Дождь лил уже вторые сутки, свинцовыми струями сбивая с деревьев золотые листья, вырезанные умелым резцом создателя и загоняя неугомонных пешеходов в тепло закрытых помещений. Сыро, промозгло, противно, в такую погоду, как говорится, хороший хозяин собаку из дома не выгонит.
Наталья расслабленно лежала на диване, щелкая пультом от телевизора. 'Везде одно и то же', - раздраженно думала она, перепрыгивая с канала на канал. Вдруг на экране мелькнуло знакомое лицо, Наталья вернулась назад, и ее обдало жаром. Она сделала громче - какая-то важная ведущая задавала вопрос сидящему перед ней мужчине с ледяным взглядом:
- Максим Владимирович, ваша музыка постоянно звучит изо всех динамиков страны, вас постоянно приглашают на различные мероприятия, поделитесь с нашими телезрителями формулой своего успеха.
- Вы знаете, - рассмеялся Максим. - Никакой формулы нет, как сказал один великий человек: 'Гений - это 1% вдохновения и 99% пота'. И я полностью с ним согласен. Мне ничего не давалось в этой жизни легко, всего приходилось добиваться самому. Было тяжело, иногда невыносимо, главное - не опускать руки и идти к своей цели.
У Натальи защемило сердце. Действительно, легко им не было никогда. Жили очень бедно, иногда неделями ели макароны и картошку. Но гордость никогда не позволяла Максиму взять деньги у ее родителей. Он всегда говорил:
- Ничего страшного, прорвемся.
Какое это было сумасшедшее время и, наверное, самое счастливое, несмотря на все трудности и лишения.
Максим заканчивал консерваторию по классу фортепьяно, Наталья экономический. В один прекрасный день Максим заявил:
- Завтра иду просить у родителей твоей руки.
В этой фразе был весь он. Он никогда не просил, не спрашивал - просто ставил перед фактом. Наталья обрадовалась, но одновременно растерялась, она понимала, что родители в восторг от такой партии не придут. Но что ей оставалось? Она согласно кивнула.
Наталья ужасно нервничала, к горлу весь день подкатывала тошнота, кружилась голова. Родителям она ничего говорить не стала - решила раньше времени не нагнетать обстановку. Ровно в шесть, время ужина, раздался звонок в дверь. Крикнув: 'Я открою', Наталья рванулась к двери, обогнав уже не такую проворную Марьванну, и распахнула дверь - на пороге, сжимая букетик гвоздик, стоял Максим в своем единственном изрядно поношенном концертном костюме и когда-то бывшей белой рубашке.
- Привет, - произнес он, решительно отодвигая Наталью.
Родители были в столовой-гостиной. Марьванна как раз накрывала на стол, когда в дверях возник Максим. Петр Михайлович встал и без особого энтузиазма протянул руку незваному гостю. Максима они не одобряли - не о таком женихе для своей единственной дочери они мечтали.
- Здравствуйте, - произнес Максим.
- Здравствуйте, здравствуйте, молодой человек, - отозвался еще больше располневший генерал Власов.
- Здравствуйте, - как эхо откликнулась Раиса Николаевна.
- Садись, Максим, - суетилась вокруг Наталья. - Марьванна, принеси, пожалуйста, еще один прибор.
Максим подошел к Раисе Николаевне и нагнулся к протянутой сухонькой ручке, затем вручил ей букет.
Повисла неловкая пауза. Петр Михайлович тщательно пережевывал большой кусок мяса, активно работая челюстями. Раиса Николаевна ковырялась в тарелке, словно пытаясь что-то там отыскать. Максим равнодушно созерцал эту заурядную пару. И только Наталья, сидящая по правую руку от него, излучала свет, выливавшийся из ее серых глаз и, охватывавший всех вокруг.
Наконец, Максим поднялся, три пары глаз обратились к нему.
- Петр Михайлович, Раиса Николаевна, - торжественно произнес он, держа за ножку бокал с рубиновой жидкостью, - я пришел к вам сегодня, чтобы просить руки вашей дочери.
Раздался грохот - Марьванна, суетившаяся позади, уронила крышку от кастрюли.
- Ой, что это я, простите, простите ради Бога, - раздавалось сзади ее тихое бормотание.
- Папа, мама, ну что же вы молчите? - нарушила молчание Наталья.
- Сядьте, молодой человек, - раздался громовой голос генерала Власова. Раиса Николаевна с ужасом смотрела на мужа.
Максим неловко присел, пунцовый от едва сдерживаемого гнева.
- Вы знаете, что Наталья наша единственная дочь, что мы дали ей все, о чем можно только мечтать, она живет в достатке, не зная ни в чем отказа. Сможете ли вы обеспечить нашей дочери достойное существование? - генерал Власов выдержал паузу. - Я очень в этом сомневаюсь.
