- Вероника Николаевна! - в кабинет, отдуваясь на ходу, ввалилась немолодых килограммов женщина, по всему виду - явная посетительница. - А куда перенесли шестнадцатый, будь он проклят, кабинет? Ну, в нём ещё жильё дают...
- Что значит, куда перенесли? - Немного остолбеневши, спросила Вероника Николаевна, управляющий делами одной маленькой, но гордой районной администрации. - С утра на месте был...
- И вчерась был... И позавчерась... А сёдни - нетути. Я грешным делом его час искала - нету, и всё тут! - Бабка, не ожидая повторного приглашения и не услышав первого, тучно взгромоздилась на стул, который жалобно заскрипел и стал грозить всем обвалом, как выветренная веками скала под тушей мифической птицы Рух. Бабка была отнюдь не мифична и поэтому, а может и не поэтому, её все называли Гильотиновной - фамилия у неё была по четвёртому, бессрочно покойному ныне татарину-мужу - Гилляитдинова. И характер у неё под стать прозвищу - беспощадный, готовый в любой момент сорваться сверху и снести чью-нибудь зазевавшуюся кочерыжку. Наложившийся с годами на характер маразм делал бабушку грозой всех бюрократов, которые по воле рока и должностным обязанностям обязаны были с ней общаться.
Вероника Николаевна любила подобную категорию граждан не больше, чем всех остальных людей, не входящих в круг её семьи и начальства. Но тут Гильотиновна сумела её как-то вдруг заинтриговать. Шутка ли сказать - исчез целый кабинет вместе с находившимся при нём ведущим специалистом Надеждой Борисовной. Мало того - что, куда-то пропадает муниципальная собственность, так Надежда Борисовна стала ещё слишком много себе позволять в последнее время! О том, что бабка окончательно могла сойти с ума, Вероника Николаевна как-то даже и не задумывалась - дальше сходить было уже некуда.
Спустившись на первый этаж, Вероника Николаевна проследовала метеором по холлу за угол и ещё раз за угол, где и находился помимо туалета и хозяйственного помещения ещё и кабинет номер шестнадцать. Бабка летела следом, словно жирный пингвин вслед за буревестником.
- Ну, вот, кабинет номер шестнадцать! - с плохо скрываемой угрозой в сталью звенящем сопрано пропела Вероника. - На месте! Администрация, прошу вас это запомнить, это такое место, где без моего ведома ничто не исчезает, и ничто не появляется, пусть это кабинет какого-то специалиста, или сам глава администрации Викентий Иванович Косолапов, да продлится его отпуск вечно!
Действительно, дверь, неприглядная дверь с бортовым номером "16" и объявлением "Приёмные часы с... до..." наличествовала на месте, там, где и за много веков до этого. Гильотиновна удивлённо захлопала дальнозорким взглядом. Крыть было нечем - дверь была. Вероника Николаевна вздёрнула надменно подбородок жестом, сделавшим бы честь любому офицеру кайзеровской Германии времён Второй мировой войны, развернулась вокруг своей оси на одном из каблуков и пошла, пошла, пошла, всем своим видом излучая презрение, примерно так, как некоторые недобросовестные реакторы излучают радиацию.
Бабку аж перекосило от неуважения к своей персоне. Но сейчас нужно было скорее попасть в кабинет. И Гильотиновна потянула на себя гостеприимно прибитую к двери ручку. Сначала ей показалось, что она попала всё-таки в подсобное помещение - со свету нужно время, чтобы адаптироваться к царящему здесь сумраку. Стены кабинета покрывал не то длинный и густой бархат, не то шерсть какого-то антрацитно - чёрного животного. По стенам там и сям висели черепа людей и не совсем людей, и, даже, совсем не людей. Часть черепов были почему-то Гильотиновне знакомы - в них угадывались черты знакомых ей таких же, как она постоянных жалобщиков, знакомых по коридорам различных инстанций. Черепа были на диво прелестно обглоданы и аж светились благородной белизной. С потолка свисали длинные пряди какого-то мха и паутины. По прядям с деловитым видом носились вверх-вниз пауки и какие-то другие, не поддающиеся в данный момент идентификации, твари о многих ногах, глазах и головах.
