беспредел закрывают глаза, поскольку шакалу проще, когда в его отсутствие рота под контролем. Да ни просто рота, а каждый рэпс в отдельности. Если ты бунтарь, или просто чем-то не нравишься шакалу, то он подзывает на беседу блатных, и дает им ЦУ. Между прочим, бывали случаи, когда по указке шакала, блатные опускали рэпса...
  - Вот так вот! Кстати и дедовщина в армии существует только по тому, что шакалы ее поощряют. Где-то явно, а где-то тайно. Заметь, там, где служат настоящие офицеры, дедовщиной и не пахнет, потому как они себя в дело целиком и полностью вкладывают, и базар о каком-то господстве одних призывов над другими, для них просто оскорбительны, поскольку в этом случае их Честь Офицера Российской Армии ставится под сомнение. Они не позволят себе являтся пьяными на службу, или того хуже - распивать с рядовыми, а после засылать их за водярой в магазин. Они не позволят себе оскорблять подчиненных, только потому, что этот подчиненный не вышел рожей, или призвался всего неделю назад, а потому неуклюж и не разбирается в званиях. Они не признают никакого контроля над солдатами, кроме здорового уставного взаимоотношения. Для них проще, когда в роте дисциплина. Хотя при таком раскладе вкалывать приходится всем. Бешено вкалывать. Но кому вкалывать охота, когда все проще можно организовать?.. Потому-то шакалов во много больше, чем офицеров. Кстати, ты заметил, что даже хороших офицеров частенько называют шакалами? Это оттого, что они нас всех под одну гребенку, и мы их - соответственно.
  - Ну, я отвлекся. Звиняй, братан, но просто даже упоминание об этих глубоко палевных явлениях вызывает сильные возмущения нервных окончаний...
  - Короче, ниже в этой социальной леснице находятся охуевшие - шестерки блатных.
  - Дальше - мужики, хотя ты знаешь, но, по-моему, мужики стоят на много выше этого убогого сброда. Хотя бы потому, что это действительно простые мужики. Пальцы не гнут, не стучат, жоп ни чьих не лижут и потихоньку мотают свои сроки, вкалывая на делянках.
  
  Лысые
  - За мужиками идет слой лысых. Это народ, который только что сюда заехал. Еще их называют нулевыми, отчасти оттого, что они пока нули в этом обществе, а отчасти оттого, что все время обриты под ноль. По той же причине они и лысые. Собственно лысый - это тот же дух, с той, однако, разницей, что первый мог в армии уже весь срок отслужить. В среднем, лысовка длиться три месяца, и если за этот срок ты не прослыл тормозом или, что вообще не дай божи, стукачом, то по истечении оного переходишь на одну ступень вверх: превращаешься в мужика. А если тормоз, то вон некоторые до конца срока так лысыми и ходят. Лысый, кроме работы на делянках, еще занимается постоянной уборкой всех помещений. Иногда, по прихоти блатных, всю ночь. Летают, в общем. Так же лысый - это крайний по любому поводу. Но с этим, ты еще и сам столкнешься.
  И, наконец, последний слой этого дерьма - ноль-пятые...
  
  Ноль-пятые
  - Видишь в дальнем углу шконки? Там ноль-пятые тянут. Ну, пидоры, в общем. Машки наши. Туда не ходи, а то законтачишся, а это - палево. Ноль-пятые, это вообще самое большое палево. Кто с тюрьмы опущенным заезжает, кого и здесь: затащат на дальняк, да в очко головой или обоссут. Но попадаются и настоящие гомики. Есть тут у нас один. Вскрылось, что на гражданке он с каким-то педрилой в свое удовольствие жил. Ну и вот, фигли любезному красавчику и здесь удовольствие не устроить. Устроили, так он, падла, на естественном протеине себе такую харю отклепал - пиздец!
  - Пользуют их по-разному: блатные - трахают, а остальные - дубиналом по дальняку гоняют, что бы нервишки разрядить...
  - Есть у нас, приколист один. Заехал к нам и с первой же ночи ссаться стал. Ну, всяко бывает - мож больной человек. Ну, командирам то сказали, что вонь по утрам по всему бараку идет, то его в санчасть и определил. Так этого косячника, там в два счета раскололи - откосить пытался на это дело. Вот и откосил: сам себя обдул - сам себя опустил. А дабы кубрик не зассывал, то ноль-пятые его шконку на дальняк отволокли. Там и живет теперь.
  - А вообще, большинство рэпсов ноль-пятых вообще за людей не считает. Даже за пол-человека... Хотя зачастую, среди них попадаются и без вины опущенные - на тюрьме всякое бывает. Ведь как у них там говориться, если солдат заехал: "Сначала отслужи, а потом греши?". И деваться им, по сути, не куда - не в петлю же лезть теперь. Вот и тянут особняком своим петушиным, ежедневно очки надраивая...
  - Как я сказал, законтачиться - есть палево - рискуешь попасть в положение ноль-пятого. То есть почти стать им. Это значит, что ни чего, к чему прикасался ноль-пятый, трогать нельзя. Если по незнанке хватанул чего, то еще прокатит. А в остальном - почти не отмажешься. Естественно, что все чего они могут касаться оговорено и в известность всем поставлено. И ни дай им, педрилам, божи что-нибудь не то хватить... Они даже двери могут открывать только за низ или просить кого-нибудь. Поэтому сразу обрисую: в умывальнике, их кран угловой, а на дальняке - первые два очка...
  
  Охуевшие
  - Вот, наверное, и все...
  - А, я еще про охуевших сказал. Это те, кого блатные подтягивают. Раньше таким макаром блатари себе смену воспитывали и перед тем, как откинуться, ротному их представляли, как наместников своих...
  - А сейчас превратилось в обычное принеси-подай. Вроде приблатненные, а на деле - банальные шестерки. На тайный испуг взяло как-то блатных, что охуевшие чересчур высоко голову задрать могут и соответственно власть к рукам прибрать. Вот и держат их в кулаке. С одной стороны вроде и командовать дают над рэпсами, а с другой при каждом удобном случае - мордой в дерьмо. А то и вовсе перед строем отоварить могут. А те ни чего, терпят. Хоть и поганая власть, но все же власть. Вот и лижут жопу блатате, а перед мужиками пальцы гнут. Скажу чесно: я бы их вообще в очко бы. Не люблю уродов таких. Да их, походу, вообще ни кто не любит. Шестерки ебанные! Такие как они своей цели любыми средствами достигают. А надо будет, так, наверное, и не зачураются - как Галя с четвертой, за пачку с фильтром...
  
  Галя с четвертой
  Галя заехал мужиком, и не у кого в его адрес особых претензий небыло. Ну, заехал - и молодец. Но че-то как-то в падлу Гале работать было. Ну не в кайф, в общем, лес валить. Ну и решил от этого дела отмазаться. И отмазался. Подошол к блатным. "Так, мол и так, - говорит, - Не хочу я, мужики, лес валить!"
  Они и отвечают:
  -А у нас на делянку только ноль-пятые не ходят.
  Ноль-пятым быть не охота, а лес валить тем паче. Взвесил Галя чего-то там в умишке своем, прикинул одному ему известные выгоды, да и говорит:
  -Ну, если на делянки я ходить не буду, то ... согласен!
  -Базара - нет! - и перевели его в ноль-пятые. А в качестве поощрения пачку сигарет с фильтром дали...
  С тех пор и пошло: "Как Галя, за пачку с фильтром...".
  А сейчас дошло до черта этого, в какое дерьмо влез, и начал он откашивать уже по полной. Так ведь ни чего умнее не придумал, мудрило, как в руки и ноги мацанку с зубов набивать. Ты его увидишь еще: ходит весь от мацанки вспухший, грязный и вонь от него нестерпимая просто. Сам себя еще раз опустил и еще глубже в дерьмо втоптал. Ум есть ли?..
  
  Умывание
  - Мыться надо с вечера: утром ни хрена не дадут. По утрам моются только блатные, ох...евшие и мужики. А ты пока лысый - тебе летать придется. Одной рукой шваброй мести, другой по сухой щетине бритвой водить - ведь если, не дай боже, на поверке не брит окажешься, то менты запросто могут и полотенцем побрить. А в том кайфу мало...
  - Вообще у нас по субботам банный день. То же конечно особо не помоешься, но хоть что-то...
  - Да, вот еще, мыться не только самому надо, но и форму в чистоте держать. Стирать ее не часто получается, но надо стараться - запущенная форма, это путь в черти. За убогий запущенный грязный вид могут и в положение ноль-пятого поставить. Палево! Вот и выкраивай минуты в свободное время. Но лучше конечно в выходные, в субботу, чтобы форма за воскресенье просохнуть успела, а то придется сырую таскать. В сушилке блатные тупикуются, поэтому сушить там тебе ни чего не дадут...
  Двери
  - Когда захочешь войти в какое либо помещение - обязятельно постучись. Хрен его знает: может за дверью блатные ноль-пятых жарят, или разборки какие, или еще чего - помешать можешь, а это палево...
  - А еще, пока ты лысый, к дверям надо ухо востро держать. Услышал клич: "Лысый!" - блатные зовут, ждать нельзя. Надо сразу подрываться, что бы ты ни делал, и ломиться туда. Если выйдет задержка - пиздец всем лысым. Всех застроят и начнется физо или раскумаривание. Ведь ни кто разбираться не будет, кто конкретно из лысых был рядом и на клич не отреагировал - все попали и всех на плаху. А поскольку лысые - народ, как правило, нервный, то после экзекуций еще между собой кусалово устроит, в попытке виновного найти. И найдут. Козла отпущения найдут и попинают в назидание самим себе. А блатным того и надо: погрызутся лысые, и в следующий раз на призыв резвее реагировать будут...
  ... Вот такие, брат, дела... Ну, ты иди. Хватит с тебя пока. Основное я рассказал, ну а все остальное своей башкой дойдешь в процессе жизни, если не тормоз конечно... Так что иди и присматривайся. На привыкание у тебя три дня есть - трогать не будут. А потом начнешь летать, как все лысые...
  Я пошел присматриваться, а что касается Афони, то через месяц после нашей беседы, он пронес в роту буханку черняги, спалился блатным, был признан "нехватом" и поставлен в положение ноль-пятого, в коем просуществовал вплоть до своего освобождения.
  А еще говорят, что дуракам везет...
  
  Полетели
  Как Афоня и обещал, по истечении трехдневного срока, я полетел, но не далеко. Вследствие обладания бегунковой статьей, я считался для выхода на делянки совершенно ненадежным человеком, предрасположенным к побегу. Собственно, все двести сорок шестые считались предрасположенными и мотали свой срок, никогда не покидая расположения дизеля. Как правило, таких людей задействовали на внутренних хозработах и в бараках.
  Так вот. Мое начало полета было ознаменовано приборкой одной из ленинских комнат, и в самый разгар уничтожения пыли появился дневальный и спросил, как у меня с почерком...
  В общем, меня подтянули в канцелярию и назначили писарем. Таковых там было еще двое: Шухер и Юдик. В их обязанности входило постоянное ведение расписаний мифических занятий и воспитательной работы с рэпсами, ведение "дневников индивидуальной работы с осужденными", а на каждого рэпса приходился свой такой дневник. Плюс различные канцелярские обязанности: оформление бумаг, приказов, распоряжений и ведение различных журналов. Что же, работа конечно не пыльная, но, как выяснилось, мало рэпсами почитаемая. И было за что - лямка писаря, это совершенно узаконенный и неприкосновенный тупик от всех работ. Рэпсы на делянках - писарь пишет, рэпсы на ПХД - писарь смахивает пыль с документов, лысые рэпсы умирают на центряке - писарь выводит каллиграфические каракули. И все бы безоблачно для писаря, но всенародная нелюбовь нагоняла, надо сказать, достаточно свинцовые тучи. Но вот что интересно: появляется писарская вакансия, а на такой замечательный тупик ни кого и калачом не заманишь. А все от чего? А от того, что и от командиров по шее, если, скажем, не успел к утру то же расписание заполнить, и от блатных в фанеру, если не успел к сроку заготовки на четки обработать, и от падлы мента за просто так. Один гад вообще боксом занимался и иных груш, кроме как писарей, не признавал. Правда, однажды, схватился один писарь за не доточенный клинок для пера, но одумался вовремя. Его конечно раскумарили, но мент видно ситуацию прочувствовал и на бокс писарей больше не подтягивал...
  Было время для дерьма, но, как говорится, и хороших минут случалось. С утра, входя в канцелярию, мы с нетерпением ожидали отбоя. И когда тот наступал, рота в большинстве своем падала на шконки и затихала. В барак приходила ночь, а канцелярия, меж тем, наполнялась запахом, на свой страх и риск тайно приготовляемого, чифиря. У писарей начиналось время заполнения расписаний, шлифовки заготовок на четки и долгих разговоров о настоящем, воспоминаний о прошлом и дотошным промыванием косточек будущему...
  Иногда чифирь сопровождался батоном - подгоном от благодарного рэпса за то, что писарь умудрился замылить от контрольного вскрытия шакалом его письмишка с воли. А ведь если такой факт становился известным командованию, то можно было и на кичу отправиться - целое "нарушение режима содержания" прорисовывалось, а это - палево...
  Вот, в общем, так и поживали. Шухер, после того как я попал в канцелярию, вскоре откинулся, и на его место, размалевывать расписания, ротный подтянул другого рэпса - Клеву. С ним и Юдиком я и дотягивал лямку в роли писаря вплоть до своего освобождения...
  
  Курилка
  На дальняк у нас коридор вел, в коем была организована массовая круглосуточная курилка. Сами понимаете, скучновато будет просто стоять и покуривать или дожидаться когда законную половинку цигарки друг по несчастью вручит. Вот и травили байки, кто во что горазд...
  - Нет, братва, можете считать за галюны, но приведений, доложу я вам, полно у нас - я не шучу! Бывало ночью припрет по большому, ну и до дальняка сорвешся. Сидишь, в общем, сигареткой попыхиваешь, а тут раз, с соседнего очка:
  - Братан! Оставь курнуть по дэхе...
  - Базара - нет!
  Ну, посидишь еще, покуришь. Глядишь: пол цигарки выдул, ну, перегнешься через стенку: "На, мол, бродяга, покури!"... А там и нет ни кого... Так бумажка еще очка не достигла, а ты уже на шконке под одеялом тупикнулся...
  - Полно у нас их. Ой, полно... То под угловой вышкой грудной ребенок кричит, то белые собаки на секторе воют: шутка ли, ведь дизель на месте старого монастырского кладбища стоит...
  - Ага! Пиздеть не буду - парняги рассказывали, что баба по ночам по пятой казарме ходит, плачет...
  
  Пятая казарма
  Я давно уже приметил сиротливо стоящие обгоревшие руины пятого барака. Как-то народу много заехало, спальных мест на всех не хватало, и ротный гонял туда народ вытаскивать ржавые шконки - там их до фига было. А чего добру пропадать? Ошкурил, покрасил, да и пользуй их по назначению. И только один из засидевшихся рэпсов, глядя на это дело, покачал головой и сказал:
  - Ну да. Теперь можно их трогать - огонь дерьмо ноль-пятое выжег...
  Народ пристал, конечно, все в непонятках: чего, мол, такое мужик о ноль-пятых базарит? Ну он и поведал историю сгоревшей пятерки:
  - С этой пятой казармой не все гладко было. С виду - такая же, как и все. Да только с виду. Изнутри прикол сплошной: пол казармы ноль-пятых и в ноль-пятых... Последнее значило то, что эта братия под полом себе целые катакомбы отрыла, где и тупиковалась подальше от глаз. Ну, с одной стороны весело конечно: пятая - ноль-пятая, но с другой - палево: прикиньте только, сколько ноль-пятых по дизелю ходит. Мужикам то не в кайф: ходят ноль-пятые, да контачат все подряд...
  - Ну и собрались однажды блатные на сходку. Посидели, помозговали, да и надумали... И вспыхнула пятая той же ночью. Братва ходит довольная, шакалы все бегают, кипишуют. Эх! Как ни пытались потушить, да сгорела пятая - одни руины остались. Что ж, вроде как и бэнч, да не совсем: на пепелище в кочегарке мента нашли... Да и не мента, в общем: кости его, обгоревшие...
  - Мамке мента того сообщили, а у нее сердце и не выдержало. Вот теперь и говорят, что это она там по ночам ходит, сына ищет...
  - Вот так вот. Да только теперь сиди и думай, кого больше бояться: привидений или людей?..
  
  Вован
  - Фуфло это, привидения ваши - люди, они в натуре страшнее...
  - Я вот на тюрьме был, так здоровья столько там потерял, пока на сознанку кололи, что сам чуть в привидение не заделался. Ну, то что били - это ерунда. Не, в натуре, мне по фигу было. Но вот током, суки... Кайф тот еще. Они, знаете, ну менты, на стул садят, браслеты за спинкой защелкивают и, блин, машинка такая, током фигарить. Я на воле в магазине видел такие, только китайские, типа отмахиваться от бандосов. Ну, фуфло, конечно, но у этих гадов русская была. И вот один как ткнул меня - пиздец, чуть глазья не выскочили. Вот сучье племя! После таких сеансов меня в хату на руках тащили...
  - А еще, было, летеха ментовской как-то спрашивает: "Ты, - говорит - "Динамо" знаешь?". А я хрен его знает, что за фигню они придумали: "Нет" - отвечаю. Ну, зря я наверное так ответил. Садят они меня на кресло, браслетами к ручкам замыкают и, только прикиньте, противогаз мне на харю. А у противогаза этого клапан перекрыт. Пиздец! Воздуху - ноль! Ну, я все уже: в глазах потемнело, откидываться начал. А эти падлы противогаз стягивают, и давай дубиналом в чувство приводить. Это было что-то... Я думал... Да хрена там - ни фига я уже не думал...
  - Еще такое было: приводят к следаку, а там сидит летеха. "О, мил человек, присаживайся! Как звать?" Ну, блин, присел, назвался. "А чо, - говорит, - вмажешь?", и сам пузырь водяры достает в стакан ее начисляет. А я, блин, и чо делать то не знаю. От них же всего ожидать можно. Ну, думаю, хрен с вами выпью, а там пьяному по фигу будет, если бить начнут или еще чего. "Давай, вмажем" - ну, один стакан употребили, второй. Мне нормально так уже. "Ну, - говорит, - вижу, все равно ты мне ни чего не скажешь. Можешь идти, но если чего надумаешь, то зови Эдика". Базара нет, я пошел. А тут на следующий день опять к следаку меня повели. Гляжу, этот летеха идет. "Эдик!" - окликаю. А он подходит, да в носяру мне как бахнет, я и осел. "Какой я тебе, уроду, Эдик?"...
  - Захожу как-то в кабинет. А там сидит детина такая - кулаки с пол-меня. Сидит, улыбается:
  - Что, - говорит, - На тюрьму заехал?
  - Ну, - отвечаю, - Заехал.
  - А он кулаком так - вжик! Кулак - кувалда. Но, знаете, медленно так летит. Ну, я раз, да и увернулся. Смеется, гад, и другим кулаком - вжик! Я опять увернулся.
  - Что, - говорит, - Боксер?
  - Ну, так, немного, - отвечаю, а он на кнопку чик - человек шесть заваливают и вокруг меня кружком встают.
  - Это, - говорит, - Боксер, ребята!
  - Эх, как они меня раскумарили... Долго, потом, отлеживался да кровью харкал. Вот такие дела...
  - А на тюрьму, знаете, здоровым заехал, таким. Не, ну в натуре, сам себе нравился! А теперь сами видите - рахит какой-то стал. Все здоровье, суки, высосали...
  