Гнев Максима прорвался наружу. Он подскочил.
- Да что вы знаете о мечтах, вы, - Максим задыхался от ярости, - всю свою никчемную жизнь вы протирали задницу в кабинетах, что вы можете знать о достойном существовании? Или вы считаете, что вот это все, - Максим обвел рукой шикарно обставленную комнату, - и есть счастье? Вы знаете, мне вас жаль.
Генерал Власов подскочил как ужаленный, тяжелый деревянный стул с грохотом упал на пол. Его и без того красное лоснящееся лицо побагровело.
- Вон, - его хорошо поставленный голос сорвался на визг, - вон, я сказал, чтобы твоей ноги больше не было в моем доме.
Раиса Николаевна онемела от ужаса, на ее маленьком обезьяньем личике остались одни глаза.
Максиму не нужно было повторять дважды - он бежал к двери, в голове крутилась одна мысль: 'Вон, вон отсюда, вон из этого мещанского дома'.
Наталья бежала следом, крича:
- Максим, Максим, подожди, подожди...
Услышав, как с шумом захлопнулась входная дверь, она вернулась к себе в комнату и, ничком бросившись на кровать, зарыдала в подушку.
Всю ночь она не сомкнула глаз, раздумывая как быть дальше. Родители ни за что не дадут согласия на их с Максимом брак. К утру решение было принято. Собрав в чемодан все самое необходимое, она вышла из комнаты. Отец уходил на работу рано, по дому, как неприкаянная, бродила мать, поджидая Наталью.
- Наташа, Наташенька, девочка, - бросилась к ней, едва завидев, - ну не сердись на отца. Ну, пойми, не будет вам с ним счастья. Ну, подумай сама.
- Я уже подумала, - решительно сказала Наталья, - я ухожу.
- Доченька, пожалуйста, я очень тебя прошу, - зарыдала мать в голос, мешая дочери пройти.
Наталье даже стало ее жаль. Такая маленькая и невзрачная, она в прямом смысле стала тенью властного отца. Наталья обняла ее тщедушное тельце.
- Мама, мамочка, не плачь, все будет хорошо, - произнесла она, отстраняясь.
Наталья долго звонила в дверь, пока на пороге не возник плмятый, заспанный Максим, от него разило алкоголем.
- А, - засмеялся он, - явилась, генеральская дочь.
- Прекрати, - помрачнела Наталья. Она ожидала другого приема.
- Что, думала, я жду - не дождусь, когда ты явишься?
- Ты пьян, - ответила Наталья. - Дай пройти.
Максим посторонился.
Через несколько недель они расписались. Сыграли типично студенческую свадьбу. Наталья с помощью институтской подруги Лики сшила себе свадебное платье - не такое, конечно, как она мечтала, но в этот день ничего не могло омрачить ее прекрасное настроение. Максим был все в том же концертном костюме. Вечером в их тесную квартирку набилась толпа студентов из консерватории и с Натальиного экономического, в миг сметя с праздничного стола нехитрое угощение. Водка лилась рекой, до утра звучала музыка, смех, пение под гитару. Наталья была счастлива - сбылась ее главная мечта - теперь они с Максимом муж и жена. Отныне и вовеки веков...
Началась семейная жизнь. Наталья устроилась экономистом на крупное предприятие - работала как проклятая, чтобы хоть что-то заработать на жизнь. Максим получал гроши, время от времени играя на концертах. Но Наталья никогда не жаловалась, понимая, что Максим - талант и не хотела, чтобы он разменивался по мелочам. Вот и тащила на себе семью, взвалив на свои хрупкие плечи непосильный груз. Несмотря на все трудности, жили весело - у Максима было полно друзей, они часто приходили, устраивали импровизированные концерты - играли кто на чем может. Да и в быту Максим был неприхотлив - ничего не требовал и не просил, догадываясь как Наталье сейчас тяжело.
Периодически звонила мама и начинала плакать:
- Наташа, Наташенька, как ты? Возвращайся, мы с папой очень скучаем.
У Натальи каждый раз сердце рвалось на части. Максиму она ничего не говорила - для него ее родителей просто не существовало, о примирении не могло быть и речи. В один из дней Наталья не выдержала - поехала домой. Отец, как обычно, был на работе, дверь открыла Марьванна, увидев Наталью, тут же запричитала:
- Марьванна, дорогая, как ты? - обняла ее Наталья.
Услышав голоса, из комнаты выглянула мама.
- Наташа, Наташенька, доченька, - бросилась к дочери Раиса Николаевна.
Наталья тоже расчувствовалась. Сели в столовой. Марьванна тут же притащила кучу съестного, разогрела свои знаменитые пироги. Раиса Николаевна не могла налюбоваться на свою девочку. Пока Наталья ела, она не сводила с нее глаз.