Сама же хозяйка кабинета, Надежда Борисовна, восседала на стуле, явно сложенном из костей и покрытом той же шкурой - бархатом. Её строгое лицо сейчас украшала убойного наворота, готического узора, татуировка, придававшая какую-то мрачность и гибельную притягательность для каждого, имевшего несчастье лицезреть её. Пальцы порхали над клавиатурой, а монитор полыхал иссиня - чёрными молниями и сыпал искрами. Стол напоминал вырезанный из целого куска скалы камень. Поросший мхом, естественно. На старинного вида шкафах, прячущих в своих недрах заплесневелые фолианты и инкунабулы, сидели зловеще - недоброго вида летучие твари, время от времени встряхивающие не то перьями, не то чешуёй. Приглушённо звучала какая-то странная рокочущая музыка, а рычаще - ворчаще - шепчущий гроулинг страстно вещал про то, каким инструментом лучше всего расчленять людей преклонного возраста и ветеранов различных групп.
Специалист оторвалась наконец от компьютера и повернула голову в сторону торчащей из-за двери бабки.
- А, это вы... Ну, что же, вы были сегодня достаточно настойчивы, чтобы пополнить место в моей коллекции... - На стене вдруг мягко засветилось место, где как раз не было ещё черепа. Остальные настенные экземпляры приветливо ухмыльнулись и проскрипели: "Иди к нам, Гильотиновна!" - Проходите, будьте как дома, в аду... - И Надежда Борисовна широко улыбнулась, обнаружив за полными губками парочку совершенно обалденного вида клыков.
Гильотиновне хватило сил что-то промычать насчёт того, что она как-нибудь в другой раз, и вообще, сегодня ей жутко, прямо очень жутко некогда. Дверь захлопнулась прямо перед носом старухи и... исчезла, оставив лишь только слабый отзвук запаха серы.
Бабка чудом удержалась на ногах. Развернувшись и что-то бормоча под нос, Гильотиновна просеменила к выходу, и двинулась в направлении своей жилплощади, время от времени озираясь в сторону здания муниципалитета, над которым беззвучно полыхали молнии.
Вероника Николаевна прикинула, что для очередного отфутболивания надоедливой старухи Надежде хватит минут десять - стандартная процедура, отработанная до мелочей: перечисление бабкиных заслуг перед Отечеством (вдова, в плену не была, за отопление платит), угрозы с переходом на личности, слёзы и хлопанье дверью. Накинув ещё две минуты на имитацию сердечного приступа, управляющий спустилась на первый этаж и неслышно прокралась к злополучному кабинету. Тот не обманул Вероникиных ожиданий своим отсутствием. Бабки также не наблюдалось. Дверь гостеприимно распахнулась и на Веронику Николаевну внимательно уставились совершенно ни в чём на свете неповинные зелёные глаза ведущего специалиста.
- Что там с Гилляитдиновой? - Озираясь по скромному убранству кабинета, спросила Вероника. - Чего ей опять?
- А они чего-то передумали заходить. Заспешивши куда-то... - Надежда вернулась к печатанью какого-то документа. - Даже и не зашедши...
- А! - Вероника Николаевна почувствовала какой-то подвох, но не смогла его точно сформулировать. - Ну, тогда... Не груби посетителям!
- Что Вы, что Вы! Я их всех почти люблю... - Продолжала набор Надежда. - Каждый... получит... что... ему... положено... в самой... вежливой, мать её... форме, Вероника Николаевна ... Разрешите приступить к своим обязанностям?
- Что? А, конечно - конечно! - Вероника величественно притворила дверь с той стороны, озадаченно хмыкнула и потянулась к себе на второй этаж.
Надежда обессилено откинулась на спинку стула. Вампирско - ведьмовской антураж, так напугавший Гильотиновну, стоил многих сил, а колдовские способности ведь только начали развиваться. Водить зловредную старуху мимо кабинета в течение часа тоже было довольно утомительно, тем более, та как будто бы нюхом чуяла, что дело тут нечисто, что не мог кабинет просто так взять и исчезнуть!