  Клева
  ...- Нас затолкали в машины - тридцать человек в один маленький фургончик, и повезли на вокзал. Стоял ноябрь, и ночка выдалась веселенькая: ледяной ветер, смешанный с мерзким проливным дождем...
  - На вокзале выгрузили в каком-то тупичке за железнодорожным мостом. Представьте, что такое сидеть на корточках с руками за головой в такую погоду. Причем из одежды у меня были только трико, футболка, какой-то древний пиджак, да тапочки на ногах. Да и вообще большинство присутствующих было одето явно не по сезону. Я имею в виду конечно жуликов...
  - На мосту собралась толпа зевак. Они стояли с открытыми ртами и тыкали в нас пальцами, как в забавных клоунов. А сколько злорадства было в их глазах? Хотя, поменяйся мы местами, я тоже, скорее всего, стоял бы с открытым ртом и тупорыло глазел: "Эко диво? Зэки "Столыпина" дожидаются!"...
  - Даже во сне теперь вижу того мента, который перевесившись через перила на мосту, радостно перекрикивался с конвойными, а потом смачно, вместе со слюной, выплюнул в нас жеваный окурок. "Эй, на мосту, подтолкните легавого!". Удар приклада, и сзади меня кто-то звучно рухнул на землю. "Я сейчас - тебя, ублюдок, подтолкну!"...
  - Мы сидели минут сорок, пока конвой изучал наши личные дела. Думаете - фигня? Для вас может и фигня, но для нас сорок минут тянулось неописуемо долго. Просто - вечность...
  - Подогнали "Столыпин". Началась погрузка. Вагон отличался от улицы тем, что в нем не было дождя. Холод - тот же. Сквозняк - сильнее ветра. Но это все равно был "люкс": прекрасные нары, задвигающиеся решки, заваренные листовым железом окна. Правда, по другую сторону от наших "люксов" окна остались не заваренные. Они были застеклены и закрашены...
  - Поезд тронулся, когда на улице расцвело. Нам удалось уломать конвойных, что бы они открыли окна...
  - Эх... Мимо проплывал родной дом. Я жил в пятистах метрах от железки, и окна как раз выходили на эту сторону. В окнах горел свет. Мама уже проснулась и собиралась на работу. Хотя - нет. Она, наверное, даже еще и не ложилась...
  - Я последний раз с тоской смотрел на пробуждающийся от сна мой город. Прощай Омск! Нам так легко было встретится, и так тяжело расставаться...
  - Представьте, что такое смотреть на свой удаляющийся город из зарешеченного окна замершего "Столыпина"...
  
  Доцент
  Лежал я в санчасти как-то. Ну, думал подкосить на желудок, передохнуть слегка от тягот и лишений дисбатовской жизни...
  Ну не важно. Подходит ко мне как-то Доцент:
  - Надо, - говорит, - вены вскрыть.
  - На хрена? - удивляюсь я.
  - Да затрахался я тут сидеть уже. Закосить хочу. Под дурку не получается, так под суицида попробую...
  - Ну, - говорю, - дело хозяйское, однако не советую: раскатают шакалы затею твою в два счета...
  - Ну, поглядим...
  На том и разбежались. Прошло пару дней, я уже и думать забыл о разговоре том, да посадили меня у входа в санчасть дневалить. Ну, сижу, значит, покуриваю, да гражданку вспоминаю...
  Выходит из кабинета Капрал. Это наш медик был. Его после мединститута в армию загребли. Правда, хоть и попал к нам, но зато не по статье, а по проффесии. Надо сказать, совершенно неординарной личностью был. Он знал всего "Фауста" наизусть. Причем на трех языках: русском, английском и латыни. И мог воспроизвести любой кусок произведения, по номеру страницы, или по первым трем словам. Причем читал он это с такой артистичностью, что театр отдыхает. Но речь не о том.
  В общем, выходит он из кабинета, и направляется на дальняк. Открывает двери, и...
  - Вахрамей! Скорее сюда! Тут по ходу кто-то вскрылся!
  - Где? - Вахрамей выскочил из столовой, на ходу допивая компот.
  - Здесь, на дальняке. Ты только глянь: все кровищей залито!
  - Санчасть - строиться! - завопил Вахрамей.
  Все начали вываливать на взлетку, не особо воспринимая причины неожиданного хаоса.
  - Чо за кипиш? - Я обернулся.
  - Да черт их разберет,- ответил я Доценту, ибо это был он, - Вроде вскрылся кто-то...
  - А, понятно... А что, Вахрамей или Капрал здесь?- спрсил он, кивнув в сторону кабинета.
  - Не. Они кипишуют по санчасти, а здесь один Медведь боковую давит.
  - Ну, Медведь, так Медведь... Пойду к Медведю...
  Он вошел в кабинет. Некоторое время из-за двери раздавалось невнятное бормотание, потом тишина, потом...
  - Большой! Дима! Капрал! Как тебя там еще! Сюда! Бегом! - заорал выскочивший Медведь, дико вращая глазами.
  - Дорогу! - Капрал промчался сквозь строй и влетел в кабинет: на маленькой табуретке сидел Доцент и тихонько плакал, закрыв правой рукой лицо, а из вяло свисающей левой, прямехонько из под рукава, веселыми струйками текла алая кровь...
  Его заштопали, конечно, да на кичу посадили, дабы еще чего не выдумал. Но он то знал, чего добивался. Вот и на киче сыграл: дождался, когда коридорный к двери подходить будет, сорвал бинты с руки, обмотал вокруг шеи и к решке подвязался. Коридорный глядь в глазок, а там вроде как удавился кто... Опять шум... А тому того и надо. Только опять просчитался. Ни куда его с дизеля не дели. Правда, в список дуриков - внесли...
  В общем, понты, да и только...
  
  Санчасть
  Вообще, с санчастью много разных историй связано: от курьезов до настоящих суицидов. Поэтому я поведаю вам о некоторых историях этого маленького государства в государстве по ходу своего повествования.
  Заправлял санчастью, пожалуй, единственный на дизеле, старлей появлявшийся изредка по утрам для редкого осмотра больных, а в помощниках у него было три лоботряса-медика - Капрал, Вахрамей и Медведь. О достоинствах Капрала я уже упоминал в истории с Доцентом. Что же до остальных, то Вахрамей просто дотягивал свою лямку, а Медведь - жил в царстве спящих, просыпаясь только в моменты приема пищи. Таким образом, рэпсы предоставлялись сами себе. Этакая маленькая свобода в несвободе, от которой некоторые начинали чудить.
  Так, например, был один разжалованный блатной. Он когда-то рулил четвертой ротой, пока не появились рули с кавказкой внешностью и не предложили ему добровольно снять с себя полномочия. Дабы как-то затереть позор, горе-блатной ретировался в санчасть, где и тупиковался кося то на легкие, то на желудок, то еще на что-то. А однажды, старлей заметил, что некто слишком уж долго отлеживается в его владениях, что само по себе подозрительный факт, наводящий тень на командование больничкой. Заметил и распорядился в срочном порядке выписать. Тут бы и слететь экс-блатному на свою ротную шконку, но время, вольготно проведенное в санчасти, начисто отбило охоту возвращаться под крыло кавказских блатных. И он делает решительный шаг. Утром, перед медосмотром, он вытаскивает из подсобки бутыль лизола, разливает его на взлетке, прополаскивает этой редкостной гадостью себе рот, плюхается в пахнущую ядовитую лужу и начинает корчиться в судорогах брызгая вонючей слюной...
  Ну, сами понимаете - кипиш, беготня, "Придурок лизола нажрался!" и так далее. Но не прокатили бедолаге понты такие - промыли ему желудок, накачали клизмой и на кичу отдыхать.
  Было и так. Отлеживался еще один блатной, но не разжалованный, с какой-то ерундой и прислугой - ох...евшим. И кто-то удосужился у него марочку стиснуть. Он ту крысу вычислил достаточно быстро, проведя всеобщий шмон, и челюсть ему раскрошил. Да перестарался - заприметил старлей на медосмотре, что у одного из подопечных как-то уж чересчур лицо увеличилось. Ощупал и, даром что медик, обнаружил множественные переломы нижней челюсти. Кипиш начался - статьей пахнет! И так блатной отмаз держал, и эдак, но не прокатило. Суд прямо на территории дизеля провели. Накинули ему сверх его трешки еще годик и отправили Карельские делянки осваивать.
  А вообще, пожалуй, действительно реальный больной был всего один. Этого рэпса подозревали в том, что он шакалам стучал. Ну и вот. Как-то завезли на территорию лес, кочегарки топить. Поделили между ротами и заслали рэпсов бревна по кочегаркам растаскивать. А как его растаскивают? Хватают огромное бревно человек восемь - десять, взваливают на плечи и прут до кочегарки и там по науке сбрасывают. И попал стукач в одну из десяток. Перемигнулись рэпсы, взвалили бревнышко, отошли подальше и по команде из-под него и выскочили. Все, кроме стукача... Бревнышко его и сложило пополам. Вот так и попал он в санчасть, где довольно долго рассекал на кресле-каталке, пока его не комиссовали...
  
  Суицид
  В одном из бараков жил-посиживал обыкновенный рэпс. Сидеть ему уже не так и много оставалось, да попал он в санчасть с чем-то не особо серьезным. Ну, попал и попал - отдыхай себе да поправляйся потихоньку, ни кому до того и дела нет. Он и отдыхал, да только скучновато без дела парню на шконке валяться. А как можно проводить свой досуг в санчасти? А почти ни как. Других развлечений, кроме как постоянных бесед с другими рэпсами, в общем-то, и не было. А из чтива - парочка зачитанных до дыр дюдиков, да книга книг.
  Общаться, наш больной, ни с кем особо не желал, а посему занялся чтением. Дюдики, как это известно, особо напрягаться не заставляют, от чего на скорую руку их "проглотив", рэпс взялся за Библию. С начала он начал читать от нечего делать, потом более заинтересованно, а далее так увлекся, что оторвать его от книги книг стало практически невозможно. Можно было бы только возрадоваться такому упоенному чтению: вот как слово священное на душу грешную подействовало, и мировоззрение этого человека станет духовно богаче. В общем, духовный путь искупления и все такое. Но только с каждой новой главой писания рэпс становился все молчаливее и задумчивее, а взгляд его затягивало туманной пеленой. И когда, по прошествии времени, чтение подошло к концу, оторвал он бумаги кусок, что-то написал на нем, положил на тумбочку, взял ремень и вышел из кубрика. Утром его нашли на ремне в умывальнике...
  А в записке, что он оставил на тумбочке, прочли, что, мол, там лучше, чем сдесь, и что он всех нас там будет с нетерпением ждать...
  
  Столыпин
  Попал к нам на дизель однажды бывший краснопогонник. Такое являлось редкостью, так как достаточно известно, что во избежание различных нездоровых эксцессов, для ментов существуют свои собственные места лишения свободы. Но, видимо, судья не обращал внимания на такие вещи, а посему определил этого бедолагу в наши края.
  Как узнали о том, что в свою бытность служения Родине этот парень конвоировал, на "радость" окружающим, прославленный "Столыпин", точно не известно. Впрочем, в таких местах своего прошлого не спрячешь - тот самый случай, когда все тайное непременно станет явным и придется держать ответ: или малява не пойми откуда залетит, или штабные менты чего подскажут, или заедет кто-нибудь что-нибудь знающий. Так вот. Рэпсы долго гадали, что с этим бывшим ментом можно сделать:
  - Ну, чо, мент поганый, как ответ держать будешь?
  - А чо мне ответ держать? Я крови вашей не пил.
  - Не нашей, так чужой. Уж базар о "столыпинских" беспределах у всей братвы на устах.
  - А я чо? Меня куда призвали, туда и забрали! Любого из вас могли бы туда прибрать.
  - А ты отмазы не строй! Раз к нам заехал, значит не за доблестную службу. И статья твоя рукоприкладская! Зэков кумарил, падло?
  - Каких зэков? Мы меж собой подрались, а зэков я не трогал!
  - Ну да! Не пожрать им, не воды лишку плеснуть. И не трогаете вы их ручонками белыми своими - на то ноги в сапогах кованных есть, да приклады автоматов!
  - Да чо докопались то? Ну не трогал я зэков! Вообще не трогал! Мы на пересылках в конвое стояли...
  - О, дядька, да ты вообще подписался! На вышеньке со шмулятелем, али с песиком натравленным, задницы рвущим? Скажи-ка дядя, часто ли песик из рук нечаянно вырывался?
  - Не было собаки у меня!
  - Ну так значит вышенька? Может тебя на сектор к ней любимой и отправить? Там и песики есть, и ментам за радость отпуск заработать...
  - И на вышке я не стоял. В оцеплении дежурили, чтобы посторонние не лезли. Что вы вообще от меня хотите? Я же говорю, что забрили в менты насильно! А там свой устав охраны, и что мне было делать то? Ну не глумился я над зэками. Все нормально у нас было: и сигареты им носили и жратву. И малявы по камерам передавали!
  - Ишь ты, какой добрый мент попался... Может просто к ноль-пятым его? Наказать-то надо бы, гада...
  И в раздумьях, рэпсы разошлись, предоставив мента до поры до времени самому себе.
  Но к ноль-пятым его так и не отправили. Он вены себе ночью вскрыл, да кровушкой своей на стене написал: "Я - не мент!"...
  Его вовремя нашли в курилке и оттащили в санчасть. Там бедолагу заштопали и дали отлежаться несколько дней, по прошествии которых, командование пыталось расколоть его на причины такого поступка. Парень на рэпсов стучать не стал, и ссылался на нервный срыв, который командиры истолковали, как обычные суицидные понты. За это его для проформы трое суток продержали на киче и прислали обратно в роту. А рэпсам объявили, что если кто суицида доставать будет, то сразу или к ноль-пятым отправиться, или новый срок схлопочет.
   Да только объявлять было уже лишним: рэпсы засчитали вину мента кровью искупленной и допустили его в свое своеобразно справедливое общество...
  
  Капитан и кочегар
  Жил да был на курорте нашем расконвойщик, а где-то за пределами курорта находилась кочегарка, чего-то там отапливающая. И вот на этой самой кочегарке, в роли истопника, тянул посменно расконвойщик срок свой и в ус не дул.
  В бараке этот рэпс был незаметен и не только потому, что практически постоянно ходил работать в кочегарку. Надо сказать, что обладал он весьма небольшим ростом и достаточно щуплой комплекцией. Даже, наверное, мухи его стороной облетали, чтобы не задеть ненароком. И вот оставалось ему до конца срока дотянуть совсем чуть-чуть, когда судьба по иному точки расставила.
  Был да служил на дизеле капитан один. И, по каким-то ему одному известным причинам, рэпсов терпеть не мог. И, видимо, вообще он ни кого терпеть не мог, включая собственную персону. Но дело не в этом.
  Просто сошлись однажды на перепутье судьбы наш кочегар и этот кэп. И что из этого вышло, рассказывали так:
  - Стоял, значит, этот кэп дежурным по дизелю, ну и намылился с проверкой по расконвойке прошвырнуться. Ну и вот. Ну, и видели, значит, как он в кочегарку зашел. И чо он там делал, уж ни кто не скажет - неизвестно, но вроде как ругань сильная слышалась, и будто отоваривают кого. Ну и через какое-то время все стихло, вышел кэп и погреб дальше шариться. А еще позже видели, как кочегар вокруг дровняка лазил и чего-то бубнил. Утром явился сменщик парня менять, открыл дверь, заглянул вовнутрь, а там... в общем, повесился кочегар наш...
  - А что же кэп?
  - А чо кэп? Да ни чо! Ходит, вон, жизни радуется...
  
  Ротный и понты
  Ротного называли Сэмом. Он был дядькой страшным, но справедливым. За это братва его уважала. Уважала и боялась. Весь дизель у него за спиной считал, что Сэм воротила, и имеет свое слово в каких-то там бандитских кругах.
  Однако на самом деле, все было гораздо проще: Сэм имел в виду и воротил, и бандюг, и "этот долбанный дизель" тоже. Ему были глубоко безразличны всякие начальники, и особенно с большими звездами. Одному такому моменту безразличия было много свидетелей: как-то на общем разводе, на плацу, комбат попытался за что-то отчитать Сэма, на что ротный отчитал его, начальника штаба, и всех остальных присутствующих шакалов, а нас с гордым видом отправил в казарму, заниматься своими делами. Видно не только мы его боялись и уважали...
  Много толков было на тему того, как случилось, что такой грозный офицер, оказался командиром роты на дизеле. Однако истина оказалась достаточно интересной:
  У Сэма был младший брат, коий по дурости своей, загремел в наши края. И загремел, надо сказать, довольно метко: при старом комбате, тут вообще черт знает что творилось. Встрял кореш, одним словом. Сэм прослышал про это, и поклялся брата из этой дыры вытащить. Сказано - сделано. Одному ему известными правдами и кривдами, но добился Сэм того, что направлен был он на дизель и назначен командиром роты в коей брат его и томился. Ну а стал командиром - тебе и карты в руки - сами понимаете...
  В общем, Сэм выполнил клятву свою. И теперь, в той же должности, он дожидался перевода в более достойную его личности воинскую часть, что, собственно, в будущем и произошло...
  Но вот чего ротный и не любил по настоящему, так это - понтов...
  ...- Если вы меня не положите в госпиталь, то я сбегу! - сходу срубил Сулим, подходя к Сэму, коий развлекался семечками стоя у КПП.
  - Что?! - изумился ротный,
  - Сбегу и все! - хотя нет, восклицательный знак сдесь неуместен, ибо, взглянув в глаза Сэма, Сулим начал потихоньку жалеть о своих неблагородных намерениях...
  Сэм поправил значок "дежурный по части" у себя на груди, а засим заехал ногой прямехоньку в тощую Сулимову грудь, вследствие чего Сулим, растянулся на асфальте и взвыл.
  - Все равно убегу, хоть что со мной делайте!
  Сия перспектива Сэму понравилась. Он неспеша растегнул кобуру, достал ствол, взвел, и наставил вороной глаз, прямехонько в лоб бегуна.
  - Беги, сука! Давай! Вот они - ворота! Давай! Я не держу тебя! Ну? Что же ты? Я, тебе, педрила, даже фору даю: выходишь за пределы ворот и в твоем распоряжении целых 15 секунд! Представляешь? Целых пятнадцать! Ну? Давай же!
  И без того бледное лицо Сулима стало еще бледнее от взгляда трех стальных глаз, один из коих был девятимиллимитрового коллибра и имел в своей глубине что-то тоскливое.
  - Ну, беги же тварь! Беги!
  Толи последующий пинок в голову, толи однозначный, напоминающий о том, что все не вечно щелчок предохранителя, возымели должное действие: Сулим вскочил, и что было сил бросился бежать. Но только не к воротом, чем-то напоминающим Эдемские, а несколько в противоположную сторону - к бараку...
  - Сука!.. - вздохнул Сэм и спрятал пистолет в кобуру, - Его не пизда родила, а дупло осиновое... Набить бы ему морду... - ротный задумчиво почесал затылок, сплюнул и зашагал на КПП.
  Не любил Сэм понтов, но морду Сулиму бить не стал. Да это, теперь, наверное и не нужно было...
  Но понты - понтами, а настоящие атасы - тоже случались...
  
  Двойной атас
  - Жили-были два охуевших. Жили - не тужили. У блатных шестерили. Тянули они расконвойщиками, и, якобы, работали на вещевом складе. Таскали блатным со склада шмотки всякие, да поручения всевозможные выполняли: шутка ли, работают за зоной и контроля, практически, ни какого нет. А посему не только шмотки, но и водочка захаживала, да травушка-муравушка, да еще кой чего. Спросите, мол, а как же шмон на КПП? Да какой там шмон! Там же менты - срочники, свои для блатных в доску, и пропуск через КПП осуществлялся по принципу: "Я вижу то, с чего не имею!". Правда и другой принцип был: боялись они блатных. У тех в каждой ментовской роте шестерок было не мерено, а посему, если кэпэшник какой-нибудь кусок, предназначающийся для блатных, отметет, то потом его тоже отметут. Ночью отметут. Жестоко отметут. А настучит - так опустят! Да-да! У ментов тоже такой грешок ходил. Ну а пропустит товар, так глядишь, еще и поимел с этого.
  Но вернемся к нашим расконвойщиком. Жить бы им и поживать, да только от редкого появления в роте, совсем от блатных рук отбились, и жизнь им раем показалась. Вот и удумали, что, мол, хрен ли мы блатным подгоны таскаем? Не пойти ли, мол, им подальше! Ну и поришили кинуть блатных на очередной подгон...
  Пинали их всю ночь. Хорошо пинали. А потом стали думать, как поступить с ними дальше. Сначала решили их опустить, но, поразмыслив, просто поставили этих друзей на бабки, и, на всякий случай, в... положение.
  Тут-то друзья не нашутку перепугались, и на утро, уйдя, как обычно, в расконвойку, назад больше не вернулись... Так получился атас. Даже, по количеству, двойной атас.
  Ну и что? Ну и ни чего! Рота - на плацу умирает, а на друзей - облава устроена.
  - Бля буду, - бил себя в грудь Сэм, - Быть им пидорами!
  Конечно, знал бы Сэм истинную причину атаса, то в пидоры кое-кого другого зачислил бы, но истинной причины Сэм не знал и зуб не на тех, в общем-то, точил. Ну и вот, через неделю одного взяли: дома где-то ошивался, а еще через неделю другого отловили: тот у какой-то подруги приютился. Подержали их немного на киче, да в Псков, на тюрьму. А как повезли, так и слух пошел, что сдержал Сэм слово...
  