- Доченька, как ты? Он хоть тебя не обижает?
- Мама, ну что ты? - отвечала Наталья с набитым ртом. - И почему он? Моего мужа зовут Максим. И ты это прекрасно знаешь.
- Да, да, доченька, к сожалению... - вздохнула Раиса Николаевна.
- Мама, - начала раздражаться Наталья, - если ты сейчас же не прекратишь - я уйду. - Она сделала попытку подняться.
- Нет, Наташенька, нет, прости меня, я больше не буду, - примирительно ответила Раиса Николаевна, удерживая дочь.
- Расскажи, как ты? Как папа?
- Да что рассказывать, вроде все неплохо, - сплюнула через левое плечо Раиса Николаевна, - чтобы не сглазить. Отец по-прежнему работает, не знаю, почему ему дома не сидится. Давно ведь на пенсии - так нет же, не могут без него обойтись. А так - все по-прежнему. Мы на выходных на дачу ездим - приезжай как-нибудь к нам. Отец будет очень рад.
- Хорошо, мама, я подумаю.
Дача у них была знатная - большая, трехэтажная, вокруг почти гектар леса. Отцу дали участок, когда Наталья в школу пошла. Девочкой очень любила там бывать - тишина, покой, лес вокруг - гуляй сколько влезет. В нескольких километрах от дома - озеро, они летом с деревенскими ребятами на велосипедах туда гоняли, купались, загорали до самого вечера.
Наталья вздохнула, если бы Максим пошел на примирение. Но и Максим, и отец слишком гордые.
Засиделась она до самого вечера, спохватилась только в шесть. Скоро отец домой придет, а Наталья не хотела с ним встречаться, обида еще не прошла. Она спешно простилась, почти отдирая от себя рыдающую мать.
- Мама, ну прекрати, ну что ты, в самом-то деле, как будто на тот свет провожаешь.
Максиму она ничего говорить не стала - он бы не понял.
Размышления Натальи прервал телефонный звонок, она даже вздрогнула от неожиданности. Звонила Лика - лучшая подруга еще со времен иститута.
- Наташка, привет. Чем занимаешься? Все дома киснешь? - услышала Наталья ее веселый голос.
- Привет-привет, дома сижу. А ты чем занимаешься? - ответила Наталья.
- Да вот только с работы вернулась. Устала как собака. Квартальный отчет готовлю, - вздохнула Лика.
- Ой, да ладно тебе, хорош жаловаться, приезжай в гости - посидим, выпьем, тем более завтра выходной. У меня переночуешь.
- Ну ладно, уговорила - жди, - легко согласилась Лика.
Уже совсем стемнело, когда Наталья услышала шум подъезжающего автомобиля. Выглянула в окно - точно, Ликина серебристая Хонда.
- Лика, - крикнула Наталья в окно, - ты ворота заперла?
- Заперла, не в первый раз, - отозвалась Лика.
Наталья сбежала вниз и, распахнув входную дверь, порывисто обняла подругу.
- Наташ, ну ты чего? Совсем тут в лесу одичала, что ли? Ты ж меня задушишь, - смеялась Лика.
- Заходи, раздевайся, замерзла? Я сейчас чайник поставлю, - суетилась Наталья.
Подруги сидели на кухне, неспешно потягивая горячий чай с малиновым вареньем, которое так вкусно готовила Марьванна. За окном совсем стемнело, от сильных порывов ветра, срывавших с ветвей остатки листьев, гнулись деревья.
- Наташ, ты что-то неважно выглядишь. Есть причина? - спросила Лика.
- Да ладно тебе хорохориться. Знаю я твою причину. Она у тебя уже сколько лет не меняется - Максим твой. Хорошо хоть мозгов хватило уйти от него, давно пора, - выдохнула Лика.
Наталья побледнела.
- Не надо так о нем, Лика. Ты ничего о нем не знаешь, - отрезала она.
- Ой, да что тут знать? - зло ответила Лика, - итак все ясно.
- Прекрати, хватит, - Наталья начинала злиться. - Если бы я знала, что ты затеешь этот разговор, я бы тебя не пригласила.
- Наташ, ты, конечно, прости, что я лезу не в свое дело, но ближе меня у тебя никого нет, а ты все прячешься в свою скорлупу, нет бы поделиться, поплакаться как нормальный человек, - понизила голос Лика.
- Ну что ты хочешь услышать? Да, он тяжелый человек, с ним непросто, но не нужно делать из меня жертву, я знаю его уже тридцать лет. У него тяжелая судьба, ничего ему не давалось в этой жизни просто так. Всего приходилось добиваться самому, иногда просто вырывать зубами.
- Ой, да что ты его защищаешь? Все носишься со своим Максимкой, как будто ему три года, - ответила Лика.