Действительно, Надежда никогда не билась головой, в неё не попадала молния. Она, к счастью, не была при смерти, и у неё никогда в родне не было деревенских колдуний. Ей не попадали в руки магические артефакты, не являлся ей во сне грозный и могущественный некто... В общем, что называется, ни с того, ни с сего, свалилась благодать. Причём, даже и не свалилась, а так - тихонечко подкралась, постепенно, ничем сначала себя не проявляя. Только с чего-то вдруг Надежда стала ощущать, когда на приём к ней, ведущему специалисту по жилищным вопросам, собирались придти особенно неприятные ей люди. Потом она поняла, что в силах убедить неприятных людей не идти к ней на приём. Потом, неожиданно, стали сбываться её проклятия. Противная тётка Варенуха, пожелавшая ей ни дна, ни покрышки, по дороге домой провалилась в какую-то свежевыкопанную яму, а сверху туда свалился мотоцикл, и Варенуха уже третий месяц лежала в гипсе, ничем, кроме слабых угрызений совести, Надежде не досаждая. Потом она почувствовала, что может внушить людям, что они видят не то, что есть на самом деле. Правда, это требовало большое количество нервной энергии, и применять часто свои возможности девушка пока не рисковала.
... Компьютер в кабинете номер шестнадцать был совсем слабенький, и даже си-ди-рома на нем не было. Не говоря уж о звуковой и видеокартах. Так что кроме работы и пасьянсов, единственным развлечением был простенький графический редактор Paint. В нём сейчас Надежда нарисовала методом под названием "точка, точка, запятая - вышла рожица кривая", опробованным ещё далёкими первобытными предками, розовый круг с чёрной точкой чуть пониже центра. Сверху пририсовала ещё один розовый круг, чуть поменьше диаметром. На нём точки обозначили условно рот, ноздри и глаза. Весьма условные конечности, руки и ноги дополнили картину. Ведущий специалист остался весьма доволен проделанной работой. Теперь осталось главное.
- Нарекаю тебя Викентий Иванович Косолапов... - нараспев, торжественно произнесла девушка. - Отныне, присно и до окончания сеанса...
После чего, выбрав в меню кисточку потолще и, придав ей ядовито-розовый цвет, принялась с каким-то изуверским наслаждением тыкать главу в круглое туловище. Хотя нет, не то. Цвет тот же, а эффект... Лучше применить краскопульт. Вот, это то, что надо!
В этот же самый момент, глава района Викентий Иванович Косолапов, отдыхавший на курорте китайского города Урюпин, вдруг в присутствии своей пассии начал покрываться какой-то розовой аллергией, сначала толстыми кляксами, которые как внезапно появились, так и прошли. А затем и мелкой противной сыпью. Зачесался чего-то - себя-то не видно и мерзко так заливисто захихикал - щекотно. Ещё зачесался, и опять смешно стало. Потом стал расчёсывать своё нажратое в праведных трудах тело изо всех сил. Малейшее прикосновение причиняло приступы щекотки, но не чесаться глава не мог. На глазах у изумлённой любовницы солидный мужик принялся кататься по гостиничному номеру, раздирая на себе одежду и безумно хохоча. Она уже хотела вызвать скорую китайскую помощь, но тут напасть прекратилась - Надежда закрыла программу, не сохранив рисунок. Конечно, если бы она знала о произведённом эффекте, то Викентий Иванович так легко бы не отделался. Но... О произошедшем так никто никогда и не узнал - глава взял с женщины слово молчать, а самому жаловаться не понять на что не хотелось - ещё сочтут... А так - вроде просто китайской кухни объелся не в меру. Саранчи в шоколаде...
А была ещё у Надежды подружка - не подружка, а, скажем так, коллега. Просидели в одном кабинете много лет, но близкими так и не стали - не судьба, видать. Так вот, Юлька была замужем, но как-то не очень счастливо. Муж постоянно обретался в тайге "с медведицами", предоставив Юльке самой тащить домашнее хозяйство и воспитывать одиннадцатилетнего оболтуса. Впрочем, оболтус много времени стал проводить в компании аналогичных детей и Юлька, наконец, оценила в полной мере положение, в котором она очутилась к концу двенадцатого года замужества, перешагнув как-то внезапно рубеж четвёртого десятка.