  Косяки
  Атас, сам по себе, батальонный косяк, но для роты воспитавшей атасника, это косяк вообще жуткий. А если в роте косяк, то что? А вот что: от рассвета до заката рота, под чутким руководством какого-нибудь ротного шакала, умирает на плацу, а от заката до рассвета, под не менее чутким руководством блатных, умирает на взлетке. Для первого случая библией является строевой устав, для второго - НФП-87 (курс по начальной физической подготовке, если кто незнает). Но ни шакал сидящий в кресле на плацу, ни блатной, пинающий в голову потерявших силы на взлетке, даже и не догадываются о том, что если кто-то и виноват в косяке, так это они сами. Первый - в поощрении второго, а второй - во вседозволенности. Блатные вообще почему-то наивно полагают, что все проводимые экзекуции на роте, и отдельно взятых личностях-косячниках, не только предотвратят появление новых косяков, но и вообще мысли об оных. Естественно, что не каждый лысый выдержит подобное, а посему процент атасников, косячников и суицидов будет постоянно расти. Кстати, если вы заметили, то я сказал "...не каждый лысый...". Как выше уже упоминалось, лысые - это крайние в любом косяке. Поэтому, когда я говорю, что рота умирает на взлетке, это означает, что умирают только лысые, а все остальные занимаются своими делами. Наверное, было бы проще, если бы только атасы являлись косяками: чай не каждый день кто-нибудь в бега пускается. Но косяк - понятие необычайно растяжимое, включающее в себя даже самую незначительную провинность. Косяк бывает крупный, бывает мелкий, бывает даже такой, который еще и не свершился, но наказание за него на всякий случай уже понесено...
  В общем, косяк, это большое палево, которое совсем не бэнч. И страдают за него в большинстве своем только лысые...
   ************************************************************************************************
  
  
  
  ВЫПИСКА ИЗ ПРИГОВОРА
  
  ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
  
  23 сентября 1994 г. с. С.-Петербург
  
  Военный суд Санкт-Петербургского гарнизона в открытом судебном заседании в помещении военного суда рассмотрел дело по обвинению рядового переменного состава в/ч ...
  
  Б... Андрея Александровича, родившегося 12 ноября 1971 года в г. N, русского, со специальным средним образованием, холостого, судимого 1 ноября 1991 года судебной коллегией по уголовным делам С.-Петербургского городского суда по ст.69ч3, ст.144ч1, ст.246 п"в", ст.245 п"а" к 3 годам дисциплинарного батальона, неотбытый срок наказания 1 год 10 месяцев 13 дней, призванного на военную службу в декабре 1989 года в N-ский ОГВК, -
  в совершении преступления, предусмотренного ст. 247 п"а" УК РФ.
  Судебным следствием военный суд,-
  
  УСТАНОВИЛ:
  
  9 июня 1992 года Б... отбывавший наказание в дисциплинарном батальоне в м.Пустынь Лужского р-на Ленинградской области, самовольно, с целью уклониться от военной службы, оставил место работы и уехал в г. N, чтобы временно отдохнуть от военной службы из-за несложившихся отношений с сослуживцами.
  8 октября 1993 года Б... обратился в военную комендатуру N-ского гарнизона.
  Допрошенный в судебном заседании подсудимый Б... виновным себя в совершении дезертирства не признал и пояснил, что убежал из ДБ за 5 месяцев до условно-досрочного освобождения из-за того, что его избивали сослуживцы, а также потому, что уже больше не мог выносить этого и хотел немного отдохнуть.
  Б... пояснил, что долго не обращался в органы власти, т.к. все не мог решиться на это, опасаясь нового уголовного дела за побег, но 8 октября 1993 г. заявил о себе в милицию, которая доставила его в комендатуру N-ского гарнизона, но он был отпущен домой, т.к. комендатура не захотела им заниматься, цели вовсе отклониться от военной службы не имел, от властей не скрывался, как дома у родителей и у тетки.
  Вина подсудимого в содеянном подтверждается следующими доказательствами:
  - согласно рапорта капитана Д... - Б... самовольно оставил в/ч ... 9 июня 1992 года;
  - из справки коменданта N-ского г-на усматривается, что 8 октября 1993 г. Б... был отпущен, т.к. был в гражданской одежде и без документов.
  
  
  Органами предварительного расследования Б... обвиняется в совершении дезертирства по ст.247 п."а" УК РФ. Однако ни на следствии, ни в суде не добыто доказательств опровергающих заявление Б... о том, что он цели вовсе уклониться от военной службы не имел, т.к. сам добровольно обратился в органы власти и не виноват, что его не задержали из-за чьей-то халатности. Суд также исключает из его обвинения эпизод уклонения с 8.10.93г. по 27.01.94г., как излишне вмененный поскольку имеется справка комендатуры о дате обращения к ней Б... и переквалифицирует действия Б... как военнослужащего срочной службы уклоняющегося свыше месяца от военной службы по ст.246 п"в" УК РФ.
  При назначении наказания Б... суд учитывает, что он в содеянном раскаивается, до военной службы характеризуется положительно, во время отбывания наказания удовлетворительно, воспитывался без отца, имеет больную мать.
  На основании изложенного и руководствуясь ст.ст301,303 и 309 УПК РФ военный суд,-
  
  ПРИГОВОРИЛ
  
  Б... Андрея Александровича признать виновным в самовольном оставлении места службы продолжительностью свыше месяца, т.е. в преступлении предусмотренном ст.246 п"а" УК РФ на основании которой лишить его свободы сроком на 3 (три) года. В силу ст.41 УК РФ к наказанию назначенному Б... по данному приговору присоединить частично не отбытое наказание по приговору С.-Петербургского горсуда от 1.11.91г. и окончательное наказание определить Б... по совокупности приговора - 4 (четыре) года лишения свободы в ИТК общего режима.
  Срок отбывания наказания осужденному с зачетом времени предварительного заключения исчислять с 27.01.94 г. меру пресечения Б... - заключение под стражу с содержанием в ИЗ - 45/1 г.С.-Петербурга до вступления приговора в законную силу оставить прежней. Судебные издержки в сумме 75000 рублей связанные с осуществлением защиты Б... в суде взыскать с осужденного в доход государства.
  Приговор может быть обжалован и опротестован в течении 7 суток со дня его провозглашения, а осужденным в тот же срок со дня вручения ему копии приговора в кассационном порядке в в/суд С.-Петербургского гарнизона.
  Подлинный за надлежащими подписями.
  
  Выписка верна: НАЧАЛЬНИК ШТАБА ВОЙСКОВОЙ ЧАСТИ ...
   Майор С...
  
  
   *************************************************************************************************
  
  Столовая
  Процесс посещения столовой полностью был пронизан культом взаимоотношений между категориями рэпсов. Сначала в зал проходили блатные и рассаживались во главе длинного стола, за ними шли мужики, после лысые и, наконец, ноль-пятые. Когда рота рассаживалась, дневальные по кухне приносили подносы с пайками, и пятерки с варевом. Далее начиналось распределение пищи: поднос с пайками и пятерка передавались через весь стол от блатных до последнего лысого. Блатные выцепляли из пятерки мясо и брали паек сколько желали. Мужики разгребали гущу и брали по одной законной пайке. Остальные пайки и разваренные кусочки капусты с бульоном в обед и плющенной перловки на ужин или завтрак справедливо делились между лысыми. Ах да! Ведь еще оставались ноль-пятые! Чтож, им приходилось уповать только на незлобливого лысого - ни подносов, ни пятерок им трогать было нельзя, дабы не законтачить посуду, и по этой причине, последний лысый брезгливо раскидывал им остатки пищи по шлемкам. Поэтому, что касается паек, то им практически ни когда их не доставалось. Содержимое пятерки в обед - они тоже редко видели, и посему довольствовались, всеми нелюбимой, а потому в большом количестве оставляемой, перловкой на завтрак и ужин. Такой вот расклад.
  С этим справедливым дележем ни кто не боролся: блатных и мужиков он устраивал, а лысые покорно дожидались своего перевода по иерархии общества на ступень вверх, то бишь в коллектив мужиков. Только однажды командиры забили тревогу, когда стали появляться доходяги. Да и то, сложившиеся столовые традиции ни кто ломать не стал, а просто был организован отдельный стол для доходяг, где они питались от пуза под пристальным вниманием командиров.
  
  Порча
  - Слухайте, братва, а эта хрень, кою нам в жратву подсыпают, долго вообще действует?
  - Ты об чем, вообще?
  - Да, блин, слыхал я от медиков, что нам в столовке толи бром, толи бор, толи еще какую хрень в баланду и компоты льют...
  - На хуя?
  - Да вроде как, ежли мужик такой засады отведает, то у него инструмент работать не будет...
  - Чо совсем? Да ну, хуйня это... Ты еще пиздани, что они порчу на нас наводят!
  - Ага! Может и порчу. Ты вот сколько тут сидишь уже? И чо? Бабы хоть по ночам снятся?
  - Я чо, сны свои в дело подшиваю?
  - Вот-вот! Тут же фигня какая? Сидят парни и баб не видят, а физиология с такой бедой мириться не станет, и начнутся атасы - побегут рэпсы баб в местных деревнях отлавливать...
  - Не, хуйня какая-то... Ты вон на блатных погляди - трахают ноль-пятых и ни че: все работает...
  - Ну ты меня убиваешь... Ты когда-нить видал, шоб блатные баланду жрали? Они ж в столовке только мсяво и пайки рубают - а в подгоны врятли кто им чего подсыпать будет: убьют ведь на хрен, если дознаются! Вот у них и работает все...
  - И чо? Ну хуй с ними, если шняга тут работать не будет, но не на век же я тут загорать устроился?
  - Вот я и хочу узнать у кого-нить, как долго эта хрень действовать будет и какие последствия. А то мне-то вообще откидываться скоро, и кайфу от такой порчи маловато...
  - Вот волчары, чо творят... И, бляди, хуй ведь говорят чего! А вдруг мне эта шляпа противопоказана? А чо те вообще медик набазарил-то про эту тему?
  - Да мало. Мы толком побазарить не успели. Говорил, что не только нам такую гадость лепят, но и вообще по всей армии. Хотя, я чо-то как-то не замечал...
  - Ну это он попутал! Я полторашку строем отходил и все реально работало. В самоход по девкам постоянно лазили. Правда пьяные... Мож бухло как противоядие действует?
  - А хрен его знает: Как тут проверишь? Чифу много, а бухла - фига, да и та у блатных, а они хрена поделятся.
  - А ты им налепи, что эксперимент ставить задумал...
  - Ага! Они и сами на себе нехуево такой эксперимент поставят.
  - Не, темное все-таки палево. Блин, ты обкашлял бы с медиками про реальные последствия. А то мож пулю пустили и сидят на очках хихикают: "Как мы рэпса пиздато развели!". А ты дальше тут эту пулю раскидываешь...
  - Да я говорю: не пуля это! А медика я цепану - пусть по полной растолкует про эту беду...
  - Вот-вот! Тока сначала надо было цепануть, а потом ужо наводишь палево на братву! Порча... Чесаться лишний раз, от таких колдунов...
  
  Ништяки
  Ништяками у нас гадость всякую называли, как, например, пищевые отходы. В общем, ни чего интересного, но случались косяки и с ними. Если, допустим, какого-нибудь товарища поймают за поеданием на мойке объедков, то это большой косяк и его попросту могут опустить. А вот вам маленькая справка: поедание ништяков связано с постоянным голодом, голод соответственно с постоянным недоеданием, недоедание - с тем, что какая-то блатная падла твою пайку сожрала (блатные жрали дополнительные пайки, за счет лысых). А вот тут главный прикол: помните? - "в падлу голодным остаться", а что бы не остаться, да и вообще ног не протянуть, некоторые не выдерживают и начинают есть отходы, то бишь те самые ништяки. А это в еще большую падлу: и за то, и за другое - объявляют нехватом, и в лучшем случае ставят в положение, а это - шаг до ноль-пятого, в худшем случае - сразу опускают...
  Но иногда ништяками могут накормить насильно. Если, допустим, вследствие той же самой голодухи, какой нибудь рэпс, сопрет в столовке пайку или кусок черняги, попытается пронести это в роту, и будет схвачен блатными, то все лысые выстраиваются на центряке в положении "упор лежа", и усиленно отжимаются, пока новоиспеченный нехват, стоя на пирамиде из трех табуреток, не сожрет пятерку ништяков в состав коих входят перловка, сопли, бычки и слюни. После сей экзекуции и независимо от того опорожнена пятерка или нет, через час как минимум, у нехвата выбиваются табуретки из под ног а сам нехват отдается на растерзание толпе замученных отжиманиями лысых. После стадного избиения и попытки утопить нехвата на дальняке, его препровождают к ноль-пятым... Но самое паскудное, что по прошествии подобных процессов, блатные отправлялись в каптерку, для пожирания подгонов из столовой, в кои так же входили и черняга, и пайки...
  
  Подгоны.
  Ну, без излишнего разговора понятно, что это что-то кому-либо подгоняемое. Однако самый распространенный смысл сего слова относился, по большей части, к вкусной и здоровой пище изготавливаемой на местной столовской кухне. Понятия "вкусной и здоровой" рассматриваются в исключительном контексте дизеля: все, что не идет на общий стол в столовке, но в каптерки блатных - является вкусно и здорово. Тут вам и поджаренная золотистая картошечка, и смачные обжаренные кусочки мяса, впрочем, того же, а мы видели штамп на закостенелых говяжьих ляжках, 1953 года издания. Тут вам и ломтики белоснежной булочки обжаренной в молоке и посыпанной сахаром, и маслице в неуютно больших количествах, и до черта черняги-соли. Ну и в лучшие времена - фляжечка жженки - хитрого напитка, изготовляемого местными кочегарами путем пережига сахара. Само собою, что таким образом накрытый стол, непременно сервируется россыпью отметенных конфет и кругалями с роскошно заваренным чифирем.
  Изготовлением подгонов занимались повара из рэпсов. Надо заметить, что сие была особенная прослойка дисбатовского общества. Собственно состояла она тоже из блатных, но имела гораздо больше привилегий, нежели блатные обычные, причем этих самых обычных, за какие-то одним им ведомые провинности, каста поваров с подгонами могла и опрокинуть. Но сие случалось редко. Как правило, царили в их среде мир и согласие.
  По каптеркам подгоны доставлялись засланными рэпсами в позднее вечернее время, когда за хождение по территории зоны охра могла неслабо настучать по голове. Были случаи, когда подгонщикам приходилось до утра отлеживаться в канаве, если случалось заступить на дежурство какому-либо чересчур ретивому шакалу. И тогда происходил тот самый случай, когда обычному рэпсу удавалось полакомиться подгонами - ну не выбрасывать же добро, а девать его куда то надо. Ведь, если рэпса просто застукают, то отмазка будет проста - прихватило пузо, ходил в санчасть за таблетками, а там за всегда подтвердят, что тот был, ведь все свои. Но случись быть прихваченным с подгоном - это уже большое палево! Как для самого подгонщика, так и для всей роты...
  
  Крыса
  У блатных случилось несчастье: кто-то спер у них из каптерки пакетик с конфетами. Это был нонсенс. Всю "дорогу" блатные все у всех отметали - не церемонясь и уж тем более не спрашивая. А зачастую и втихаря: была вещь - нет ее. Потом глядишь, а она уже у блатных. Но чтобы у них самих - то такого еще не бывало.
  В первую очередь, с горяча, крысами объявили всех лысых. Согнали их на взлетку и поставили в упор лежа. После долгой экзекуции, так и не сознавшиеся в чудовищном преступлении, лысые были распущены для подготовки к внеочередному ПХД. Но даже ПХД не сломило лысых и они продолжали упорствовать.
  Это навело блатных на известные только им самим мысли. Они окинули друг друга подозрительными взглядами:
  - Дневальный! Капитан Котов ночью чай пил?
  - Пил.
  - В каптерке?
  - Да.
  - Так какого же ты, сука, молчишь?!
  Лысых разогнали, дневального попинали - все остались довольны.
  Думаете - все? Ни фига!
  Вечером объявился капитан Котов и на вопрос, понравились ли ему конфеты, страшно удивился и сказал, что, мол, как они могли ему понравиться, если он их даже не видел... "П...дит, козел!" - решили блатные, и убрались восвояси, однако семя сомнений уже было брошено в благодатную почву, а посему, когда Котов свалил, была застроена уже вся рота, и блатные учинили шмон.
  Сержант Нагиль стоял дежурным по роте, и явно веселился, наблюдая за действиями блатных.
  - Вам, братва, с вашими способностями в менты надо - цены бы вам не было!
  - А ты чо прешься, морда? - удивились блатные, - Уж не ты ли, падло, их сожрал?
  - Имел ввиду я вас и ваши конфеты. Просто странно видеть, как блатные, рули роты, превращаются в ментов.
  - На себя посмотри, урод!
  - А чего мне на себя смотреть? Я - мент по службе, а вы, по ходу - по жизни!
  Краснеть блатные не стали, обвинение в ментовстве не признали, сослались на то, что хрен-ли, мол, сделаешь, если в роте крысы, а их, как известно, надо ловить и беспощадно истреблять, но шмон прекратили и народ оставили в покое, на последок пообещав, что крыса будет поймана, изнасилована и препровождена к ноль-пятым.
  Думаете, что теперь все? Не думайте! Ни фига опять!
  Однажды ночью спустя какое-то время, дневальным был обнаружен лысый, по кличке Береза, который сидел по большому на дальняке и увлеченно уписывал злосчастные конфеты...
  Попытка избиения была предотвращена самим же Березой, нагло заявившим, что конфетами его угостил другой лысый. Другого лысого подняли с постели, сломали ему челюсть, но признания не добились. Была устроена очная ставка, на которой Береза заявление повторил, расписывая при этом различные детективные подробности похищения конфет из каптерки, о которых он, якобы, услышал из уст того самого другого лысого.
  Другой лысый неприятно поразился таким речам, и, обхватив руками сломанные уста, тихо прошептал:
  -Братан! Ответишь на жопу за базар?
  Береза побледнел. Береза сжался в комок. Береза не стал отвечать на жопу: если бы он ответил, и у него под подушкой нашли бы этот гадский пакетик с остатками конфет, он в туже секунду отправился бы с вещами к ноль-пятым. Ну не в туже секунду, а позже, после соответствующей экзекуции, и понимая это, Береза подписал чистосердечное признание...
  Другому лысому принесли извинения за челюсть и отпустили с миром, а предотвращенная давеча попытка избиения была предпринята вновь.
  Изнасилование было заменено на ломание ребер, а в остальном блатные сдержали слово: крысу поймали, избили и препроводили к ноль-пятым...
  
  Письмишко подруге
  - Слышь, писарь, запомоги мне письмишко подруге настрочить.
  - А чем я те помогу? Вензеля я выписывать тож не умею.
  - Да не, вензеля мне не нужны. Тыж умеешь, наверное, фразу построить, шоб красиво? А у меня вообще ни как не выходит. Писать "Привет, Дуся! Пишет - Муся!" похабно как-то, а надо так соорудить, что б поэтически, что ли, вышло. Ну красиво, в общем, оформить.
  - Ну ты, блин, загнул - я те чо, Пушкин что ль?
  - Не ну давай, посидим, покумекаем - двумя кумпалами чё-нить сваяем!
  - Да хрен знает... Ну давай попробуем. Как ее зовут то?
  - Юля.
  - Ага... Ну так - начнем с приветствия: "Здравствуй, Юлия."...
  - Не, ну это, что "Здравствуй Дуся"! Ты давай че-нить более прикольное.
  - Ну, блин, ну не писать же: "Приветствую Вас, о Высокочтимая прекрасная Юлия"...
  - А чо? Нормально!
  - Да ты сбрендил! Она ж решит что ты псих какой! Надо ж - высокочтимая...
  - Ну давай без "высокочтимой" но все остальное оставим.
  - Ну, давай. Чо пишешь-то? Букву "О" убери! "О прекрасная Юлия!" - "О Олег, Обходящий Онежское Озеро"... Обморок!
  - Ладно, убрал. Давай дальше.
  - Так. "Пишет тебе.." Ха! "ничтожный отрок, не достойный Ваших пят!"...
  - Да пошел ты!..
  - Ладно, не скоблись: "Пишет тебе..." Она вообще хорошо тебя знает?
  - Ну конечно!
  - Раскусит, блин, в два счета...
  - Чо раскусит?
  - Да ладно, пиши: "Пишет Вам, как Вы наверное уже догадалась, Вещий Олег"...
  - Да какой, нахрен, "вещий"?
  - Ну не тупи, "вещего" можешь не писать. Ладно, дальше. С новой строки...
  - Погоди. А стишков может каких воткнуть?
  - На фига?
  - Не ну прикольнее со стишками то...
  - Ну не знаю - как хотишь... Продолжим. Давай, с новой...
  