- Я его не защищаю, - продолжила Наталья, - просто я сама знаю, как ему тяжело в жизни было, какой стресс он испытал.
- Ой, ну и какой же такой стресс он испытал? - поддразнила Лика.
- Прекрати насмехаться, - на Наталье лица не было, - мать Максима убили.
Лика осеклась.
- Прости, Наташа, я не знала, ты никогда не говорила, - примирительным тоном сказала она.
- А зачем об этом говорить? К чему прошлое ворошить? - пожала Наталья плечами.
- Расскажи, как это случилось? - попросила Лика.
- Да я сама мало что знаю, - Наталья поднялась со своего места и подошла к окну, повернувшись спиной к подруге. Она не любила делиться такими, как она считала, интимными подробностями чужой жизни. - Ее звали Ева. Блистательная, неповторимая, очаровательная, - начала Наталья свой рассказ. - Я до сих пор ее помню как вчера. Раз увидев, ее невозможно забыть. Ее образ просто врезался в память. Максим ее безумно любил, и она его тоже, это просто невозможно было не заметить, так это бросалось в глаза.
После смерти бабушки Максима, они въехали в ее квартиру, по соседству с нашей. Не знаю, как они познакомились с моей матерью, но как-то вечером мама сообщила, что у нас гости. Мы с отцом очень удивились - к нам редко кто-то приходил, мы вели очень обособленный образ жизни. Даже не знаю, чем Ева так очаровала мою маму, что она даже пригласила ее в гости. Это был знак наивысшей благосклонности. Я весь день просто сгорала от нетерпения.
И вот в шесть раздался звонок в дверь. Открыла Марьванна и в комнату вошла, даже не вошла, а просто вплыла очень красивая молодая белокурая женщина. Я просто рот открыла от восхищения. Она мне напомнила какую-то иностранную актрису - черное облегающее платье, туфли на высоких каблуках, убранные в высокую прическу волосы. Даже не подозревала, что такие женщины существуют, всегда думала, что таких только в телевизоре показывают. Я не сразу заметила, что она пришла не одна, рядом с ней стоял мальчик примерно моего возраста - точная копия мамы - такие же утонченные черты лица, такие же белокурые волосы. Я была просто сбита с толку - как будто два инопланетянина прилетели к нам в гости. Сели ужинать. Я была просто как в тумане - это было самое яркое впечатление моей устоявшейся, устаканившейся жизни. Не слышала о чем они говорили, что обсуждали, да мне было и неинтересно. Я не сводила глаз с Евы, ловя каждое ее движение, каждый исполненный изящества жест тонкой руки, мимолетную улыбку, взмах длинных, накрашенных ресниц. Жаль, что нельзя передать словами ту гамму чувств, которую я испытала в тот вечер. Невольно сравнивала Еву со своей матерью - никогда не пользующуюся косметикой и предпочитавшей одежду исключительно советских производителей. Если это можно назвать сравнением. Мне почему-то было ужасно стыдно за мать и жаль что эта красивая женщина не моя мама.
После мы с мальчиком, ах, да, его звали Максим, по началу я не обратила на него ни малейшего внимания, так я была поглощена созерцанием его необыкновенной мамы, мы с Максимом пошли ко мне в комнату, и он увидел пианино. Он тут же сел и заиграл. Ты знаешь, я много раз анализировала этот необыкновенный день и сделала вывод, что пропала именно в тот момент, когда увидела Еву. Видимо, кто-то там, - Наталья указала пальцем на потолок, - решил, что так тому и быть. О чем это я? - Наталья провела рукой по волосам. - Ах, да, Максим заиграл, я была поражена. Сколько еще сюрпризов ожидало меня в этот вечер? Он обронил, что Ева (кстати, он называл маму Евой, можешь себе представить?) может научить меня играть, если я, конечно, захочу. Он еще спрашивал, хочу ли я, - Наталья усмехнулась. - Всю ночь я ворочалась, не в силах заснуть. Как драгоценности перебирала все события этого насыщенного дня, восстанавливая в памяти мельчайшие подробности - вот Ева берет тонкими пальцами бокал, подносит его к накрашенным губам, делает глоток. Вот она смеется, слегка наклонив голову набок. Знаешь, Лика, думаю, я влюбилась в Еву, потом просто перенеся эту любовь на Максима. Утром я пристала к родителям, сказала, что хочу заниматься музыкой с мамой Максима. Родители сомневались - допустить постороннего в нашу семью - немыслимо. Но, в конце концов, они были вынуждены сдаться - я каждый день тростила им, что хочу заниматься, устраивала истерики, плакала. Где-то через месяц это возымело эффект. Помню день, когда Ева должна была впервые прийти заниматься со мной. Было лето, легкий ветерок, проникая сквозь настежь распахнутые окна, колыхал занавески. Я с бьющимся сердцем ждала ее прихода, надев свое лучшее платье. Когда в дверь позвонили, подпрыгнула, как ошпаренная. С трудом удержалась, чтобы не броситься открывать дверь. Ладони стали влажными, и я вытерла их о платье. Дверь открылась. На пороге стояла улыбающаяся Ева, держа в руках ноты. На ней было льняное летнее платье, открывающее плечи, на ногах - открытые сандалии, волосы собраны в пучок. Она показалась мне еще прекрасней, моложе и как-то приземленней, доступней.