Мужа как такового нет, любовника - тоже нет, да и не с Юлиным характером его заводить. Да и было бы желание - где и когда? Проблема многих одиноких и почти одиноких женщин.
Но тут как-то у Надежды Борисовны оформлял "вид на жительство" приехавший по контракту в их северный посёлок врач-педиатр. И Юлька, что называется, запала. Тем более что все предпосылки для этого имелись. Сначала она не желала сама себе признаваться, что ей не дают спокойно спать мысли о новом докторе. Но тут ещё сын приболел, и ей пришлось идти на приём. Просидев на стуле, пока Вадим Александрович обследовал оболтуса на предмет хрипов в лёгких, и несколько раз обильно покраснев в моменты столкновения взглядов, Юлька поняла, что изнемогает. Доктор был вежлив, и даже сделал Юльке комплимент, который она толком не расслышала, но который также заставил её зарумяниться. Что-что, а краснеть Юлька умела! И, как ей показалось, предмет её вожделения в полной мере проникся Юлькиным шармом.
Но что делать? Когда ещё ребёнок в следующий раз заболеет? Где же повстречать свою симпатию? Просмотрев справки, предоставленные Вадимом Александровичем в жилотдел, Юля выяснила, что он не женат. А может разведён. Не мог же такой видный мужчина дожить до тридцати пяти лет ни разу не побыв "замужем"? Ну, никак не мог!
Юлька реально оценивала ситуацию. Вадим Александрович, даже если ему чем-то и приглянулась раскрасневшаяся посетительница, вряд ли будет предпринимать какие-то действия - женщина замужем, всё-таки. О чём сообщил во время медосмотра оболтус, сказав, что папа, видите ли, в тайге! А как самой "подъехать" - Юля даже и не могла ничего придумать, чтобы это не выглядело глупо, или пошло, или просто неприлично. Не было у неё ни опыта в таких делах, ни заменяющей опыт наглости.
И тут Юлька вспомнила про Надеждин дар. Это же шанс! Чтоб ведьма не смогла приворожить мужика? Ну и что, что ни разу не пробовала? Нужно же когда-нибудь начинать! Конечно, учёные, те сначала на мышах пробуют, потом на обезьянах, потом на заключённых, потом на льготниках, потом на смертниках... Так то учёные. И у неё не было столько времени! Осталась самая малость - уговорить Надежду на эту авантюру.
- Ну, что тебе сказать? - Изобразила глубокомысленный вид Надежда. - Попробовать-то оно можно. Только вот результат может быть всякий. Я не пробовала ни разу, сама знаешь. Слушай, а может твоего лучше из тайги вытащить? К тебе присушить, от тайги отсушить?
Юлька задумалась.
- А можно сначала этого, а потом уже и того? - Высказала она умную мысль. - Мой-то никуда не денется, а тот уедет и всё... - Она даже пригорюнилась от подобной ужасной перспективы.
- Хм. - Надежда немного остекленело уставилась на монитор и повторила. - Хм. Насколько я видела в кино и читала в книгах, для приворота нужно что-нибудь от объекта. Волосы, кровь, слюна... сперма... фото... ДНК, в общем... Ничего нет?
При слове "сперма" Юлька зарделась. Зарделась и скромно промолчала. Действительно, откуда?
- А где он живёт? Ах, да, сама же его поселяла! Тут выход один. Пробираешься в его комнату, тащишь оттуда что-нибудь его. Волосы с подушки, платок носовой с соплями... носок б\у... бумага туалетная, тоже б\у...
- Ты чего, сдурела? - Возмутилась свежевлюблённая. - Как ты себе это представляешь? Из помойного ведра ДНК выковыривать?