  ..."Приветствую Вас, прекрасная Юлия!
  Пишет Вам, как Вы уже поняли, бесславно проживающий собственную жизнь, Олег.
  Прежде чем начать обременять Вас нелепыми вопросами, дозвольте рассказать немного о себе, хотя моя персона и не заслуживает каких либо жизнеописаний...
  В данный момент, при прохождении службы в рядах нашей славной Армии, я направлен в длительную командировку под замечательный город - Ленинград. О целях данной командировки, ввиду повышенной секретности, ни чего сообщить не могу: военная тайна - это, сами понимаете, прекрасная Юлия, вещь очень важная и ответственная. Могу сказать только, что определенно годика через пол, я вновь смогу лицезреть Ваши внеземные очи, и на сей раз не во снах, а что ни на есть, наяву - кончиться моя командировка и меня освободят из рядов вооруженных сил.
  В остальном, моя прекрасная Юлия, у меня все замечательно: кормят нас тут превосходно, в баньку ходим практически ежедневно, а работой вообще не перегружают. Ну, разве что для собственных нужд парочку бревнышек принесем в кочегарку, а так - прогуливаемся с сослуживцами по плацу, поем веселые песни или занимаемся физкультурой. Последнее, уважаемая Юлия, самое полезное в нашем времяпрепровождении. Так что когда приеду, то Вы меня просто не узнаете: я прилично возмужал и окреп.
  Иногда старшие по званию проводят с нами политзанятия. Это конечно тоже важный атрибут воинской жизни, но настолько скучный, что мы используем это время для того, что бы писать письма. Что, собственно, я сейчас и делаю - пишу письмо самой красивой в мире девушке. То есть Вам, прекрасная Юлия.
  Вот, наверное, и все, что бы я мог поведать Вам о своей скучной армейской жизни. А теперь позволю себе задать Вам несколько вопросов:
  Как Вы поживаете, моя несравненная Юлия? Не обижает ли кто? Нет ли проблем со здоровьем?
  А вообще, Вы смело можете не отвечать на мои глупые вопросы. Просто напишите мне хотя бы пару строк. Пусть даже ни чего незначащих. Это будет для меня настоящим праздником! Я выучу их наизусть и буду носить у самого сердца.
  На сем позвольте откланяться.
  До свидания, моя несравненная и прекраснейшая Юлия.
  Вечно Ваш, Олег."...
  
  - Да... Сваяли...
  - А чо нормально - я б один так в жисть не написал бы. Так что с меня подгон!
  - Да ты обожди с подгоном. Пусть ответ придет сначала, если вообще придет... Слухай, а ты точно уверен, что она не знает где ты?
  - Да ну, кто ей скажет. А скажет и что - это ж как командировка и тоже армия...
  - Ну, в общем ты прав конечно...
  - Ладно. Ща запечатаю - прокинешь почтальону?
  - Да об чем базар - прокину конечно.
  - Ну и ладненько, бывай!
  - Бывай...
  
  Свиданки
  Свиданка - это святое для рэпса. Ни что так рэпс не ждет как свиданки. Что там УДО - до него как до Китая, а свиданка может случиться в ближайшую субботу или воскресенье. Именно случиться, ибо даже когда точно знаешь, что она будет, она все равно - неожиданность. Всегда точит маленький червячок сомнения: а ну сейчас какой-нибудь шакал тебе косяк подпишет - и все, привет!
  И вот настает суббота. Все в тайном ожидании, и хотя и не выдают своих настроений, вздрагивают и затихают, когда у дневального на тумбочке вдруг зазвонит телефон.
  - Дежурный на дальняке сидит, а чо?.. - нет, не то...
  И ожидание продолжается.
  - Братан, дай курнуть по дэхе... Со свиданки сквитаемся!
  - Ну, на... А чо, кого ждешь то?
  - Да мамку...
  - Пиздато тебе. А я вот в обломе - хрен знает, когда мои нарисуются...
  - Да мож и сёдни?
  - Хорошо-бы...
  И опять звонит гад.
  - Дежурный к телефону!
  А, чтоб тебя... Опять не то... И ждешь...
  Вообще, справедливости ради, надо отметить, что не у всех свиданки были. У кого-то родственников не осталось, у кого-то слишком далеко живут, у кого просто косяки. Но ждут все. Лучик надежды просто так ведь не перекроешь?
  - Юдик! На КП! Бегом давай - свиданка! - и помчался счастливчик.
  А на КПП его для начала препроводят к дежурному, где ему придется выслушать лекцию о правилах поведения при свидании: о том, чего нельзя делать; о том, чего нельзя проносить в дачках; о том, что ему грозит, если он какое-нибудь из правил нарушит. И только потом ему открывают заветную дверь комнаты свиданий. А там, как в шумном балаганчике, все перемешалось - жующие домашние лакомства рэпсы; счастливо пускающие слезу родственники; делающий вид, что следит за порядком, со свирепой рожей, мент. И гомон, гомон - не смолкающий ни на секунду...
  ...И вот отыскал средь этого хаоса своих, поздоровался, обнялся, пустил слезу. Расспросы взахлеб, ответы взахлеб, разговоры взахлеб. Смотреть, видеть, чувствовать и все жадно, запоминая каждое движение глаз, губ, рук. Слушать родное дыхание, пытаться расслышать стук родного сердца. А сколько бьется там сердец и все громко, перекрывая самое нужное. И секунды летят. Ураганом. Умерщвляя на ходу драгоценное время. Не задумываясь. Четко и неумолимо...
  ...- Свидание окончено! - объявляет мент, и все начинают прощаться, давать друг другу наставления, шуршать пакетами с дачками и смахивать слезы.
  Потом полный шмон с частичным отметанием продуктов в пользу зажравшейся охры и плетешься в барак. Там повторный шмон со стороны блатных с, уже далеко не частичным, отметанием продуктов и цивильного курева. И, наконец, раздача гостинцев из того, что осталось, корешам...
  И всё. От свиданки остались письма от тех, кто не смог приехать, горсть конфет, пара-тройка пачек сигарет, да грусть-тоска от встречи с родными. И больше ни чего...
  Но приходит опять суббота, и все по новой:
  - - Дежурный на дальняке сидит, а чо?..
  Ах, чтоб тебя! И ожидание продолжается...
  
  Помывочный день
  Кроме дня свиданок, суббота была еще и помывочным днем - роту вели в баню, которая находилась между столовой и санчастью. Так же, как и посещение столовой, культ взаимоотношений между категориями рэпсов царил и здесь. Только вместо длинного стола, присутствовала длинная труба с четырьмя сосками из которых сыпалась скудным дождем вода. Места и здесь были забронированы согласно традициям. Первый, от котельной, сосок занимали блатные. Вода из него бежала бурно, весело и была горячей. Второй и третий соски использовались мужиками. Вода тут уже текла совсем не бодро и успевала слегка поостыть. Четвертый сосок был отдан на растерзание лысым. Вода еле текла и пока достигала тела, была уже прохладной. Что же касается ноль-пятых, то им дозволялось набрать воды в закрепленные специально для них тазики - мыться в общей толпе, сами понимаете, им ни кто не даст.
  На помывку давался один час и неблатные рэпсы, толкая друг друга, шумно завладевая струей воды, начинали усердно натираться невообразимыми морскими губками, которые после помывки рэпсов, рэпсы банные вымачивали черт знает в чем.
  Через час, после небольшой потасовки при выходе из помывочной, опять же неблатные рэпсы выстраивались в хитрое окошечко, из коего в обмен на старое нательное белье давали новое и, чаще, не всегда лучшее с сильной нехваткой пуговиц и местами просто дырявое. Надо ли говорить, что подобный бардак блатных ни коим образом не касался и предоставляемый им сервис существовал конечно же на должной высоте. И мочалочка понтовенькая, и шампунчики там с мыльцем душистым, и бельишко с иголочки. Привилегированная сауна прямо какая-то...
  Ну, в итоге, народ одевался, выходил, перекуривал, пока блатные не изволят выйти, и в приподнятом отмытом настроении шагал в барак.
  
  ПХД
  Кстати о ПХД. Для тех, кто не знает, ПХД - это парко-хозяйственный день. Говоря совсем просто, это день, когда наводится массовый и повсеместный марафет. Иногда это не только день, но и день, плюс ночь, плюс еще один день: собственно временной промежуток сего мероприятия целиком и полностью зависит от старания участников и рьяности руководителей.
  Основное внимание, как правило, уделяется половым покрытиям, но, конечно же, не обходятся стороной и такие объекты, как окна, батареи, умывальники, очки на дальняке и все остальное, на чем может быть накоплена пыль, грязь и пепел с бычками.
  ПХД - это всегда праздник. Иногда со слезами на глазах. Начинается он по субботам (часто, за косяки, в любое ночное и дневное время в течении всей недели) с торжественного построения на котором за каждым участником закрепляются объекты и непомерные обязательства. Надраивание полов, умывальников и "благополучных" помещений достается лысым. Дальняк с очками - ноль-пятым. Наведение марафета на собственных шконках, включающее набивание кантика "...о который можно порезаться..." - мужикам. Контроль за качеством выполнения работы поручается охуевшим. Распитие чая и активный отдых берут на себя блатные.
  Как я уже заметил, основное внимание уделяется половым покрытиям. Сей процесс можно разделить на несколько этапов. Во-первых, это отшкрябывание верхних слоев деревянных покрытий с помощью лезвий, битых стекол и прочих острых приспособлений. С какой целью это делается, сказать трудно, но видимо для того, что бы придать полам первоначальную белизну свежевыструганных досок, хотя это и не возможно, так как от частого мытья полов морским способом, последние насквозь пропитались грязью. Но, тем не менее, определенные результаты все же есть: из темно-грязных полов они превращаются в светло-грязные.
  При производстве сей работы, пыль в казарме должна была бы стоять просто фантастическая - попробуйте представить что такое, когда тридцать человек шкрябают полы, однако ее не было. Просто эти же тридцать человек играли роль пылеулавливателей, используя для этого свои легкие. Но вернемся к отшкрябыванию. Каждые пятнадцать минут, отшкрябывальщики отжимались - посредством физупражнений охуевшие, контролирующие процесс, надеялись повысить производительность работы которая с каждой подобной профилактикой все более замедлялась, вследствие физического износа производителей.
  Но, рано или поздно, к вечеру или к утру - отшкрябывание завершалось, и наступала следующая стадия: намывание. Не знаю истинного смысла этой процедуры, но после оной полы, из светло-грязного цвета, вновь обретали темно-грязный, так как сошкрябанный грязевой слой набивался в щели и при соприкосновении с большим количеством воды и тряпки размазывался на свое прежнее место. Однако это становилось заметным лишь после высыхания, а пока, вторая стадия обработки полов заканчивалась, и наступала следующая, завершающая стадия: отпидоривание. Название этой стадии произошло оттого, что лысые имеют секс с полами посредством "машек". "Машками" в данном случае называют куски войлока, а сексом - натирание полов этим самым войлоком. Натирание производится до такой степени, что полы начинают блестеть - как глаза у рэпса при виде поварихи, и в них, в полах, можно очень запросто увидеть свое отражение, как в зеркале. На этом ПХД обычно заканчивалось, и полумертвые измотавшиеся лысые отправлялись отдыхать...
  
  Физо
  - Лысые - строиться! Бегом, бля!
  Где бы в данный момент не находились лысые и чем бы не занимались, все дела бросаются и не проходит и минуты, как два десятка обритых голов на клич блатного выстраиваются на центряке.
  - Так, ну чо, косячники, будем вешаться?
  - За что? Чо случилось то?..
  - Заткнулись все! Ни хуя не случилось, иначе давно повесились бы. Настроение у меня поганое - ща подымать будем...
  - Ну, пиздец...
  - Я не понял, там чо, недовольные есть? Заткнулись все, и что б я ни кого не слышал, бля!
  Все стихли, и до конца экзекуции не проронили не слова...
  - Так, ну чо стоим? Упали все! Быстрее! Встали! Встали, я сказал! Медленно падаете. Будем тренироваться.
  - Так... Упали! Еще быстрее! Хуйня! Встали! Нихуя, я смотрю, вы не понимаете. Ладно, скоро все понятливые станут. Упали! Встали! Быстрее! Упали! Встали! Упали! Медленно падаете! Встали! Упали! Упали! И чо вы повставали все? Я чо, непонятно выражаюсь, что ли? Я сказал: Упали! Вот теперь встали. Упали! Встали! Упали! Лежим! Чо встал, урод? Понравилось?..
  - Можете поблагодарить этого урода: раз ему понравилось, значит потренируемся еще...
  - Встали! Упали! Встали! Упали! Встали! Упали! Ты чо на пузо падаешь, урод? Я чо сказал на пузо падать? В упор лежа надо падать, если кому не ясно! Так. Пока есть не догоняющие будем тренироваться!
  - Встали! Упали! Встали! Упали! Встали! Упали! Встали! Упали! Встали! Встали, я сказал! Чо, кто-то обессилел? Хорошо, ты - отдыхаешь, а другие - потренируются...
  - Упали! Встали! Упали! Ты хуйли падаешь? Я же сказал - отдыхать! Чо? Отдухнул? Ну ща проверим...
  - Все отдыхают! Куда встаем? В упоре отдыхать! А ты - Встал! Упал! Встал! Упал! Так. Стоим в упоре!
  - Чо кряхтим? Устали? Отдохнуть кто-то хочет? Вот и нехуй кряхтеть! Вот так!
  - Начинаем отжиматься! Раз - два. Раз - два. Раз - два. Раз - два. Раз. Раз, я сказал! Два. Раз - два. Раз - полтора... Хуйли вылезли? Сказано - полтора! Два. Раз - полтора... Ты чо падаешь, урод? А ну, полтора! Раз. Раз, бля! Два...
  - Раз - два. Раз - два. Полтора. Раз. Полтора. Раз. Я чо глухим говорю? Раз! Пузо от пола оторвать! Всех касается! Еще кто пузо на взлетку положит, будет этим пузом полы до блеска натирать! Два. Раз - два. Раз - два. Раз - полтора - два. Полтора. Стоим! Нехуй кряхтеть! Мне поебать что кто-то не может! Раз. Так, стоим. Два. Раз - два. Раз - полтора. Раз - полтора - раз - полтора - раз - полтора - два. Раз - два. Раз - два. Раз - два - раз - два - быстрее! Раз - два - раз - два - еще быстрее! Раз - два - раз - два - раз - два.
  - Встали! Встали, сказал! Построились! Равняйсь! Смирна! Пошли нахуй отсюда...
  
  Страна кэпов
  На дизеле кроме капитанов, других званий у офицеров, по-моему, и небыло. По крайней мере, я не встречал. Ну, разве что комбат с начштабом - полковники, да начсанчасти - старлей.
  О комбате говорить нечего: мы его редко видели - в основном издали, по понедельникам на плацу на большом разводе. И беседы он вел только с ротными. Хотя иногда обращался и к рэпсам, крича о том, что тех, кто попадет в санчасть с простудой или чесоткой, снимет с пересуда, и будет лечить хлыстом и палкой...
  Начштаб - тоже птица редкая. Славился тем, что по разговорам, у него дома занавески были изготовлены из отметенных у рэпсов четок. Кстати, четки - это тоже довольно интересный момент быта осужденных, но о нем я позже расскажу.
  И так - капитаны.
  Капитаны являлись чрезвычайно противоречивыми личности. Например, командир одной роты, по жизни казался необычайно тихим спивающимся человеком, но однажды многие имели честь наблюдать, как он ехал в роту стоя на, ползущем по-пластунски, рэпсе, который забыл о воинском приветствии при встрече с данным кэпом. При этом кэп умудрялся попинывать рэпса ногой по голове...
  А командир другой роты, тоже кэп, развлекался тем, что, будучи дежурным по части, в мороз или в проливной холодный осенний дождь выгонял по утрам полураздетых рэпсов заниматься физо. А так, тоже тихий...
  Вообще, на дизеле бытовало мнение, что все офицеры, носящее службу в нашем маленьком государстве, имели не вполне светлое прошлое, и очутились здесь в наказание за какие-нибудь провинности. Кто-то поддерживал дисциплину с помощью кулака; кто-то слишком много пил, и не усмотрел за кем-то; кто-то оказался кому-то, с большим количеством звезд на погонах, несколько неугодным, а кто-то слишком много знал и хотел. И вот теперь они своеобразно тянули свои своеобразные сроки.
  Кстати, основным поставщиком офицеров в наши края оказалась дружественная ГДР. И у каждого из этих вояк свои собственные истории и судьбы. Всех описывать не буду, а коснусь только своей роты.
  Так, капитан Сенчук славился на всем дизеле своей любовью ко всяческим отметаниям. Не существовало ни одного тупика, ни одной нычки, о которых бы не знал грозный кэп. В обычной жизни, он устраивал негласные шмоны и выборочные обыски рэпсов в родной роте. А в моменты становления дежурным по части, когда открывался доступ в другие казармы, он устраивал санацию и там. Надо было видеть панику в рядах рэпсов, когда кэп заступал дежурным: Грозного отметателя Сенчука знал и не любил весь дизель, но мало кому было известно, кто скрывался за этой грозной личиной.
  