- Привет, - сказала она, протягивая мне руку.
- Здравствуйте, - с трудом выдавила я, пожимая руку и отчаянно краснея.
- Можешь называть меня Ева, - с улыбкой сказала она, садясь за пианино.
Я неловко взгромоздилась на свой стул. Ева раскрыла ноты и, подняв крышку пианино, начала показывать основные клавиши, нажимая на них пальчиком с длинным наманикюренным ноготком. Я едва слушала, напряженно следя за каждым ее движением. Она сидела боком - в маленьком ушке, чуть прикрытом легким, выбившемся из прически завитком, покоилась жемчужинка. Надо сказать, учителем Ева была прекрасным - никогда не повышала голос, не злилась, хотя, думаю, я ее изрядно раздражала. Призвания к музыке у меня не было никакого, да еще, как говорится, медведь на ухо наступил. Ева приходила каждый день. Я с нетерпением ждала, прислушиваясь, не раздадутся ли ее шаги по коридору. На день рождения я выпросила у родителей такие же жемчужинки и мне, наконец, прокололи уши. Я была счастлива. В сентябре я пошла во второй класс вместе с Максимом. Ева перевела его в школу поближе к новому дому. Максим учился спустя рукава, его увлекала только музыка. Я же была отличницей. Вот мне и поручили 'подтянуть' его по некоторым предметам. Я с рвением взялась за Максима, уделяя ему все свободное время. Помню, он все время норовил от меня сбежать, - смеялась Наташа, - но это было не так-то просто сделать, я гналась за ним, волоча за собой тяжелый ранец.
- Власова, отстанешь ты от меня, наконец, - в сердцах говорил Максим, - надо мной уже все пацаны смеются.
Но я не сдавалась, и вскоре мы стали неразлучны. Вместе из школы, вместе в школу. Даже его пацаны постепенно свыклись с моим постоянным присутствием, и мы уже вместе обносили соседские сады, играли во дворе в футбол - я стояла на воротах. Помню, однажды мы разбили мячом окно в школе. Классная руководительница вызвала в школу Еву. Она спокойно выслушала ее жалобы на Максима, вручила деньги на замену окна и уже выходя, бросила:
- Не смейте наказывать моего сына.
Максима Ева попросила быть аккуратнее - и все. Я была в шоке. Представляю, какой разнос мне бы устроили дома, вызови руководительница в школу мою мать. Ева продолжала приходить заниматься со мной музыкой, но я росла, и мое восхищение постепенно перешло с мамы на сына. Максим ни о чем не догадывался, я для него по-прежнему была товарищем по играм и не более того. Он вырос, возмужал. Девчонки были от него без ума. Однажды он пришел ко мне за советом. У Лиды - первой красавицы школы был день рождения, и он не знал что подарить. Я пожертвовала свой недавно купленный шарфик. Максим был очень доволен. Забежал на следующий день:
- Наташка, спасибо тебе большое, не знаю, что бы я без тебя делал. Лидка была в восторге.
Он наклонился и в знак благодарности поцеловал меня в щеку. Всю ночь я проплакала в подушку, сердце рвалось на части. Когда я была где-то в классе восьмом, Ева перестала приходить. До сих пор не знаю почему. С родителями, что ли, поссорилась. Тогда это уже было неважно. Я была по уши влюблена в Максима, с музыкой все равно не клеилось. Старалась подражать Еве во всем. Носила похожие платья, напяливала туфли на каблуках, красилась - ничего не помогало. Максим был по-прежнему недосягаем. Мы виделись все реже, у него появились свои 'взрослые' дела, в его новой жизни мне не было места, - Наталья вздохнула, - он появлялся только, когда нужна была моя помощь - за советом или если на носу была какая-нибудь контрольная. Я безропотно помогала, не прося ничего взамен. Мы только перешли в десятый класс. Я сидела дома за какой-то книжкой, как вдруг раздался душераздирающий крик, - Наталья вздрогнула. - Максим, - подумала я, выскакивая из квартиры. Дверь в соседнюю квартиру была приоткрыта. Оттуда раздавались холодящие душу рыдания. Я открыла дверь, вошла. Зрелище, которое предстало моим глазам, было просто ужасно, - Наталья закрыла лицо руками. - Максим стоял на коленях и сжимал в объятиях Еву, издавая какие-то клокочущие звуки. Весь пол был залит кровью. Вначале я ничего не поняла, просто тупо стояла и смотрела, затем из-за его плеча увидела рукоятку ножа в шее Евы. Я бросилась к телефону в прихожей, дрожащей рукой, с трудом попадая в отверстия на диске, набрала 02. Меня тошнило, комната кружилась перед глазами. Видимо, я потеряла сознание. Когда очнулась, в дверь как раз заходили менты, двое из них с трудом оттащили Максима от неподвижного тела Евы. Задавали вопросы, вызвали Марьванну и маму, отец, как всегда, был на работе. Марьванна подтвердила, что и мама и я неотлучно находились дома. Где-то через месяц дело за недостатком улик закрыли. - Наталья отошла от окна и села к столу. - Не могу стоять, ноги подкашиваются.