- А ты как хотела? Делать любовь - это работа не для слабонервных! Тут решимость нужна и смелость недюжинная. Послезавтра суббота. Вечерком пойдём к нему. Я его отвлеку, типа, мне его подпись нужна на... Ну, сейчас сообразим какой-нибудь документ. А ты постарайся уж, если заинтересована! Перчатки резиновые с собой возьми, пакет целлофановый.
Подельницы посидели ещё немного, пообсуждали предстоящее дело, поржали, проиграв некоторые варианты развития событий, обговорили технологию приворота... нашлось, в общем, занятие до конца рабочего дня.
Поздним вечером, в субботу, Надежда с Юлькой сидели на кухне у последней и изучали улов, вытрясенный из пакета. Девчонок ещё бил небольшой мандраж, всё-таки такое дело провернули!
Вадим Александрович был дома, точнее, в общежитии, занимался стиркой. Гостям если и удивился, то самую малость. Извинился за бардак, предложил присесть. Надежда Борисовна никогда у своих клиентов не рассиживалась, но тут ради подруги приняла приглашение, присела на табурет и начала загонять насчёт потерянного документа и насчёт того, что срочно понадобился его, Вадима Александровича, автограф. Юлька, красная аж до багровости заката, зыркала по антуражу секции в поисках плохо лежащего ДНК. Дальше, Надежда извлекла "документ" и тут "обнаружила", что "забыла" ручку. Врач пошёл рыться в поисках ручки, которой он обычно писал рецепты и как назло, оказалось, что он забыл её в поликлинике. Правильно, зачем педиатру ручка дома? Автографы не так уж и часто просят у врачей.
О такой удаче подруги не могли даже мечтать! Получив мысленный посыл от ведьмы о том, что неплохо бы поспрашивать ручку у дежурной, Вадим Александрович умчался на первый этаж, а Юлька, пока Надежда стояла на "шухере", начал обшаривать комнату более тщательно.
Итак, теперь для предстоящего колдовства в наличии имелось:
--
Волосы, разной длины и цвета - штук десять. Или двадцать.
--
Платок носовой, по всей вероятности, использованный, поскольку был выужен из грязного белья.
--
Кусок простыни, хранивший на себе пятно неясного, но явно органического происхождения, отрезанный при помощи ножниц. То-то врач удивится, обнаружив пропажу части простыни! Ладно, бельё в общаге ветхое, подумает, что при стирке отвалилось с концами.
Туалетную бумагу искать не стала Юлька, хотя Надежда и настаивала. Дело в том, что всё вышеперечисленное трудно было соотнести с Вадимом Александровичем со стопроцентной уверенностью. Но влюблённая решила рискнуть, решив, что сердце в случае чего подскажет.
Сразу выяснилось, что ни Надежда, ни влюблённая Юлька не могут вспомнить, какого цвета волосы у "пациента". Причёску вот помнят, длину волос - с точностью до сантиметра, а вот цвет - хоть убей - вылетел из девичьей памяти. Тёмные, вроде бы. Не блондинистые. И не чёрные. Рассортировали "улов". Выяснилось, что пара волос точно женские, с десяток - точно седые, остальные, расцветки от тёмно-русых до каштановых, условно были отнесены к категории пригодного к использованию сырья.
На платке, к счастью, были не сопли, а, скорее, засохшая кровь. Или шоколад. Или вообще кетчуп. Что будет, если привораживать на шоколад, Надежда понятия не имела, но сообща решили, что вред будет вряд ли. А вот кусок простыни решили оставить на потом, потому что, какой из бывших постояльцев общежития оставил пятно - было совершенно не ясно, а ясновиденье Надежда ещё как-то освоить не подумала, хотя и сделала зарубку на будущее. Было уже довольно поздно и операцию перенесли на воскресенье. Сил поднабраться, обдумать всё хорошенько. Может, какие мысли полезные в голову взбредут...
Приворот решили делать на волосах. Методику молодая ведьма составила оригинальную, поскольку знакомство с дедовскими методами носило чисто поверхностный характер. Для начала волосы были облучены кварцевой лампой. Зачем - непонятно, но на всякий случай. Затем на компьютере нарисовали и отпечатали пентаграмму. Некоторое время ушло собственно на сочинение заклинания. Получилось следующее:
За горами, за сопками,
За лесами - болотами,
Найди свою возлюбленную
И сердце ей отдай.