  Капитан Сенчук
  Решил, как-то Сулим, очередной номер отколоть. Заваливает, значит в канцелярию, увидал комвзвода, и говорит:
  - Все, товарищ капитан! Надоело мне жить, а потому повешусь или вскроюсь!
  Надо сказать кэп опешил от неожиданности.
  - Ты что?! Ты погоди! Ты давай садись, солдат, да расскажи, что у тебя стряслось.
  Сулим сел и придал своей роже такое выражение лица, что кэп, как ни силился, но не смог вспомнить, где он этого дурика видел.
  - Тебя как зовут, солдат?
  - Сулим...
  - Как?!
  - Ой! Не Сулим я! То есть это фамилия у меня: Сулимский, а звать... Ой! Ну вот, даже забыл... Это оттого, что нервничаю, наверно...
  - Ну, хорошо. Ты нервничать прекращай, и расскажи что у тебя за проблема?
  - Не знаю. У меня... Я... Незнаю... Не могу я больше.
  - Чего же ты не можешь?
  - Жить! Все надоело. Кругом неудачи сплошные!
  - Неудачи? - удивился кэп, - А в чем неудачи, кроме конечно той, что ты сюда попал?
  - Да во всем! - Сулим вспомнил случай с ротным, и добавил - Все планы рушатся, ничего не выходит. Ну... словом, немогу я больше, товарищ капитан. Устал я. Нет больше сил все это выдерживать...
  - Так. Понятно... Да. Действительно - выхода у тебя нет. Ну, тогда бери бумагу и ручку.
  Сулим взял.
  - А теперь пиши... Точнее - нет. Сначала запомнишь то, что я тебе скажу, а потом будешь писать своими словами. Готов?
  - Да...
  - Ну, слушай. Внимательно слушай!
  - Здравствуй мама! Пишет тебе твой сын. Я прожил двадцать лет, и понял, что моя жизнь совершенно не имеет смысла. Моя жизнь - сплошная чорная полоса. Сплошные неудачи... Ты слушаешь меня?
  Сулим - слушал. И с каждым новым словом, его лицо принимало все более бледный оттенок.
  - ...Поэтому, мама, я решил, что жить мне больше не нужно... Я повешусь, или вскроюсь, или пойду на дальняк и утопну в очке с дерьмом, но в любом случае прощай. Твой любящий сын... - Ну ты запомнил? - спросил кэп, - Если да, то можешь начинать писать.
  Сулим понял, что его план закосить, безжалосно раскушен: не писать же подобное, в самом деле?.. Но... решил идти ва-банк.
  - Не стану я писать ни чего подобного!
  - А как же? - вопросил кэп, и насмешка отразилась на его лице...
  ...И Сулим выкрутился:
  - Вот видите, - сказал он, - еще одна проблема. Вот так они и наслаиваются друг на друга, и я не могу более выдерживать подобных наслоений. Я нестану писать такого письма. Уж пусть лучше проблема о том, как сообщить моим родителям, возникнет уже после моей смерти...
  - Постой, - кэп не знал как быть: неужто действительно суицид?, - Постой, но ведь перекинуть свои проблемы на плечи других, это вовсе не значит от них избавиться...
  - Мне уже будет все равно...
  - Мда... - в задумчивости произнес кэп. Он был явно в затруднительном положении: либо Сулим был хорошим актером, либо настоящим суицидом. Выкурив сигарету, и склонившись к тому, что он всетаки больше смахивает на суицида, кэп перешел к тактике утешения.
  - Слушай, так нельзя! Ты незадумывался о том, что будет с твоей матерью?
  Сулим потупил свой взор, и тяжело вздохнул.
  - У нас у всех есть проблемы, и покончить с собой - это не есть их решение. Возьми к примеру меня... - кэп задумался, и на его лице отразилась тоска...
  -Знаешь, сынок, девять лет назад я служил в Германии. Я был самым лучшим командиром взвода в полку. А знаешь, что это значит?.. У меня было все: почести, власть, деньги, семья, влиятельные друзья, любовница... Всего этого я добился сам. Своими собственными силами. Ради всего этого, я неделями не появлялся дома. Всю свою энергию я отдавал работе. Мне предлагали лучшую роту, лучший батальон - я отказывался. Мне хватало моего взвода. Жизнь была прекрасной. У меня было все, что нужно для счасливой и безоблачной жизни. Все! И я думал, что так будет всегда. Но судьба повернулась ко мне задом, и в один прекрасный момент все рухнуло. Все! Словно карточный домик от легкого дуновения. Из-за ублюдка, вздумавшего поиграть с пистолетом.
  Кэп прикурил сигарету и задумался, а на его глазах блеснули слезы.
  - Я потерял все. Я потерял свое положение. От меня отвернулись даже те, кого я считал своими лучшими друзьями. Меня перевели в этот убогий дисбат. Теперь у меня нет ничего. Точнее что-то еще осталось, но и это потихоньку рассыпается. У меня есть квартира, с которой меня на днях выселят, если я не найду средств ее оплатить. У меня есть работа, с которой меня скоро выпнут, так как здоровье уже ни к черту. У меня есть жена с ребенком, которая лежит в больнице. По выздоровлению она хочет забрать ребенка и расстаться со мной на всегда. И я ее не виню. Я сам виноват. Я появляюсь дома раз в неделю, так как немогу позволить себе ежедневно тратить деньги на электричку. А как появляюсь, то что она может видеть кроме смертельно уставшего нервного человека, которому все на столько осточертело, что у него нет сил поиграть с собственным ребенком. Я не любил свою жену. Так получилось, что мне пришлось жениться на ней. И вобщем-то я давно мог сбросить с себя семейную обузу, но я мужчина, и какие бы чувства не питал к своей жене, моя обязанность содержать семью ради своего ребенка...
  - Сынок, а ты любил когда-нибудь по настоящему? Э... Врятли. Твой возраст - возраст переменчивости. Кроме всего прочего, я потерял еще и то, что было для меня дороже всего на свете. Я потерял любимую женщину. Когда меня перевели сюда, она сказала, что не желает иметь дел с неудачником, и... Больше я ее ни когда не видел. С той поры прошло долгих девять лет, а я по-прежнему люблю ее...
  Кэп замолчал, и уткнулся в кулак. Прошло какое-то время, и он заговорил вновь.
  - Вот видишь, мне действительно можно смело лезть в петлю. Жизнь прошла, и наверстать что-либо я уже не смогу. Но я же не вешаюсь, черт возьми! А почему? А потому, что я мужик! А мужик, как бы тяжело ему не было, должен все пережить! Не знаю зачем, но - должен! И ты тоже мужик, и тоже должен все выдержать. Смотри веселее и плюнь на все свои проблемы. Конечно мне легче: я выпил, забылся, проблемы исчезли. Потом, протрезвев, я конечно вновь в них оказываюсь, но мне не долго снова выпить. Это конечно психология алкоголика, и тебе не стоит брать ее в пример. Просто мне уже ни чего не осталось, а у тебя еще вся жизнь впереди. Ведь тебе еще только двадцать лет! Вот увидишь: пройдет какое-то время, и сегодняшние проблемы ты и не вспомнишь. На их месте окажутся уже другие проблемы, но ты и их должен будешь пережить. Помни, хуже, чем есть, уже не будет, и ты это сам поймешь со временем. Так что давай! Возьми себя в руки, и будь мужиком. А в петлю мы всегда влезть успеем!..
  ...Сулим вышел из канцелярии уже задолго после отбоя.
  - Эй! - крикнул ему дневальный, - на дальняк один не ходи, а то хрен тебя знает, что ты можешь выкинуть. Соберешься идти - чтоб меня позвал, понял!?
  - Хорошо! - прошептал Сулим, и отправился спать. А надобности в дневальном не было. После сего случая. Сулим начисто прекратил строить какие бы то ни было понты...
   *************************************************************************************************
  
  
  
  
  НАПРАВЛЕНИЕ
  на стационарное лечение в неврологическое отделение в/ч ...
  направляется капитан из в/ч ...
  Ф.И.О. С... Игорь Владимирович
  Диагноз Невротическое состояние ситуационно
   обусловленное
  Командир в/ч ... п-к Г...
  Врач в/ч ... ст.л-т м/ч Н...
  
  
   *************************************************************************************************
  
  Великий философ
  Становление философа Котова из капитана Котова произошло неожиданно и весьма быстро. Когда на территории бывшего дружественного ГДР стали расформировывать дислоцирующиеся там наши воинские части, товарищ Котов попал в состав комисии, контролирующей этот процесс, так сказать, на местах. А теперь представте: одной из функций сей комиссии, являлось грамотное распоряжение имуществом покинутых воинских частей, то есть оформить отправку данного имущества на территорию нашей Родины, где единственным адресатом являлось министерство обороны. И вот на сей счет, вся комисия, совершенно единогласно, имела свое собственное мнение: "Какого хрена?", а посему N-ная часть имущества была сплавлена в неизвестном направлении. Получилось очень даже не плохо и достаточно гладко. И все бы хорошо, но когда работа комисии подходила к концу, и настал долгожданный момент дележа, начались достаточно нелицеприятные вещи. Собственно, кому сколько досталось - история умалчивает. Но достоверно извесно, что товарища Котова, в момент раздачи пряников, беспощадно кинули самым наглым образом, и на жалкие попытки возмутиться, также беспощадно послали... послали для дальнейшего прохождения службы к нам на дизель. Надо сказать, что это явилось переломом не только всей его жизни, но и мировозрения. Действительно, если тебя кидают не на шутку, не на сотню шуток и даже не на лимон, то тут, пожалуй, не только философом станешь, если конечно и вообще не откинешь копыта, ласты, и все остальное, что можно откинуть.
  А капитан Котов подумал, "Какого хрена?", и превратился в философа, весьма радостно и пространно смеющегося над жизнью, превратностями судьбы и капитаном Злюкиным...
  
  Загадочный Злюкин
  Капитан Злюкин появился у нас в роте в один из жарких летних деньков. Если не знать, что это офицер красной армии, то можно запросто принять его за диверсанта. Судите сами: упакован кэп был в выцветшую афганку с закатанными по локоть рукавами и распахнутую на груди. Сама грудь облачена в тельняшку, из-под ворота которой густо кучерявились волосы. На ногах капитана красовались высоченные берцы, отполированный до известного блеска. А голову венчала кепка с большим козырьком. Пока все нормально, но дальше - лучше. Огромные черные очки, скрывающие пол-лица. Здоровенный черный кейс в волосатых руках, увенчанных золотыми перстнями. И исключительно недобрая улыбка. В общем, довольно необычное и вместе с тем тягостное зрелище.
  Вид капитана был абсолютно неизменен, а сам капитан, по отношению к службе, прямо таки завидно пунктуален. Он возникал, минута в минуту согласно расписанию дежурств и также минута в минуту исчезал. Во время самого дежурства он запирался в канцелярии и сидел там от звонка до звонка, совершенно ни с кем не общаясь. Собственно было замечено, что он вообще ни с кем, ни когда не общался - только угрюмая недобрая улыбка знала его уста.
  Такая вот загадочная личность. Но главной интригой, как для рэпсов, так и для ментов с командирами, являлось содержимое огромного кейса. Когда кому-либо удавалось войти в канцелярию в тот момент, когда кейс был открыт, Злюкин, как бы ненавязчиво, либо выпихивал вошедшего и запирался, если это оказывался рэпс или мент, либо быстро закрывал дипломат, если оказывался кто-либо из офицеров. Понятно, что подобными действиями Злюкин только накалял страсти. А тут еще особо глазастые приметили, что, судя по тому, как он кейс носил, как ставил и как брал, вес последнего должен быть достаточно серьезным.
  Даже не стану расписывать легенды и предположения, которые стали плодиться в голодных умах заинтригованных людей - их просто необъятное количество, а лучше расскажу, как же загадка разрешилась.
  Это была блестяще, капитаном Котовым, спланированная акция. В одно из воскресных дежурств Злюкина, в канцелярию вошел дежурный мент и доложил, что капитана срочно вызывает на КПП дежурный по части. Такое приглашение игнорировать было нельзя, и кэп, заперев канцелярию, пошел на вызов. Как только он покинул барак, откуда ни возьмись, появился великий философ, отпер канцелярию и при помощи писаря и булавки вскрыл кейс...
  Содержимое было настолько неожиданным, что присутствующие на время потеряли дар речи, а остальные просто не поверили рассказам очевидцев. Это был необыкновенный джентльменский набор включающий в себя: две чугунные неподъемные гантели, здоровенный немецкий штык-нож времен Второй Мировой Войны, маленький немецкий штык-нож времен Второй Мировой Войны, штопор, маленькую покусанную шоколадку, початую бутылку армянского коньяка, набор древних газет, и, видимо запасные, огромные черные очки...
   Злюкин так, наверное, и не узнал, что тайна кейса раскрыта, а Котов настолько увлекся личностью загадочного капитана, что написал довольно веселый философский опус о великих диверсантах, главным героем которого стал, как вы понимаете, сам капитан Злюкин...
  
  Капитан Шнипель
  Настоящего имени и фамилии капитана Шнипеля не помнит ни кто. А Шнипелем он был прозван из-за своего пристрастия к этому слову при обращении к рэпсам: если кэп обращался к кому-нибудь в хорошем расположении духа, то называл того "Шнипельсон". Если расположение духа было подгажено, то не иначе как "Шнипель". Ну, ты - нас, а мы, с вечно подгаженным расположением духа - тебя...
  Капитан из себя был росту малого и с пухлой фигурой. При заступлении дежурным по роте он притаскивал маленький магнитофон и беспрестанно на полную катушку гонял заунывные нении Кузьмина, пребывая при этом в невозмутимом метафизическом состоянии вечно улыбающегося Будды...
  - А, входите, товарищ Шнипельсон! - какой-то рэпс в поисках писаря заглянул в канцелярию.
  - Да нет, товарищ капитан. Я просто писаря ищу.
  - Ну, успеете еще. Входите, пока по доброму приглашаю...
  Делать - нечего, и рэпс, попав в сети Шнипеля, улыбок и метафизики, проходит в канцелярию.
  - Садитесь, Шнипельсон. Ну рассказывайте, как вам тут живется.
  - Да ни чего, нормально так, товарищ капитан.
  - Это - хорошо. Кушаете нормально?
  - А как же иначе? Конечно, от пуза ем, товарищ капитан.
  - А, скажем, не обижает никто?
  - Да нет, все хорошо у меня!
  - Хорошо - это хорошо, товарищ Шнипельсон. Но вот вы мне скажите - где лучше: в армии или здесь?
  - В армии конечно! Там хоть свобода есть.
  - Не понимаю: а здесь что, свободы вам нет что ли? Вам, шнипелям, свободы не хватает что ли? И жрете здесь, и в тепле кантуетесь, и не бьет вас ни кто, и не обижает, и работой не перегружают, и в бане моют - только что в жопу не целуют, а вы, Шнипель, еще и не довольны?! Да вас, шнипелей, на киче держать надо! Жрать - только корку черняги и воды кругаль! И что б на делянках - с пяти утра до часу ночи! И отопление отключить на хер, а кочегара под суд - народное тепло на вас шнипельских вшей переводит! И пиздить вас, пока не обосретесь, у когда обосретесь, пиздить за то, что обосрались! Вам ясно, товарищ, блядь, Шнипель?!
  - Да, товарищ капитан! Все ясно!
  - Вот и хорошо, что ясно... тебя увидел я, как белую звезду-у-у...
  - Скажите, а вам, Шнипельсон, нравиться музыка?
  - Так точно, товарищ капитан! Нравиться!
  - А Кузьмин вот?
  - О! Это мой самый любимый исполнитель, товарищ капитан!
  - Это - хорошо...
  - Ну идите, товарищ Шнипельсон, ищите своего писаря. А как найдете, скажите ему, что я его тут дожидаюсь. Есть у меня к этому Шнипельсону пара вопросов...
  
  Последний бастион и польза телевизора
  В канцелярии стоял здоровенный сейф, ключи от которого были только у ротного. Он хранил в нем личные дела рэпсов, отметенные у них же предметы и неизвестно что еще. Ну, рэпсы народ любопытный, вот и заело в это сейф заглянуть. Медвежатников в роте, конечно, не было, а потому народ терпеливо выжидал удобного случая. Приметили, что когда ротный выходил из канцелярии по какой-либо нужде, он оставлял ключи в замке сейфа. Понятное дело, что попытаться залезть в сейф в этот момент - палево невиданное: Сэм зайдет и будут трупы. Что делать? И можно бы поставить тут точку, но кто-то вспомнил увиденный по ящику еще на гражданке детективчик, в коем показали почти аналогичную проблему и способ ее решения - нужны слепки с ключей!..
  Спичечный коробок набили содранной с окон замазкой и стали терпеливо выжидать подходящий момент. И, в один прекрасный день, он настал. Ротный вышел на дальняк, все так же оставив ключи в сейфе...
  Слепки сделали быстро и качественно - каждая сторона, каждая грань ключа запечатлелась в коробке на замазке. Все бы хорошо, но вышел конфуз: коробок со слепками, от греха подальше, тупикнули за батарею, а кочегар, как назло, натопил их до одури - замазка и растеклась...
  Ну, погоревали не долго, и, учтя предыдущий опыт, выждав новый подходящий момент, воспользовались случаем.
  Что только не делали из алюминиевых ложек на дизеле: и вилки, и ножи, и шилья и даже линейки, но вот отмычку сделали, наверное, впервые. Сняли со слепков все размеры, отломали от ложки ручку и придали ей напильником нужную форму. Бороздки и выступы выпилили и вырезали мойками. Затем округлили нужные детали гвоздем и ключ - готов!
  Ну а дальше все просто: в первую же ночь сейф вскрыли. В отличии от телевизионного дюдика, денег и брильянтов там конечно не оказалось - личные дела, четки, заготовки для четок, всякие бумаги, выписки из приговоров, изъятые цензурой письма и прочий хлам: ни чего для рэпса интересного.
  В общем, не стоила овчинка выделки, если конечно не считать радость рэпсов от взятия последнего, после кейса Злюкина, таинственного бастиона в бараке и приобретенного с помощью телевизора опыта по вскрытию сейфов...
  
  Четки и марочки
  Четки на дизеле не носили какого-либо религиозного характера, и в то же время являлись объектом страстного поклонения. Их ношение и пользование поначалу являлось привилегией блатных слоев нашего пестрого общества. Но, прошло какое-то время, и ими обзавелись все: ох...евшим блатные позволили пользоваться и красоваться четками открыто, мужикам разрешалось их только иметь и ни кому не показывать, лысым по прежнему было запрещено их даже трогать, если дело, конечно, не касалось изготовления или шлифовки по чьему либо заказу. Понятно, что при изготовлении четок всегда оставались лишние запчасти и кусочки материалов. Из них лысые и собирали четки для себя, а затем прятали их в наиглубочайших тупичках. Но сие было делом опасным и чреватым: если владение четками вскрывалось, то их не только отметали, но и не хило раскумаривали укрывателя. Что же до ноль-пятых, то они владели четками открыто, вследствие своего социального положения. То есть им, конечно, не позволяли ни чего такого, но просто у ноль-пятых ни кто не станет отметать "законтаченных" четок. Правда, наши блатные приловчились отметать и у ноль-пятых, но это уже другая история.
  Главная фишка обладания заключалась в умении крутить четки в руках всевозможными способами. И, надо сказать, в этом деле появились настоящие виртуозы: он владели секретами кручения между пальцев до такой степени, что четки начисто сливались с воздухом.
  Из чего четки только не делали. Основной контингент оных производился из цветного или просто подкрашенного оргстекла, но делали их также и из хлеба, и из дерева, и из пластмассы и прочего подручного хлама. А для одного блатного из второй роты, четки изготовили аж из свинца. Для кручения они были не особо пригодны, хотя физическая комплектация заказчика и справлялась с этой проблемой весьма превосходно, а потому в основном служили главным образом для раскумаривания косячников: такой штукой да по голове...
  Среди четок были простенькие образцы, изготовленные каким-нибудь лысым в каком-нибудь тупичке для своей ненавязчивой души, были авангардные, собранные из всего, что только удалось раздобыть, и были настоящие произведения искусства. Последние, как правило, изготавливались умельцами-профессионалами по заказу блатных или за деньги. Там были и отшлифованные до глади алмаза изумительных цветов многогранники. И выполненные в форме черепков и гробиков изящности. И были даже изготовленные в виде маленьких книжечек с миниатюрными различными надписями или вообще сводами статей УК.
  Для одних четки являлись символом власти, для других - предметом, иногда даже черной, зависти, а для третьих, для шакалов, предметом номер один подлежащим немедленному изъятию в случае обнаружения.
  Зачастую четки являлись своеобразной денежной единицей в нашем маленьком государстве. В обмен на них, менты поставляли любой товар на дизель, а рэпсы расплачивались друг с другом, оставляли их в залог, приобретали на них жратву или какое-нибудь барахло. А некоторые товарищи из командного состава умудрились даже наладить продажу отметенных у рэпсов четок мирным гражданам с воли. Причем, судя по рассказам, четки довольно неплохо ценились и всегда шли нарасхват...
  Помимо четок был еще один предмет трепетного обладания - марочки.
  Брался отрез белой простыни размером примерно с портянку и отдавался местному художнику, а тот при помощи карандашей и цветных ручек творил шедевры изобразительного искусства.
  Здесь было все: от стандартной тюремной символики, до авангарда великого Дали; от копий татуировок, до копий полотен великих мастеров; от примитивных лозунгов и сводов уголовного кодекса, до высказываний Наполеона и Ницше. Так сказать, полный спектр услуг с учетом пожеланий клиента.
  Табу на марочки, в общем-то, не существовало, но если у лысого обнаруживалось нечто примечательное, то все равно непременно отметалось. Поэтому, лысые за обладанием марочками не стремились, а если и обладали, то тупиковали ее как можно дальше до лучших времен.
  Вообще же, марочки не имели особого хождения между рэпсами, и создавались, как правило, на долгую память - этакий своеобразный дембельский альбом. Поэтому обратную сторону марочки, как правило, украшали адресами корешей и их памятными пожеланиями...
  