- Кто ее убил? - прошептала Лика. Видя Натальино застывшее лицо, она уже была не рада, что начала этот разговор.
- Кто его знает, - пожала плечами Наташа, - у Евы было полно врагов - отвергнутые любовники, ревнивые жены. Трудно сказать.
- А что Максим? - спросила Лика.
- Максим... - Наталья выдержала паузу. - Сказал, что ни за что не останется больше в этой квартире. Отец помог ему разменять ее на другую - поменьше, и в другом районе. Я приходила каждый день - он впускал только меня и отца. Несколько недель отказывался есть, не брился, забросил школу. Я кормила его с ложечки - так сильно он ослаб. Потом уговорила вернуться к занятиям. Однажды он властно привлек меня к себе - я поняла, что нужна ему. Видимо, после смерти Евы ему просто нужен был кто-то рядом, вот я и пригодилась, - невесело усмехнулась Наталья. - Я думаю, если бы ни эта потеря, он бы никогда меня не заметил. После смерти Евы он стал другим, так до конца и не оправился от этого потрямения. Между ними была какая-то мистическая связь, с ее смертью она оборвалась. Мне до сих пор кажется, что он просто не способен любить кого-то другого, всю свою любовь он отдал ей. Несколько лет он шептал во сне ее имя. Это было так жутко, - Наталью передернуло. - Ну, дальше ты сама знаешь - свадьба, семейная жизнь.
Лика молчала. Рассказ подруги потряс ее до глубины души.
- Как Сергей? - решила перевести разговор на другую тему Лика. - Не звонил?
- Звонил, - нехотя ответила Наталья.
***
В субботу вечером у Максима было выступление, и Наталья предвкушала скучный вечер за очередной книгой, когда раздался звонок Лики.
- Наташ, привет. Ты что вечером делаешь? Занята? - раздался ее звонкий голос в трубке.
- Да нет, - ответила Наталья. - Не занята.
- Приходи к нам вечером в гости. Брат придет - я давно хотела вас познакомить, - предложила Лика.
- Хорошо, приду, - согласилась Наталья.
- В шесть часов, не опаздывай, - произнесла Лика, прежде чем положить трубку.
Лика жила в нескольких кварталах от Натальи. Она часто приходила в гости, но брата ни разу не видела - он был на десять лет старше и жил отдельно, постоянно пропадая то на работе, то в очередной командировке.
Ровно в шесть часов Наталья звонила в дверь квартиры Лики в пятиэтажной 'хрущевке'. Открыла Ликина мама, Елена Васильевна, полная улыбчивая женщина. Она обняла Наталью.
- Проходи, Наташенька, проходи.
- Наташка, ты? - раздался голос Лики из кухни. - Иди сюда - помоги.
Наталья обула домашние тапочки и прошла на кухню. Лика бегала от холодильника к столу, заправляя майонезом многочисленные салатики.
- Привет, - произнесла Наталья.
- Ого, - подняла Лика большой палец, - выглядишь отлично. Она с одобрением оглядела Наталью, отметив простое элегантное черное платье, облегающее стройную фигуру, нитку жемчуга на шее и жемчужные серьги в ушах.
- Ну, чего встала - помогай. Сегодня же Сережка придет - специально по такому случаю в гостиной стол накрыли.
Наталья носила заправленные Ликой салатики в гостиную. Около семи все было готово, все сели за стол. Сергея не было. Отец Лики, Николай Николаевич, высокий мужчина с седыми волосами нетерпеливо стучал вилкой о пустую тарелку.
- Ну, где же он, мать, - обращался он время от времени к жене, - с утра маковой росинки во рту не было, затеяли готовку века.
- Потерпи, Коля, потерпи, итак редко сына видим, - обрывала его Елена Васильевна.
- Да уж - это точно, он нас своим обществом не балует, - продолжал ворчать Николай Николаевич.
- Коля, прекрати, я сказала, как тебе не стыдно - при гостях-то.
Но Николаю Николаевичу, простому русскому мужику не терпелось выпить и закусить.