Пусть владеет навечно им
Как сейчас - твоим волосом.
Пусть присохнет надолго,
Как к листу А4
Приклеенный скотч.
Не слишком поэтично, но тут дело-то не в словах, а во вложенной ведьминской силе, в желании Юльки присушить ничего не подозревающего врача. В общем, дело не в форме, а в содержании.
Зажгли четыре свечи по концам пентаграммы. Вообще-то, свечей планировалось пять, но в наличии имелась одна, и Юлька порезала её зачем-то на четыре части, совсем крохотные. Пятую часть решили не отделять, чтобы парафиновые огрызки не раскрошились совсем. Вместо пятого "элемента" поставили включенный торшер. А какая, собственно, разница? Вот и подруги не знали. Волосы положили на середину пентаграммы и действительно прилепили их скотчем - чтобы сквозняком не унесло, и чтобы символизировать, собственно, присушку одного сердца к другому. Хрустального шара тоже в наличии не было. Зато были две одинаковые вазы. Они так удачно встали друг на друга, что издалека в полумраке вполне сходили за шар. А пользы было больше, так как их ещё можно было использовать по прямому назначению. Вазы взгромоздили сверху скотча, волос и пентаграммы - для усиления магической энергии. Затем Надежда, слегка вытаращив глаза, и скроив достаточно серьёзную мину, чтобы Юлька не обиделась, принялась делать пассы над шаром, как будто протирала его от пыли, и нараспев повторять заклинание. Юлька настаивала, что повторять надо 666 раз, но сторговались на шести.
Закрыв глаза, ведьма своим внутренним взором увидела, как от волос к хрусталю тянутся тоненькие светящиеся нити. Преломляясь через вазочки, свет набирал силу и уходил куда-то в даль. Причём уходил не одним лучом, а двумя, параллельными. Надежда, потянувшись за лучами, вдруг почувствовала, что её сознание легонько чего-то коснулось, чьего-то разума, что ли. Перед ней как будто бы возникла аура какого-то гомо сапиенса. Такая - пёстренькая, в небольшую клеточку. Ведьма мысленно протянула руку и прикоснулась. Никаких ощущений. Отколупнув от чужой ауры небольшую дольку, она потянула добычу к себе, но потом, одумавшись, кинула маленький мерцающий комочек в Юльку. Тот, как показалось Надежде, с негромким чавкающим звуком исчез в Юлькиной ауре, имеющей зловредно-зелёную окраску. Наяву Юльку передёрнуло как ото льда за шиворотом.
- Ой! Что-то... Что-то... Ой, что это? - Прошептала Юлька и присела на стул. - Получилось?
- Вроде бы... - Надежда тоже обессилено присела. - Я его к тебе привязала. Хозяина волос. Надеюсь, что это Вадим твой. А то смеху будет, если это волосы прошлого жильца. Надо было хоть посмотреть кто там раньше жил. Как ощущеньице-то? Нигде не чешется?
- Да что-то... странно как-то. Ты уверена, что всё правильно сделала?
- А то! Подождём результат?
Следующий день с утра был понедельником. До самого до обеда было спокойно. После обеденного перерыва Надежда наложила на ближние подступы к кабинету охранные заклятия - этакие незримые колокольчики, начинающие тихонько позвякивать в Надюшкином мозгу, если кто их случайно касался. Сама же ведьма принялась сооружать из подручных средств - бумаги, скотча, скрепок и булавок гробики небольшого размера, как раз такого, чтобы вовнутрь помещались вырезанные из ластика фигурки человечков. Каждую фигурку Надежда обматывала чёрной ниткой, голову обмазывала ещё вдобавок канцелярским клеем и любовно, с напутствием, укладывала в гробик. Сие действо преследовало цель заставить некоторых людей забыть о существовании каких-либо жилищных проблем, а также о том, что есть на свете место, куда можно было обратиться с жалобами. Потенциальных клиентов сыграть в гробик было несколько тысяч, поэтому Надежда Борисовна решила в первую очередь избавиться от самых назойливых, в тайне лелея мечту добраться когда-нибудь и до остальных. В самом деле - сидели бы дома, ждали своей очереди смиренно, нет же - бегают, кляузничают, оскорбляют, в суд подают... Как будто от этого что-то изменится.