  Технологический процесс
  - Лысый! Берешь полотенце, пасту зубную и подваливай в ленинскую!
  Ну вот, подумаешь, зацепили камни шлифовать. Опять полотенце уродовать придется...
  Технологический процесс производства четок разделялся на несколько этапов. Так, на первом этапе, лысые, под чутким руководством мастера по изготовлению, натянутой на дужку от шконки стальной проволокой выпиливали из оргстекла небольшие кусочки необходимых размеров. Лишние обрезки, стружка, обломки и запоротые куски уходили в кочегарку, где загружались в своеобразный перегонный аппарат, состоявший из армейской фляги и подобия змеевика. Загруженный аппарат помещался в печь и, когда оргстекло закипало, из трубки-охладителя начинал капать конденсат. Именно он и был ценнейшим продуктом. Я не знаток химии и не могу с уверенностью сказать, чем на самом деле являлся этот продукт, однако он обладал замечательным свойством растворять оргстекло. Это свойство и применялось при изготовлении четок. И вот как:
  Четки, чаще всего, изготовляли многослойными. Это позволяло выполнять их из оргстекла различных цветов, а так же помещать внутрь камней и наконечников какие-либо изображения. И вот когда нужные заготовки подготовлены, настает момент их склейки. А чем клеить? Обычный клей тут не помощник, ведь важно что бы изделие выглядело монолитом, а обычный клей будет заметен. Растворитель? Ацетон? А где ж его взять-то на дизеле? Вот тут-то и настает час волшебной жидкости. Заготовки промазываются, моментально соединяются и до дури сжимаются пальцами. Последнее необходимо, что бы выдавить закравшиеся пузырьки воздуха. Пара-тройка минут, и все готово. Шов абсолютно невиден, на свет все выглядит монолитом и, собственно, монолитом и является: стекла настолько прочно вплавляются друг в друга, что разъединить их практически невозможно.
  Итак, заготовки готовы. Настает черед мастера. Он придает им нужную форму и производит огранку с помощью напильников, наждачки и моек от бритвы. Затем высверливает необходимые отверстия.
  Сверлят готовые камни и наконечники с помощью заточенных гвоздей вращая их пальцами. Иногда этот процесс "механизируют": в камень упирают гвоздь, который прижимают чем-либо твердым и через это самопальное сверло перекидывают петлю из веревочки. Ну а дальше - понятно. При перетягивание веревки туда - обратно, происходит вращение гвоздя и, соответственно, сверление...
  Теперь камни и наконечники готовы, осталось придать им товарный вид - отшлифовать до абсолютной прозрачности и блеска. Вот тут-то и вновь наступает черед лысых. Каждому выдается по несколько камней или наконечников и назначаются сроки, в кои шлифовальщик должен уложиться.
  Технология шлифовки была проста: на растянутый на столе кусок вафельного полотенца выдавливалась зубная паста - она служила своего рода абразивом. И об этот абразив и натирался камень - поочередно, каждую грань, каждую сторону. Вроде процесс не сложный, но есть одна тонкость: если переусердствовать, то оргстекло буквально вскипало, и камень оказывался запорченным, а это, как вы понимаете, страшный косяк. Конечно, на такой случай всегда предусмотрительно изготавливались запасные камни, но косячника в назидание другим раскумаривали и от работы... не отстраняли, а наоборот увеличивали норму...
  Наконец все камни и наконечники отшлифованы и настает последний этап - сборка четок. Понятно, что ни какой лески, ни капроновых прочных ниток на дизеле отродясь не было, а посему скрепляли четки самостоятельно сплетенной из обычных ниток веревочкой. Технология изготовления веревочек тоже не являлась сложной. Из нитки, в несколько слоев, выкладывалась петля около метра диаметром. От количества слоев нити зависела толщина и прочность будущей веревки. Затем, одна сторона петли водружалась на вбитый гвоздь, петлю вытягивали в пучок и, как следует, натянув, начинали закручивать. Этот процесс проводили до тех пор, пока закрученная натянутая нить не грозила лопнуть. Тогда получившуюся крученку перехватывали за середину, все так же в натяг складывали пополам и надевали свободную петлю на тот же гвоздь. А затем, медленно, пропуская через кулак ослабляли натяжку. Нить перекручивалась и получался замечательный канатик. Дело за малым - веревочку снимали с гвоздя, крайние петли завязывали на узел, что бы веревка не раскрутилась, и отдавали сборщику четок. А тот, при помощи стальной проволочки протаскивал веревочку через отверстия в наконечниках и камнях, стягивал, вязал узел, обжигал его и готовые четки отправлялись заказчику.
  Примерно раз в месяц, заказчик возвращал четки на "капремонт" - вследствие постоянного пользования, четки обтирались, поверхность царапалась, а веревочка приходила в упадок. Тогда из лысых набиралась ремонтная группа в количестве двух-трех человек, которая в кратчайшие сроки, а это за частую всего несколько часов, проводила "восстановительные" работы. Они разбирали четки, заново отшлифовывали и заменяли веревочку...
  Вот такой вот нехитрый технологический процесс...
  
  Заговорщики
  - Короче, - сказал Боня, - можно захватить "кошку", взять мента в заложники и таким образом сделать ноги.
  - Ну да, - подхватил Голова, - за атас - пару-тройку лет, за "кошку" лет пять, да за мента - лет восемь...
  - А у тебя есть еще какие соображения? - Боня смачно сплюнул под шконку.
  - Да хуй его знает, можно конечно и так, но это бешенно офигенное палево...
  - Нет, ну базара нет, конечно: помозговать еще надо, детальки обкашлять кой какие, но вариант, помоему, это единственный.
  - Эй, мокрушники! Давай чиф пить, - явился Бургомистр с огромным кругалем наполненным ароматной черной жидкостью.
  - Надо подгонов дождаться, - сказал Боня, - а то желудок уже фиги показывает.
  - Базар тебе нужен!..
  И братва протопала из курилки в кубрик. Дело было заполночь, и санчасть в большинстве своем уже мирно спала. Появился подгонщик с пятеркой жареной картошки, чернягой и банкой сгущака. Плотно перекусив, заговорщики пустили кругаль ароматного чифа и повели беседу о своей до-дизельной армейской жизни...
  - Знаете, как я в горячие попал? - спросил Боня, - Мы тогда нехило надрались после отбоя. Но показалось мало, и я отправился еще пузерей прикупить, да столкнулся при выходе из казармы с одним шакалом. Ну, повздорили с ним, послал я его подальше, да за бухлом пошел. Возвращаюсь, а наши на плацу застроенные стоят. Как по тревоге: при полной амуниции, в бронниках, с автоматами. И шакалов толпа - бегают, руками машут. Увидали меня, пометелили немного, да в строй, к корешам. Ну, стоим, значит, пьяно и безразлично на этих чертей поглядываем. Тут вываливает один с большими звездами, и кричит нам о том, что засылают нас в Грозный, в резерв. Ну, думаем, полный пиздец. Грузят нас по машинам, на аэродром и в самолет ласково загружают. Мы взлетаем, и тут я вырубаюсь: бухло подействовало. Не знаю точно, сколько я продрых, но только чуствую трясет за плечо кто-то. Ну, открываю глаз, а это кореш мой: "Вставай, - говорит, - поздравляю с успешным прибытием!". Какое, на хрен, прибытие? В башке - ноль, отоспаться бы. Но тут появляется шакал какой-то: "Ну, чо, залетные? Вываливайте - едем на экскурсию в Грозный!". Ну, прибыли в Грозный, значит. А там прикиньте, бля буду, ну ни одного чеченца нет. Наши одни из подвалов вылазят. Оказывается, что пока в городе погром, все чеченцы по своим семейным аулам разбежались.
  - И чо вы там делали?
  - Да ни чо. С патрулями шарились, да на постах сидели. А начнут стрелять - мордой в землю и не дышишь. Потом собровцы налетят, постреляют вокруг и снова все тихо. Но я охренел, когда узнал, что по нам дети шмуляют - такие, лет двенадцать - четырнадцать...
  - И чо, ловили их?
  - Да кто их ловить будет? Валили мутантов этих, да и все. Они ночью стрелять начинали, а разберешь разве кто там - потому и лупили во все что шевелиться, а то и просто автомат из укрытия выставишь и шмуляешь куда попало... Вот у собровцев и экипировка хорошая была и эти штуки, с помощью которых в темноте видать, так они и били прицельно. А днем всего один раз нас обстреляли. Через мост переходили, а недалеко дом стоял высокий, и с верхнего этажа как начали лупить. Ну, на землю залегли, да постреливаем по окошкам. Потом собровцы налетели и дом шмонать, а там уже и нет ни кого. Я вообще не догонял, на хрена мы там нужны, если пользы от нас ни какой. Хотя командир и говорил, что все наши патрули нужны для того, что бы народ знал, что наша армия процесс контролирует, но, по-моему, с этой задачей лучше всего собровцы справлялись.
  - А сюда то, как угораздило заехать? - спросил Голова.
  - Да отпустили нас с корешами в отпуск. Ну, пока до дому добирались, в одном городе решили покататься, да тачку приглядели. Но неудачно. Нас быстро зацепили...
  - Понятно... А я сюда попал, из-за того, что в эти поганые точки вообще ехать не хотел.
  - Это как?
  - Да вот так...
  Однако долго они еще беседы вели да прошлое вспоминали. И интерес бы к ним не проявился бы, если бы не вышел с этими заговорщиками большой смех:
  Стрельбы, погони и заложников не произошло, а вышло вот что: на следующее утро всех заговорщиков вызвали на КПП, там арестовали и на кичу кинули...
  Ну, народ давай головы ломать - чего за фигня такая? С чего вдруг на кичу то? И как же все приятно удивились и невероятно порадовались, когда в санчасть за чем-то пришел мент с КПП и поведал нечто забавное.
  Оказалось, что с утра пораньше на КПП прибежал один из заговорщиков, и о чем-то беседовал с дежурным. После того, как разговор окончился, и заговорщик убежал, дежурный сел обдумать услышанное. Сколько он успел обдумать - неизвестно, да только думанье его было прервано появлением второго заговорщика. Тот тоже о чем-то тихо поведал и быстро ретировался...
  Судя по лицу, дежурный, начал немного не догонять происходящего. И не успел он собраться с мыслями, как явился третий заговорщик и начал что-то нашептывать.
  - Да вы чо там, в санчасти, совсем все охренели что ль?! - взорвался дежурный.
  Он запер заговорщика в комнате отдыха, вызвал двух первых и, заперев их там же, начал отзваниваться комбату.
  Комбат, выслушав доклад дежурного, распорядился до поры до времени арестовать заговорщиков и поместить, до выяснения обстоятельств, на кичу...
  И обстоятельства не заставили себя ждать: как оказалось, все они были тайными стукачами комбата, и о том, что являются в доносительстве коллегами даже и не подозревали. Стучать в санчасти было практически не о чем, а отличиться охота. И тут, одному из них пришла в голову гениальная, но пахнущая историей лагерей, идея: если стучать не о чем, то нужно придумать заговор. И он придумал. Придумал готовящийся атас: ведь если его вломить со всеми участниками - УДО практически обеспечено! Что ж, идея есть, осталось только найти этих самых участников. И участники не заставили себя долго ждать.
  Надо сказать, что стукачи всегда зондируют почву на предмет доноса и держат ухо востро, а тут какой-то чел пару раз обмолвился о готовящемся атасе...
  В общем, стукачи вошли друг к другу в доверие, и когда план атаса готов был осуществиться, они донесли друг на друга и, как мы теперь знаем, оказались на киче...
  
   **************************************************************************************************
  
  
  
  ПРИГОВОР
  
  ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
  
  18 августа 1995 года
  
  Военный суд Псковского гарнизона в открытом судебном заседании в расположении части рассмотрел дело по обвинению рядового в/части ...
  
  А... Владимира Сергеевича, 30 ноября 1976 года рождения, уроженца п. Р... N-ской области, русского, со средним образованием, холостого, ранее не судимого, призванного в Армию в декабре 1994 года N-ским райвоенкоматом N-ской области, -
  в преступлении, предусмотренном ст. 249 п"а" УК РФ.
  Судебным следствием военный суд,-
  
  УСТАНОВИЛ:
  
  А..., прослышав, что его подразделение может быть направлено в горячие точки для участия в боевых действиях с целью уклониться от военной службы, 22 мая 1995 года ударом обломка доски причинил себе закрытый перелом лучевой кости - менее тяжкое телесное повреждение. В результате этого А... находился на стационарном лечении с 23 мая по 3 июля, после чего был освобожден на 15 суток.
  Свою вину в содеянном А... признал полностью и показал, что он не хотел ехать в Чечню или Таджикистан для выполнения боевой задачи, боялся за свою жизнь и беспокоился о своих родителях.
  Поэтому 22 мая он зашел в туалет и там наедине нанес себе куском доски сильный удар по лучевой кости левой руки, причинив перелом ее.
  При этом, как пояснил далее подсудимый, он также рассчитывал, что после членовредительства будет переведен с мото-маневренной группы в другое подразделение.
  Виновность подсудимого, кроме его признания, установлена следующими, исследованными в суде доказательствами.
  Свидетели Х... и К... показали, что А... рассказал им, что перелом кости руки он причинил сам себе, чтобы не ехать в Чечню или Таджикистан.
  Как видно из медицинских документов в связи с этой травмой А... находился на стационарном лечении с 23 мая по 3 июля и был освобожден еще от обязанностей на 15 суток.
  По заключению судебно-медицинской экспертизы описанный выше перелом кости руки мог быть причинен ударом предмета и относится к категории менее тяжких, что суд расценивает как членовредительство и квалифицирует по ст.249 п."а" УК РФ.
  Назначая наказание А... суд учитывает, что А... проявил трусость в сложной для него обстановке и в качестве смягчающих его ответственность обстоятельств то, что он не успел получить должного воинского воспитания, воспитывался без отца. В Армии не имел дисциплинарных взысканий, а имел 6 поощрений, в содеянном чистосердечно признался и признан годным к строевой службе. Поэтому суд находит, что А... может быть перевоспитан в условиях Армии и применяет к нему ст.34 УК РФ.
  Руководствуясь ст.ст303 и 309 УПК РФ, военный суд
  
  ПРИГОВОРИЛ:
  
  А... ВЛАДИМИРА СЕРГЕЕВИЧА признать виновным в уклонении от несения обязанностей военной службы путем причинения себе повреждения - в членовредительстве - в преступлении, предусмотренном ст.249 п."а" УК РФ и на основании этой статьи лишить его свободы сроком на три года.
  На основании ст.34 УК РФ вместо лишения свободы направить его в дисциплинарный батальон на три года.
  Меру пресечения А... - наблюдение за ним командования части - изменить и до вступления приговора в законную силу содержать его на гауптвахте.
  Начало срока отбытия наказания исчислять с 18 августа 1995 года.
  Судебные издержки по делу, связанные с оплатой производства экспертизы, возложить на осужденного и взыскать с него в доход государства тридцать одну тысячу рублей.
  Приговор может быть обжалован и опротестован в кассационном порядке в военный суд Ленинградского военного округа через военный суд Псковского гарнизона в 7-дневный срок со дня его провозглашения, а осужденным в тот же срок со дня вручения ему копии приговора.
  
  ПОДЛИННЫЙ ЗА НАДЛЕЖАЩИМИ ПОДПИСЯМИ
  
  
   *************************************************************************************************
  
  Школьник
  Скажу честно: когда отворилась дверь барака и вновь прибывший нулевый ступил на центряк - в шоке были все. На вид это был мальчонка-дистрофик лет пятнадцати, среднего роста с глупым простодушным и слегка опухшим, как выяснилось, от голода лицом. Мальчонка обладал тихим тоненьким голоском, которым, с трудом подбирая слова вследствие бедности запаса оных, поведал, что получил он ни много ни мало, а целую трешку. Причем за то, что будучи призванным в вооруженные силы нашей доблестной Родины, не нашел доброты сердечной у сослуживцев и потому убег к себе в деревню к престарелой бабке, где и был отловлен сыскарями через довольно продолжительное время...
  Далее, как злостного дезертира, его поместили в сизо. А еще через некоторое время, строгий но, без сомнения, справедливый судья по-божески впаял Школьнику трешник и сослал на дизель, тогда как злобный прокурор настаивал на четверке со ссылкой в зону...
  - Эй, Школьник! По что Родину предал?
  - Да чо я?.. Били они...
  - Дык, вломил бы командирам!
  - Они первые и били... Думал совсем убьют, вот и убег в деревню к бабке...
  - Так чо следаку то не вломил, гадов?
  - Я говорил, но сказали, что специально наговариваю...
  - Вот пидоры... Слышь, Школьник, а кому вообще в башку долбнуло тебя, такого убогого в армию призвать?
  - Ну не знаю...
  - Ты вообще как медосмотр в военкомате то прошел?
  - Не знаю... Посмотрели, там, сказали что годен...
  - Куда они тебе смотрели то? Или в ваших краях кризис с призывом?
  - Ну парней не осталось почти. Все по городам разъехались. Кто на зароботки, а кто учиться...
  - Дык и ты когти рвал бы. Или служить - страх, как хотелось?
  - Да некогда служить мне. Хозяйством заниматься надо... Мне говорили давно в военкомате, что меня по здоровью не возьмут. Я с детства худой шибко. А тут пришла бумажка от них, что надо что-то там оформить и чтоб я приехал. Я приехал, а они меня и забрали...
  - О, бля, дают уроды! Слышь, а ты чо у бабки то делал, пока шкерился? В подвале отсиживался что ль?
  - Да не, я не прятался... Я коров пас. Надо помогать ведь - бабка старая уже, сама не может...
  - А чо, других родственников нет что ль?
  - Не, я один. Ну, соседи, там, помогают, конечно...
  - Мда... А в сизо чо было? Тебя там не обидели, случаем? Как там жил то?
  - А нормально. Те, которые со мной сидели, меня не били и еды много давали. Все удивлялись, как я там оказался.
  - Да уж, есть чему удивляться, когда на защиту нашей странной Родины таких отчаянных парняг набирают...
  Школьник оттянул наверное не больше полугода, когда Сэм частично восстановил справедливость и на первое же УДО пропихнул этого злостного дезертира. И поехал Школьник с чистой совестью пасти своих коров...
  
  Человеки
  Собственно, в нашем пестром дисбатовском обществе люди разные встречались. Таких, как Школьник, больше конечно небыло, хотя доходяги попадались в каждой роте. Но я говорю не о физических недостатках, а о недостатках, скорее, умственных.
  Достаточно много было таких, у которых вся дальнейшая судьба буквально на лице расписана. Причем купалами. То есть ни каким исправлением тут и не пахнет. Были и совсем отчаянные уроды, глядя на которых поражаешься, как им вообще вышку не впаяли. Но такие все больше в блатные рвались - и часто вполне успешно.
  Нередкостью были простые парни влетевшие по собственной глупости. То по воровайке армейского имущества попадут - они же не знают, что для этого надо быть как минимум прапорщиком и имущество вывозить грузовиками, а не так, как они - под полой шинели комплект парадной формы на близлежащий рынок. То по пъяной драке - откуда им знать, что только командный состав имеет право помахать кулаком и в пьяном угаре, и на трезвую, но видимо не совсем здоровую голову. То обычные атасники. Но не те, которые с оружием тикают привалив парочку попавшихся под горячую руку солдатиков, а те, что от беспредельной жизни армейской бегут, в надежде найти защиту у родителей. Но что могут родители? Написать жалобу в комитет матерей? А толку? Написать жалобу в военную прокуратуру? А вам известны прецендентные случаи успешного исхода таких событий? Нанять дорогостоящего адвоката? Те у кого есть деньги на дорогостоящих адвокатов в армии встречаются крайне редко и, как правило, при штабах армии...
  Время проведенное под следствием достаточно сильно меняло мировозрение этих неопасных преступников в гораздо лучшую сторону, и дальнейшее наказание было уже избыточным. Но, у судей видимо свои взгляды на этот счет, и потому машина правосудия редко выплевывала условные сроки. А если осужденный подавал на аппеляцию, то дело, конечно, пересматривали, но как правило наказание оставлялось без изменений, а то еще и накручивалось, дабы, видимо, не повадно было...
  А еще попадались "публичные гребенщики". Они заезжали из военских частей подверженных публичному искоренению всяческих проявлений дедовщины. То бишь требуют от командования отчетности по борбе с дедами, а те в своей ретивости впадают в фанатизм, хватают под гребенку борьбы нескольких солдат, замеченных в каком-нибудь, даже незаслуживающем губы, проступке и устраивают показательный суд. Обвинения на таких процессах, как в общем-то и торжественные речи с лозунгами, достаточно стандартны - неуставные взаимоотношения, если солдаты рядовые, или привышение власти, если солдаты из сержантского состава. Впаивают им сроки от шести месяцев до года и на дизель. И добавить к сему даже как-то и нечего...
  Ну и на последок, довелось мне повидать настоящих шпионов. Один уже досиживал, когда я заехал, а другой попал под конец моего срока. Сопостовляя их рассказы открылось нечто замечательное:
  Обоим по каким-то хитрым, видимо специально для молодых неопытных шпионов разработанным статьям, впаяли по трешке, и вроде как даже без права на УДО. И один и другой служили в разное время где-то на Северном флоте и оба, якобы, попытались загнать каким-то мифическим вражеским лазутчикам подробные планы проведения морских учений. И повязали их одинаково - когда те сидели в автомобилях с врагами, и пытались эти планы за соответствующую мзду загнать. Уж не знаю, кто там на Северном флоте в командовании приколист такой, но наличие двух совершенно одинаковых и совершенно неординарных дел различающихся только датами, наводит на странные мысли. Толи у них там тоже отчетность, и в следствии отсутствия дедовщины приходится довольствоваться шпиономанией, толи парни настоящие завербованные шпионы и адвокаты у них нереальные и с судьей что-то не так. Ведь если шпионаж - то там же почти вышка?..
   **************************************************************************************************
  
  
  Командиру войсковой части ...
  п.Пустынь Лужского р-на
  Ленинградской области
  
  
  Сообщаю, что определением военного суда Санкт-Петербургского гарнизона от 5 мая 1995 года в отношении М... Виктора Сергеевича оставлен без изменения, а кассационная жалоба адвоката З... С.И. - без удовлетворения.
  
  Направляю копию определения ВС ЛенВО для вручения под расписку осужденному М; расписку просьба вернуть в военный суд по адресу: ...
  
  Приложение: копия определения на двух листах, расписка на одном листе.
  
  Зам.председателя военного суда
  С.-Петербургского гарнизона
  Полковник юстиции С... Л.Ю.
  