Наконец, в половину восьмого раздался звонок в дверь.
- Ну, наконец-то, - произнесла Елена Васильевна, спеша к двери. Натальино сердце забилось сильнее. Ей стало стыдно - что это она вдруг расчувствовалась? Просто Лика обожала брата и часто о нем рассказывала. Вот, видимо, ее волнение и Наталье передалось.
В комнату вошел высокий, очень красивый мужчина. У Натальи перехватило дыхание.
- Сергей, - произнес он, наклоняясь к Натальиной руке.
- Наталья, - пролепетала она в ответ.
- Сережка, - завизжала Лика, повиснув на брате.
За столом лился неспешный разговор, обсуждали каких-то общих знакомых, о которых Наталья не имела ни малейшего понятия. Сергей почти все время молчал. Видимо, был неразговорчив, что Наталье очень понравилось - она не любила болтливых мужчин.
После чая с тортом Наталья засобиралась домой.
- Я вас провожу, - вызвался Сергей.
Наталья покраснела.
- Хорошо, - выдохнула она.
Они не спеша брели к ее дому, разговаривая обо всем на свете. Расставаться Наталье не хотелось.
- Вы вместе с Ликой на экономическом учитесь? - задал вопрос Сергей.
- Да, - ответила Наталья, - в одной группе.
- Я тоже экономический заканчивал, - произнес Сергей.
- Да вы что? - оживилась Наталья. Свою будущую профессию она любила.
- Да, - ответил Сергей. - И работаю по профессии. Лика разве не рассказывала?
- Нет, не рассказывала, - отозвалась Наталья.
- Странно, - рассмеялся Сергей. - Она такая болтушка.
- Это точно, - улыбнулась Наталья.
Они подошли к дому.
- Можно я Вам как-нибудь позвоню? - спросил Сергей.
- Да, конечно, - смутилась Наталья.
- Договорились, - произнес он, наклоняясь к ее руке. - Надеюсь, мы еще встретимся, - сказал он, уходя.
Наталья всю ночь думала о новом знакомом, невольно сравнивая его с Максимом. У нее не было близко знакомых мужчин, кроме Максима, ну, теперь еще и Сергея. Это знакомство ее взволновало.
На следующее утро Наталью разбудил настойчивый звонок телефона.
- Куда все подевались? - раздраженно подумала она, вставая. Уснула она поздно, вернее, рано, и злилась на звонивший без остановки телефон.
- Алло, - раздраженно ответила Наталья в трубку.
- Наташка, - завизжала Лика. - Ну, как он тебе?
- Кто? - сонно терла глаза еще не до конца проснувшаяся Наталья. - Сколько времени?
- Девять уже, пора вставать. Ну, как кто? Сергей?
Наталья вздохнула.
- Неужели стоило из-за этого меня будить в такую рань? - недовольно произнесла она.
- Ну, конечно, стоило, - оборвала ее Лика. - Как тебе Сергей?
Наталья вспомнила вчерашний ужин и волнующего высокого незнакомца.
- Очень приятный, - ответила она.
- И это все, что ты можешь сказать? - недовольно произнесла Лика. - Давай, одевайся, через час встречаемся на нашем месте. Возражения не принимаются. Я должна все знать, - сказала Лика, вешая трубку.
Через час Наталья недовольно плелась к 'их месту' - лавочке в одном из закоулков на полпути к дому Лики. Подруга уже ждала ее, в нетерпении вертя головой по сторонам. Увидев Наталью, она подскочила и бросилась навстречу.
- Ну что так долго? Я уже вся извелась, - тараторила она, таща Наталью к лавочке.
- Ой, Лика, упала же ты на мою голову. Никакого спокойствия, - причитала Наталья.
- Покой нам только снится, - оборвала ее причитания Лика, - давай рассказывай. Что он тебе говорил?
- Да ничего особенного, так, обо всем и ни о чем, - ответила Наталья.
- Поцеловал на прощание? - любопытствовала Лика.
- Да ты что? - возмутилась Наталья.
- Вот дурак, я ему все выскажу, - Лика погрозила в воздух кулаком.
- Не смей, - Наталья покраснела. - Не смей ничего ему говорить.
- Ну, что он еще говорил? - допытывалась Лика.
- Ну, про работу свою рассказывал.
- Нашел о чем девушке рассказывать - тридцать лет - ума нет, - заключила Лика. - Кому интересно про его дурацкую работу слушать?
- Лика, прекрати, - остановила ее Наталья, - у меня же Максим есть.
Но подруга лишь махнула рукой. Она никогда не принимала Максима всерьез - они друг друга невзлюбили с первого взгляда.
- Ой, да что твой Максим, - сморщилась Лика. - Был Максим, да сплыл.
- Что ты такое говоришь? - возмутилась Наталья.