В общем, как могла, работала с гражданами, как где-то часа в три со стороны Юлькиного кабинета послышались практически одновременно крик, звук пощёчины и хлопанье двери. Спустя мгновение в кабинет N16 влетела разъяренная Юлька.
- ...! - Захлопнула за собой дверь и повернула ключ. - Ты кого мне присушила?!
С обратной стороны двери послышалось робкое покашливание и голос.
- Юлия Владимировна! Откройте, пожалуйста! Обещаю впредь держать себя в рамках! Я ради Вас прилетел из Хабаровска, бросил жену, любовницу, детей и недоигранную партию в покер! Такая неожиданная страсть! Как громом по голове. Ну и что, что раньше никогда не видел Вас? Для настоящего чувства это не преграда... Откройте, умоляю! Иначе я здесь устрою голодовку и умру с голоду! Бессердечная Вы особа!
- Во, видала! - Юлька уже успела отдышаться и придти в себя. - Зашёл и сразу с поцелуями накинулся. Хорошо, у меня реакция молниеносная. Волосы-то, видать, не Вадима. Это что, перед ним который жил? Давай вылюбляй его в обратную сторону.
Надежда тяжело вздохнула, закрыла глаза и мысленно начала вытягивать из Юльки кусочек чужеродной ауры. Вроде бы получилась - тот и лежал там, где его вчера оставили. Затем швырнула комочек сквозь дверь в хозяина. Стук и причитания за дверью смолкли. Девушки осторожно отворили дверь и выглянули наружу. На стуле сидел слегка пожилого вида товарищ ошарашенного вида, лысенький, пухленький, что-то среднее между Де Вито и Евгением Леоновым. Сидел и утирал носовым платочком со лба пот. Поглядел на любопытно выглядывающих девчонок.
- Я... где?
Надежда с Юлькой переглянулись.
- В администрации...
В какой администрации? Как я здесь оказался? - Он подскочил и бросился к окну. - Это что...? Я же... Уже месяц, как уехал отсюда... Мамочка! - Совершенно по-детски простонал мужчина и снова повалился на стул. - Ничего не помню. Сидел ночью у друзей, играли в карты... и всё, как отрезало... Ничего не понимаю. - Мужчина начал ощупывать свои карманы. Вытащил бумажник, паспорт. Из паспорта выпал билет на самолёт. Он поднял бумажку, развернул.
- Я прилетел сегодня, дневным рейсом. Зачем, для чего? Где деньги взял, паспорт откуда - я ведь его в гости не брал... - Жертва колдовства застонала так, что девчонкам стало совестно за свою проказу.
- Меня что, опоили? Или инопланетяне похитили? - Мужчина нервно хихикнул. - А обратно как? - Раскрыл бумажник, пересчитал наличность, почесал голову. - А на билет-то хватит. И то, слава Богу. А самолёт завтра, да? Ночевать где-то надо...
Тут совершенно неожиданно для Надежды заговорила Юлька.
- Можно у меня переночевать. Ребёнок у бабушки, а муж... в тайге, в общем. Только вам придётся подождать... до конца рабочего дня.
- Неудобно Вас утруждать... Схожу к главврачу, может в больнице перекантуюсь ночь на свободной койке. Не забыли меня ещё, наверное. Заодно и психиатру покажусь, что-то со мной неладно...
- Нет-нет, меня не затруднит... То есть...ну, если не получится в больнице, приходите...
- Вы меня очень обяжете. Но сначала попробую устроиться так. - Мужчина встал и слегка нетвёрдым шагом отправился к выходу. Девушки проводили его взглядами, одна задумчивым, вторая озадаченным.
- М-да... Косяк, однако. - Произнесла Надежда. - Ни фига себе, побочный эффект - потеря памяти! А если бы он денег не взял, что, пришлось бы его за свой счёт отправлять? Нет, пора завязывать с такими экспериментами.