   ***************************************************************************************************
  
  Менты
  Конечно, упоминая о населении дизеля нельзя не вспомнить и об охране, которую осуществляли красно-погонные срочники. Собственно, если бы не сержантские погоны, то большинство из ментов можно было бы попутать с ох...евшими, а некоторых, из особо злобных, с блатными. Безнаказанность, подпитываемая командованием, и достаточно неограниченная власть, тем же командованием предоставляемая, буквально разлагали и без того неглубокие и далеко не окрепшие интеллекты молодых солдат.
  Ну, отношения в собственном коллективе вполне квалифицировались под стандартную дедовщину: свои духи, свои деды, свой неуставняк. Единственное, что в отличии от обычной армии, взаимоотношения между ментами носили несколько специфический оттенок дисбата. В общем-то, данный факт следовал из известного "С кем поведешься...", а потому достаточно объясним с точки зрения тех же рэпсов, но не командования, кое ни как не могло взять в толк, от чего охрана живет по волчьим законам. Не будем пускаться в пространные объяснения непосредственной виновности самого командования в отсутствии уставных взаимоотношений между ментами - это достаточно очевидно, если помнить о том, что последним предоставляется практически неограниченной власть над рэпсами. А власть, сами знаете, штука достаточно хитрая и коварная. Она быстро портит и сильно затягивает - и вот уже мент не делает различий между себе подобным или рэпсом.
  У них есть те же лысые, выполняющие в момент полета грязную работу и занимающиеся ПХД. У них есть мужики, которые ходят на делянки, но уже в качестве конвоя. Есть свои ох...евшие и блатные, которые "тянут лямку" в бараке в качестве дежурных. И более того, по слухам, были у них и свои ноль-пятые...
  В общем, почти все как у рэпсов, что, собственно, они и сами признавали. Единственное отличие они видели в том, что иногда ходили в увольнение: так что ж - для нас это равносильно свиданкам, причем, с намного большим эффектом. Правда, попадались среди рэпсов такие, что утверждали, будто их увал - это наша расконвойка. Ну не знаю. Расконвойки мне вкусить не удалось, потому сравнивать не могу и оставлю это утверждение на совести говоривших.
  Среди ментов, так же как и среди рэпсов, попадались совершенно разные люди - от полных отморозков, до вполне нормальных людей. Впрочем, даже нормальные были подвержены искушениям власти и иногда достаточно неадекватно реагировали на некоторые ситуации.
  Так, например, один слыл достаточно спокойным и добродушным ментом. У тех, кто его мало знал, складывалось впечатление, что данный сержант и охрана дизеля - понятия совершенно не совместимые. Но те, кто его знал достаточно, помнили о внезапных, хотя и очень редких, истериках сопровождающихся истошными воплями и разбрызгиваемой слюной. Ему, иногда, мерещились за спиной далеко не лестные отзывы о собственной персоне, что приводило его в неистовство: то со своими сцепиться в потасовке, то на лысого кинется, а то, схватив ножницы, нападет на рэпса и острижет, вырвав при этом часть волос вместе с кожей...
  Другой тоже слыл спокойным, но был повержен стадной показухе: нельзя же быть хорошим, когда вокруг все плохие? Вот и он, в присутствии других ментов, стандартно гнул пальцы и нестандартно командовал рэпсами. Однако когда коллеги отсутствовали, он захаживал и в курилку к рэпсам пустить колечко дыма, и в канцелярию к писарям поточить лясы про то, про сё. И вообще вел себя достаточно прилично и не вызывающе. Справедливости ради отмечу, что он был одним из немногих, кто передавал на волю письма неблатных рэпсов в обход контроля командиров. И делал это совершенно безвозмездно...
  А были и вовсе "парни от сохи": глуповатые, но весьма приветливые и добродушные солдаты. Но эти положительные качества очень быстро исчезали: бывшие колхозники в роли дисбатовской охры как губка впитывали все негативные свойства окружающей среды.
  Ну, а что касается совершенных отморозков, то сильно сомневаюсь в том, что они достойны какого-либо, даже совершенно негативного упоминания на страницах моих воспоминаний, причем, данное относится не только к отмороженным ментам, но и к отмороженным рэпсам. Хотя...
  
  Свирепый Мясяга
  - Вот ежели еще падла якая воду с батареи сольет - схожу за колуном в кочегарку и кумпол размолочу! И ж, блин, топить не успеваю, суки. Тока котел нагреется, а глядь - пустой ужо. Чо ж вы падлы творите? Вот усну я, воду сольете, котел и рванет! И чо? Чо?!
  - А ну эй лысый пойди сюда! Ты, падло, воду с батареи сливаешь? Чо, скажешь, нет? Мне ж сказали, чо лысые воду сливают, а ты и есть лысый. Вот и держи ответ! Чо? Ты не сливал? Чо кажешь, лысые не сливали? Не знаешь? Хош сказать, что мне набрехали друганы, что лысые воду сливают? Так што ли? Значит друганы мои пиздаболы? Нет? Значит ты пиздабол? Тоже нет? А кто же? А! Я пиздабол! Значит ты считаешь, шо я пиздабол... И чо ты думаешь я ща с тобой делать буду? Чо, ссышь? Ладна... Найди мне лысого, который воду сливал, и тогда я ни чего с тобой пока делать не буду... Вали!
  - Уроды лысые. У меня ж котел бахнет! Гады... Не ну только воды дольешь, нагреться не успевает же - ужо все посливали!
  - О! Лысый пришел! Скажи, сука-падла, ты по што воду сливал с батареи? Чо? А меня ебет, что тебе блатные сказали? Мне похуй до твоих блатных! Я тя, сука, убивать ща буду, за то что ты воду слил! Чо не много? Мне похуй скока! Ща соплями красными будешь котел наполнять! Ух как меня достало... Слышь, чушек, вали отседа пока не убил на хрен!
  - Блатные ему сказали... А меня это что, должно интересовать что ль? У меня котел взорвется, и чо? Блатные что ль жопами своими топить будут? Уроды! Ну кругом...
  - Иди сюда, черт лысый! Чо ты ходишь в носу ковыряешь? Чо? Не ковыряешь? Ну по базарь тут... Хватаешь ведро и туда-сюда, но шоб котел мне в кочегарке наполнил! Понял? Чо куда заливать? Воду себе нахуй заливай! Чо лыбишся? Бигее давай! Вот так вот...
  - Интересно, куда этот лабух воду там лить собрался? Ну, падло, ведь ща нальет куда-нить...
  - Эй, лысый! Бегом в кочегарку и тащи сюда мудака с ведром! Отставить! Вот он и сам! Ну иди сюда, рыбка золотая. Ну чо? Чо сделал? Залил? Чо залил, котел что ли? Еще не полностью? Слышь, ты кого лечишь, падло? Ты чо там воронку на котле углядел? А хуйли ты пиздишь тогда? Так чо? Огонь в топке залил что ль? Нет? Ну спасибо, а то ужо думал в какую щель тебя вбить...
  - Короче, ежли еще раз воду сливать начнешь, в топке сожгу! Понял? Да поебать мне на блатных твоих! Это для тя они блатные, а для меня шелупонь! Понял? Все, вали отседа!
  - Уроды! Все уроды! Не ну скока базарить надо, шоб эти уроды перестали воду сливать? Ну хрен с ыми, ну ежли надо, ну дойди, падло, до кочегарки, ну скажи, мол так и так, паря, воды горячей надо - да шо мне жалко што ль? Дык ведь хрена там! Сольют, суки, и хуй скажут!
  - О! А вот и руль хренов... Ну чо? Чо скажешь? Ну понятно, хрен ли со мной базарить... Ну тады меня слухай - ежли вы будете с лысыми воду с батареи сливать, то я, на хрен, ваще топить больше не буду - хоть усритесь тут! Да ни хуя! Чо в падлу лысого заслать шоб я воды пустил? Рванет котел и чо? Меж прочим, кочегарка прямехонько под вашей сушилкой стоит, так что вместе и полетим! Да хуйли смешного то? Мне ну ни разу не смешно! Ну и все! И нехуй бычить - меня знаете! Я - псих, за колуном сходить не долго... А валить буду без разбора - блатной, лысый, ноль-пятый - всех. А потом по кускам в очко покидаю, а шакалам скажу, будто все в атас ушли, а я один, правильный, остался! Вот так вот...
  - Ох, уроды... Ладна. Слышь, дневальный, я короче в кочегарке спать буду. Секи тока, ежли шакал с поверкой дернет, уж по батарее тады со всей дури лупи - сразу прбегу. Будет спрашивать, скажешь, что типа уголька побег подкинуть... Да ты тока сильно лупи, а то я крепко сплю. Все. Отворяй решку...
  
  Кича
  ...- Ну-ка выше ногу, ублюдки! Я вам покажу, козлы хуевы, райскую жизнь! Уроды! Вы у меня подохните на этом сраном плацу, суки! - доблестный товарищ сержант слегка не выспался, и решил, что в этом виноваты рэпсы, а посему лучшее, что пришло ему в голову, это "погонять сволочей по плацу".
  - Что, уроды, расслабились? Сейчас вместе расслабимся, пидоры!..
  - Ну, ты! Ментяра! Ты за базаром то следи!
  - Что?..
  Ну, сами понимаете, что красная сержантская совесть не могла оставить такое оскорбление безнаказанным: Гром в момент был оформлен на кичу, где доблестная охра его и оприходовала...
  Собственно, оформление на кичу не занимало много времени, и было приведено к единому стандарту. Бралась записка об аресте, коих было немерено в ротной канцелярии, и нагло подделывалась. Подделывалась в том плане, что в графе где указывается субьект, коий распорядился об аресте, писался всегда командир части. В заключении врача о годности пребывания арестованного на киче писалось, что все пучком, и сведетельствовалось липовой подписью начальника санчасти. А в графе, где указывался командир роты, в коей служил проштрафившийся, ставили гордый росчерк ротного. Легкость в оформлении еще заключалась в том, что все чистые бланки уже имели печать воинской части, и что бы вы туда не вписали - это в любом случае будет весомым документом.
  И вот вам маленькая хитрость. Когда у рэпса настает время пересуда, то поднимаются все документы о его пребывании на дизеле, и если в них оказывается, что рэпс неоднократно "отдыхал" на киче, то само собой разумеется, что его УДО отодвигалось на неопределенный срок. И вот этот самый момент и использовался сильными мира того для своеобразной психологической обработки. Представте: человеку остается пара недель до пересуда, а его раз, и на кичу. Но что бы со смыслом, то предлагается два варианта: либо рэпс стучит, и тогда его пребывание на киче ни в какие документы не попадет, или - сам виноват, но пересуд откладывается. Кто-то, искренне веря в подобное положение вещей, начинает говорить, кто-то смиряется с судьбой и молчит. Но и тот и другой благополучно уходят по пересуду. А хитрость в следующем. В записке об аресте есть такая графа: "причина ареста", и вот она то и являлась своеобразнойт "черной меткой". Существовало два типа записей о причинах ареста: нарушение режима содержания и недобросовестное отношение к поставленной задаче. Первый тип записи указывал на то, что записка об аресте действительно становилась весомой причиной на пересуде, чтобы перенести последний на неопределенный срок. Писалась такая запись редко, и только действительно крупно проштрафившимся или весьма неугодным командованию личностям. Естественно, что проставление сей причины, находилось строго под юрисдикцией офицерских чинов дисбата. Второй тип записи проставлялся всеми, кому не лень, и носил воспитательный или вербовочный характер: "воспитывались" неугодные сержантам-ментам рэпсы и вербовались стукачи для шакалов. Воспитание на киче включало огромное разнообразие методов. Рэпса могли избить, могли просто поморить голодом. Но, однако, самым распространенным средством было запирание арестанта между решками. Вход в камеру состоял из двух металлических решеток, растояние между коими равнялось, приблизительно, тридцати сантиметрам и каждая из решеток имела собственный замок. Вот в это пространство и заключался проштрафившийся. Иногда на сутки, иногда на большее время... Я думаю, что нет смысла описывать состояние человека, буквально впрессованного в такой тупик.
  Кстати, еще об одном психологическом моменте. Когда человек попадал на кичу, то ни кто не мог с уверенностью сказать, сколько он там пробудет. Если "вел себя хорошо" то срок равен указанному в записке об аресте, если - "плохо", то рэпса выводили за пределы кичи, и вновь помещали обратно якобы за новое нарушение... И так, пока не добивались того или иного результата, причем параметр "хорошо" или "плохо" определялся по принципу: стал ли сотрудничать арестант или нет.
  Вообще, попасть на кичу по второй причине, было плевым делом, поскольку под формулировку о недобросовестном отношении подставлялось все что угодно. Кто-то не отдал воинское приветствие старшему по званию, кто-то послал мента в "сторону белых камней", кто-то просто не вышел рожей. Одного писаря, как я уже упоминал, посадили на кичу, за то, что он раздал несколько писем до того, как их вскрыл взводный и прочитал. Этот взводный вообще обожал читать чужие письма, особенно если они были от девушек. И еще он обожал отметать все, что в письма вкладывалось. Но последний предмет обожания можно было легко объяснить, поскольку основным вложением были деньги, высылаемые родственниками по различным причинам...
   ************************************************************************************************
  
  
  
  ЗАПИСКА ОБ АРЕСТЕ
  "18" апреля 19 96 г.
  
  ? роты (такой-то команды) 3 дисциплинарная рота
  Должность переменный состав
  Воинское звание рядовой
  Фамилия, имя, отчество Г... Юрий Сергеевич
  Кем и когда арестован командиром части 18.04.96
  Причина ареста недобросовестное отношение к поставленной задаче
  На какой срок арестован 5 (пять) суток
  В какой камере содержать одиночной
  Когда помыт в бане 13.04.96
  Заключении врача Жалоб нет. Здоров. Ст.л-т Н...
  Командир роты (команды) к-н С...
  
  М.П.
  войсковой
  части
  
  ОТМЕТКИ НАЧАЛЬНИКА ГАУПТВАХТЫ
  (ДЕЖУРНОГО ПО ВОИНСКОЙ ЧАСТИ)
  
  Принят 18.04.96г.
  Подлежит освобождению 23.04.96г.
  Начальник гауптвахты
  (дежурный по воинской части) к-н К...
  
  Изменение режима содержания под арестом нет
  Освобожден 23.04.96г.
  Начальник гауптвахты
  (дежурный по воинской части) к-н К...
  
  При арестованном находятся вещи нет
  Командир роты (команды) к-н С...
  Указанные вещи в наличии
  (или за исключением того-то) нет
  Начальник гауптвахты
  (начальник караула) к-н К...
  
  
   ************************************************************************************************
  
  Шмон
  Однажды зимой, ох...евшие нанюхались толи клея, толи лака какого и у одного чуть дыхалка не отказала. Отвели его в санчасть, сочинили байку, что тот, якобы, в одних тапочках на морозе в соседний барак бегал, а врач, после достаточно продолжительного осмотра повелся и определил ох...евшего в больничку с подозрением на пневмонию. Прошло какое-то время, ох...евший оклемался и был выписан. А спустя еще несколько дней опять загремел с тем же диагнозом. И толи в крови у него нашли чего, толи стукнул кто, но только командованию каким-то образом стало известно о случаях токсикомании среди некоторых рэпсов. Колоть последних на правду было бессмысленно, а потому был учинен всеобщий шмон. Подобными шмонами командование иногда баловалось, но, надо сказать, редко когда это мероприятие увенчивалось успехом - рэпсы умели исправные тупики делать...
  Шмон проводился следующим образом. С лицевой стороны каждого барака находились специальные, обнесенные колючкой, сектора-накопители - предзонники. Туда загоняли рэпсов и по одному через обыск выгоняли на плац. Засим, рота бодро занималась строевой подготовкой, а тем временем барак шмонался от входной решки до дальняка. Переворачивали шконки, перетрясали тумбочки, срывали плинтуса и выборочно отрывали половые доски. Занимала подобная процедура довольно продолжительное время и по окончании ее, разочарованные господа офицеры с набитыми карманами заготовок для четок, допускали роту разгребать учиненный хаос. Ну и само собой, что данный разгреб плавно перетекал в глобальное внеплановое ПХД, затягивающееся до поздней ночи. Но, по мнению командования, в момент проведения ПХД, рэпсы могли чего-нибудь перепрятывать, а по сему, их выборочно выдергивали и повторно обыскивали.
  - А ну-ка выверни карманы...
  Не вовремя вытащенные из тупичка четки немедленно отметаются.
  - Так, а это что? - кэп указал на блокнот, - Записки сумасшедшего придурка? Сраные дневники придурочного ублюдка?
  Кэп явно был не в духе, не обнаружив ни чего стоящего. Вырвав из рук блокнот, он принялся рьяно его перелистывать. Толи ни чего интересного между страниц вложено не было, толи картинок не оказалось - но блокнот стал не интересен, а потому гневно отброшен в сторону.
  - Все достал?
  - Все, - в потайном карманчике лежала заготовка маленького медальончика. Ну, очень не хотелось рэпсу с ним расставаться, а пришлось - кэп стал ощупывать форму.
  - Ты что, ублюдок? Ты думал меня можно наебать, что ли? Да здесь уже девять лет! - возопил отметатель, нащупав заготовку, - А ну доставай, тварь!
  - Товарищ капитан. Это ведь не относится к запрещенным предметам?..
  - Слушайте, вы! Если вы еще высунете свой поганый язычок, я вам ебальник расшибу и на кичу отправлю! Вам ясно?!
  Ну, яснее, кажется, просто не было.
  - А это что? Кто вам, ублюдку, позволил рвать книгу? - возопил кэп, обнаружив среди бумаг вырванные листы из какого-то древнего учебника по социализму.
  - Ее капитан Котов приказал на дальняк снести, как не соответствующую идеологии командования.
  - Какой, блядь, идеологии?! Ну я спрошу у Котова, и если окажется, что вы мне тут пиздеть вздумали, то я вас ублюдка вообще зашибу! Вам ясно? Тварь! А теперь можете отправляться и продолжать уборку! - и кэп удалился...
  А рэпс, думая, что иногда ближнего своего любить легко и приятно, но иногда до жути хочется раскроить ему череп, возвратился к ПХД...
  
  Электрификация
  Собрался, как-то, каптер блатным картошку варить. Ну, начистил, уложил в трехлитровую банку, залил водой и воткнул кипятильник. А кипятильники в армии являлись изделием исключительно самопальным. Если это касалось маленьких объемов, как, например, чифирю вскипятить, то дело ограничивалось двумя мойками. Ну, кто не знает, мойками называют лезвия для бритвы. Так вот. Между ними прокладывалось несколько спичек, все это скреплялось нитками, а к самим мойкам прикреплялись провода. Затем этот агрегат опускался в банку с водой, а провода вставляли в розетку. И таким образом, литровую банку воды можно вскипятить практически мгновенно. Когда же дело касалось больших объемов, то и кипятильники соответственно изготовляли из более крупных деталей. Чаще всего использовались либо здоровенные гвозди, либо стандартные подковы от сапог, а в остальном принцип был тот же.
  Так вот. В данной ситуации каптер воспользовался гвоздями. Ну, закипела картошечка. Хорошо так закипела. И в это самый момент, каптер допустил роковую ошибку:
  Он бухнул в кипящую воду целую ложку поваренной соли...
  Это была чисто профессиональная ошибка, свойственная, всем каптерам, по крайней мере, из тех которых мне доводилось встречать в армии. Несведущим в вопросах электрохимии, могу сообщить, что такие ошибки приводят к достаточно печальным последствиям. Сильный взрыв разметал банку, картошку и кипяток по всей каптерке, причинив незадачливому повару сильный испуг и, как следствие, достаточно продолжительное заикание.
  Вообще, электричество использовалось рэпсами достаточно интенсивно. Помимо описанных кипятильников, жрущих электроэнергию с такой силой, что при включении оных свет притухал во всем бараке, существовали и другие прожорливые самоделки. Так, например, кусок проволоки, намотанной на кирпич, служил весьма неплохим обогревателем. Так же из проволоки, наматывалась пружина, при кратковременном включении служившая прикуривателем. Причем, в момент накала прикурить от нее было совсем не просто, и поэтому просто подпаливали кусок ваты, выдранный из старого бушлата.
  Хотя в момент дежурств, многие из командиров и сами пользовались опасными кипятильниками, все же изготовление подобных устройств не поощряли и при каждом удобном случае изымали. Но разве изымешь все гвозди, подковы и мойки - и стенам надо на чем-то держаться, и сапоги подбивать надо, да и рэпсам не бриться нельзя...
  