Через несколько дней Сергей позвонил.
- Наталья, здравствуйте, - услышала она в трубке его глубокий голос. - Это Сергей, Ликин брат.
- Здравствуйте, Сергей, - ответила Наталья.
- Что вы делаете сегодня вечером? - спросил он.
Вечером они с Максимом собирались идти в кинотеатр на новый фильм.
- Извините, - произнесла Наталья, - но сегодня вечером я занята.
- Жаль, очень жаль, - разочарованно сказал Сергей. - Не буду вас более задерживать. Я позвоню на днях.
- Хорошо, - отозвалась Наталья, - было приятно вас услышать. До свидания.
Ей, еще совсем девчонке, было приятно внимание такого интересного мужчины.
Спустя несколько дней Сургей снова позвонил. Они договорились, что он зайдет за ней в девять.
Ровно в девять раздался звонок. Наталья с бьющимся сердцем распахнула дверь. На пороге стоял Сергей в черном строгом костюме, протягивая ей букет алых роз (ее любимые цветы).
Внизу их ждала черная 'Волга'. Сергей помог Наталье сесть.
- Алекс, в театр, - произнес он, обращаясь к водителю.
- Будет сделано, - отрапортовал Алекс.
Машина беззвучно скользила по ярко освещенным улицам, оставляя позади знакомые дома и улицы родного города. Наталья смотрела в окно, боясь встретиться взглядом с Сергеем.
- Приехали, Сергей Николаевич, - сообщил Алекс, подъезжая к зданию театра.
К входу спешили нарядные дамы в сопровождении затянутых в черные костюмы кавалеров, тормозили автомобили, выпуская очередную нарядную пару.
Наталья положила руку на локоть Сергея и они, слившись с толпой, вошли в ярко освещенное фойе. Наталью ослепил свет и блеск окружающей обстановки: громоздкая хрустальная люстра каскадом спускающаяся с потолка, большие зеркала на лестничных пролетах, сияние драгоценностей сотен дам, порхавших по холлу, словно райские птички. Наталья заметила, что взгляды большинства женщин останавливаются на ее спутнике, и почувствовала легкий укол ревности и торжество победительницы. Они поднимались по лестнице, и Наталья бросила взгляд в зеркало - навстречу им двигалась удивительно гармоничная пара - красивый блондин в строгом костюме-тройке и стройная женщина с черными, как смоль волосами в длинном платье и на высоких каблуках, едва достававшая своему спутнику до плеча. Сергей посмотрел на отражение Натальи и улыбнулся. Она смущенно отвела глаза.
Наконец, они прошли в центральную ложу и заняли места. В зале стоял гул ожидающей начала представления публики. Когда погас свет и начал медленно подниматься бордовый бархатный занавес, Наталья как будто оказалась в детстве. Папа часто водил их с мамой на разные представления. Она сто лет не была в театре. Они с Максимом были весьма стеснены в средствах, поэтому такая роскошь они не могли себе позволить. Наталья вдруг почувствовала себя Золушкой на чужом празднике жизни. 'Что я здесь делаю с этим едва знакомым мужчиной?' Но едва раздались первые аккорды чарующей музыки, все мысли вылетели из головы. Представление началось - классическая постановка 'Аиды'.
- Наталья, вам нравится? - шепнул Сергей.
По спине побежали мурашки.
- Да, очень, - шепотом ответила Наталья.
После окончания представления Сергей остановил такси. Когда они оба устроились на заднем сидении, Сергей назвал какой-то незнакомый Наталье адрес. Она бросила на него испуганный взгляд.
- Ты не против? - шепнул он ей прямо в ухо, сжав своей большой рукой ее ладонь и не сводя с нее гипнотизирующего взгляда медовых глаз.
Наталья судорожно сглотнула.
- Нет, - прошептала она, отвечая на его пожатие.
Сергей захлопнул входную дверь и, прижав Наталью к стене, приятно охладившей ее разгоряченную спину, прошептал: 'Я хочу тебя'. Откуда-то снизу поднялась горячая волна желания, ударив в голову и затуманив сознание. Наталья обхватила ногами его бедра, впустив его в свои влажные глубины, и они синхронно, словно два пловца, годами оттачивающие движения, взмывали к спасительному свету, в шепоте губ, в бездонном шорохе всхлипов, наверх, наверх, из мрачных пучин к дарующему освобождение свету... пока, задыхающиеся и обессилевшие, не вынырнули на поверхность.
Солнце смущенно заглядывало в комнату, освещая ласковыми лучами нещадно истерзанную постель. Наталья открыла глаза и несколько минут любовалась лицом мирно спящего Сергея. Затем бесшумно встала, скользнула в неуместное в данное время суток платье и, подойдя к кровати, поцеловала его в щеку, пошептав 'Спасибо, милый. Я буду помнить'.