- А что с Вадимом? Попробуем на другом материале, как этого отправим?
- А если опять прокол? Представь, что на платке не кровь, а кетчуп? Все помидоры к тебе потянутся. Или кровь, но не его. Давал, скажем, кому-нибудь палец порезанный забинтовать или нос у кого кровоточил... А на чёрта тебе этот ночью сдался? Не боишься, что соседи доложат твоему?
- Да мне неудобно, считай, моя вина, что он здесь оказался. Пусть переночует, если нигде сам не устроится. Хоть вечер в компании провести... Надоело - одна, да одна.
Проболтали, обсуждая результат эксперимента до самого до полпятого, до конца рабочего дня. Стали уже собираться, как в кабинет ввалилась запыхавшаяся жертва колдовства, с объёмистыми пакетами в руках.
- Девушки, вы меня извините... Не получилось в больнице. Такой завал у них, что ни одного места нет. Поголовная диспансеризация... Только в роддоме и инфекции есть места, но я сам туда не пойду. Так что, если Вы не раздумали, я принимаю Ваше приглашение. - Обратился он к Юле. Та уже начала краснеть. В глубине души она думала, что в больнице окажутся места или вопрос с ночёвкой решиться каким-нибудь другим способом. Однако раз за язык никто не тянул, то придётся отвечать за свои слова.
Надежда, улучив момент, подмигнула Юльке, та в ответ скривила ужасную гримаску, типа, отвянь, сама знаю, что делаю.
Во вторник, с утра, Надежде было совсем некогда. Вероника Николаевна перехватила её прямо в вестибюле и затащила в кабинет к замглавы. Тот поставил ясную и понятную только ему задачу: подготовить записку по поводу очередного жалобщика, которого ведьма как-то упустила из вида и не уложила его фигурку из ластика в гробик. Прямо скажем - просто не ожидала от этого человека такой пакости, как поход к прокурору. А прокурорские проверки, несмотря на очевидную тупость проверяющих - штука неприятная, потому что не дают заниматься делами.
- Соорудить на всех братскую могилу? - Вслух подумала Надежда Борисовна, оценив толстые папки с личными делами очередников. - Согласно утверждённому списку... - И занялась не вовремя подвернувшейся работой. В общем, о Юльке она спохватилась только ближе к обеду и удивилась, почему та не зашла сама, хотя бы на обычный десятичасовой "файф-о-клок". Юлькин кабинет был заперт. Надежда пожала плечами и решила навестить коллегу на обеде.
Однако на обеде не получилось - позвонила мама и настойчиво зазвала Надежду на борщ. Пришлось уважить, хотя это и стоило часового выслушивания рассказов о происках родственников и общих знакомых.
Идя с обеденного перерыва, как всегда, немного припозднившись, Надежда увидала, что дверь в Юлькин кабинет слегка приоткрыта. Юлька сидела за столом, подперев голову руками, и вперив взгляд в... куда-то вдаль, в общем. Взгляд, как показалось Надежде, был малость мечтательный.
- Ну и?.. - Спросила Надежда. Юлька, сфокусировав глаза на вошедшей, вдруг густо покраснела. Надежда присела на другой стул.
- Улетел?
- Нет. - Юлька покраснела ещё больше и опустила очи долу. - Нет. Опоздал на самолёт... Проспали... Проспал... Ну, в общем... - Пролепетала она.
- Угу. - Надежда поразилась, конечно, но вида не подала, сохранив серьезный вид. Жизнь полна многих выкрутасов. - И что дальше?
- Предложил переехать к нему. С женой он не живёт, любовницу пообещал послать...
- Оригинально... - Вот тут уж ведьма позволила себе малость офигеть. - А ты?
- А я согласилась...
Вдруг в дверь постучали.
- Это он! - Подскочила хозяйка кабинета, срочно начав поправлять причёску. Надежда открыла дверь. В проёме нарисовался, плотоядным взглядом пожирая уже остолбеневшую Юльку, Вадим Александрович.