  С песней по жизни
  С песней, как известно, по жизни шагается намного веселее. И по дисбатовскому плацу тоже: какая же строевая подготовка, да без строевой песни? Понятно, что рэпсам драть свои глотки текстами вроде капающих на копье слез, веселости, прямо скажем, никакой, но слух командиров, а особенно комбата, громкие вопли радовали, видимо, непомерно. По этой причине, время от времени, комбат проводил соревнования строевой песни между бараками, который обычно заканчивался сильным негодованием устроителя, и указанием командирам рот хорошенько позаниматься строевой подготовкой с рэпсами, отказывающимися проникнуться всей ответственностью происходящего...
  Помимо собственных глоток, да изредка включаемого телевизора, с песнями было туговато. Правда, вот в первом бараке ротный приволок музыкальный центр, менты снабдили его единственным диском и всю эту музыку периодически стали вытаскивать из барака и пускать на всю катушку. Однако долго это "безобразие" не просуществовало. Однажды капитан Котов придавался философским измышлениям, когда его, самым наглым образом, прервали воплями данного музыкального центра: ментам и блатным из первого барака показалось грустным просто так загорать на солнышке, и поэтому они вытащили музыку на улицу. В общем, центр Котов вроде как пощадил, а вот остатки диска наши рэпсы пустили на четки...
  Единственно, если кто-нибудь из рэпсов начинал петь от души, так это когда неизвестно откуда в роте появлялась гитара. Собственно, человек знающий хотя бы три "блатных" аккорда всегда ценился как в армейских, так и в дисбатовских кругах. Но и ему же приходилось отбиваться от желающих научиться этому искусству. А желающих было предостаточно: кто-то от скуки, кто-то потом поразить всех на гражданке, а кто-то, что бы просто уметь. Репертуар исполняемых песен включал не только "ой вы цепи, мои цепи" с летящими над зоной голубями, и был достаточно разнообразен - в нем присутствовали произведения, наверное, всех времен и народов. Ну и, конечно, местные авторы, слагающие саги о дисбатовской жизни, тоже не отставали и вносили свою лепту. В общем, меломаны останутся довольны.
  Вот, пожалуй, и все доступные на дисбате музыкальные радости...
  
  Членовредительство
  Не могу не упомянуть и о таком моменте дисбатовского быта, как так называемое членовредительство. Это явление было двух типов: попытки откосить от работ или вообще дизеля, нанося вред своему организму и само-издевательство ни чего общего с этим самым "откосить" не имеющее. Собственно, членовредителей не останавливало даже то, что подобные деяния грозили сто сорок девятой каждому уличенному и, соответственно, новым сроком.
  В первом проявлении членовредительства, самым распространенным способом откосить от работ, являлась так называемая "мостырка". Счищенный налет с зубов загонялся в ранки на ногах или руках, от чего те жутко распухали, начинали гнить и нестерпимо вонять. Но, говоря по правде, это хоть и был распространенный метод, но среди рэпсов совершенно не почитаемый, а потому занимались подобными вещами люди достаточно уже опустившиеся. Этих мостырщиков конечно вылечивали, и, причем, достаточно быстро, но вот подняться в глазах рэпсов им уже никогда не удавалось - свои сроки они в положении ноль-пятых.
  Более безобидные вредительства с точки зрения рэпсов, но не их организмов, так же периодически случались. То кто-то в колоде пальцы раздавит, то кто-то вообще их отрубит. Кто-то хлорки нажрется, что бы язва случилась, а кто-то на тубик попытается подкосить. Про последних рассказывали, что они вдыхают либо пыль стекла битого, либо сахарной пудры. Причем, после таких процедур человек, конечно, закашивал, но не только от отсидки и армии - значительную часть своей последующий жизни он закашивал тоже. Но видно воля к свободе у этих людей на столько сильна, что они готовы мериться даже с таким исходом.
  И если у первого типа членовредителей была сильна воля к свободе, то у второго, скорее, к мазохизму. Этот тип вредительства заключался в своеобразных понтах и предрассудках. Например, детородные органы прямо таки нашпиговывались так называемыми шалапутиками - маленькими из оргстекла выполненными шариками, колечками и "шпалами". А все из-за того, что ходили упорные слухи, будто бы подготовленный таким образом "инструмент" способен доставить женщине прямо-таки внеземные наслаждения. Не буду описывать подробности далеко не стерильного и весьма кровавого процесса "вмонтирования" шалапутиков, скажу только, что зачастую такие операции оканчивались в больничке, даже после, казалось бы, успешного их завершения...
  Или вредительство относящееся, по большей части, к личностям достаточно агрессивным. Этот способ заключался во введении в запястья рук посредством шприца растопленного парафина. Это придавало кулакам вид огромных уродливых кувалд и начисто лишало их какой бы то ни было пластичности. Уж не знаю, на сколько там повышались бойцовские качества, однако даже последующее хирургическое вмешательство почти не оставляло надежд на возвращение рукам прежней дееспособности...
  Мыши
  Сейчас я вам историю веселую расскажу. Байка или быль - теперь, наверное, уже ни кто не скажет. Мне же ее рассказал один из "старожил" дизеля, который доматывал свою трешку и успел застать старого комбата, при власти которого эта веселая история и произошла.
  Ну, так вот. Принцип, по которому бригады выводились на делянки, был запущен на столько, что ни то, что шмоны не устраивались, но и по фамилиям ни кто, ни кого не проверял. Было так: бригада выстраивалась в ряды по четыре человека и, согнувшись, протискивалась под шлагбаумом. В этот момент и происходил контрольный подсчет по четверкам количества человек в бригаде. Когда вечером бригада возвращалась, все происходило так же. То есть, кто там пришел - мало интересу: главное, что бы количество выведенных соответствовало количеству введенных. Ответственным за выпуск бригад за зону был дежурный по части, который просто вяло наблюдал за процессом "ввода-вывода", а командовали парадом дежурные КПП - обычные менты-срочники. Вся же основная нагрузка по контролю как на КПП, так и на делянках была возложена на конвой. Считалось, что менты знают своих рэпсов в лицо и подвоха не допустят.
  И вот однажды рэпсы, не без участия блатных и их дружков конвойных, задумали гениальный план, который был успешно предварен в жизнь.
  В один из дней, когда бригада вышла на делянку была организована подмена. Двух рэпсов, с партийным заданием затариться недозволенными к обращению на территории дисбата вещами, подменили на... мышей. Кто не знает, мышами называли девок, так или иначе промышлявших по воинским частям в смысле оказания интимных услуг за мелкое вознаграждение. Для рэпсов гражданка была припасена заранее конвойными, а мышей нарядили в форму рэпсов. Ну а далее, пользуясь бесконтрольностью на КПП, девок провели в зону...
  Обитали они там, как в сказке: три дня и три ночи, ублажая блатную прослойку общества практически без передышки. На перекличке, за отсутствующих кричали другие, а подсчет по головам всегда давал верный результат, так как девок обрили под нулевых.
  По истечении трехдневного срока, девок вывели на делянку, где уже поджидали нагулявшиеся на свободе, и затаренные запретными плодами по полной программе, рэпсы.
  Потом еще хотели такой номер повторить, но пришел новый комбат и на КПП воцарился строгий зоновский порядок - четверки пошли по фамилиям, по лицам и со шмонами. Словом ни одна мышь не проскочит, причем в обоих теперь уже смыслах этого слова...
  Такая вот история, да только после того случая, долго начсанчасти удивлялся, откуда взялся на дизеле сифилис...
  
  Дашка
  Неизвестно откуда появился у нас в роте маленький пушистый серый котенок со смешной физиономией. Народ его приласкал, назвал Дашкой и отчаянно откармливал. А еще, намного раньше, неизвестно откуда появился у нас здоровенный, горящий ненавистью и злобой ко всему и всем, мент. И вот случилось, как-то Дашке с этим страшным зверем случайно столкнуться...
  В общем, обнаружили мы котенка, отчаянно пищавшего, на дальняке - эта падла, стеганула его солдатским ремнем с пряжкой и вышибла глаз...
  Дашка долго потом не могла оправиться. Пустая глазница начала загнивать, а как-то помочь себе кошка не давала, всячески избегая встреч со зверьми, за коих она теперь считала всех двуногих. Долго по ночам до нас доносились ее жалобные писки, пока однажды...
  Я стоял и курил в проходе:
  - Посторонитесь! - раздалось с дальняка, и оттуда вышел ноль-пятый. Он улыбался своим беззубым ртом, а в вытянутой руке на куске полевки висела удавленная Дашка - зверь добил ее и выбросил...
  - Отмучилась... - прошепелявил ноль-пятый, - пойду, придам земле...
  Вот и все. Даже у живности, встречающейся на дисбате, были свои маленькие истории, только по большей части весьма грустные...
  
  Большой телеграф
  Дизель сам по себе являлся огромным телеграфом, чьим механизмом были рэпсы, менты и даже бравые господа офицеры. Но не подумайте, речь идет не о быстром распространении слухов между людьми, а самом, что ни на есть, банальном стукачестве. Система стуков являлась хорошо отлаженным способом контроля над всеми происходящими на дизеле событиями.
  Утром, когда в барак приходил ротный, он подтягивал в канцелярию блатных и выслушивал доклад о событиях произошедших за минувшие сутки, а так же всевозможные стуки по разным интересующим его деталям. После сего, по одному, в канцелярию подтягивались штатные стукачи и дополняли общую картину различными донесениями, по большей части вламывая различные аспекты жизни самих блатных, а так же охранников. Далее шел черед ментов - сначала дежурный по роте, а затем все остальные желающие. Особо же секретные сотрудники под различными предлогами подтягивались на КПП, где и сообщали необходимую информацию. Впрочем, секретными они только считались, ибо на КПП дежурили помимо офицеров обычные менты, кои этих сотрудников рэпсам и вкладывали.
  Но что же являлось подпиткой этого большого телеграфа? А не что иное, как проверенная веками система "кнута и пряника". Кто-то стучал зарабатывая себе на УДО или рассчитывая на привольную жизнь. Кого-то заставляли доносить, этим же самым УДО и привольной жизнью потрясая. Ну, с УДО все понятно, а вот что касается привольной жизни, то это была лишь фикция, рассчитанная на неопытных нулевых. Подтягивали такого лысого, в зависимости от того, кому стукач понадобился, к блатным или командованию. А далее ему разъяснялось, что если он хочет, чтобы различные третирования направленные на обычных рэпсов на него не распространялись, то его боевой задачей должно стать своевременное сообщение необходимых фактов. К таким фактам относились данные о настроениях рэпсов, и о том, не готовится ли чего экстраординарного, такого, как, например, атас. Остальные факты, как правило, уже разделялись на то, кому были адресованы. Так блатных интересовало, что народ думает об их политике и не замахивается ли кто на их власть. Не имеет ли кто незаконных тупиков с деньгами, четками или еще с чем. И, наконец, имена еще неизвестных им стукачей. Командование, по большей части, интересовали все факты нарушения режима содержания, такие как случаи перебора в методах воспитания блатными рэпсов, или факты расправы толпы над отдельными личностями.
  Но не было безоблачным служение телеграфу. Стукачи вычислялись мгновенно, и если блатным и доносчикам блатных предъявить ни кто ни чего не решался, то расправы над обычными рэпсами доносительствующими командному составу являлись обычным делом. Собственно, бить их, конечно, боялись - вломят же, а посему устраивали им райскую жизнь, запрягая на самые грязные и трудные работы. Ну и, конечно же, полная информационная блокада - с ними ни кто не общался, их выгоняли из курилки и прочих мест, где собирались рэпсы. И командование с данным фактом ни чего поделать не могло: разве заставишь любить того, кто донесет на тебя в любой момент?..
  
  УДО
  Условно Досрочное Освобождение - вот цель, которую стремятся достичь рэпсы, не желающие сидеть от звонка до звонка. И тропинок, ведущих к УДО не сметное количество. Правдами ли, кривдами ли, с чистой совестью или запущенной, но рано или поздно рэпс достигает половины своего срока и с этой минуты он может быть представлен на пересуд, и вот тут-то приходит черед тропинок. Попасть на пересуд честно очень сложно, но большинству это удается. Конечно приходится и вкалывать, и летать и сносить всяческие лишения и избегать искушений, пока ротный не убедится в том, что ты нормальный парень и достоин досрочного освобождения. При таком раскладе, можно дотянуть практически весь срок, но, по крайней мере, совесть перед остальными рэпсами останется чистой. А можно попасть легко и просто, для этого только надо обладать известной долей беспринципности и цинизма, и тогда ваши тропинки - скользкий путь большого телеграфа, подгоны командирам, лобзание задниц, круглосуточно шестерить и идти по чужим головам...
  И так, по совести или нет, но вам удалось внушить доверие командиру, и он включил вас в списки представленных на пересуд. В конце месяца, когда кандидатур на это действо по всему дисбату становиться достаточно, приезжает судья и назначает слушанья. У представленных к УДО рэпсов настает бессонная ночь приведения себя в идеальный вид, а так же заучивания глав строевого устава, так как по слухам, начальник штаба, прежде чем допустить к судье, может проверить знание "солдатской библии" и при отсутствии этих знаний, в последний момент с пересуда снять.
  Для проведения пересуда оборудуется ленинская комната одного из бараков. Сдвигаются должным образом столы и покрываются бархатной тканью - это место судьи. Для рэпсов столы расставляют как парты в классе, и за каждую такую парту ставят по одному стулу. И вот долгожданный момент настал: все подготовлено, рассматриваемые дела внесены и покоятся на столе судьи, рэпсы прошли собеседование с начштабом и томятся в ожидании вызова.
  Запускают по четыре - пять человек. Небольшого роста, слегка полноватый и совершенно седой судья в форме военной прокуратуры уже сидит за своим столом и перелистывает дела.
  - Порядок будет следующий: по очереди, вот прямо от окна, встаем, называем должность, фамилию, статьи, срок по совокупности и срок уже отбытый. Вопросы есть?
  Ну откуда у рэпсов вопросы?
  - Ну, вот и приступим. Пожалуйста, - и кивком головы судья приглашает первого рэпса к началу выступления.
  - Рядовой переменного состава такой-то, осужденный таким-то судом по статьям таким-то на срок столько-то. Отбыл столько-то месяцев наказания, - формула заклинания произнесена.
  Ожидание результата. Рэпсы не дышат. Все ждут. А судья, тем временем, отыскивает нужное дело, что-то там записывает, ставит печать и...
  - Освобождаю! - как оглушительный залп орудия, как взрыв бомбы. А рэпс стоит и не верит, что с этой секунды он уже не рэпс.
  И только через три томительных дня, которые уйдут на оформление документов и подготовку к отправке, будет произведен последний обряд дисбата: проводы в мир - единственный обычай, на который командование закрывает глаза:
  Сквозь строй рэпсов, орущих "Пошел вон отсюда!!!", пинками, палками и в заключении увесистым ударом табуреткой под зад, освободившегося выгонят из барака. И пока он не покинет пределы дисбата, ему ни в коем случае нельзя оглядываться. И все это - что бы он больше ни когда не возвращаться в подобные места. И только за КПП, можно оглянуться напоследок. А потом всех погрузят в машину и отвезут на станцию, называемую ныне "Партизанская". Там, на электричке до Питера, и кто-то отправиться домой, а кто-то дальше дослуживать...
  Вот так выглядит УДО.
  Правда, есть еще два типа освободившихся. К первому типу относятся те, кому последний обряд не помог, и, не успев далеко уехать, попадаются за воровство или за разбой. Только, конечно, отправляют их уже далеко не в наши края.
  А второй тип, это те, которые освободились не по пересуду, и проводы в мир им не нужны...
  
  
  Онин
  Однажды заехал к нам некий Онин с тюрьмы. Ну, заехал и заехал: беседа с ротным, базар с блатными, три дня на привыкание, лысовка и вперед - в общем, все по стандарту. А спустя какое-то время в соседнюю роту заезжает некий товарищ, который однажды, на общем построении, на плацу, достаточно громко заявляет: "А чо, мол, в третьем бараке пидоров в начале строя водят?". Надо сказать, что при построении всей роты или ее движении, первый ряд занимали лысые из вновь прибывших. За ними следовало пару рядов мужиков, в центре - блатные, потом остальные мужики, далее оставшиеся лысые, и замыкали строй ноль-пятые.
  Так вот. Любое заявление подобного рода в подобных местах не может быть голословным, и за него нужно держать ответ. И ответ был немедленно получен: оказалось, что этому товарищу знаком наш Онин еще по тюрьме, и, причем, с нехорошей стороны - за какие-то дела Онина там опустили...
  Сокрытие такого факта в таком месте - палево невиданное и, по психологии рэпсов подначиваемой блатными, заслуживало крайне жестокой расплаты. Той же ночью Онина избили, препроводили к ноль-пятым и успокоились - тюремная справедливость была восстановлена. Успокоились - да не все: опозоренное таким недоглядом самолюбие блатных требовало больших жертв, и каждый новый день Онина превращался в ночь...
  А однажды...
   *************************************************************************************************
  
  
  
  Командиру в/ч ...
  От РПС Г... П.В.
  Объяснительная
  
  Я 14 сентября зашёл вместе с П... в роту и не нашел своих тапок. Я подумал что пока я был в столовой и работал там О... мог их убрать в холодную каптерку, которая находится в туалете. Да в роту мы пришли примерно в 18.30, а может минут на пять позже. Мы с П... пошли в туалет. Там и обнаружили тело О.... Я его увидел когда П... открыл дверь, он висел на ремне. Я сразу побежал к тумбочке дневального позвать на помощь и потом я увидел как выносят тело О...
  14.09.96 г.
  
  
   **************************************************************************************************
  
  Exodus
  Онин был последней каплей в эту клоаку, которая ее переполнила и вызвала, наконец, переполох среди высшего командования. И полетели вертолеты с генералами, и зарыскали следаки важные, и даже батюшку доставили - он ходил и всех и все святой водой окроплял и молитвы читал, якобы злобу изгнать...
  Как бы там ни было, но факт доведения до самоубийства был на лицо, и начали народ разный на причины и виновных раскручивать. А народ подумал, почесался, да и говорить начал. И попали все наши блатные, как говориться, по полной программе. Сначала их на кичу упекли, так они там начали заговоры строить, малявы в роту подсылать: мол, рота должна бунт учинить! Мол, все увидят, что роту, окромя блатных, ни кто сдерживать больше не сможет, и их тогда сразу и выпустят. Устроили мы сходку по поводу этому. По вспоминали о том, сколько кровушки нашей они попили, да и на кой черт они нужны нам и... послали их подальше. И через какое-то время подальше их и отвезли. На тюрьму. Да и сроки им намотали. А ОДБ наш любимый к расформированию подготавливать начали. Уж слишком сильно, на взгляд начальства, смертность на дизеле повысилась. И потекли пересуды рекой - кого домой, кого в армию дослуживать, ну а вновь прибывших с большими сроками обратно в тюрьму, до поры до времени...
  Но еще до расформирования ОДБ, заезжал народ разный, да весть привозил, что опустили на тюрьме блатных наших. По первое число опустили...
  Как там? "И воздастся каждому по делам его..."?
  
  Последняя свиданка
  Прошло несколько лет с тех пор, как по пересуду отправился я дослуживать не дослуженные свои полгода. Там были другие и совсем уже не грустные истории, но к сему повествованию они не относятся. Скажу лишь, что именно в тот период до меня дошли известия, что дисбат закрыли и отдали на разграбление жителям, населяющим округу.
  И... я не мог не приехать и не посмотреть на смерть этого чудовища, и я приехал.
  Вот пустыми глазницами смотрит КПП со священной комнатой для свиданок, а вот неподалеку мрачные, даже после своей смерти, стены кичи. Вхожу в остатки сектора и выруливаю в зону. Вон вдали развалины столовой и санчасти. Сбоку от них сиротливо упирается в небо труба бани. Но не это меня интересует, а одно из четырех сердец мертвого чудовища - третий барак. Вот и он...
  - Ну, здравствуй! Я приехал поплевать на твой труп. Скольких же при жизни ты переварил и выплюнул? А скольких оставил себе? А теперь и тебе быть переваренным в умах и сердцах наших. Переваренным и выплюнутым на задворки истории...
  И я стою на его развалинах, и перед глазами проносятся лица тех, с кем довелось повстречаться в его утробе. И мысль закрадывается, что не он то самое ненавистное чудовище. Что он просто оболочка зверя, а главная же темная жизненная сила его, сердце его, сам зверь - это мы, люди, что населяли его. И именно мы были главным монстром пережевывающим, переваривающим и изрыгающим то, с чем не справился желудок тюремной философии, нашей собственной ограниченности и трусливой стадности. Ушли мы - и нет его, лишь просто догнивающий труп по нам еще живым и зарастающий буйной травой обелиск по тем, кто не выжил...
  Вот и все. Свиданка окончилась и мне пора. И ухожу я от него, а в ушах слышится пьянящая точка этой истории:
  
  - Рядовой переменного состава, осужденный тридцать первого октября тысяча девятьсот девяносто девятого года Черняховским Военным Судом по статьям двести сорок три, двести сорок шесть пункт "а" на срок один год шесть месяцев. Отбыл одиннадцать месяцев наказания.
  - ОСВОБОЖДАЮ...
Оценка: 4.92*74  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"